Текст книги "Поэзия народов СССР XIX – начала XX века"

Автор книги: авторов Коллектив

К НЕМАНУ

 
Струится Неман – полноводный, синий,
Литвы родимой гордость и святыня.
Сверкает Неман средь лугов цветущих,
Шумит в дубравах и смолистых пущах.
 
 
Он золото смешал с голубизною.
Он повторил величие лесное,
Как зеркало в блистающей оправе…
Хранит он память о минувшей славе.
 
 
О Неман, из прекраснейших прекрасный?
Далекие века тебе подвластны…
Ты помнишь ход времен необычайный,
Прошедшего тебе известны тайны.
 
 
Порою Неман возвышает голос,
Как бог войны, как бог литовский Ковас…
Притокам внятен гул его суровый,
Все ждут его решающего слова.
 
 
О Неман!.. Тяжкое настало время!
Все грабят нас, обижены мы всеми.
Живем уныло, сиро и убого,
И храбрецов теперь в Литве – немного.
 
 
О Неман, воскреси нам Гедимина,
Его бойцов могучую дружину,
Отчизне дай надежную опору,
Спаси ее от боли и позора!
 
 
О Неман, сабля наша притупилась,
И слава древняя испепелилась!
Так мало тех, кто посмелей и лучше,
Они – подобие овцы заблудшей.
 
 
Как тяжко, Неман, горько и обидно,
Что храбрецов не воскресишь, как видно,
Что их заветы юными забыты,
И родина осталась без защиты.
 
 
Струится Неман – голубое диво,
Блистает красотою горделиво.
Покорность рабская ему несродна,
И воды синие – всегда свободны.
 

_‹1884›

МНЕ ВЕДОМ ПЛАЧ

 
Я плачу в безотрадной тишине,
Но – ни слезы. Рыдания беззвучны.
И небо не пошлет улыбки мне,
И сердце застилают скорби тучи.
 
 
Не видят. Каждый занят лишь собой.
Явясь из тьмы на светлый праздник жизни,
Довольны многие своей судьбой,
И вот – молчу. Что толку в укоризне?
 
 
Не надо слез и жалоб – никогда!
Покинутый, ни на кого не сетуй!
Уйди от них, счастливых, навсегда,
Один скитайся и блуждай по свету.
 
 
Я плачу в безотрадной тишине.
Участья жду, как ждет голодный хлеба.
И лишь земля порою внемлет мне,
И слезы рос роняет только небо.
 

* * *

 
В мир пришел бедняк обычный
За другими следом.
Подрастал он, горемычный,
Никому не ведом.
А подрос – кормиться нужно,
А труды велики;
Ближним, верно, не досужно
Знать о горемыке.
Людям кланялся бедняга,
Угодить старался;
Зря старался, бедолага, —
С ним никто не знался!
Горемычного терзали,
Горести да хвори, —
Парня беды да печали
В гроб загнали вскоре.
Убивались, ох, как мало!
В землю положили.
Горько матушка рыдала,
Молчали чужие.
Горевали, только мало:
Велико ли горе!
Только матушка рыдала
И скончалась вскоре.
 

_‹1896›

* * *

 
Дни мои перегорели
В очаге трудов и мук,
Но поет в моей свирели
Каждый шорох, каждый звук.
Пусть невзгодами измучен,
Ты со мной, свирель моя:
К посвистам твоим певучим
Все прислушиваюсь я.
Ты мне сердце отогрела,
Растопила боль и грусть,
Ты проснулась, ты запела,
Я с печалью расстаюсь.
Ты мне душу пробудила
Нежной музыкой твоей, —
Знаешь, мне давно постыло
Пепелище юных дней!
 

_‹1897›

* * *

 
Хотел зачерпнуть я алмазы ладонью,
А снял лишь росу с предрассветных полян.
Хотел я привадить счастливую долю —
Достались мне только осот да бурьян.
Хотел я привлечь к благородному делу,
К труду исполинскому толпы людей,
Но сердце, видать, у людей охладело,
И глухи они к пылкой речи моей.
И все же мне мнится еще и доныне,
Что в душах простого народа живет
Великое чувство, как жемчуг в пучине,
Как перлы в глубинах таинственных вод.
 

_‹1900›

СОЛНЦЕ МОЕЙ ЖИЗНИ

 
Все ниже светило плывет над землею,
Становятся тени длинней и длинней,
Усталые чувства стремятся к покою,
Все ближе стою я к могиле моей.
 
 
И, может быть, скоро свой посох дорожный
Сложу у преддверия жизни иной;
Но все же хотел бы я, если возможно,
Чтоб песни мои не исчезли со мной.
 
 
Ах, песни из горя сплетенные! В селах
Летайте среди стариков, молодых,
Утешьте согбенных судьбой невеселой,
Утрите им слезы, ободрите их.
 
 
Но если вам места не сыщет народ мой
В сердцах своих, в душах – вернитесь назад,
К останкам, истлевшим в могиле холодной,
Куда не проникнет живущего взгляд.
 
 
Мы больше вовек не расстанемся, песни,
Вы, сестры родные земных моих дней!
И мы отдохнем, неразлучные, вместе
От бурь изнурительных жизни моей.
 

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР

 
Гаснущего солнца
Тающий клочок.
Песенку ночную
Пробует сверчок.
 
 
Проступают звезды
Среди редкой тьмы.
Кутаются в дымку
Поле и холмы.
 
 
Дремлет у дороги
Пыльная трава;
Ветер побоится
Тронуть дерева.
 
 
Звонкие колеса
Укатили прочь:
Скоро всю округу
Укачает ночь.
 

* * *

 
«Где твои песни? Где мечты?
Где память о минувшем?» —
Спросили желтые кусты
В лесу почти уснувшем.
 
 
И лес очнулся. «Где мечты?» —
У гор спросили недра,
Спросили горы у воды,
И бор спросил у ветра.
 
 
«Где мои песни и мечты?
Их поминать не надо —
Летят куда-то, как листы
Во время листопада».
 

₁₉₁₃

АХ, ПРИШЛА Б ТЫ СЮДА…

 
Ах, пришла б ты сюда, где калины цветы
Белеют над гладью речною
И где ясени гордо глядят с высоты
И шепчется берег с волною;
 
 
Где с извечной улыбкой зовут небеса
Взлететь, в вышину устремиться;
Ах, слетела б сюда, в этот рай, в этот сад
Любимая мною, как птица!
 
 
Утомленное сердце очнулось бы вновь,
Забыв про земные невзгоды,
И вернулись бы сны, волновавшие кровь
В счастливые давние годы,
 
 
И огонь той любви, что сегодня угас,
Светивший, как факел когда-то,
Снова вспыхнул бы ярко и свято для нас!
Увы, не вернешься сюда ты…
 

СНЕЖИНКИ

 
Помнишь ли закат неспешный?
Помнишь белые тропинки?
Помнишь схожие с цветами
Нежные, как пух, снежинки?
 
 
Нас с тобой вела тропинка
По соцветьям белым, снежным
И влекла легко и властно
К далям, синим и безбрежным.
 
 
И в уборе из снежинок
Потихоньку шли мы рядом
Вдоль сугробов по аллеям,
Как по цветникам нарядным.
 
 
Было все покрыто пухом,
Были сумеречны тени,
Тихо падали снежинки,
Словно звездочки сирени.
 
 
Так брести бы и брести нам
В белотканном этом мире,
Глядя, как цветы слетают
Из небесной дальней шири…
 

БЕРЕЗЫ

 
Чуть бормочут березы, белы и мрачны,
Их целует зима, их баюкают сны…
 
 
Я люблю их, они хороши по утрам,
Когда ластится день к оголенным горам.
 
 
«О, приди к нам скорей, расскажи, не таи:
К нам бураны погонят ли вихри свои,
 
 
Нас изранят ли с воем, с усердьем тупым,
И помчатся ль по белым полям, словно дым?
 
 
О, приди к нам скорей! Здесь тоска без тебя,
Здесь друзья тебя ждут, бескорыстно любя;
 
 
Приласкают тебя, утешенье дадут,
Ты забвения сладость изведаешь тут…»
 
 
Так лепечут они, когда солнце встает
И других сновидений приходит черед.
 
 
Я спокойно мечтаю, я слушать привык
Их таинственный дивный, забытый язык.
 

СООТЕЧЕСТВЕННИКУ

 
Хоть и труден путь тернистый,
Хоть и каменист,
Хоть и вправду тяжесть ноши
Плечи тянет вниз,
 
 
Ты сомнения и страхи
В сердце не буди,
Сохрани надежду, путник,
И вперед иди,
 
 
Чтобы рухнули преграды
На твоем пути,
Чтобы злу тебя не тронуть,
Злобе не найти;
 
 
Выходи на битву смело,
Жертвуя собой,
И тогда, с врагами встретясь,
Выиграешь бой.
 

₁₉₁₁

ПЕСНЯ УТРА

I

 
Помяты стебли, жухнут травы,
Цветы раскиданы по полю:
Смерть поработала на славу,
И стонет грудь земли от боли.
 
 
Не стало больше песен звонких,
И солнце выглянуть не в силах:
Спеша до света, там, в потемках,
Уже готовит смерть могилу.
 
 
Но ропот скрытый слышен будто
Сквозь стену темноты и страха,
Но знаю: звук возник из праха
Предвестьем утра, Песней утра!..
 

II

 
В небе пурпур и багрянец,
Скоро утро к нам заглянет,
Только можно ль нам помочь?
– Пуля рядом пролетела,
Падает без стона тело,
Словно тень, уходит в ночь.
 

III

 
Встречал ли ты зарю со всеми?
Слыхал ли голос колокольный
И звуки, полные веселья?
– То Песня утра льется вольно!
 
 
Подслушав рабства звон кандальный,
Узнав своей могилы гнилость,
Моли скорей, чтоб там, за далью,
Святое утро зародилось!
 

БУРЯ

 
Жаркий день. Нещадно солнце
Греет сквозь сермяги.
За трудами позабыли
Отдых работяги.
 
 
Сенокос пришел, не время
Кое-как трудиться,
Скоро жатва подоспеет,
Медлить не годится!
 
 
Старый, малый грабли взяли,
Не стоит работа;
Ворошат, сгребают, носят,
Обливаясь потом.
 
 
Вдруг негаданно-нежданно
Небо потемнело,
Это с запада внезапно
Тучка подоспела.
 
 
Будет буря… Каждый знает:
Торопиться нужно;
Сено скошенное в копны
Собирают дружно.
 
 
Все работают, и каждый
Думает: «Обидно,
Снова сено дождь намочит,
Не успеем, видно».
 
 
Солнце скрылось, тучи плотно
Небо застилают.
Грома слышатся раскаты,
Молнии сверкают.
 
 
Тихо стало. Только ветер
Налетел без спроса,
Раскидал, развеял сено
И по лугу носит.
 

ГИМН БОРЦОВ

 
Для тех, кто бессилен отбросить оковы,
Светильник свободы погас;
Кто сам палачу покорится без слова,
Тот злейшего хуже врага.
 
 
Мы прежде боролись и боремся снова
За утро свободного дня…
Мы страха не знаем, мы равно готовы
И гибель и славу принять.
 
 
Врагам наша слабость не станет отрадой,
Их злоба сжигает дотла:
– Вперед же, о братья! Разрушим преграду
Неверия, страха и зла.
 

₁₉₁₄

* * *

 
В стихах бывает глубина, но не дана
Их тайна мне;
Лишь только стоит мне услышать, как струна
Звенит во тьме,
Я различаю потаенный стон
Людской беды,
И вместо радости мне оставляет он
Свои следы.
И тени бледные стоят передо мной,
Построясь в ряд,
И в сердце страждущее горести толпой
Войти спешат.
 

₁₉₁₅

МЫ ПРИХОДИМ, СЛОВНО ТЕНИ…

 
Мы приходим, словно тени,
Петь над бездной, на краю:
Тех, кто умер, к бытию
Возвращает песнопенье.
 
 
Вечности туманны дали,
Жизни смысл от нас сокрыт,
Серп над колосом дрожит,
Колокол немой в печали.
 
 
Как колосья, ждем беду мы —
Ждем, что нас сразят серпом
И собьются в жалкий ком
Нами сотканные думы…
 
 
Как легко нам заблудиться
Здесь, под стражею тоски…
Все же мы – как мотыльки:
Суждено нам вновь родиться.
 

* * *

 
Рута у дома. В лугу полевица.
Дремлет на солнце девушка в белом.
Ярко сияют росы, ресницы,
Тщетно тревожась в лугу онемелом —
Дремлет на солнце девушка в белом,
Помня, как тихо пылают ресницы,
Помня, что к телу прильнет полевицы
Стебель несмелый.
 

₁₉₁₇

ИЗ ЭСТОНСКИХ ПОЭТОВ

* * *

 
…Счастием был я покинут. Пришлось бы рыдать безутешно,
Если бы помощи не было в памяти мне и в надежде.
Небо надежду дарит мне,
А память – места дорогие.
 
 
Милые сердцу места, привет вам, привет! Не однажды
Вы могли созерцать, как был я счастлив когда-то!
Слышал я здесь соловья
И видел, как плещется рыба.
 
 
О, возвратись, возвратись, та пора, для души дорогая,
Счастья былая пора, отраду дававшая сердцу!
Я за мгновенье одно
Мог отдать бы всю жизнь, не жалея.
 
 
Божья звезда, ты меня туда призываешь, Надежда,
Где не одна уж душа, ликуя, вкушает блаженство.
Здравствуй! Ты снова со мною,
О милая родина, здравствуй!
 

ЛУНА

 
Разве источник песни
Даже при северном ветре
Не освежает влагой
Душу родного народа?
 
 
Если на севере снежном
Не расцветают мирты
В красе своей благодатной
Средь скал в прохладной долине, —
То разве язык народа,
Подобный реке спокойной
И скромной, хотя красивой,
Не протекает мирно
По лугу, в волнах качая
Золото зорь вечерних,
Иль, мощи не сознавая
И сдерживая гул свой,
Под тучами грозовыми
Не мчится подобно морю?
Разве родной язык наш
Не может, вздымаясь к небу
На крыльях народной песни,
Себе обрести бессмертье?
Хочу языком народа
Воспеть вас, ясные звезды,
И, радостью вдохновленный,
С земли, охваченной тенью,
В небесную высь вглядеться.
Хочу тебя воспеть я,
Луна, ночная царица,
Всходящая в поднебесье
Из облачного лона,
Подобно цветку, что чашу
Раскрыл, над землей сияя,
В просторах ночных, где звезды
Свой след прочертив огнистый
Во мгле беспросветно черной,
Срываясь, несутся в бездну.
 
 
О дух человека, так же
Плывешь ты луною в небе,
А мысль твоя ищет света
Все выше среди созвездий!
 

₁₈₁₈

ПЕВЕЦ

 
Нет, не с гор поток,
Раздробив скалу,
Устремился вниз;
Нет, не молний блеск,
Озаряя тьму,
Небо в клочья рвет;
Это песни звук,
Как струя вина
Из ковша бежит;
Это лик певца,
Как свеча в ночи,
В вышине горит;
Гром гремит с небес,
Лес внизу притих,
И стоит певец,
Льется песнь из уст,
И народ вокруг,
Словно скалы, нем,
Внемля песне той.
 

₁₈₁₉

СВОБОДЕ

 
Когда в груди забилось сердце жарко,
Во мне проснулся юноша поэт.
И в сновиденьях трепетно и ярко
Горел свободы негасимый свет…
А на заре, в завьюженной хибарке,
Я просыпался, пламенем согрет.
Решимость озарялась вдохновеньем.
Ужель то было все воображеньем?
 
 
По вечерам скрипело веретенце,
Я слушал повесть о былых годах,
Легенды и сказания эстонцев
Рассказывали мне напевы прях,
Враги народ лишили света солнца.
Я видел мир в оковах и цепях.
И отдал я своим единоверцам
Тепло любви и откровенья сердца!
 
 
С тобою, ночь, с тобою, каннель милый,
Своими думами делился я.
Открыться людям был еще не в силах,
Вверялась вам одним душа моя!
Что слышал я, что сердце полюбило,
Надеждой стало, горе утоля.
Затем в словах, что злата полновесней
Тебя, свобода, я восславил в песне!
 
 
И не успело солнце с небосвода
Уйти, разбив неволи кандалы,
Народ увидел отблеск твой, Свобода,
Развеял тучи предвечерней мглы…
И стали для эстонского народа
Дороги к счастью ясны, и светлы.
Свобода, простирай над нами крылья,
Разбей и гнет духовного бессилья!
 

₁₈₆₅

ПЕСНЯ ОБ ОТЕЧЕСТВЕ

 
Отчизне, пахарь, верен будь,
Стань твердым, как гранит, —
Здесь жизнь и смерть приемлешь ты,
Она тебя хранит…
 
 
На свете нет земли милей,
Где шепот рощ и струй…
Здесь ты вкусил борьбу, и скорбь,
И Смерти поцелуй…
 
 
Нередко землю враг топтал,
Эстонцы лили кровь.
В преданьях сохранил народ
К отечеству любовь!
 
 
Дружины Лембиту дрались
С врагом, что цепь сковал.
И русский царь под трубный глас
Те цепи разорвал!
 
 
Затем немало зол и бед
Народ наш перенес,
Но корни древние его
Не высохли от слез…
 
 
Живут они в живой земле
И сотрясают твердь:
«Итог страданьям тысяч лет —
Жизнь побеждает Смерть!»
 
 
Отчизне, пахарь, верен будь,
А все иное ложь!
Всю жизнь живешь ты на земле —
И в землю отойдешь!
 
 
На свете нет земли милей,
Где шепот рощ и струй…
Здесь ты вкусил борьбу, и скорбь,
И Смерти поцелуй!
 

₁₈₇₄

ДОРОГОЙ ОТЧИЙ ДОМ

 
Дом мой отчий, милый сердцу —
В мире нет его родней!
Навсегда, до самой смерти,
Будет он в душе моей.
 
 
Отчий дом, домишко, домик,
С птичьим сходен он гнездом;
Мне, как птице на чужбине,
Вечно снится отчий дом.
 
 
Тут на свет я появился,
Был взращен любовно тут,
Дни заботы материнской
В щедрой памяти живут.
 
 
Тут бежит родник прозрачный —
Из него я в детстве пил,
Верба выгон украшает —
Тут свирель я смастерил.
 
 
Тут береза источает
Освежающий свой сок,
Тут я гроздьями рябины
Вволю лакомиться мог.
 
 
Дом мой отчий, милый сердцу —
В мире нет его родней!
Навсегда, до самой смерти,
Будет он в душе моей.
 

БАРИН И ДЕРЕВЕНСКАЯ ДЕВУШКА

 
Барин
Тебя послал, наверно, бог,
чтоб я с тобою вскорости
спастись от злых мучений мог
и не рыдал от горести!
 
 
Девушка
Ну, что за чушь, молокосос,
плетешь с надутым видом ты:
я никаких не вижу слез —
все вздор, пустые выдумки!
Не худо бы тебе смекнуть,
что в дураках останешься,
меня не сможешь обмануть —
скорее сам обманешься!
 
 
Барин
Ах, в сердце лишь шипы с куста
любовь моя вонзала мне;
о, если б мне твои уста
дарили розы алые!
 
 
Девушка
Да нешто розы есть во рту?
Тебя и слушать муторно!
Не трать усилий: чистоту
отдам я парню с хутора.
Я все как есть ему отдам
без страха и без ругани.
И то-то славно будет нам,
как станем мы супругами!
 
 
Барин
Отныне к смерти я стремлюсь,
она – моя желанная,
я непременно застрелюсь,
когда ружье достану я!
 
 
Девушка
Я доказать тебе не прочь
любовь и уважение,
ведь я могу тебе помочь
в тяжелом положении.
А ну, сотри-ка с глаз росу,
осилить можем беды мы:
сейчас пойду и принесу
ружье и пули дедовы!
 

₁₈₅₄

НОВАЯ ЖИЗНЬ

 
Эстония, в дни горя и печали
Одежды девичьи враги с тебя сорвали,
Попрали честь твою и увели в полон…
Но в мыслях и сердцах ты с нами испокон.
 
 
Тебя влачили долго на аркане…
О, как мы все – дай боже сил! – алкали
Освободить тебя от этих страшных пут!
Сколь тяжек твой семисотлетний путь!
 
 
Ты – омертвевший лес, где стужа лютовала.
История тебя в железа заковала,
В глухие меченосцев времена,
Но ты жива, в тебе живет весна.
 
 
Листвой задышит лес, надев одежды!
Неистребимы вера и надежды.
Настанет день – пробудишься ты вновь!
Дыханьем в грудь твою войдет сыновья кровь!
 

₁₈₇₀

ЕЩЕ НЕ ВСЕ ПОТЕРЯНО

 
Отец мне говорил не раз
в мальчишеские годы,
что жаждал некогда для нас
простора и свободы.
 
 
Эстонский дух пылать устал,
как раб, народ был скован,
был брошен в нищету, и стал
народом бедняков он.
 
 
Я плакал о судьбе страны,
душе был голос слышен:
«Проснитесь, ветры старины!
Восстаньте, взвейтесь выше!..»
 
 
Ушли навек отец и мать,
и мне давно известно,
что плакаться и причитать
мужчинам неуместно.
 
 
Ведь я надеждою согрет,
я слышу голос старый:
седые ветры давних лет
звучат в лесах Таары!
 

Титул гражданского кодекса Скарлата Каллимаха. Яссы. 1817 г.

ЭСТОНИЯ, МОЕ ОТЕЧЕСТВО

 
Как близка мне родина,
Сколько сил ей отдано!
 
 
Коль Таары дуб последний
Будет сломлен бурей злой, —
Молвлю, веря в день победный:
«Я целую край родной!»
 
 
Смотрят предки славные,
Помня годы давние…
 
 
Жемчугами лоб украшен,
Песни мужеством полны,
В полумраке старых башен
Звуки каннеля слышны.
 
 
О, несокрушимая
Родина любимая!
 
 
Если смерть большую жатву
Снять захочет в день войны —
Мы даем отчизне клятву:
Будем вечно ей верны!
 

₁₈₆₇

К КОЙДУЛА

 
Койдула домой вернулась,
Позади шумит вода, —
Над морями, над лесами
Мчат крылатые года…
С высоты звезда упала,
И опять сгустилась мгла —
Слишком рано ныне осень
В сад зеленый забрела.
Койдула! Цветы напрасно
Ждут в полях твоей руки
И в бутоны с нетерпеньем
Собирают лепестки…
Лист березы опустился
У зеленого ствола,
Птицы певчие замолкли:
Спать родная отошла.
Та, что матери-отчизне
Жизнь стократ отдать могла,
Вдруг на грудь ее склонилась,
В землю севера легла.
Пел ли кто над Эмайыги
Златогласней и нежней?
Ты зажгла в эстонском сердце
Столько радостных огней!
И костер свободной песни
Над Эстонией горит,
В этой песне, в этом вихре
Имя Койдула звучит.
Песни чудные эстонцам
Глубоко проникли в грудь:
Все идущее от сердца
Вновь находит к сердцу путь!
Ниспослать могли ль народу
Наши боги лучший дар,
Чем певец, несущий людям
Сердца пламенного жар?
На крестах могильных люди
Пишут мудрые слова…
В языке народа вечно
Песня Койдула жива!
 

₁₈₈₆

В ПУТЬ, ЖУРАВЛИКИ!

 
В путь, журавлики, скорее,
неустанной чередой
мчитесь, над лесами рея,
над землей и над водой,
вдаль, на юг, где, не старея,
вечно льется Нил седой.
 
 
Вы вернетесь к нам не скоро
лишь весеннею порой,
почки приоткроют створы
над землей, еще сырой —
как наполнятся просторы
журавлиною игрой!
 
 
И когда ваш голос снова
мы услышим с высоты,
порастет травой дуброва
и растают льда пласты…
Вы из странствия большого
принесете нам цветы!
 

ПРИВЕТСТВИЕ

 
Робко, Ээстимаа родная,
Я стою перед тобой,
Славной родине вручая
Песенный подарок свой.
 
 
Птичка Ээсти запевала
В вешних сумерках. Пока
Пелись песни, записала
Их эстонская рука.
 
 
Пусть же встретят не сурово
Речь нехитрую мою.
То души эстонской слово —
Песню сердца я пою.
 
 
Взвейся, птичка Эмайыги,
Ты лети, мой соловей.
Сердца робкие побеги
Отдаю сердцам друзей.
 

РАЗДУМЬЯ НА ГОРЕ ТООМЕМЯГИ

 
Вспоминая дальний подвиг,
Я стою, Калевипоэг,
Над могилою твоей.
Думы грозные роятся,
Как на небе громоздятся
Тучи, полные дождей.
 
 
Здесь столетья прокатились,
Солнце с ветром потрудились
Над тобою, Ээстимаа.
Стерто многое волною,
Но иное, но иное
Не выходит из ума.
 
 
Ванемуйне! Ночью лунной
Каннеле пел звонкострунный,
А вокруг земля спала;
Здесь, на этом диком бреге,
Крепли стройные побеги
От эстонского ствола.
 
 
Здесь о воле петь умели
Реки, травы, птицы, ели —
Все лесные существа,
И о мире, и о счастье,
О весне, и о ненастье
Находить свои слова.
 
 
Слушай вой ветров студеных,
Шелест рощ вечнозеленых,
Хруст мороза поутру!
Глянь – твердынь крошится камень,
Меч звенит и вьется пламень,
Словно знамя на ветру.
 
 
Мчит война на колеснице.
От ее стальной десницы
Стены падают окрест.
И в твоих пределах, Ээсти,
Мор, оковы, пламя мести,
Рабство, ненависть и крест.
 
 
И в огне кровавых зарев
На твоей могиле, Калев,
Христианства встал оплот.
Ты, как солнце, закатился.
Перед недругом склонился
В черном рабстве твой народ.
 
 
Правда, где твоя обитель?
Ты забыл нас, небожитель!
Всюду бич, и кровь, и тьма!
Нет просвета в рабской доле,
И вкушает хлеб неволи
Род эстонский в Ээстимаа.
 
 
Боже добрый! Ты, чье имя
Преступленьями своими
Люди тщились запятнать!
Ты утешил нас незримо.
Под крылами серафима
Ожила отчизна-мать.
 
 
Время горе облегчило,
Наши раны залечило,
Возвратило вольность нам.
Пелена с очей упала,
И пора нам петь настала
Песню новым временам;
 
 
И на севере убогом,
Где когда-то по дорогам
Проносился вихрь шальной, —
Здесь хлеба заколосились,
Капли крови обратились
Земляникою лесной.
 
 
И поют над Эмайыги
Про упавшие вериги
Птицы в синей вышине.
И еще звенит их пенье,
Но уже ночные тени
Призывают к тишине.
 
 
Ээстимаа! Тебе немало
Провиденье даровало!
Все ли сразу назову!
Я молчу. А ветер мчится,
И с веселым пеньем птица
Улетает в синеву.
 

ВСЕГДА О РОДИНЕ

 
«Как? О родине ты снова?
Иль важнее слова нет.
Иль напева нет иного
Для тебя уж столько лет?»
 
 
«Да! Другого я не знаю.
Вечно край родимый нов!
Имя родины слетает
И с деревьев и с цветов».
 

ЭСТОНСКАЯ ЗЕМЛЯ И ЭСТОНСКОЕ СЕРДЦЕ

 
Только стоит мне святое
Имя родины назвать,
Ты лишаешься покоя,
Сердце, чем тебя унять?
 
 
Было и добро и худо,
Кое-что пришлось терять…
Лишь одно я не забуду —
Это имя повторять.
 
 
Ведь вдыхала этот воздух
Я, когда была дитя,
Я вдыхала этот воздух
И ликуя и грустя.
 
 
Ты со мной грустила вместе,
Рядом в радости была.
Я тебе сегодня, Ээсти,
Труд и песни принесла.
 
 
Я люблю светло и щедро,
Так, что в песне не спою.
О, прими в святые недра,
Мать-отчизна, дочь свою.
 
 
Ты, как мать, найди мне место,
Чтоб навек меня укрыть!
Землю Ээсти с сердцем эста
Никогда не разлучить!
 

Я – ДОЧЬ ТВОЯ

 
В глазах твоих слезинки
Застыли, Ээстимаа,
Твои дымятся раны,
Трепещешь ты сама,
И я, вздымая руки,
Вся в пламени стою!
Я – дочь твоя! Хочу я
Оплакать боль твою!
 
 
Сверкнет ли гордым счастьем
Родимый лик святой,
Небесную ли милость
Восхвалит голос твой, —
В груди, ликуя, сердце
Пылает все сильней!
Я – дочь твоя! Хочу я
Жить радостью твоей!
 
 
Ты воздухом поила
Младенца своего,
Души своей частицу
Вселила ты в него.
О Ээстимаа! Всю силу,
Всю жизнь тебе отдам!
Позволь ее, как жертву,
Сложить к твоим ногам!
 
 
Благодарю, бог жизни,
Тебя за то, что дал
Эстонское мне имя!
Дух одного б желал:
В краю, где боль и счастье
Качали колыбель
Мою, да будет в Ээсти
Мне смертная постель!
 

ЛЮБОВЬ

 
Коль не лелеял в тишине
Любви в груди своей,
То, как слепой о белом дне,
Ты не суди о ней.
 
 
Но если сам полюбишь вдруг,
Прозреешь сразу ты.
Прекрасным станет все вокруг
Поля, роса, цветы.
 
 
Цветку любви порой нужна
Лишь ночь, чтоб расцвести
Спокойно жди! Заря должна
И для тебя взойти.
 

СОЛОВЕЙ

 
«Соловей, – они спросили, —
Что поешь ночной порой?»
Мол, кому ты в звонкой силе
Виден ночью, скрытый тьмой?
 
 
На вопрос людской разумный
Ты разумный дал ответ.
Только я, певец нешумный,
Не нашлась с ответом, нет.
 
 
Я подумала: со мною
Разве, соловей, не так?
Рвется песнь порой ночною
Из груди сквозь боль и мрак.
 

МОЛЧИ, САМО ХОТЕЛО…

 
Взглянул он, умоляя: «Ответь глазами – да!»
Но почему-то сердце не дрогнуло тогда.
Смотрела я сурово, ничем не смущена,
Он прочь пошел – и снова осталась я одна.
 
 
Но отчего померкли внезапно небеса?
Куда цветов и листьев девалась вдруг краса?
Как тихо! Я сквозь слезы глянцу вокруг с тоской,
Сбежал со щек румянец, а из души покой.
 
 
Теперь одно лишь имя всю ночь твержу во сне,
Зову в слезах: «Любимый, приди, приди ко мне».
Зажженная любовью, я, как свеча, горю:
«Молчи, само хотело!» – я сердцу говорю.
 

ПЕСНИ – СЛЕЗЫ, ВЕЧНО СЛЕЗЫ…

 
Песни – слезы, вечно слезы,
Сердца тайная капель:
Вовлекло ль струю в движенье
Боли грозное давленье
Или счастья нежный хмель?
 
 
А волна течет привольно,
Плеском радует людей.
В камне ль капельки копила,
В тихой роще ли таила, —
Тщетно спрашивать у ней.
 
 
Ты плыви, волна напева,
Лейся, кроткая струя!
Если, вняв тебе средь ночи,
Вспыхнут счастьем чьи-то очи, —
Буду счастлива и я!
 

САМ

 
Что тебе благое дело,
Коль свершит его другой?
Сам за жизнь поратуй смело,
Сам за истину постой!
 
 
Что чужой тебе достанет,
Будет век тебе чужим.
То лишь кровным, близким станет,
Что из сердца мы растим.
 
 
Труден путь перед победой,
Будь же стоек до конца,
Скорбь Голгофы сам изведай, —
Удостоишься венца!