Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

     Саша мысленно улыбнулась. – Тогда вперёд, мой верный рыцарь.

     Дракон расправил крылья, взмахнул и поднялся над землёй. Неспешно, он сделал круг над домиком и поляной, и чуть выше деревьев полетел над лесом оставляя позади себя озеро, гору и нижнее береговое плато. Следом за драконом летели два других шара: Фёдора и Стива. Пролетая над береговой линией Саша почувствовала некий энергетический поток. Тот вливался в неё, заполняя пустоты внутри её самой. Она услышала свой второй голос. Он разговаривал. Слова лились нескончаемым потоком. Здесь были эмоции, переживания, радость встречи, и счастье слияния.

     «Поль, – подумала девочка, и улыбнулась самой себе. – Я так рада чувствовать тебя в своём естестве. Мне хорошо. – И продолжала улыбаться от переполнявшего её счастья думая о том, как же здорово, что теперь у каждого Первого есть своё имя. Она размышляла задавая себе вопросы, и сама же отвечала на них: – Как же так получилось? Я не перестала ассоциировать себя с именем. Полюбила его, и закрепила. Будто вымпел на древке. Слово, звучанием своим порождающее серебряные брызги. И они, все, теперь не безымянные, и в бесконечной серо-голубой пустоте каждого, есть совсем маленькая, но яркая искорка. – Саша улыбнулась. – Пространство тоже обрело маяки. Восемь маяков. Ах, да! И Дракон. Особенный маяк. Он для меня.»

     – А у меня есть слово? – тягучим голосом пропел вопрос дракона.

     – Конечно! Ты – Дракон.

     Огромное, абсолютно чёрное существо замурлыкало.

     Саша засмеялась. – Я рада, что тебе понравилось.

     Пролив между островом и большой землёй, иначе называемый поморами салмой, был не широк, порядка двух миль. Большая земля вырастала стеной своего могучего таёжного существа. Огромный, на тысячи миль в любую сторону, свободный, единый живой организм. Сотни, а может и тысячи миллионов деревьев и кустарников, медведи, волки, лоси и кабаны. А сколько зайцев, белок, сов и другой мелкой живности? И не пересчитать. Всё это шло от земли, тянулось к солнцу, пило воду, дышало воздухом и уходило обратно, в землю. Что, если не великий замысел одного творца, мог создать такое великолепие?

     Сашина сущность пела. Ей было легко и сладостно осознавать своё созидательное могущество.

     – Ты поёшь. Я это вижу. Из тебя изливается музыка, – промурлыкал дракон.

     – Это так заметно? – спросила девочка.

     – Не только заметно, но и ощутимо мной самим. Твоя энергия вливается в мою. И весь этот мир, который так радует тебя и делает счастливой, он тоже полнится твоей энергией. Ты созидаешь не только в момент творения. Ты созидаешь всегда.

     Саша улыбнулась. Приятно было слышать это от Дракона.

     Тот взял чуть правее, к устью реки впадающей в море, на левом берегу которой стоял небольшой, старый дом. Подумав о чём-то, и будучи в хорошем расположении духа, он повёл монолог в двух лицах:

     – Назовите, пожалуйста, ваш адрес.

     – Наш адрес: угол реки и моря. Первый дом.

     – Но здесь адски темно, и только изредка мне попадаются огоньки миров. Целые скопления огоньков. И ни одной реки!

     – Тогда летите на свет маяка.

     – Маяк? Здесь есть маяк?

     – Да. Он один такой во всём пространстве. Он расположен в точке начала всех дорог, что проложены Странницей.

     – Оооо! Так бы и сказали сразу. Маяк Странницы я точно увижу. Спасибо.

     Саша засмеялась.

     – Адрес простой. Даже я бы нашёл, – прошелестел голос Дракона.

     – А кем был твой воображаемый собеседник? Каким-то путешественником?

     – Думаю, да. Инуиты были первыми из созданных тобой существ отважившимися оторваться от мира своей родины. Ими руководило стремление, и не убоявшись темноты пространства они пустились в путь движимые целью захватившей их разум. Они искали и нашли. Они думали о тебе и воздвигли маяк. Может быть, спустя множество твоих путей, появится кто-то, кто, как и они, отважится покорять бесконечность. Ему будут встречаться миры тобою воздвигнутые, а впереди светить маяк, и благодаря его огню путник не собьётся с дороги.

     – Какие красивые у тебя мысли. – Саша улыбнулась и послала крылатому рассказчику образ своей улыбки.

     Сделав круг, дракон подлетел к домику со стороны моря, и затормозив крыльями в воздухе, резко нырнул вниз, приземляясь на узкой полянке между домом Лизаветы и краем леса. Своих спутников девочка не видела. Значит они уже были в избе.

     Сашаслетела с дракона иприблизилась к крыльцу дома. Попав в сени онапреодолела вторуюдверь и очутилась в серо-голубой мгле, и всё, что разнообразило безликую безбрежность, это семь светящихся шаров полукругом расположившихся перед девочкой, хотя как таковой ею уже не являлась. Оглядевшись она послала каждому духу своё слово. Первые, молчавшие до этого, завибрировали изливая из себя звуки мелодий.

     – Ты расцветила нас словами? – Звонкий голос Лизаветиного духа разорвал глухоту пространства.

     – Да. Каждому я дала по капле индивидуальности. Теперь у вас есть свои, уникальные мелодии, и свой цвет. Это то, чего так не доставало всем нам, – мысленно произнесла Саша.

     – Она великолепна. – произнёс Фёдор.

     – Фёдор, твоя «сдержанная» немногословность заставила меня улыбнуться, – прозвенел голос Галины. – Но мы отвлекаемся от главного. Мы хотим слушать нашу девочку.

     –Галина права, милая, расскажи нам о самом интересном, о своём драконе. Кто он? – спросила Лизавета.

     – Кто он?! Он абсолют! – с чувством ответила Саша. – Полное отражение моей души, но не блик. Он и не из нас, Первых. Он почти как синтез духа и материи. Но его кажущаяся материальность основана вовсе не на физических принципах.

     – Это о многом говорит. Но тогда, постой, – Лизавета задумалась, – получается, ты смогла создать третье нечто помимо энергий и вещества? И это состояние вобрало в себя два существующих?

     – Генезис, – уточнила Саша.

     – Невероятно! – Лизавета сменила белое свечение на красное, красное сменилось фиолетовым, затем жёлтым и голубым. – И при этом, Дракон, это слепок тебя! Что ты теперь будешь со всем этим делать?!

     – Буду и дальше создавать миры, – Саша улыбнулась.

     – Вместе с Драконом? – спросила Галина.

     – Да. Ведь он продолжение меня. Точнее, он и я, это и есть я.

     – У богов появилась колесница, – пошутила Серафима.

     – Я об этом слышал. В этом мире грезили богами перемещающимися по небу на колесницах. Саша, Саша, что ты делаешь со своими созданиями? – Антуан засмеялся.

     – Только ты им не говори о разрушительной силе моего огня, – прошелестел голос Дракона.

     Саша хмыкнула. – А ты бы смог их всех расплавить?

     – Хе-хе! Попробуем?

     – Не. Не сейчас, – девочка улыбнулась.

     – Кабы знать, кормил бы твоего зверя получше, – вздохнул Фёдор.

     Саша засмеялась. – И не зверь он вовсе. Он – Дракон.

     Фёдор мысленно покашлял. – Прошу прощения.

     Лизавета задумчиво раскачивалась. Точнее, раскачивался шар Лизаветы, переливающийся от лилового в розовый. – А разве дракон не разрушитель?

     – Нет! Что вы! Создавать разрушительное против моей воли. Но он способен стать и разрушительным, и ничто перед ним не устоит – Шар Саши завибрировал. – Вот только мир… Я его не сохранила. Мира уже нет, но дракон здесь ни причём, – вздохнула Саша.

     – А вот и нет! Твой мир остался цел. Ты, наша девочка, в последний момент не дала его уничтожить. Ты приняла решение Творца. Раскрыв себя, вмешалась, и это вмешательство имело далеко идущие последствия.

     – Значит это был не сон, – задумчиво прошептала Саша.

     –Нет. Не сон.

     – Но постойте! Если мир сохранён, где тогда деревня, что рядом с твоим домом, и остров? Почему на острове нет ничего, что так дорого мне? – Саша обращалась к Лизавете.

     Раздался хрипловатый смех Фёдора. – А ты Ниску спроси, отблеск свой. Она там была. Ты ей в глаза смотрела, хоть, по сценарию своему, и не могла того сделать. Она тебе расскажет много интересного.

     –А и правда. Она обещала всё мне рассказать. – Сказав это, Саша засияла голубым светом и начала вибрировать. Вибрация сменилась пульсацией…

     – Что она делает?! Что вообще здесь, чёрт возьми, происходит?! – то был возглас Антуана.

     В ответ ему засмеялся Фёдор. – Молодой ты ещё. Смотри и учись.

     – Как бы снова чего не вышло, – обеспокоенно проговорила Лизавета.

     – Будем надеяться – не в этот раз, – попыталась успокоить её Галина.

     Тем временем шар продолжал пульсировать. Он тяжелел, овеществлялся, обретал чёткие контуры, и в какое-то мгновение с хлопком исчез, а на его месте материализовалась фигура Саши.

     – Чистый дьявол! – воскликнул Фёдор. – Моя любимица, что вытворяет! Вы только гляньте!

     Перед семью Первыми, в пустоте пространства, стояла девочка. Её голубые глаза ярко светились.

     Посмотрев в её глаза Фёдор забеспокоился. – О нет! Только не снова!

     – Успокойся, Фёдор, ты уже знаешь куда и как тебе бежать, – с иронией успокаивала его Лизавета.

     Саша, тем временем, извлекла из кармана юбки флакон, открыла его и поднесла к носу. Глубокий вздох девочки заставил ртуть тонкой струйкой вылететь из горлышка флакона и потянуться в нос Саши.

     – О боги! Да кто она такая?! – воскликнула Галина.

     – Божество, – ошарашенно проговорил Фёдор.

     – Невероятно, – пробормотал Стив.

     – Создатель, во всех смыслах, – проговорила Серафима. – Она создаёт не только новые миры. Она создаёт свои желания.

     Саша открыла рот и будто издавая крик изрыгнула из себя струю бледно-голубого пламени, и если обычное пламя призвано растапливать и сжигать, то это пламя являло собой противоположность. В сгустках холода, распространявшегося в пространстве, проявлялась фигура.

     – Вы посмотрите, что делается то! А?! – закричал Фёдор. – Это пламя. Я помню его. Оно нас всех уничтожит!

     – Угомонись, старый, – уже спокойным голосом произнесла Лизавета. – Пока только она создаёт, а если захочет нас уничтожить, мы ей помешать не сможем.

     – Как ты так спокойна, Лизавета? – не унимался старик.

     – Её душа чиста. Я вижу, – ответила та.

     Фигура материализовалась и ожила.

     Все семь Первых ахнули. Перед ними стояла Ниска.

     – Ниска, расскажи мне, и всем Первым, что было потом? – попросила Лизавета девочку.

     Та выглядела довольной. Расставив ноги обутые в босоножки, она держала руки в карманах юбки и хитро улыбалась разглядывая шары висящие перед собой.

     – Как здорово здесь оказаться. Такого со мной ещё не случалось. – Ниска махнула рукой. – Ну да ладно. Я с большим удовольствием поведаю вам эту историю. Ты, Саша, – она вскинула руку и показала на девочку-двойняшку, – совершила то, чего от тебя никто не ждал. Я не ждала. Да. Я страдала от невозможности помочь этому миру, но просить тебя не имела права. Зная, что ты можешь повернуть судьбу мира в ту или иную сторону, я также помнила о твоих принципах невмешательства. Но ты посмотрела в мои глаза. В последний момент. Ты видела это в своём сне. Мы должны были исчезнуть. Наши взгляды не могут пересекаться, но мы остались, и ты остановила безумие полыхающего мира. Остановила и исчезла. А я осталась и наблюдала в глазах и умах людей, меня окружающих, тех самых людей, что ещё минуту назад воздевали руки к небу и взывали к тебе. Они уверились, Саша! Им с этого момента стали не нужными доказательства твоего существования! Они уже знали – ты есть, и ты спасла их. – Ниска перевела дух. – Что было дальше? – Она глубоко вздохнула. – Этого я не знаю. Человечество живёт в линейном времени. Ему не заглянуть за горизонты. Только ты и знаешь. Будем знать и мы, но это зависит от тебя. Но я думаю... – девочка смешно подпёрла подбородок пальчиком изображая серьёзную задумчивость, – думаю, новое человечество прямо сейчас переосмысливает ценность, значимость своего дома, и его хрупкость, очищая планету от всего прошлого, что её разрушало. Оно стало молодым, и совсем скоро устремится к звёздам. Уже сейчас прошли новые тысячи и тысячи лет. Эта планета вновь зелёная. Чистая. Уже поют птицы. А оставшиеся люди возделывают землю и сажают…

     – Но как?! Что ты говоришь такое?! Лизавета, да и ты сама, вы говорите, что мир спасён, а теперь речь идёт о выживших! – Воскликнул Антуан. – Объясните!

     Лизавета фыркнула. – Без компромиссов никак не можешь, да, Антуан?

     – Саша сохранила мир в самом его начале, стряхнув в небытие груз нечистот порождённых худшими помыслами постаревшего человечества. Сейчас мир гармоничен, но как долго это продлится? – Ниска посмотрела на Сашу.

     Та пожала плечами. – Я дала шанс нарушив свой принцип, и думаю, второго шанса у них не будет. Но пока этот мир существует я поведу людей к звёздам.

     – А мои корзинки? Столько корзинок сплести и ни одной себе не оставить, – печально причитала Лизавета. – Как же так?

     – Не убивайтесь. Будут вам новые корзинки. – Саша улыбнулась. – Если после случившегося вы захотите сопровождать меня и дальше.

     – Не забудь старого Фёдора, – причмокивая проговорил старик. – Не лезь одна на рожон. Позови меня.

     – Хорошо, дед Фёдор. Возьму тебя.

     Шар Фёдора засиял алым светом.

     Лизаветин шар подался к девочке. – Хорошо же ты нас встряхнула. Будто обухом по голове.

     – Ты это про что? – спросил Фёдор подругу, и тут же крякнул: – ну конечно! Уж это да. Уж про что же ещё как не про дракона.

     – Никогда такого не было. И вот на тебе. До сих пор искры перед глазами. Что это было? – Лизавета не могла успокоиться и хотела услышать разъяснения по поводу появления удивительного существа. – Может, объяснишь нам?

     – Я вам обязательно объясню. Это стало возможным благодаря смешению энергий для рождения дракона. Соединить ещё ни разу не соединяемое…

     – Дракон. Да. – Прервала Сашу Галина. – Конечно. Новая материя.

     Лизавета согласно крякнула. – Чего ж было ожидать от такой непоседы? А ещё вон, нового Первого создала. Я думала – на Антоше остановится. Ан нет же.

     – И медведя. – Фёдор причмокнул. – Что тут скажешь. Когда Странница в пути, ключики позвякивают. – И рассмеялся.

     – И всё же, – не унимался старухин шар, – поясни нам замысел свой скрытый за желанием создать столь невероятное, и, не побоюсь сказать, непостижимое для нас существо. Какими силами ты достигла столь высокого могущества?

     Девочка посмотрела на Лизавету, обвела взглядом остальных Первых, – вы все знаете как я создала материю, из которой и стала строить свои миры, из которой создала тела, те физические тела которыми наделила и вас. Это было моей мыслью. В буквальном смысле. Я стала представлять, мыслить иное нежели разум, которым мы и являемся. Я мысленно собирала энергии пространства. Они разрозненны, чужды друг другу. Я чувствовала диссонансы вибраций всех сил, что окружают нас. То были контрапункты всего. Именно эти мелкие мелодичности всего навеяли во мне мысль упорядочить их. Долгие размышления над тем как подчинить весь хаос случайных звучаний привели меня к мысли о необходимости подчинить их одной, главенствующей мелодии. Так во мне родилась музыка. Ох! Не сразу. Поначалу у меня не получалось. Будто не было вдохновения. Не хватало образа, чего-то что захватило бы меня. Но, вам покажется это странным, я увидела в себе белую пустыню, пространство играющее тысячами оттенков белого, искрящегося нечто, у самого края которого… Позже, полюбившийся мне образ я реализовала создав удивительных людей, которых так и назвала. Они были первыми. Первыми людьми. Благодарность, и тёплые радостные чувства к этим созданиям я пропустила через себя…

     – Расскажи нам об этих людях, – не сдержался Фёдор.

     – Вы знаете их. Я говорю о Белых людях, которыми населила свой первый мир – Белую планету. Это были люди небольшой народности, немногие из тех Белых людей, что решили остаться на Земле и позже назвавшие себя Инуитами.

     – Вот тебе и инуиты! Вот тебе и маленький народец на ледяном краю земли! – Фёдор засмеялся. – А я то думал да, гадал: что это мне Сашенькины следы в тех краях попадаются. Знать, инуиты первенцы твои.

     – Успокойся ты, старый, – рыкнула Лизавета. – Дай досказать, что не сказано.

     – Ну а дальше? – с нетерпением в голосе спросил Антуан.

     Саша улыбнулась пожав плечами. – Так я создала материю. Все гармоники пространства, что до того играли каждая свою мелодию, подчинились музыке белого, прекрасного мира. То была музыка снега. Величественная, непобеждаемая, гордая своей извечной холодностью. Так началась история моих миров. Но я хотела большего. Ещё в самом начале, когда только измысливала творение материи, я почувствовала некое состояние, которое долго не могла восстановить. Но мне помогло создание многого и многого, чем я наполняла создаваемые миры. Я начала находить в себе то давнее ощущение, анализировать, взращивать. Разгадка оказалась столь близка, что я поразилась тому, как далека была от неё. Разгадка же таилась во мне самой. Нужно было лишь схватить момент самого проникновения мысли в её результат. Именно мысль и желание материализовывали все мои замыслы, но мысль существовала во мне, а результат во вне меня. Сколько необходимо было пройти, чтобы узреть мгновение синтеза, слияния, когда мысль и материя скручены в тугой клубок взаимодействий? Что надо было сделать, чтобы ухватить в себе саму ось, сердцевину, сущность взаимодействий? Но я смогла. Я буквально исторгла из себя этот сгусток плазмы, и вынесла во вне, таким образом создав нечто надматериальное, нечто, что не подчиняется ни миру нашему, ни материальному. Решив эту задачу, я неожиданно для себя создала ещё одно нечто, невиданное, не задумываемое мною. Оказалось, что в момент извлечения этой протоматерии из себя, я извлекла не только её, но и сердцевину своей сущности. Нет. Я осталась всё той же. Не ощутив в себе ущербности, я начала реализовывать из этой плазмы давно задумываемое. Я мечтала создать себе то, что впоследствии будет названо драконом. Их я создавала и до того. Мне нравились эти создания. Нравилась мощь порождённого мною. Но все они были сгустками материи. Теперь же у меня было нечто иное, и с новыми силами я применила это иное, создав нового дракона. Вы помните моё первое появление вначале этого мира. Оно было болезненным для вас всех. Отчасти связано это было с моим прозрением в самой точке начала, когда я осознала, что часть меня в драконе, это и есть я. Я была драконом. Это новое для меня состояние. Ещё не до конца пережитое. Теперь я не только Первая, я Иная.

     – Невероятно! – Воскликнула Лизавета.

     Все семь Первых завибрировали, замерцали переливаясь цветами, и долго не могли остановиться.

     – Ох, Александра! – раздался голос Фёдора. – Далеко пошла, непоседа ты наша.

     – А теперь, когда достигла всего задуманного? – спросила Лизавета, – пойдёшь куда, или здесь останешься?

     Саша пожала плечами. – Побуду здесь.

     Лизавета крякнула. – Ну тогда и мне здесь место. Смотришь, и корзинки новые понадобятся.

     Саша загадочно улыбнулась, посмотрела на старушку, достала из кармана юбки флакон, открыла его и вдохнула в себя его содержимое. Тело девочки поблекло и растворилось. На его месте висел шар излучающий белый свет.

     Ниска подошла к Сашиному шару и погрузила в него руку. Телесность девочки кратко вспыхнула пламенем и пропала.

     Семь духов Первых, один за другим, исчезли растворяясь в пространстве. Осталась только Саша. Взгляд её сознания сконцентрировался на пустоте в паре метрах от своей оболочки и мысленно вычертил на воображаемой плоскости контур напоминающий дверь. Подлетев к контуру шар на мгновение остановился, затем раскрутился вокруг своей оси и преодолев препятствие вылетел из избы.

     Дракон смотрел на неё одним глазом. Второй глаз спал. Солнце стояло в зените.

     – Быстро вы впечатлениями поделились, – прошелестел его голос. – Ты много смеялась.

     – Было от чего, – смутилась девочка. – А сейчас полетели к нашему домику. Я хочу вновь стать осязаемой, хочу пробудить в себе аппетит к жареной картошке, и услышать шуршание листвы под ногами. А ты лети на все четыре стороны, ведь теперь эта земля наша.

     – Вот так сюрприз! – Дракон выдохнул клубы дыма.

     Внебе, над домиком Лизаветы, там где лёгкие облака осеннего неба нагревались лучами зенитного солнца, семь Первых держали совет. Но теперь с ними был и Поль.

     Сначала Стив обратил внимание на еле заметный белый сгусток похожий на зарождающееся облачко. В чуть улавливаемых, в первый момент, смутно знакомых энергиях изливающихся из сгустка, он с каждой секундой всё более явственно различал своего друга. – Поль, это ты?!

     Облачко запульсировало. – Да. Я.

     – Но как?! Откуда ты…?

     – Саша вернулась в человеческое обличье. Она высвободила меня, и материализовала. Она наполнена памятью жизни, и я нужен ей как друг, как брат, как кто угодно, кто будет рядом.

     – Но это же великолепно! – вскричала душа Стива переливаясь всеми цветами.

     Фёдор улыбнулся и качнулся в сторону облачка Поля. – Приветствую тебя. – И обратился к шару старухи: – Ты, Лизавета, вот что, – назидательно проговорил Фёдор, – знаешь где я обитать буду. Если что – весточку посылай. Чувствую, нужны мы ещё будем Сашеньке нашей, а вы, – он обратился к Полю со Стивом, – под ногами у неё не путайтесь. Она теперь самостоятельная. В клочья раздерёт любого, кто осмелится показаться ей. Уж я знаю.

     – То, больше к Стиву относится. – Поль посмотрел на друга. – К тебе. Ты пока осмотрись. Посозерцай всё вокруг. Всё что Саша создала. Она ведь, не только твой мир породила. Всё что в пространстве, всё её творения. Она одна озаботилась наполненностью пустоты. Она одна захотела дать душам тела. Ну а я… Я и не из вас. Мне затаиться и ждать. Она меня отпустила, но сейчас ей нужен только остров.

     – Мне одному, без тебя, мир исследовать? – Стив выглядел огорчённым.

     – Совсем недолго, – хмыкнул Поль. – Мы скоро понадобимся Саше. Я знаю.

     – Как ты узнаешь, что нужен ей?

     Поль засмеялся. – Блокнот, друг мой. Ей нужно общение. Она напомнит.

     – Трудно ей будет. Чувствую я. Проснётся она в мире ином, а вокруг, созданное ею, каверзу подкинет. Каверза еённою будет, от того и трудно решаемою. Знаю я её. – Лизавета покачала головой. – Ты вот что, Серафима, будь ей, как и до того, матерью. Прошу тебя. Задача у тебя не лёгкая. Саша фортели выкидывает, как дороги мостит. Тебе важно затаиться в природе своей, и быть готовой ко всему.

     Серафима чуть подалась вперёд в знак согласия. – Другого и не желаю для себя, а про каверзы девочки нашей мне можешь не рассказывать.

     – Ну а мы, – Галина обратилась к Антуану, – как остров опустеет, вернёмся. Там наш дом.

     Антуан мысленно улыбнулся, и, вероятно, представив что-то себе приятное, издал мягкий, похожий на урчание кошки, звук.

     Лизавета, меня ты знаешь, – серьёзно проговорил Медведь. – Я всегда рядом.

     – Буду тебе благодарна. – Лизавета широкой дугой облетела всю компанию. – Остаётся вопрос с животным.

     – Ты про медведя? – Спросил Фёдор. – За него не беспокойся. За ним пригляд о-го-го какой будет.

     – Хорошо. Успокоил. Но есть ещё одна забота. Крайне важная. Я чуть не забыла, а вы и вовсе не вспомнили, – с укоризной проговорила Лизавета.

     – Про что это ты?

     – Про колодец я, – ворчливо ответила она Фёдору.

     – Оооо! С чувством произнёс старик. – Сколько с ним связано. Неужто ты подумала, будто позабыл я о колодце? Без него Саше никуда. Вмиг заплутает. Ты, Лизавета, об этом не печалься. Моя это забота. Побольше всех вас знаю о природе его. Своими глазами не раз наблюдал как всё пространство в миг одной точкой сходится в нём, а она, круг пройдёт против часовой стрелки, затем круг по часовой, и исполнив танец, встанет и улыбнётся. Без колодца этого, многое потеряно будет.

     – Ах! – Воскликнула вдруг Лизавета. – Какое это для нас приключение! А?

     – Ты чего это вдруг? – усмехнулся Медведь.

     – Я про путь наш. Разве не здорово то было? Антуан, – обратилась Лизавета к молодому мужчине. – Вот скажи, разве не чувствовал ты себя ловцом бабочек, который, вооружась сачком бегает по поляне, таится, ждёт, слушает и высматривает?

     – Ну и сравнения у тебя, Лизавета. Я больше не сачком орудовал. Я больше искал, а находя – наблюдал. Наблюдая – любовался и изумлялся. Саша удивительна. Создать мир, полюбить его, стать его частью, и наслаждаться. Потому она и создаёт. Потому нам и не дано создавать. – Антуан вздохнул. – А теперь она ещё и Дракон.

     – Прав. Сто крат прав! – Воскликнула Лизавета. – Много чудного нам ещё предстоит узреть. – Крутясь вокруг своей оси она посмотрела на каждого. – Итак, Сашенька нас оставила и улетела на остров. Естественный исход для неё. А для нас – ожидание нового. И не забывайте – мы имеем дело с необузданной энергией заключённой в одной зримой точке. Точка, вобравшая в себя столь многое, рано или поздно порождает новые миры.

     – Через пробы и ошибки, – тихо проговорил Антуан.

     – Через нескончаемую череду чудачеств и проблем, – дополнила Галина.

     – Через страхи, потери и обретения, – со вздохом, вспоминая многое, заключил Фёдор.

     Вдыхая воздух маленького острова, омываемого волнами ледяного моря, девочка медленно прогуливалась по берёзовой роще и думала о родном запахе этого места, о запахе прелой морской травы, о горе, что так красиво и гордо возвышается над морем, о маяке и его бегущих по всему пространству лучах света в темноте, о северном сиянии, о россыпи звёзд, о шуршащей под ногами осенней листве, о колодце…

     – Колодец. Какое тонкое, почти пергаментное место во всём пространстве. Случись мне забыть его, и я буду выброшена за край бескрайнего существования. – И тут она улыбнулась. – Но теперь у меня есть дракон. Я сама дракон. Это означает, что я едина, и всякий край, это повод создавать и двигаться дальше. А колодец… он центр меня. И значит, он всегда где-то во мне.

     Незамеченная ею ветка хлестнула девочку по лицу. Она досадливо фыркнула, и хотела уже надломить её, но мгновение спустя отвергла эту мысль нежно погладив тонкий, живой прут.

     ***

     Что-то поскребло, раздался стук, заскрипело. Она открыла глаза в тот момент, когда открывалась дверь. Из-за двери показалась голова, затем в комнату вошла Наташа.

     Наташа?! – Наташка! Ты здесь!

     Саша села в кровати, и во все глаза смотрела на подругу.

     – Ты чего? – не понимающе воскликнула Наташа. – И вообще, ты на завтрак собираешься?

     – А Машка? Она тоже здесь?

     – Что-то я тебя не понимаю, подруга. А где же ей ещё быть? На кухню убежала Машка. Минут десять назад как убежала.

     Саша закрыла лицо руками. – Вы здесь. Вы есть. Мне это не приснилось.

     – Да ты чего? – Наташа подошла к Сашиной постели и села на краешек. – Где же нам ещё быть то?

     – Я… Мне приснилось… Я думала… Нет. Это был сон. Да?

     – Ты меня спрашиваешь?! – Наташу всё больше беспокоило Сашино состояние. Она сжала ладонь подруги в своих руках.

     А Саша, меж тем, полезла другой рукой под сорочку и нащупав цепочку вытянула её на свет. На цепочке висел красный камень сверкающий тысячами огоньков стального цвета.

     – Как странно.

     – Да что странно то? – Никак не могла взять в толк Наташа.

     – Ладно. Потом всё. – Сказав это Саша выбралась из постели и стала одеваться. – Идём на кухню.

     Девочки шли по тропинке огибающей своим узким руслом многочисленные камни и заросли кустарника. Взойдя на крыльцо открыли дверь и зашли в небольшой домик.

     – Эй, вы, сони, долго я вас ждать буду?!

     Машин голосок отозвался в Сашиной голове мягким перезвоном колокольчиков.

     Девочка, не снимая сапог кинулась на кухню, и обхватив обеими руками ошарашенную от такого неожиданного напора подругу, уткнулась лицом в её волосы.

     – Милая, ты чего это?

     Наташа, видя, что Маша смотрит на неё, красноречиво пожала плечами и покачала головой.

     Наконец, Саша отпустила подругу, и бросив взгляд на кресло стоящее в углу, подошла к нему и села. Наташа и Маша остались стоять растерянно глядя на неё.

     – Девочки, меня долго не было? Только честно.

     – Нуу… – Наташа снова пожала плечами. – Смотря когда.

     – Да ты не переживай. Мы уже привыкли. – Мягким, успокаивающим голосом проговорила Маша.

     Саша поочерёдно смотрела, то на одну подругу, то на другую. – Ну а сейчас?

     – Нуу… – Опять начала Наташа.

     – Галина Александровна сказала: не важно как долго тебя не будет, но появишься ты сразу как только уйдёшь. – Маша поджала губы и с виноватым видом смотрела на Сашу.

     Та округлила глаза. – Так и…?

     – Да не знаем мы! Не знаем! – вскричала Наташа. – Галину Александровну, спроси. Может она лучше тебе объяснит. А по нам, так ты никуда не исчезала. Вчера вот здесь была. Да и сегодня вот здесь. – Она вскинула руку тыкая пальцем в девочку. – Правда… – девочка на мгновение задумалась, – вчера Антуан приходил, но… – она вздохнула, – ты исчезла. Тебя что, черти схватили и уволокли? И это не вопрос. Отвечать не надо. – Наташин голос стал сердитым.

     – Что-то я совсем ничего не понимаю. – Саша насупилась.

     – Устроили тут ромашку луговую. Знаю, не знаю. Всё! Хватит! Завтракать садитесь. Чай стынет, – рассердилась Маша. Наблюдая за тем как подруги, будто замороженные, медленно и нехотя усаживаются за стол, девочка взяла прихватки и открыла дверцу духовки.

     – Пирожки, – натянуто улыбнулась Саша.

     – Ну да, – сердито ответила Маша. – Как ты любишь. С мясом. Или уже разлюбила?

     – Нет. Что ты?

     – А что я? Я не знаю. Теперь уже не знаю. Устроила тут канитель беспорядочную. Голова разболелась.

     – Ну хватит тебе, Машенька, – примирительным тоном произнесла Наташа. – И вообще, а пойдёмте после завтрака на берег. Там… Ну, в общем, рано утром я Карпуху встретила, так он…

     – Это же во сколько, что прям рано утром?

     – Машуня, ну что ты сбиваешь меня? Я в четыре утра проснулась, и к берегу пошла, а тут он идёт, в гору поднимается. Говорит: «лодку старую к берегу прибило, ближе к косе дальней. Совсем старую. Маленькая она». Хочет, чтобы мы посмотрели её, и если она нам понравится, так он возьмётся отремонтировать её.

     – Надо сходить, – кусая пирожок проговорила Маша. – Ты как, Сашунь? Пойдёшь с нами?

     – Конечно пойду. Но сначала я хочу Галину Александровну увидеть. Соскучилась я по ней.

     – Так она сейчас сама сюда придёт. И вообще, брось ты это своё всякое странное. Вот так вот взяла за ночь и соскучилась. – Маша хмыкнула и посмотрела на Наташу.