Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

     Девушка тряхнула головой. Белая дорога, в какую сторону не пойди, но север звал. Туда она и шла ведомая зовом своего замысла.

      Поставив одну ногу по колено в снег, девушка вытаскивала другую. Шаг за шагом. Медленно. Быстрее не получалось. Десять метров, это примерно двадцать пять, двадцать семь шагов. Десять метров. Много или мало? Сколько надо сделать шагов, чтобы пройти сто метров? Она размышляла над этим просто так. Механически. Усталость не позволяла думать ни о чём другом. Шаг за шагом. Белая равнина. Ночь. И звёзды. Далеко позади лай собак на окраине города. Полная луна ярко освещающая путь и глубокие следы шагов позади. Путь вперёд, на север. Вот только, что делать дальше? Где брать пищу? Где переночевать? Эти вопросы пролетали в её сознании подобно теням крыльев птицы и растворялись вдалеке становясь несущественными сейчас, когда надо идти.

      Шаг за шагом. Шаг за шагом. Всё это время она шла по дороге. Сейчас дорогу засыпало снегом. Транспорт не ходил. Где-то впереди ухнуло. Закаркала ворона. По небу скатывалась вниз звезда. И высвечиваемая холодным светом луны, белая, нескончаемая даль. Шаг за шагом. Шаг за шагом. Унты проваливались в снег, который, попадая внутрь, таял. Но было уже всё равно. Ещё день назад можно было подумать о снегоступах, или хотя бы о лыжах, но вчерашнего не существовало. Нет, физически оно было, но это «физическое» не проявляло себя как сожаление. Оно не имело власти. В него невозможно было вернуться. Нельзя было посмотреть назад, оно не существовало. Никогда. Это не было психологическим настроем. Странная реальность с линией горизонта впереди.

      Ночь только начиналась. Темнота пришла много раньше, и уйдёт много позже ночи, а значит, будет долгой. Темнота, и белый снег с желтоватым оттенком сияния луны. Становилось холоднее. Перестало мести. И звёздное небо. Чистое. Морозное. Собачий лай остался где-то позади. Во вчера. И это означало, что его тоже не было. Тишина снежной равнины, сначала белая, безглазая, а теперь звенящая шуршанием «ничего». Она кричит, пугает, она не наполнена и от того несчастна. Шаг за шагом. Шаг за шагом.

      Где-то в пределах небесного купола заурчало. Смутно знакомый звук, источник которого находится, как казалось где угодно. Не получалось определить направление, и ощущение замкнутости пространства, вернулось устойчивым воспоминанием родины, где в молочном тумане слышно было тарахтение дизеля, и этот шум, равный по силе, исходил из любой точки. Так было там. Далеко и давно, но оно, в отличие от всего остального, существовало. В этом стоило разобраться. Позже.

      Шум нарастал. Сгущался. Наполнялся оттенками и ритмом. Девушка покрутилась вокруг вытаптывая пятачок, в котором можно стоять не проваливаясь. Оглядываясь вокруг, на границе чёрного неба и светлеющей снежной пустыни заметила блуждающий огонёк, чуть уловимый, исчезающий и появляющийся вновь. Где-то, где позади скрылся город уже не видимый, за горизонтом. Давно. Даже не сегодня. Сегодня? Оно было, или будет? Вопросы, непонятно, как и зачем попадающие в голову, и вылетающие из неё, освобождая место новым, на грани праздной бездумности, лишь для заполнения пустоты. Пустоту не любит ни что. Пустота, это холодная смерть. Забвение. Где нет энергии, смысла, воли и цели – нет ничего. Пустота. Разрушительное ничто уничтожающее самоё себя.

      Огонёк прыгал. У рокота появились низы и верха. Шум нарастал. Медленно, но верно, он сползал с тёмного небосвода на снежную равнину и обретал точку опоры. А девушка, повернувшись спиной к рокочущему светлячку, пошла дальше, туда, где была её цель. Может, там ничего и не было. Может она ошиблась, но останавливаться нельзя. Остановиться, значит потерять всё. Стать пустотой. Разлететься на мириады частиц. Нет. Шаг за шагом. Шаг за шагом. По глубокому снегу, в бесконечную снежную даль, туда, где обретёшь искомое, или не обретёшь, но останешься, не исчезнешь, как не исчезала никогда.

      Глаза закрывались. Усталость ночи клонила в сон. Это было неважно. Она даже попробовала идти с закрытыми глазами, и оказалось, что это не мешает. В такой дороге сбиться с пути не получится. Рокот стал громче. Он напомнил ей бегущий по морю карбас. Мягкий гул перерастал в натужный вой, следом уханье, снова мягкий гул, натужный вой, уханье. Луч света, вздрагивая то вверх, то вниз, то прорезал темноту вперёд, то взлетал, освещая звёзды. Звуки приближались. Странница остановилась, развернулась и посмотрела вдаль. Увидев тёмное пятно с четырьмя огоньками, она решила сойти в сторону от предполагаемой дороги чтобы это рычащее что-то не задело её. Сделав шаг, и второй, назад, вдруг провалилась по грудь. Разгребая снег руками от себя, и одновременно растаптывая ногами под собой, она освободилась от плена. Оставалось переждать, когда эта машина проедет мимо и можно вылезать из сугроба на дорогу. Контуры приближающегося транспортного средства становились более чёткими. Это была не обычная машина. Скорее трактор. Сама по себе высокая, коробкообразная кабина висела высоко над поверхностью снега между огромными колёсами широко расставленными, отчего этот трактор напоминал каракатицу. Ещё спустя несколько минут можно было увидеть, что колёс у каракатицы не четыре, а шесть. Да, вот и Поль, в её смутном видении, удивлялся обнаружив шесть колёс у этой машины. Откуда это? Прогнав видение она сосредоточилась на снежной каракатице. Занимательно было наблюдать как этот косолапый трактор въезжал на поверхность снежного покрова натужно рыча, и вдруг ухал вниз, на половину высоты своих колёс уходя в снег, рык умолкал, сменяясь ровным обиженным урчанием, которое вновь, постепенно перерастало в рык, обрывающийся уханьем, чем-то сродни детскому восхищению от внезапности погружения в глубокий снег. Наблюдая за ходом трактора, она вновь сравнивала его с карбасом, идущим по волнам. Такие схожие мелодии и характер движений… Желание оказаться на острове, где её по-настоящему родной дом, неожиданно сильно сжало её сердце. Так сильно, что захотелось сесть в снежную яму, укрыться от всего мира и заплакать.

      По мере приближения трактора становилось понятно, что проедет он в нескольких метрах правее того места где она стояла. Оставалось каких-то, может быть, десять метров, как вдруг он накренился, рыкнул, и резко изменив направление своего движения встал, освещая двумя нижними фарами то место, где сейчас стояла странница. В глаза бил яркий свет. В первые секунды она, ослеплённая светом, едва могла различить сам трактор на фоне тёмного пятна. Догадываясь, по блуждающей черноте силуэта машины, об открывающейся двери, она с трудом увидела фигурку водителя, высунувшегося из кабины. Он кричал. Слов она не разобрала. Поднеся руки к ушам, как делают показывая, что внимательно слушают и пожала плечами, давая понять, что ей неслышно слов кричащего. Вероятно, тот правильно понял её жесты и исчез в кабине. Двигатель замолк. Будь сейчас летняя ночь, она бы услышала, как пиликают кузнечики на своих маленьких скрипках, и трещит ветка под спящей птицей. Но вокруг была только зима. И всё что можно было услышать, это тихий, желтоватый шум лунного сияния, который соприкасаясь со снежной гладью разбавлял свою тишину мириадами позвякиваний частиц хрустальной пыли.

      – Эй! Вы, там! Выбирайтесь из сугроба! – Водитель махал руками.

      Выбраться из столь глубокой ямы, оказалось не таким уж и простым делом. Барахтаясь и заползая на снег, она тут же проваливалась и всё начиналось сначала. Водитель снова исчез в кабине и через минуту, показавшись вновь, стал спускаться по лестнице гремя ногами. Сразу было и не разобрать, что не так и откуда здесь этот грохот. И только когда он пошёл по снегу широко расставляя ноги и, что показалось удивительным, не проваливаясь в него, она увидела пристёгнутые к его сапогам снегоступы. Водитель, осторожно ступая, двигался в её сторону.

      – Руку давайте. – Парень протянул ей свою. – И медленно, без рывков поднимайтесь.

      Взявшись за его руку она медленно, устало вылезла из ямы, и проваливаясь при каждом шаге в снег побрела за ним к трактору, в сторону которого парень махнул рукой, мол: «пошли за мной». Он помог ей подняться по лестнице, сначала держа за талию, когда поднимал и подсаживал, потом толкая в попу, чтобы ей было легче перешагивать на следующие ступеньки. Ввалившись в кабину, она выдохнула и плюхнулась на переднее сиденье рядом с водительским. Сам водитель, обойдя трактор, забрался вверх по лестнице с противоположной стороны, сел в кресло и закрыл дверь. Сняв перчатки и отстегнув снегоступы посмотрел на девушку, улыбнулся, и взяв рюкзак с заднего сиденья, стал в нём рыться.

      Странница, устроившись поудобнее в кресле, и почувствовав горячий воздух, выдуваемый вентилятором печки, развязала шнурок и скинула с головы капюшон. Она не ошиблась. Счастливым обладателем снегоступов оказался молодой человек лет двадцати. Крепко сбитый. Короткая, бобриком стрижка. Правильные черты лица. Улыбчивый, судя по гусиным лапкам в разрезе глаз.

      – Кофе горячий вам налил. Пейте. Вы наверняка замёрзли. – Парень посмотрел на девушку и протянул ей кружку. – Мне кажется я вас знаю.

      – Вряд ли. – Она обеими руками держала горячую кружку и дула на содержимое. На коленях лежали рукавицы с пришитыми к ним резинками. Из-под расстёгнутого мехового анорака выглядывал свитер серого цвета.

      Парень снова посмотрел на девушку и отвёл взгляд, когда та повернула в его сторону голову. – Нет, я вас определённо знаю. – Он улыбнулся. – Вы со своей мамой проживали этим летом в домике у канавы. Только… – он спохватился, – может я и ошибаюсь. Там вы были девочкой лет восьми – девяти.

      – Извините, но я не могла там быть этим летом. Я проездом в ваших краях. Вы меня путаете с кем-то.

      – Если бы не разница в возрасте… – парень мотнул головой. – Глаза, волосы, даже голос один в один. – Он задумался. – Простите, можно узнать ваше имя?

      – Саша. Александра. – Зачем-то уточнила девушка.

      – Жаль. Ту девочку звали иначе. – Он снова мотнул головой. – Но ваши глаза! Понимаете, они не то что похожи, они, глаза одного человека. Сам то я пару раз видел девчушку ту. Такие глаза забыть не получится. – Сделав паузу и глядя в окно кабины он продолжал. – Это беспокоит меня. Я вижу те глаза.

      – Как звали ту девочку? – Перебила его Саша.

      Парень задумался. Нельзя было утверждать, что он сейчас вспоминал имя девочки. Саше показалось на какое-то мгновение, что он решает говорить или нет.

      – Ниска. Её звали Ниска. Так её мама звала. Интересное имя. Непривычное… – Парень спохватился. – Прошу прощения. Я не назвал вам своего имени. Стив.

      – Вас зовут Стив?

      – Да. – Он покраснел.

      Саша рассмеялась.

      – Смешное имя? – Стив покраснел ещё больше.

      – Нет. Что вы? Я смеюсь над вашей реакцией. Вы покраснели, назвав своё имя. Мне показалось это милым.

      – Прошу прощения.

      – Вам незачем извиняться.

      – Да. Наверно, вы правы. – Стив был смущён, и это сказывалось на манере поддерживать разговор. – Саша… – и вдруг осёкся, – вы не против если я буду вас так называть?

      – Нет же, Стив! Мне нравится моё имя в любом варианте. – Саша улыбнулась. Стив показался ей приятным собеседником.

      – Саша, у меня есть бутерброды, но к сожалению, ничего более существенного, а вы явно голодны. Будете бутерброд? И вообще…

      – Нет. Спасибо. Я не голодна.

      – И вообще, – повторил он начало своей мысли, неосторожно перебитой ответом девушки. – Я всё хочу спросить вас: что вы тут делаете? Вот прямо сейчас, в этом диком месте? Мороз, снег везде, людей нет… – Он развёл руками, усиливая таким образом степень своего недоумения. – Как вы здесь очутились? Знаете, – продолжал он после секундной паузы, – ещё немного и я проехал бы мимо не заметив вас. Что бы вы тогда делали? Так и шли бы дальше? На север от города? Прямо в лапы диких хищников? Которые, к слову сказать, сейчас шарят всюду, и готовы напасть на любого.

      Саша рассмеялась, и глядя в глаза Стиву попыталась смягчить его реакцию на свой прямо-таки неуместный смех. – Простите. Я смеюсь не над вашими словами. Но я много проще отношусь ко всей этой ситуации. – Она подняла взгляд и снова посмотрела Стиву в глаза. – Я не могу сказать вам всего. Но что правда, то правда. Я шла посреди ночи, и места здесь не самые гостеприимные, но я знаю куда я шла и зачем. У меня есть цель. Меня ничто не остановит. Мне надо пройти ещё на север, а затем я сверну и пойду на запад, пересеку Лабрадорское море и достигну материка. Оттуда переберусь на Землю Баффина. – Она вздохнула. – Я совсем не уверена, что пойду именно так. У меня нет компаса и очень может так быть, что я стану блуждать. Может, пока иду, я узнаю что-то, что изменит место, в которое мне надо. Сейчас я иду туда. Завтра я могу идти в противоположную сторону. То, что мне нужно, способно находиться в разное время в разных местах. Понимаете? – Она снова глубоко вздохнула и потёрла красные от усталости глаза.

      В кабине стало тихо.

      – Я наверно не всё понимаю. И даже не хочу сейчас задумываться о том, зачем вам на эту землю. Но вы… – он несколько раз охнул, покрутил головой и развёл руками. – То есть, вы, вот так вот, – он показал на неё пальцем, – собирались проделать весь этот путь?!

      Она улыбнулась. – Да.

      – И вы улыбаетесь?!

      – Я не хочу плакать.

      – Непостижимо! Так не бывает! К таким путешествиям так не готовятся! Не могу в это поверить! – Он обхватил голову руками. Посидев какое-то время, явно потрясённый действиями и намерениями девушки, Стив тряхнул головой и продолжал – вы, когда-нибудь ходили по дикому северу, встречали белых медведей, попадали в снежные заряды, да хотя бы в пургу? Ночевали вот так вот, вне дома, где нет печки и крыши над головой? Вы же идёте с рюкзаком, в котором, я уверен, кроме смены белья, термоса и пары бутербродов, больше ничего нет. Да… – он закатил глаза, – да у вас даже снегоступов не оказалось! Я уверен, – он хмыкнул, – что вы много раз уже посчитали сколько шагов в десяти метрах. Верно?

      – Да. Я много раз считала. Ну а что ещё делать, когда идёшь, идёшь, а до горизонта ещё далеко.

      – Ох-хо-хо. И вы так спокойно об этом говорите? Боже! Да будь вы ребёнком я бы тут же повернул обратно в город и сдал вас родителям. Но увы. С вами я так поступить не могу.

      – Я взрослая. И сама решаю, как мне жить. Спасибо вам за беспокойство и кофе. Наверно, мне пора, а то вы ещё опоздаете, куда вы там ехали. – Саша насупилась. – Учитель хорош, когда он поддерживает. – И совсем уже тихо проговорила: – в среднем двадцать шесть шагов.

      – Что? – переспросил Стив.

      – Шагов в десяти метрах. Их примерно двадцать шесть.

      Замечательно! – воскликнул парень, отчасти раздражённый таким нелепым, по его убеждению, отношением к своей жизни, и внимательно посмотрел на девушку. – Вы обиделись? Напрасно. Не спешите с выводами. Я не отговариваю вас от вашей затеи. Я хочу помочь. – Он порылся в кожаной с мехом куртке и достал оттуда записную книжку. Открыв её, минуты две перелистывал странички, что-то в них вычитывал, шевеля губами. – Вот! – Он посмотрел на Сашу. – Я еду в Сент-Антони, что севернее. Там живёт один старичок чудаковатый. Хороший он человек, знаю, сталкивался с ним в самых не простых ситуациях. Так вот. Он может вам помочь, – Стив оглядел Сашу с ног до головы, – вон, хотя бы снегоступами снабдит. И если вы хотите дойти до земли этой, грех отказываться от помощи. Да и не попросит он ничего с вас за помощь. Точно знаю. А зовут его дед Михай.

      – Спасибо вам, Стив. Я, пожалуй, соглашусь.

      – Ну ещё бы вы не согласились, – рассмеялся Стив ещё не успев договорить.

      Сашу рассердила такая реакция молодого человека. Пытаясь скрыть своё отношение к этому, для неё оскорбительному смеху, она перевела разговор в другую сторону. Ещё в самом начале, заинтересовавшись историей с девочкой, которую Стив видел этим летом, спросила: – Стив, где жили те, девочка с мамой, о которых вы мне рассказывали?

      Стив покрутил головой соображая. – Так вот дальше немного. Вперёд надо ехать. До канавы. Перед ней, направо, в лес свернуть. Там километров пять ехать и домик будет. Сейчас он наверняка пустует.

      Саша молчала. Думала ли она о чём-то конкретном, или обрывочно, обо всём, как бывало с ней часто. Одна мысль зарождалась, вырастала, бросала семена, из которых рождалась мысль, но уже другая, она так же бросала семена, и они прорастали. Это, как и белка, с ветки на ветку. Только, прыгая с ветки одного дерева белка приземляется на ветку другого дерева, и так пока белка не устанет. Саша устала. Но желание отвлечься, и вопрос, заданный Стиву из ничего порождали смутные, пока ещё не сформировавшиеся предчувствия. И она уже начинала понимать, что хочет увидеть это место и этот домик.

      – Стив, мне надо туда, к этому домику. Пожалуйста.

      Стив посмотрел на Сашу, внимательно, спокойно, и мягко, как берут на руки младенца и всматриваются в лицо пытаясь найти в его чертах схожесть с тем или иным родственником, или даже предугадать судьбу. И сейчас что-то неуловимое самым своим исходом теплилось в его ощущениях. Будто видел уже эти глаза. Эти самые. Видел так близко, как можно видеть только в прекраснейшие мгновения своей жизни. Парень вздрогнул. Ощущение покинуло его.

      – Хорошо. Заедем. Но только чтобы вам отдохнуть. Не дольше.

      – Спасибо.

      Стив завёл трактор, включил передачу, и белая пустыня дрогнула. Сквозь стёкла кабины было видно плавное покачивание снежных наносов, там и сям появлялся и неторопливо уходил за спину редкий кустарник. Впереди чернела полоса леса. Рокоча, завывая и горестно ухая, машина преодолевала сотню за сотней метров, не спеша, но и не медля, а аккуратно, с уважением и осторожностью.

      Въехали в лес. Здесь, под ветвями елей, слой снега был меньше, и машина покатила ровно, а рокотание её двигателя походило на урчание большой кошки.

      Сашу клонило в сон. Она боролась. Ей сейчас было тепло и комфортно, и с интересом рассматривая проплывающий мимо пейзаж, крутила головой то налево, то направо. Стив смотрел вперёд, но девушка, заметив его улыбку предположила, что краем глаза тот следит за ней. Она улыбнулась.

      – Вы так внимательно смотрите в окно, что…

      – Смотрите! – Стив перебил её показывая пальцем в право от трактора.

      Саша посмотрела туда куда показывал Стив. Под раскидистой елью, в нескольких метрах от дороги сидели два волка.

      – Ух ты! Волки! Мне нравятся эти животные.

      – Нравятся? Ну, это хорошо. А теперь представьте, что вы не в машине сидите, а идёте пешком, одна. Они сейчас голодные. Еды мало. И вот, вы идёте. Представили?

      – Нет. Не представила. Не получается у меня. Но, думаю, я бы что-нибудь придумала.

      Стив покачал головой. – Мне вас не понять.

      Саша рассмеялась. Ей и в самом деле были удивительны, как непонимание Стива, так и его беспокойство.

      – Вот мы и доехали до канавы. Видите, дорогу пересекает просека? – Стив посмотрел в одну сторону, в другую. – Правда сейчас она плохо видна. Ветки под снегом, и низко гнутся к земле, но если присмотреться…

      – Мы уже приехали? – Саша была нетерпелива.

      – Немного осталось. Сейчас свернём направо, минут двадцать, и мы на месте.

      Трактор заурчал, и сильно накренившись на левый бок развернулся на месте.

      – Ух! – Воскликнула от удивления девушка.

      – Что? Здорово? – засмеялся Стив.

      Здесь снег был гораздо глубже. Машина то и дело ухала вниз, шла рывками, было слышно, как колёса проворачивают на месте, и вдруг, цепляясь за что-то дёргают её вперёд. Ветви деревьев хлестали по лобовому стеклу, тёрлись о борт, скрежетали. Впереди стал виден холм. Деревья расступились.

      – Мы приехали.

      – А где же дом?

      – За этим холмом.

      Стив подъехал к холму, развернул трактор и заглушил двигатель.

      – Погодите, – сказал парень. – Я вам снегоступы дам. Есть у меня комплект, аварийный.

      Саша приладила данные ей снегоступы, после чего ребята спустились из машины.

      Ухал филин. Путь от места остановки до домика, протяжённостью метров в пятьдесят оказался не лёгким. Холм стоял на открытой местности, отчего снега на нём было больше обычного. И даже снегоступы не сильно помогали, так как, чтобы забраться в гору и не скатываться при этом назад приходилось ступать под углом к поверхности склона, и закономерно, что снегоступы соскальзывали вниз вместе со снегом. К тому же у Стива было два рюкзака. И если взбираться в гору оказалось делом утомительным, то спускаться ещё более сложным. И Саша, и Стив умудрились по несколько раз полететь кубарем. Каково же было их удивление, когда они, в очередной раз высвобождаясь из снежного плена, отряхиваясь и отплёвываясь, оказались стоящими перед крышей дома, которая, как могло показаться в первый момент, лежит на снегу сама по себе.

      – Ух ты! Это тот дом, к которому мы идём?

      – Он самый. – Стив похлопал руками, снял с плеча один из рюкзаков и отсоединил от него короткую лопату. – Будем рыть. – Он осмотрелся, вероятно, вспоминая, где находится вход в дом, и пошёл вперёд беря чуть левее. – Здесь.

      Саша не собиралась стоять в стороне и ждать. Она сняла один снегоступ и приготовилась помогать Стиву. Дверь, как и сам домик была полностью погребена под снегом и молодым людям понадобилось минут двадцать на то, чтобы сделать проход к ней. Дверь открылась на удивление легко. Небольшие сени, сложенные вдоль боковой стены дрова, большая лопата, топор, пара вёдер и полки с редкой старой утварью. Обычные сени. Открыв вторую дверь Саша со Стивом вошли в кухню. В открытом дверном проёме в одной из стен кухни угадывалась комната с окном и металлической кроватью.

      – Я сейчас печь растоплю. Тепло станет. А вы ложитесь. – Он показал на кровать. – Вам поспать надо как следует. И без промедления. – Тоном взрослого человека добавил Стив. – Ложитесь, я вас укрою. – Он раскрыл один из двух своих рюкзаков в котором оказался плотно скрученный тулуп из овечьей шерсти. – Вот. Специально взял чтобы вы не замёрзли пока отдыхаете.

      Саша покорно села на койку, на которой лежал матрац, положила вместо подушки свой рюкзак, и не раздеваясь легла. Стив улыбнулся, вероятно от того что девушка так безоговорочно сделала всё как он сказал, накрыл её тулупом и вышел из комнаты.

      Провалившись в сон девушка в это же мгновение оказалась стоящей на крыльце перед стеной снега. От неё исходил жар, а вместе с ним и сияние. Сделав шаг вперёд, ещё один и ещё, и не осознавая необходимости этих действий, она шла сквозь снег, подобно тому как нож проходит сквозь масло. И не было удивления от того, что снег тает, водой стекая вниз, под ноги, образуя коридор, формой сходной с силуэтом идущей. Она всё шла, а снежная стена отступала, будто подданные перед королевой падают ниц и отходят с дороги. А под толщей снега, оказалось, росла зелёная трава, и уже бежали талые ручьи, которые вдруг с шумным журчанием поспешили к канаве, преградившей дорогу, и как бы указывая на конец пути. Стало сухо, а горячее, красное сияние девушки возросло, заставляя снег таять больше, образуя вокруг неё пространство напоминающее пещеру, и всюду трава и кусты. В траве, уже у самой канавы, перевёрнутым вверх дном, лежал таз. Она помнила, что видела его уже, но не знала откуда у неё это воспоминание. Подойдя к нему, попыталась поднять, но частично вросший в землю, он не желал подниматься. Пнув его ногой, она, раздосадованная неподатливостью железяки принялась искать что-нибудь с помощью чего можно было бы отковырнуть посудину. В этот момент, тихий глухой стук, будто бы изнутри заставил девушку вздрогнуть. Снова глухие удары, и как ей показалось, таз чуть приподнялся. Решив проверить свою догадку, она подошла к нему и снова попыталась поднять. Сейчас таз поддался. Его край вылез из земли и девушка, взявшись за него подняла его и опрокинула. На земле под тазом лежал булыжник. Чёрный, гладкий, округлый и чуть вытянутый, своей формой напоминающий яйцо. Интереса в этом было немного. Разочарованная находкой девушка обратила свой взор на канаву, окутанную густым туманом. Где-то слева послышался всплеск воды, а затем второй, третий. Видно не было, но девушка предположила, так может плескаться рыба. За спиной треснул сук. Ухнул филин. Пытаясь рассмотреть, что же там плещется в воде, она присела, но как оказалось, туман буквально лежал на мутной коричневой воде канавы, и что-либо увидеть не представлялось возможным. И тут Саша услышала характерные звуки. Так звучат вёсла лодки, когда погружаются в воду. Звуки приближались справа и уже были слышны прямо здесь, перед ней. И вот они слева, а девушка как не пыталась, так и не смогла разглядеть лодку хотя канава была узкой, обычной для канавы шириной. Ей стоило сделать шаг в воду от берега, и наверняка она смогла бы нащупать лодку в густом тумане, но страх воды и таящейся в ней опасности не позволял даже думать о подобном. Снова треснула ветка, упала на землю, и гулкий звук этого падения эхом отражался от снежных стен пещеры. Девушка встала и развернулась. Снова ухнул филин, зашуршало в траве. В тумане, совсем близко завыли волки, сначала один, следом второй, третий. Вероятно, один из них, перед самым лицом девушки открыл пасть и тяжело задышал, распространяя зловонный аромат – результат последней кровавой трапезы. Холодный пот облил несчастную странницу. Она бросилась к тазу с булыжником, хотя спроси её: зачем? Не смогла бы найти тому объяснения. Таза не было. В густой, высокой траве обнаружилась обычная корзинка, свитая наверняка из ивовых веток, а в корзинке… яйцо. Таких яиц она никогда ещё не видела. Огромное, чёрное, величиной с футбольный мяч. Глубокий чёрный цвет поглощающий всё, и даже собственную тень, которой не было, вероятно, по той самой причине. Оно манило, притягивало к себе, заставляло прикоснуться. В своей всё поглощающей черноте, это яйцо было объектом мистического притяжения. Казалось, только оно, безжизненное, способно отогнать все страхи девушки. Та подошла к корзинке, села на корточки, протянула руку к яйцу и дотронулась до него указательным пальцем. Показалось ли ей, или так оно случилось на самом деле, яйцо дрогнуло в тот самый момент, будто со своей стороны захотело почувствовать прикосновение. Оно было тёплым. Не отнимая пальца, девушка положила на яйцо ладонь. Оно завибрировало и… запело. Звук этот был знакомым, но где она могла его слышать сейчас ей не вспоминалось. Здесь, в этом пространстве, окружённом снегом, она не видела и не слышала ничего. Её взгляд поглощала чернота. Яйцо не переставало вибрировать, и как показалось, тянулось к ней желая близости и живого тепла. Саша протянула к нему вторую руку, обхватила обеими ладонями и крепко держа, медленно стала доставать из корзины. Тяжёлое, оно из тёплого в одно мгновение стало горячим. Она прижала его к своей груди. Вибрации затихли. Свет, всё это время, исходивший от неё теперь исходил и от яйца. С потолка пещеры начал капать таявший снег. Капли падая на девушку шипели, превращаясь в пар. Яйцо из чёрного превратилось в оранжевое и начало ритмично стучать изнутри подобно сердцу, сильнее и сильнее с каждым ударом. Оранжевый цвет превратился в красный. Биение усилилось. И тут взгляд Саши соскользнул с яйца и обратился внутрь себя. Яйцо уже не было чем-то отдельно взятым, как и его пульсации, которые слились с биением сердца девушки, а его сущность проникла в её сознание и растворилось в нём. Единое целое. Объятое пламенем некоего сакрального объединения. Свод снежной пещеры растаял пролив дождём. Чёрное ночное небо с вкраплёнными в него звёздами вдруг озарилось свечением и исторгло из себя низкий протяжный рык. Небесный купол просел готовый вот-вот треснуть и обрушиться вместе со звёздами. Саша и яйцо слившись воедино пульсировали огненными всполохами. Странница подняла голову, посмотрела на небо и закрыла глаза. Она уже знала – так рождается существо, которому подвластно пространство.

      Саша сидела на койке и ошалело озиралась. В печке трещали дрова. Было тепло и пахло дымом.

      Дверь домика резко распахнулась, да так, что ударилась о стену. Влетел Стив, и взглянув на койку с сидевшей на ней Сашей остановился. – Как? Вас здесь не было. Я везде искал вас. – Он выглядел возбуждённым и говорил громко.

      – Я не понимаю, – ответила девушка. – Вы о чём? Я только сейчас проснулась.

      Стив устало прошёл в кухню и сел на скамью. – Ничего не понимаю. Час назад я заглянул в комнату и увидел пустую койку. Она точно была пуста. – Он сделал ударение на слове «точно». – Вас в ней не было. Сначала я подумал, что вы вышли на улицу и уже хотел пойти искать, но решил, что это невозможно, ведь всё это время я был на кухне. Ну не могли же вы пройти мимо меня незамеченной! Тогда я стал искать в домике, и даже забрался на чердак. Вас нигде не было. Оставалось самое невероятное – вы прошли мимо меня, а я даже и не заметил! – Он развёл руками. – И пока я искал, постель оставалась пустой. Я несколько раз смотрел на койку. Значит это точно не могло быть видением. Ничего другого не оставалось, и я побежал на улицу, искать там. – Он остановился, перевёл дух и продолжил. – Теперь уже и не знаю, что происходит. Вам самой это надо увидеть. То, что увидел я, не пересказать, да вы и не поверите. – Он поднялся со скрипучей скамейки и протянул руку девушке. – Вставайте. Вы должны сами всё увидеть.

      Александра, плохо понимая всё сказанное Стивом, медленно поставила ноги на пол, натянула унты и встала.

      Стив распахнул дверь домика. Далеко вперёд от крыльца, в снегу, был прорублен коридор. Местами высота его стен доходила до головы девушки.

      Стив показал на стену пальцем, и обратившись к Александре, спросил: – Вам не кажется это странным? Как он мог здесь оказаться? Мы бы обязательно услышали если бы его прорубали. Да и какому нормальному человеку могла прийти мысль убирать снег, здесь, в глуши, да к тому же ночью? Но это не самое удивительное. Присмотритесь, этот проход явно не лопатой прорублен. Стенки обтаявшие. Снег просто таял и стекал, будто его прорезали чем-то горячим.

      – Что же это могло быть? Нож? – Сашу начинал бить озноб.

      – Нет, не нож. Посмотрите. Будто тело горячее шло сквозь снег.