Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

     Неожиданно девочка вырвала свою руку из руки мальчика. – Мне надо сесть. Я устала.

     – Что с тобой?

     – Ты что-то скрываешь. Я это чувствую. – Саша смотрела на небо. – Я это вижу. Они не могли выдумать мне имя. Никто не мог. Оно у меня было всегда. Оно записано, и храниться в колодце.

     Мальчик улыбнулся услышав о колодце. – «Она знает что-то очень важное для себя. Знает, будто столбики верстовые, обозначающие дорогу и помогающие не свернуть во тьме, которые расставив в самом начале пути, использует. Вот и колодец, он всегда с ней. Он не даст ей заблудиться. И сейчас её состояние вызвано стремлением вырваться из условий, которые сама же себе и поставила».

     – Иди сюда. – Поль показал подруге на бревно, подал ей руку и усадив, устало сел сам. – Придёт время. Ты сама всё будешь знать. Вспомнишь. А затем, найдя то, что так старательно ищешь, и взяв его в свои руки, счастливая, пойдёшь дальше. И может даже, когда-нибудь, расскажешь, кто я такой в твоих мирах. Я хочу узнать себя, – в голосе мальчика звучали нотки грусти. Он вздохнул, и бросив быстрый взгляд на девочку, продолжил: – Сейчас ты уйдёшь, а затем вернёшься другой дорогой. Я ещё не знаю причины, по которой ты заглянула за горизонт востока где увидела заходящее солнце. Ты сообщишь о ней потом.

     – Но с чего ты взял, что я хочу сейчас уйти?

     – Вспомни, что час назад ты нарисовала.

     – Так вот у кого второй блокнот?!

     – Ты снова позабыла. Так бывало уже много раз.

     Неожиданно для девочки, новость о том, что её рисунки в блокноте видит кто-то ещё, взорвала её. Да. Она забыла. Да. Рисуя, она таким образом общалась с ним, с Полем. Так было всегда. Но не в этот момент, не сейчас. Ведь, именно сейчас она того не помнила, и значит, в эту самую минуту блокнот принадлежал только ей одной, и ещё, кому-то незримому, не ясному ей. А теперь? Вот он! И это Поль. И он всё знает, и это всё равно как увидеть её раздетой, купающейся в озере в тот момент когда она уверена, что никто не видит этого! Она разгневалась: на себя, на свою память, на скверного мальчишку видящего её сокровенные мысли. В порыве возмущения и досады, Саша вскочила на ноги, вскинула голову, и топнула, сначала одной ногой, затем другой. Сухие листья взлетели над землёй и летали, уже не опускаясь. В какой-то, неуловимый момент, Поль осознал тугую боль в голове. Гнев девочки сотрясал и раскалывал видимое и слышимое мальчиком. И вот уже его голова гудела, что-то в ней ухнуло и… грохот и звон сменились звенящей тишиной. Его глаза закрылись. А когда он открыл их, Саши рядом не было.

     ***

     Вздохнув, мальчик встал и побрёл к домику. Сколько раз он провожал Сашу. Сколько раз, спустя неизведанные отрезки, она возвращалась, принося в созданный собою мир новую корзинку. К этому ли берегу прибьёт её? Или к какому другому? Поль сел на камень недалеко от домика и стал чего-то ждать сам ни в чём не уверенный.

     И тут, случились, одно за другим, два события. Сначала он увидел лодку приставшую к крошечному островку, которым заканчивается коса. Из лодки мешком вывалился на песок берега мужчина, перевернулся на спину и лежал ни жив не мёртв. А недалеко от косы, в высокой траве, недалеко от разрушенного колодца, мальчик лет девяти ждал когда тот отдохнёт, пройдёт по косе и ступит на берег острова. Это видение возникло и растаяло через секунду. В том, что это было видением он не сомневался. А спустя какое-то время, и то было уже не видением, дверь дома открылась и на крыльцо вышла его Саша…! – Она вернулась? Сюда? Значит… – Но подумать ещё у Поля не было времени, за девочкой, на крыльцо вышел и он сам. – Но как?! Как могло так случиться?! Это могло означать только одно, только то, что Саша оказалась позади своих шагов. И вот теперь он понял: то видение оказалось фрагментом его памяти. Испугавшись, и ничего не понимая, Поль вскочил на ноги, и осторожно, чтобы не потревожить эту и без того странную, запутанную ситуацию, спрятался за деревьями и стал ждать когда он, тот, и девочка отойдут подальше.

     Созданная Сашей ситуация не сулила ничего хорошего. Он уже знал это. Теперь впереди только игра в классики, где квадратиками нарисованными мелом будут пути пройденные девочкой, по которым ему предстояло долго скакать в поисках этой самой, неугомонной Странницы.

     Тихонько подозвав к себе Пегаса он взобрался на него и поскакал в сторону где должен был быть старый колодец. Сейчас он, колодец, был единственным ориентиром для девочки, и надеждой для него. Поскакав обходной дорогой, чтобы не быть замеченным теми двоими, и оказавшись на месте где должен быть колодец, Поль спешился.

     Но колодца там где он извечно стоял, не оказалось. Исходив хорошо ему известное место в берёзовой роще нижнего плато, он убедился в его отсутствии. Поля поразил страх. Всё могло прямо сейчас закончиться. Потеряв маяк Страннице оставалось только выйти из своего мира, бросить его, а значит отказаться от своего замысла, который, как он понимал, заключался не только в существовании этого мира, но было и ещё, более важное, а может и единственно важное.

     Мальчик, устрашённый перспективой неминуемой гибели всего, что когда-либо было создано в великой пустоте, вскочил на коня и поскакал напролом, сквозь рощу, на гору, к домику. Последний раз глянуть, и, может быть забрать корзинку, которая теперь не имеет для Саши никакой ценности. А сам он? Что будет с ним? То решать не ему.

     Сейчас же, встретивший его дом был иным. Совсем немного, почти не ощущаемо, но иным. Что-то, что мальчик хорошо помнил, чуть изменилось, постарело на тысячелетия, но только наоборот, будто вспять, и с домом было всё совсем по другому. Дом, будто возведённый вчера, и сам ещё будучи младенцем, приготовился в первый раз встречать в своих стенах младенца иного рода. Вот так, время, обращённое чудовищной энергией девочки вспять, вывернуло наизнанку само себя. И теперь, в доме, что-то первозданное играло свою, давно позабытую мальчиком, музыку. И запахи, ещё не обогатившиеся историей жизни. И некая пустота памяти. Не было и корзинки там где она была всегда. И нет, она не была сорвана. Не было даже крюков для верёвок, на которых та должна была висеть. Но если это удивляло, то отсутствие извечного колодца приводило в ужас.

     – Будто предыстория, – прошептал Поль. – То время, которое ждёт Странницу. Что-то взяло и отменило тысячелетия всего мира. Потому и нет ещё колодца. Может, его образ, как раз сейчас, лежит на санях, которые тянет за собой пара оленей по бескрайней белой пустыне. Саша, Саша, что же ты такое сделала оказавшись на шаг впереди своего начала? Саша, оглянись назад. Умоляю тебя...

     И в этот самый момент, когда мальчик предавался горестным размышлениям, дрогнул воздух, и эхом прокатился долгий, медленно угасающий вздох. Низкие, тяжёлые звуки ушли вниз впитываясь в половицы, и пока Поль пытался уловить их исход, и объяснить себе природу произошедшего, в остановившихся колебаниях воздуха он увидел другой дом, другую комнату, в которой сейчас стоял. Он увидел корзинку. И от чего-то, самого себя лежащего в зарослях черники, перед маленьким, уютным домиком, стоящим посреди берёзовой рощи. И прямо сейчас, перед его глазами, некий мужчина вышел на крыльцо держа на руках младенца. И, как и предыдущее, это видение дрогнуло и растворилось. Встряхнув головой мальчик прошёл к тахте и сел. Корзинка висела на своём месте.

     – Теперь снова всё родное. Стены, они шепчут, пересказывают историю, они говорят со мной. И запахи. Вот же они. Все здесь. Родные. Богатые оттенками. И Фёдор… – Поль снова мотнул головой. – Теперь всё хорошо. Значит и колодец должен быть на месте. Я могу уходить и продолжать поиски своей Саши. А остров сейчас не мой. По нему сейчас ходит тень моего далёкого, предродового прошлого.

     Выйдя из дома, он поспешил к стоявшему неподалёку Пегасу. Следовало успеть уйти до того как, Саша и он другой, вернутся.

Глава 7 КАЛЕЙДОСКОП

      Породившая мир, да породит себя сама. Сколько их, этих порождений? И кто тот, кто плетёт корзинки? Чьими руками начинается всякий новый путь? И кто сопровождает меня? Кто любит? И каждое новое порождение полнится видениями . И встают они явью вдоль дороги моей, будто столбы верстовые. А я , сделав шаг по дороге одной, делаю шаг и по другой. И оглядываюсь, и вижу сменяющиеся обрывки памяти своей, будт о картинки калейдоскопа . Так что вижу я на пути своём уже прошедшем?

     ***

      Девочка открыла глаза. Мир вокруг неё покачивался, был голубым и пах морем.

      «Где я? Где? – Она попыталась оглядеться, но у неё не получилось. – Какие странные ощущения. Знакомые до боли. И почему, чёрт побери, почему я уверена, что уже бывала в подобной ситуации?» – Вздохнув она закрыла глаза, а через минуту уже стояла на вершине горы. Что это была за гора, и что сама она делала там, неважно. Важно было действо разворачивающееся под горой, повсюду, куда не кинь взгляд.

      Сама же наблюдающая испытывала сейчас странные трансформации. Нет, она не изменялась превращаясь из себя той в другую как одна форма трансформируется в другую. Нет. Происходило что-то с её зрением. Её глаза. Их стало больше. Больше чем привычных два. Сейчас она взирала на мир тремя парами глаз, но длилось это триединство недолго. Она стала замечать как увиденное ею… режется, и хоть и видела она по-прежнему всё так же ВСЁ, но это ВСЁ в абсолюте таковым не являлось.

      Девочка же, стоя на горе, наклонилась и взяла в свои руки весь мир, что был вокруг. Не медвежью берлогу, не гнездо чайки, не муравейник, а весь мир. Встав и вытянув руки она с улыбкой рассматривала то, что сама же, некоторое время назад, создала. Не так уж и давно. Ещё и звезда, что согревала этот мир, не прошла и четверти оборота вокруг центра небольшого звёздного скопления. И сама она помнила, как совсем недавно оставляла все эти звёзды и планеты безымянными, но её мир, населённый разумом, уже успел дать всему названия. Раскрасил всё вокруг именами. Вот вам и Земля, колыбель человечества, вот и звезда по имени Солнце, что греет колыбель, вот и галактика под прекрасным названием Млечный путь. Кстати, про колыбель…

      Лёжа в том, что мерно покачивалось в некоей сладкой, нежной, и такой привычной пустоте, она вспоминала, чем всякий раз заканчивалось подобное убаюкивающее путешествие. Да. Именно путешествие. Потому как незыблемым правилом было следование её существа к некоей точке отсчёта, к незримому маяку. И бог бы с ней, с оболочкой. Та была её собственным условием. Важным был путь её души, которую нежно и бережно несла по волнам безбрежного пространства маленькая ко рзинка , а маяк своим огнём освещал этот путь.

      То ли сон это был, то ли явь, а может, пребывала она в тумане воспоминаний своих прошлых хоженых путей, но покачивать перестало, а мгновения спустя, девочка ощутила, как наблюдаемая ею синева приблизилась к её глазам, а саму её уже держат нежные тёплые руки. Руки женщины.

      « А вот и я , – подумала она, и улыбнулась. – Здравствуй, мой мир».

      «Милая мама, посмотри в мои глаза , тронь моё лицо своими нежными пальцами, и оттолкни корзинку в море. Велено ей пристать не к этому берегу».

      Оставив Поля на острове, она оставила и сам остров, оказавшись здесь, где был всё тот же сентябрь, те же берёзы, и где также север был между востоком и западом. Но она непременно вернётся туда. Поль ждёт, она чувствовала, ждёт и боится не дождаться. Надо вернуться, и завершить круг, а иначе тугие витки пружины её путей не освободятся и не раскидают по пространству все дороги, что проложены были ею.

      «Мне бы только ещё чуточку. Совсем немного…»

      Девочку остановили воспоминания. Она закрыла глаза. Совсем ненадолго.

      «Я только вспомню некоторые фрагменты того, что уместилось в краткость мига между вчера и сегодня, и вернусь».

     Остров померк, а вместе с ним и Поль. Она ещё помнила последние мгновения, когда её друг, закрыв глаза от нахлынувшей на него головной боли, застонал. Неподвластная ничему сила изливалась из девочки, будто огненный кнут хлещущий своей разрушающей природой по досаждающим обстоятельствам. Да. Она досадовала. Злилась. Даже негодовала. Но зато сейчас, пребывая в блаженной расслабленности мгновения между уходом и следующим появлением, она отдавалась приятным воспоминаниям давно пройденных путей. Она ещё вернётся. Довершит начатое. Исправит, распутает, расставит по местам, и спасёт мир ставший ей родным. А сейчас немного воспоминаний. Тех, что ещё остаются в её памяти. Тех воспоминаний, благодаря которым она сможет крепко стоять на земле и очаровываться великолепию созданного ею мира.

     Николь сидела на подоконнике.

     – Мам! – позвала она, и снова одела наушники будто, не ожидая маминого ответа.

     В комнату вошла женщина, на вид ей было около тридцати, в домашнем халате, босиком, с убранными в хвост волосами.

     – Ты меня звала? Эй! Николь! Что за невежество?! – женщина подошла к дочери и одним точным движением сняла с её головы наушники.

     – Мама! – Николь вздрогнула и испуганно посмотрела на мать. – Ты напугала меня! Разве так можно?!

     – Ну и ну. Зачем же ты меня позвала если не ожидала увидеть здесь?

     – Я… забыла. Посмотри, какая красотища! Хочу посмотреть на рассвет. Схожу на берег. – Девочка повела подбородком в сторону окна.

     – Только, прошу тебя, не ходи туда одна.

     – Да? И с кем? Все сони непробиваемые, вставать к обеду для них нормальное дело. Не понимаю, как так можно? Полдня проспать. Пол жизни во сне. Жутко.

     – Кстати, забыла сказать. Вчера тебя мальчик спрашивал. Они недавно приехали сюда. Насколько я знаю у него нет отца, но мальчик хороший.

     – Откуда ты знаешь, что он хороший?

     – А я чувствую. – женщина улыбнулась, и выходя из комнаты, добавила: – Его Поль зовут. Симпатичный мальчик.

     Николь, собираясь, уже, одеть наушники, остановилась и смущённо посмотрела на мать: – Мне не нравятся симпатичные мальчики.

     Мама улыбнулась и кивнула. – Вот и хорошо.

     Продолжая сидеть на подоконнике девочка слушала музыку и размышляла: «И чего, мама не найдёт себе мужчину? Она современная, красивая, и кран на кухне снова протекает, и кто это будет делать? Придёт какой-нибудь сантехник в засаленном комбинезоне, усатый, фу».

     Дослушав до конца альбом, Николь слезла с подоконника и засобиралась на улицу. «Зайду за Адель сначала, а там потом видно будет, может у неё есть план. Спрошу, может она чего знает про этого Поля. Странно, что мама так улыбалась, он же мальчик ещё. Эх, старость не радость». – Последняя мысль заставила девочку улыбнуться.

     На улице было свежо. Под летним солнцем проползали облака, и они явно никуда не спешили. Застегнув кофточку девочка заторопилась к домуподруги.

     Воспоминание прервалось проплывающими по небу белыми облачками и колоколом высокой белой башни стоящей на горе. Заржал конь. Из чёрной трубы вырвались клубы дыма, запахло углём. Где-то, может под горой, тарахтел дизель-генератор. Кололи дрова возле старой, высокой берёзы.

     Обрывки образов сменились белым пространством тянущимся от горизонта до горизонта. Белый медведь скользил вниз по обледенелой горе широко расставив лапы. Девочка услышала свой смех. Она бежала, и это можно было понять по хрусту снега.

     И эти видения ушли, а на их место вернулись те, где у неё другое имя, и рядом родные, сильные руки:

     – Давай руку, а то ещё того гляди, в ручье окажешься. – Поль протянул ей руку, и первым ступив на брёвна, аккуратно повёл за собой. Рука его была сильной и тёплой.

     Неожиданно Николь остановилась.

     – Вот это да! Посмотри! Вон, там, видишь? Какой огромный кот! Киса. Кис-кис-кис…

     – Не отвлекай его. Он рыбу ловит. – При этих словах, как девочке показалось, Поль подмигнул коту и лукаво улыбнулся.

     – Странно как-то.

     – Что именно тебе так странно? – и не дожидаясь её ответа продолжил, – мы с ним знакомы. Это мой кот и зовут его Проглот. Он любит свежую рыбку. Каждое утро ходит сюда охотиться. Говорит – здесь отменные рыбины.

     – Говорит? Ты сказал: говорит?! – Николь рассмеялась отчего ей пришлось присесть и ухватиться руками за брёвна чтобы не свалиться вниз.

     – Поосторожней! Мы ещё не на берегу и можем вмиг в воде оказаться. Я представляю, как Проглот развеселиться, наблюдая такое, – и ещё крепче сжал её ладошку в своей руке.

     А тем временем возле моста было слышно шипение и всплески воды. Обернувшись, дети увидели, как кот, сидя на песке, у самой кромки воды, передними лапами, погружёнными в воду, явно, с чем-то отчаянно борется. Пузо кота, изрядно намокшее, то и дело ополаскивается от чего само животное шипит и фыркает. Наконец, изморив невидимого соперника, коту удаётся сделать несколько движений назад от ледяной воды и явить миру свою победу: большую, сверкающую рыбину. Пытаясь вышвырнуть её на берег, кот, несколько раз получает по морде широким рыбьим хвостом, хозяйка которого отчаянно извивается в лапах охотника. Несколько раз мяукнув, злобно шипит, встаёт на задние лапы, и развернувшись всем телом, круговым движением швыряет рыбу на землю. Та, пролетев почти метр, шлёпается на песок не переставая при этом, бить хвостом. И вот, на глазах у изумлённой публики, кот потёр передние лапы, и не опуская их, как был, на задних, улыбаясь подошёл к жертве.

     – Вот это да! Здорово он её! Будет ждать, когда она успокоится или камнем по голове?

     – Злая ты Николь. Злая и удивительная. Как правило, – камнем по голове.

     Они предпочли поскорее удалиться от моста, не желая наблюдать сцену убийства.

     Воспоминания текли обрывками,прерываемые не совсем ясными образами. По небу летали два дракона изрыгая из своих пастей струи огня. Горел город. Пещера. Один из драконов, на глазах девочки, уменьшился превращаясь в деревянного дракончика. Снова пещера. Корзинка. Чёрный яйцеподобный камень. Холм.

     Череда скоротечных видений прервалась уступив место более связному, и важному для неё:

     Из-за камней, наваленных у самой воды показался уже знакомый девочке кот.

     – Кыся! Ты что здесь делаешь?! – девочка обрадовалась живой душе. Проглот подошёл и стал тереться о её ногу. – Господи! Да ты мокрый! Опять рыбку ловил? – Тот замурлыкал. – Где твой хозяин, кыся? – Кот пристроился попой на её ногах и задрав голову посмотрел на девочку. – Но… почему ты всё время молчишь? Ты же говорящий кот. – Она наклонила голову и уставилась на него ожидая реакции на свой вопрос. – Ты молчун.

     – Я не люблю много говорить.

     – Ого! Ты сказал прямо мне в мозг! Значит вот как ты разговариваешь! Здорово! – Николь так восхитилась этому, что запрыгала на месте, отчего кот поспешил соскочить с её ног. – Ура! Я знала! Знала!

     – Но ты должна понять, что всё это не сказка. Тебе никто не поверит. И рассказывая об этом ты сделаешь хуже себе.

     – Ты прав, милый котик. Я запомню это.

     – И не говори со мной вслух, а то я два раза слушаю тебя, не говоря уж о том, что ты несколько… глупо выглядишь.

     Выслушав кота, Николь повращала глазами, обдумывая услышанное, и проговорила, как делала это в моменты мысленных диалогов: – Я поняла тебя. Дай ответ если я сделала правильно.

     – Ты всё сделала правильно.

     – Ура! У нас получилось! Ой… Но, ведь, тогда, получается, что ты можешь читать мои мысли. Это плохо. Это как подслушивать. И я ничего не смогу с этим сделать.

     – Это не так. Слушать твои мысли, когда ты сама с собой, сущая мука. Твою какофонию, прости меня, пожалуйста, ни черта не разобрать. Хм. И как ты сама себя понимаешь?

     – Ладно язвить! Лучше скажи, где мне найти Поля?

     – Уже соскучилась? Он просил не говорить тебе. Да к тому же, я и сам уже ухожу. Не буду тебе мешать. И кстати, может ты знаешь, где тут курятник поблизости есть?

      Девочка засмеялась. – Нет. Про курятники я ничего не знаю.

      – Жаль. Очень жаль. Мясо местных ворон уж больно отвратительно. Будто перьев наглотался. Хуже шерсти. Ну да ладно. Я знаю где сегодня меня курочкой угостят. Так что, не прощаюсь с тобой.

      Николь, не уловив сути сказанного котом, была занята вопросами куда более для неё в тот момент важными. – Может ты скажешь, где этот Поль живёт?

      – Сдался он тебе. Ладно. Не обижайся. Он сам тебя найдёт. А мне идти пора. У меня свидание. – И вдруг, будто боясь не успеть, торопливо проговорил: – цепочка с кулончиком, что висит у тебя на шее, покажи, а?

      – Что? – не поняла девочка.

      – Ну, кулончик с цепочкой. Нравятся мне кулончики. У тебя есть кулончик?

      Девочка усмехнулась. – Есть. И что?

      – Покажи. А?

      – Вот пристал-то, – хмыкнула она и стала доставать из-под кофты цепочку. Явив на свет, сияющий тысячами искорок стального огня небольшой камешек красного цвета висящий на тонкой серебряной цепочке, девочка села на корточки и положив его на ладонь поднесла к мордочке животного.

      Кот, с красными от отражения камня глазами, зачарованно смотрел на кулон. – Откуда это у тебя? Ты знаешь?

      Николь пожала плечами. – Не знаю. Эта цепочка с камешком всегда у меня есть.

      Кот удовлетворённо кивнул, будто то и хотел услышать, затем произнёс непонятно к чему: «уважаю», развернулся и пошёл прочь.

     Потеряв из виду сказочного собеседника, девочка хмыкнула, убрала цепочку с камешком под кофту и пошла дальше, к дому Адель. И спустя час рассказала ей о приключившемся. А зря. Не стоило рассказывать. Адель презрительно фыркнула, повертела пальцем у виска, и сказав: «Пока, подруга», развернувшисьушла. Вот и подруга...

     На девочку накатила грусть. Распрощавшись с Адель, она неторопливо пошла вдоль ручья, в сторону школы, в которой училась. Зачем она шла в ту сторону? Она просто шла по течению ручья. Дойдя до мостика соединяющего два берега девочка поднялась наверх, и повернув налево, в сторону противоположную от школы, направилась домой.

      Воспоминание на этом не заканчивалось. Иные мелодии врывались в него. Вздрагивали и распадались видения. Рвались связи. Время скакало. Появлялся домик на краю горы, окружённый берёзами. Солнце, проходя над домиком, заходило, то в одной стороне, то в противоположной, будто плёнку этого видения прокручивали задом-наперёд. Домик блёк. Туман рассеивался. И очередная интерлюдия сменялась продолжавшимся представлением:

      Мадам Бишот готовила ужин.

      – Милая, отложи книгу и помоги матери накрыть на стол.

      – Хорошо мам. Иду.

      Николь помогла маме и они сели ужинать.

      Девочка ковыряла вилкой кусок курицы. – Мама, ты хочешь выйти замуж?

      – С чего вдруг такой вопрос?

      – Ты меня натолкнула на такие мысли.

      – Разве?

      – Угу. Когда о мальчике этом заговорила. О Поле.

      – Вон оно что.

      Николь прислушалась, – мне кажется к нам стучатся.

      – Я ничего не слышу, – мадам Бишот прислушалась вслед за дочерью. – Да. Теперь слышу. Будто скребётся кто, – она встала из-за стола и пошла в прихожую.

      До Николь донеслись возгласы мамы.

      – Это ещё что такое?!

      Послышался смех.

      – Молодой человек, вы к кому?

      Сначала на кухню, без суеты, хозяйской походкой прошёл большой чёрный кот. Следом за ним вбежала мама девочки и остановилась глядя на нежданного во всех смыслах гостя. Делая вид, что возмущена, она обратилась к животному: – это что же за бесцеремонность такая?!

      Кот же, игнорируя реакцию хозяйки подошёл к Николь и сел возле её ног.

      Девочка улыбалась. – Мама, пусть он останется. Это мой новый друг.

      – Этот красавчик, твой друг? Почему я об этом ничего не знаю?

      – Я сама только сегодня узнала об этом.

      Мать с удивлением посмотрела на дочь. – Как так?

      – А вот так. Всё твой хороший мальчик Поль. Это он сказал, что кот мой. Теперь он и впрямь мой. Вот, даже на ужин пришёл.

      Мадам Бишот села за стол, и подпёрла голову руками. – Я конечно уважаю твой выбор, но такого не ожидала. Давай ка поедим и ты мне всё расскажешь.

      – Хорошо, мам. Но сначала надо угостить Проглота курочкой. Он прям мечтает об этом.

      – Проглот? Хм. – Женщина взяла блюдце, и выудив из кастрюли несколько кусочков тушёной курицы поставила его на пол. – Прошу к столу.

      Николь хихикнула. Кот встал, поднял хвост, и подойдя к блюдцу стал поедать угощение. Затем долго вылизывал посуду, сел и облизался закрывая глаза.

      – И кто же его Проглотом назвал? – усмехаясь спросила мама девочки.

      – Не знаю. Стоит, наверное, Поля спросить. А что?

      – Да он, – женщина указала под стол, – прям проглотил курицу. Я даже не успела увидеть чтобы он ел её. Просто проглотил.

      Николь засмеялась, а кот громко уркнул, и как показалось девочке, этим звуком он выразил своё неодобрение, и пошёл изучать кухню шумно нюхая пол, стены и мебель.

      После ужина девочка с мамой устроились на диване в гостиной. Николь рассказала о встрече с мальчиком, а точнее о том как он подкарауливал её, и о её попытках отделаться от назойливого молодого человека. Этот рассказ повеселил сплетниц, но более интересным был пересказ девочки о встречи с котом и в особенности о его повадках. Тут-то мадам Бишот и сказала, что кот ей понравился, но, может, стоит его помыть и купить средство от блох. Проглот, устроившийся на стопке книг стоящей на подоконнике, при этих словах хозяйки дома зарычал, и соскочив на пол пополз на животе под диван.

      – Жжуть какая. Как можно терпеть подобное?

      – Тихо ты, – мысленно проговорила Николь. – Успокойся. Твоей шёрстке будет полезно принять ванну».

      – Кому я доверился. Кому я доверился! Божечки мои! – причитал кот.

      Девочка засмеялась.

      Засмеялась и мама, – какой забавный. Будто понимает, что мы о нём говорим.

      Николь не упомянула только об особенности Проглота мысленно разговаривать. Она понимала, что маме будет крайне сложно поверить в подобное.

     Сцену воспоминания закрыли лёгкие белые облака проплывающие по небу. Лаяла собака бегая кругами вокруг лежащего в черничнике быка. Выйдя на крыльцо избы что-то кому-то кричал Карпуха. Наташка, пыхтя и ругаясь на свою судьбу колотила топором перерубая корни. Рядом с ней лежал куст крыжовника с обёрнутым в кусок полиэтилена корневищем. Большое кресло стоящее в углу столовой. Запах растопленной печи.

     А дальше, будто здесь и сейчас, чётко прорисованные сцены, наползали заполняя собой всё пространство:

     Городок спал. Пройдя по Мейн-Стрит, и оставив позади себя постройки колледжа Норд Атлантик, девочка свернула севернее, в сквер и пошла по неширокой дорожке посыпанной мраморной крошкой. Справа и слева от неё росли берёзы, чуть дальше берёз – ели, а на холме, справа, там, где кончается город и начинается пустошь – высились корабельные сосны – высокие, стройные, сильные.

     Сбавив шаг Николь глубоко вздохнула, вспомнила школу: – Как не хочется возвращаться в этот зверинец...

     На одинокой скамейке, там, где ей предстояло пройти, кто-то сидел. – Странно. Я думала весь город спит. Нет же, кто-то, как и я встал пораньше и не усидел дома. – Пройдя метров сто, она рассмотрела сидящего мальчика, примерно одного с ней возраста, лет одиннадцати.

     – Привет, Николь.

     Девочка вздрогнула, и бросила взгляд на поприветствовавшего её мальчика.

     – Привет. – Не хватало ещё чтобы к ней клеились всякие подростки.

     – Меня зовут Поль.

     – Ну и хорошо. Я очень за тебя рада. – Николь вместо того чтобы остановится, прибавила шагу.

     – Постой! – Мальчик соскочил со скамейки и в два прыжка оказался перед спешащей девочкой. – Ты что, испугалась меня?

     – От чего ж это? – вдруг неожиданно для себя, с яростью в голосе ответила она. – И чего это мне бояться? Вот возьму и сделаю тебя камнем посреди дороги, а потом его трактором подцепят и увезут. Может что дельное сделают. – Николь почувствовала себя увереннее от своих слов и от мысли, что она и вправду сможет так сделать.

     – Не сомневаюсь в этом, но, пожалуйста, не торопись. Я не опасен.

     Оба остановились и не отрываясь смотрели друг другу в глаза.

     – Я просто хотел познакомиться с тобой.

     – Может, я и была бы этому рада, да только настроение у меня плохое, вот смотри, видишь – глаза какие красные? Нестрашно тебе?

     Мальчик был выше, да и шире в плечах, однако, она начала и уже не могла остановиться. Смотря ему в глаза, не мигая, подумав, что он уже оценил насколько страшен цвет её глаз, что понял всю опасность своего положения, чуть подняла руку и всё так же не отводя взгляда, предложила: – Проводи меня до ручья. Поможешь перебраться через него и иди своей дорогой. Понял?

     – Ну и ну. Какие мы злые. Может ещё скажешь куда мне идти?

     – Куда хочешь. Места вон сколько. – Она обвела рукой вокруг и зашагала дальше.

     – Да постой ты! Не могу я так вот запросто уйти.

     – Это почему же?

     – Потому что я пришёл за тобой. И уйти я смогу только с тобой.

     – Чудеса! Первый раз такое слышу. И что тебе мешает оставить меня в покое? – Девочка хмыкнула, и наконец, остановившись, уже более мягко посмотрела на собеседника.

     – Ты конечно не знаешь, а я долго тебя искал. Везде искал. Надо было сразу догадаться, что ты здесь, в этой стране, среди берёз и сосен. – Мальчик говорил эмоционально, сбивчиво, торопился сказать.

     «Мама права – он красивый. Значит вот какие мужчины ей нравятся. Такие, каким будет он, когда вырастет».

     – Ты и вправду хочешь со мной дружить?

     Вопрос застал Поля врасплох. – Дружить?! Конечно!

     – И что? Ради этого ты меня искал так долго? Странный ты. – Вспомнив разговор с мамой, она продолжила: – вы недавно сюда приехали?

     – Несколько дней назад.

     – А родители? Я слышала у тебя мама, а папы нет. Это правда?

     – Да.

     – И на долго вы здесь?

     – Не знаю. Всё зависит от тебя. Куда ты, туда и я. Почём мне знать куда тебя угораздит перенестись.

     – Э-э-э! Поосторожней с выражениями! Это ты за мной увязался, а не я за тобой. Небось, от самого дома за мной следил. Да?

     Впереди показался ручей. Мостик сломала весенняя вода и сейчас его ремонтировали. А пока, с берега на берег были перекинуты два бревна, и чтобы по ним пройти требовалась сноровка и крайняя осторожность. Переступая ногами то по одному, то по второму, приходилось следить за тем чтобы они не покатились, иначе легко можно было оказаться в ледяной воде.