Текст книги "Поэзия народов СССР XIX – начала XX века"

Автор книги: авторов Коллектив

РОДИНА

 
Ты знаешь край – лежит от Пейпси
Он вдоль балтийских берегов
В излуке Финского залива
Среди полянок и лесов.
Страна, где детство начиналось,
Где колыбель отцов качалась.
Споем о ней, всегда о ней,
Прекрасной родине моей!
 
 
Здесь леса свежие вершины
В озера тихие глядят,
Здесь под дождем поднялись всходы,
На солнце нивы шелестят.
Страна, где детство начиналось,
Где колыбель отцов качалась.
Споем о ней, всегда о ней,
Прекрасной родине моей.
 
 
Здесь племя Ээсти возмужало,
Борясь за вольных дней восход.
Здесь девушка полей эстонских
Для мужа милого цветет.
Страна, где детство начиналось,
Где колыбель отцов качалась.
Споем о ней, всегда о ней,
Прекрасной родине моей!
 
 
Здесь все работают упорно,
Чтоб кончить с давней нищетой,
Здесь весь народ стремится к свету,
Мрак побеждая вековой.
Так поклянемся же сердечно
Быть мужественными навечно
И пожелаем светлых дней
Прекрасной родине своей!
 

₁₈₇₃

ЧЕРНЫЙ КАФТАН

 
Кафтан отцовский внуку
Завещан. Потому
Тебе, отчизна, руку
Я в этом твердо жму.
 
 
В кафтане черном деды
Ходили. Ну так вот —
Пусть новшествам победы
Не знать: я патриот!
 
 
Хочу в кафтане черном
Я смело выступать.
Пред выскочкою вздорным
Не стану трепетать!
 

₁₈₇₁

ВЕРА И ЗНАНИЕ

 
Во что мы верим – того не знаем,
А в то, что знаем, – ничуть не верим
И как мне верить, когда я знаю?
Как ты узнаешь, коли ты веришь?
Ты хочешь веры? Забудь о знанье.
Ты хочешь знанья? Забудь о вере.
 

₁₈₇₇

НАРОДЫ

 
«Люби народ свой!» – я слышу голос,
И этот голос душе отраден.
«Люби народы все без изъятья!» —
И эта речь мне еще отрадней:
Она из светлых времен грядущих,
Где нет ни распрей, ни войн, ни крови.
 

₁₈₇₇

ШАПКУ ДОЛОЙ!

 
Наш Матс был парнем хоть куда —
Веселым, дельным, смелым,
Перед бароном никогда
Не гнулся, не робел он.
 
 
Он как-то барским шел двором,
А барин – вот он, рядом,
Кричит, шумит, гремит, как гром,
И сыплет, словно градом:
 
 
«Ты есть грубьян, ты есть нахал,
Ты очень дерзкий парень!
Зачем ты шапка не снимал
Перед барон, твой барин?
 
 
Я на конюшня накажу
Тебя, мужик, скотина,
А не поможет – прикажу
Повешать на осина!»
 
 
А Матс и ухом не ведет —
Ему, мол, не до спора,
Идет-бредет себе вперед
Не медленно, не скоро.
 
 
Кричит барон, бушует он,
Не хочет униматься…
«Пугай осиною, барон,
Младенца, а не Матса!
 
 
Зимой ненастной, в холода,
Мороз стрижет и бреет;
Сниму я шапку – что тогда
Мне голову согреет?»
 
 
…Для Матса шапку снять – пустяк
(Ведь он не враг поклонам!),
Но дома, в церкви и в гостях,
А не перед бароном!
 

₁₉₀₆

НА ГОРЕ МУНАМЯГИ

 
Вниз, когда гляжу у края тучи
На Эстонию свою,
Посылаю в мир напев могучий,
Звонким голосом пою:
«Как здесь жить хорошо!»
 
 
Золотой пшеницы волны плещут,
Серебро озер кругом;
Вдалеке леса листвой трепещут
И шумят, как дальний гром:
«Как здесь жить хорошо!»
 
 
С запада шумит седое море,
Вскинув пену к облакам,
И река течет в цветном уборе,
Вторя песенным словам:
«Как здесь жить хорошо!»
 
 
Девушки эстонские смеются
И поют среди цветов;
Женихов эстонских раздаются
Голоса в тени садов:
«Как здесь жить хорошо!»
 
 
Облака всплывают лебедями
Над холмами и землей,
Солнце, звезды, месяц над ручьями
Хоровод свершают свой:
«Как здесь жить хорошо!»
 
 
Жили великаны здесь вначале,
Странствуя и веселясь;
Песни их победные звучали,
Плавно речь мужей лилась:
«Как здесь жить хорошо!»
 
 
Если бы я мог владеть эфиром,
Пеньем птиц, стремленьем вод,
Я бы повелел, чтобы над миром
Звонкий клич звучал с высот:
«Как здесь жить хорошо!»
 
 
Если бы я мог на небе ясном
Яркой молнии оставить след,
Я б эстонский славил край прекрасный,
Для меня другого в мире нет,
Как здесь жить хорошо!
 

1876

ПЕСНЯ ТКАЧА

 
Движется нитка, и хлопает бёрдо,
Ритм отбивая проворно и твердо,
Конкс, тонкс,
Конкс, тонкс,
Будет работа закончена в срок.
 
 
Любо другим мастерство кружевное —
Серое делать привык полотно я,
Конкс, тонкс,
Конкс, тонкс,
Эй, убавляйся-ка, пряжи моток!
 
 
Ткань, вырастай! Уменьшайся, основа,
Нити вбирай в себя снова и снова,
Конкс, тонкс,
Конкс, тонкс,
С птицею схожий, летает челнок.
 
 
Рваться не надобно, пряжа простая, —
Будь долговечной, как нить золотая,
Конкс, тонкс,
Конкс, тонкс,
К завтрему сделаем ткани кусок.
 
 
Если бы мне состоянье досталось,
С ткачеством я и тогда не расстанусь,
Конкс, тонкс,
Конкс, тонкс,
Мира дороже мне ткацкий станок!
 

₁₈₈₁

ПЕСНЯ О МАСЛЕНИЦЕ

 
На санях несемся мы,
Масленица, здравствуй!
Шубы, шапки – все в снегу,
Всюду снег вихрастый!
 
 
Нас к застолью вечером
Ждут бобы и студень,
То-то мы за ужином
Работяги будем.
 
 
А потом послушаем:
Дудки нас не звали,
Чтоб веселый танец мы
Лихо станцевали?
 

₁₈₉₆

ФЛЮГЕР

 
На гору, на самую верхушку,
Флюгер приспособили, вертушку.
Там его податливое тело
Ветерком крутило и вертело.
 
 
Флюгер сверху объясняет гордо,
Флюгер сверху надрывает горло:
– Гляньте, как земля и небо дружно
Вертятся вокруг меня послушно!
 
 
Все летит, кружится, мчится мимо —
Я один на месте недвижимо;
Сколько б ни менялись поколенья —
Одного держусь я направленья!
 

₁₈₉₄

КОРЧМА

 
Эту ветхую избушку
Ветер набок повалил:
Удержать ее на месте
У подпорок мало сил.
 
 
Упадая, на соседку —
На корчму – взглянула зло.
Будто та была виною,
Что избе не повезло.
 

₁₈₈₂

ЗА ПРЯЖЕЙ

 
Сяду с пряжей у оконца,
Буду прясть я за двоих.
Прыгай, вейся, веретенце,
В пальцах девичьих моих!
 
 
В дверь тихонько мать заглянет,
Слыша шум веретена,
И хвалить не перестанет
Дочь-помощницу она.
 
 
Дать кудель такой не жалко.
А когда отец придет —
Купит дочери он прялку,
Пусть побольше напрядет!
 

₁₈₈₃

ПРИЗРАКИ ПРОШЛОГО

 
Там, где кончается простор
Полей и луговин,
Помещичий чернеет бор,
Подняв зубцы вершин.
 
 
На горке, в глубине лесной,
Стоит разбитый дом
И, кажется, во тьме ночной
Нам шепчет о былом.
 
 
А в ночь Купалы каждый год
Тут слышен тихий шаг,
Как будто сызнова идет
На барщину батрак.
 
 
Зари полоска в полусне
Сверкает серебром,
И все в глубокой тишине
Покоится кругом.
 
 
Но вот по воле тайных сил,
Прервав свой вечный сон,
Выходят тени из могил,
Идут со всех сторон.
 
 
Берутся тысячи за труд.
Проворно при луне
С камнями, с ведрами снуют
В полночной тишине.
 
 
Надсмотрщик ходит взад-вперед,
И плетка на ремне.
Он грубым голосом орет
В полночной тишине.
 
 
Так в полумгле часов ночных
Работают спеша,
И часто горьким плачем их
Терзается душа.
 
 
А в замке пир. Вино рекой
Струится и кипит.
Как видно, тоже в час ночной
Род рыцарей не спит.
 
 
Тут скачет мертвых хоровод —
Все рады танцевать,
А тех, что утомились, ждет
Роскошная кровать.
 
 
И долго рыцарь ест и пьет,
И долго пир шумит.
И батраки полны забот,
Ворочают гранит.
 
 
Когда же запоет петух,
То меж нагих руин
В смятении за духом дух
Исчезнет в миг один.
 

₁₈₈₆

ВОРОВСТВО

 
Ах, поймать необходимо
вора страшного —
ту, что проезжала мимо
дома нашего.
 
 
Укатила вмиг девчонка
вдаль с поклажею,
удручен я, огорчен я
этой кражею.
 
 
Догоните, кто в соседстве,
парни ловкие,
чтоб свое забрал бы сердце
у воровки я!
 

БОЛЬНЫЕ ГЛАЗА

 
Молодой я, а здоровья нет —
я страдаю, мучаюсь глазами;
ох, легко ли много-много лет
жить больному, посудите сами?
 
 
Я куда ни направляю взгляд,
как ни бьюсь я с ним, а все без толка:
я – косой, мои глаза косят
и глядят на хутор Тэйстре только.
 
 
Я, не видя, за сохой хожу,
всех смущая пахотой плохою,
я порой пашу через межу,
я в канаву падаю с сохою,
 
 
спотыкаюсь, всех вокруг смеша;
болен я… И кто мне взгляд отводит
к хутору, где, страсть как хороша,
дочка Тэйстре так проворно ходит?
 

О ВРАГАХ

 
Мудрец великий учит: «Воздайте
добром за вред, который вам творят».
Но я скажу: «Гадюк уничтожайте —
несовместимы доброта и яд!»
 
 
Не победить вовеки принужденья,
коль не пойти ему наперекор.
Насилью, что не знает снисхожденья,
одна лишь сила может дать отпор.
 

РАНО

 
Рано ушел я из дома родного…
Песни забытые детства былого,
я вас давно не пою.
Бури меня как тростинку согнули,
и заглушили жестокие бури
песенку детства мою.
 
 
Бури с родными меня разлучили,
слабые песни мои заглушили,
и потерял я покой.
И не свершилось так много, так много!
И протянулась по жизни дорога,
переплетаясь с тоской.
 

₁₈₉₄

ГРУСТНА ТВОЯ РОДИНА

 
Грустна твоя родина, да и ты
уже изнемог от ноши.
Уже в голубую страну мечты
тебе не попасть, но, может,
 
 
звезда твоя в небе тогда блеснет,
когда ты сойдешь в могилу.
Постигнет все думы твои народ,
постигнет душой их силу.
 
 
Они оживут, чтоб творить и звать
и вдаль пролагать дороги,
чтоб радостью и красотою стать
в дому поколений многих.
 

₁₈₉₄

Я МНОГО ЦВЕТОВ СОБРАЛ БЫ…

 
Я много цветов собрал бы,
я пояс бы сплел – пускай
в одно бы связал тот пояс
тебя, мой несчастный край!
 
 
Я взял бы лазурь у неба,
лучи бы у солнца взял —
лучами, лазурью, солнцем
в одно бы тебя связал.
 
 
Я взял бы любовь и верность,
я честность бы взял – пускай
они бы в одно связали тебя,
мой несчастный край!
 
 
Я кровные узы взял бы
и братство сердец – пускай
они бы в одно связали
тебя, мой несчастный край!
 

₁₈₉₅

УЛЫБНИСЬ!

 
Ты – мое солнце, ты – моя тьма,
ты – моя гибель, ты – смерть сама.
– Но солнце не губит, мой друг… Очнись!
– Не спорь, любимая! Улыбнись!
 

_{Декабрь 1895}

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР

 
Сердце твое исцелю я! – ветер июльский сказал мне.
Стал он выстукивать нежно, стал тормошить меня слушать,
недуг выискивать скрытый.
Тайную боль обнаружив, все узелки распустил он,
поцеловал меня в губы, в лоб и в глаза и, погладив,
снова связал мое сердце бархатными руками.
Так врачевал он больного и ласково гладил, покуда
не разогнал без остатка
в сердце – заботу
и горечь – в душе.
 

₁₈₉₆

МОЙ СТИХ

 
Мой стих, ты подбитый голубь,
которого настиг
в полете когтистый коршун…
Ты кровоточишь, мой стих.
 
 
Мой стих, ты похож на птицу,
на раненого орла,
которого вдруг настигла
охотничья стрела.
 
 
Былой твой полет могучий
я вижу, как наяву.
Ты мчался вольным ветром
сквозь солнце и синеву.
 
 
Оглядывался ты зорко
в небесной вышине,
спускался и отдыхал ты
на самой высокой сосне.
 
 
Теперь ты один, ты в чаще,
истерзан, изранен в кровь,
и жалобно смотришь в небо,
где реет твоя любовь.
 

₁₈₉₆

ОСЕННЕЕ СОЛНЦЕ

 
На ветвях березы
солнечный закат,
кажется, что листья
пламенем горят.
 
 
Путь уже недолог,
путь уж недалек.
Славен тихий отдых
средь лесных дорог.
 
 
За зеленым логом
посреди полей
косогор в сиянье
солнечных лучей.
 
 
Столько там сиянья,
блеска и огня,
словно ждет невеста
на горе меня.
 

₁₈₉₆

СЛЫШИШЬ, СЛЫШИШЬ?

 
Взмокла шуба ватная
на осине,
снег вздыхает, падая,
талый, синий.
 
 
Гул весны откуда-то —
слышишь, слышишь?
С каждым днем доносится
ближе, ближе.
 

₁₉₀₀

ПОСЛЕДНЯЯ ВОЗМОЖНОСТЬ

 
Из красоты – последнюю красу,
из правды – окончательную правду
и, значит, ложь последнюю из лжи
ты извлеки. И, значит, из добра —
последнее возможное добро,
из женственности – нежность в высшем смысле,
из боли крайность боли извлеки
с последнею попыткою терпенья!
В объятиях огня рожденный стих
тебя возвысит и с тобой – других.
 

₁₉₀₀

ОСЕНЬ

 
Скучно. Глина. Поле голо.
В тучах неба муть.
Я иду к опушке леса,
где к полянке путь.
 
 
Бархат сосен вечно зелен,
одиночье грез…
Сосен зелень яркоцветна,
желтозлать берез.
 
 
Яркоцветна зелень сосен,
желтозлать берез.
И поляна – вся в объятьях
предосенних грез.
 

₁₉₀₃

ВЧЕРА Я ВИДЕЛ ЭСТОНИЮ

(На железной дороге)

 
Вчера я видел Эстонию!
Видел котомки на спинах людей,
лачуги без окон и без дверей
и нищету каменистых полей —
вчера я видел Эстонию!
 
 
Вчера я видел Эстонию!
Домишки из гнили и из трухи,
кривой можжевельник, болотные мхи
и заросли невеселой ольхи —
вчера я видел Эстонию!
 
 
Вчера я видел Эстонию!
Безлюдные тропы в лесной глуши,
унынье и сумрак в мертвой тиши,
глубокую спячку людской души —
вчера я видел Эстонию!
 

_{10 января 1904}

ОТЧИЗНЕ

 
Родная моя отчизна,
сумел я тебя познать
в дни тяжкие, трудовые,
в бессонные ночи глухие
и смело могу сказать:
– Ты – жизнь, ты ее дала мне,
я сын тебе, ты мне мать.
Ты – жизнь, ты – моя опора,
и ты – моя боль, которой
нельзя от тебя скрывать.
Священна она обоим,
та боль – и тебе и мне.
Обязан я и безволью
и воле своей той болью —
обязан родной стране.
Всю бедность и все богатство
делю я с тобой сполна,
делю я с тобой по праву
и жизнь, и беду, и славу,
родная моя страна!
 

₁₉₀₆

ДЕТИ ВАНЕМУЙНЕ

 
Песни, песни, Ванемуйне дети,
бедные усталые слова.
О искусство родины, ты в путах
по стране бредешь едва-едва.
 
 
Над тобой смеются иноземцы,
над тобой смеются холуи…
Родина, в моем скорбящем сердце
песни безысходные твои.
 
 
Песни, песни, выпал вам суровый,
невеселый и нелегкий путь.
В собственной стране вы как сироты,
не дает вам бедность отдохнуть.
 
 
Пусть спесивость тешится над вами,
вы идете, надо вам идти!
А земля усыпана шипами,
путь тернист и тяжек впереди.
 

_{Ноябрь 1908}

МОРЕ

 
Колышется желтое море
и плещет волну за волной.
Шумит у родного порога
его неумолчный прибой.
 
 
Волнуется желтое море,
колышутся волны из ржи,
их солнце горячее сушит,
и ветер в колосьях шуршит.
 
 
И мне суждено это поле
засеять, убрать и вспахать.
Здесь дом наш. Стоят у порога
отец, и сестренка, и мать.
 
 
Родное бескрайнее море,
колосьев стена золотых,
эстонское синее небо…
Здесь родина предков моих.
 
 
Эстонское солнце сияет,
эстонский закат надо мной…
Колышется желтое поле,
шумит, словно море, волной.
 

₁₉₀₉

ВЕРЕСК

 
О вереск, мой родной цветок!
В полях осенний холод, дрожь,
с душой усталою бредешь,
и только ты еще цветешь,
родной цветок!
 
 
О вереск, мой родной цветок!
Душа горит осенним днем:
там – скорбь, любовь и смерть кругом…
Ты смотришь розовым глазком,
родной цветок!
 
 
О вереск, мой родной цветок!
Покоя сердцем жажду я:
меня в вечерние края
зовет, влечет краса твоя,
родной цветок!
 

ЗВОН

 
Был малышом я неискушенным —
грудь моя грустным наполнилась звоном.
 
 
Рос я, и шла ко мне зрелость, и с ней
звон становился слышней и сильней.
 
 
Звоном теперь погребен я и смят —
грудь обессилил грозный набат.
 
 
Звон – это дух, для которого тело —
тесная клетка земного предела.
 

₁₉₁₀

ОДИН ЛИШЬ РАЗ ЛЮБОВЬ БЫВАЕТ

 
Один лишь раз любовь бывает,
Лишь раз на жизненном пути:
Когда расцвел цветок чудесный,
То вновь ему не расцвести.
 
 
И та любовь, что, угасая,
Из нашей памяти ушла
И новой место уступила, —
Та и любовью не была.
 
 
Один лишь раз любовь бывает,
До смертных дней – один лишь раз!
Так предначертано законом
Большой любви, живущей в нас!
 

₁₈₉₀

* * *

 
Не примчатся вместе с ветром
Песни вольные слова
И не выпорхнут, как птицы,
Из цветного рукава.
 
 
Песня – пламенная правда,
Кровь из сердца твоего:
Вот об этом петь ты должен.
Не жалея ничего!
 

₁₈₉₄

РОДНОЙ ЯЗЫК

 
Мой язык, твое звучанье
Я узнаю и во сне:
Ты сиянием священным
Проникаешь в сердце мне.
 
 
Ты силен веками скорби,
Счастлив ликованьем дня,
В смелой мысли, в нежном вздохе
Глубина твоя видна.
 
 
Я не раз слыхала в детстве,
Что убог и беден ты;
О, как жаль, что слишком поздно
Ты вошел в мои мечты!
 
 
Встречу я вражду людскую,
Встречу злобную молву,
Если я тебя любимым
Перед всеми назову.
 
 
Так за чем же дело стало?
Тяжко долгою зимой,
Но придет пора расцвета
Для тебя, любимый мой!..
 
 
Мы храним тебя, как сына,
Любим так, как любят мать,
Над отчизною родною
С честью сможешь ты блистать.
 
 
Докажи, что дух эстонский
Есть еще в любом из нас,
Что огонь в груди эстонской
Богом данный – не погас.
 

УТРЕННЯЯ ЗАРЯ

 
Поверишь ли – та полоса,
Что просветлила небеса,
Расширясь, станет вдруг такой,
Что все заполонит собой?
 
 
Сочтешь ли недовольство ты
Началом нашей правоты,
Что, разрастаясь, как рассвет,
Нам принесет свободы свет?
 
 
Пускай пока еще густа
На горизонте темнота, —
Уж ночь прошла, ты видишь сам,
Откуда ринуться лучам!
 

₁₉₀₉

БОРЦЫ ЗА СВОБОДУ

 
Рабами в жизнь вступили мы,
И батраками жили мы.
На поле брани были мы,
И головы сложили мы.
 
 
Рабами в жизнь вступили мы,
И в кандалах ходили мы.
Но сердца не гасили мы,
Всегда борцами были мы.
 

₁₉₀₉

КОМИ ПОЭТ

ПЕСНЯ МОЯ,ПЕСНЯ…

 
Песня, песня моя родная,
Мой питомец новорожденный!
Как ребенка, тебя, лаская,
Брал я на руки восхищенно.
 
 
Я хотел, чтобы в самом сердце
Ты и выросла и созрела;
Как легко мы порой обещаем
Совершить нелегкое дело!
 
 
Из того, что тебе еще нужно,
Лишь немногое дать успел я;
Только знаю – тебя, родная,
От забвенья спасти сумел я!
 
 
Но куда ж тебя отпущу я?
Подберут ли тебя другие?
И заметят ли добрые люди,
Коли явишься к ним впервые?
 
 
Поп усердный, благообразный
Глянет злобно да отвернется,
И всезнайка спесивый, слышу,
Над тобою уже смеется.
 
 
Да и вряд ли какой крестьянин
Приголубить тебя захочет —
Только подати да налоги
Снятся бедному дни и ночи.
 
 
Как же быть? Где таких отыщем?
Чтобы взяли тебя, полюбили?…
Подожди! Ты еще не пропала!
Кой-кого мы с тобой забыли!
 
 
Вон гроши на ученье сбирает
Сын покойного пономаришки,
Вон босой Поликарпик скачет, —
Подрастают эти мальчишки.
 
 
И, наверно, многие в сердце
Тоже пестовать песни станут —
Как и я, с печалью и лаской
Тоже песни свои затянут.
 
 
Даже самых гордых всезнаек
Изумиться они заставят,
А тебя, наша коми песня,
Широко-далеко прославят.
 

₁₈₆₀

КАК Я БИБЛИЮ РАСКРОЮ…

 
Как я Библию раскрою,
Черт безрогий той порою
Со мной рядышком сидит,
В книгу, смеючись, глядит.
 
 
Как роман Гюго раскрою,
Чистый ангел той порою
Со мной рядышком сидит
И, вздыхаючи, глядит.
 
 
Но едва «Organum Novum»
Я раскрыл, как с первым словом
Испугалися ребята —
Оба сгинули куда-то.
 

* * *

 
У окна в гробу лежал мой лучший друг.
Я один над ним сидел в слезах. Настала полночь. Вдруг
Простыня, что тело прикрывала,
Всколыхнулась и с него упала…
Я вскочил, подумав: мир не без чудес!
И раскрыл объятья другу, ибо он воскрес!
Что же?… Ветер, только ветер из окна… И новый страх
Обуял меня: он умер! Не восстанет прах.
 

₁₈₆₅

* * *

 
Раз тоска меня взяла,
Не глядел бы и на небо.
Нож схватил я со стола
И отрезал… ломтик хлеба.
 
 
Снова стало тяжко мне,
Утопиться думал с горя,
В воду – бух!.. И на спине
Переплыл речушку вскоре.
 
 
В третий раз, судьбу кляня,
Захотел я смерти яро,
Попросил скорей огня
И зажег… себе сигару.
 
 
Нож, вода, огонь! Не раз
Помышлял я жизнь разрушить!
Больше звать не буду вас,
Грусть сама меня иссушит.
 

₁₈₆₇

КРОВЬ МОЯ СТЫНЕТ

 
Кровь моя стынет —
Щеки белы:
Кровь только в сердце
Жарче смолы.
 

Феодосий. Ион Дамаскин. Нямц. 1836 г.

 
Не улыбнусь я,
Встретив юнца,
Будто я встретил
Смерти гонца.
 
 
Между живыми
Места мне нет,
Будто комете
Между планет.
 
 
Ей не достигнуть
Цели пути,
Мне же приюта
Здесь не найти.
 
 
Где ты, отчизна?
Где ты, семья? —
Наполовину
Я уж не я.
 

КАРЕЛЬСКИЙ ПОЭТ

ПЕСНЯ ПАСТУХА

 
Гой, наше утро, заря золотая!
Пьют нашу кровь богатеи.
Гой, засияй, из нужды вызволяя,
Жарче гори и светлее.
 
 
Хлеб мой пастуший – кора с лебедою,
Вместо одежи – дерюга.
Выйду я в поле с поющей дудою —
Мне подпевает округа.
 
 
Гой, приходи к трудовому народу,
Доброе, мудрое утро.
Ты укажи нам дорогу свободы,
Сильными сделай нас, утро!
 
 
Выдь из-за туч, постучися в оконце,
Тьму разгони, торжествуя.
Иль, не дождавшись мужицкого солнца,
В черной могиле усну я…
 
 
Скоро ль ты вспыхнешь, заря нашей власти,
Нищих, бездольных согреешь?
Гой, принеси нам свободу и счастье,
В бой поведи нас скорее!
 

ОН ПОМЕРКНЕТ

 
Как летом пламенным богатый красок блеск,
Я вижу образ твой в садах воспоминаний;
Стою, задумавшись, исполненный мечтаний,
А в сердце – шум волны: то счастья громкий плеск.
 
 
Позволь, чтоб образ твой светил душе моей,
Чтобы мечты любви мне сердце согревали, —
Давно твои глаза мне душу чаровали;
Теперь хоть памяти служу я прежних дней.
 
 
Быть может, облик твой яснее разгорится?
Но нет – угаснет свет, таков закон времен:
Погаснуть и для звезд приходит череда.
 
 
На краткий только миг я солнцем озарен,
Потом вдали блеснет твой облик, как зарница,
И, утонув средь туч, померкнет навсегда.
 

₁₉₁₂

СНОВА ВСЕ СВЕРКАЕТ

 
Снова сверкает волшебно
Все, что меня окружает:
Листья деревьев и травы,
Рябью подернутый пруд.
Гуси, сияюще чистые,
Бьют белоснежными крыльями
В ясное зеркало водное,
Тешась игрою теней.
 
 
Любо глядеть на природу
В блеске родимого солнца,
За прихотливыми бликами
Пристальным взглядом следить!
В сердце тогда расцветает
Полное силы дерзанье,
Паводком бурным, горячим
Кровь в моих жилах течет.
 

ИЗ ЕВРЕЙСКИХ ПОЭТОВ

МУХА

 
Телега с бочками вина,
Как будто впрямь она пьяна,
В грязи застряла и вперед,
Хоть матюгайся, не идет.
 
 
Возница кнут сломал, кляня
Невиноватого коня.
Сам надрывался у колес,
Ни тпру, ни ну! На месте воз.
 
 
Вдруг с бочки муха: «Жу-жу-жу!
Ты, возчик, дурень, я гляжу,
Заехал в грязь! Теперь вольна
Тебе помочь лишь я одна.
 
 
Знай, мною перегружен воз,
Взлечу: кати, как под откос!»
И с бочки поднялась она
Великодушия полна…
 
 
Я прав сказать единою строкой:
– Избавь нас бог от помощи такой!
 

МОЛОДО-СТАРО

 
Когда еще юн,
То кажется все
Легко объяснить
И мудрым прослыть.
А в старости лишь
Одно ты познал,
Не хватит всех лет,
Что бог даровал,
И целого века,
Чтоб стать человеком.
 

МОЕ ВРЕМЯ

 
Из чрева матери родной
Пришел кричащим и в слезах,
А в вечный дом в земле сырой
Безмолвным унесут мой прах.
 
 
Как в дверь открытую иду,
И никому не удержать,
Так в яму темную сойду,
Оставив навсегда кровать.
 
 
Жизнь слишком быстро пронеслась,
И недалек последний час, —
Казалось, только началась,
А смерть уж поджидает нас.
 
 
Прошли мильоны долгих лет
До появленья моего,
Еще мильон пройдет им вслед,
Я не увижу ничего.
 
 
Как море, каплею одной
На миг под солнцем заблестит
И унесет ее с собой,
В своей пучине растворит.
 
 
Так жизнь подобна капле той,
На миг из вечности мелькнет,
Случайно всплыв на свет земной,
И навсегда в нее уйдет.