Текст книги "Игра (СИ)"

Автор книги: Арип Пира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 84 страниц)

Там никого не было, но на плите стояли кастрюли, источающие удивительно вкусные запахи. Кто же приготовил? Паяль уехала отдыхать, тётя Манорама добровольно на кухню не зайдёт, а Анджали в последнее время из-за своего положения очень охладела к готовке, максимум – заваривая чай, когда слуги были заняты другими делами. Видимо, ужин сегодня готовил Ом пракаш, в совершенстве изучивший вкусы хозяев. Тихий голос совести укоризненно шептал нехорошее, и я согласилась с ним, понурив голову. Завтра я обязательно приготовлю и ужин, и обед. Положив себе большую порцию тушёных овощей, я прихватила из накрытой полотенцем стопки чапатти пару штук, и, дождавшись, пока закипит чайник, заварила чай. Нагрузив поднос, поднялась в комнату – я ждала письма от Тери с информацией по учебным заведениям, которую я хотела внимательно изучить. Это вполне было возможно сделать во время раннего ужина. Устроившись на кушетке, я щёлкнула мигающий значок входящего сообщения. Так и есть – пара милых фраз от Тери с приветами от семьи заставила улыбнуться, а длинный список со ссылками учебных заведений – сосредоточиться на важной задаче – определить место учёбы. Глотнув чай, я в предвкушении щёлкнула мышкой по первой ссылке, сосредоточившись на изучении предлагаемого институтом перечня специальностей. Спустя примерно час громкий звук, изданный ноутбуком, заставил меня улыбнуться – техника извещала о том, что со мной хочет пообщаться Нанке. С удовольствием свернув окошко с очередным заведением, давая передышку перенасыщенному сведениями мозгу, я щёлкнула по улыбающемуся смайлику, выводя на экран картинку друга. - Кхуши! – радостный блеск глаз парня как всегда подарил нежное и тёплое, чуть щемящее чувство. Мы не касались в разговорах ни моей с Арнавом жизни, ни чувств Нанке ко мне, но я видела его ждущий взгляд каждый раз, когда всплывало имя мужа. Он ждал. Несмотря ни на что, продолжал любить меня, вызывая неловкое чувство, словно я что-то украла. Собственно, я и украла – чужое счастье. Ведь девушка, которую должен был бы полюбить мой друг, где-то жила, и не была счастлива… Я твёрдо верила во вторую половинку, подаренную Богиней каждому человеку. Это значило, что любовь Нанке не предназначалась мне, а я всё-таки не смогла донести до него то, что эта влюблённость не имеет будущего. Я нахмурилась, неосознанно погрузившись в малоприятные мысли и вздрогнула, услышав обеспокоенное: - Кхуши! Всё в порядке? – глаза Нанке глядели прямо в душу, минуя огромное расстояние, пролегавшее между нами. - Нанке… - нерешительно начала я, опуская взгляд, словно пытаясь найти подходящие слова на новеньком бежевом ковре, на котором теперь стояло любимое орудие пытки Арнава. - Не надо, Кхуши… - Голос друга звучал глухо, и не из-за помех – интернет работал как часы. Окатившая меня чужая боль внезапно придала мне силы. Я разозлилась сама на себя за свою безвольность и слабость. - Надо, Нанке. – Я заставила себя взглянуть в глаза своему другу, удерживая его взгляд. – Ты должен это знать. Я люблю Арнава. Очень люблю. И это не изменится. Никогда. Что бы ни произошло, - слова звучали отчётливо, непроизвольно разделяясь подчёркивающими их смысл краткими паузами. - А он? – помолчав, спросил Нанке, внимательно вглядываясь в мои эмоции, словно пытаясь найти ответ в моих глазах. На губы непроизвольно скользнула мягкая улыбка, приподнимая их уголки. - Любит, Нанке, - я верила в то, что говорю, я говорила знание, - как бы он ни сопротивлялся этому, он любит меня. - Он встретился тебе первым, - грустно улыбнулся Нанке, - ему очень повезло. Ты могла бы полюбить меня, - не хотел до конца верить мне друг, не хотел лишаться надежды. - Нет, Нанке, - я не хотела ставить многоточие, о чём умолял его взгляд, о чём просили сцепившиеся между собой пальцы рук. Я не имела права на это. – Нет, не могла. Я открою тебе маленький секрет – я пыталась полюбить тебя, я пыталась не любить его. Да, раньше он приносил мне много боли. Но даже тогда, даже того Арнава я бы ни за что не променяла ни на кого. Даже на Салмана Кхана, - добавила я, пытаясь хоть немного разрядить сгустившуюся атмосферу, слабо улыбнувшись. Тишина повисла неопрятными хлопьями тоски, умолявшими уничтожить мгновение осознания и принятия правды моим, что бы ни случилось, другом. Я не отводила глаз под его взглядом, который, казалось, рассматривал в моём сердце любовь к Арнаву. - Хорошо, Кхуши. – Нанке сник, на секунду позволив мне увидеть причинённую ему боль, отозвавшуюся во мне пропущенным ударом сжавшегося сердца, но тут же взял себя в руки, даже сейчас не желая огорчать меня. – Я перезвоню тебе попозже, ладно? – Он похлопал ладонями по карманам, демонстративно ища телефон. – Я жду звонка. Хорошо? – Не глядя на меня, и не давая мне ответить, он торопливо захлопнул крышку ноутбука, прерывая наш разговор, разрывая нашу связь. - Так сложилось, Нанке, так сложилось, - прошептала я чёрному экрану монитора, который вывел белую строчку – «сеанс связи прекращён вызывающим абонентом». Глубоко вдохнув, я ожесточённо вытерла мокрые щёки, не позволяя себе упиваться жалостью. Нанке достоин намного большего, чем это грустное чувство. И отпустить его окончательно, разрушив все иллюзии, - лучшее, что я могла сделать для своего друга. Что я обязана была сделать для него. Комната тонула в полумраке, прощаясь с уходящим солнцем. Я зябко поёжилась – разгонявший дневной жар кондиционер охладил комнату слишком сильно. Неприятный осадок от скомканного прощания добавил озноба моему и так дрожащему телу. В памяти всплыла ракушка-жемчужница, охотно принимавшая в свои тёплые пенно-пушистые объятия, оставшаяся в далёком Лондоне вместе с тем местом, которое я остро чувствовала Домом. Хотелось к жаркому камину и пушистому ковру перед ним, согреваться живым огнём и горячим чаем, вдыхая запах английских булочек, смешавшийся с тонким ароматом берёзовых дров. Я обхватила себя руками, откидываясь на спинку кушетки. Тёплые воспоминания уносили меня в прошлое, и я неожиданно для себя снова задремала. Из краткого, но глубокого сна меня вырвал звук сообщения. Я ошалело подскочила, пытаясь понять, какая техника прислала мне уведомление – телефон или ноутбук. Мигающий на экране значок текстового сообщения я увидела не сразу, с недоумением пролистав книгу сообщений в телефоне. Нанке прислал сообщение – краткое, но заставившее меня улыбнуться. «Ты приедешь на мою свадьбу, когда я полюблю?» Я помедлила секунду, закрыв глаза, удерживая слёзы, прежде чем написать короткий ответ – да, обязательно. Я понимала, зачем он это написал, и такая душевная щедрость друга уничтожала моё самообладание. Он снимал с меня ответственность за вынужденно нанесённый удар. Потому что отказ от его любви ничем иным, кроме как ударом, быть не мог. - Хватит киснуть, Кхуши! – приказала я себе, поднимаясь на ноги. Посетив ванную комнату, я умылась, пытаясь успокоить прохладной водой красные от слёз глаза. Скоро придёт Арнав, а я совсем не хочу отвечать на его вопросы касательно причины своих слёз. Это должно остаться между мной и Нанке. Услышав колокол, оповещающий об ужине, я поспешно направилась вниз – надо было помочь накрыть на стол. ******************************************************************* Арнав. Злая бессонная ночь. Разрывающая надвое сознание ночь. Наполненная безудержной страстью ночь. …Я не отступлю. Глядя на спящую мирным сном Кхуши, я пытался поверить в это. Я не могу её отдать. Неважно, что она чувствует ко мне. Важно, что я люблю её… Я измучил её наслаждением сегодня, раз за разом доводя до грани, заставляя умолять об освобождении. Выпуская её из своих объятий ненадолго. Потому что так - больно, слишком больно. Так лелеемая надежда замерзала в сердце, становясь равнодушным льдом, который не уничтожал меня только когда её глаза смотрели на меня с… нет, не любовью, Арнав. Нет. Только когда её тело жадно льнуло к моему, получая наслаждение – от меня. Всё, что я мог ей дать, - всё, что она готова принять. Глядя в затуманенные страстью глаза, слыша свое имя на пике её оргазма, я сходил с ума от невозможной осязаемости разрушенной мечты. Краткое мгновение я верил, что любим ею, позволяя ослабиться туго сжатой пружине скомканных чувств. Я сухо усмехнулся, растянув губы в не чувствуемой улыбке, отстранённо ощущая, как безразлично выполняет свои функции разбитое сердце. Громкие слова, всегда раздражавшие меня абсолютной нереальностью, вошли в мою жизнь. Слова Притики ворочались в сердце сгустками боли, которая отступала только тогда, когда Кхуши касалась меня. Поэтому я и позволил ей уснуть только ближе к утру, прекратив терзать ласками её тело, податливо таявшее под моими руками. Моими… Светало… Ушёл день, когда я узнал правду. Правду, которую не хотел знать, с которой не знал, что делать. Правду, от которой не мог отвернуться. Правду, которая впилась в меня, проникая всё глубже в сердце с каждой уходящей в прошлое минутой. Я рассматривал ее лицо и тело, старательно запрещая себе думать о закрытом для меня сердце и душе, пытаясь мечтать только о доступном. В комнате было жарко, и Кхуши раскрылась, откинув одеяло. Тонкая прозрачная белая сорочка не скрывала от меня контуры ее тела. Она расцвела. Из хорошенькой девчонки превратилась в страстную молодую женщину. Очень красивую и неосознанно сексуальную. Осознав и приняв телесную сторону любви, в ней раскрылась женственность. Движения стали более плавными, соблазнительными. Исчезла порывистость, появилась тайна. Ушла стеснительность, робость, пришло осознание себя как женщины, своей власти над мужчиной. Как же она изменилась за это время, в моей любви. Только в моей… Черт! Я закрыл глаза, пытаясь перебороть очередной приступ боли, и не вцепиться руками, губами, языком, всем своим телом в единственную для меня, забывшись ещё ненадолго, потому что утром… утром мне придётся принимать решение, а я не могу, не хочу, не готов! - Почему, Кхуши? - еле слышно прошептал я. Я не смогу отпустить. Не смогу… А она с легкой полуулыбкой на губах тихонько посапывала, даже не подозревая, как я схожу с ума от острой необходимости прикоснуться к ней, ласкать ее сводящее с ума тело, чувствовать ее ответное желание, ловить губами ее вздохи и стоны, когда я разжигал в ней огонь страсти. Ощутить мираж ответной любви. В последний раз… Кхуши. Я проснулась, внезапно во сне осознав, что Арнав так и не уснул. Приоткрыла глаза, вглядываясь в чересчур напряжённое лицо, в плотно сжатые губы лежащего с закрытыми глазами, но не спящего мужа. Я чувствую тебя, очень остро чувствую все, что происходит с тобой. И понимаю, что тебе сейчас плохо. Как бы мне хотелось прикоснуться к твоим влажным после душа волосам, повернуть к себе голову, утонуть в теплоте взгляда, раствориться в биении сердца. Как хотелось бы забрать твою боль, которую ты так тщательно и тщетно пытаешься скрыть от меня. Арнав пошевелился, тяжело вздохнув, и я поспешно закрыла глаза, притворяясь спящей. Что случилось сегодня? С тех пор, как муж почти за руку вытащил меня из-за стола, кратко попрощавшись с семьёй, и увлёк в комнату, он не произнёс ни слова. Я запнулась на лестнице, и он нетерпеливо подхватил меня на руки, игнорируя моё возмущение. Пинком ноги открыл дверь и опустил на кровать, сразу накрывая собою. На все попытки узнать что-либо Арнав закрывал мне рот поцелуем, закруживая в вихре безумных ласк и дурманящего наслаждения, растворяя в физической любви все мысли, но… Но мне мало, Арнав, мало! Мне нужно твоё сердце, твоя душа, твоё всё! Почему ты никак не сделаешь последний шаг, который соединит нас навсегда? Почему не уничтожишь разделяющее нас? Ведь мы не сможем порознь. Никогда уже не сможем. Ты говорил о ненависти, Арнав. Там, в Лондоне. Ты лгал. Ты не можешь ненавидеть меня. Невозможно ненавидеть часть себя. Невозможно разлюбить по желанию – я точно знаю, я пыталась… Ты любишь меня, Арнав. Сердце в груди рвано стучало, повторяя такой же ритм сердца мужа, бившегося под моей рукой. Он накрыл мою руку своей, пытаясь приподнять её, снять с себя, но, чуть помедлив, осторожно, опасаясь разбудить меня, положил обратно. Я чувствовала его изучающий взгляд, словно остановившийся на моём лице буквально на несколько секунд, а потом шорох ткани подсказал мне, что он отвернулся. Я снова открыла глаза, с подступившими слезами глядя на отдалившегося мужа. Что-то мучает тебя. Что-то, проявляющееся в таких вот вспышках сжигающего желания, когда ты словно пытаешься доказать, что для меня существуешь только ты. Ты борешься с ветряными мельницами, Арнав. Всегда был, есть, и будешь только ты. Откуда боль? Я видела её в твоих глазах, когда прикасалась, пытаясь хоть немного унять, к твоим плотно сжатым губам нежнейшим поцелуем, когда проводила ладонью по твоей щетине, глядя в твою душу, не скрывая своей любви. Ты мучаешься, но я не могу помочь тебе. Ты должен сам справиться. Ты должен научиться доверять мне и открыть свое сердце. Что заставляет тебя бороться со своими чувствами, со мной? Я ведь до сих пор не знаю причины нашего шестимесячного брака, твоей ложной ненависти, твоей давно прошедшей грубости и угасшей злости по отношению ко мне. Когда же ты откроешь свое сердце, Арнав? Когда отдашь принадлежащее мне? Мерное дыхание наконец-то уснувшего мужа смыкало веки, путало сознание, уносящееся в страну снов, смешивая явь и сон, и я сама не заметила, как уснула крепким сном. ******************************************************************** Арнав. Я вышел к бассейну, набирая номер Амана и отменяя ранее данное задание. Выходной день оглушил ощущением ненужности, так давно не посещавшим меня ранее. Кхуши плескалась в душе, одарив меня утренним поцелуем, которого я не смог избежать, с трудом удержав себя, чтобы не отшатнуться. Засунул руки в карманы брюк, мимоходом удивившись тому, что одел костюм. Неподвижная вода бассейна раздражала. Хотелось движения, бури, кипения – чего-нибудь, созвучного раздраю, царившему в моей душе. Воспоминания стучали в висках… *** …- А, это вы от детектива, ну от мистера Шетти? – жизнерадостная девчонка лет шестнадцати явно была замужем, судя по мангалсутре и по щедро покрывавшему пробор синдуру. – Ну что же вы, проходите! – Притика вцепилась в мою руку, втаскивая меня в почти точную копию дома тётушки Мадхумати. Вообще, я хотел поговорить с девчонкой в кафе, но она убедила меня, что дома будет лучше, к тому же муж уехал в командировку, а она ухаживает за лежачей бабушкой. - Вы ведь не возражаете, если я буду готовить, а вы – спрашивать? – тараторила без перерывов Притика, распахивая передо мной дверь небольшой кухоньки и усаживая меня за стол. Плюхнув на плиту чайник, она принялась колдовать над кастрюлями и сковородками, не дожидаясь моего одобрения. - Да, конечно, - зачем-то ответил я, так как моего одобрения тут не ждали. - Вот и чудно, вот и ладно! – ляпнула девчонка и начала, не дожидаясь моих вопросов, вываливать на меня ворох сведений, по большей части указанных в отчёте детектива, об обобранных до последней нитки стариках, чьи пенсионные дела всё же выигрывал мистер Джа. - А Кхуши? – вырвалось у меня спустя пятнадцать минут монолога, за время которого передо мной поставили чашку ароматного чая и, конечно же, джалеби. Несмотря на то, что я был напряжён, как струна, я не мог не усмехнуться – похоже, все подруги Кхуши были сделаны из того же теста, что и моя жена. - А что Кхуши? – продолжая нарезать большие фиолетовые баклажаны мелкими кубиками, смахнула девчонка выбившуюся из перехваченных лентой прядь волос, - а… это про Дивали? – ответила она за меня, и продолжила тараторить, наливая в глубокую сковороду масла и закидывая туда уже порезанный тонкими полукольцами жгучий перец, отчего по кухне моментально поплыл едкий, режущий глаза аромат. Который, однако, я старательно игнорировал, сосредоточившись на рассказе Притики, боясь спугнуть девушку, которую, судя по всему, понесло, и она не задумывалась, что выбалтывает уже не те сведения, которые были нужны детективу. - Ну так вот, Кхуши в вечер Дивали прибежала ко мне вся в слезах. Я-то ее сначала успокаивала, говорила, ну подумаешь, написал кто-то ваши имена на стене дома, так что уж… - девчонка прервалась, добавляя в сковороду морковь, но тут же продолжила, как только ароматное масло обволокло каждую оранжевую дольку овоща, - так она не из-за этого так убивалась. Говорит, полюбила ужасного человека, бессердечного… Я замер, вслушиваясь всем существом в звонкие, но тяжёлые слова Притики. - Я ей и говорю, сердце не выбирает, полюбила – это же прекрасно. Ну ведь правда? – подняла на меня взгляд девушка, но тут же опустила его вниз, безжалостно кромсая зелень, - Вот и я о том же, - непонятно с чего решила она, что я согласился с ней. Я же молчал, боясь спугнуть откровения девчонки. - А она и говорит – он не свободен. Понятно, женат, значит, - завершила свою мысль Притика и высыпала горку баклажанов в сковороду, мешая будущее рагу огромным черпаком. А я… Я застыл, узнав. Так всё-таки Кхуши любит Шьяма… Больно не было. Было мёртво.