Текст книги "Кандзявые эссе"
Автор книги: Александр Вурдов
Жанры:
Языкознание
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 36 страниц)
4.5. КОДЕКС САМУРАЯ
Второй иероглиф, образующий название горы Фудзи, и проще, и сложнее. Это кандзи 士 (воин). Данный символ состоит из 十 (десятки) и 一 (единички). Когда-то в далёком древнем Китае этот знак обозначал «человека, знающего всё: от одного до десяти». Понятно, что под эту категорию попадал и школьник, и джентльмен, и ученый, и даже сержант. В японском языке кандзи 士 тоже имеет довольно широкий спектр значении: в различных сочетаниях он может обозначать и благородного человека, и воина, и самурая, и просто какого-то деятеля. Произносится же иероглиф 士 в большинстве случаев как «си».
[士 – Воин, самурай* СИ_си 3 (士 (33) воин)]
*) Существует два иероглифа, имеющих непосредственное отношение к самураю (士 и 侍). Что же касается именно символа 士, то он тяготеет к более широкому толкованию, вбирающему в себя прежде всего понятие «воин». Более подробно об истории взаимодействия кандзи 士 и 侍 (самурай) можно прочитать в приложении к данному эссе.
Хорошо известна история о сорока семи самураях, которые в трогательном порыве верности своему шефу учинили над собой коллективно-показательную сеппуку[70]70
Сеппуку – благородный синоним ритуала взрезания живота, более известного нам как харакири.
[Закрыть].
四十七士の話し (си дзю: сити си но ханаси) – Повесть о сорока семи самураях[71]71
В действительности имевшая место история о самураях, отомстивших за смерть своего хозяина, после чего благополучно отошедших в мир иной посредством совершения обряда харакири (сеппуку) над могилой своего покойного патрона.
[Закрыть]. С глубоким символическим смыслом запись получается – сплошные кресты. И хотя японский крест это обыкновенная десятка, но что ни говорите, а даже невооружённым глазом видится в символе 十 нечто трагически-погребальное, особенно если учесть, насколько смерть была почитаема среди самураев. И не зря японцы с их удивительным многомерным видением наделили именно воина таким странным с точки зрения западного обывателя мистическим символом. В качестве демонстрации к сказанному приведём красноречивые строки из дошедшего до наших дней кодекса самураев – письменного памятника самурайской доблести, описывающего бусидо[72]72
武士道 (бусидо:) – Путь воина.
[Закрыть].
Бусидо – Путь воина – означает смерть. Когда для выбора имеется два пути, выбирай тот, который ведет к смерти. Не рассуждай! Направь мысль на путь, который ты предпочёл, и иди!
Каждое утро думай о том, как надо умирать. Каждый вечер освежай свой ум мыслями о смерти. И пусть так будет всегда. Воспитывай свой разум. Когда твоя мысль постоянно будет вращаться около смерти, твой жизненный путь будет прям и прост. Твоя воля выполнит свой долг, твой щит превратится в стальной щит. [73]73
Цитаты взяты из версии перевода «Хагакурэ» (葉隠れ, 1716 год), опубликованной на сайте «Айкидо и путь самурая» (2005, http://www.aikidoka.ru).
[Закрыть]
И хотя в Китае крест было принято считать лестницей в небо, а также крестом обозначалась и обозначается цифра 10 (символ всеобщности), но мы-то с вами улавливаем тот истинный смысл, который вложили в крест японцы (хотя сами они, может быть, об этом и не догадываются). Если хорошенько приглядеться, то даже название только что упомянутой повести сверх всякой меры переполнено наводящими жуть крестообразными символами:
士 – воин, самурай. Человек, который по определению нежилец на белом свете и «могила по которому плачет» (суть самурайской философии – смерть). Кроме того, обозначается символом, который с точки зрения славяно-христианской более чем прозрачен[74]74
Крест – один из основных знаков погребальной обрядности славян. В народных поверьях крест фигурирует как символ смерти (Этнолингвистический словарь «Славянские древности»).
[Закрыть] и даже звучит как «смерть»[75]75
Оны иероглифа 死 (смерть) и иероглифа 士 (воин) совпадают.
[Закрыть].
七 – семь. Поставьте с ног на голову японскую семёрку (мысленно переверните её на 180 градусов) и вашему взору предстанет наша семёрка[76]76
Очередной пример спонтанной противоположности и близости столь, казалось бы, далёких друг от друга культур и мировозрений.
[Закрыть]. Только если у нас число 7 счастливое, то у японцев не всё так просто, ведь ОН кандзи «Семь» – «СИТИ», что отчасти тоже созвучно слову «смерть». Поэтому заморское «сити» нередко в Японии заменяется на национальное «нана» (кун иероглифа 七).
十 – десять. Крест, как говорится, он и в Африке крест. О нём уже говорилось и какие-либо дополнительные комментарии здесь попросту излишни[77]77
Символ креста существовал во многих культурах ещё задолго до возникновения христианства, да и христиане перестали воспринимать его как языческий символ лишь с конца шестого века нашей эры – с того времени, когда императору Константину Великому было видение на небе огненного креста с надписью «Сим победиши!».
[Закрыть].
四[78]78
Ключ для запоминания: 四 – ножки на перепутье (в окружении четырёх сторон света). Куда же идти? Да хоть на все четыре стороны!
[Закрыть] – четыре. Тоже небезынтересный пример. Четвёрка для многих из нас не самое простое число. Для японцев – тоже. В том смысле, что ОН японской четвёрки «СИ» (как у «Воина» и «Смерти»). И это уже просто ни в какие ворота не лезет. Сами понимаете, что как и в случае с семёркой, если только это допустимо правилами, то при каждом удобном случае японцы будут говорить не «си», а «ё» (кун кандзи «Четыре»). Чем японский чёрт не шутит, а бережённого, как говорится, бог бережёт, тем более, что богов и божков у японцев больше, чем людей.
Вот вам и «сорок семь самураев». Вот вам и дедушка Фрейд с его психологией подсознательного. Вот вам и психоаналитика на уровне массового подсознания. И со всем этим японец живёт с самого раннего детства, впитывая это всё с молоком матери.
4.6. О БЕДНОЙ УЛИТКЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО
И вот, наконец, хайку, приведенное в качестве эпиграфа к данному эссе. Вы уже без особого труда можете его прочитать на японском языке:
かたつぶりそろそろ登れ富士の山
катацубури соросоро ноборэ фудзи но яма
かたつぶり (катацубури)[79]79
Название улитки «катацубури» (сегодня чаще «катацумури») происходит от характерного для улитки свойства прятать то один, то другой глаз и фактически состоит из двух слов: 片 (ката) – один из (кататэ) – одна рука, одна из рук; 片道 (катамити) – дорога в одну сторону (при покупке билетов) и глагола 瞑る (цубуру) – закрывать, прикрывать (глаза), прищуриваться. В результате получается «прикрывающая один (глаз)» – 片目を瞑る (катамэ о цубуру).
[Закрыть]– улитка;
そろそろ (соросоро) – не спеша,потихоньку;
登れ (ноборэ) – глагол «нобору» в повелительной форме;
富士の山 (фудзи но яма) – более поэтичное название Фудзиямы (гора Фудзи).
4.7. А ПОЧЕМУ, СОБСТВЕННО, ФУДЗИ?
А, действительно, почему? Неужели название самой знаменитой во всей Японии горы, о которой сложено столько мифов, легенд и сказаний, которая воспета всеми японскими поэтами и которая запечатлена на картинах самых известных мастеров японской кисти, в переводе звучит как «богатый самурай» или «богатый воин»? Если следовать этой логике, то так можно додуматься до вооружённого до зубов грабителя или даже до мерзкого мародёра. Трудно в это поверить... Ведь если это так, то милое очарование Японии – это всего лишь обман и иллюзия! Стоит ли вообще начинать учить этот язык, чтобы, однажды прозрев, увидеть в главном символе притягательной Японии личину смерти на искажённом от «воинской доблести» лице пусть родовитого, но всё-таки «джентльмена удачи» или, говоря проще, обыкновенного разбойника с большой дороги?
Конечно же, это не так, и чтобы разобраться, необходимо слегка обобщить опыт, полученный нами во время чтения четырех эссе. Так, если ещё раз пробежаться по всем японским словам, с которыми мы успели познакомиться, то их можно разбить на две основные группы. В первую группу (слова китайского происхождения) войдут слова, созданные за счёт смыслового подбора китайских иероглифов и последующего их озвучивания согласно онным чтениям: 水道 (суйдо:), 風水 (фу:суй) и так далее. Вторую группу образуют слова, которые не обязаны своим происхождением китайскому языку и ничего общего, кроме попытки относительно искусственно записать их с помощью китайских иероглифов, с ним не имеют, – это исконно японские слова: «мидзу» (水), «кадзэ» (風), «мити» (道) и прочие. К разряду такой лексики можно отнести и название горы Фудзи. Считается, что слово «фудзи» даже не японское по происхождению. Оно будто бы корнями своими упирается в язык айнов – народа, поселившегося на территории японских островов ещё задолго до прибытия на них с евразийского материка предков нынешних японцев[80]80
Айны, как и японцы, также являются этнической частью населения Японии. Долгое время айны находились на положении, сравнимом с положением индейцев на американском континенте, – для них даже создавались подобия резерваций. Айны были ограничены в правах, не имели возможности получения образования и работы. Сегодня ситуация с айнами постепенно улучшается: возрождается интерес к айнам и к их культуре со стороны как научных кругов, так и общественности, многие из айнов сегодня заняты в сфере туристического бизнеса, а на японской эстраде часто исполняются песни на языке айнов.
[Закрыть]. Фудзи по-айнски означает «огненный», что, в общем-то, не противоречит очевидным фактам, ибо Фудзияма была и остаётся вулканом. Пусть временно[81]81
Фудзи имеет привычку периодически просыпаться, своими извержениями беспокоя окрестности. Одно из последних наиболее разрушительных извержении произошло сравнительно недавно – в 1707 году.
[Закрыть] потухшим, но, тем не менее, настоящим вулканом (火山).[82]82
Данная трактовка происхождения названия горы Фудзисан далеко не единственная. Так, в раритетном издании книги «Япония и японцы» (1901 год) её автор, известный этнограф Дмитрий Николаевич Анучин, предполагает, что Фудзисан происходит от слова «фудзи», переведённого им как «кустарник», что в сочетании с «сан» (гора) образует «гору, покрытую кустарником».
[Закрыть]
Так вот, эти самые японские слова (и айнские, и прочие некитайские еже с ними) тоже надо было как-то записывать иероглифами, ведь другой формы письменности у японцев отродясь не было. Перед японцами возникла дилемма: либо иероглифы, либо японский язык. Однако хитроумные предки сегодняшних японцев не были бы японцами, если бы не нашли оригинальный выход из этого более чем затруднительного положения.
Данная проблема в Японии на протяжении многих веков успешно решалась и решается двумя способами.
1-ый способ: Берётся то или иное японское слово и под него подбираются один-два подходящих по смыслу китайских иероглифа. Например, японское слово «вкусный» (美味しい, оисий) состоит из двух иероглифов: 美 (БИ_уцукусий) – красивый и 味 (МИ_адзи) – вкус, причём читается это слово не по кунам и не по онам входящих в его состав кандзи, а «по-японски».
2-ой способ: Берется то или иное японское слово и под него подбираются один-два подходящих по звучанию китайских иероглифа. Например, японское слово «фудзи», составлено из двух иероглифов: «богатство» (фу) и «воин» (си). При этом сегодня никто всерьёз не воспринимает тот смысл, который на самом деле скрывается за знаками 富 и 士.
Таким образом, встретив в японском тексте незнакомое слово, записанное только посредством даже хорошо известных нам кандзи, всё равно высока вероятность ошибиться в его прочтении. Единственное спасение – знание, которое, как известно, сила. И чем больше мы будем знать японских слов, тем меньше будет вероятность совершить ошибку. Поэтому наряду с «Кандзявыми эссе» разрабатываются специальным образом организованные и структурированные «Самообучающие тексты», позволяющие «вживую» читать по-японски, обладая при этом самым минимальным начальным уровнем подготовки или даже вовсе не обладая онным. Но это уже другая история[83]83
К сожалению, так называемые «Самообучающие тексты» не вошли в состав данной книги и публикуются отдельно.
[Закрыть]. Что же касается данного эссе, то оно благополучно подошло к своему логическому завершению.
4.8. НОВЫЕ КАНДЗИ И СЛОВА [84]84
Все упоминаемые в данной книге японские слова не следует рассматривать в качестве требующего обязательного запоминания учебного материала или рекомендуемого лексического минимума. Основными героями Кандзявых эссе в первую, во вторую и в третью очереди являются кандзи, слова же подобраны с таким расчётом, чтобы читатель, мог в любой момент освежить в памяти онно-кунное качество входящих в них кандзи, способы их употребления и построения. Таким образом, подборка слов, количество которых будет заметно возрастать от эссе к эссе, – это всего лишь дополнительное эффективное упражнение, стиль и формы работы с которым каждый читатель может и должен придумать сам. Если же в качестве побочного эффекта какие-то из слов непроизвольно запомнятся сами, то это не только не возбраняется, но и приветствуется.
[Закрыть]
[山 – Гора SAN_yama 3 (山 (46) гора)]
[田 – Поле (рисовое) DEN_ta 5 (田 (102) поле)]
[火 – Огонь KA_hi 4 (火 (86) огонь)]
[畑 – Поле (суходольное) (-)_hata(ke) 9 (田 (102) поле)]
[豆 – Бобы, горох TOU, ZU_mame 7 (豆 (151) боб)]
[登 – Взбираться, подниматься TOU, TO_noboru 12 (癶 (105) отправляться)]
[富 – Богатство, ресурсы FUU, FU_tomi 12 (宀 (40) крыша)]
[士 – Воин, самурай SHI_shi 3 (士 (33) воин)]
山 – гора (yama)
田 – поле (ta)
中山 – Накаяма (nakayama)
山中 – Яманака (yamanaka)
田中 – Танака (tanaka)
中田 – Накада (nakada)
山田 – Ямада (yamada)
火 – огонь (hi)
畑 – поле, огород (hatake, hata)
富 – богатство (tomi)
士 – самурай, воин (shi)
水田 – заливное поле (suiden)
火山 – вулкан (kazan)
登る – взбираться (noboru)
豆 – бобы, горох (mame)
登山 – подъём в гору (tozan)
山登り – подъём в гору (yamanobori)
アルピニスト – альпинист (arupinisuto)
山道 – горная дорога (sandou)
山道 – горная дорога (yamamichi)
歌い手 – певец (utaite)
歌手 – певец (kashu)
富士山 – Фудзияма (fujisan)
富士の山 – Фудзияма (fujinoyama)
富む – быть богатым (tomu)
富山 – Тояма (toyama)
かたつぶり – улитка (katatsuburi)
そろそろ – чуть-чуть, потихоньку (sorosoro)
ПРИЛОЖЕНИЕ
Из книги Уильяма Уилсона
ИДЕАЛЫ САМУРАЕВ. СОЧИНЕНИЯ ЯПОНСКИХ ВОИНОВ[85]85
Уильям Скотт Уилсон Идеалы самураев. Сочинения японских воинов. – Евразия, 2001. (Здесь и далее примечания Александра Вурдова; иллюстрация Полины Лихачёвой.)
[Закрыть]
***
Происхождение воина.
В японском языке есть несколько терминов, имеющих значение «воин», но, пожалуй, самым близким и ёмким является слово буси[86]86
武士
[Закрыть]. Иероглиф бу[87]87
武 (БУ_бу) – военное дело.
[Закрыть] состоит из двух ключей: «останавливать»[88]88
止 (СИ_томэру) – останавливать.
[Закрыть] и «копьё»[89]89
戈 (КА_хоко) – алебарда. В сочетаниях: пика, копьё, алебарда.
[Закрыть]. В китайском словаре Шо вэнь даётся такое определение:
«Бу (кит. у) означает «подчинять оружие», отсюда – «останавливать копьё».
А в Цзо чжуань, ещё одном древнекитайском источнике, говорится:
«Бу (кит. у) означает останавливать копьё с помощью бун (кит. вэнъ – культура, письменность и «мирное оружие» в целом). Бу запрещает жестокость и подчиняет оружие... Оно умиротворяет страну и приводит народ к гармонии».
Иероглиф си[90]90
士 (СИ_си) – самурай, воин.
[Закрыть] (кит. ши) первоначально обозначал человека, исполняющего какие-нибудь обязанности, обладающего знаниями и умениями в какой-либо области. Однако уже в Древнем Китае под этим словом стали подразумевать «высший класс общества». В Хань шу сказано: Ши, крестьяне, ремесленники и торговцы составляют четыре рода занятий. Тот, кто получил должность благодаря своей учёности, зовётся ши.
Это не должно вводить в заблуждение, ибо ши владели не только книгами, но и оружием. Ши появились в конце Чжоу, в период Сражающихся Царств. Первыми ши стали потомки аристократов, имевших обширные земельные владения, хорошо образованные и вооружённые, которые не были связаны преданностью никому конкретно и которых разослали по провинциям, ибо они слишком досаждали двору.
Таким образом, буси – это человек, способный поддерживать мир и спокойствие невоенными или же военными методами, но чаще всё же последними. В одной книге ханьской эпохи мы находим следующий пассаж:
Благородный муж избегает трех крайностей: он избегает крайности пера учёного, он избегает крайности алебарды военного, он избегает крайности языка защитника.
Ещё одним термином, обозначающим воина, в японском языке является слово самурай. В китайском языке соответствующий иероглиф[91]91
侍
[Закрыть] в глагольном употреблении означал «наносить визит знатному человеку» или «сопровождать знатного человека». В этом смысле он соответствует японскому сабурау. В конечном счёте, в обеих странах термин обрёл значение «те, кто находятся близко к знати и служат ей», в японском языке – сабурай. Одно из первых употреблений этого слова мы обнаруживаем в первой японской императорской антологии стихов Кокинсю, составленной в начале X века:
Слуга, попроси у господина зонтик.
Роса под деревьями Миягино
крупнее капель дождя.
Начиная с середины эпохи Хэйан эти слуги охраняли высшую знать и потому носили оружие. Все чаще и чаще их стали набирать из воинского сословия, и потому к концу XII века сабурай стало означать почти то же самое, что и буси. Со временем слово все теснее связывалось с представителями среднего и высшего звена воинского сословия, а особенно с теми, кто занимал должность в правительстве или клане и теми, кто считались прямыми вассалами.
Появление людей, носящих это имя, совпало с укреплением системы сёэн (поместий). Система начала складываться в последние столетия первого тысячелетия нашей эры, когда богатые рисопроизводящие поместья превращались в наследные владения влиятельных аристократических семей и потому становились свободными от налогообложения и вмешательства центральных властей. В то же время, управление территориями, платившими казне – а к концу XII в. они все еще составляли половину обрабатываемых площадей – постепенно переходило в руки наместников, назначавшихся губернаторами провинций. Должности наместников также становились наследными, и занимавшие их семьи часто оставались в одной провинции безвыездно и увеличивали собственные земли и богатства. В итоге, и сёэн, и «государственные провинции» фактически обрели независимость от центральной власти.
Именно с этого момента начинается история буси как сословия.
...японские буси во многом напоминали китайских ши, существовавших за много столетий до первых. Аристократы по происхождению, они были хорошо образованы; будучи же владельцами земель или управляющими поместий, а зачастую и целых провинций, они имели достаточно средств для приобретения доспехов, оружия и лошадей, в которых нуждались воины.[92]92
Данный фрагмент приведён с целью демонстрации динамики смыслового перехода от китайских иероглифов к японским под влиянием конкретных исторических условий. Кроме того, здесь кажется достаточно интересным объяснение смыслового сближения понятий «буси», «воин» и «самурай», в условиях Японии фактически превратившихся в синонимы. Что же касается исторического происхождения уникального института японских рыцарей, то сегодня в книжных и журнальных публикациях, а также в сети Интернет можно найти множество разнообразных и интересных материалов, позволяющих о самураях и их происхождении получить самые разные, порой диаметрально противоположные впечатления.
[Закрыть]
ЭССЕ 5
人々
5.1. ЧЕЛОВЕК РАЗУМНЫЙ?
人
Значение отдельного шага в преодолении даже самого долгого пути нельзя недооценивать, и как бы ни была далека дорога, а нужно суметь набраться мужества и сделать первый шаг. Для иероглифа «Человек» из всех возможных человеческих сущностей были выбраны только шагающие ноги – наверное, в качестве символа постоянного движения и преодоления человеком предназначенного судьбой пути. Просто две ноги и ничего больше: ни «сапиенсного» мозга, ни желчного пузыря, ни сердца, ничего другого. Глубока, но постижима восточная мудрость.
歌う人は歌手です (утау хито ва касю дэс; utau hito wa kashu desu; utau hito ha[95]95
Есть смысл напомнить, что хотя именительная частица и читается как «ВА», но записывается знаком азбуки Хираганы は (ХА).
[Закрыть] kasyu desu[96]96
Данное предложение заканчивается глаголом-связкой «desu» (дэс). Для японского языка вообще является нормой заканчивать предложение глаголом.
[Закрыть]) – Поющий человек есть певец.
В латинской транскрипции слегка смущает слог «shu», но именно так принято записывать латиницей японский слог しゅ (сю). Такой способ записи японского слога больше акцентирует внимание на его звучание. Наряду с shu существует способ записи しゅ через syu[97]97
Помните материал одного из предыдущих эссе, где обсуждалось произношение которое звучит как чрезвычайно мягкое «ши»? Мы, следуя западным традициям, тоже могли бы писать не «сю», а «щю», но нельзя же, в конце концов, переиначивать на свой лад все заморские истины, и коль уж японцы позволяют себе наряду с «shu» (しゅ) писать «syu» (しゅ) то и мы последуем их примеру. Поэтому никаких «щю» (щя, щи, щё), а только «сю» (ся, си, сё)!
[Закрыть]. Этот вариант уже меньше ориентирован на отражение каких-то фонетических особенностей, поскольку задача – максимально соответствовать принципам японской азбуки: しゃ – ся (sya), しゅ – сю (syu), しょ – сё (syo).
Итак, человек. Звучание этого иероглифа со школьной скамьи известно каждому из нас. Ключ к разгадке – китайский Жень-Шень (человек-корень), из чего следует, что «жень» – это человек. Но это по-китайски. В Японии же все реализовалось в виде нескольких онных чтений одного кандзи. По всей видимости, не в такой уж глубокой древности кто-то из тогдашних японских интеллектуалов диковинное заморское слово «жень» воспринял на слух как «дзин», а кто-то, возможно, исключительно из конъюнктурных соображений, или из духа противоречия, или, как говорится, потому что медведь на ухо наступил, – как «нин»[98]98
Китай – многонациональное государство, разные народности которого говорят даже не на различных диалектах одного языка, а по сути дела на разных языках, объединённых единой письменностью. Неудивительно, что одни и те же слова, «ввозимые» в Японию в разные времена из разных районов Китая, получали совершенно неожиданные японские звучания.
[Закрыть]. Японцы, как известно, стремятся к гармонии и не уважают крайности. Наверное, поэтому так и повелось с тех самых пор, что «Человек» для японцев остаётся знаком и двуногим, и двуликим (двухонным), причём каждый из обоих онов играет в японском словообразовании свою, отведённую только ему одному роль, и ни один из них никоим образом не претендует на роль своего собрата. Чтобы уверенно различать «нин» от «дзин» (и наоборот), надо просто знать все случаи их применения. Для начала достаточно запомнить лишь несколько очень простых правил, согласно одному из которых кандзи «Человек» озвучивается как «нин» при счёте людей:
何人ですか (nannin desu ka) – Сколько человек?
三人です (sannin desu) – Три человека.
Здесь потребуется несколько пояснений.
1. В данном примере «нан»[99]99
Надо всегда помнить, что кандзи 何 в одних случаях произносится как «нан», а в других – как «нани».
[Закрыть] используется в качестве вопроса «сколько?». Основное же его значение – «что»: これは何ですか (kore wa nan desu ka) – Это что? Но когда надо спросить «сколько человек (поездов, самолётов, собак и т. д.)?», тут же «что» превращается в «сколько».
2. «Сан» – три. Почему «три» по-японски «сан»? Да кто ж его знает... Но нам это тем не менее на руку, ведь «сан» – это горы. Уложите гору 山 на бок и получите уже не три горы, а просто лишённую какой-либо материальной основы абстрактную «три» (三). А еще «сан» – уважительное обращение к кому-либо: 山田さん – Господин Ямада. Тут, как видим, тоже фигурирует слово «сан», но как здесь можно обойтись без «сан», если число «три» и в России пользуется заслуженным уважением – не зря же говорят, что Бог троицу любит, а раз любит, значит уважает. А раз уважает, значит?... Значит, «сан»[100]100
«Сан» – не единственный уважительный суффикс в японском языке. Есть ещё более вежливые обращения. Например, Бога САНом не назовешь. Не поставишь же личность вселенского масштаба на одну ступень с первым встречным маленьким начальником или незнакомым прохожим. Бог уже не «caн», а «сама» (камисама). Есть ещё и менее уважительные суффиксы («менее уважительные» не означает «более презираемые»), например, тян (для представительниц прекрасной половины человечества) или кун (для всех остальных).
[Закрыть].
3. Почему «desu», а не «des»? Всё дело в том, что слово «дэс» силами японского языка произнести невозможно в принципе. Ни для кого не секрет, что японец мыслит слогами. В японском языке есть слоги «са», «си», «су», «сэ», «со», но в японском языке нет слога «с»! Поэтому пишется и на самом деле говорится «дэсу». Однако здесь необходимо принять во внимание тот факт, что японский звук «у» довольно сильно отличается русского или какого-либо другого иноязычного «у». Японцы не вытягивают губы трубочкой, когда произносят своё «у», потому у них получается нечто среднее между «у» и «ы», что так мило отличает речь японца от говора прочих чужестранцев. Интересно, что когда японское «у» оказывается «зажатой» между шипящими и глухими согласными звуками, то его практически становится не слышно (по-научному этот процесс называется редукцией). Так же неадекватно японское «у» ведет себя, когда завершает собой слово (особенно после звука «с») или когда находится в начале слова. Склонность к самоуничтожению (редукции) – характерная черта как звука «у», так и звука «и». Любителям всякого рода мудрёностей есть смысл задуматься о глубине взаимопроникновения традиций, законов психологии и лингвистики, в том смысле, что в языке всё, как в самурайско-японской жизни: чуть что не так – сразу за меч и делать себе «редукцию».
Вот этой склонностью к самоликвидации мы и воспользуемся, чтобы запомнить кун кандзи «Человек».
– А хьто ты такой, щёб нас учить? – Спросите вы.
– А нихьто! Вы сами себя учите, ибо «хьто» – и есть японское звучание кандзи «Человек». «Хьто» в смысле «хиТО». Как уже говорилось ранее, «и», оказавшись в окружении глухих согласных, почти не произносится, в результате чего получается «хьто»[101]101
Если произнести при японце «хито» с отчетливым «и», то он всё равно вас поймёт. Но все-таки лучше будет, если вы немножечко прикроете от посторонних ушей эту самую «и».
[Закрыть].
Если «НИН» применяется при счёте, то второй ОН иероглифа 人 активно используется для обозначения национальной принадлежности человека:
ロシア人 (roshiajin) – русский[102]102
Здесь и далее: русский, русская, русские, француз, француженка, французы и так далее.
[Закрыть] (россиянин);
日本人[103]103
日本 (nihon) – Япония, Кандзи: 日 (НИ/НИТИ – солнце) + 本 (ХОН – начало, источник, книга). Может произноситься как Nippon.
[Закрыть] (nihonjin) – японец;
フランス人 (furansujin) – француз;
イギリス人[104]104
Свои самые первые познания о Европе (ヨーロッパ, ё:роппа) янонцы получили от португальцев. Именно Португалия в 1542 году (Эпоха Муромати, 1333-1573 годы) первой наладила коммерческие и миссионерские контакты с Японией, что, конечно же, не могло не повлиять на проникновение в японский язык в первую очередь элементов португальской лексики. В некоторых гайрайго (словах иностранного происхождения) до сих нор ощущается уже ставшее достоянием истории португальское «присутствие»: ィギリス (igirisu) – Англия (от португальского Inglez – Англия) и так далее.
[Закрыть] (igirisujin) – англичанин;
アメリカ人 (amerikajin) – американец;
中国人 (chuugokujin) – китаец;
イタリア人 (itariajin) – итальянец;
ドイツ人 (doitsujin) – немец.
А вот название представителя еврейской национальности происходит не от страны проживания, а от самой национальности:
へブライ人 (хэбурайдзин)[105]105
Сравните с английским hebrew – еврей, иудей, иврит.
[Закрыть] – еврей, еврейка.
По такому же принципу можно образовать названия жителей конкретных городов:
モスクワ人、
サンク卜•ぺテルブルグ人、
ウラジオストク人、
キエフ人、パリ人、
ロンドン人、
ニューョーク人、
ワシントン人、
サンフランシスコ人[106]106
Москвин (mosukuwajin), Санкт-Петербуржец (sankutopeteruburugujin), Владивостокчанин (urajiosutokujin), Киевлянин (kiefujin), Парижанин (parijin), житель Лондона (rondonjin), житель Нью-Йорка (nyu:yo:kujin), житель Вашингтона (washintonjin), житель Сан-Франциско (sanfuranshisukojin).
[Закрыть].
[人 – Человек НИН, ДЗИН_хито 2 (人 (9) человек)]
Частенько возникает необходимость сказать не о человеке, а о людях. Чтобы «человека» вывести в «люди», достаточно к одному «Человеку» приставить другого, чтобы получить 人人. На слух это (хито + хито) будет восприниматься как «хитобито» (здесь имеет место хорошо известное нам озвончение глухого согласного в середине слова). Иероглиф «Человек» достаточно прост для написания (состоит всего из двух линий) и для нас не составит большого труда его нарисовать хоть трижды. А если бы на его месте был какой-нибудь пятнадцатичёрточный знак? Вот это было бы серьёзным испытанием и для нашей усидчивости, и для наших нервов – несколько раз подряд нарисовать один тот же сверхзаковыристый иероглиф! Именно поэтому, если написании какого-нибудь слова (одного отдельно взятого целого слова!) приходится дважды записывать подряд один и тот же иероглиф, то записывается только первый, а вместо второго ставится специальный знак повтора (々). Исходя из этого правила, слово «люди», записанное по-японски, будет выглядеть как 人々 (хитобито).
В былые времена использование на письме всякого рода знаков повтора иероглифов (а также повтора знаков обеих азбук, слов, слогов, строк, цифр и прочих элементов японского письма)[107]107
Именно японского, поскольку родиной этого явления была Япония, и знаки удвоения и повтора не имеют аналогов в китайской письменности.
[Закрыть] было явлением более чем распространённым. Использование таких знаков-удвоителей весьма существенно ускоряло процесс написания текста, но сегодня, в результате действия многочисленных реформ, касающихся японской письменности, из всего богатого набора знаков повтора самым распространённым и чуть ли не единственным остаётся знак 々. Его применение жёстко регламентировано специальным документом, датируемым 1946 годом, согласно которому настоятельно рекомендуется избегать применения на письме каких-либо знаков повтора, кроме знака 々, а в деловых документах вообще допускается применение только этого знака[108]108
«Использование знаков повтора (удвоителей), Проект.» (На основании брошюры: А.Ю.Данилов, И.А. Сыромятников «Японский язык. Пунктуация, знаки повтора, вспомогательные пометы». Муравей-Гайд, М., 2001).
[Закрыть].
