Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

     – Это ещё более странно, тем более, что ты её брат. Скажи, что не хочешь мне говорить и я соглашусь.

     – Не скажу. Я и сам уже не уверен, брат ли я ей, или нечто иное. А сейчас просто верь мне.

     – Ладно. Мы едем дальше. – Стив прибавил громкость радио и включил передачу.

     Свет фар ощупывал путь покачиваясь вверх-вниз высвечивая плохо проявляющиеся следы оставленные ранее другой машиной. Может это были следы его самого. Стив предположил, что это возможно, но его настроение не располагало к сколь-нибудь серьёзным размышлениям. Он злился на Поля, на его скрытность и недоговорки, и даже в какой-то момент предположил неправдоподобность рассказов приятеля, но тотчас отказался от таких сомнений вспомнив всё что видел. Следом его накрыла грусть, а потом и безразличие от мысли, что Саша недоступна, что она какая-то иная, и неважно какая именно, и что он, Стив, вряд ли может быть интересен такой девушке. Все эти переживания утомляли. В этот момент боковым зрением он увидел тёмные пятна. Много тёмных пятен. Они двигались справа, наперерез трактору. Пятна! Стив резко затормозил. Машина встала клюнув кабиной вниз.

     – Поль, возьми фонарик. Он позади тебя в зелёном деревянном ящике.

     Поль нашёл ящик и откинул крышку. Сверху лежал тактический фонарик с длинной ручкой и шнурком на конце.

     – Нашёл.

     – Хорошо. Включи его и посвети вправо от нас. Вон туда. – Стив показал пальцем в сторону правой двери.

     Поль посветил. Мощность фонарика позволила высветить стаю волков численностью в восемь хищников остановившуюся примерно в сорока метрах от машины.

     – Куда это они собрались? – Стив взял рацию и начал её настраивать. – Вызываю Хоули. Ребята, ответьте. Говорит Стив.

     Рация зашуршала: – Стив, приветствуем! Когда тебя ждать?

     – Еду. Минут через двадцать сворачиваю к вам. У вас всё хорошо? Стая волков с вашей стороны на запад идёт.

     – Спасибо, Стив. Всё хорошо. Видели эту стаю. Они тут фермера пощипали.

     – Как так?

     – Да не его самого. В птичник пробрались. Пса сторожевого удавили.

     – Ждите. Скоро будем у вас. – Стив выключил рацию.

     – За нами не увяжутся? – Поль продолжал светить фонарём.

     – Запросто могут. Но как поймут, что едем мы туда где они набедокурили, отстанут от нас. Они умные. Второй раз на место преступления нескоро сунутся.

     Трактор повернул направо и проехав пару километров остановился перед воротами.

     – Итак, я на месте. Открывайте. – Рация зашуршала. Ворота лязгнули, противно завизжали и открылись. Открывший их, мужчина, одетый в тулуп и сапоги, махнул рукой, мол: «заезжай». В левой руке он держал ружьё.

     – Выйди. Прогуляйся. – Бросил Стив Полю.

     Ребята спустились на землю.

     – Стив! Приветствую тебя! Давно не появлялся. Как монстр твой? Не подводит? Слышал, ты отпуск взял? Едешь куда?

     – Привет, Клод! – Стив обнял парня выскочившего из двухэтажного строения представляющего собой коробку собранную из блоков – контейнеров. – Привёз вам продуктов, а из оборудования, шланги, фитинги, цепи, тросы и буры. Много там всего. На складе сказали, что отгрузили всё, что было заказано. Ну а дальше едем с другом на север.

     – Понял, шеф. Это хорошо, что всё дали. Когда планируешь вернуться?

     – Я планов не строил. Сложное предприятие мы затеяли. Может месяц в дороге будем, а может и три.

     – Ну ты это, знай, нам без тебя туго придётся.

     – А вы рыбаков или охотников, у кого аэросани есть, попросите. Они везде пройдут пока снег хороший.

     – Если только в крайнем случае. Просят они дорого. Руководство наше со скрипом компенсировать соглашается. От того мы стараемся подальше держаться от этих ребят. Стив, – приятель хлопнул его по плечу, – зови своего друга, чаю попьём. Сильно не задержим.

     Стив позвал Поля и они в сопровождении Клода прошли на кухню расположенную на первом этаже. В помещении было тепло и уютно. Стол, рассчитанный судя по стульям на шесть человек, стоял посередине. В одном конце прямоугольной столовой располагалась плита, раковина, холодильник и стол для готовки. В другом, противоположном, стояли два кресла и небольшой столик между ними.

     – Много вас здесь сейчас?

     – Двое. Я да Шон, тот, что ворота открывал. Весной ещё двое присоединятся.

     Ребята попили настоящего, зернового кофе, что было большой редкостью в этих местах, выгрузили в соседнее помещение ящики и мешки из трактора, и попрощавшись со старателями выехали за ворота. Машина шла легче обычного. Поль это почувствовал.

     – Мне кажется, или в самом деле ехать легче стало?

     Стив усмехнулся. – Как ни как больше пятисот килограмм с борта сняли. Вот от того и легче.

     По радио играл джаз. Поля укачало и он задремал.

     Ему снился остров утопающий в зелени. Светило осеннее солнце, пахло морем. Оно пело и гнало на своих волнах льдины приближающейся зимы. Из чащи появился конь. Его хорошо было видно сверху. Следом за конём, из-под крон деревьев вышел бык, и пройдя в центр полянки, лёг. Послышался лай и к друзьям выбежал пёс, светлого окраса с мелкими чёрными пятнами. Недалеко от того места, на берегу, бегали три девочки подростка, и кидаясь друг в друга комьями морской травы вынесенной волнами на берег, смеялись. Спугнув пригревшихся на солнце нерп, девочки остановились. В их сторону, по берегу, шёл рыбак. В руках он держал корзинку со спелёнутым в одеяльце младенцем. Рыбак подошёл к компании подростков, и теперь можно было разглядеть, что возрастом он был лет за пятьдесят. Он о чём-то спросил девочек, но Поль не расслышал вопрос. Те показали взмахами рук в сторону косы, где на оконечности стоял дальний маяк с лежащей возле него перевёрнутой лодкой. Рыбак этот, поблагодарив подружек, побрёл в сторону ими указанную. А в это же самое время, под островом вскипала лава, усиливающимися ритмичными толчками стремящаяся выплеснуться наружу, и Поль, не видя и не чувствуя этого, просто знал о происходящем. Гранитная плита, на которой покоился островок накалялась, но потребовались тысячелетия прежде чем лава вырвалась, и изливаясь приподняла середину островка подарив ему гору. Гора посередине стала его украшением, но он так и остался островком, затерянным, где-то в далёком ледяном море. Прошли ещё тысячи лет, по островку шёл усталый, потерянный рыбак чудом уцелевший в шторм и прибившийся в утлой лодчонке к оконечности косы представляющей собой длинную, извилистую гряду выступающих из воды валунов. Прошли ещё годы, а может и тысячи лет, и на берегу маленького, затерянного в студёном море островка, бегали и кидались друг в друга комьями морской травы три девочки подростка, а по берегу, в их сторону, шёл рыбак неся в руках корзинку, в которой лежала спелёнутой в одеяльце следующая множественность судеб этого острова, но почему именно этот остров, Поль не знал, и глядя на светлеющее небо видел огромную тень неведомо чем, или кем порождённую. Тень двигалась на восток.

     – Я знаю, что ищет Саша на Земле Баффина, но не помню, говорил ли тебе об этом.

     – Выспался? – Стив обрадовался пробуждению друга.

     – Выспался. И сон был удивительным. Вот я и подумал, что так и не сказал тебе о том кого ищет Саша.

     – Нет. Не говорил.

     – Вот, смотри, – Поль показал приятелю рисунок в тетрадке.

     – Что?! – Стив было засмеялся, но осёкся и посмотрел на Поля. – Скажи, что ты пошутил.

     – Нет.

     – Ты серьёзно? Это не шутка, и ты мне серьёзно говоришь о том, что Саша пошла за этим?! Вот так вот, взяла и пошла? И ты хочешь чтобы я поверил тебе?

     – Можешь мне не верить. Когда мне Саша сказала, что ей надо найти! – Поль сделал ударение на последнем слове, – я возмутился подобной нелепости. Кто сейчас, в наше время, способен верить в существование подобного? Но во всём этом есть одна константа, одно неизменное правило – если Саша верит, значит так и будет.

     – Ты не веришь в это, но веришь Саше? И если она верит в то во что не веришь ты, то ты веришь?

     – Да. И Саша не просто верит. Она знает.

     – Саша, – Стив произнёс имя девушки и замолчал, будто дал имени побыть одному, без других смыслов, звуков и форм. Он молчал, пробуя на вкус, давая тому впитаться в свои чувства.

     – А ведь я даже верю. Странно. Но то время, что я провёл с Сашей, было именно сказочным.

     – Вот видишь? А я так всю жизнь живу. А теперь заводи двигатель. Нам надо ехать дальше.

     – Ну и ну! Когда я его заглушил? Мы же ехали, и я не помню чтобы была остановка. – Стив пребывал в крайнем удивлении осознав, что сам того не ведая остановил трактор и заглушил мотор.

     – Ты его заглушил сразу после моих слов о цели Сашиных поисков. – Поль хмыкнул и похлопал приятеля по плечу. – Ничего. Это только начало.

     Машина бежала резво. Слева и справа начинались и заканчивались перелески и заросли кустарника. Небо прояснялось. Наступающий день обещал быть солнечным, а значит морозным. До города оставалось не так много и было решено, как солнце будет в зените, устроить привал и хорошенько поесть, приготовив еду на горелке. А сейчас Стив, покрутив настройку радио, нашёл канал с короткими новостями и спокойной музыкой, и прибавив громкость, подпевая, вёл трактор вдоль разметочных столбиков. Поль достал свой блокнот, карандаш, и чиркал одному ему понятные линии и фигуры.

     И солнце появилось. Выстрелив из-за горизонта, оно, по зимнему торопливо взбиралось по небосводу, но вовсе не в центр его, а в условное место правее и ниже центра, где траектория его движения будет надломлена, после чего светило начнёт падать в следующую ночь.

     Стив опустил солнцезащитный козырёк и стал вспоминать, куда положил очки, о которых не забыл благодаря маме. – Поль, глянь, пожалуйста, в боковом кармане моего рюкзака. По-моему, очки я положил туда.

     Поль отложил блокнот, взял рюкзак Стива, откинул клапан бокового кармана и увидев футляр достал его.

     Стив посмотрел в зеркало салона. – Да. Они. Спасибо друг.

     Держа в одной руке очки, другой рукой Поль пытался не дать футляру закрыться, но это у него не получилось, футляр, с оставшимися в нём очками щёлкнул крышкой и выскользнув из руки нырнул обратно в карман рюкзака. Поль чертыхнулся, снова сунул руку в карман и, доставая футляр подцепил что-то ещё. Вытащив руку парень обнаружил, что вместе с футляром достал блокнот. Обложка откинулась, и он увидел рисунки. – Вот так да! Стив, откуда у тебя этот блокнот?

     Стив обернулся. – Это не мой. У меня такого не было никогда.

     – Я знаю, что он не твой. Это Сашин блокнот. Вот я и удивился увидев его в твоём рюкзаке.

     – Почему ты уверен, что это её блокнот?

     – Вот. – Поль показал на узоры линий, которые назвать узорами было сложно. – Я знаю эти линии. У каждого такого «узора» дата стоит. Это очень старая и любимая наша с Сашей игра. Она рисует то, о чём думает в данный момент. Казалось бы, получаются каракули какие-то, ну и вообще, со стороны и не понять, что нарисовано, но это совсем не так. На самом деле, ей достаточно начать рисунок, и необязательно его заканчивать. А у меня в блокноте, появляется это начало. Затем мы даты ставим своих рисунков, это для того, чтобы позже можно было вспомнить когда и о чём мы думали. Но вот, если взять Сашины рисунки, ты ничего в них не поймёшь. Почти все они половинчаты, потому что предназначались мне, а мои рисунки чаще всего завершены. Это можно проследить по рисункам с одинаковыми датами. Например, если мы вчера рисовали, даже если и не видели друг друга, даже если находились в разных частях света, и сложить их, то ты увидишь, что незаконченный Сашин, и законченный мой, это один рисунок. Как у нас так получается, никто не знает. Но законченным рисунок будет только если второй дорисовал то, что появилось. Мы не всегда так поступаем. Например, мне иногда и без дорисовывания понятно, что хотела сказать Саша.

     Стив остановил трактор. – У тебя твоя тетрадка с собой?

     – Да. Она всегда со мной.

     – Значит, ты знаешь, о чём думала Саша когда ты на аэросанях ехал в Сент-Антони, а я вёз её туда? – Глаза Стива горели.

     – Конечно. – Поль нашёл в обеих тетрадках рисунки трёхдневной давности.

     – Что там? Можно мне посмотреть? – Стив взял у друга тетрадки. – Вот это да! Но вы же были в сотнях километрах друг от друга! Да и к тому же… Но как такое вообще может быть?!

     – Только соединяясь вместе наши каракули обретают законченную форму. Так всегда. Так мы с Сашей и играем: она рисует, а я дорисовываю, как бы зная что и как надо дорисовать. – Поль забрал блокноты и сидел листая Сашин. – Вот только не пойму, как её блокнот попал в твой рюкзак.

     – Может она случайно сунула его туда?

     – Другого объяснения я не нахожу. – Поль продолжал листать. – Стой! Здесь написано: «Это для Стива». Ого! Это тебе. Вот значит. Саша не просто так тебе его положила. Читай сам. Тебе написано. – Поль протянул руку с Сашиным блокнотом другу.

     Тот взял блокнот и стал читать вслух: «Дорогой Стив, сейчас я уже далеко, и оставляю тебе этот блокнот, где на последних страницах писала о нашей поездке. Надеюсь, тебе будет приятно читать о себе...»

     – Стой! Это тебе написано. Не читай вслух.

     Тот кивнул и продолжил читать молча: «А ещё, последние рисунки могут помочь Полю понять себя. Я намеренно не озвучила их в своих мыслях. Хотела, чтобы он услышал их когда рядом будешь ты, не раньше. Я знаю, Поль обязательно ищет меня. Когда вы увидитесь, дай ему блокнот, он знает что делать. Спасибо тебе, Стив. Ещё, я хотела поблагодарить за помощь. Надеюсь...».

     Поль с нетерпением ждал.

     Прочитав послание Стив повернулся. Он выглядел смущённым.

     – Ну? Чего?

     – Не могу сказать. Это личное. Извини.

     Поль засмеялся. – Мы квиты. Теперь у каждого есть своя тайна.

     – Я переживаю за Сашу. Она осталась без блокнота.

     – Не переживай. У неё, как и у меня, может быть запасной. В крайнем случае, если ей будет что нарисовать, она сделает это на чём угодно другом. Да и потом, – он показал Стиву свой блокнот, – то, что я сегодня рисовал, говорит о том, что и Саша сегодня рисовала. Не бывает так, что один рисует, а другой нет.

     – Значит она жива. Если ты говоришь правду, значит Саша имеет возможность даже рисовать. – Стив облегчённо выдохнул. Его обрадовала эта новость. – А ты когда рисуешь, знаешь что получится?

     – Нет. Не знаю. Я могу предположить, но это догадки, которые не всегда оказываются верными. А вот Саша знает. Она ведёт нас, рисует то, что хочет сказать. Она знает, что рисовать, и ведёт меня.

     – А ты можешь нарисовать что-то типа, что мы ищем её? Чтобы она узнала об этом и ответила?

     – Нет. Инициатива всегда исходит от неё. Я ведомый. Она не услышит моего рисунка, как не услышала бы моих мыслей, которых не может быть без её намерения. И не спрашивай. Я не знаю от чего так происходит. Но, хотя, – Поль выдержал паузу, – бывает, она как будто подслушивает меня, как бы знает о чём я думаю, прислушивается. Я это чувствую, но призвать её не могу. Вот и сейчас я рисовал, и может, она знает об этом, но, наверняка промолчит. – Он снова выдержал паузу. – Может мне хочется так думать, может я ошибаюсь и Саша всегда глуха к моим мыслям.

     – Вы каждый день рисуете?

     – Нет, не каждый. Бывает, по несколько дней не рисуем.

     Стив покачал головой. – Вы замечательные и удивительные, но сейчас нам с тобой надо спешить. – Он завёл двигатель, и трактор покатил вперёд, в сторону города, чтобы затем продолжить свой путь. – Да. И вот ещё что. – Он перевернул страницу Сашиного блокнота. – Для тебя есть послания от неё. Она хочет чтобы ты их увидел, – и передал блокнот другу.

     Стив вёл машину, и увлечённый дорогой не видел реакции Поля на рисунки до этого ему не известные.

     – О, все черти этого мира! Я знаю! Я понял! – вскричал Поль.

     – Ты чего, дружище?

     – Как чего? Мне кажется. Нет. Я уверен! Я понял как так у нас с Сашей всё получается, а что более важно, я понял кто я!

     – Ну и? Расскажешь мне, или как и прочее, оставишь в тайне?

     – Да! Расскажу! – Поль замолчал, и уставившись в окно смотрел вдаль. – Я её второе я. Я существую благодаря её голосу. Она мысленно общается со мной. Как с воображаемым собеседником. Нет! – он вскрикнул и указал пальцем вверх, – не верно. Я не воображаемый собеседник. Я тот, кто всегда рядом. Я без имени, без образа. Понимаешь?

     Стив принял вопрос друга на свой счёт и кивнул. – Примерно.

     – Вспомни себя. Вспомни, как ты рассуждаешь, думаешь. Иногда в твоём воображении есть некий собеседник. Это может быть образ знакомого тебе человека, да так чаще и бывает. Но такой собеседник есть у тебя не всегда. Как правило, самым надёжным, близким, готовым тебя выслушать и ответить, является само твоё существо. Внутреннее. Без условностей и образов извне.

     Стив слушал Поля и вспоминал случаи своих внутренних диалогов. – Верно. Чаще я общаюсь совсем тихо, без обращения к кому-то образному в своём представлении. Как бы, общаюсь с собой.

     – Да! Правильно! – Поль засмеялся. – Вот над чем смеялась та старуха на островке. Вот о чём говорила Флоранс. Они подводили меня к этому знанию. Они готовили меня, и предупреждали: я не друг и не брат Саше. Я нечто большее. Я в её душе.

     – Что ещё за старуха на острове?

     – Баба Лиза. И Флоранс, это она же. – Поль махнул рукой. – Тебе сейчас не понять. Но придёт время, и ты узнаешь.

      Теперь засмеялся Стив. – Ты сейчас говоришь мне то же, что говорили тебе эти старушки? Да?

     Поль хмыкнул. – Верно. Чёрт! – Он посмотрел на приятеля. – Ты верно подметил. Не обижайся на меня. Ты же видишь, я и сам многого не знаю.

     – Ладно тебе, оправдываться. Я иду по той же дороге, по которой и ты, только на несколько шагов позади.

     – Поль повеселел. – Спасибо за понимание.

     – Так ты, как бы это правильней сказать, второе Сашино Я? И при этом материален? – Стив ткнул кулаком в плечо Поля, давая тому понять, что проверил его материальность.

     – Не просто второе Я. Самое близкое. То, что гнездится в самой её душе. Я не эфемерный, воображаемый собеседник. Я, как бы, её внутренний голос.

     – М-да. Вот и объяснение тетрадкам вашим. Она говорит с тобой рисунками. И ей нет надобности их дорисовывать. Ведь она с самого начала знает что в них. Потому и ты можешь их дорисовывать, или не дорисовывать, достаточно лишь глянуть на послание. И именно поэтому ты не можешь быть инициатором.

     – Но бывает же и так, что я отвечаю и она продолжает. Мы как бы ведём диалог. – Попытался оспорить заключение друга Поль.

     – Да. Но только если она уже начала. Начало в ней. Она начинает, пробуждает тебя, и если ей требуется, она ждёт ответа, и спорит с тобой дальше. Как всякий человек, когда ведёт мысленный спор с самим собой. – Стив был доволен своей сообразительностью.

     – Наверное ты прав. – Поль грустно вздохнул.

     – Тебе грустно?! Да это же умопомрачительно! Чёрт побери! Да и как вообще такое может быть?! Кто же вы такие?! Ну ладно, с тобой уже понятно. Хотя, чёрт! Невероятно! Но представить можно. Но Саша. Она то кто?!

     – Не всё сразу, Стив. – Поля успокоило новое знание своей природы. Теперь он начинал лучше понимать себя. Стал ближе к себе. Огорчала его лишь потеря подруги, к которой он испытывал особые чувства.

     – Так ты, получается, узнал о своей этой природе сейчас? Благодаря тем Сашиным рисункам, что она припасла для тебя?

     – Да. Они несколько иносказательные. Рисунки из моих снов. Я не знал как их трактовать. Саша лишь напомнила мне о них, дав понять, что мои сны не являются для неё тайной. Тут-то, мои смутные ощущения, будто все разом заговорили, наперебой стараясь объяснить мне свою суть. – Поль обхватил руками голову. – Ох. Даже голова закружилась.

     Солнце уже пребывало в своём зимнем зените и ребята, заглушив трактор устроили пикник под открытым небом. Они спустили из кабины раскладной столик, два раскладных стула, газовую горелку, термосы и пакет с едой. Приготовив на горелке кашу и подогрев в фольге куски мяса заготовленные мамой Стива, они плотно поели, и сварив кофе, блаженствовали. Стояла морозная погода. Чистое, светло-голубое небо предвещало ещё больший мороз. Со стороны города к ребятам приближалось несколько точек хорошо различимых на светлом фоне.

     – Аэросани. – Стив допил свой кофе и собирал горелку.

     Да, это были аэросани. Три машины. Одна красная с белыми разводами, две другие чёрные с белыми полосами вдоль кузова. Поравнявшись с ребятами машины остановились.

     – Привет, трактористам! – Из кабины красно-белых саней спрыгнул на снег водитель. – Куда, ребята, путь держите?

     – Привет! – Поль со Стивом одновременно поприветствовали встречных. – В Сент-Антони добираемся. А вы? В Стивенвилл?

     – Нет. Мы в Бичес едем.

     – А чего не по заливу? Вроде быстрее чем по суше дугу делать.

     – Не проехать сейчас по заливу. Лёд ветрами сильно поломало. Куски льдин изрядно нагромоздило, и буруны высокие. Там и на вашем монстре не пройти.

     – А идёте откуда?

     – С северо-запада идём. Из Сент-Льюиса.

     Поль насторожился. – По дороге ни кого не встречали?

     Водитель аэросаней хрюкнул от нежданного смеха. – Да что ты, парень? В такую пору, да с таким большим снегом даже охотник от дома своего не отойдёт. Мы за дорогу раз пять медведей встречали, а уж волчьих стай и не сосчитать.

     Стив похлопал Поля по плечу. – Не переживай. С Сашей ничего не может случиться.

     Ребята пожелали встречным лёгкой дороги, попрощались, закинули в кабину горелку, столик и стулья и поехали дальше.

     Солнце стремительно падало на запад. Смеркалось. Вдали, почти на линии горизонта, чуть правее направления движения, еле заметно мерцали огоньки. Спустя час различимыми стали тёмные пятна домов окраины Сент-Антони. На въезде в город Стив остановил машину возле одиноко стоящего дома.

     – Нам сюда.

     Не стуча в дверь Стив открыл её, и войдя в дом махнул Полю рукой, мол: давай. Заходи.

     – Дед Михай, ты дома?

     Послышалось шарканье тапочек по полу. – Ну а как вы думаете, коли дверь не заперта? Или вы, молодые люди, нынче все как один думаете будто лопата просто так дверь подпирает?

     – Да не было там лопаты, – возмутился Стив.

     Старик, появившийся из-за угла засмеялся звонким скрипучим смехом. – А как же ей там быть, ежели я дома?

     – Дед Михай, здравствуйте! Не помните меня? – Поль обрадовался старику, с которым познакомился по пути в Стивенвилл.

     – Ну как не помню? Помню конечно. Вы, ребята, друг за дружкой в последние дни развлекаете меня. Видать, дом мой на оживлённой тропе стоит. – Дед рассмеялся. – Ну, скидывайте одежду да на кухню проходите. Поесть вам надо, поспать, а уж завтра утром и отправитесь дальше. – Старик проследил за тем, чтобы путники сели за стол, поставил тарелки и разлил в них суп. Что это был за суп сразу было и не понять. – Барышня, которую вы ищите, пешком далеко не ушла, а уж тем более вы на транспорте, но не обольщайтесь, она не спешит быть найденной.

     При первых словах деда Поль поперхнулся. – Откуда вы знаете зачем мы здесь и кого ищем? – Он обернулся к Стиву.

     Тот пожал плечами явно удивлённый осведомлённостью деда Михая.

     – Эка вы неразумные. Уж я много лет топчу землю эту. Повидал, да прознал немало. Для меня ваши кривые да витиеватые линии всё равно что прямые. Ты вот, – дед указал пальцем в Поля. – Думаешь, зачем я тебе бутылёк дал? А ты хоть поинтересовался раз, что в нём? Нет. Бросил в рюкзак с мыслью: само образуется.

     – А что там, дед? – Полю стало стыдно. Он совсем забыл о существовании склянки данной ему этим человеком всего несколько дней назад.

     – Остолоп ты, Поль! – Дед рассердился не на шутку. – Вам доброе дело делаешь, а вы окромя как по вершкам прыгать, в суть саму заглянуть не умеете. – Он погладил свою редкую бородку двумя ладонями, причмокнул и сердито зыркнул, сначала на Стива, потом на Поля. – Держи склянку эту возле себя. Склянка эта, гудеть начинает низким тоном всякий раз как в досягаемости зрения твоего дракон оказывается. Гул этот ни с чем не спутаешь, но услышишь его только ты. Так что на приятеля своего не рассчитывай.

     – Вот как?! Вы, значит, тоже в драконов верите? И даже знаете не меньше нашего?

     – Что значит: я знаю? А вы кого ищете, не дракона ли?

     – Мы Сашу ищем, а она…

     – И где ты подвох увидел? – Старик снова начинал сердиться. – Дракон только один. Нет никаких других драконов. Вы и пойдёте по его следу, а ртуть, что в склянке, вам даст знать гулом своим.

     – Но нам до дракона ещё далеко. Нам бы Сашу найти сначала.

     – Вот ты осёл упрямый, и глухой к тому же! По твоему, Саша кто, если не дракон?

     – Как так, дед Михай? Саша, это Саша. Как она драконом быть может? – Поль растерялся от неожиданности такого поворота. – Получается, пузырёк этот на Сашу гудеть будет? И что тогда за дракон такой, за которым она идёт, если она сама им является?

     – Вижу, плохо до тебя доходит, Поль. – Хмыкнул старик. – Что там за дракон, к которому идёт Саша, знает она сама, да я видал. Много путей назад то было. Но найдя его породит она сущность цельную. Сейчас они разлучены, будто две половинки одного. А вот на что это будет похоже, зависит от того как это представляет сама наша девочка.

     Поль какое-то время сидел молча, потом помотал головой и, обхватив её обеими руками, тихо завыл. – Саша. Кто же она такая? Даже я не понимаю.

     – Потому, что ты не веришь.

     – Нет, я верю!

     – Нет. Не веришь. Ты допускаешь, а это не вера. Вера не терпит допущений. Она мертва если в ней нет завершённости. Вот ты, Стив, веришь в дракона Саши? – Старик обратился к другу Поля.

     – Верю, хоть это и не укладывается у меня в голове. И это ваше: «Саша тоже дракон». Да как такое может быть? Чёрт с ним, с самим драконом. Может он и вправду есть, но чтобы Саша… нет.

     – Вот видишь как оно получается: «может он и вправду есть». И это ты называешь верой? Брось. Это не вера. Это допущение возможности, не более того. Вы, ребята, – старик показал пальцем на одного и на второго, – проделаете большой путь, прежде чем поверите. А пока что вы не верите, но лишь хотели бы верить. – Он устало поднялся со стула. – А сейчас вам пора ложиться спать. Я вас разбужу рано утром.

     Как и было обещано, рано утром старик разбудил ребят. Он был зол и ворчал без умолку. Видимо не выспался, или болело что, может, ломило кости как у всякого старика. Покормив их пшённой кашей и пустым чаем, велел убираться и без Саши в следующий раз не попадаться на его глаза.

     Морозное утро сверкало мириадами звёзд. Небосвод в своём великолепии напоминал великосветский бал, излучал энергию и не усугублённое ничем, счастливое существование. Забравшись в кабину трактора, первым делом включили печку, а уж потом завели двигатель.

     – Странный какой-то этот дед Михай. Наговорил сказок. Подозреваю, старческое это у него.

     – Как знать. – Стив крутил колёсико магнитолы в поисках радиостанции. – Но с Сашей он явно перебрал.

     – Вероятно, перепутал. А может, мы его не так поняли?

     – Что ты про ртуть думаешь? Может она гудеть?

     – Нет конечно. Ртуть, это химический элемент. Никакой химический элемент гудеть не будет. Думаю, он выражался иносказательно, имея в виду нечто иное.

     – Значит и здесь мы его не поняли.

     Трактор прогрелся. Свет в окнах дома старика погас. По всей видимости, дед лёг спать дальше.

     – «Без Саши мне на глаза не попадайтесь». – Поль процитировал последние слова старика и вздохнул.

     – Поехали?

     – Поехали.

     Трактор медленно, неохотно, будто разбудили его в неурочный час, развернулся на дороге и взял курс на запад. Как только дорога начнёт забирать левее, в южном направлении, машина возьмёт правее, в северном, и распрощавшись с дорогой пойдёт осваивать дикие, нехоженые пространства.

      ***

     Дед Михай выпроводил ребят, убрал со стола посуду, выключил свет и подошёл к окну.

     – Не верите вы, ребята. Не верите. Всё для вас сказки. До тех пор, пока огнём не опалит этот мир, вы не поверите. – Старик тихонько ворчал разговаривая с ребятами, которые не могли его слышать. – Не знают ещё они кто рядом с ними. Не знают.

     Трактор развернулся на дороге и медленно поехал вслед ушедшей несколько дней назад Саши.

     – Вот и мне собираться пора.

Глава 17 МУЗЫКА СНЕГА

      А я, наречённая Странницей пространства, в коем нет востока и запада, вышивала дорогу тонкую, из шёлка шагов своих. От маяка до маяка шла я. И читала знаки мне предначертанные. И слушала веру свою. И постигала себя. А мир, мною созданный, музыкой отвечал. И музыка эта силы давала. Таков замысел был.

      ***

     Вокруг Саши вибрировал и перекатывался по снежным волнам шелест. Были моменты, когда она слышала шорох снежинок мягко ложащихся на своих соплеменников. Этот белый шум абсолютно белого пространства разбавлялся хрустальными нотками, и переливался из холодного голубого в сверкающий жёлтый. Шелест усиливался, дополнялся другими оттенками то ли звука, то ли цвета. Монотонность сменялась переливчатостью. Небо же, сливалось со снегом, и вся эта белая, чистая пустота, без верха и низа, начинала сиять мириадами огоньков.

     – Каждый охотник желает знать… – следующего цвета она не помнила.

     И вот, в этом нечто, без начала и конца, Саша уловила перезвон младших колокольчиков. Один, второй, третий. Звонкие, коротенькие нотки всколыхивали море снежинок. В верхний перезвон младших влился, строго геометрический, звон колокольчиков постарше. Эти голоса раздавались на уровне головы девушки. Они были не так мелодичны и свободны, но их ритмичность упорядочивала какофонию снежного буйства.

     Так незаметно, то ли белый, окружающий девушку мир, подчинял себе музыку, то ли музыка подчиняла обозримое пространство. Саша улыбнулась, узнав в колокольном перезвоне четвёртый концерт Времён года.

     Из под её ног, стряхивая белую пыль, начали взлетать искрящиеся облака, это в мелодию колокольчиков вступили набаты взрослых, тяжёлых, с низким гулом, колоколов.

     Антонио Вивальди был хорош. Буйство колокольного звона порождало вьюгу перемешивающую небо с землёй, а четыре стороны света, кружась в вальсе, сходились в одной точке. Этой точкой была она, Саша. Девушке стало всё равно куда она идёт. Она шла на колокольный звон. Шаг за шагом. Шаг за шагом.