Текст книги "Остров притяжения (СИ)"

Автор книги: Александра Шмик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 37 страниц)

     – А девушки? Вы не знаете? Девушки среди них не было? – перебил работницу ресторана Поль.

     – Нннет… – раздумывая, или вспоминая, протянула та. – О мужчинах речь шла. Об охотниках, да путешественниках.

     – Вы уверены? – спросил Стив.

     Женщина сделала рукой жест и побежала за прилавок. – Вот, – вернувшись, она держала в руках газету, – все, мужчины.

     Ребята с облегчением вздохнули.

     Та посмотрела на них и продолжала: – ну так вот, всё волки виноваты. Напали на путешественников. Да ведь у них и ружья были, но где же отбиться то? Столько хищников то. Очень много, – со значением произнесла она. – У нас по городу организовали заградительные отряды. Мужики покрепче группами, вооружённые, отгоняют волков, если те заходят к нам на улицы. Вот и самолёт теперь почти пустой летает. И мы без посетителей сидим, – она показала по сторонам. – В горы нельзя. Никто не знает отчего волки туда идут. Но ходят слухи... – женщина выпрямилась и с загадочным выражением смотрела то на Поля, то на Стива.

     – Но нам как раз и надо в горы, – сказал Поль.

     – Не сможете, – официантка провела рукой, будто рассекала воздух перед собой. – Не пропустят вас к горам. Даже национальную гвардию вызвали. Кордоны выставили.

     – Но нам надо туда, – с твёрдостью в голосе произнёс Поль.

     – Да мне то вы хоть что говорите. Я со своего места ни помочь, ни помешать вам не могу. Сами видите, – она пригладила свой фартук.

     – Что за слухи? – спросил Стив, понимая всякую бесполезность Поля убеждать работника ресторана в необходимости попасть туда куда попасть не разрешается.

     – Эх, молодые люди. – Женщина сделала ударение на слове «молодые». – Говорят всякое, мол, древняя сила просыпается. Страшная сила.

     – А волки тут причём? – спросил Поль и посмотрел на Стива.

     – Говорят, идут они поклониться силе этой, и ответ держать за деяния свои пока сила эта дремала. Каждый из волков стремиться очиститься и быть увиденным. Путанно там, – женщина махнула рукой. – Сказки всё, но волков тысячи в наших краях, и это не сказки, это большие опасности.

     – Может, кто говорит, что за сила такая, и почему просыпается? – спросил рассказчицу Стив.

     – Не знает никто. И дай бог не узнаем, – она по католически перекрестилась. – Но то, что пробуждает силу, уже идёт. Говорят, что, как нож режет масло, так и пробуждающая сила эта, режет время. И нет перед ней преград. Играючи движется она.

     – Ничего не понял, – нахмурился Поль. – Кто играючи идёт? Тоже, сила какая-то?

     – Ага. Ключницей её ещё называют. Она как ключ от всех замков мира.

     – Она? Но кто, – не понимал Стив.

     Женщина, похоже, начинала сердиться на бестолковость парней. – Сила эта. А уж в чьём обличии та, оно никому не известно. Может колокол какой, землетрясение, голубка, а то и человек. Кто же вам скажет сейчас, если такого никогда ещё не случалось?

     – Да уж. Задали вы нам загадку, – Стив задумчиво гладил свой подбородок.

     – Ну что? Всё ещё хотите в горы? – с улыбкой спросила женщина.

     – Нам туда всё равно надо. Что бы там не происходило, – решительно ответил Поль, и посмотрел на Стива.

     Тот кивнул в ответ.

     – Бессмертные, – она улыбнулась. – Что же, тогда вам придётся подъезжать к ним с севера. Западнее берите, а уж потом вниз, к югу спускайтесь. Там-то вряд ли кто вам что скажет. Места не заселённые. Если кто раз за год пройдёт, так такие же, как вы, одержимые. – Улыбнувшись ребятам она повернулась и пошла к своему рабочему месту. – И удачи вам, – проговорила женщина махнув рукой.

     Проезжая по улицам, Поль и Стив выходили из машины, заходили в магазины и различные заведения, опрашивали прохожих, но никто и нигде не видел девушки похожей на ту что описывали ребята. Выехав из города они взяли курс на запад с целью объехать волчьи места и подняться севернее, а оттуда уже спускаться к горам.

     – Мы совсем потеряли Сашу. Этот город она не посещала. Следов мы не встречали. Где она? – Стив развёл руками. – Поль, скажи, что ты думаешь? Ты знаешь куда именно идёт Саша?

     Поль молчал.

     – Вы с другой планеты? Из другой галактики? Кто вы?

     – Я не Саша, – Поль опустил глаза.

     – Ты её брат! Или нет? – Стив остановил машину. – Мы с тобой в одной упряжке, Поль. Мы оба хотим защитить девушку, твою сестру, или кем там она тебе приходится, но я чувствую себя сторонним, беспомощным наблюдателем. Я не знаю и малой части из всего того, что имею право знать. Я…

     – Если я тебе ничего не скажу, ты развернёшься и поедешь домой? – спросил Поль не поднимая глаз.

     Стив повернул голову и посмотрел на Поля. – Нееет! Этому не бывать. Я найду её. И я не желаю себе ничего другого пока не найду её.

     – Понятно, – проговорил Поль.

     – Что тебе понятно? Мне вот совсем ничего не понятно. Кто такая Саша? Зачем ей бередить эту силу? Почему ты мне не раскрываешь всего?

     – Я не имею возможности посвятить тебя в Сашины тайны. Только она сама может это. Да и я многого не знаю.

     – Не понимаю, – Стив развёл руками.

     – Не понимаешь? Нас кто-то родил, но мы никогда своих родителей не видели. Никто, никогда и словом не обмолвился о наших родителях. И ты чего-то там не понимаешь, – Поль говорил это таким тоном. Столько горечи было в его словах, что Стив устыдился своих подозрений и претензий.

     – Прости. Прошу тебя. У меня есть мама, и был отец. Я помню его. Я привык жить с пониманием, что всякий знает своих родителей.

     – Я немного знаю, кто такая Саша. Она точно не человек. А я, отчасти. И не спрашивай большего. Я не смогу ответить. Мне знакомы люди сопровождающие её. Это их предназначение. Не принуждение. Нет. И это что-то большее чем желание. Ты сейчас один из них. Захвачен Сашей. Так людей захватывают страсти и стремления. Так люди посвящают себя науке, изучению космоса, служению чему бы то ни было, – Поль вздохнул. – Ты просто иди. Вначале у каждого возникают вопросы и сомнения, но проходят жизни и каждый, опомнившись, оценивает тот дар, что даётся нам взамен служению.

     Машина ехала дальше, преодолевая километр за километром, а где-то там, оставаясь неувиденной, шаг за шагом, покоряла пространство девушка. Она просто шла. Ей было куда идти. Она точно знала. Просто знала. И шла. Шаг за шагом. Шаг за шагом.

Глава 19 СТРАННИЦА

      Была та дорога долгой, да только, какой мерой судить? Шагами, путями, замыслами? Витиеватой она была. С мыслями трудными да людскими грехами. С душами сжатыми чёрными кистями. И дала я душам этим смерть свою увидать, а после избавление испытать. И шла я дальше. И ждали меня те, кои созданы мною же были среди белых снегов и музыки ветров. Смысл жизни своей те видели во встречах редких и ожиданиях длинною в свои жизни. Вели они счёт приходам моим . Слышали игру ключей на моём поясе. Знали они – ключи эти служат новым мирам, в кои вхожу я в поисках недостающей мне части сущности своей. И встретив, служили мне службу словами своими, и мудростью памяти своей.

      Истинно: творец создаёт достойных себя. Достойные освещают ему путь.

      ***

     Наст после последних солнечных дней стал плотным. Шлось легко, и вскоре, место где она распрощалась с Джоном, осталось за горизонтом. Ночь пролетела без остановки на отдых. Псы, то шли рядом, то убегали куда-то по своим делам и часами не появлялись. Медведь, не воспринимая собачьих интересов, или не желая отходить от девушки, исправно шёл рядом, и будто испытывая уважение соблюдал этикет следуя на пол шага позади. Выбор был за Сашей, а он лишь следовал.

     На рассвете, оглянувшись назад девушка увидела полосу белой пелены у самого горизонта. Плотная снеговая завеса. Через час линия горизонта расчистилась. Свежий воздух морозного дня давал силы, и щекотал нос. Чихнув три раза подряд Саша рассмеялась. Медведь легонько боднул головой ей в бок.

     – Хочешь отдохнуть? – Девушка остановилась, скинула полупустой рюкзак на снег, и села на него.

     Медведь лёг позади так что его спина упёрлась в спину хозяйки. Саша с благодарностью и вздохом облегчения откинулась на стену жёсткой бело-жёлтой шерсти.

     Она не знала, сколько ещё идти и где точно эта её цель. Карты не было. Карта осталась с Джоном. Только компас. Всегда строго на север. Только бы не пересечь незаметно для себя Баффинову Землю и не уйти туда, где стрелка компаса укажет в землю. Снег, снег, снег. Куда не посмотри. Ничего другого.

     Саша грустно подумала: «ещё немного и я перестану различать цвета. Только и останутся, что оттенки белого».

     Сняв рукавицы, она зачерпнула руками снег, плотно сбила его в комок и стала лизать. Гора за её спиной поднялась и опустилась.

     – О чём ты думаешь, мишка?

     Вдруг медведь встал, и нюхая воздух водил головой вверх-вниз.

     – Иди. Поохоться. Можешь и мне принести кусочек.

     Медведь посмотрел в Сашины глаза, и издав мурлыкающий звук побежал к холмам еле угадываемым впереди. Вскоре он скрылся из виду. Там что-то происходило. Девушка поняла это, разглядев мечущиеся тёмные точки. Спустя несколько минут показался возвращающийся с охоты медведь. Саша уже видела у него в пасти добычу. Был это песец или тундровый островной волк, она не поняла. Подойдя ближе хищник расцепил челюсти, и добыча упала на снег перед ногами девушки. Морда самого медведя была изрядно вымазана кровью.

     Саша засмеялась. – Вылижи морду свою, тогда я тебя обниму и расцелую. – Она дотронулась носком унта до тушки животного принесённой медведем. – Ты мне принёс? Спасибо, – и театрально развела руками. – Мне и приготовить то не на чем. Но ты не переживай. Я в рюкзак положу. Потом есть захочешь, так тебе и дам.

     В это время сам медведь улёгся на бок и натирал лапой морду. При этом лапу он предварительно вылизывал. В конце процедуры он занялся старательным выкусыванием чего-то вероятно, застрявшего между когтями, пару раз фыркнул и лёг на живот раскидав лапы в стороны.

     – Поел? Дрыхнуть теперь будешь? – Саша подумала, чем бы ей заняться пока верный спутник отдыхает переваривая обед.

     В снежных холмах к востоку от себя девушка заметила движение. Метрах в пятистах. Она не была уверена в точном определении расстояния, но там точно были люди, и немало людей. Уже второй день кто-то шёл параллельным с ней курсом и явно держал её в поле своего зрения.

     – Ну что же, пусть любопытствуют, – Саша усмехнулась.

     Медведь заворочался и сел.

     – Пошли, ленивец, – девушка хлопнула рукавицей по уху зверя.

     Солнце уходило. Оно только и делало, что приходило и не задерживаясь подолгу, уходило куда-то к себе, где ему тепло и уютно.

     И снова волки. Две стаи. Следом ещё несколько стай. И все шли на север. Дошло до того, что местный тундровый волк исчез совсем. Может, забился в снегах и пережидал нашествие более крупных собратьев, а может, растворился в полчищах волков-паломников. Перестали показываться и песцы с лисами. Олени держались ближе к людям, а медведи забыли о своей склонности жить одиночками и сбивались в группы. Саша не знала от чего это происходит. Ей было интересно. Подмечала. Но больше смотрела на своего спутника, наблюдала за ним, его реакциями. Медведь оставался спокойным. Часто, прослеживая взгляд своей спутницы, он всматривался вдаль, и поворачивая морду к Саше как бы говорил: «ну и ладно. Пусть себе, у нас своя дорога».

     Странница и её медведь никуда не спешили. Всё время принадлежало им. Ему, этому времени, никуда и не надо было спешить. Оно наслаждалось ритмом этой девушки и созерцало белый мир, в котором, куда бы ты ни пришёл, ты оказывался всё там же.

     Собаки, как заметила Саша, наблюдая за своими тайными сопровождающими следующими тем же курсом, что и девушка, убежали туда, вероятно, в надежде раздобыть еды. Она, и её верный медведь, шли вперёд. Голод давал о себе знать, и это чувство озадачивало девушку, но есть сырое, да к тому же не разделанное мясо песца, она не хотела и несла тушку в рюкзаке с намерением скормить позже своему спутнику.

     Далеко, может за холмами, может даже за горизонтом, пропел рог. Саша услышала лишь последние, слабые отголоски звуков, которые покружившись вокруг неё упали в снег и стали частичками мёрзлого, безмолвного мира. Медведь поднял голову, посмотрел на восток, и поводив ушами и носом, буркнул что-то своё. Похоже, то был не рог. Так мог пропеть олень. Наверно, сделала вывод девушка, медведь учуял это. Но не прошло и десяти минут, как с южной стороны, чуть слышимыми, будто комариный писк, стали доноситься другие звуки. Несколько, чуть разные по тональности. Они появлялись и исчезали, и снова появлялись, и нарастали, крепли, становились ближе.

     Медведь зарычал, повернулся всем телом в сторону источника шума и сел возле Саши. Стало видно как три чёрные точки, выскочив из-за холма, стремительно скатываются с него.

     – А ты не рычи. Охотники это, наверное. Не тронут они тебя, – девушка потрепала своего верного спутника по голове. Она стояла и смотрела как три снегохода подъехали и остановились в нескольких метрах от неё.

     – Приветствуем тебя! – крикнул один из шести приехавших. – Редкое дело, встретить здесь человека, да к тому же одиночку.

     Саша улыбнулась. – А я и не одиночка. Я со спутником.

     Другой охотник, тот что сидел за первым говорившим, воскликнул: – никак девка?!

     Кто-то засмеялся.

     Саша услышала как кто-то из них сказал: – Отвали с дамой так разговаривать.

     И снова смех.

     – А звать то вас как? – спросил всё тот же, первый.

     – Александра.

     – Ах, какое имя, – воскликнул тип с острой бородкой. – Александра, а не одолжишь ли ты нам дружка своего? Больно у него шкурка хороша.

     Саша обернулась, посмотрела на медведя, и с улыбкой проговорила: – а подите, возьмите.

     Мужчины засмеялись.

     – Ну что же ты так груба с незнакомыми? – и под ещё пущий смех сотоварищей продолжал: – а и пойдём, и его возьмём, и тебя возьмём. Посмотрим как ты хороша на деле.

     Компания хохотала.

     Саша заговорила после того, как охотники успокоились.

     – Ехать бы вам отсюда. Да побыстрее. Зверья сейчас на всём острове не сыщете. Ни песца, ни лисицы, ни медведя, да и местного волка не осталось. Попрятались все. Волки отовсюду идут. На ваши ружья не посмотрят, раздерут, вы и обернуться не успеете.

     – А сама-то что? – с усмешкой проговорил первый. – Ты никак на медвежонка своего надеешься?

     – Ах, горячая девка, – с причмокиванием вкрадчиво проговорил бородатый.

     – Дерзкая больно, – ковыряясь спичкой в зубах проговорил его сосед по снегоходу. – Ну, мы сейчас мигом трезубец ей обломаем, – он бросил спичку, сплюнул и встал со снегохода на снег. – Пойду ка, поближе познакомлюсь. Больно уж первым побыть охота.

     Вся компания заржала.

     – Стой, Кривой, где стоял, – гаркнул на него первый. – Тебе место после всех. – Гаркнувший встал, взял в руки ружьё, и под улюлюканья и смех пошёл к Саше.

     – Стой, неразумный, сейчас ты и твои дружки со страху разум потеряете, – Саша обернулась к медведю, погладила его по голове, и с улыбкой обернулась к компании.

     Идущий опешил и повернулся к своим приятелям показывая на девушку. – Што?! Вы слышали…

     – Мужики! Мужики! – закричал один из сидящих сзади. – Смотрите! – он показывал рукой вправо от себя, выругался, показал рукой вперёд, обернулся назад, пропищал что-то похожее на «Господи»…

     – Какого дьявола?! – подходивший к Саше крутился осматривая пространство вокруг себя. – Какого дьявола, – повторил он уже совсем тихо, и попятился к снегоходам.

     – Тысяча. Их здесь тысяча. Что делать будем?! – с повизгиванием продолжал сухолицый, первым заметивший волков.

     Из-за холмов, со всех сторон, метрах в трёхстах, может и меньше, выходили волки. Их количество было столь велико, что они появлялись рядами, за первыми шли вторые, за ними следующие. Группа охотников, и Саша с медведем, оказались в центре плотного кольца сотен хищников.

     – У вас было время, но вы думали не головами, – Саша угрюмо смотрела на мужчин.

     – А ты сама то, что? Бессмертная? – зло проговорил охотник с бородкой.

     – Обо мне задумались? – хмыкнула Саша. – Лучше бы вам о другом подумать. О том, захочу ли я вас спасти после всех ваших намерений. Наверное, стоило бы мне пойти, ну а вы тут сами с волками разбирайтесь. Вы крепкие. Решительные. Но нет. Останусь. Гляну, каковы ваши души на деле.

     – Ведьма! – крикнул сухолицый. – Что ты возомнила о себе?! Сдохнуть хочешь?! Да?!

     – Да успокойся ты, – охотник с бородкой хмуро посмотрел на крикуна. – Фантазия разыгралась? Посмотри на неё. Это же девка. Что она сможет?

     – Нее. Ты в глаза её посмотри. Она улыбается. Смерть вокруг нас. Нам ничто не поможет, а она улыбается, – хныкнул крикун. – Ты слепой! – он ткнул пальцем в бородача.

     – Не нравится мне это, – угрюмо проговорил первый. – И ты, и медведь твой, не нравитесь вы мне! – он закричал. – Или только нас волки окружили?! Почему этот чёртов медведь лежит и лапу лижет?! Ты ему приказала?!

     – Ему нечего бояться, – Саша засмеялась. – Он со мной. Он всё знает.

     Кольцо волков всё плотнее стягивалось вокруг людей. Волки были голодны. Это понимал каждый. Голодны и решительны.

     – Стрелять надо, – тихо проговорил один из охотников.

     – Безмозглый ты! У тебя пулемёт и тысяча патронов?! – рявкнул первый. Он посмотрел в небо. – Нет. Нам может помочь только милость свыше. Ребятки, – он посмотрел на приятелей. – Садитесь на снег и закройте глаза.

     Саша видела, как посерели лица охотников. Каждый, осознав неминуемость гибели, поворачивался лицом к смерти, и та, отблесками цвета своего, отражалась на обречённых. Увидев, ещё в живых людях, открывающиеся перед неизбежной гибелью двери их душ, девушка с досадой махнула рукой, посмотрела в небо и открыла рот.

     Вой. Монолитный. Единый. Проистекающий из центра небесного купола, устремился вниз, разносясь по всему обозримому пространству. Страшный волчий вой. Будто тысячи глоток, выплавляли в огромном котле единый голос всесильного гнева, принуждая к повиновению. Те из охотников, кто не успел сесть, падали на снег.

     Саша опустила голову. И тут, не прошло и секунды, сотни, тысячи волков, завыли на разные голоса изливая из себя страх и повиновение, и один за другим стали падать на снег. У одних лопались глаза, у других из ушей шла кровь, третьих разрывало будто переспелые арбузы. Жестокость этой картины отражалась в глазах охотников. Никто не желал слышать и видеть агонию, сначала своей жизни, потом жизней других. Те из охотников, что пытались вставать, падали снова не в силах держаться на ногах, заламывали руки, протягивали их к небу с мольбой прекратить всё это, помиловать. И кричали слова раскаяния. И каждый потом хорошо помнил как в эти мгновения видел стоящую девушку и медведя спокойно вылизывающего свою лапу. А вокруг дьявольское кольцо тысячи мёртвых хищников. Охотников тошнило. Раз за разом, один за другим, они в судорогах сгибались и изрыгали в снег всё что когда-либо ели, и кажется больше, изрыгали всю скверну, все тёмные помыслы. Тот, что с тонким лицом, начал повизгивать пытаясь что-то сказать. Какие-то буквы, слоги, но не мог. Визги прерывались икотой и рвотой.

     Пошёл снег. Фронт пришёл стремительно. Плотный будто снеговая завеса. Всего одно мгновение и никто никого не видел. В стене снегопада можно было прорубать ходы. Да только никто не мог. Не было сил. Фронт ушёл так же стремительно, оставив после себя всё такой же безграничный белый мир.

     Остролицый завизжал. – Нету волков! Нету! Ведьма! Ведьма! Ведьма!

     Волков не было. Вокруг белое поле и ни одного волка.

     – Что ты сделала?! Сила нечистая!

     – Заткнись! – рявкнул на него первый. – И без твоего визга тошно. Визжишь как задранная собачонка.

     – Уходить вам надо. Опасно здесь становится, – повторила Саша грустно смотря на мужчин.

     Те молчали.

     Прибежали собаки отсутствующие весь день. Подбежав к девушке они стали ластиться, но голодными не были. Значит выследили кого-то, да съели, а может, поживились чем среди скрывающихся за холмами незримыми Сашиными сопровождающими. Медведь стал шумно втягивать носом воздух. Нюхать. Зарычал на собак, но те одна за другой, подходили и прислонялись к нему своими боками. Вздохнув медведь успокоился. Простил им долгое отсутствие.

     Саша закинула за спину рюкзак и пошла вперёд, в разрыв между солнцем восточным и солнцем западным. На север. Пошли за ней и её спутники. Метров через двести она обернулась посмотреть на охотников. Те оставались на месте. Девушка покачала головой, и поджала губы.

     Потерянные души слабо тлеющие в сломленных телах, у которых не осталось ни сил, ни стремлений, которые спотыкаются, падают и страдают не в силах забыть глаза смерти. Теперь они знают, и будут знать всегда. Будут помнить этот взгляд последнего вздоха, когда ты без надежды, без будущего, без упования к своему богу вдруг говоришь себе: «Это смерть».

     – Может я и виновата перед ними за некоторую резкость, за жестокость, – тихо проговорила девушка, обращаясь к медведю, – но они так сильно погрязли во тьме, что альтернативой озарению была только смерть. Я сделала, что могла. Чернота их душ оставила на снегу тёмные пятна, и потребовалась сила стихии, чтобы этот мир снова стал белым. – Саша успокаивала себя. Спрашивала, упрекала и вновь успокаивала. Взойдя на холм она ещё раз обернулась. Охотники были всё там же.

     Спустившись с холма и взобравшись на следующий, девушка села в снег. Медведь сел рядом.

     – Ты исхудал, – она сняла рюкзак и достала тушку животного. – На. Ешь.

     Медведь лизнул угощение и посмотрел на подругу.

     – Не смотри на меня. Ешь. Я приказываю.

     Собаки ходили кругами. Чем-то недавно насытившись они были не против поживиться ещё, но отнять пищу у медведя не осмеливались.

     – Ешь. Я это есть не буду. Ни за что. И дальше не понесу. Мне стало тяжело. Я устала, – Саша погладила переднюю лапу своего спутника и с грустью посмотрела в его глаза. – Не съешь ты, съедят они. А ты совсем скоро лишишься сил. Мы слишком далеко от моря.

     Медведь что-то коротко проурчал, ткнулся носом в Сашин капюшон, и взяв тушку зубами пошёл в сторону, чтобы там, в нескольких метрах от девушки, спокойно, не стесняясь насладиться мясом. Отсутствовал он недолго. Видимо настолько был голоден, что без разбору заглатывал части тушки со шкурой и костями, и даже не прилёг после трапезы. Подойдя к Саше он негромко рыкнул толкнув её в спину своим носом.

     – Встаю, – опираясь руками в снег она поднялась, закинула за спину пустой рюкзак, поправила капюшон и пошла вперёд.

     Наступила ночь. Какая по счёту без сна? Девушка не считала. Третья, четвёртая, а может пятая. Но отсутствие еды, как бы сама Саша старалась не придавать этому значения, начинало сказываться. Теперь она шла медленно, тяжело переставляя ноги, шаркая снегоступами по снегу. Всё чаще медведь подходил к ней совсем вплотную и она, положив на его спину руку, шла. Так, казалось, идти было легче. Холмы не прекращались. Один за другим, как полоса препятствий. И если взбираться на холм становилось с каждым разом всё тяжелее, то спускаться Саша, казалось, разучилась совсем. Ноги не держали, и на спусках подгибались и она, или скатывалась на спине, или летела кубарем вниз. Такие моменты ей нравились, они отвлекали от тяжести. И вот улыбнуться бы, засмеяться, но сил не было. Она молча вставала и шла дальше. Сжав челюсти. С угрюмой решительностью.

     В какой-то момент, на ровном совершенно месте Сашины ноги подогнулись, и она упала на колени. Опустив голову она с удивлением в глазах смотрела на себя, беспомощную и слабую. Спустя несколько секунд, упираясь руками в плотный снег она распрямила ноги и смогла встать. Посмотрев вопросительно на медведя, Саша, как ей показалось, увидела в его глазах жалость. И вот началось то, с чего когда-то, так давно что и не вспоминалось уже, начался её путь. Шаг за шагом. Десять метров, сто, двести. Шаг за шагом, и каждый шаг как утверждение своей веры.

     Ноги снова не выдержали. Она упала. Попыталась встать. И снова удивление, и беспомощность. Саша с досадой хлопнула ладонью по снегу, подняла голову, посмотрела на небо и закрыла глаза.

     «Я могу уйти. У меня есть на это право, но я так не сделаю».

     Она улыбнулась.

     Ногам было тепло. Где-то, совсем рядом, где-то совсем возле неё, вполголоса разговаривали. Пахло костром и дымом. Девушка попыталась открыть глаза. Чёрное, с синевой от звёзд, небо. С десяток человек вокруг костра. Все в кухлянках. Сидящие разговаривали на инупике, как все инуиты Канады и Гренландии. Сама Саша лежала в санях заботливо укрытая чем-то, может одеялом, может шкурой. Сани же были поставлены так, чтобы жар костра согревал ноги. Вкусно пахло огнём и едой, от чего начало сводить пустой живот.

     – Она проснулась, – тихо сказал один и толкнул товарища в бок.

     Тот посмотрел на Сашу и улыбнулся. – Приятного пробуждения, Странница.

     Саша попыталась ответить, но из горла вырвались лишь хрипящие звуки.

     – Воды, можно? – смогла она выговорить.

     Ближний к ней сидящий инуит подал кружку с тёплой водой. – Пей.

     Саша сделала несколько глотков.

     – Спасибо, – она вернула пустую кружку.

     – Всегда рады тебе помочь, – проговорил тот, что первым заметил её пробуждение.

     – Почему вы разговариваете со мной на английском? – вопрос этот был не из пустого любопытства. Саша хотела чтобы они разговаривали на своём родном инупике. Ей нравился язык инуитов. В нём была упругость ледяных морей, глухое упрямство ветров, и сила, столько силы, что и всё золото мира слабее её.

     – О! – удивился первый. – Мы так говорили чтобы ты нас понимала, но с удовольствием продолжим на родном нам языке. – А сейчас тебе необходимо поесть. Ты истощена.

     Саша вдруг резко стала крутить головой и всматриваться в темноту вокруг. – Где мой медведь? Куда вы его дели?

     Инуиты засмеялись. – Он спит. Твой медведь накормлен. Он долго не отходил от тебя, переживал, но мы уговорили его поесть. Теперь он спит, прямо за санями, позади тебя.

     Саша с облегчением выдохнула. – Хорошо.

     – Он, твой верный спутник, – кивая головой проговорил первый и протянул к девушке руку с миской.

     От миски шёл пар. Саша различила куски мяса и чего-то ещё.

     – Как вас зовут? – обратилась она к мужчине.

     – Кемонгак, – ответил тот. – Рядом со мной, – он толкнул локтем соседа с большой родинкой на правой щеке, – Титигак, – он с зелёной земли родом. А этот, – он кивнул в сторону молодого с носом-картошкой, – мой сын – Кумагдлат.

     – А тебя Странница, как величать? – обратился к Саше инуит почтенного возраста с сильно перебитым поперёк носом.

     – Александрой меня звать.

     – А. Ну так-то мы и думали, – закивал головой старик. – Меня вот, Кунуком прозвали.

     Саша хмыкнула. – Никак вы спорили о моём имени?

     – Так и было, – без смущения ответил Кемонгак.

     – И что? Кто-то угадал?

     – Все угадали, – ответила старуха лица которой Саша не могла разглядеть, так как сидела та в стороне от костра.

     – Как же это? Вы спорили, а угадали все? – Саша засмеялась.

     Первый закивал. Следом за ним закивали остальные.

     – Именно так, Странница. Мы как посмотрели какую силу ты призвала, так последние сомнения отпали.

     – Так вы, значит, следили за мной всё это время? – Саша прищурилась стараясь скрыть смешинку в своих глазах.

     Инуиты засмеялись.

     – Приглядывали, а не следили. И ты нас видела, – с улыбкой на лице ответил Титигак.

     Саша нахмурилась. – Я делала вид, что не замечаю вас, но беспокоилась за ваших оленей. Волков столько, что…

     – С тобой нам нечего волноваться, – перебил Сашу первый. – Ты была рядом. Когда Торнгасак рядом, нам нет страха.

     – Что ещё за Торнгасак?

     Тот поднял руки вверх. – Торнгасак – могущественный дух с неба.

     Вслед за словами Кемонгака все члены племени подняли руки к небу и произнесли несколько раз: «Торнгасак».

     – Но причём здесь я? – удивлялась Саша.

     Женский голос из тени произнёс: – Ты и есть Торнгасак. Ключница ты. С небес. Других этот мир и не видал. Только у тебя есть ключи от всех замков мира.

     Саша смутилась.

     Старушка продолжала. – Вернулась ты к нам Странницей небесной. Ждали мы.

     Саша увидела как говорившая с ней встала показавшись из темноты, обошла круг сидевших и подошла к ней.

     – Вот и волки. Они не знают тебя. Молоды, да и не передают память друг от друга. Не знают, но кровь их помнит. Идут туда, где сила твоя таится.

     Саша задумчиво смотрела на огонь костра. – Но как же вы ждали меня если я здесь не была ещё?

     Старушка подошла ближе и взяла Сашину руку в свои. – Была. Не счесть раз.

     – Но тогда почему я не помню? – удивилась девушка.

     – То твоя тайна.

     – И как давно я была здесь последний раз?

     – Ровно тогда, – она похлопала по Сашиной руке своей ладонью, – когда мир наш стоял у крайней черты, – и вздохнула. – Люди в большом мире вновь доигрались, и путь у них один – сжечь себя и весь мир. Да только ты хочешь иного, но знать то будешь когда обретёшь до поры до времени припрятанное тобою же.

     Саша вздохнула. – Человечество вляпалось? Да?

     Старушка засмеялась. – Да. И как только оно вляпывается, так некоторые вспоминают Бога, иные вспоминают о Творце вселенной, остальные уже и не вспоминают никого, но все, каждый из них из самой сердцевины своей души взывает к твоей сущности. А поди, спроси сейчас любого, так ли это, он с гневом открестится от подобного как от пустого домысла. Незрелые души, – она вздохнула. – А сейчас, милая, пора снова поесть, а после поспать. Дорога у тебя впереди трудная, и в ней нашей помощи не будет. Тем более, дальше начнутся твои места, нам не ведомые. – она поднялась с саней и отошла к костру.

     За спиной у Саши уркнуло, засопело. Медведь просыпался.

     К девушке подошёл Кунук. – Пойду, с медведем твоим прогуляюсь. Нам с ним есть о чём поговорить.

     Саша засмеялась. – Поговорите, дед Кунук. Он отличный собеседник.

     Кунук подошёл к животному, потрепал по голове и пошёл в сторону от стоянки. Медведь не раздумывая закосолапил за новым, интересным собеседником.

     Со своего места поднялся Кемонгак. В руке он держал большую доску похожую на обычную кухонную. Подойдя к девушке протянул ей.