Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 37 страниц)

     – Я вспомнила! – Саша обернулась к старику, после чего почесала волку за ухом. – Спасибо тебе, друг. Ты свободен.

     Волк снова склонил голову, и развернувшись пошёл прочь, к своим сородичам.

     Девочка встала и пошла следом за зверем, а спустившись с холма подошла к Фёдору. – Ты знал, что это за волки. Ты так забавлялся. Да?

     Тот довольно хмыкнул. – Так я поступаю всякий раз.

     – Всё повторяется, да, батька?

     Рот старика расплылся в улыбке, а глаза засветились. – Да, доченька.

     – Мы можем возвращаться к своим друзьям?

     – Да. Мы сделали всё. – Фёдор взял Сашу за руку и повёл вниз с холма.

     – Этот камень. Он…

     – Молчи. – Перебил её старик. – Никогда, никому не рассказывай о чём поведал тебе этот камень.

     – Но почему?! – Удивилась Саша. – Вот и баба Лиза мне то же самое сказала. Почему мне надо молчать?

     – Потому, что это твоё будущее, и в отличие от людей, оно у тебя есть всегда.

     – Я не человек? – Саша дёрнула Фёдора за руку и остановилась.

     – Не ведомо мне.

     – А кто знает?

     – Никто кроме тебя.

     – Но я тоже не знаю.

     – Это хорошо.

     – Но почему?! Что хорошего не знать о себе? – Саша пристально смотрела в глаза старика.

     – Ты как тёмная лошадка. Вот ты есть. Как все мы. Обычная. А потом ты успокаиваешь медведя и повелеваешь волками. – Фёдор присел на корточки перед стоящей Сашей. – Ты просто будь ребёнком. Играй, дружи, учись, взрослей, и взрослей снова. Твоё время всегда наступает в нужный момент. Не пропустишь. Важно помнить о камне, во всём же остальном будь девочкой Сашей.

     – Хорошо. Я так и сделаю. – Она улыбнулась Фёдору.

     Старик встал и повёл её дальше, к сосне, возле которой стоял его конь.

     – Ты устала. Давай ка я тебя подсажу. – Фёдор подхватил Сашу за талию и посадил в седло. После чего запрыгнул сам.

     Саша и в правду устала, и хоть спать, и даже закрывать глаза она не собиралась, но к своему удивлению её быстро сморил сон.

     Девочка шла отдаляясь от чёрного, овальной формы камня. Делая шаг за шагом, она оборачивалась и обнаруживала, что совсем не удаляется от камня. Он всё так же лежал на земле в паре метрах от неё. Тогда она снова шла вперёд, и вот уже спустилась с холма, обернулась, но камень продолжал быть рядом. Тогда она решила наоборот, пойти теперь вверх, на холм, рассчитывая на то, что камень не сможет произвольно катиться в гору. Пойдя, насколько это было для неё возможно, быстро наверх, она взошла на холм, обернулась, но камень-неразлучник всё также лежал позади неё в паре метров. Но теперь, когда девочка снова была на вершине, он сам покатился дальше, и остановился только достигнув места где до того лежал всегда, в метре от места где сейчас стояла Саша. Достигнув точки своего изначального пребывания камень не успокоился, теперь он стал подскакивать над землёй и с металлическим бряцаньем приземляться. Это показалось Саше странным. Откуда на холме, в лесу, металлические звуки? Она подошла к камню и положила на него ладонь. От этого прикосновения камень успокоился и замер. Тогда Саша другой рукой стала трогать землю под ним. Скоро её пальцы ощутили гладкую, твёрдую поверхность. Девочка содрала мох, а смахнув оставшуюся под убранным в сторону мхом землю увидела круг металлического цвета. Она решила разгрести землю вдоль этого круга, чтобы узнать, что же такое там лежит. Переложив камень в сторону, Саша, подгоняемая любопытством, продолжила. Земля оказалась рыхлой и легко поддавалась голым рукам. Вскоре девочка нащупала что-то за что можно было поддеть железяку. Так она и сделала. Не без труда, опираясь левой рукой о землю, правой рукой она приподняла край, а следом вытянула на поверхность обычный таз. Похлопав по нему и обстучав от грязи, она его внимательно разглядела. Таз как таз. Алюминиевый. Такими тазами пользуются в банях. Но как он здесь оказался? Не зная, что с ним делать, она сгребла в яму землю и уложила на место мох. Неожиданно для неё, камень, о котором девочка уже успела позабыть, покатился и замер в мягком гнезде, в том месте, что только что был засыпан ею. Что заставило девочку так поступить, она не знала, но ведомая незримым импульсом она перевернула таз и накрыла им чёрный камень, после чего встала и пошла с холма. Камень больше не сопровождал её.

     Пегас не торопясь шёл по лесу.

     – Батька, нам нужно вернуться!

     – Ты так считаешь?

     – Да! Я уверена!

     – Ну ладно. Раз уверена, значит быть тому, – неожиданно легко согласился Фёдор.

     Саша не видела как старик улыбается. Снова взобравшись на холм она подошла к камню, переложила его в сторону и стала разгребать мох. Под мхом она увидела гладкую, металлического цвета поверхность.

     Прошло минут двадцать. Девочка спустилась с холма и подойдя к Фёдору взяла его за руку.

     – Поехали домой.

     Фёдор, продолжая загадочно улыбаться, подхватил девочку и усадил в седло.

     И в этот раз Саша заснула. Заснула, как только Фёдор сел сзади. Проснулась она лежащей в спальном мешке в лесу возле костра. Протерев глаза и выбравшись наружу села на мешок и стала смотреть на огонь. Подошедший к девочке Поль сел рядом.

     – Ты наверное есть хочешь? Давай я тебе принесу.

     – Спасибо, Поль. Я сейчас немного посижу и приду сама.

     Мальчик пристально смотрел на подругу. – Ты повзрослела.

     Саша засмеялась и нежно глянув на Поля ответила: – да.

     Через пару минут Саша, а следом за ней и Поль подошла к костру и села рядом с Фёдором. Над костром висел котелок. Баба Лиза, взяв миску черпала в неё уху. Девочка приняла из её рук посуду и с жадностью накинулась на еду будто та совсем негорячая. Отрывая зубами куски хлеба от большого ломтя, она гремела ложкой в миске и проглатывала не прожеванный хлеб вместе с кусками рыбы.

     – Да ты прям как волчица молодая. – Усмехнулся Медведь.

     Проглотив уху она выдохнула, посмотрела поочерёдно на каждого и улыбнулась.

     – Вы, где были всё это время?

     – Мы с рыбаками мост строили через расщелину ту, ну ты помнишь. – Гордо сказал Поль. – Теперь есть мост и не надо объезжать по лесу.

     Только сейчас Саша обратила внимание, что взрослых нет возле костра. Все они отошли в лес и о чём-то разговаривали. У костра остались только она и Поль.

     – Вам волки встречались?

     – Где? – Саша не сразу поняла вопрос.

     – Ну там, куда ты с Фёдором ездила.

     – Нет. Не встречались.

     – А мы видели. Стая в восемь волков. Они неожиданно появились, совсем рядом. Нас увидели и прошли мимо. Медведь поначалу ружьё скинул, а потом повесил на плечо. Странно, да? Будто понял что.

     – Он опытный охотник. Может что и разглядел в поведении стаи.

     – Ты стала другой. – Поль снова смотрел на Сашу, но теперь в его взгляде присутствовала тревога. – Ты мне расскажешь, что вы делали с Фёдором в лесу?

     – Позже, Поль. Позже ты многое узнаешь. Не торопись.

     – Но почему не сейчас? Мы же друзья, а у друзей нет секретов друг от друга.

     – Поль, у нас с тобой впереди целая вечность. Ты будешь знать все мои секреты.

     Поль нахмурился и с осуждением посмотрел на подругу. – Ты стала другой.

     Вернулись взрослые. Собрали вещи, и маленькая процессия тронулась в обратный путь, но теперь уже по дороге вдоль берега моря. Путь предстоял более длинный потому как дорога огибала полуостров выдающийся в море в виде телячьего языка. Саша ехала на Пегасе вместе с Фёдором, который утром следующего дня собирался покинуть компанию, и углубившись в дебри тайги следовать к своему дому. А сейчас они ехали вместе. Начинался дождь и Фёдор, как и за день до этого, достал плащ и накрыл им девочку. Как и день назад Сашу стало укачивать и она заснула.

     Ей снился цветник. Клумба выложенная большими чёрными валунами располагалась на вершине горы. С этой точки всё море было как на ладони. На клумбе росли цветы, кусты пионов, богатых пушистых цветов с нежным кремовым ароматом. Здесь же росли нарциссы, жёлтые и белые, и непонятно как сюда попавшие кустики дикой земляники. Посреди клумбы высилась белоснежная башня маяка заканчивающаяся стеклянным куполом. Саша сидела в клумбе и орудовала тяпкой взбивая комья земли. В какой-то момент на глазах у девочки цветки пионов стали осыпаться, а лепестки, падая на землю, превращались в больших пушистых и яркоокрашенных гусениц. Гусениц становилось всё больше. Они начинали ползать друг за другом, по кругу. Создавалось впечатление, что они водят хоровод. В это же время, чёрные камни окаймляющие клумбу превратились в маленьких крылатых коней. И те тоже, летая друг за другом вокруг башни маяка, как бы водили хоровод. Но башня, вдруг стала блёкнуть, становиться призрачной, нематериальной. Купол маяка начал оседать, и, наконец, осев на землю накрыл собой Сашу, после чего замерцал переливаясь цветами, и превратился в таз уже раз виденный девочкой. Она оказалась под этим, одновременно и тазом и куполом, но изнутри он был прозрачным, как и до того сам купол маяка. А ещё она осознала, что камень под тазом, виденный ею ранее, это – она под куполом. И там, под тазом-куполом она-камень обнаружила таз-купол, и всё продолжилось, подобно забавной матрёшке, и убедившись в нескончаемости вереницы себя самой Саша облегчённо вздохнула, встала и сделала шаг в сторону. А клумба, оставшись в стороне, засияла, воспарила, и задрожав сжалась в призрачный шар, после чего с глухим хлопком исчезла. На голой, теперь уже, земле, среди камней лежала цепочка с красным камешком сияющим тысячами искорок, лучи которых, подобно бабочкам, разлетались в разные стороны сверкая своими крылышками. Девочка нагнулась, подобрала цепочку, и повесила себе на шею. Спрятав камень под кофту она посмотрела по сторонам, и остановившись взглядом всматривалась в далёкий берег таёжного края. Заметив что-то для себя интересное она зажмурила глаза и через секунду открыла их.

     Компания остановилась на привал. Дождь прекратился. Ветер крепчал неся прохладу с севера. Начинался шторм, и находящиеся сейчас на западной оконечности полуострова путники наблюдали как гребни волн одна за другой угрюмо несут свою мощь в сторону маленького острова.

     – Какие там сейчас волны! – Девочка с восторгом смотрела на море.

     – Даа. – Мальчик кивнул показывая этим, что разделяет с подругой восторг. – На берег, что за дизельной, брёвен накидает. Поедем собирать их.

     Отдохнув, путешественники подкрепились вяленой рыбой с хлебом и горячим чаем. Скоро тронулись в путь. Необходимо было до темна добраться до брошенной избушки на берегу в нескольких милях отсюда. Там предполагали заночевать. Дорога складывалась легко, без приключений. Разве что встречалось зверьё, от зайцев и лис, до волков и лосей, но зверь старался держаться от людей подальше. Сама дорога, то ныряла в тайгу забывая о море, то, будто вспоминая о нём возвращалась, проходя вдоль песчаной прибрежной полосы. Бывало, что поднималась на десяток метров выше моря, а то вдруг, ныряла в болотину, ручьи и грязь да так, что кони шли бродом. Попадались поваленные деревья преграждающие путникам дорогу. Тогда компания останавливалась, и мужчины топорами перерубали стволы и сволакивали их с дороги прочь.

     Снова начинался дождь, но путники уже свернули с дороги в сторону моря и спешившись пробирались сквозь заросли кустарника к одиноко стоявшему домику. Тот не представлял из себя ничего примечательного. Интересным было лишь то, что дверь его подпиралась черенком лопаты, а возле рос раскидистый куст крыжовника с ещё совсем зелёными ягодами, да стоял колодец с ведром на верхнем венце. В остальном дом как дом. Сени, да помещение поделённое перегородкой на кухонную и спальную части. Печка буржуйка, сколоченные из грубой доски стол и две скамейки, да три койки занимающие большую часть импровизированной комнаты. Два окна. Вот пожалуй и всё.

     Путники расседлали коней, привязали к ближайшему дереву, вокруг которого росла трава, и оставили на ночь. Печь не растапливали, так как и надобности такой не было. Попили чай. Баба Лиза, Саша и Поль легли на койки, предварительно положив на них свои спальные мешки, а Медведь с Фёдором устроились на полу.

     Ночью всех потревожило ржание лошадей. Мужчины похватали ружья и выскочили на улицу. Если какой зверь и был поблизости, то успел он лишь напугать лошадей. Медведь остался на время снаружи, а Фёдор вернулся в дом и сообщил, что всё в порядке и не стоит волноваться. На утро оказалось, что Медведь так и не ложился, и может быть это было правильным решением. Дело в том, поведал охотник, что ближе к утру, на поляну рядом с домом вышла медведица с медвежатами. Странно, но на коней она внимания никакого не обратила, и более странно то, что и они приняли её соседство крайне спокойно, что совсем не характерно для лошадей. Медведица же, подошла к колодцу и возле него села не спуская глаз с охотника. Медвежата и вовсе подошли совсем близко к мужчине, легли на землю и спали. Продолжалось это, как выразился сам Медведь, «гостевание», часа два. Под конец медведица встала, кивнула два раза головой, протянула лапу в сторону охотника и заурчала. Медвежата проснулись, подошли вплотную к мужчине и потёрлись о его сапоги. После чего семейство топтыгиных удалилось в лес.

     Фёдор, заметив улыбку Саши, стоящей в проёме двери и слушающей рассказ Медведя, подмигнул ей.

     – Ох, Александра. – Строго проговорила баба Лиза. – Приручила зверя. Теперь всюду за нами шастать будет.

     – Ладно тебе, Лизавета, – Медведь засмеялся. – Завидуешь ты. Так и скажи.

     Баба Лиза досадливо махнула рукой. – Хватит лясы точить. Ехать пора. Седлайте коней.

     Но неожиданно всех задержала Саша. Она вдруг заметалась по избе в поисках чего-то. Когда от неё добились ответа, то выяснилось, что ищет она лопату. Лопату, общими усилиями, нашли, и обрадованная девочка, выхватив её из рук Поля, нашедшего инструмент в углу сеней, бросилась на улицу. Там, подбежав к кусту крыжовника, она начала копать землю пытаясь выкопать молодой отросток.

     – Ты чего это? – кряхтя поинтересовалась баба Лиза.

     Девочка, не поднимая головы, ответила: – хочу.

     – Ну тогда ладно. – Лизавета хитро улыбаясь оглядела остальных путников.

     Наконец, Саша выкопала молодой куст, сбегала в избу и принеся оттуда обрывок мешковины, аккуратно завернула корни куста с землёй в ткань.

     – На острове посажу. А пока, – обратилась она к старухе, – можно я возле дома вашего прикопаю его, пока гощу у вас?

     Баба Лиза развела руками. – Как скажешь, девочка моя.

     Медведь помог Саше приторочить её приобретение к седельной сумке своего коня. Довольная девочка была посажена Фёдором на Пегаса и все тронулись в путь.

     Кони лёгким галопом шли по дороге пока Фёдор, будучи в авангарде, не поднял правую руку показывая, что останавливается. – Здесь я вас покину. – Он обнял сидящую перед ним Сашу. – Дальше поедешь с бабой Лизой. Слушайся её.

     Девочка опустила голову. – Мне нравится ехать с тобой, но я всё понимаю.

     – Не тужи. – Фёдор крепко обнял её. – Мы ещё увидимся. И не раз.

     – Саша кивнула. – Я это знаю. Но сейчас мне грустно.

     – Понимаю. – Фёдор взял Сашу за талию и пересадил на лошадь подъехавшей к ним бабы Лизы. – Береги её, Лизавета.

     – Ишь ты. – Баба Лиза хмыкнула. – Учить меня вздумал.

     Фёдор окинул своих попутчиков взглядом, тронул Пегаса и скрылся в густых зарослях елей и кустарника. Оставшиеся, на двух лошадях продолжили свой путь в сторону деревни. Остаток дороги прошёл без происшествий и засветло отряд проходил мимо аэродрома. Медведь предложил заехать к нему. У охотника всегда было вдоволь мяса, и он любил и умел его готовить. К тому же, он знал, что дети любят бывать у него дома. Баба Лизавета неохотно, но всё же согласилась. Дом Медведя стоял крайним на Нижней улице, ближе к коровникам. Большой. Сложенный из массивных брёвен. В три комнаты. Была в доме кухня, просторная тёплая веранда, и хлев, который сам охотник использовал как мастерскую. В хлеву, по поморскому обычаю, был устроен туалет. За домом располагался огород, в котором кроме картошки больше ничего и не росло, да и ту, Медведь сам никогда не выкапывал по осени. Бывало, что кто из сельчан за мясо или рыбу подряжался выкопать картошку для охотника, а если нет – оставалась она не выкопанной на зиму.

     Ребята обрадовались предложению Медведя и усталость от долгой дороги в их глазах сменилась любопытным разглядыванием домов и людей хорошо им знакомой улицы. Они крутили головами в разные стороны, здоровались с каждым проходящим и кликали всех собак, которых узнавали. Спустя несколько минут подъехали к дому. На крыльце они увидели пекаря переминающегося с ноги на ногу.

     – Михаил, добрый день! Добрый день, Лизавета! – Пекарь обрадованно махал левой рукой держа в правой свёрток. Михаилом он звал Медведя, отчего-то считая, что Михаил, это его настоящее имя. Сам же охотник никогда и никому своего имени не говорил. Над пекарем посмеивался, но позволял ему иметь в этом вопросе своё мнение. В деревне Медведя никто больше так не называл. Раньше, бывало кто, нет нет да и назовёт его одноглазым, но после такого неосторожный обзывала обязательно бывал сильно помят и до дома добирался при содействии сердобольных сельчан. Но те немногие неосторожные жертвы гнева охотника не с красного словца называли его одноглазым. Один его глаз был потерян в тайге в схватке с медведем. Животное было повержено, но успело задеть лапой лицо и сковырнуть когтем глазпобедителя. Бывало, особенно по началу, вставлял Медведь в пустую глазницу стеклянный шар вместо глаза. Эти шары-глаза сделаны были из цветного стекла по его просьбе умельцами из дальнего отсюда села. Когда та битва человека и зверя произошла, никто не помнил, но не было такого человека в деревне и ближайших к ней мест, кто бы не вспоминал в разговорах ту историю никем, впрочем, не виденную собственными глазами. Оттуда и пошло прозвище Медведь, достойно принятое и с удовольствием носимое охотником.

     Ради полноты картины стоит упомянуть и о повсеместном пьянстве среди жителей деревни. Мужчины любого возраста, от юношества до глубоких старцев не смущаясь с утра и до вечера пребывали в состоянии подпития разной степени. В этом печальном явлении охотник был редким исключением. Если он и выпивал стопку другую, то лишь в одиночестве и по значимым праздникам, оставаясь трезвым и с твёрдой походкой, что отчасти объясняло его отменное здоровье и крепкое телосложение.

     – Добрый день Валя. Ты чего порог обиваешь?

     – Да вот. – Тот сделал виноватую гримасу и пожал плечами. – Последнее сберёг для тебя. Муки нет больше в деревне, так я тебе две буханки принёс.

     – Вот за это спасибо! – Обрадовался охотник. – А то глянь, ртов сколько привёл с собой. – Он усмехнулся и весело оглянулся на Лизавету и детей.

     Баба Лиза с Полем, отставив в сторону метлу, зашли в дом, а Саша с Медведем остались рассёдлывать лошадей.

     – Дядя Медведь, а всё же, что в письме том?

     – Ты о чём? – Медведь посмотрел на засмущавшуюся вдруг девочку.

     – О письме том, что для тебя отшельник с берега передал.

     – Ах да. Забыл уж я о нём. Сейчас в избу приду, да прочту. А тебя, как я посмотрю, всё любопытство не оставляет.

     Саша старательно делала вид, что возится с подпругой. – Больно уж конверт странный какой. Старый он. Вот мне и интересно, что ему стоило прийти в деревню да отдать тебе его. А так, получается, носил он его с собой много лет. А тут мы случайно проходили. А коли не мы так и носил бы дальше надеясь на случай?

     Медведь рассмеялся. – Вот умеешь ты, Александра, думать куда другие и взгляд свой не кинут. Ладно. Позже расскажу тебе, что в том письме, а сейчас отойди. Вижу, не расстегнуть тебе застёжку эту. – Медведь подошёл к девочке, одной рукой обнял её, а другой потрепал по голове.

     – Хорошо. Я запомню о твоём обещании.

     Хозяин дома скинул с себя походную одежду и сходил в сени. Из сеней принёс на кухню увесистый свёрток с вырезкой. Одновременно, растопив печь, поставив в большой кастрюле греть воду и разделав мясо он развернул кулёк принесённый пекарем и кряхтел от удовольствия.

     Баба Лиза сидела в большой комнате за круглым столом и возилась со старыми Медвежьими тетрадями. Поль перебирал на веранде стеклянные глаза предварительно высыпав их из множества мелких коробок в одну кучу на комоде. Саша сидела за обеденным столом на кухне и смотрела в окно на унылый вид запущенного огорода.

     – Хлеб ароматный. Аж слюнки потекли. Попробуешь? – Не дожидаясь ответа Медведь отрезал кусок и протянул девочке.

     Саша взяла протянутый ей кусок хлеба, продолжая смотреть в окно.

     – О чём задумалась?

     – О времени.

     – Эка тебя. Что о нём думать?

     – Сейчас у тебя на огороде картошка растёт. Приедем мы следующим годом и снова, как всегда, за окном будет расти картошка.

     Медведь хмыкнул. – Верно.

     Саша вздохнула. – Давай я помогу тебе картошку чистить.

     Медведь ставил в печь чугунок с мясом. На печи вскипала кастрюля с картошкой. В доме было тепло и тихо. Вскоре, привлечённый ароматом тушёного мяса на кухню пришёл Поль. Послышалось шарканье ног бабы Лизы.

     Ужин получился роскошным. Попив чая и посидев немного после столь обильной трапезы баба Лиза засобиралась домой. Дети напросились остаться на ночь у Медведя. Баба Лиза, подумав немного, согласилась, чему были рады не только Поль с Сашей, но и сам хозяин дома. Рассказав несколько раз как должны вести себя приличные дети в гостях, баба Лиза предупредила ребят о недопустимости постыдных поступков и выразила надежду на то, что её подопечные не опорочат её доброго имени. После всего сказанного старушка оделась и вышла из дома охотника. Пришло время готовиться ко сну. Дети легли в маленькой угловой комнате с двумя окнами и почти сразу, без шушуканий и возни, уснули.

     Саша проснулась от птичьего гвалта шум которого звонко изливался из леса сквозь распахнутые Медведем окна комнаты. Свежий воздух бодрил. Девочка выбралась из-под одеяла и побежала на кухню.

     – Продрога прибежала. На вот, чая горячего попей. – Медведь подвинул к Саше кружку.

     – А где Поль? – Девочка пила чай закусывая печёным картофелем.

     – Удочки ищет. Пойдёшь с нами на реку?

     – Угу.

     Два месяца лета были насыщенными. Прогулки, игры, плавание на лодках по реке, походы с Медведем на охоту в тайгу и на рыбалку на дальние таёжные озёра, где рыба сама прыгает в руки. Ребята большую часть времени проводили с охотником, часто ночевали у него дома. Баба Лиза была не против, так как сама она часто и надолго уходила далеко от деревни. Говорила, что гуляет по берегу моря, но деревенские старики говаривали иное. Ходили слухи будто Лизавета колдунья, общается с древними, грозными силами, а совсем уж шёпотом добавляли, мол бессмертная она и видела рассвет этого мира. В чьих словах была правда, неведомо. Сами же ребята чувствовали, что за внешним старушечьем обличье скрывалась тайна, и что каким-то образом эта тайна касалась их самих.

     В начале августа разыгрались на море шторма, поднимая на мелководье саймы высокие волны. Долгую неделю бушевала стихия разбив немало рыболовецких судёнышек, карбасов и просто лодок. И в одночасье море успокоилось. Открылось небо. Мягко засияло предосеннее солнце. Воздух стал лёгким и прозрачным. В тот день первого лёгкого аромата осени в избе Медведя появилась баба Лиза. Пришла она утром, когда хозяин дома завтракал с ребятами оладьями и крыжовенным вареньем. Выглядела Лизавета взволнованной. Поздоровавшись с хозяином дома и отказавшись от чая она сообщила, что Саше пора возвращаться на остров. Такое намерение старушки было неожиданным, тем более, что как оказалось чуть позже, Поля она оставляла погостить и дальше. Не только Саша, но и Медведь казался сбитым с толку, но переговорив с глазу на глаз с Лизаветой он принял её решение.

     С первым же карбасом девочку отправили на остров. Карбас с двумя добытчиками ламинарии отходил от устья речки. Наскоро собрав вещи и попрощавшись с Полем и Медведем, Саша в сопровождении старухи спустилась к реке на окраине деревни и села в лодку.

     Вскоре, после Сашиного отбытия, Медведь спохватился о забытом письме. Устроившись на деревянном диване за круглым столом, что стоял на веранде его дома, мужчина аккуратно вытащил листы из конверта, разложил их и стал читать. По ходу прочтения на его лице появилось выражение досады, а следом и огорчения.

     – Выживший из ума Никифор! А так, если подумать, откуда ему про Фёдора знать? – Он вздохнул, сложил листы, убрал в потёртый временем конверт, и химическим карандашом поверх сделал надпись: «Фёдору».

     – Отдам алеуткам. Они вмиг доставят.

      ***

      Воспоминание. Казалось бы, нить, соединяющая прошлое и всегда сегодняшнее. Воспоминание. Ты оберегаешь меня от забвения. Ты даёшь мне саму себя. Благодаря тебе нить Ариадны в моих руках.

Глава 14 ДВОЙСТВЕННОСТЬ

      Поиски путника на дороге, что самим путником проложена, как поиски берёзы в берёзовой чаще. И не знаешь какая из них та. Каждая берёзой является, да не каждая тебе нужна. Закрой глаза и уши. Почувствуй в себе каплю крови моей. И путь наш общий узреешь. Следуй за мной. Не траться на сомнения, как не трачусь на них я.

     ***

     Вернувшегося с острова Диско в Нуук Поля второй день мучила головная боль. Не от давления или изменений в погоде. Нет. В какой-то момент его посетил образ, сценка, где он стоит перед школьной доской и решает уравнение, суть которого ему неясна. Решение было, но выводилось оно не его рукой. Поль объяснил это видение своим состоянием двойственности переживаний. С одной стороны, его страхи, и желание продолжить поиски Саши где-то в ином месте. С другой стороны, слова старухи о спокойствии и ожидании знака, который даст Полю понимание, подскажет как действовать дальше.

     Промучившись весь день, и уже лёжа в постели, он принял решение найти корабль отправляющийся на север европы и посетить остров, а может быть и поселение поморов. Он посчитал, что там сможет найти понимание, и обрести душевный покой. Утром следующего дня Поль занялся сборами, приготовив рюкзак, необходимые в дороге вещи, термос и несколько бутербродов, которые, пока положил в холодильник. Оставалось пойти в порт и разузнать о нужном ему судне.

     Он шёл по петляющей, неширокой, асфальтированной дороге, в сторону порта. Всходило затуманенное густым маревом солнце. «Значит, ночью будет заморозок, а температура начнёт опускаться уже сегодня», – размышлял он.

     И вот, в момент, когда Поль размышлял о мареве и вероятном похолодании, земля под ним неожиданно вздыбилась, затем ухнула вниз и завибрировала. Первым делом подумав о землетрясении, он широко расставил ноги и приготовился к худшему.

     Но этого не произошло. Творилось что-то странное. Пространство вдруг смолкло, погрузившись в нечто, похожее на стеклянный куб, после чего загудело, а следом завибрировало. Землю накрыл ещё более непроглядный туман. Происходящее напугало Поля, и сбило с ног.

     Он падал, но не на асфальт, как должно было бы произойти, а вообще, в пустоте. Туман принял свойства мутного стекла. Дома, дорога, люди, всё что окружало Поля, стало расплывчатым, медленным, гулким. Стало казаться, что всё окружающее запаздывает за некоей реальностью, на какие-то мгновения. А может, это Поль опережал окружающее? И вот, уже сидя ни на чём, он наблюдал вокруг себя сферу. Или, всё же это был куб? Не зависимо от его оценки, в этом сферо-кубе прямо сейчас царствовала пустота, а вне этого образования было всё, был мир, но странный, слабо очерченный, эфемерный.Вскоре гул сменился барабанной дробью. Вибрации завершились, но взамен им пришли короткие, через каждую секунду, глухие удары, переходящие в позвякивание стеклянной оболочки. Источник звука определить не получалось. Следом затихла и барабанная дробь, и всё вокруг Поля обрело один ритм: глухой глубокий звук, отдающий в землю, перезвон стекла, секунда, глухой глубокий звук… Ритмичность звуков и вибраций всё больше ассоциировалась у него с некоей поступью чего-то огромного, монстроподобного. Так могло вышагивать некое существо осознающее себя творцом судеб всего обозримого.

     И тут… Парень очнулся. Стояли дома, дорога, кустарники, люди. Белесые. Дрожащие будто воздух в знойный день. И он. Сам. Сидящий на пустоте, в нескольких дюймах от земли.Да, он очнулся, но мир, его окружающий был эфемерным. Эфемерной выглядела и школьная доска вдруг возникшая перед его глазами. На ней, невидимой рукой, выводился знак равенства, а за ним, ярко-красными буквами появлялось слово. Доска померкла не дав Полю последних секунд прочитать это слово до конца.

     Ритмичность поступи сотрясающей землю нарушилась и стала хаотичной. Туман опустился на землю.

     Всё, что ещё совсем недавно было серо-зелёно-голубым, стало белым. Поль протёр глаза. Всюду снег. Он и сам сейчас сидел в сугробе. Мир, если не считать того, что конец лета в одно мгновение превратился в зиму, остался прежним. Сдвинулась лишь ось времени.

     Быстрым шагом, по скрипучему снегу парень направился к своему дому. Он дрожал от холода, одетый совсем не по-зимнему. Придя домой, первое, что он сделал, это включил радио, и дождавшись выпуска новостей услышал, что сегодня третье января, и о конце августа можно забыть.

     Как такое могло произойти? Поль отказывался воспринимать случившееся рационально. Но, как давно это произошло? Нет. И тут был промах. Это произошло вот прямо час назад. Вопрос был сформулирован точнее: как долго проходило «переключение» с августа наянварь? Поль открыл холодильник, достал свёрток с бутербродами, приготовленными ещё несколько часов назад, но теперь уже это было далеко не так. Развернув фольгу, он обнаружил сыр, свежий как видом так вкусом. Ни запаха, ни плесени, которые обязательно должны были появиться за несколько месяцев. Да и хлеб мягкий. Получается, что из августа в январь мир прыгнул за мгновение, и утро сегодняшнего дня так и осталось сегодняшним. Такое не понималось по первому размышлению.

     Почему-то, руководствуясь вовсе не рациональным, а скорее необъяснимой убеждённостью, Поль уже отказался от плана посетить остров. Вспоминая «облачную» школьную доску с непонятным ему уравнением, его посетило видение. Оно не было воспоминанием о годах прожитых в Стивенвилле, но источало далёкие, хорошо знакомые запахи того города. Этого оказалось достаточно. Поль уже знал – спешить надо туда.