Текст книги "Знахарь (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 42 страниц)

– Жаль… Жаль ты меня не позвал на камлание.

– Нельзя, ты женщина и мать, и должна нести жизнь, а не отбирать её. Только чернобоговы ведьмы идут против женской природы, да и то не всегда. И воительницы. Как хорошо, что ты не воительница, валькирии, порой, хуже мужиков бывают. В нашей семье хватит одного жреца, только я не уверен насчёт близнецов… Проскакивает в них что-то волховское, хотя судить ещё рано.

– Пойдём кушать, дорогой, или ты думаешь, что мелкие волхвы не засекли, что папа дома?

– От них не спрячешься, – тепло улыбнулся Владимир, – ты иди, а я душ приму, наведу на лице марафет и присоединюсь.

*****

– Пап! – цесаревич подобно всесокрушающему урагану ворвался в палату отца.

– Молодой человек! – всем корпусом развернувшись к Михаилу, грозно произнёс пожилой доктор, наплевавший на маску с прочими средствами защиты.

– Па-ап! – намного тише произнёс наследник престола, со страхом и затаённой надеждой приближаясь к кровати с императором, в изголовье которой светилось несколько мониторов.

– Леонид Мартемьянович, – грозно глянув на врача и сухо кашлянув, император недвусмысленно указал взглядом на дверь.

– Но…, – неуверенно проблеял последователь Авиценны.

– Леонид Мартемьянович! – вновь повторил Император тоном, не допускающим компромиссов.

Во взгляде личного врача монарха читалось столько, что на разбор намешанных в него эмоций не хватило бы и трёх дней, но оставив возмущение при себе, он покинул палату.

– Присаживайся, сын.

Совершенно по-плебейски подтянув к себе ногой стул, Михаил уселся на него у изголовья кровати отца.

Рассматривая сына, словно первый раз его видел, император не спешил растворять уста, будто собираясь с мыслями. Вполне вероятно так и было, но тут взгляд больного переместился на тумбу рядом с кроватью, на которой покоились тонкие папки с какими-то документами.

– Не так я представлял свои наставленья, – некогда сильная, а теперь сухая рука подтянула повыше тонкое одеяло и сгребла кислородную маску, – перед тем, как освободить тебе трон.

– О чём ты говоришь, пап?! – с полуоборота завёлся и раскраснелся Михаил, которому вид отца, присосавшегося к кислородной маске, был острее ножа по сердцу. – Завтра прилетит твой колдун и…

– Помолчи! – оборвал сына император, сняв маску с лица. – Во-первых, он не мой и не колдун, во-вторых, он не успеет. Держи рот на замке, а себя в руках, сын. Я сам виноват, затянул, дурак. Теперь поздно посыпать голову пеплом. Чувствую, не доживу я до завтра, до ночи бы дотянуть, да и они, – взгляд императора переместился на дверь, за которой скрылся пожилой врач, – как бы не размахивали руками и не лили елей, не дают положительных прогнозов. Мартемьяныч сам, дай бог, на несколько дней переживёт меня, если, как ты говоришь, мой колдун над ним не поколдует, а он не поколдует.

– Что?! Почему?

– Я запретил срывать Огнёва с учениками из Манчжурии, тем более он всё равно не успеет, так зачем ему мотаться вхолостую. Леонид Мартемьянович в курсе и осознанно принимал решение, и, да, он болен, но в начальной стадии. Знаешь, ещё я рад, что мама с Анютой напросились с Огнёвым на восток, будь они рядом, мне было бы куда хуже. Не хочу, чтобы мама видела меня таким, – подбородок императора задрожал, но он сумел справиться с собой. – Так, с разговорами потом. Папки с документами на тумбе видишь? Начинай читать в порядке нумерации. Читаешь при мне, я должен убедиться, что ты их все прочёл. За меня не беспокойся, меня обкололи такой гадостью, что я удивляюсь, как ещё цветные мультики не смотрю и по потолку не бегаю, размахивая больничной пижамой. Михаил, не тяни, моё время не бесконечно.

Подчинившись, Михаил принялся за чтение. Под шелест переворачиваемых страниц документов император поглядывал то на потолок, то на сына, погрузившегося в бумаги, за которые главы разведок большинства «цивилизованных» стран, не задумываясь, продали бы души. Читал Михаил быстро, благо его обучили технике скорочтения и с папками было покончено меньше, чем за сорок минут.

– Что за бред, – наследник престола обоими пятернями зарылся в густую шевелюру. – Какие нахрен мутации?

– Обычные, – сухо улыбнулся император. – Третьего типа, по градации княжны Вяземской. Ты и Анна не от вакцинации невосприимчивы к новомодной заразе. Вакцину вам вкололи так, для поддержания морального духа и спокойствия, а вот я уверовал в собственную неуязвимость… мда, хотя меня предупреждали, что не стоит играть в салки с костлявой дамой и как бы ружьё на стене не выстрелило. Подлючие законы Мёрфи. Теперь спрашивай.

– Так это, – наследник безошибочно выцепил из кучи одну из папок, – не бред умалишённого. И давно ты в курсе?

– Больше десяти лет.

– Ясно. Дай догадаюсь, в мутантах у нас Огнёвы всем семейством и с большей частью учеников…

– Джу…

– Джу… Что?!

– А теперь ответь, почему ты на ней не можешь жениться?

– Плевать на элиту, аристократию и прочее высшее общество, но Джу не принесёт с приданным никаких политических дивидендов Империи. Будь оно всё проклято! – кулак Михаила со всей яростью пристукнул по тумбе.

– Взрослеешь, сын, – император откинулся на подушку. – Теперь ты понимаешь, для чего затеян проект разворота сибирских рек и преобразования природы?

– Вы с Гориным создали мощный высокотехнологичный кластер и размазали миллионы людей по обширной территории, которую сейчас нарезали на сектора эпидемиологического контроля. После эпидемии центр Империи не войдёт в технологический штопор, а, наоборот, станет локомотивом для остальных территорий.

– Можешь, когда захочешь, а хотеть тебе, сын, теперь придётся постоянно. Далее, как ты сам прочитал во второй папке, ты можешь положиться на указанных в ней людей. Потом, когда наберёшься опыта и заматереешь, можешь поменять их, тем более они мои люди, а тебе придётся создавать свою команду, но эти – настоящий костяк и не предадут.

– Почему? – ответ на этот вопрос был жизненно важен для Михаила. Проснувшееся чутьё вещало ему, что отец сейчас поведает то, о чём он когда-то догадывался сам (ведь всех указанных в списке он знал лично), но не мог сформулировать.

– Прозвучит пафосно, но они давно и прочно замужем и женаты за Империей. За Россией. Тётя Наташа когда-то без обиняков заявила мне в глаза, что императоры приходят и уходя, а Россия остаётся. Наше, сын, счастье в том, что все они видят Россию под скипетром и державой в руках Романовых, а не отдельно от нашей семьи. Сильная Империя во главе с сильным императором. Там нет временщиков и примазавшихся попутчиков. Знал бы ты, как Вяземская воевала за нелюбимого тобою Огнёва, а с ним билась ещё страшнее.

– Он настолько важен? – Михаил закинул ногу на ногу.

– Судить о его важности придётся не мне, а тебе! Ни Наталья, ни я не знаем всех его секретов, даже то, что он занимает кресло и должность заместителя княжны и с большой вероятностью займёт по наследству кабинет Натальи, ничуть не приоткрыло завес. Ты читал о родовой памяти – это не шутки и не бред. Поговори по душам с Анютой, она снимет шоры с твоих глаз. Надеюсь, сестре ты поверишь, если мои слова не вызывают у тебя доверия. А, вообще, всё правильно, Миша, доверяй, но проверяй. Сейчас к тебе начнут примазываться со всех сторон, пихать под крылышко нужных людей, манить посулами и прочее. Ты сам знаешь наше змеиное кубло. Предадут! Если что, отсылай их к маме или шли к Горину, самых оголтелых отдай на расправу СИБ или «Тринадцатому департаменту», хотя натуральных динозавров и монстров подковёрных боёв тебе не достанется.

Михаил лишь глубокомысленно покивал на последние слова отца. Пандемия основательно выкосила старшее поколение, перешагнувшее шестидесятилетний и семидесятилетний рубеж, а старички-интриганы, они же замшелые пеньки, как выясняется, самые доки в многоходовых интригах. Морщинистые проныры плели паутину махинаций и получали бакшиш на одном опыте…

– Тебе достанется молодой мир, старики его покидают. К добру это или к худу покажет время, но после пандемии тебе и тем, кто будет рядом с тобой, придётся устанавливать новые правила в политике и выстраивать новые противовесы. К слову, самых одиозных и непримиримых врагов мы постарались выбить.

– Операция «Мёртвые острова»? – ещё одна тонкая папка была безошибочно извлечена из общей подборки.

– В том числе, на предсмертном одре не стану лукавить, ты теперь секретоноситель высшего уровня. К тому же мы всего лишь симметрично ответили на их, кхе, к-хе, недружественные действия. Джентльмены забыли, что в их игры можно играть вдвоём. Код от сейфа запомнил? С подробной информацией оттуда знакомься в кабинете. Не ошибись с цифрами, иначе получишь спёкшийся шлак. И ещё, сын, внимательно отнесись к предпоследней подборке. Я это не к тому, что моим последним словом будет веление тебе как можно скорее жениться и наделать наследников, не без этого – будет, куда ты денешься, а к тому, что девушки из того списка имеют высокие шансы понести от тебя, так как сами принадлежат к так называемому «третьему типу».

– Я понял, папа. Я внимательно ознакомлюсь с портфолио кандидаток в возможные императрицы. Спасибо, что подумал и об этом.

– Маму благодари, – императора давно уже колотил озноб, а показания пищащих приборов над кроватью неуклонно смещались к «красной» зоне. – Папку с кандидатками можешь взять с собой, а остальные запихни в уничтожитель.

Дождавшись, когда сын превратит бумаги в тонкие ленточки, император взмахом руки выгнал его из палаты.

– Я люблю тебя, пап, – перед тем, как уйти, Михаил обнял отца.

– И я тебя, Миша. Попроси у мамы и Анюты за меня прощения, за то, что не сообщил им о болезни.

Звук двери, закрывшейся за пока ещё наследником, окончательно разделил мир на «до» и «после». Через несколько часов Георгий III умер.

*****

Нельзя сказать, что рукотворная пандемия навалилась на Российскую Империю неожиданно. Ни один человек в здравом уме не скажет, что русские профукали начало распространения заразы, понадеявшись на авось и допустив из-за вечной русской безалаберности тысячи жертв – чего не было, того не было. Власть готовилась, она учла суровые уроки прошлых событий. Как только пошли первые сигналы, что зараза возвращается, император лично объявил по телевидению о плане «Барьер». Словно по мановению волшебной палочки по стране развернулись сотни мобильных госпиталей и тысячи передвижных медицинских кабинетов и лабораторий. Границы оказались перекрыты наглухо. Неудивительно, что Владимир с учениками, которых к тому времени у него оказалось почти три десятка, влился в войну с вирусом, хотя первое время он пропадал неизвестно где и занимался непонятными делами, никак не связанными с исцелением, врачеванием и медициной, но потом включился в процесс так, что никто даже подумать не мог, что Огнёв хоть минуту занимался чем-то иным. Вскоре он вновь разделил коллектив, оставив старших учеников под руководством Джу и Сашки курировать центральные губернии, а сам с десятком неоперившейся молодёжи вылетел в Манчжурию. К величайшему удивлению многих, с ним напросились Её Величество с Её Высочеством, которым венценосный супруг и отец дал добро. Анастасия боялась представить масштабы баталии, развернувшейся в царской резиденции, и даже не бралась гадать об аргументах, которыми тётя и кузина в пух и прах разбивали возражения дяди. В конечном итоге тот выбросил белый флаг, снарядив с женой и дочерью дополнительную бригаду врачей с полевым госпиталем на закорках.

Анастасия переживала, что супруг не дай бог «сгорит» на работе или, что гораздо страшней, в одночасье сгорит от температуры. Проклятый вирус не видел сословной разницы, одинаково скашивая крестьян и бар, но Бог миловал…

Как оказалось, высшие силы жестоко насмехались над чаяниями и мольбами простых смертных, позволив Смерти прибрать душу Императора. Скоропостижная смерть монарха стала настоящим шоком для всей Империи. Никто во всей стране просто подумать не мог, что подобное может случиться. Вот же, только-только, каких-то три дня назад Император вживую выступал по телевизору с очередным обращением к подданым и давал интервью журналистам, и тут незыблемый столп скинул всю навешанную на него шелуху, превратившись в простого человека…

Смерть императора натурально ударила обухом по головам сотен миллионов человек, походя напомнив, что все мы смертны и перед её лицом все равны… В стране начались брожения, но Горин в кооперации с силовиками мгновенно взял ситуацию под контроль, в зародыше удавив голоса тех, кто вякал за либерализм, демократию и «общечеловеческие ценности». Голосистых дурней всех полов и возрастов не стали распихивать по тюрьмам и слать по этапам, а решением судов направили на общественно полезные работы в госпиталя до окончания пандемии. Пусть приносят реальную пользу, а не сидят в карантине за охраняемыми стенами. Всяко воспитательный эффект будет лучше, а кто в процессе перевоспитания отойдёт в мир иной от прицепившейся заразы, так тому или той, видимо, на роду написано. Конечно, были отказники и в этой братии, и даже попытки саботажа и побега, но с этими господами и «голосами совести» разговор был максимально короткий – лесоповал на десять лет без права свиданий и переписки. Несколько правильно преподнесённых репортажей на центральных каналах телевидения с дребезжащими звуками ручных пил и звоном топоров посреди глухой сибирской тайги способствовали правильному общественному мнению и заставили остальных возмутителей спокойствия окончательно присмиреть.

Империя замерла в напряжённом ожидании. В стране, за редким исключением, не осталось ни одного человека, который бы не думад о будущем и том, какой дорогой к этому будущему поведёт Империю новый император, даже пандемия отошла на второй план.

– Что теперь будет, дорогой? – зайдя со спины, Настя обняла мужа.

Владимир, совершив рокировку с Джу, прилетел в Москву больше двух недель назад вместе с учениками и венценосными особами, экстренно сорвавшимися в столицу с Манчжурии, но на похороны почившего императора не попал, так как по настоятельному требованию цесаревича, дошедшего чуть ли не до безобразной истерики (благо аудиенция с будущим императором состоялась в максимально узком кругу и позорный нервный срыв не стал достоянием широкой общественности), с пятью учениками отправился по подмосковным госпиталям. Для Огнёва всё было предельно ясно, Михаил нашёл виноватого в смерти отца. В ближайшем окружении цесаревича и в высших эшелонах власти, в подковёрной среде которой началась активная грызня бульдогов, мигом усмотрели опалу. Владимиру, впрочем, было откровенно плевать на реальные и мнимые обиды будущего монарха. За четырнадцать дней совершив тур по указанным точкам на географической карте, он сел на поезд и приехал в Н-ск. Реакцию Михаила он просчитал заранее, поэтому Джу заблаговременно улетела на восток, где её прикроют в случае чего, а здесь он сам о себе, семье и учениках сумеет позаботиться, благо имелись ресурсы и возможности.

– Король умер. Да здравствует король! – скривил губы Владимир, не поворачиваясь к нежной половинке. По контексту и по тону супруги было понятно, о чём она хотела спросить. Самой Насте, не став делать секрета и государственной тайны, об истерике брата поведала Анна в день похорон отца.

– Не ожидала я такого от Миши, – глухо пробубнила в спину Настя. Владимир пожал плечами.

– Ты даже не попытаешься найти ему оправдания? – широкие мужские «лопаты» кистей накрыли тёплые, сцепленные в замок руки супруги.

– Знаешь, дорогой, наверное, это не тот случай, когда Мише требуется оправдание. Да, на него свалился груз размером с Империю, и он не знает, за что хвататься и куда бежать, но он был просто обязан держать себя в руках. Открою тебе тайну, он никогда не мечтал стать императором, руками и ногами отбивался, но ты знаешь дядю. Дядя умел давить. Не хочу сказать о нём ничего плохого, дядя до безумия любил тётю Машу и до слепоты детей, стараясь не показывать Мише и Анюте свои настоящие чувства, но из-за этой слепоты он иногда перегибал палку, а иногда недогибал. Раньше я об этом не задумывалась, а сейчас отчётливо вижу. Наверное, это общая беда монархов, когда у них на первом месте империя или королевство, а семья и дети на втором. Они так и остаются недолюбленными, на всю жизнь зарабатывая комплексы из-за невозможности привлечь внимание родителей, отца в частности. Ещё хуже, когда монарх целиком и полностью погружается в семью, тогда от невнимания страдает империя. Скажи, как найти баланс между этими вещами?

– Не знаю, – не стал философствовать Владимир. – Экстраполируя твои слова на нас, я сам пытаюсь вертеться в подобных рамках и до сих пор в поисках золотой середины.

– Неправда, у тебя другие обстоятельства…

– Ой-ли? – повернувшись к жене, изогнул бровь Владимир. – Теперь ты меня оправдываешь.

– Я тебя не оправдываю! – острый кулачок впился в грудь Огнёва.

– А мне кажется, наоборот.

– Я тебя люблю, дубина ты, стоеросовая! – Владимир прижал Настю к себе. – И, да, я тебя оправдываю и безумно боюсь потерять. Я дура, да?

– Ещё какая! – тихонько, на ушко прошептал Огнёв. – Но ты моя дура, и другой мне не надо, Солнышко. Улавливаешь разницу? Кстати, мадам, вы собираетесь кормить одного безумно влюблённого в вас залётного дурака? Скоро закат, а у него с восхода маковой росинки во рту не было. Могу вас сожрать, но хотелось бы другой еды, а вас я скушаю несколько иначе.

– Теперь вижу, что муж мой «недоедал», – Настя хихикнула в кулачок.

Владимир незаметно выдохнул. Как удачно, что удалось перевести разговор в иное русло. У истерики Михаила были корни и причина, крывшиеся в неприятном коротком разговоре тет-а-тет с Огнёвым в бывшем личном кабинете императора.

Откровенно говоря, масштаб личности, ныне занимавшей рабочий кабинет Георгия III, не впечатлял. Оная личность сама прекрасно понимала, что разгромно проигрывает в сравнении с почившим владельцем, поэтому благоразумно не пыталась казаться кем-то другим, оставаясь собою. Правда это не спасло Владимира от наезда и завуалированного обвинения в том, что он по собственной прихоти умотал в Манчжурию. Если бы кое-кто не оставил императора один на один с пандемией, тот был бы жив, а не покоился сейчас в саркофаге. Оправдываться Огнёв не видел смысла, Михаил уже накрутил себя или его аккуратно накрутил кто-то из окружения, которому что Огнёв, что Вяземская были хуже кости в горле, но любая попытка отрицать вину только повышала её в глазах Михаила, поэтому, в целях самообороны и вывода всего «Тринадцатого департамента» из-под удара путём концентрации недовольства на одном человеке, Владимир развернул «дышло» острым концом на самого цесаревича.

– Своей вины, значит, вы не усматриваете? – спокойно спросил он. Михаил опешил. Никто, никогда не разговаривал с ним в подобном ключе, кроме отца и матери, но то совершенно иное! – Как удобно, всегда виноват кто-то другой, только не вы. Между тем у вас были и есть все задатки для обучения, но вы плевали на просьбы и требования отца перенимать знания. Вам было нудно и неинтересно. Вспомните, сколько я за вами ходил и упрашивал? Если бы вы не манкировали своими обязанностями и не потакали лени, он был бы жив, так как вы могли его сами вылечить, но вам другое подавай! Не хочу учиться, хочу жениться!

Приватный разговор «без титулов» имел далекоидущие последствия и совсем не те, на которые рассчитывал Огнёв. Номинальную опалу он принял стоически, тем более ему было выгодно выйти из-под прямого надзора. Совсем дурным Михаил отродясь не был, голова у него варила на зависть многим, его бы встряхивать почаще, чтобы мозги правильно работали и тогда наследник горы свернёт, поэтому Огнёв не переживал особо. Устроенная встряска пойдёт на пользу бывшему ученику, только никто не ожидал от него следующего фортеля…

На второй день приезда в Н-ск у Огнёва зазвонил телефон, благо с больными к тому времени было закончено и Владимир успел приехать в поместье, ненадолго закрывшись в кабинете для работы с секретной корреспонденцией. Звонил Горин.

– Немедленно бросай все дела и дуй в Москву! – после традиционных приветствий вывалил канцлер. – Вяземской можешь не перезванивать. Она рядом, могу передать трубку.

– Не стоит. Что случилось? – под ложечкой неприятно засосало.

– Михаил отказался от трона в пользу Анны…

*****

Прислонившись к нагретой за день кирпичной кладке кремлёвской стены, Владимир невидяще смотрел на Красную площадь, заполненную праздно гуляющей публикой. Редко кто из москвичей и гостей города поднимал взгляд на «ласточкины хвосты» мерлонов, выполненных в итальянском стиле, ещё меньшее число людей могло заметить стоящего за ними человека. Обывателям, вообще, было откровенно плевать, есть там кто, с той стороны главной имперской резиденции и символа власти Империи, или нет. Впрочем, Огнёв на них не обижался. Сказать больше, он всей душой искренне радовался, что народ по ту сторону красной стены радуется жизни, а не озабочен проблемами выживания, как какой-нибудь американец в Орегоне или житель Туманного Альбиона.

Империя выдержала натиск пандемии и сумела побороть трудности. Ну, как сумела – и поныне успешно борется с ними и прочими вызовами постпандемийной эпохи. Победа далась не без потерь, Матушка-земля приняла в своё лоно прах семнадцати миллионов подданных молодой императрицы. Точные цифры пока никто не подбивал, но даже примерный подсчёт шокировал неподготовленного человека. А что говорить о мире? Аналитики скромно подводили черту под единицей с девятью нулями, беспечно отмахиваясь от ста миллионов жертв вправо или влево. Скорее всего количество ушедших в иной мир намного перевалило за миллиард, точной статистикой по Африке, Юго-Восточной Азии и Южной Америке никто не владел, поэтому все причастные оперировали миллиардом. Для удобства, так сказать.

Потеряв около двухсот миллионов граждан суммарно, Европа и США скатились в неуправляемую рецессию, напоминающую крутое пике сбитого самолёта. Слишком поздно «цивилизованный Запад» начал принимать меры, да ещё «помощь» с выбиванием главных управляющих центров, сгинувших на островах, закрытых территориях и бункерах, сыграла не последнюю роль. Пока новые лидеры поделили власть и подхватили упавшие флаги, счёт умерших от болезни перешагнул за десятки миллионов душ, а гиперинфляция исчислялась сотнями процентов.

Более или менее, скорее более, ситуацию под контролем сумели удержать страны, власть в которых принимала самые драконовские противопандемийные меры по защите жизни и здоровья своих граждан. Взять, к примеру, тот же Китай или Российскую Империю – два условных островка спокойствия… только не спрашивайте, какими методами это спокойствие достигалось, иначе вам грозит его потеря.

Отмерев, Владимир уселся прямо на тёплую кладку, облокотившись спиной на шершавые кирпичи. Сколько лет прошло с того дня, как его включили в Регентский совет? Огнёв загнул один палец, потом второй, затем бросил это неблагодарное занятие. Главное здесь не то, сколько лет прошло, а то, что по внутренним часам каждый год воспринимался им за десять и сейчас он ощущал себя древним разбитым стариком.

Это Михаилу хорошо, сделав финт ушами, бывший цесаревич, под сурдинку махнул на восток сражаться за Джу и добиваться её руки. И добился, надо отметить… Форменное безумство, но Владимир оказался одним из немногих, кто понимал Михаила… Ради любимой женщины наследник бросил всё, пошёл работать в госпиталь, правдами и неправдами набился в ученики к отцу девушки. Страсти не просто кипели, они напоминали взрыв вулкана с пирокластическими потоками, сжигающими всё на своём пути. Такую энергию бы да в мирное русло… Неизвестно, какой из Михаила вышел бы император, но целитель, мастер иглоукалывания, муж и отец из него получился замечательный. Сейчас молодая чета Романовых воспитывает сына, названного в честь деда Георгия, и ждёт очередного пополнения семьи. На последнем сеансе связи Джу поделилась, что отец и муж в два голоса пророчат появление на свет девочки, на УЗИ пол ребёнка ещё не определили, но она сама чувствует, что у них с Михаилом будет дочка. Молодые «отстрелялись» погодками, что-ж, пусть будут счастливы.

Приподнявшись, Владимир бросил очередной взгляд на площадь. Смог бы он сам так? Протянув раскрытую ладонь пролетающей мио бабочке, которая, не чинясь, опустилась отдохнуть на тёплую руку человека, он кивнул сам себе: да, смог бы. Он также боролся со всем миром и принимал вызовы, но у них с Настей были немного другие обстоятельства. Хотя получилось забавно: нищий и принцесса, принц и нищенка. Это сейчас, сквозь призму лет выглядит забавно, а тогда забавами не пахло. Наоборот, в воздухе витали напряжение и железистые ароматы большой крови.

Тогда, вообще, всё прошло «на тоненького», едва не сорвавшись в кровавую вакханалию. Отдельное «спасибо» стоит сказать островитянам за ленточкой Ла-Манша. Хоть их и проредили ранее, но даже в усечённом составе они постарались не упустить повод по старой традиции как следует нагадить русским. Ничего, выстояли, а «наглы» смертельно обиделись, что их инициативы не прокатили. То есть до смерти обиделись, правда мёртвые могут обижаться сколько угодно, только живым до их обид дела нет. Владимир позаботился об этом. В одночасье почивших вражин официально причислили к несчастным жертвами пандемии и чуть ли не в полном составе спалили в крематории, так как к тому времени в Британии люди начали умирать прямо на улицах и оставшимся власть имущим, осознавшим тщетность бытия, было не пышных похорон. Тут как бы самим одним прекрасным днём не окочуриться и не пополнить штабели чёрных пластиковых мешков в хладных моргах или в приспособленных под это дело контейнерах-рефрижераторах.

А Владимир едва выгребал, раздавленный свалившейся на него властью и невероятной ответственностью. Совсем недавно вскользь обронённая фраза оказалась пророческой, власть не просто догнала увиливающего от неё человека, а повалила наземь и принялась жестоко пинать ногами, а всё от того, что финты ушами у Романовых оказались отягощены дурной наследственностью. Причём здесь это? Притом, что Анна не стала отказываться от императорских регалий, зато отколола финт не хуже братца, потребовав, чтобы её наставник был включён в Регентский совет до её полного совершеннолетия. Царедворцы и некоторые несознательные личности пытались вилять-увиливать, но девочка оказалась настоящей дочерью своего отца, показав стальной характер и проявив гнев. Тут господам пришлось пойти на уступки, а Владимиру искать компромиссы с ученицей и её вдовствующей матушкой. А политики и околовластная партия внезапно осознали, что крутить девочкой не получится, так как она сама кем хочешь покрутит, а ведь была такая тихая и покладистая. И гляди, что из тихони выросло. Поговорка про чертей в тихом омуте заиграла новыми красками. В омуте цесаревны этих исчадий ада на три полка развёрнутого состава напихано, оказывается. Да и рука у девицы оказалась совсем нелёгкая, с одного удара валит. Авторитетов она не признаёт, умных советов от достойных людей не слушает, сама себе на уме – от такой императрицы жди беды, да ещё ведьмы и колдуны за её спиной окопались так, что не выкорчевать…

Третий финт отколола Вяземская, написавшая прошение об отставке. Естественно, никто никуда её не отпустил, но та и не надеялась на раннюю пенсию по вредности, провернув рокировку с переводом Огнёва в свой кабинет, а сама заняла кресло заместителя. Мол, негоже члену Регентского совета ходить в замах… Не передать словами, как плевался и матерился Владимир, которому и кресло зама было хуже серпа у тестикул, а тут его впрягли по полной программе и загрузили по максимуму, ведь работу в госпиталях он с себя не думал снимать и с учениками занимался день через день. Как ядовито комментировала княжна: «Торговал лицом и набирал популярность в народе».

Одно радовало, в сложившемся раскладе высшая аристократия и политические оппоненты вынуждены были сами искать подходы к Огнёву и идти к нему на поклон, так как некогда объявленный бойкот начал всем выходить боком, сопровождаясь или тихими освобождениями от должностей по собственному желанию, или громкими отставками. Регентский совет в лице его самых активных членов – Марии Александровны, Канцлера, директора СИБ и Огнёва, расчищал политическое поле для будущей Императрицы. Шаг за шагом пятая колонна, недобитая почившим императором, и сочувствующие ей лишались рычагов влияния. Через два года большая её часть тихо и незаметно перекочевала в Сибирь, где занялась общественно полезным трудом.

И-за стены послышался смех, площадь постепенно заполнялась народом, благо ограничения на массовые гуляния десять месяцев как сняли, а сегодня обещан фейерверк в честь бракосочетания Анны Георгиевны Романовой и Андрея Михайловича Голицина. Жених, а ныне муж Анны происходил из лагеря так называемых нейтралов, и устраивал абсолютно все заинтересованные стороны, одинаково не давая никаких преимуществ никому (чем всем и понравился), причём жениха Анна нашла лично во время поездки в Санкт-Петербург с посещением Царско-Сельского лицея, после чего наотрез отказавшись рассматривать список кандидатов в женихи, предоставленный матерью. Андрей – голова каких поискать. В нынешнее время большая редкость встретить умного, в тоже время тихого и спокойного молодого человека. Обладая ростом под метр девяносто и атлетической фигурой, он удивительно гармонировал с высокой и спортивной Анной и, самое главное, цесаревна нравилась парню просто как человек, а не будущая владелица царственного кресла с жёстким седалищем. Проверка ДНК также порадовала и показала, что у девушки развита интуиция, благодаря которой та сходу определила молодого человека в отцы своих будущих детей. Да, особой любви между молодыми людьми не чувствовалось, бабочки не порхали, искры не летели, но взаимные уважение я симпатия были налицо.

Владимир неоднократно беседовал с будущим консортом, откровенно жалея, что никто не отдаст Голицина ему в подчинение. Вот кого он бы поднатаскал и лет через десять сплавил на него опостылевшее кресло. Обидно, почему он сам не съездил в Питер? Глядишь, подготовил бы себе зама, а ученица нашла бы себе другого жениха.

*****

Прода от 6 апреля. Не бечено.

*****

Месяц пролетел подобно метеору, сгорающему в ночном небе. Дни и ночи слились в сплошную полосу и на ногах Владимира поддерживала только мечта о долгожданном отпуске, хотя в глубине души и на её же поверхности качалось на волнах понимание, что отдыха ему не видать, как собственных ушей. Проще научиться собственные локти кусать, чем, наконец, обрести покой.