Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)

      ***

     Всякая душа входит в мир не одна. У всякой есть родственные души. Они находят друг друга по тональностям, мелодичности, созвучию. Не то чтобы они искали друг друга. Скорее, это некое притяжение, неосознанно. Здесь есть что-то от магии, где тонкие уровни чувствования порождают материальные реализации. К чему бы вообще говорить об этом если не знать об одной удивительной особенности души, о её сопричастности всему. Душа, и мир её окружающий, есть единая субстанция. Мир таков каким она, душа, его видит. Мир одной музыки, одного стремления и одного свершения. Потому-то душа, незримо окружает себя родственными, созвучными себе душами. Иначе всё тщетно, и это на первый, легкомысленный взгляд, потому как подобные контрапункты обязательно породят сингулярность и мириады различных, и не всегда желанных, миров. Мир пребывает в постоянном колебательном движении порождаемом различными по настроению сущностями.

     Души нематериальны. Материя, это созданное ими же качественное состояние тонкого мира для возможности реализации своих энергий. По этой-то причине, материальный мир, есть отражение мира духовного. Из этого следует, что сами души есть разных энергий и стремлений. Слабые и сильные, созидающие и разрушающие, тёмные и светлые, а есть души из первых душ. Их не много, но их сила, их стремления и потенциал огромны. Они есть – начало. Они – ключи от всех замков, и вечно гонимые неиссякаемой энергией, такие души решают судьбы целых миров ими же и порождённых.

      ***

     И снова дорога. И снег, снег, снег. Сейчас, ей, отдохнувшей, идти было легко. Рядом шёл медведь и бежали весёлые, отъевшиеся на мясной диете собаки. Первую ночь, как и вторую, Саша провела на ногах. Останавливалась лишь на отдых, и затем, чтобы подкрепиться отварным, но уже насквозь промороженным мясом. Мясо было нарезано тонкими ломтиками и переложено грубой бумагой. Такой ломтик, прежде чем укусить приходилось отогревать держа во рту, и только когда он оттаивал его можно было кусать и пережёвывать. Лепёшки оказались совсем не теми привычными лепёшками из пшена или кукурузы. Зелёные, на вкус: измельчённый сбор трав, похоже, морских, и чуть подслащённые. Отвар в термосе уже давно остыл и бултыхался на донышке. Скоро снова предстояло есть снег или растапливать его на горелке и пить горячую талую воду.

     Этим днём, когда солнце стояло в зените, небо блистало чистотой, а воздух был прозрачным и чуть хрустальным от мороза, Саша решила, что ночь проведёт в берлоге. Ей надо было отдохнуть, да и медведь всё чаще шёл опустив морду и глядел на свои передние лапы. Собаки, покружившись первые сутки вокруг, снова убежали по каким-то, им одним известным делам, и не появлялись.

     Ночь прошла быстро, с танцующим по небу северным сиянием, и вся снежная долина переливалась оттенками фиолетового.

     Выбравшись из-под снега девушка разожгла горелку. С первыми лучами солнца непривычно появившимся слева от неё, перед собой, у самого горизонта, она увидела тёмный, но ещё не ясный силуэт предгорья. Саша набрала в руки снега и стала натирать им лицо. Что-то привлекло её внимание. Она замерла и смотрела в одну точку. Но то, что её потревожило больше никак себя не проявляло. Вытерев концом шарфа мокрое, раскрасневшееся от растирания снегом, лицо, она посмотрела на медведя. Тот лежал на животе и шумно нюхал воздух.

     Но что-то там всё же было.

     На востоке начинал сереть горизонт.

     – Вставай, лежебока. Пора идти, – Саша с тревогой посматривала на надвигающуюся бурю. Постучав рукавицей по боку животного, встала.

     Медведь поднялся на лапы, сделал два шага и сел возле рюкзака.

     – Поесть вздумал? – девушка вздохнула. – Ну хорошо. Я тоже чуть перекушу.

     В этот раз она надломила лепёшку и внимательно ковыряя ногтем рассматривала, её, пытаясь, понять из чего та приготовлена. Попробовав на вкус разные кусочки и отдельные фрагменты Саша сделала вывод, что трава в лепёшке, это обыкновенная хорошо ей знакомая ламинария. Пока она была увлечена исследованиями, медведь съел специально для него заготовленную часть тушки какого-то небольшого зверька и с интересом смотрел на подругу. Рассматривал. Взгляд его, как ощутила она, явно был осознанным.

     Выпив кипятка и доев злосчастную жертву любознательности девушка разобрала горелку, закрепила на боку рюкзака и уже начала закидывать ношу на плечо как что-то снова насторожило её. Сама бы она не смогла внятно ответить на вопрос, что именно привлекло её внимание. Будто вспыхнул на мгновение огонь, и погас. Меньше мгновения. Гораздо меньше. Всё что оставалось в памяти от него, это ощущение. Даже не сама вспышка.

     Саша несколько раз закрыла и открыла глаза, повращала ими, и обернулась к медведю.

     – Ты видел что-нибудь?

     Но медведь посмотрел на неё, положил голову на лапы и закрыл глаза. Она вздохнула, пожала плечами, и легонько тронув ногой медведя, пошла. Рюкзак так и остался висеть на одном плече. Вынув из-за пазухи компас, сверилась и глянула на солнце. Заболели глаза, и вспомнив про очки, полезла в рюкзак. День обещался быть ясным и морозным. Наст лежал крепким, а высокая холмистость и горы за нею всё ближе. Но день пробежал быстро, даже много быстрее чем любой день до этого дня, и в стремительно спустившейся на путников темноте решено было остановиться, поесть и немного отдохнуть. Устроившись на взгорке девушка скинула с плеча рюкзак и открепила горелку. Устроив удобное гнездо в снегу, уселась в него и полезла в карман за спичками.

     Она не могла вспомнить как, заснула. Не помнила как, закрыла глаза. Помнила только как пальцами перебирала в кармашке рюкзака ища там коробок спичек. Проснулась, от взрыва света перед собой. Вздрогнув всем телом, открыла глаза и наблюдала еле уловимые, разбегающиеся во все стороны, всплески свечения. В ушах шумело. Саша протёрла глаза и посмотрела по сторонам. Её удивило отсутствие медведя. Рядом его не было.

     – Медведь! – негромко позвала она. – Медведь, ты где?!

     Но звук её голоса разлетелся в тёмном пространстве и осел в снег. Девушка замёрзла от долгого сидения и подпалив горелку попыталась согреть руки. Без медведя рядом она вдруг явственно ощутила одиночество. Темно, холодно, и шум в ушах, за которым, кажется, может скрываться не только тишина этого безмолвия, но и опасности, которых она не слышит. Пришёл страх, а за ним и злость. Насыпав в кружку снега, дождалась когда он растает, превратится в воду и вскипит. Больше ей была нужна вода, чтобы согреть всё ещё стылые руки, чем для питья.

     Идти. Сейчас, это было единственным спасением. Идти, преодолевая тягостное безмолвие только и ждущее, чтобы свалить на тебя всё тёмное, чем живёт этот мир.

     Талый кипяток не согрел. Безвкусный, обжигающий язык и нёбо. Саша выплеснула остатки на снег и разобрала горелку.

     Снова вспышка, в этот раз позади. Но увидела она только расходящиеся во все стороны всплески свечения. Обернулась назад. В темноте, на уровне её глаз висело маленькое, похожее на чернильную кляксу, облачко. В одно мгновение оно сжалось до ничто и следом бесшумно взорвалось растворяясь в окружающей его темноте. Девушка протянула руку пытаясь понять что же она такое только что видела.

     – Не трогай!

     Голос прозвучал резко, предостерегающе. Саша вздрогнула и обернулась. В нескольких шагах от себя она различила тёмный силуэт человека. Рядом с ним, на снегу, сидел медведь.

     – Медведь! Ты вернулся!

     – Никогда не прикасайся ни к свету, ни к тьме. Прошу тебя. – Силуэт сделал несколько шагов к девушке, и она увидела появляющегося из темноты мужчину.

     – Джон?! Это ты?! – Она дёрнулась было подойти к нему, но парень выставил вперёд руку в предостерегающем жесте.

     – Не подходи. Эти воспоминания обожгут тебя.

     – Джон, о чём ты говоришь?

     – То, что сейчас тянется к тебе, преждевременно, и способно только навредить. Я знаю. Ты сама дала мне это знание.

     Откуда-то из темноты вынырнули три пса и крутились возле медведя.

     Саша обрадовалась увидев всех их вместе, и Джона, и медведя и собак, но пребывала в замешательстве вызванном словами друга. Она ждала ответов.

     – Дойди до двери, открой её и войди. А я, по твоей воле, всегда рядом.

     Джон исчез. Просто растворился в воздухе, будто то было видением.

     Собаки вскочили, и воя крутились там где только что стоял их хозяин.

     – Джон! Нет! Не уходи! – Саша опустила руки и тихо продолжила: – Тебя так давно не было.

     Только сейчас она поняла как ей не хватало Джона. Саша вспомнила как они встретились, как шли и как много он для неё сделал. Не могла только вспомнить момента когда их дороги разошлись, и каковой была причина приведшая к расставанию.

     – Как давно это было, – шёпотом произнесла она. – Но я помню. – И вдруг, набрав в грудь воздуха, прокричала: – Вернись! – Но во всей вселенной её услышал только медведь. Он встал, подошёл к девушке и прижался к ней боком.

     – Медведь, ну почему так? – Она вздохнула и провела рукой по голове животного. – Мне надо идти. Это я знаю. Всё остальное, чего не знаю сегодня, я узнаю потом.

     Так в темноте и тишине безветренной ночи Саша и её четвероногие спутники шли и шли. Шаг за шагом. Горы приближались. Издалека они походили на россыпь отдельно стоящих вершин.

      ***

     – Нет. Останавливаться не будем.

     Стив посмотрел на Поля. – Договорились.

     Следы от полозьев саней шли чётко на север. Двое саней. И по следам снегоступов угадывалось человек десять, двенадцать.

     – Это эскимосы. У них такие снегоступы, – кивая головой проговорил Стив, когда они исследовали следы. Побродив по снегу, в темноте, с фонарём, ребята поднялись в кабину трактора и поехали держа путь на север. Ночь сияла всеми звёздами, а по краям небесного купола плясали всполохи северного сияния. Поль как зачарованный смотрел на танец полос оттенков фиолетового и зелёного цветов. Воображение рисовало звуки огромного органа клавиши которого нажимала невидимая небесная рука.

     От очарования фиолетово-зелёных клавиш его отвлекли световые всплески далеко справа. Повернув туда голову Поль стал всматриваться в еле уловимые на горизонте пики гор.

     – Что там? – спросил Стив.

     Поль не ответил. Он смотрел, и ждал. Наконец из-за горизонта показались две сияющие звезды переливающиеся в разные цвета. Поднявшись немного выше, над одной из горных пик, они стали кружить в танце, затем характер их движений изменился с плавных на быстрые, ломаные, и уже напоминали весёлую игру в догонялки.

     Поль повернул голову к Стиву. – Это то что ей нужно. Мы сейчас на самом краю. – Он кивнул и показал рукой в лобовое стекло. – Эскимосы наверняка это знали, шли по краю не переступая за него.

     – Ты о чём? – Стив не понял слов друга.

     – Там, – Поль показал рукой вправо, – начинаются земли куда нам сейчас лучше не заходить. Сейчас это только Сашина территория, но чуть позже нам позволено будет зайти.

     Стив выругался. – А если я чуть заеду туда, что будет?

     – Ничего не будет. Чуть, не считается. Но ты никогда не узнаешь, где край. Ты можешь углубиться на метр, можешь на километр, десять километров, и выйти. Но ты не увидишь ту грань зайдя за которую всё то, что было с тобой до того, перестанет существовать.

     – Чёрт! – снова выругался Стив. – Это вообще, смертельно?

     – Может быть и смертельно, но не это важно.

     – Что может быть важнее смерти?

     – Неготовность принять новое, потому что, то новое, что тебя будет окружать, может показаться тебе страшнее смерти. – Поль вздохнул. – Поверь мне, ты будешь жалеть, что ещё жив.

     – Но чёрт побери! – вскричал Стив. – Я ни чёрта не понял кроме того, что мне должно быть жутко страшно. Мне и в самом деле страшно, – он крутанул руль влево и держал трактор на пару метров левее следов эскимосов оставленных на снегу. – Но как же Саша? Как она, чёрт побери, собирается там идти? Ведь, я правильно понимаю, ей надо куда-то туда? – он махнул головой в сторону чернеющих на горизонте горных пик, – в эти горы?

     – За Сашу не беспокойся. Ей можно. Там есть опасности и для неё, но эти опасности совсем другого рода…

     – Дьявол! Да кто она такая?! – Стив вскричал перебив Поля.

     – Подожди Стив. Всему своё время. А беспокоясь за Сашу мы упускаем другое, то что важно для неё самой, ради чего она бросила всё и поспешила сюда.

     – И что же это?

     –Своевременность, – Поль пожал плечами показывая этим, что сказал о самом обыденном. – Каждый раз как Саша бросала наслаждаться этим миром, и бежала к преддверию, значило, что мир на грани. – Он в упор посмотрел на Стива. – Сейчас ваш мир у черты,раз она пошла сюда. Здесь она найдёт и возьмёт в свои руки цель, ради которой создала всё это. – Поль усмехнулся, вероятно, подумав, что, то что он сказал, неприятно удивило Стива.

     – Ради чего же?

     Поль засмеялся. – ради дракона, конечно же.

     – Дракон? Но, как же мир?!

     – Это будет её решением. Мне неведомо оно. Но вот, как она это сделает? Думается мне – она заглянет в глаза стоящему перед смертью человечеству.

     – Ну, дружище. – Стив вздрогнул от смеха Поля. Смех был здесь неуместен, и это разозлило Стива. – Что смешного ты нашёл в смерти миллиардов человек и гибели планеты?

     Поль похлопал Стива по плечу. – Не кипятись, друг. Человечество само ведёт себя к вырождению. Сначала заглядывает за небеса. Ищет божественный лик. Молится. Молвит об самоочищении. И одновременно с этим грязнет в скверне. Саша наблюдает это уже не в первый раз.

     – Но неужели она не может воздействовать на нас? Образумить? Показать истину?

     – Нет. Иначе это будет не мир, а искусственный пруд с промысловыми рыбками. Если у Саши дрогнет рука и она вмешается, тогда следующим её шагом будет уничтожение. Она хотела бы видеть мир свободным, в котором души поют от осознания своего величия и сопричастности со всем мирозданием. Она жаждет видеть всепоглощающее слияние этого мира со всем пространством, а вместо этого наблюдает как души гаснут вслед за телами. Она скорбит провожая в последний путь одно творение за другим.

     – А дракон как здесь оказался? Он то какую роль во всём этом играет?

     Поль серьёзно посмотрел на приятеля. – Когда-то эта планета так понравилась Саше, что породила в ней желание создать себе иную сущность, превосходящую две уже существующие.

     – О каких сущностях ты говоришь?

     – Нематериальная, сама душа, каковой Саша и является. И материальная. Телесная, которой она наградила вас, людей.

     – Что, помимо этих, может быть ещё?

     – В этом и великолепие задумки. Нечто сверхматериальное. Что-то, что сочетает в себе душу и немеркнущую плоть. Бесконечное.

     – Ну и как? Получилось это у неё?

     – Да. Но не всё так просто. Теперь уже я знаю. А совсем скоро узнаешь и ты, и своими глазами увидишь финал.

     – Конец света?

     – Его мы увидим обязательно. Мы будем участниками. Но не это я называю финалом.

     Стив вздрогнул. – Предпочитаю не участвовать в подобном. И слово «финал» меня пугает даже больше конца света.

     – Успокойся, – Поль с улыбкой посмотрел на товарища. – Ты вправе отказаться. У тебя ещё есть время до того момента пока мы не войдём в Сашину землю.

     – А если я соглашусь? Тогда что? Ты возьмёшь меня с собой и я пойду по той, – Стив показал рукой вправо, – странной территории, на зависть себе мёртвому?

     Поля это рассмешило. – Да. Но нам уже будет не так страшно. Мы пойдём по Сашиным следам.

     – И всё же, хочу знать, что меня там ожидает.

     Поль отложил в сторону карту, посмотрел в окно, и подумав повёл плечами. – Как бы и ничего особенного. Снег, снег и снег. Но в какой-то момент, которого скорее всего, не ощутишь, ты станешь другим, как и мир вокруг. И дорога назад, захоти ты вернуться, приведёт тебя в иной мир, отличный от того, в котором ты сейчас.

     – Это как? Дважды в одну реку не входят? – поинтересовался Стив.

     – Образно, да. Дорога изменит не только тебя. Она изменит твоё прошлое. Тебе надо быть готовым к потере всего чем ты дорожишь, – Поль украдкой посмотрел на друга. Тот напряжённо всматривался в лобовое стекло.

     – Но как же это? И что тогда будет?

     – Будет то, что сейчас ты не способен видеть. Но изменившись ты увидишь – мир стал иным. Ценности, к которым ты привык, и которые для тебя, как и для большинства людей, незыблемы и вечны, перестанут быть таковыми. Для тебя они будут представлять нагромождение условностей, выдумок, чьих-то интересов, эмоций, ну или костылей в виде заповедей. Будешь наблюдать человеческие тела с мёртвыми душами. И самое печальное: ты увидишь смерть этого мира.

     – Что за ужасы ты мне рассказываешь?! – Стив выругался, вцепился в руль, да так, что костяшки пальцев побелели.

     Поль поджал губы. – Ты бы предпочёл не видеть истины? Тогда тебе назад. Ещё какое-то время мир продолжит пребывать в привычном тебе состоянии, но он глух к твоим чаяниям. В один момент всё окажется в огне. Никто не спасётся.

     – А ты? Саша? Что будет с вами?

     – Всё, как и прежде. Саша откроет дверь и я зайду следом за ней в чистый мир и буду наблюдать как она осуществляет свой замысел. Наблюдать и помогать. Там, – Поль показал рукой налево и чуть назад, – ещё будет догорать мир старый, а там, – он показал направо, – в это время, зарождаться новый. Ты вправе не изменять своей человеческой натуре и остаться хотя бы затем, чтобы в тщетных попытках спасать то, что так тебе дорого, и сгореть, как миллиарды других. Но у тебя есть редкий шанс пойти с нами и твоё будущее никогда не дойдёт до горизонта, а настоящее сотрёт грань между вчера, сегодня и завтра.

     – Шанс?! Ты серьёзно?! У меня есть шанс увидеть новый мир?!

     – Да. Стать Охранителем и быть рядом с Сашей.

     – Чёрт! Поль! Но с чего вдруг такая щедрость?!

     Поль засмеялся. – Спросишь как-нибудь сам у неё.

     – Постой. Так это не твоё желание?

     – И моё тоже. Но в первую очередь Сашино.

     Стив остановил машину. – Мне надо посидеть одному. В тишине. Просто посидеть. Ощущение такое будто весь мир перевернулся, и я один кто остался в нём вверх ногами.

     Поль молча кивнул, открыл дверь кабины, взял арбалет и спустился вниз. Он понял Стива. Был уверен, что понял. Он ещё не сказал другу, что буквально вчера получил сообщение от Саши. Он хотел сказать ему сразу, но что-то тянул, а теперь чувствовал себя как не в своей тарелке. А сказать надо было.

     Сложность Сашиного сообщения заключалась в её, Сашиной крайней утомлённости, и новыми для неё опасностями. Ребятам следовало поторопиться, но как это сделать, учитывая затруднения могущие возникнуть со Стивом? Эмоциональное состояние друга вызывало тревогу. Решение у Поля было. Надо брать инициативу в свои руки. Рассказать Стиву всё, что тот пожелает узнать о Саше. Скрывать далее, смысла нет. Стив нужен ей.

     Поль поднял глаза и посмотрел на освещённую изнутри кабину трактора. Стив так и сидел вперив взгляд в никуда. Но вот, его взгляд наконец ожил, стал осмысленным. Парень посмотрел на Поля, кивнул ему и завёл машину. Поль поднялся по лестнице к двери кабины и открыл её.

      ***

      Саша закрыла блокнот и сунула его в кармашек рюкзака. Её самоощущение было сейчас не лучшим. Она устала. По тёмно-синему небу плыли ещё более тёмные облака. Ни звёзд, ни луны. Пахло сырым снегом и ещё чем-то похожим на так ей знакомый запах моря, но до него далеко. Во все стороны, куда не пойди, моря нет. Только тяжёлый, мёртвый снег, в последние дни отвратительно тёмно-серый во всякую ночь.

     Саша сняла снегоступы, и взяв один в руки начала рыть берлогу для ночлега. Сложнее всего было пробить уже достаточно крепкую корку наста образовавшуюся и окрепшую за время последних оттепелей. Наконец, вырыв яму глубиной в метр, она спрыгнула в неё, кое-как накидала на себя снег, накинула на голову капюшон кухлянки, и поджав ноги к животу постаралась поглубже зарыться в нападавший в яму снег.

     Ночь оказалась не такой, как все предыдущие. Саша не могла бы вспомнить, что именно ей снилось. Как не могла объяснить и того как оказалась наверху. Да и кому бы стоило что-то объяснять. Разве что медведю? Собаки и те убежали и не появлялись какие сутки, а медведь спал возле ямы тихонько сопя и изредка приоткрывая то один глаз, то другой.

     Саша была в отчаянии. Оно мучило её до такой степени, что ныло всё тело. А теперь его сменил штиль скорби. Мир, погружённый в хаос и огонь, стонал. С ним стонала и она. Сидя у ямы она стонала уже не стесняясь своего голоса. Кричала. Затем заплакала. Не понимая, кого и что конкретно оплакивает, но перед её глазами лежал повергнутый, так ею любимый, мир. Он уже даже не страдал. Страдать было нечем. Все чувства умерли, а пространство ещё хранило отголоски стона. Страдала она. Жгло сердце. Сдавливало виски. Отнимались ноги. Не в силах встать она повалилась на спину и закрыла глаза. Откуда эта скорбь? Что в этом мире заставляет её страдать? Сопричастность? Содеянное когда-то, чего она не помнит? Девушка прикрыла глаза ладонями и забылась коротким сном.

     Вздрогнув, она проснулась. Вплотную к ней лежал медведь. Её голова лежала на его лапе. Темнота была всё так же зловеща и тиха. Вспышка позади лежащих длилась дольше предыдущих. Волны света, расходясь кругами одна за другой, поглощались чернотой. С востока пришёл снег. Крупные, мягкие, осторожные в своём безмятежном падении, снежинки ложились на Сашино лицо и таяли.

     – Я замёрзла, и мне надо поесть. – Она встала, и дрожа от холода всем телом, стала собирать горелку. Та отказывалась работать. От злости девушка зарычала и бросила в снег баллон с газом, и топнув ногой с досады, снова подобрала его и ввинтила на место. Горелка зажглась. Через несколько минут она пила горячую талую воду и грела на огне кусок мяса. Медведь съел четверть тушки и теперь сидел в позе кресла. Для Саши. Чем, замёрзшая девушка с великим облегчением и воспользовалась.

     Пора было идти дальше. Она сунула руку за пазуху. Компаса там не оказалось. Проверила карманы кухлянки. Компаса не было и там. Проверила кармашки рюкзака и осознала, компас потерян. Где его теперь искать? Компас, который был с ней всю дорогу, исчез. Обида, а вслед за ней и жалость к себе захватили девушку. Она снова заплакала. А вдалеке, прямо перед ней, виднелась горная гряда. Топнув от злости ногой, она соскребла снег с наста и с остервенением натирала лицо. Медведь ушёл вперёд оставив подругу наедине со своей истерикой. Саша поспешила за ним.

     – Мишка, погоди! – собравшись, обуздав в себе так не ко времени навалившиеся на неё страхи она бежала вприпрыжку, и догнав медведя потрепала его по холке. – Нам немного осталось.

     Светало. Серые, тяжёлые тучи закрывали восходящее солнце. С неба падала сырая пыль.

     – Скоро зиме конец, а я так и не покаталась на лыжах. На острове обязательно покатаюсь. Вот сейчас дойдём до гор, и покатаюсь, – Саша задумалась. – Зачем мы туда идём? Это же не остров. – Она резко остановилась перед немым собеседником. – Медведь, куда мы с тобой всё время идём?

     Медведь смотрел на девушку маленькими круглыми глазками. Она подумала, что этот взгляд вполне может быть грустным.

     – А так весело было кататься на лыжах с горки. Ты помнишь как мы с тобой в Анкоридже катались? Помнишь? – Саша заговорила громче. – Помнишь, я тогда ещё в сугроб огромный въехала? Вы тогда с Полем смеялись надо мной. Ты забыл. Вспоминай, давай! Мне здесь грустно одной! – Сашин голос сорвался на крик. – Я не хочу здесь больше быть! Хочу домой! Хочу обратно туда, где мама отогревала меня! Я хочу сидеть в кресле под пледом, хочу чтобы мама снова дала мне большую кружку горячего чая, и чтобы все смеялись когда Поль рассказывает как вытаскивал меня из сугроба! Мишка! Медведь! Не молчи! – Саша вдруг рухнула на снег и тихо проговорила: – Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь. Мишка.

     Медведь молчал. Подойдя ближе к девушке, он сел рядом.

     Прошло несколько минут. Она открыла глаза. – Ничего этого не было. Ведь не было же, да? Ну точно не в Анкоридже. Да и тебя там никогда не было. – Она посмотрела на немого собеседника. – Я всё это насочиняла. Да?

     Медведь молчал.

     – Пошли, Мишка. Нельзя останавливаться. Надо идти вперёд, иначе нас одолеет безумие. – она встала и закинула рюкзак за плечи.

     Морось усилилась, стала густой, и цвет серого, холодного неба упал на снег. Наст в некоторых местах стал скользким. Забравшись на очередной высокий холм, метров в тридцать высотой, Саша остановилась. Впереди чернело нагромождение следующих холмов, предгорий и редких, отдельно стоящих вершин. Позади, как и слева и справа от девушки раскинулась мёртвая, немая, безликая плоскость. Она почти чувствовала, как серая пустота толкает её в спину спеша изгнать из своего мира.

     – Мне неуютно. – Резюмировав своё состояние Саша начала спуск. Склон холма обледенел. Сделав несколько шагов она поскользнулась, упала на спину и заскользила вниз. Каково же было удивление девушки когда её обогнал медведь. Тот лежал на брюхе широко раскинув лапы и скатывался вниз то головой вперёд, то вперёд боком, а то и вовсе задом наперёд. Саша засмеялась. Её захватила весёлость, она громко загукала, и так и скользила до самого низа. Стряхнув с себя слой снежной пыли стремительно превращающейся в корку льда она вскочила на ноги и побежала к медведю сидящему в нескольких метрах от неё.

     – Мишка, ну ты как?

     Тот в ответ мотнул головой и продолжил вылизывать своё пузо.

     – Вылизывайся и пошли дальше.

     Вершина ближайшей к путникам горы стала выше и чётче вырисовываться во влажной мгле. Саша собралась было идти дальше. Повернувшись к медведю погладила его по голове.

     – Ты помнишь Стивенвилл? Мне нравится Стивенвилл. И Поль нравится. А Джон так вообще красавчик. Ты знал, что Джон учится в одном классе со мной? – Она засмеялась. – Я шучу. Джона в Стивенвилле и в помине не было. Да и ты там никогда не был. Тебя вообще не было. Я выдумала вас с Джоном, соединила вместе, и теперь вы два голоса одной души. Через тебя я разговариваю с Джоном, и через тебя Джон видит и понимает меня. Вот что я сделала. – Она присела на корточки и заглянула в глаза медведя. – Как давно это было. Медведь, тот что охотник, – уточнила девушка. – Мы с ним на ближнее озеро ходили, за щукой. На нас медведь вышел. Бурый медведь. Тощий совсем он был. Весна ведь только-только входила. Злым он до чёртиков оказался. Я хотела утешить его, но Медведь, тот что охотник, одёрнул меня и выстрелил из ружья вверх. На меня серчал потом. Мол, задрать меня могла зверина голодная. А Фёдор? Отшельник. В дебрях тайги живёт. Да так, что найти можно если по ручью идти. У него дочка есть, да я ни разу её не видела. А ещё, – Саша обернулась вокруг, убеждаясь что её никто не слышит. – Фёдор этот, как отец мне. Он ведь, как нашёл меня в избушке, так и вырастил. От самых пелёнок. Один. Да только даже и пелёнок у него не было. Следом, потерял меня. Ушла я. А в следующий раз… – девушка задумалась, – не помню только, в какой из них, – махнула рукой, – растил до тех пор, пока на острове люди не появились первые. Так он после, в тень ушёл. Сдал меня с рук на руки. Всё чин по чину. Уж тысячи лет прошло. Ты думаешь, откуда знать мне? Так я по жизням да смертям смотрю. Считать умею. Все они родители мне. Все тепло мне дали своё. – Саша вздохнула. – А бабка Лиза? Ведьма сущая. Сколько раз с хворостиной бегала за мной по деревне да в крапиву загоняла. Да ни разу не догнала. И заметь, – девушка подняла указательный палец. – У каждого характер свой, как и любовь. Каждый ценен мне как частичка тепла и участия своего. Вот и ты сейчас. Куда мне без тебя? – Она снова вздохнула. – Сколько баба Лиза не собирала меня по берегам северным, а всё мне дорога одна. – Саша театрально приставила указательный палец к губам. – А всё же, что в том письме написано? – И смотрела на медведя, будто всерьёз ответа от него ждала. – Вот и я, так и не знаю. Кулика читала мне его, и я всё вспомнила. Тогда вспомнила, а теперь, я хоть и помню как всё было, а вот, про что письмо – забыла. Зато, – Саша улыбнулась и показала пальцем в направлении севера, – я знаю кто такие Белые люди. Медведь, я знаю, они те, первые, но я им не сказала. Я утаила от Кулики свою догадку. Утаила. Но зачем? – Девушка махнула рукой досадуя на свою бестолковость и забывчивость, вдруг резко встала и поправила рюкзак. – Нам идти пора.

     Пройдя по низине до подъёма в следующий холм Саша сняла рюкзак и отвязала висевшие на нём снегоступы. Идти без них в обледенелый подъём она сочла неразумным.

     – Кушать будешь? – достав из рюкзака часть тушки поводила перед носом медведя.

     Медведь недолго думая открыл пасть и водил мордой пытаясь ухватить качающуюся перед ним еду.

     – Кушай. – Саша положила тушку на снег. – А я пока кое-что порисую.

     Достав блокнот она села на рюкзак и задумалась с карандашом в руке. Спустя несколько секунд склонилась над блокнотом старательно выводя линии, и вдруг резко бросила карандаш в снег, и вырвала лист на котором уже было несколько волнистых линий. Громко зарычав начала рвать его на мелкие кусочки, которые падали на подол кухлянки. Покончив с листком она опустила голову, но тут возле её головы проявились из неоткуда и кружились две тёмные кляксы. Величиной с кулак, они бесшумно двигались, кружились выделывая восьмёрки. Саша, взирая на пируэты клякс отсутствующим взглядом вдруг выкинула правую руку пальцы которой сжала в кулак. Импульсивное желание девушки ударить кулаком по танцующим кляксам не привело к желаемому результату. Тёмные сгустки неожиданно проворно отпрянули назад, затем одна из них стала белой, а ещё через мгновение прозвучало два хлопка, две световые вспышки, от которых неестественно медленно расходились волны света.

     – Не делай этого.

     Саша вздрогнула и повернула голову. Слева от неё стоял Иван.

     –Иван, ты напугал меня!

     – И вот, я снова Иван, – парень раскинул руки и широко улыбался. – Мне интересно,что побуждает тебя к выбору языка и обращения ко мне то как к Джону, то как к Ивану?

     Девушка была рассержена и смотрела на него исподлобья. – Я не знаю. Само собой как-то выходит. И больше не делай так. Мне не нравится пугаться.

     Я был осторожен. Не хотел смущать тебя своим присутствием.

     – Но ты меня напугал! Вот чего ты добился своей осторожностью!