сообщить о нарушении
Текущая страница: 185 (всего у книги 273 страниц)
Где-то в глубине души Константина грызла хладнокровная слепая совесть. Он не имеет права ни за кого вершить историю, пусть даже ему приказал сам шеф Отдела Предотвращений... Сенцов не может вести за собой никакие войска, не может никому здесь приказывать и не может приговаривать партизан - это не его участь и не его роль... Так говорила совесть, впиваясь зубами во что-то, что есть у человека в глубине души...
-Герр группенфюрер! - внезапно выскочил из-за поворота другой солдат и тоже вытянулся с поднятой рукой. - Арестованный в шестой камере!
Сенцов удержался от того, чтобы вздрогнуть от неожиданности, и холодным тоном палача изрёк:
-Веди!
-Яволь! - отчеканил солдат и маршевым шагом двинулся вперёд, мимо вереницы одинаковых дверей и чадящих, трещащих факелов.
Сенцов зашагал следом, а Бисмарк потушил фонарик - чтобы не разряжать зря аккумулятор. Все двери были наглухо задраены, за ними висела мёртвая тишина и пустота, и лишь одна дверь, впереди, была открыта. Наверное, это и была шестая камера, в которую запихнули партизана. Обречённого партизана, которого Константин Сенцов должен был приговорить к казни...
В дрожащем свете факелов плясали бесноватые тени, похожие на древних демонов, и казалось, что где-то в глубине коридора рождается чудовищный адский рёв. Константин ощущал на спине чей-то тяжёлый взгляд - наверное, это призрак Траурихлигена явился из пекла, чтобы посмотреть "комедию", в которой Сенцов сыграет палача.
Солдат продвинулся вперёд, застопорился около открытой двери и снова вытянулся, словно бы приглашая Сенцова внутрь. Поравнявшись с солдатом, Сенцов бросил на него пренебрежительный, брезгливый взгляд, по-графски небрежно взмахнул свободной от стека рукой и приказал:
-Убирайся!
-Яволь! - будто бы с облегчением выдохнул солдат и исчез где-то в коридоре.
-Супер! - шёпотом восхитился Красный и выпятил вперёд большой палец, показывая "Класс!".
-Убери это! - возмутился Бисмарк и заломил Красному руку.
-Полегче, сломаешь, зубробизон! - заныл Красный, вырываясь.
-Да прекратите вы! - осадил обоих Сенцов. - Тут вам не Донецк! Тихо, а то прогоню!
-Ты глянь, прыть проснулась! - буркнул Красный, потирая "поруганную" руку. - Наконец-то, зачесался!
-Цыц! - сурово цыкнул Сенцов и широким генеральским шагом вдвинулся в ту самую шестую камеру.
В шестой камере было электричество, и под потолком тускло светила единственная лампочка, подвешенная на пыльный проводок. Под лампочкой, на рахитичном, шатком стульчике, съёжился человек. Он не был связан, его руки схватились за ободранное сиденье, а ноги в дырявых сапогах упёрлись в пол. Пленного держал на прицеле всего один солдат. Когда вошёл Сенцов - солдат вытянулся в струночку и крикнул как можно громче:
-Хайль Гитлер!
Константин вспомнил, что должен только небрежно кивнуть в ответ, кивнул, а потом - снова перевёл взгляд на пленного. На вид ему было лет восемнадцать - молоденький худой парнишка с рыжим чубом, одетый в испачканные лохмотья. Сначала он угрюмо глазел в серый пол, но потом - тряхнул головой и уставился прямо на Сенцова. Уставился так, будто бы обвинял Сенцова в конце света. Константин и впрямь почувствовал себя виноватым, отвёл взгляд и начал глазеть на бурую стену над головой партизана.
-Ну? - прошептал сзади Красный и пихнул Сенцова в спину кулаком.
Константин сообразил, что создаёт неловкую паузу - Траурихлиген никогда не стал бы тянуть время и отворачиваться от партизана, он никогда бы не осознал вины...
-Да конопать его уже! - бесился в коридоре Бисмарк, шумно сопя.
Солдат в углу камеры выглядел безучастным. Он молча удерживал партизана на мушке, хотя его глазки так и стреляли за спину Сенцова - разглядывали Красного и Бисмарка.
-Дойч швайн! - внезапно подал голос пленный партизан, распрямив плечи, и вперил в переносицу Константина взгляд, наполненный испепеляющей ненавистью.
Сенцов даже испугался - ему на миг показалось, что этот пленный соплячок продырявит его глазами навылет.
-А? - переспросил Константин, и его голос на миг уподобился мышиному писку.
-Чёрт! - фыркнул в коридоре Бисмарк. - Да не срезайся же ты! Давай, суровее - приговаривай и шагай!
-Я пришёл отомстить тебе за Чижи, гад! - сквозь зубы процедил партизан, ёрзая на скрипучем, рассохшемся стуле. - Помнишь Чижи?
Константин впал в замешательство. Вместо того, чтобы читать подсунутые Звонящей бумажки, он пялился в телик и тупо спал. Он не знал, что это ещё за Чижи, и поэтому снова пискнул:
-А? - только на этот раз - изумлённо.
-Дура-ак! - протянул в коридоре Красный, хлопая себя по лбу. - Ой, дурра-ак!
-Блин, Старлей, ты что, рявкнуть не можешь, или как? - вскипал Бисмарк, почёсывая пудовые кулачищи.
А Сенцов торчал пнём - опять же, по-сенцовски, по-другому не умеет Сенцов... И вдруг что-то произошло. Грызущая совесть внезапно куда-то пропала, а на её месте из небытия возникла испепеляющая ярость. Сенцов чувствовал, как она вскипает внутри него, заполняет, распирает... "Убивай! Убивай! Убивай!" - кричали над ухом страшные голоса, а несчастный тощий партизанишка показался смертельным врагом. Константин скосил на него глаз, неожиданно вспыхнувший адским огнём, и партизан отшатнулся, будто бы увидел во рту Сенцова метровые клыки. Этот животный страх никчёмного человечка ещё больше подогрел ярость, и Сенцов, не понимая даже, что творит, взмахнул чужим стеком и залепил партизану затрещину. Пленный сжал зубы и не пикнул ни звука, удержался на стуле и вновь заговорил, потирая разбитую щеку:
-Я заминировал твой дом, потому что ты там живёшь! Твоя фашистская жизнь в обмен на Чижи!
Ярость внутри Константина забурлила убежавшим молоком, Сенцов замахнулся во второй раз, но раздумал. По-злодейски заложив руки за спину, он вальяжно и напыщенно прошёлся мимо пленного туда-сюда и уверенно заявил:
-Ну, конечно, заминировал! Да, ты герой, но жаль, что безымянный и бесполезный! Завтра ты узнаешь, как у нас награждают героев! - Сенцов перевёл огненный взгляд с партизана на молчаливого солдата и выплюнул:
-Завтра с утра высадить эту амёбу на кол! Всё, я пошёл спать! - сказал Константин Сенцов сам себе, развернулся и покинул шестую камеру, отпихнув с дороги надоедливого Красного.
-Ну, ты, брат и врезал! - восхищался Красный, пока Сенцов шагал по сырому подвальному коридору. - Я даже поверил на секундочку, что ты - фашист! Круто, Старлей!
-Думаю, что скоро ты научишься генералить на фронте, и мы тебе больше не понадобимся! - добавил Бисмарк. - Э, Красный, - он повернул голову назад, потому что Красный шагал в арьергарде и поминутно наступал на пятки. - А чего это такое нашло на Старлея? Чи, правда, генералит?
-Гибрид! - шепнул Красный, уставившись себе под ноги. - Вот только работает он как-то не так...
-Чего? - не понял Бисмарк, и тут же споткнулся, потому что смотрел назад. - Чёрт, ну и пол... Блин... Сапог не напасёшься!
-Личностный гибрид! - повторил Красный, не забывая освещать фонариком свой путь, чтобы не спотыкаться, как Бисмарк. - Я забил ему личность Траурихлигена, чтобы он тут не крякнул, а оно как-то коряво работает...
-Слышь, а ты его часом не попортил? - Бисмарк недоверчиво покосился на Красного и споткнулся во второй раз. - Блин... - ругнулся он, опасаясь, как бы его правый сапог не "разинул пасть" от полного счастья.
-Выкарабкается! - Красный небрежно сделал ручкой и потопал вперёд, украдкой похохатывая над тем, как рослый Бисмарк спотыкается на каждом шагу.
-Думаешь? - пожал плечами Бисмарк, усердно высматривая на полу трещины и камни, чтобы не споткнуться. - Какой-то он странный...
А Сенцов тупо двигал ногами и перемещался вперёд, не слыша того, что о нём говорят, не видя перед собой ничего кроме пустоты. Злость и ярость исчезли, оставив за собою апатию и ещё что-то, что грызло, глодало где-то под ложечкой - наверное, это проснулась совесть. Константин Сенцов не замечал, что держит стек за кожаную петельку для запястья, и последний по-идиотски беспомощно тащится по полу. Из апатии выплывала то Катя, то её бухгалтер, то диван с телевизором, то чёрствый батон... Всё, к чему Сенцов привык за годы жизни, теперь долбило опустевшие мозги кувалдой и кричало басом в самые уши:
-Ты монстр, Сенцов! Ты нас бросил!
Константин отмахивался от них от всех виртуальными руками, но никак не мог одолеть диван: последний напирал вагонеткой и норовил раздавить... А где-то в конце коридора - там, где брезжит размытый свет - заливался адским хохотом подмокший сенцовский телевизор.
-Эй, брат! - вдруг разорвалось над ухом, и Константин едва не упал назад от неожиданности.
ХЛОП! - очень крепкая рука с размаху огрела по плечу, и Сенцов едва не упал назад во второй раз.
-Чего? - гнусаво простонал он, вскинув мутные глазки.
-Старлей, ты как? - пророкотал мощный басовитый глас, и в лицо Константина ударил плотный столб света.
-Боже? - растерянно пискнул Сенцов, забыв на минуточку, что собственно происходит.
-Э, ну, ты кисель! - угрюмо буркнул басовитый глас, а очень крепкая рука хорошенько встряхнула за шиворот.
Константин даже на ногах не удержался, хлопнулся на пол и тут же сообразил, что он до сих пор в подземелье, а над ним нависает Бисмарк и светит в лицо дурацким фашистским фонариком.
-Да ты чего, Бисмарк?? - возмутился Сенцов, копошась на полу червяком, перемазывая мундир Траурихлигена мхом, плесенью и сырой грязюкой.
-Видишь, Красный, - говорил тем временем Бисмарк, отвернувшись от Сенцова. - Он с твоим гибридом по полу начал валяться. Не крякнет?
-Не знаю... - поскрёб макушку Красный, приблизившись к Сенцову на два шага. - Слышь, Бисмарк, подними его, что ли? А то как-то не удобно: Траурихлиген и вдруг разлёгся посреди дороги...
-Ага, - кивнул Бисмарк и сомкнул ручищи поперёк сенцовского туловища.
-Да я сам встану! - отмахнулся от него Константин, суча ногами. - Вы что, ребята, того?
-Да, не! - хохотнул Бисмарк, насильно отдирая Константина от пола. - Это у тебя в мозгах - "ку-ку"! Пошли уже, киселёк!
Хохотнув ещё разочек, Бисмарк лёгонько приподнял Сенцова и взвалил на своё широкое плечо. Константин повис вниз головой, заболтал руками, требуя, чтобы Бисмарк опустил его на пол, но тут приблизился Красный. Константин видел его вверх тормашками, а Красный, ослепляя проклятым фонариком, поднял указательный палец и чуть заметно провёл им по сенцовской шее.
-Поспи, Старлей, - сказал он тихо, как сквозь вату. - Убираемся отсюда, Бисмарк!
Сенцова что-то мягко всколыхнуло, и он будто бы полетел сквозь тёплые плотные облака... А потом и облака исчезли куда-то, пропустив кромешную тьму.
-Заснул... - вырвалось из тьмы.
-Правильно, а то он шумный, как бомбовоз... - прошелестело где-то далеко и снова нырнуло во тьму...
========== Глава 146. Катя в... Зазеркалье? Нет, хронотуристка! ==========
Екатерина Селезнёва открыла глаза. Рывком сев, она судорожно повернула голову и огляделась вокруг. Нет, этого не может быть, она спит, и ей снится сон! Катя спала на улице - не то, что на улице, а посреди какого-то парка или даже леса, и над ней нависали длинные колючие ветки куста...
-А? - в страхе пискнула Катя, пытаясь ущипнуть свою лодыжку...
Ущипнула уже четыре раза, а сон не таял - она оставалась сидеть на сырой, поросшей травою земле, а прохладный ветерок лесного утра забирался под одежду и пересчитывал косточки... Где-то в далёких кронах заливались птицы и ещё - что-то странно шумело где-то вдали, ухало, а земля едва заметно вздрагивала непонятно от чего.
Катю пронзил ужас. Как так получилось?? Вчера она пришла с работы. Готовить не стала, потому что чувствовала себя неважно: заболевала, наверное. Приняла анальгин и прилегла на диван, не переодеваясь...
Катя опустила нос и оглядела себя. Да, на ней всё те же синие узкие джинсы и розовая блузка, в которых она ходила на работу, в которых пришла домой и в которых прилегла на диван... Только вот вместо дома лес, а вместо дивана - колкая трава...
-Спасите! - закричала Катя, не понимая, что такое с ней случилось, где она... Нет, такого не может быть...
Топ! Топ! Топ! - за спиною послышались грузные шаги, треск и ещё - голоса людей, которые гомонили непонятно, что.
-А? - Катя тут же обернулась и увидела, что к ней не спеша приближаются четыре человека.
-Кто?.. - пискнула Катя, намерившись спросить: "Кто вы?", но тут же осеклась и заглохла, потому что различила незнакомцев. Все четверо оказались затянуты в одинаковые серые мундиры, на их головах торчали каски, а на плечах висели автоматы! Один даже сдёрнул свой автомат и прицелился в неё!
Катя словно бы впала в ступор, сидела недвижимо и только глазела, как эти четверо, похожие на немцев из исторической хроники, надвигаются и впиваются в неё своими страшными глазами.
-Вер ист дас? - прокаркал один, скребя макушку под каской.
-Ихь вайс нихт... - пробормотал второй. - Парти?зан?
-Туррист! - выплюнул третий и протянул к Кате ручищу, засунутую в перчатку из серой замши.
-А-а-а-а!!! - в ужасе заверещала Катя, отмахиваясь от жуткой ручищи, однако отмахнуться не смогла: кроме это ручищи к ней протянулось ещё три таких же. Катя была скручена и схвачена, водворена на размякшие от страха ноги. На ногах оказались одни лишь носки, Катя наступила на что-то колючее и, кажется, проколола палец.
-Ком мит вир, фрау! - подпихнул её один из этих страшных людей и навёл автомат.
-Пустите меня! - запротестовала Катя, но оказалась слишком слаба, чтобы справиться с ними. Руки Кати оказались закрученными за спину, и ей ничего не оставалось, как покорно плестись туда, куда её повели.
Сенцов дремал на балконе. Всю ночь он мучился кошмарами про оживших мертвецов и массовые расстрелы, потом Красный зачем-то разбудил его в пять утра и заставил заниматься идиотским фехтованием, а потом ещё загнал под ледяной душ.
-Зачем это всё? - проныл тогда уставший, сонный и продрогший Сенцов, мучаясь, как в камере пыток.
-Траурихлиген так каждое утро делал! - объяснил Красный, впихнув в руки Сенцова махровое полотенце. - Давай, растирайся, а то сопатый будешь!
Константин закутался в полотенце и начал под ним дрожать, потому что холод нестерпимо грыз кости.
-Давай, я жду тебя в ТВОЁМ кабинете! - пропел Красный и вышел из ванной, оставив Сенцова мёрзнуть в одиночестве. Он специально ударил на слово "ТВОЁМ" - чтобы напомнить Сенцову, что он больше не Сенцов, а проклятый Траурихлиген. Чертыхнувшись, Константин вытер с себя холодную воду, быстренько оделся и побежал в свой чужой кабинет, чтобы поскорее нырнуть под плед.
-Пришёл? - тут же насыпался на Константина Красный, стоило тому появиться на пороге. - Ну, что с тобой? Как ты напялил на себя прикид, ну, Старлей?
Красный принялся тормошить Сенцова, оправляя его чужую одежду, которую Константин успел возненавидеть. А Сенцову это надоело, он отпихнул Красного и ускакал от него на балкон. Красный, шумно сопя и топоча, погнался, было за Сенцовым, но его остановил Бисмарк.
-Слышь, брат! - сказал Бисмарк. - Если хочет спать - пусть спит! Мы и сами найдём "брахмаширас"!
Сенцов дремал на балконе уже почти что, час, и тишину вокруг него нарушал только ветерок и неясные голоса на улице. Гомон, гул, гвалт и визг! Константин встрепенулся так, что едва не свалился с кресла-качалки на пол.
-Костя!!! - разорвал тишину истошный, искорёженный ужасом взвизг.
-А! - это уже вскрикнул Константин: голос был знаком до боли под ложечкой. К тому же - назвал его имя - его НАСТОЯЩЕЕ имя, которое он должен был забыть!
-Костя, спаси меня!!! - взвизг раздался опять, теперь - громче и ближе.
Перепуганный вусмерть, Сенцов подскочил с качалки и едва не рухнул на пол, заметив на улице крикуна, а вернее, крикунью...
-Мне это снится... - задыхаясь, прошептал Константин, зажав пальцами собственный рот.
-Костя! - где-то внизу под балконом истошно кричала Катя!!!
Константин Сенцов почувствовал, как холодеют его пальцы - на руках, потом на ногах... Впившись в деревянные перила этими холодными пальцами, Сенцов заставил себя глянуть вниз. По развороченной бомбёжками улице патрульные тащили его бывшую невесту! И это был не сон, не бред, не наваждение: под прицелом автомата, зажатая в крепких руках, по битой брусчатке тянулась именно Катя в джинсах и розовой блузке! Константин остолбенел и застыл - Катю, скорее всего, случайно пробросило, потому что он, Сенцов, оставил на ней остаточные молекулы в тот день, когда видел её в последний раз! Он пожал ей руку, прощаясь... а на его немытой руке после "нехронального" склада Чижикова, после Аськи этой и "мусорного киллера" этих молекул осталось больше, чем микробов...
-Костя! Костя! Что здесь происходит?? Костя?? - верещала Катя, поднимая вверх стеклянные от ужаса глаза, глядя прямо на него, на Константина! Поразительно, но Катя смогла безошибочно определить Сенцова под слоем игрек-штукатурки... Видать, Красный все же, Напортачил, Сенцов остается Сенцовым, и надо будет сказать ему об этом...
