Текст книги "Игра (СИ)"

Автор книги: Арип Пира

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 84 страниц)

Она растеряно осмотрела платье, с грустью прикоснулась к ткани на бедре, где темнело пятно от вина. – Вас это не касается, – тихим голосом ответила она, попытавшись пройти мимо меня. - Касается! Это платье стоит уйму денег! Намного дороже той суммы, что я тебе дал. А карточку ты у меня не взяла. – Я озвучивал приходящие в голову мысли, чувствуя нарастающую тревогу и злость. - Вот как? – протянула она. – А я даже не смогла его уберечь от выходки вашей… вашего партнера. Как жаль… - Она еще раз огладила платье, как живое. - Я повторяю свой вопрос, Кхуши! – настойчиво сказал я. - Не ваше дело! – Она тоже начала злиться, судя по рукам, непроизвольно стискивающим платье. - Мое! Я твой муж и должен знать… - Муж?! – перебила она меня. – Не вы ли говорили мне, нацепив на шею мангалсутру и швырнув синдур мне в пробор, что никогда не признаете меня своей женой?! Тут никого нет, Арнав Сингх Райзада! – Она быстрым жестом обвела рукой пространство вокруг нас. - И позвольте сказать, уж коли пошел такой разговор, что я тоже не считаю вас своим мужем и не даю право что-либо требовать от меня! – Она почти кричала. Видит ее Богиня, как я старался сдержать себя в руках, чтобы не вытрясти из нее правду. Ее слова больно ранили. Все, до единого. Они были правдой, но иногда непроизвольно начинаешь жить в иллюзиях, подспудно желая превратить их в реальность… Я молчал. Я вспоминал. Кадр. Магазин. Лаванья сметает все с полок, радостно примеряя на себя все новые и новые наряды. Переодевает Кхуши, щебеча, что скоро ее свадьба. Примерочная. Зеркала. Кхуши в свадебном ленга-чоли. Красивая до боли. Чужая невеста. Не моя. Злость, ревность, ярость… Мой высокомерный голос, пытающийся унизить, растоптать ту, что посмела отдать себя другому. Почему мы всегда воюем друг с другом? Воспоминания стерли злость. – Кхуши, просто ответь, – мягко попросил я. Она была готова к моей злости, но спокойствие и просьба подорвали ее самообладание, и она обмякла, как будто из нее выдернули какой-то стержень. - Это подарок на день рождения. У меня вчера был день рождения. Нанке съездил со мной в магазин и выбрал мне это платье, – тихо, почти шепотом, произнесла она. – И босоножки. И сумочку, – как-то растеряно закончила Кхуши. Я с минуту переваривал информацию. Молодец, Арнав. Вернее, из нас двоих молодец как раз таки НК. - Почему ты мне не сказала? Я не знал, – так же тихо сказал я. - Я и Нанке не сказала. А он знал. Какая ирония, да? – Кхуши попыталась улыбнуться. – А вы так с ним поступили… как вы могли? Я не сразу понял, о чем она говорит. А когда в сознании всплыл наш поцелуй, который увидел НК… волна злости накрыла меня с головой и я схватил ее за плечи, притягивая к себе, всматриваясь в ее глаза, ища в них… Она же не любит его, так? - А что я сделал? Я поцеловал свою жену. И она мне ответила… – С радостной злобой наблюдал я, как бледнеет Кхуши, осознавая правоту моих слов. - Или Нанке признался тебе в любви? Поэтому ты считаешь, что ему больно было видеть, как я целую тебя? Ты решила охомутать моего брата? Может, ты бы хотела, чтобы он был твоим мужем? – Я встряхнул ее, пытаясь расшевелить отводившую взгляд девушку. - Оставьте меня, – равнодушно произнесла Кхуши, глядя куда-то в сторону безучастным взглядом. - К черту! – Я отшвырнул ее и, схватив ключи, вылетел из комнаты. Мне нужна скорость. Мне нужно успокоение, которое дает мне покорный моему малейшему движению автомобиль. Кхуши. Я смотрела на звезды и думала о словах Арнава. Он прав, по крайней мере, если смотреть ситуацию со стороны. Он действительно мой муж и имеет право целовать меня. Но Нанке… Мне стало стыдно. Анализируя все то, что происходило в последнее время со мной, с Нанке, я поняла, что веду себя как последняя эгоистка. Он давал мне заботу, тепло, внимание, и я все это беззастенчиво брала, требуя еще и еще. Я вцепилась в него, как умирающий от жажды в стакан с водой. Он был мне другом. Но я-то не была ему другом. Он любил меня. Я представила боль, которую я причиняю Нанке, пусть и неосознанно и не желая этого. Я не расставила все точки над i, я позволила ему любить меня, ничего не отдавая взамен. Как я могла так пасть? Принимать заботу, рожденную любовью, дать ему возможность думать, что я могу быть рядом иначе, как друг. Я не смогу. Никогда не смогу. И дело не в контракте. Мое сердце занято другим, нет смысла обманывать себя. Даже после развода с Арнавом я не выйду замуж за Нанке. Мне надо с ним поговорить. Отпустить его. Не мучать больше. Я долго старалась малодушно не думать о том, что должна поступить правильно и молчала. Молчала, принимая розу. Молчала, когда он признался в любви и сказал, что будет ждать меня. Молчала, зная, что никогда не полюблю. Богиня, как стыдно… Я решительно направилась к выходу из комнаты. … Собравшись с духом, я тихонько стукнула в дверь и, скорее почувствовав, чем услышав тихое «войдите», толкнула ее, делая шаг в комнату Нанке. Он лежал на кровати, заложив руку под голову и закрыв глаза. Он даже не переоделся. Золотистый костюм. Рука, сжавшая в кулак одеяло. Мозг цеплялся за мелкие детали, малодушно оттягивая разговор. - Кхуши, я знаю, что это ты. – Негромкий, усталый голос. – Проходи, присаживайся. - Нанке, я…- Я замолчала, не зная с чего начать. - Кхуши, все хорошо. – Видимо, поняв мое стеснение, как всегда пришел на помощь друг. – Вы с моим братом муж и жена, ваше поведение естественно. Давай не будем говорить об этом, хорошо? Его боль передавалась мне, ощущаясь физически. Глубоко вдохнув, я сказала банальную вещь: – Нам надо поговорить. В одну секунду он оказался рядом, обхватывая мое лицо ладонями, всматриваясь в глаза. – Я не могу об этом говорить, Кхуши! Неужели ты не понимаешь? Не могу. И помнить я этого не хочу. – Его шепот становился все настойчивее, пальцы рук скользили по моему лицу, направляясь к губам, осторожно коснулись подбородка, спустились на шею… Он отпустил меня, медленно, нехотя, и сел на кровать, сунув руки в карманы. Я была до краев переполнена его болью, не шевелясь, чтобы не выплеснуть ни капли, ненавидя себя за него. - Нанке, я не об этом. – Собрав всю его боль, впитав ее в себя, я заговорила твердо, уверенно. – Я хочу извиниться перед тобой. Я не имела права молча принимать твою любовь. Я знаю, что ты собирался уехать после свадьбы Акаша и Паяль. И думаю, что ты остался тут из-за меня. Если это так, я хочу попросить тебя – уезжай. Не надо меня ждать. Что бы ни случилось дальше между Арнавом и мной, я никогда не буду с тобой. Я не имею на тебя права. На твою любовь. – Слова находились тяжело, я все никак не могла выразить, что я имею в виду. Всю благодарность, всю надежду, что у него все будет хорошо. – Я очень тебя люблю, Нанке, но как друга. И это не изменится. Поэтому уезжай, не делай себе больно. Ты слишком хороший для меня. - Ты любишь его? – прервал меня тихий голос. Все это время он сидел на кровати, глядя в пол. - Да, – как можно тверже сказала я. «Я не знаю, Нанке, люблю или ненавижу, я запуталась!" – кричала я про себя, но вслух твердо повторила: – Да. Прости. Я повернулась и взялась за ручку двери, собираясь уйти, пока не разревелась и не вцепилась в своего друга. Мне было так сложно отказываться от него, от его поддержки и тепла. - Кхуши… – Его голос остановил меня, и я застыла, не поворачиваясь к нему лицом. – Я чувствую, что тебе больно за меня. Не надо. Не переживай. Я всегда буду твоим другом. Ты всегда можешь рассчитывать на меня. Слышишь? Я кивнула головой, глотая прорвавшиеся слезы. – Ты тоже, Нанке. Ты тоже. - И вышла из комнаты, не оглядываясь, оставляя мужчину, которому не повезло полюбить меня. Арнав. Избороздив вдоль и поперек знакомые улицы Дели, и, так и не сумев найти внутреннее равновесие, я вернулся в Шантиван. Тихонько толкнул дверь в комнату. Света не было. Наверное, Кхуши легла спать. Тихий всхлип со стороны бассейна привлек мое внимание, и я осторожно подошел к сидящей на самой его кромке девушке. Она свесила ноги вниз, погрузив стопы в воду, и медленно выводила на водной глади круги, наблюдая, как разбегаются маленькие волны. Плечи поникли, как будто на них лежал непосильный груз. Скинув обувь и носки, я закатал брючины праздничного костюма и молча сел рядом с ней, с наслаждением погрузив ноги в прохладу. Я молчал, Кхуши тоже. Но тишина не была тяжелой, она была теплой. Как будто две боли, объединяясь, превращались в легкую дымку. Она висела над нами, владела нами, но не давила. Обняв рукой за плечи, я аккуратно привлек ее к себе. Кхуши не сопротивлялась, положив голову мне на плечо. Я тихонько, боясь спугнуть, коснулся рукой ее волос и ласково провел по ним. Живой шелк, чуть растрепанный, дарил приятные ощущения. - Вы были правы, Арнав, – тихо, так тихо, что я едва расслышал, сказала она. - В чем? – также негромко спросил я. - Я виновата. Я причинила ему боль. Я не имела права принимать его любовь, делая вид, что это дружба. – Она говорила как будто сама с собой. – Простите. Я попросила его уехать. Он достоин чистой и светлой девушки, которая будет любить его так, как он заслуживает. После минутного молчания она попыталась отстраниться, но я не позволил, удерживая свою жену рядом. И она продолжила: – Арнав, знаете, я думала, когда закончится мой брак с вами, я смогу быть счастлива. Я смогу полюбить еще раз, выйти замуж, родить детей. Все то, о чем мечтала. А сегодня поняла, что не смогу. Что я смогу предложить тому, кто полюбит меня? Вы забрали у меня все. Сердце, душу, тело. Я чувствую себя пустой. Вы лишили меня семьи, но не дали мне другой. Я даже не знаю, из чего мне собирать паззл по имени Кхуши. Осколки такие маленькие, что я не узнаю, чему они принадлежат. Кто я теперь? – она растягивала слова, говоря все тише и тише. Каждое ее слово ранило меня. Впивалось прямо в душу, проникая глубоко, не оставляя шанса забыть, не помнить. Сейчас, в эту минуту я готов был на что угодно, только забрать ее боль. Но что я мог сделать? Кто-то или что-то там, наверху, сыграл с нами в жестокую игру. Рука медленно поднималась, чтобы коснуться ее головы, провести по волосам, путаясь в них пальцами, перебирая, снова и снова повторяя тот же маршрут. Я тихонько повернул ее лицо к себе. Глаза были закрыты, а по щекам текли молчаливые слезы. Не рыданий, не всхлипываний. Наверное, так плачет душа. Мои губы тихонько коснулись соленой капельки, повисшей на ресницах. Щекотно и солоно. Легкими поцелуями я касался каждого миллиметра ее лица, собирая горькую влагу. Глаза, щеки, губы, подбородок. Это не было поцелуями в прямом смысле этого слова. Я как будто стал губкой, вбирающий, впитывающий в себя ее боль. Я чувствовал, что она это понимает. Она доверчиво подалась ближе ко мне, а я продолжал медленно и неспешно целовать ее лицо, все так же гладя ее волосы. Не было ни воспоминаний, ни боли, все растворилось в ночи, соединяя два разлученных сердца воедино, позволяя ощутить нежность покоя и забвения всего, что разлучало тоскующие души днем. Кхуши уже уснула, положив мне голову на грудь, и обхватив руками мою талию, а я все продолжал гладить ее волосы, периодически касаясь губами ее виска, единственного, чего я мог коснуться, не потревожив ее сон. Дождавшись, пока ее дыхание станет едва различимым, а сон - крепким, я отнес ее в кровать. Аккуратно освободил, стараясь не смотреть на ее тело, чтобы не разбередить подспудно тлевшее желание, от платья и кое-как натянул сорочку. Лежа рядом с ней, обнимая и прижимая к себе, я крепко уснул. ========== Глава 15. Расширяя горизонты. ========== Кхуши. Солнечный зайчик упорно вторгался в мою негу, настаивая на возвращении в реальность. – Не хочу, – буркнула я, крепче зарываясь в лежащего подо мной Арнава. – Что?! – Как ужаленная попробовала подскочить я, чему помешала крепко держащая меня рука мужа. Медленно подняв голову, я убедилась, что снова во сне взгромоздилась на него. – Бедный. – Я улыбнулась и нерешительно взглянула ему в лицо. Глаза были закрыты, он спокойно спал, обнимая меня. Одна рука лежала на талии, вторая придерживала за бедро мою ногу. – Видимо, чтобы я не свалилась, – хихикнула я. Настроение было хорошим. Я помнила вчерашний вечер и непривычно нежного Арнава, забирающего легкими поцелуями мою боль. Я нерешительно коснулась его лба, отодвигая прядь волос, мешавшую мне смотреть на него. – Зазнайка, – прошептала, пытаясь скрыть нахлынувшую на меня нежность, и неосознанно потянувшись к нему, коснулась губами уголка его губ. Его рука, лежащая на моей талии, чуть заметно напряглась, но он не проснулся. Мне хотелось еще, и я не стала себе отказывать, продолжая легкими поцелуями исследовать контур его губ. Я никогда не пила алкоголь, но, наверное, то, что я чувствовала, было опьянением. Несмотря на то, что поцелуи были практически невинны, невесомы, ощущения разбегались по всему телу крохотными искорками, вспыхивающими, мерцающими, будоражащими. «Кхуши, это неправильно, – попыталась остановить я себя, – Арнав спит. И это… И это Арнав. Человек, которого ты ненавидишь. Человек, который разрушил твою жизнь». «Человек, которого я люблю, – возразила я сама себе. – Человек, который вчера спас меня от ненависти к себе, который забрал всю мою боль». Разрываясь между сердцем и разумом, я нехотя начала отстраняться, не заметив, что глаза Арнава уже давно открылись и внимательно смотрят на меня. Арнав. Притворяясь спящим, я наслаждался неспешным исследованием моих губ, которое затеяла Кхуши. Как же давно я этого хотел от нее… Сама, по своему желанию, она целовала меня, а я еле сдерживался, старательно выравнивая дыхание, чтобы не спугнуть мое счастье. - Куда? – Я почувствовал, что она начинает отстраняться от меня. А я не мог, не хотел, был не в состоянии отпустить ее, ее мягкие губы. Резко перевернув ее на спину, я навис над ней, глядя в испуганное стремительно краснеющее личико. Приблизившись к ее дрожащим губам, я замер, не прикасаясь к ней. – Продолжай, – выдохнул прямо в губы. Я был готов к ее побегу, ее смущению, даже ее злости. Но Кхуши как-то неуверенно улыбнулась и, чуть помедлив, потянулась к моим губам. Легко коснулась сжатыми губами, отстранилась, чуть приоткрыла их, и снова легкое касание, теплое, влажное, невесомое, но сводящее с ума. Я отдал ей инициативу в поцелуе, принимая то, что она давала мне. Моя рука осторожно, готовая отступить в случае ее несогласия, коснулась ее ноги, но она не прервала свое занятие, и я уже более смело повел рукой вверх, медленно, наслаждаясь ее теплом и шелковистостью кожи. Сорочка послушно сдвигалась, обнажая долгожданное тело. Как будто разряд молнии прошил все тело, когда она сначала робко, а потом смелее коснулась моих губ языком. С трудом сдерживаясь, я добрался до ее груди, поглаживая мягкую упругость, круговыми движениями подбираясь к соску. Чуть сжал и отпустил, еще и еще. Так хотелось вобрать его губами, коснуться языком, чуть прикусить… В этот момент Кхуши оторвалась от моих губ, чуть прогнувшись в спине, прижимаясь ближе, и тихо застонала. Медленная пытка… не выдержав, я резкими движениями избавил нас обоих от одежды и снова накрыл ее своим телом, чувствуя жар ее или своего тела, не разделенных теперь никакой преградой. Ее глаза были закрыты, голова запрокинута, но руки перебирали мои волосы, притягивая к себе неосознанным движением. - Кхуши, открой глаза, – мягко прошептал я, легонько погладив ее щеку. Не было сейчас ничего важнее, чем увидеть ее глаза. И она их открыла. Нет, распахнула… молочный шоколад… тягучая карамель… цветочный мед… вся сладость мира обволакивала меня, и медленно и осторожно я соединил наши тела. Вперед, чуть отстранится, касаясь губами, языком напряженного соска на груди, повторить с другим, вперед, снова отстранится, ловя губами тихий стон, проводя небритой щекой по шее, груди, опять вперед… ласково и горячо покачивая свою любимую на волнах нежности. Не желая, чтобы это кончалось, продолжая, продлевая на последних остатках самообладания. Чувство единения всего, что есть в нас, насыщенное, полное, завершенное. - Кхуши… - позвал я, отпуская ее губы, проводя языком по шее, и снова возвращаясь к губам. Она не отвечала, все сильнее оплетая меня ногами, притягивая к себе, безмолвно требуя еще и еще. Дыхание становилось все прерывистей, движения резче, огонь сменил волны, и я уже более настойчиво позвал ее: – Кхуши! - Она нехотя отвлеклась от моих губ, приоткрыв глаза. – А? – выдохнутый звук в ответ. – Кто я, Кхуши? – чуть покусывая шею, я спускался вниз, из последних сил оттягивая приближение оргазма. Ее тело напряглось, выгнулось подо мной, замерев на несколько секунд, и, уже расслабляясь, она простонала мое имя… На последних его звуках я резким движением вошел в нее и замер, позволяя себе уйти в блаженство вслед за ней, ловя ощущения намного, намного больше, сильнее и ярче, чем все, чем всё, что было до нее, раньше нее, прежде нее. Кхуши.