сообщить о нарушении
Текущая страница: 70 (всего у книги 84 страниц)
Это началось внезапно. Неделю назад он вернулся с работы поздно, поужинал тем, что я подала ему в гостиную, и ушёл в комнату. Едва я вошла вслед за ним, как он подхватил ноутбук и вышел к бассейну, отговорившись тем, что у него много работы. Он практически не разговаривал со мной, ограничиваясь краткими ответами на мои вопросы, но не поддерживая ни одну из тем. Избегал разговоров, избегал смотреть мне в глаза, избегал меня. И сколько я не пыталась все последующие дни выпытать, что происходит, он использовал одну и ту же отговорку – за время его отсутствия накопилось множество дел. В конце концов, я разозлилась и захлопнула ноутбук, потребовав объяснить, что происходит между нами. Что я сделала? Вместо вспышки злости, которой я ожидала, и на которую даже надеялась, пытаясь сломать этот пугающий меня лёд, он просто взял ключи от машины и уехал. Просто уехал… вернувшись уже заполночь, когда я лежала в кровати, привычно делая вид, что сплю.
Он избегал даже бытовых прикосновений, не дотрагиваясь до меня ни при каких обстоятельствах. Когда я подавала ему полотенце, он брал его за самый край. Даже маленькую чашку кофе из моих рук он брал так, чтобы не коснуться моих пальцев…
Я с тоской взглянула на календарь. Память сама, без участия разума, и даже вопреки ему, отсчитывала дни до окончания нашего контракта. Я с трудом сосредоточилась на текущей дате. Сегодня мы идём на благотворительный вечер. Его отчуждённость сыграла свою роль, и уже два дня как я тоже закрылась от него, не навязывая своё общество. Молча выполняла свои обязанности жены, по большей части номинальные – следила за его одеждой, готовила ему завтраки и ужины, контролировала зарядку электронных устройств. И всё. Вся близость, бывшая между нами, с каждым прожитым днём казалась всё более иллюзорной, не бывшей, воображённой. Это было больно – иногда воспоминания казались намного реальнее действительности. Так, как сейчас, быть между нами не могло. Это мучило. Не только меня, его тоже. Я видела, и от этого становилось больнее – за нас двоих. За ужином не было возможности сбежать друг от друга – Манорама и Акаш с дядей не поняли бы моего отсутствия, и процесс приёма пищи превращался в пытку. Когда я не смотрела на него, то чувствовала его взгляд на себе – грустный, тоскливый. Но стоило мне взглянуть на него, как он тут же отводил глаза. Это было бы смешно, если бы не было так больно и неправильно.
Я допоздна сидела в гостиной, зарывшись в ноутбук, – искала возможность получения дистанционного образования в истории костюма. Мы переписывались с Тери, и это она посоветовала мне пройти обучение. Я и не знала, что она включила в контракт с Арнавом условие о том, что оформлять совместную итальянско-индийскую коллекцию буду я. Вся мера ответственности обрушилась на меня, когда я поняла, насколько серьёзное дело мне предстояло. Если с коллекцией Тери «Цветы души моей» мне, по большому счёту повезло, так как предстояло описывать соединение изделия и цветка, что требовало красоты слова, то теперь коллекция планировалась оформляться в серьёзном стиле, и я чётко осознавала, что у меня не хватает знаний. Тери успокоила меня, заверив, что информацию мне в сухом и сжатом виде подготовят, но я решила, что должна разбираться в том, чем занимаюсь. Поэтому мне нужны были знания, и я твёрдо намеревалась их получить. Как когда-то работа у Тери не дала мне сойти с ума от переживаний по поводу мнимой измены Арнава, так же теперь виртуальные беседы с Тери, советовавшей мне учебные заведения и объяснявшей мне виды знаний, необходимых мне, помогали отвлечься от творившейся в наших с Арнавом отношениях неправильности. Всё это придавало смысл моей застывшей в неизвестности жизни.
Ещё одной отдушиной стали ежевечерние беседы с Нанке. Я очень обрадовалась, увидев однажды на рабочем столе мигающий значок электронной почты с его фотографией. Сначала мы списывались с Нанке по почте, а потом он научил меня пользоваться скайпом, и я чуть не расплакалась, увидев наполненные добротой и теплом глаза моего друга. И только мягкая улыбка удержала меня от слёз. Я, как зачарованная, протянула руку, когда он поднес свою, касаясь своего монитора. Равнодушное стекло не передавало осязания, но передавало его поддержку, которая мне, как и всегда, была так нужна. Которая избавляла меня хоть ненадолго от остро чувствуемого одиночества. Шантиван был пуст – братья работали, тётя же, ясно дав понять, что она не собирается участвовать в подготовке праздника для Кровавой ножки, пропадала целыми днями в салонах красоты, экспериментируя со внешностью и образами, планируя покорить сердца пришедших на праздник гостей своей экстравагантностью и изобилием украшений, конечно же.
Нанке уже был в курсе моей работы с Тери, узнав от её мужа. Его похвалы «моему таланту» смущали меня, но шли настолько от сердца, что казались солнечными лучиками, разгонявшими мою неуверенность и нервозность от предстоявшей работы. Он рассказал мне, откуда знает мужа Тери. Оказывается, они до пятнадцати лет росли по соседству, а их родители были лучшими друзьями. Жизнь раскидала их по разным странам, но интернет стирает все границы, и они ежедневно общались с ним, не забывая наведываться в гости. Я удивилась, узнав, что год назад Нанке гостил у них на вилле во Фьезоле, а этой зимой всё семейство Свон собиралось посетить его дом в Австралии.
… я спохватилась, бросив рассеянный взгляд на часы. Мысли испуганными мышами разбежались по задворкам сознания. Скоро Арнав приедет, и нам предстоит «выход в свет». А я после пересадки цветов, которую затеяла, чтобы опять же отвлечься от гнетущего предчувствия, чувствовала себя грязной. На принятие душа, процедуры по уходу за телом и укладку волос оставалось всего два часа. Мне не хотелось злить Арнава, задерживаясь со сборами, поэтому, с трудом разогнув непонятно отчего ноющую поясницу, я направилась в горячий душ.
Арнав.
Приподняв увесистую папку над столом на полметра, я разжал пальцы, позволяя ей упасть на столешницу с гулким стуком. Отвернулся к сейфу, закрыл его и опустился на стул, не сводя глаз с тяготивших своим присутствием документов. Открыл папку и достал из нее брошюрованные листы. Распахнул на первом и замер, рассматривая до мельчайшей крапинки изученную страницу.
«Заказчик – Арнав Сингх Райзада.
Объект заказа – Шьям Манохар Джа.
Исполнитель – Мистер Шетти.
Отчёт.
Период расследования.
Дата сдачи заказа».
Прочитал осточертевшие строки трижды, набираясь решимости изучить такой долгожданный отчёт. Занёс руку над следующей страницей и замер. Неуловимое движение пальцев, и верхний лист с лёгким шорохом охотно ложится обратно, стыдливо прикрывая обнажающуюся правду.
Положил голову на сцепленные в замок руки, упирающиеся локтями по бокам разламывающего моё сознание на части талмуда. Прикрыл глаза, обдумывая своё явное нежелание знать. Зная причину, но отказываясь её признавать. И не имея возможности не принять решение.
То, что происходило между нами с Кхуши сейчас, ранило меня намного глубже, чем я мог предполагать. Моё отстранение от жены, тщательно соблюдаемая дистанция привели к неприятному, хоть и ожидаемому результату. Она забросила попытки разобраться, что происходит между нами, и начала избегать меня точно так же, как и я её. Как же я соскучился по ней… Но никак не мог выбраться из замкнутого круга, став безмерно слабым – я не мог ни прочитать отчёт, ни проигнорировать его, терзая своей неуверенностью нас обоих.
Встал из-за стола, оставив неброскую папку покорно ожидать решения – быть прочитанной или же снова отправиться в сейф, так и не показав хозяину своего нутра. Засунул руки в карманы, сопротивляясь желанию просто выбросить отчёт в мусорное ведро. Отошёл к окну, рассматривая сотрудников, деловито сновавших по огромному офису – рабочий день был в разгаре.
- После благотворительного вечера, - прошептал себе, - завтра.
Озарение.
Арнав.
Уже привычно проработав в кабинете до тех пор, пока времени не осталось впритык, чтобы приехать домой, принять душ и переодеться перед предстоящим выходом на благотворительный вечер. Я вышел из здания, сел в машину и завёл её, равнодушно дожидаясь, пока кондиционер нагонит прохладный воздух, вытесняя скопившуюся духоту. Все мои мысли крутились вокруг сегодняшнего вечера. Нет, для осуществления моей мести всё было готово, а, узнав, куда пойдут вырученные средства, я убедился, что Кхуши это также одобрит, возможно, впоследствии, когда поутихнет её милосердие, толкающее её платить добром на зло. Я же придерживался противоположной позиции – каждому по заслугам.
Но не это волновало меня, заставляя сердце сокращаться чаще, выплёскивая из себя горячую кровь, наполненную страхом и предвкушением. Мы – семейная пара, и весь вечер Кхуши будет около меня, рядом со мной, вокруг меня. И если до этого всю неделю я избегал даже вдыхать её аромат, то сегодня… Моё тело истосковалось по ней, но его я мог держать в узде. Плотские желания склонили голову перед силой воли, впрочем, частенько покусывая меня внезапными приступами, подталкивая к желанной девушке. Но что делать с… душой? Я не знал, что это, но ЭТО давило намного безжалостнее, тоскуя по её улыбке, распространявшейся вокруг радости, стоило увидеть свет её глаз, по теплу, которым она наполняла меня, как наполняет влага жадно её вбирающий старый иссохший кувшин. И страх, что я не смогу сдержать свои чувства, находясь в такой необходимой мне близи к любимой, медленно, но неумолимо нарастал во мне.
- К чёрту, - бросил я в пространство, злясь на самого себя, и отпустил педаль тормоза, вжимая газ почти до упора, заставив автомобиль недоумённо рыкнуть, но послушно набрать за считанные секунды максимальную скорость. Дороги уже были почти свободны, основная масса автомобилей к этому времени доставила своих хозяев до дома, поэтому уже минут через двадцать я подъехал к дому. Не дав себе возможности в очередной раз углубиться в осознание своих чувств, я вошёл в дом и, не обнаружив никого в гостиной, взбежал по лестнице, распахивая дверь в комнату.
Кхуши, судя по всему, заканчивала укладывать волосы, соорудив причёску в виде очень изящной сложной косы, подчёркивающей длину её шеи. Она была почти полностью одета – шикарное ленга-чоли, презентованное ей Тери перед вылетом, словно дожидалось этого дня. Я замер, оглушённый вызывающим, несмотря на свою традиционность, нарядом цвета золота и агата, освежённого всполохами серебристо-белого кружева. Мангалсутра в созвучии с браслетами на руках, чередующими чистое золото и черную эмаль, идеально вписывались в наряд. Оставался только изящный, несмотря на свой вес, золотой камарбанд, дожидающийся своего часа на кровати. Я переместил взгляд на открытую намного больше обычного линию талии и живота, остро чувствуя нехватку кислорода. Сглотнул, потянув галстук, стараясь расслабить его. Запутался в захлестнувших вспышках разнообразных эмоций – восхищении, страсти, ярости, ревности, возбуждении. Альфа и омега моих мыслей само сорвалось с губ:
- Кхуши…
Она вздрогнула, хотя знала, что я в комнате, притом, что до сих пор стояла спиной – дверь я открыл громко.
Повернулась, избегая смотреть мне в глаза.
- Арнав… - куда угодно… Она смотрела куда угодно, но не поднимала взгляд к моему лицу. – Я сейчас… - Кхуши подхватила камарбанд с кровати, нервно сжала его двумя руками, словно ища поддержки. Сожаление и стыд перебили пылавшие эмоции, вплетаясь в их какофонию яркими доминантами – жена явно искала предлог выйти из комнаты, сжавшись от моего присутствия. – Я сейчас выйду. Мне нужно… выключить чайник. – Выпалив первое пришедшее в голову, судя по её виду, объяснение, она выскользнула к бассейну, оставив меня с протянутой в попытке удержать её рукой.
- Лишь бы не подходить близко ко мне, - сделал я неутешительный вывод, увидев, как она поднимается по лестнице, собираясь сделать большой крюк до кухни, но не столкнуться со мной.
Собственно, а чего еще я мог добиться такой тактикой? Отстраняясь от неё, явно выказывая своё недоверие… Я устало опустился на диван. Чаша весов в моей голове неожиданно накренилась в совершенно неожиданном направлении. Я задумался. Если до этого момента я выбирал из двух вариантов – читать или не читать этот чёртов отчёт, то сейчас появился третий вариант. Сверкнул горным хрусталиком среди двух тяжеловесных булыжников, один из которых мог разрушить нашу с Кхуши семью, а другой – оставить в вечных сомнениях. Я замер, рассматривая новый вариант, пытаясь привычно подключить разум, но, на удивление, безнадёжно скатываясь в эмоции. Им, эмоциям, это казалось настолько правильным, настолько естественным, что разуму оставалось только молча наблюдать за вырисовывающимся, всё более чётко очерчиваемым решением.
- Завтра! – я наконец-то смог прервать хаотичность сознания, и, взглянув на часы, заторопился в ванную.
Объединение.
Арнав.
… двери всё того же особняка, где мы уже были с Кхуши на коктейль-пати так давно, словно в прошлой жизни, услужливо распахнулись, пропуская нас с Кхуши. Выходя из машины, где она забилась в самый угол к окну, по-прежнему избегая меня касаться, жена была вынуждена принять мою руку. И сейчас, против её желания даримое тепло ладони, согревало моё сердце, заставляя мысленно возвращаться к спонтанно найденному решению. Мы переступили порог клуба, и она попробовала забрать свою ладошку. Я только крепче сжал руку, даже не думая отпускать от себя Кхуши. Взглянув на неё, я увидел недовольно поджатые губы и прищуренные глаза – она увидела спешащую к нам Зару Капур. Всё отчуждение как водой смыло, и гневный взгляд обратился на меня – она ничего не знала о моём плане.
- Арнав, что это значит?!
Я засмотрелся на опаляющие вскипевшей злостью глаза жены, любуясь яркостью и прозрачностью, абсолютной честностью эмоций, среагировав только на слащавый голос Зары, в противовес искренности Кхуши, фальшиво пропевшей:
- Добрый вечер, мистер Райзада.
Крепче сжав руку жены, я подтянул девушку к себе, и посмотрел на Зару, не отвечая на приветствие, дожидаясь, пока она поздоровается с Кхуши. Молчание явно затягивалось, но, в конце концов, Зара всё-таки пересилила себя и, выдавив обращенную к моей жене улыбку, процедила:
- Здравствуйте, миссис Райзада.
Я ответил на приветствие первым, на мгновение опередив Кхуши:
- Добрый вечер, мисс Капур. – И, дождавшись от жены сдержанного, но вежливого приветствия, продолжил, обращаясь к пока еще официальной владелице компании «Падма». – Раджешвари уже прибыла?
Зара, не уловив в вопросе, звучащем, словно я был хозяином вечера, ничего крамольного, легко ответила:
- Да. Её выступление после аукциона.
- Отлично. – Я поднял брови, ожидая приглашения пройти, так как за нами уже слышался гул голосов прибывающих гостей.
Зара заторопилась, бросив взгляд через плечо Кхуши, не забыв перед этим ревниво осмотреть изысканное сари жены:
- Проходите, фуршетный зал как всегда на верхнем уровне. Аукцион начнётся через полчаса. – И, выдавив из себя очередную пропитанную фальшью улыбку, направилась к следующим гостям.
Я всеми фибрами чувствовал недовольство жены, поэтому, решив прояснить некоторые моменты в одиночестве, я провёл её к витражному окну, вроде бы даже тому самому, где моя золотая рыбка была с НК. Воспоминания о кузене не прибавили мне хорошего настроения, и я на мгновение насупился, сжав руку Кхуши чуть крепче.
«Из нас двоих дурак – ты. И поэтому ты её потеряешь… Буду ждать».
Слова НК так явно зазвучали в моей голове, что я едва подавил глупое желание оглянуться, отыскивая их источник.
- Арнав! – Кхуши, судя по всему, пыталась выдернуть свою руку из моей хватки. Я немедленно разжал пальцы, отпуская её, с сожалением глядя на покрасневшие отметины. Но тут же, увидев её скривившееся от боли личико, взял ее ладошку, аккуратно разминая кожу, восстанавливая кровообращение. Кхуши замерла, позволяя мне исправлять свою ошибку. Я не удержался, и, прикрыв её собой, поднес ладонь к губам, оставляя лёгкие поцелуи на уже исчезнувших пятнышках. Она чуть качнулась ко мне, и я с наслаждением окунулся в любимую прохладу и лёгкую горчинку. Грудь стиснуло от прилива нежности, желания притянуть к себе в объятия и никуда не отпускать свою жену.
Одновременный выдох отрезвил нас, и Кхуши уже мягко отняла свою руку и повторила вопросительно:
- Арнав?
Я понимал, что она ждёт от меня объяснений тому, что я привёл её на благотворительный вечер, устроенный Зарой. Но мне не хотелось пререкаться с ней по поводу моего решения, а, не затрагивая эту тему, объяснить мой поступок было невозможно. И я удивился вырвавшимся у меня словам, пожалуй, ничуть не меньше, чем Кхуши:
- Ты мне доверяешь? – И только произнеся эти слова, я вдруг понял и осознал принятое чувствами решение касательно отчёта по Шьяму. Я впился в жену взглядом, ожидая её вердикта… всему. Тому, что есть. Чему быть. Вглядываясь в её глаза в поисках малейшего оттенка недоверия, нерешительности, сомнения. И выдохнул, испытав огромное облегчение – ничего не было. Была абсолютная прозрачность, совпавшая с выпорхнувшими словами:
- Доверяю. Да. – Не удовлетворившись сказанным, Кхуши качнула головой в жесте подтверждения, не отводя от меня взгляда.
Скрывая нахлынувшую радость и лёгкость, я заправил всё ещё выбивающуюся челку ей за ухо и попросил: