Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)

     – Ладно. Расскажу, но только ради Юли. – Маша вздохнула, слезла с подоконника и, подойдя к столу, уселась на него. – Мне Саша иногда рассказывает про мальчишек, которые здесь жили. Говорит, что давно это было. Они служили на острове. У них и домик свой был…

     – Как это, давно? – перебила её Наташа.

     – Не знаю я, как давно. Саша говорила, что жили они здесь ещё до нас.

     – До нас? А она? Получается, что она была? Так получается? – не унималась Наташа.

     – Получается, что так.

     – Вот интересно то! – Наташа посмотрела на Юлю, как бы взглядом делясь с нею своим сарказмом. – А ты не помнишь когда нас с тобой сюда привезли? – обратилась она снова к Маше. – Я вот, помню. Нам по пять лет было.

     – Помню конечно. Тогда ещё, в первый же день Мария Васильевна принесла Сашу в обеденный домик и молоко подогревала в бутылочке. А потом наш Сергей Леонидович коляску делал. А помнишь, как мы осторожно на санках Сашу катали?

     – А помнишь, – Наташа засмеялась, – как мы с тобой в кабинет к Галине Александровне пришли, и положили Сашу в корзинку, что висит там? Воображали, что это люлька. Галина Александровна пришла и за голову схватилась, и странно так на нас посмотрела. Помнишь?

     – Конечно помню, – Маша заулыбалась.

     – Ой! Я кое-что вспомнила, – Наташа театрально прикрыла ладошками свой рот.

     – Что?

     – Я расскажу. Чуть позже. Просто… вдруг, как я могла забыть? Но вообще, хочу вам сказать, девочки: наша Саша не такая уж и простая, и совсем не выдумщица.

     – Девочки, когда вы на острове оказались, Саша ещё совсем малюткой была? Да?

     – Да, Юля. Не просто малюткой. Ей ещё месяца не было. Вот так-то.

     – Ей как раз уже месяц был, – авторитетно поправила подругу Маша.

     – Ну пусть и месяц, а за день до того ей меньше месяца было. Так что вот, – досадливо ответила та.

     – Где же её родители? Значит Сашина мама где-то здесь?

     – Нет, – возмутилась Наташа. – Говорят же тебе – нет у неё родителей.

     – Но как же так? – удивилась Юля.

     – Ну ты прям удивляешься как ребёнок. Ей-богу! Мы вот тоже удивляемся. И что? – Наташа усмехнулась. – На каждый наш вопрос ответ один: «Умерьте своё любопытство». – Девочка надула щёки и громко фыркнула. – Ой, девочки! Я вам сейчас такое расскажу, такое! Но попозже.

     – Загнула. – Маша в упор посмотрела на Наташу.

     – Ладно, – Наташа спрыгнула с подоконника. – Есть у меня один большущий секрет.

     – Подожди ты! Я ещё не всё рассказала! –махнула на неё рукой Маша.

     – Рассказывай, и пойдём в кочегарку. У меня там кое-что припрятано.

     – Кстати о кочегарке, – Маша обратилась к подруге. – Ты не думала, зачем тут эта кочегарка стоит?

     – Думала, но потом перестала. Наверное, когда-то она была нужна.

     – Ага. – Маша закивала головой. – Мне Саша рассказывала, что раньше, ещё до нас, у матросов был дом здесь, и он стоял вплотную к кочегарке и отапливался от неё. Там у них даже бильярд был. И вода из крана шла. А как моряки ушли с острова, так их дом стал разрушаться и его снесли.

     – На том месте пусто теперь? – поинтересовалась Юля, для которой здесь всё было в диковинку.

     – Заросли малины там. Но в этом году её мало, – ответила ей Наташа.

     – А ещё, Саша мне сказала, – продолжала Маша, – что будет время когда здесь снова появятся матросы, и снова построят свою казарму, закрутится вот эта вот штуковина, – она показала пальцем на большую тарелку зелёного цвета стоящую за окном возле мостика на высокой металлической мачте. Саша рассказывала, что иногда возле неё голуби падали на землю. Это из-за облучения. И что под нами, на первом этаже лампочки даже сами по себе загораются. Там какие-то магнетроны работают. Страшно опасные они.

     – Откуда Саша знает, что будет потом?

     – Хах! – вскрикнула Наташа. – Сейчас я вам кое-что покажу. Это вынос мозга. И если это правда, то наша Саша, это нечто.

     – Ох и невозможная ты, – со вздохом проговорила Маша, слезла с подоконника и шлёпнула Наташу по плечу, – вставай, идём смотреть твой секрет пока ты сама не вынесла нам мозги.

     Девочки плотно закрыли за собой дверь мостика и спустились по лестнице. Кочегарка располагалась совсем близко, за зарослями малины, и самым сложным было миновать эти заросли. У самого угла кочегарки, к которому вышли девочки продравшись сквозь колючие кусты ягоды, непонятно зачем и кем оставленное, стояло крыльцо со ступеньками и тяжёлая металлическая дверь, уже изрядно проржавевшая.

     – Вот всё время не понимала, что оно здесь делает? – охая от боли возмутилась Наташа, случайно задев ногой нижнюю ступеньку крыльца скрытую кустами малины.

     – Это от дома моряков осталось. Вход у них здесь был.

     – Тебе Саша сказала?

     – Угу, – ответила Маша кивнув.

     Сразу за бездомным крыльцом тянулась серая, оштукатуренная стена котельной. Местами, куски штукатурки отвалились обнажая красный кирпич. Два больших окна, уже без стёкол, со сгнившими рамами. Под одним из них, серого цвета полусгившая деревянная скамейка. Вдоль стены дорога, частично мощёная разношёрстным камнем и битым кирпичом, поросшая травой. Напротив, через дорогу, остатки кирпичной стены. Что за строение здесь когда-то было, никто не помнил. Саша говорила Маше, что это развалины шибко давнего заводика по переработки какого-то минерала, и работал он пока минерал не закончился, а затем, на месте добычи построили маяк, но было это ещё во времена царя Гороха, и Маша воспринималарассказ подруги за шутку. Пройдя мимо крыльца и скамейки девочки дошли до угла кочегарки и свернули налево. Здесь был двор где, судя по ещё сохранившимся остаткам, сваливали уголь и дрова. Возле стены, на бетонном постаменте, стояла стальная дымоходная труба чёрного цвета. Рядом с ней, наполовину сгнившая, на двух петлях, раскачивалась на ветру дверь должная служить входом в саму котельню. Сразу за двором начинался крутой обрыв, под которым стояла баня. Туда же, под обрыв, уходила и труба по которой поднималась насосом вода из нижнего колодца. И всюду заросли дикого кустарника не имеющего ни названия, ни полезности. Лишь старая, непривычно высокая для здешних мест берёза, скрашивала забытый на долгие годы уголок острова.

     – Наташа! – требовательным голосом громко произнесла Маша.

     – Что опять? – Наташа подошла к подруге которая сидела на корточках у самой берёзы.

     – Я чего-то не поняла, – Маша рассматривала землю покрытую пожухлой травой и опавшими листьями, – а где куст? Ты куда его дела?

     – Крыжовник? – не поняла та. – Да здесь он был. Вот, примерно там где сейчас ты и сидишь. Ты же его видела. Мы с тобой малину собирали несколько дней назад. Ты ещё крыжовину на кусте этом нашла и сорвала. Не помнишь что ли?

     – Да помню я! За кого ты меня принимаешь?!

     – Может забрал кто? Пересадил? – Предположила Юля.

     – Маловероятно, – авторитетным тоном заявила Маша. – Но его здесь точно нет. – Она встала и разведя руками вопросила: – что за шутки такие скверные?!

     Теперь присела на корточки Наташа. – Не шутки это. Здесь даже земля не тронута. Прям будто я только сейчас с топором тем тупым подошла сюда. Ну и удружила же ты мне Маруся топор хороший.

     – Иди ты! – огрызнулась Маша. – Сама то не видела, что топорище всё в зазубринах?

     – Я думала, так и должно быть.

     – Но это же топор! – возмущалась Маша. – Он должен быть острым и гладким!

     – Перестаньте ругаться, девочки, – попыталась успокоить подруг Юля.

     – Ага! – обернулась к ней Наташа. – Попробовала бы ты таким топором корни рубить! – И почему ты, – теперь она обращалась к Маше, – не сказала мне взять пилу? Уж ею точно удобнее пилить.

     – А ты что, пилила корни топором?! – Маша засмеялась.

     – Смешно ей, – обиженно парировала Наташа. – Сама так, вон, пирожки пекла, пока я в земле ковырялась. Все ногти себе поломала.

     – Тебе мои пирожки не понравились?

     – Пирожки отменные получились. Я чуть пальцы себе не пооткусывала.

     Маша хмыкнула. – Сначала ногти ломала, а затем за пальцы принялась.

     Наташа тем временем шарила руками в траве. – Всё как было до моего рытья. Если бы ты сама не видела здесь этого куста, можно было бы подумать что я сочинила историю с пересадкой.

     – Девочки, а Саша знает, что вы куст пересаживали? – спросила обеспокоенная Юля.

     Подруги переглянулись. – Нет ещё. Хотели сначала убедиться, что он приживётся.

     – Фуф! Ну тогда не так всё плохо. Хоть и загадочно до чёртиков. – Юля подняла голову, посмотрела вдаль и улыбнулась. – Мне этот остров всё более загадочным кажется.

     – Вот уж правда. Всё чудеснёвее и чудеснёвее становится здесь, – констатировала Маша серьёзным тоном. – И скажу тебе по секрету: наш остров и без вот этого интересный, – она показала на место под берёзой, – а уж с этим всем и вовсе странноватым стал.

     – Наташа прыснула со смеху и посмотрела на подруг. – Сейчас будет ещё чудеснёвее. Идёмте за мной.

     Девочки подошли к кочегарке.

     – Нам сюда, – сказала Наташа и вошла в открытую дверь.

     Света здесь, даже в солнечный летний день, не было. Покрытые плотным слоем копоти стены и потолок поглощали всё, что проникало сюда сквозь открытую дверь. В стене, обращённой к обрыву, имелось три больших окна, в которых, по большей части, сохранились стёкла, но сами они от слоя копоти уже давно, казалось, излучали темноту. Четыре чугунных котла высотой в рост девочек. У Маши эти котлы всегда ассоциировались со слониками. И всюду трубы, толстые, ржавые. У дальней стены, на бетонном возвышении, располагались два насоса внешне похожих на тот, что стоял в колодце. У левой стены большим коробом стоял верстак с закреплёнными к нему тисками и наковальней. На столешнице верстака в беспорядке лежали кем-то и когда-то брошенные молотки, топоры и остатки чего-то, вероятно, нужного в далеко отсюда оставшемся прошлом. Сразу за верстаком, в стене виднелся широкий проём. Войдя в него, девочки оказались в помещении на полу которого лежали кучи угля, а над головами, на стальныхногах стояли два бака высотой до самого потолка. В этих баках, по уверениям Саши, хранился запас воды. За баками, большей частью закрытые ими, виднелись те самые два окна, что выходили на дорогу. Благодаря разбитым стёклам окна пропускали в помещение свет, и под баками было достаточно светло.

     – Сейчас, девочки. – Наташа взяла лопату стоящую в углу помещения, забралась на кучу угля и стала рыть. Получалось у неё плохо. Крупные камни плохо поддавались лопате. Пыхтя от старания и прикусывая язык девочка наконец нашла, что искала, положила лопату на кучу и выудила на поверхность что-то, размером с книгу завёрнутое в чёрный полиэтиленовый пакет.

     Наташа посмотрела на подруг. – Только я вас очень прошу: никому ни слова. Особенно Саше и Галине Александровне. Я обещаю, что сразу верну тетрадку на место.

     – Тетрадка? В пакете? Что ещё за тетрадка и где ты её взяла? – Маша была строга, как впрочем всегда в подобных ситуациях когда чувствовала некий подвох, неправильность или нарушение правил.

     – Пойдёмте под маяк. Сядем там на скамейку и я всё расскажу. Ладно?

     Девочки вышли из кочегарки и посмотрев друг на друга при солнечном свете, засмеялись. И ладно, что Наташа, которая рылась в куче угля, вся оказалась перемазанной сажей и угольной пылью. Так ещё и Маша с Юлей, которые ни к чему не прикасались, но, однако же, их лица и руки были в чёрных пятнах и разводах.

     – Нам придётся спускаться в баню и отмываться, пока нас никто не увидел, иначе вопросами замучают.

     – Да ладно. Не в первый раз.

     Юля рассматривала подол своего белого в горошек платья. – Я чумазая.

     Наташа подпрыгнула, ухватилась двумя руками за ветку берёзы стоящей возле входа в кочегарку, и повиснув на ней мартышкой весело проговорила: – привыкай, Юльчик. Здесь это нормально.

     Девочки подошли к маяку, обогнули его и уселись на скамейку стоящую у стены. Наташа вздохнула, развернула пакет, от которого во все стороны полетела чёрная угольная пыль, и достала из него тетрадь.

     – Так ты нам скажешь, что это за тетрадка у тебя? – не унималась Маша.

     – Я её у Галины Александровны взяла.

     – Она тебе дала?

     – Маша, ну что ты такая наивная? Я же сказала: взяла.

     – Ты украла эту тетрадку?!

     – Я не украла. Я взяла случайно. На время.

     – Да как ты могла такое сделать, Наташа?! Ты хоть представляешь, что ты сделала?! – ужаснулась Маша.

     – Да постой ты. Не кипятись. Ты не знаешь, что в этой тетрадке, а там такое!!! Ты обалдеешь, когда увидишь.

     Маша строго посмотрела на подругу. Её осуждение действий Наташи боролось с любопытством. – Расскажи сначала, как ты её выкрала.

     – Не крала я её. Ещё раз тебе говорю, – Наташа начинала сердиться. – Меня Галина Александровна послала к ней в кабинет за рамкой для фотографии. Сказала, что лежит она во втором ящике стола, но я пока шла, забыла в каком втором: втором сверху или втором снизу. Ну я и решила начать со второго сверху.

     – Так он же под замком. Ты не заметила?

     – Нууу… Я не заметила. Да и открыт он был.

     – Галина Александровна иногда забывает два верхних закрывать. Ты же знаешь, если эти ящики под замком – в них никому лазать не позволено. И всё равно полезла?

     – Я же говорю: я позабыла об этом. Увидела и вспомнила только, когда выдвинула ящик.

     – Какая же ты, Наташка, сорока любопытная, – Маша покачала головой.

     Наташа закатывала глаза, всем видом показывая, что ей наскучило слушать проповеди подруги, и когда Маша замолчала, продолжила свой рассказ:– Ну, в общем, выдвинула я этот ящик, а там прямо сверху тетрадь лежит. Сразу она мне в глаза бросилась своим странным видом. Понимаете? – она потыкала пальцем в тетрадь, которая лежала у неё на коленях. – Уж больно она старая какая. И обложка, и переплёт, вон какие. Будто книга. А ещё на обложке было имя Сашино написано. Ну, совсем не обязательно, что это именно нашей Саши касается, но мне любопытно стало.

     – Может это карточка Сашина? Знаете, как в школах заводят? Отметки, успеваемость, день рождения, способности и особенности, – предположила Юля.

     – Нет. Что ты. Наши карточки все в одной папке помещаются. И эта папка лежит в верхнем ящике стола. Там и читать нечего, – авторитетно заверила Юлю Маша. – Так и что в этой тетрадке? – спросила она Наташу.

     – Да много всего. Вот, смотрите. Вся тетрадь исписана. Места живого нет. – Наташа открыла тетрадку.

     Маша достала из кармана брюк увеличительное стекло. – Дай мне посмотреть.

     – Держи. Только осторожно. Мне её ещё вернуть на место надо. – Наташа положила тетрадь на колени подруги.

     Маша поднесла лупу к обложке. – Здесь написано: «Александра». Совсем не обязательно, что это наша Саша.

     – Да ты открой и почитай, что там дальше, – громко прошептала Наташа. – Почитай. Там такое! Ты за голову схватишься.

     Маша открыла тетрадь. – «Ключница», – прочитала она. – «До». И всё? Страница пустая, – она перевернула её. – И здесь пусто. Кто-то говорил, что тетрадь исписана аж места живого нет, – с сарказмом проговорила она.

     – Да ты дальше листай.

     Маша перевернула ещё страницу. – «Наше время», – прочитала она. – А дальше столбики цифр, будто годы.

     – Это и есть годы. Ты посмотри. Написано: «первое при нас» и год, а ниже цифра следующая и год, и ниже, ниже, ниже.

     – Да ладно тебе! – возмутилась Маша. – Таких годов не может быть. Ты хоть представляешь себе такое время? Не года это вовсе.

     – Тогда глянь на последнюю строчку. – Наташа сама начала перелистывать тетрадь. – Вот, – она ткнула пальцем в строчку, после которой не было никаких записей.

     Маша с помощью лупы прочитала то на что указала подруга. – Так. Иии… – она стала что-то считать помогая себе пальцами. – Так это год рождения Саши.

     – Догадливая какая, – отозвалась Наташа. – Вот именно! День её рождения! Ты понимаешь?!

     Маша сидела уставившись в горизонт. Молчала. Вдруг резко встала, положила тетрадь на скамейку, сделала пару шагов вперёд и села на траву. – Ты чокнутая. Я знаю о чём ты подумала. По твоему получается, что все предыдущие цифры, это годы рождения? Так?

     – Я уверена. Это годы рождения Саши. Машка! – неожиданно вскрикнула Наташа. – Наша Саша бессмертная!

     – Фу ты! У тебя голова набекрень. Зачем бессмертной рождаться несколько раз? Ты об этом подумала?

     Наташа сжала губы, вздохнула и опустив глаза проговорила: – я об этом не подумала.

     Маша стянула со скамейки тетрадку и стала её листать. – Мне вот интересно: что такое ключница?

     – Не что, а кто. Это человек у которого много ключей от всех дверей.

     – Ты откуда знаешь?

     – Читала. По моему в книжке «Собор Парижской Богоматери» была такая ключница. Старуха какая-то. Она всегда носила с собой связку ключей подвешенных на большущее кольцо. И не было такой двери, которую она не могла бы открыть. Ты разве не читала?

     – Я? – Маша показала на себя пальцем. – С моим то зрением только и читать книги.

     – Извини. – Наташа хлопнула себя по лбу ладошкой. – Всё время забываю. А зачем здесь это слово написано, я не знаю, – она кивнула на тетрадь.

     Маша протянула тетрадь подруге. – Почитай, пожалуйста, что там ещё интересного?

     – Я её уже всю почитала. Там много интересного, но всё непонятное. – Наташа открыла тетрадку и стала перебирать страницы. – Все какие-то древние времена здесь. – Она задумалась, – может и вправду это года написаны? Вот, кстати, здесь интересно, – она перелистнула страницу и ткнула пальцем в текст, – здесь как дневник. Девочки, гляньте ка на год и дату. Вы помните день рождения Саши? Я вот, не сразу догадалась, а как вспомнила, так у меня мурашки по спине поползли.

     Маша взяла лупу и стала водить ею по верхней строчке листа. – Год то какой, ты видела?!

     – Ага, – с восхищением ответила Наташа.

     – Ну, читай. Что там написано. – Маша снова села на лавку.

     – «Мы с Полем первый раз увидели этого ребёнка. Было дико думать как эта малютка выжила». Вот ещё: «Поль сразу придумал имя. Моя мама была возмущена». Дальше: «Второго нет. Только один». И вот: «Антоша был чем-то сильно взволнован».

     – Кто такой этот Антоша?

     – Может Антуан? – предположила Наташа и пожала плечами, показывая этим, что совсем не уверена в своём предположении.

     – Антуан – француз. А Поль? Ведь это же наш Поль. Не так разве? – Маша во все глаза смотрела на Юлю, хотя её вопрос явно был обращён к Наташе.

     – Наш конечно! Другого то и нет, – ответила подруга.

     – Но как же тогда так получается, что Галина Александровна с Антуаном выросли, а Поль остался мальчиком?

     – Тебя это удивляет? – хмыкнула Наташа. – Да в этой тетрадке каждая строчка удивляет, а ты удивляешься только этому. И то, что с тех лет ни одна Галина, и никакой Антуан не выжили бы. С тех годов уже померли все давным-давно.

     – Ты права, – вздохнула Маша.

     – Постойте, девочки, – подала голос Юля, – но в том году уж точно не могло быть никакого Антуана. Это писал человек, который уже давным-давно умер.

     – Вот и ты туда же, – сердито ответила ей Наташа. – А ничего, что вся тетрадь исписана одним почерком? Да и почерк этот хорошо нам знаком. Это же точно Галина Александровна писала.

     – Значит она переписывала откуда-то. Никакая тетрадь не дожила бы с тех времён, – утвердительно заявила Маша.

     – Но о ком идёт речь? Вот я думаю, что о Саше.

     – Почему ты так уверена?

     – А потому, что следующая запись тоже в день её рождения. И все следующие тоже.

     – Наташ, а что в конце написано?

     – Где? – не поняла Наташа.

     – В тетрадке этой. Почитай последнее.

     – Ну, тут-то всё понятно. Запись была девять лет назад в день рождения Саши. Ей наверное месяц отроду был, когда нас сюда привезли. Чего не понятно?

     – Мда, – задумалась Маша. – Всё непонятно. А что ещё? Написано что-нибудь?

     – Сейчас, – Наташа стала читать. – «Вероятно, это последний раз». А вот дальше… – многозначительно проговорила Наташа. – «Теперь наверно я знаю кто такой Поль...» и дальше всё сильно зачиркано. Совсем ничего не прочесть. Дальше даты нет, но написано: «Мальчиков отправили на материк». И больше ничего.

     – Я ничего не поняла, но очень интересно. – Маша встала, потянулась, и разглядывая маяк, будто видела его в первый раз, проговорила: – теперь мы знаем о какой-то большой и очень древней тайне.

     – А этот Поль, это Сашин брат?

     – Нет, Юля, что ты? Они друзья…

     – И мне кажется, – Маша перебила Наташу, – что оба они родились где-то там, может в деревне, а может рядом где, в тех местах.

     – С чего ты так решила?

     – А с того, Наташа, что не просто так они летом к этой бабке ездят гостить.

     – Ты про Лизавету?

     – Ну да. Она или их бабушка, или ещё кто из родни. Я у Саши спрашивала. Она сказала, что бабка Лиза ей вовсе не бабушка.

     – Наверно она родня Поля.

     – Всё, девочки, нам пора в баню. – Наташа встала со скамейки. – Идёмте отмываться.

     – Наташа ты помнишь, что тебе обязательно надо вернуть тетрадку?

     – Что за вопрос?! – Наташу возмутило Машино напоминание. – Думаю, прямо сейчас это и сделать.

     Девочки дошли до обрыва, спустились по крутой тропинке вниз, зашли в баню и кое-как отмылись, ещё тёплой после последней протопки печи, водой. Решив не спешить с возвращением они пошли вокруг горы огибая её против часовой стрелки. Девочки прошли мимо стоящего под горой трактора, мимо тарахтящей в зарослях берёз генераторной. Идя вдоль подножия горы они взяли левее, там где гора острым выступом несла на своей макушке башню мостика. Миновали четыре огромные, походящие на поросят цистерны с соляркой уложенные в ряд недалеко от берега. Здесь склон горы становился более покатым, а нижнее плато было густо заросшим берёзами и кустарниками. По поросшей травой дорожке уходящей влево и плавно взбирающейся в гору девочки прошли мимо небольшого поля огороженного старой изгородью. Посреди поля, в высокой траве, стоял конь. Быка и пса видно не было.

     – Странно. Пегас один. – Маша подняла свой маленький театральный бинокль и смотрела в сторону коня надеясь увидеть его приятелей.

     – В траве, наверно, дрыхнут или в лес отлучились. Пойдём, Маруся, мы и так сильно задержались.

     Девочки пошли дальше. В этом месте, на подходе к хозяйственным постройкам маяка, дорога всегда, даже в погожий солнечный день, была тёмной и сырой. Юля уже устала с непривычки ходить по камням и гальке. Шла медленно, и всё больше смотрела в землю.

     – Юльчик, – Наташа протянула девочке руку, – давай, помогу тебе. Со временем привыкнешь. Это ты ещё по берегу не скакала, – усмехнулась она. – Поначалу всем трудно.

     Показались сараи. Старые, покосившиеся, серого цвета. Сразу за сараями был разбит огород, где Сергей Леонидович со своей женой Татьяной Алексеевной даже умудрялись выращивать клубнику.

     – Наташ, пойдём завтра чернику собирать? Юлю с собой возьмём, а может и Сашу.

     Наташа согласно кивнула. – Я согласна. Возьмём фуфайки и пойдём.

     – А фуфайки зачем?

     – Увидишь Юля.

     – Мы на них ложимся, собираем чернику и объедаемся ею. Иногда прям там и спим. Если погода солнечная. Тебе понравится.

     – Ты так рассказала, что мне уже понравилось.

     Маша с Наташей переглянулись и засмеялись.

     – Это ты ещё грибы здесь не собирала. Вот то-то у тебя восторг будет.

     – Угу, – продолжила Маша. – Выйдешь на полянку, а там сразу пятнадцать подосиновиков стоят. И так везде.

     – Вы меня возьмёте с собой?

     – Конечно возьмём. Ты же теперь с нами. Мы здесь одна семья. Жаль, что мальчишек с нами больше не будет.

     – Машк, ты не знаешь, почему Галина Александровна отправила их с острова?

     – Нет. Не знаю. Но сегодня здесь будет Поль.

     – Интересно, почему она его оставила?

     – Не знаю, Наташ.

     Девочки прошли мимо маяка, и свернув в густой пролесок вышли к обеденному домику. Уставшие и голодные они обнаружили, что ничего не приготовлено, и подогрев чайник на электрической плите довольствовались хлебом и сгущённым молоком.

     – Где все? Кажись сейчас ужин должен быть.

     – Странно. Пойдём к Галине Александровне. Может там все собрались?

     Открылась и закрылась входная дверь. Послышались шаги. В кухню заглянула Галина Александровна.

     – Хорошо что вы здесь.

     Вновь открылась и закрылась дверь. Стало тихо.

     – Только у меня ощущение такое, будто на острове, кроме нас троих больше никого нет? – Наташа скинула с себя сапоги и забралась с ногами в Сашино кресло. В руках у неё оказалась тетрадка.

     – Снова читаешь?

     – Да, Машунь. – Наташа листала страницу за страницей. – Мне вот интересно стало… – она на пару секунд замолчала, – вы заметили реакцию Галины и Антуана?

     Маша задумалась. – Ну да. Странно они отреагировали, но я не придала этому значения. Ни до того было.

     – Вот именно! – С жаром ответила Наташа. – Тебе ни до того было. Ты испугалась, а они отреагировали как-то уж слишком спокойно. Будто такое уже не раз видели.

     – Нуу… я бы так не сказала, – задумчиво ответила Маша. – Антуан, вон, растерялся немного.

     – Ага. Немного. Мне показалось, что он не ожидал этого именно сейчас, и был огорчён. Он, – Наташа подняла указательный палец, – не испугался пропажи ребёнка девятилетнего. Он расстроился, что не увидится с ней. Это не странно?

     – Странно. – Ответили одновременно Маша и Юля.

     – Вооот! – торжественно воскликнула Наташа. – И у меня появилась мысль посмотреть записи.

     – Но мы же их уже смотрели, и так ничего и не поняли. Или это я одна не поняла? – спросила Юля.

     – Да нормально всё, Юльчик. Но если Сашино пропадение не испугало взрослых, значит такое уже было. Я хочу глянуть, когда до этого она пропадала. – Наташа листала страницы начиная с последних. – Ага. Вот, – она водила пальцем по листку. – Вот. Через… – девочка загибала пальцы на руках и проговаривала вслух, – девять лет. А вот… – она снова считала, – одиннадцать лет. А вот тринадцать. – Наташа перелистнула страницу. – И тут девять. А здесь семнадцать. – она ещё раз перелистнула. – Одиннадцать, тринадцать, девять, пятнадцать.

     – Ты чего там нашла такое? – любопытствуя спросила Маша.

     Наташа резко подняла руку призывая не отвлекать её всякими вопросами.

     – Не мешай. Она считает что-то, – шёпотом проговорила Юля.

     Прошло минут пять. Наташа выдохнула, и закрыла тетрадь. – Вот. Если мы правильно что-то понимаем, то Сашуляпропадала всегда примерно в возрасте от девяти до семнадцати лет. Я всё проверила.

     – Ага. А сегодня ей было девять. – С важным видом изрекла Маша. – Интересно, а когда она появится? Она же должна появиться? – Она посмотрела на Наташу. – И если ты права, то сегодня её день рождения, и значит сегодня она родится снова. – Девочка мотнула головой. – Дурдом в поселковом клубе.

     Наташа развела руками. – Не говори.

     – Может нам Галину Александровну расспросить? – Юля посмотрела, сначала на одну девочку, затем на другую.

     Наташа фыркнула. – Так она и рассказала нам.

     – Девочки, всё будет хорошо. Надо подождать и Саша вернётся. Я прям чувствую – этот остров её, и без Саши он не нужен сам себе. Вот даже не просто чувствую. Я знаю это. И не спрашивайте откуда. – Маша вздохнула и поднялась со стула. – Пойдём на причал. Надо узнать, Поль здесь или нет.

     Подруги вышли из домика.

     ***

     В блокноте, что мальчик держал открытым на чистой странице, прорисовывался домик с ниткой дыма из печной трубы, стоящий окружённый берёзами, на краю горы. И не завершённый, на половине, таковым и остался.Мальчик улыбнулся, поднялся с камня, осмотрелся и пошёл в сторону горы, навстречу той, чьи мысли он только что прочитал.

Глава 6 ОСКОЛКИ ПАМЯТИ

      Душа моя, будто снег первый, чиста и легка была. А сама я бродила не ведая многого. И пути мои длинными были, не прямыми, но сквозь тысячи шагов возвращалась я в начала свои находя ходы короткие в тысячелетиях. И что в жизнях людей эпохами было, то для меня взглядом пройтись да порадоваться за созданное. А память, что листья жёлтые, насытившись деяниями, срывалась ветром пути моего и уносима была в забвение.

     ***

     Саше снился сон. Она не запомнила его, но остались впечатления. Мягкие, тёплые, как от одеяла, которым тебя укрывают любящие руки. Она это знала наверняка так как проснулась с улыбкой. Открыла глаза, закрыла и открыла вновь. – Ох! Уже поздно. Солнце вон где. Наташка, наверно, завтракает. И чего она меня не разбудила? Ну подруга. – Выбравшись из постели, она передёрнулась от холода, потянулась, и шлёпая босыми ногами, вышла из комнаты.

     – Хм. Никого нет. – Произнеся, пусть и негромко, но всё же вслух, эти слова, она вдруг в полный голос продекламировала стихотворение, непонятно откуда появившееся у неё в голове:

     Вознестись до небес и упасть в тишине,

     В мёртво-бледной, холодной, космической мгле.

     – Во, придумала! – Так же громко, с восхищением прокричала она и закружилась по коридору будто вальсируя.

     – Нет. Что-то явно произошло. Надо умыться, одеться и пойти на завтрак. И я обещаю, что ничему не буду удивляться. Ага? – сказала она себе. – Согласна. Буду спокойна. Мне всё равно.

     Воздух был морозным. С неба падали редкие мелкие снежинки, будто пыль. Природа ненавязчиво напоминала о надвигающейся зиме. Прикрыв дверь Саша побрела по тропинке в сторону обеденного домика.

     Что-то было не так, но что? Мельком, где-то на самом краю сознания она ощущала странность всего, что её окружало. Но всё то странное было, одновременно, очень знакомым, привычным, каждодневным... И всё же...

     Тропинка виляла между голыми берёзами, скинувшими листву, лежащими тут и там камнями, ямами заполненными водой и торчащей из-под неё пожухлой травой. Справа слышалось поскрипывание мачты антенны. Ветер был не сильный, но какой-то настойчивый, угрюмый. Казалось, он задался целью пригнуть верхушку антенны к земле, ещё немного и у него это получится. И снова что-то было не так. Чего-то не хватало. Что-то не соответствовало каждодневному повторению и привычному существованию. Но что?

     Прямо перед девочкой тропинка вдруг оборвалась уйдя под воду. Это место было несколько ниже и вода нередко скапливалась здесь образуя большую непроходимую лужу. Саша разочарованно развела руками и насупилась. Для того чтобы обойти лужу и добраться до камбуза необходимо было вернуться назад, почти дойти до жилого дома и взяв влево от него пройти между маяком и домом, в котором жили дядя Серёжа с Татьяной. Эти лишние пятнадцать минут ходьбы расстроили и рассердили её. От огорчения она готова была пройти прямо по ледяной воде этой никчёмной лужи, но ей представилось что там, в глубине, может кто-то скрываться и девочку передёрнуло от страха. Она развернулась и побрела в обратную сторону.