Текст книги "Знахарь (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)

«М-мать!»

Трофимыч с трудом взял себя в руки, несколько раз по-бычьи раздув ноздри. Раздражение никак не желало уходить, подпитываемое нарастающим бешенством. Тут голову в пасть льву приходится совать, чтобы этот дурак опять куда-нибудь не вляпался, а ему как об стену горох, всё на своей волне обретается. Нет что б на землю спуститься! Не понимает, дурной, что пережуют его и выплюнут и до конца жизни теперь из этой паутины не выбраться. Увязнет коготок и хана птичке. Взять их с Маккхалом, к примеру: сколько они уже на крючке дёргаются?

Хрясь!

Отбросив в сторону обломки ветки, Трофимыч вытер о штанины мокрые от сока руки.

– Я знаю, что делаю, – аккуратно, мягкой кисточкой отряхнув землю с корешков, обронил Владимир. – Низкий вам обоим поклон за беспокойство, но не стоило вам влезать во всё это.

– К-ха! Значит, это мы влезли?! – рыкнул Трофимыч.

– Х-м, – Владимир отложил кисточку в сторону. – Давно следовало поговорить, да всё недосуг был и не место.

– А сейчас, стал быть, звёзды сошлись и досуг с местом образовались, так что ли? – ядовито капнул хиной казак.

– Оглядись? – Владимир вытянул ноги и облокотился спиной на тонкий ствол молоденького дуба, незнамо как затесавшегося в сосновый бор, со всех сторон подпёртый густыми зарослями орешника. – Что ты видишь, Трофимыч? Ну, кроме бдящего за кустами Маккхала?

Оглянувшись и пожав в непонимании плечами, казак, всем видом показывая, что требует объяснений, вновь уставился на молодого побратима, безмятежно нюхающего пучки трав.

– Сверху мы укрыты кронами и невидимы для сторонних наблюдателей, использующих коптеры или спутники и способных читать по губам. Посторонних «топтунов» в округе я не чувствую, к тому же шум ветра глушит звуки, которые можно снять с помощью аппаратуры, а телефоны мы оставили в рюкзаке у ручья. О полезных свойствах текущей воды ты прекрасно знаешь без меня. Поэтому, да – звёзды сошлись.

– Огонёк, тебе никто не говорил, что ты параноик?

– Здоровая паранойя в умеренных дозах полезна для жизни, – абсолютно без усмешки проговорил Владимир, отбрасывая в сторону зелёные былинки, забракованные по одному ему известным признакам. – Ещё раз повторю, я знаю, что делаю. Тут мы с Ворожеей стоим друг друга.

– В каком смысле? – Трофимыч даже привстал с насиженного места.

– Она использует меня, я использую её и подвластные ей ресурсы, при этом она знает, что я знаю, что она знает и далее по кругу.

Крякнув от прозвучавшего откровения, Трофимыч покачал головой:

– «Она знает», ты знаешь, охренеть как круто, круче крутого яйца. Гляжу, от скромности ты не умрёшь. Огонёк, с таким подходом тебя хищные жабы из государственного болота в один присест схарчат и не подавятся. Смотри, как бы твоё самомнение не подвело хозяина. Ладно только тебя, ты же сестру, Джу и мелких под монастырь подведёшь. Ворожея может раздавить тебя как комара.

– Я стараюсь. Это ответ на первую половину твоего завуалированного вопроса, также как и я её – это ответ на вторую. Прежде, чем ты начнёшь сомневаться в моём психическом здоровье, спрашивать всё ли в порядке с моей головой и советовать профильные заведения, я хочу поинтересоваться – тебе Маккхал про Колываниху всё рассказал? – Дождавшись кивка, Владимир продолжил:

– Ещё вопросы остались? Ничего, что я так, полунамёками? Просто даже тебе я не не могу, да-да – не не могу, а не хочу вываливать всю правду, чтобы лишним не грузить. А если ближе к телу, понимаешь, нам с Ворожеей есть, что предложить друг другу и в данный момент она выступает в роли просящей стороны. Знаешь, Трофимыч, я ведь не один такой уникальный на Руси матушке. Моих мелких гавриков ты видел, а иголки Джу на собственной шкуре испытал. Анюта и мелкий паразит с шилом в причинном месте исцеляют наложением рук. Мишу, ещё одного мелкого вьюна, через пару лет можно будет вместо ходячего диагноста использовать, а Валя Корнева через те же два года станет непревзойдённым мастером целебных заговоров, да и травница она от бога. О Джу я уже не упоминаю. С ней и так всё ясно. Я детишек собираю и обучаю не для того, чтобы они угодили в лапы спецслужб. Их дар может убивать и дарить жизнь. Я учу второму, но так сложилось, что учителей у нас раз-два и обчёлся. Их совсем нет, если разобраться. Ни наставников, ни методик, а набираться опыта методом «тыка», как выясняется, совсем не вариант. Те бабули и дедули, что есть по глухим деревням, приняли дар от предков и пастыри из них не очень – хреновые, если честно, поэтому уникумов, подобных Анюте или Джу, которых найдут люди Ворожеи, так или иначе приведут или отправят ко мне.

– Огонёк, – Трофимыч качнулся вперёд, – не объяснишь мне, старому пню, а ты откуда это знаешь? Не скрою, я читал твоё дело, имел доступ в своё время, и то, что написано в бумагах серьёзно отличается от реальности.

– Память, Трофимыч, – не глядя, Владимир споро укладывал пучки в специальный рюкзак-переноску.

– Память? – выгнул бровь и встопорщил усы казак.

– Да, память предков. Не спрашивай, как, я помню жизнь некоторых из них. Не во всех подробностях и мелочах, естественно. Ты вот помнишь, на какой горшок ходил в ясельной группе детского сада? Нет? И мне этого не надо, но, главное, я могу воспроизвести в голове основные события из их жизней без усилий. А если потрудиться и посидеть в медитации… Опыт поколений за несколько тысяч лет… Сам понимаешь, здесь не просто баран чихнул. Да будет тебе известно, в те далёкие времена методики обучения жрецов, волхвов и знахарей с травниками были наработаны, просто хранились в строжайшей тайне от простых смертных.

– И убийц с воинами.

– И убийц с воинами, – легко согласился Огнёв. – Волхвы были теми ещё затейниками, они, не напрягаясь особо, могли посохами в землю по самую маковку вколотить и засапожником выю перемахнуть, да и жрецы серпами махать учились просто на загляденье. Времена весёлые были – огни, пожарища, кровная месть до последнего в роду, сам понимаешь. Набеги всякие, хунну с диких степей, бешеные угры и прочие. Переселения народов пёрли натуральными косяками. Пока от одних отмашешься, уже другие на капища лезут будто им мёдом намазано.

– Капища? – Трофимыч вычленил главное для себя.

– Христианству на Руси всего лишь тысяча лет, да и то до монгольского нашествия большая часть Руси жила по принципу: «Живу в лесу, молюсь колесу».

Закончив с укладкой, Владимир затянул тесёмки.

– Я учу детишек чувствовать жизнь, мир вокруг. Пытаюсь привить им понимание гармонии… Даже не так, пытаюсь научить жить в гармонии с окружающим миром, с природой. Люди заполонили мир, Трофимыч. Мы все: люди, звери, копающиеся в пыли воробьи и жрущие тухлятину раки – клетки одного организма, только одних клеток становится всё больше и больше. Они уничтожают другие, убивают и загаживают мир. В организме это…

– Рак, – казак упёрся локтями в колени.

– Да, раковая опухоль. Наша планета живая. Не так, как мы и не в том виде, как мы представляем, но она живая и у неё есть сознание. Земля начинает отторгать поражённые клетки. Массовые ураганы, катаклизмы, эпидемии и пандемии. Прошлогодняя зараза всего лишь мелкий цветочек со зреющими ягодками. Не удивлюсь, если общее сознание дойдёт до идеи хирургического вмешательства астероидным скальпелем. Тогда вообще туши свет – бросай гранату. Очередное массовое вымирание видов. Человечество балансирует на тонкой грани, Трофимыч, и я не хочу падения в пропасть апокалипсиса, после которого залётные инопланетяне или цивилизация разумных крыс обнаружат заброшенные могильники. Я мечтаю о семье, хочу, чтобы мои дети и внуки жили долго и счастливо, ведь даже в больном организме есть здоровые клетки. Ворожея хочет того же самого, только её видение несколько шире. Она пытается вытащить из ямы Россию. На остальной мир ей наплевать. Мне, в принципе, тоже. На этом наши интересы удивительным образом сходятся. В грядущем хаосе выживет наиболее организованный и подготовленный к крушению цивилизации. Цель у нас одна, пути достижения разные. Скажи, разве мы не найдём компромисса?

– Когда? – Вопрос казака в который раз подтвердил его уникальное умение вычленять главное.

– Первый «рецидив» прогнозируется через пару лет. Очередной штамм.

Горелый долго сидел неподвижной статуей на постаменте в виде пня. Легкий ветерок шевелил седые пряди полос и застревал в щетине усов. Маккхал предпочитал слушать, благоразумно оставив Трофимычу привилегию мозгового центра.

– Я бы поменял твой позывной, – наконец отмер казак, – с «Огонька» на «Фагоцита».

Отряхнувшись и сбив гнилые опилки с седалища, Трофимыч покинул насиженное место.

– Что же тебя останавливает? – закидывая лямки рюкзака на плечи, спросил Владимир.

– Ничего не останавливает, просто не идёт он тебе. Ты огнём выжигаешь заразу и походя глотки режешь, поэтому как был, так и останешься «Огоньком», а фагоцитами станут твои ученики. Анюта, Джу и другие. Ничего, что я так? Они, братишка, как-то больше напоминают клетки иммунной системы, а ты, уж извини за правду-матку, либо скальпель, либо забористый антибиотик в спиртовом растворе. Однако, чувствую я, что ты, голубь мой сизокрылый, изрядно нам по ушам проехал. От души прям. Из той правды, что ты вывалил надо ещё правду, которая настоящая правда выцепить, а не всякая правдивая шелуха.

*****

– Вам здесь не рады, милостивый государь!

Мрачными тенями из густого сумрака подворотни выплыли несколько крепких фигур и заступили дорогу Владимиру.

Оставшись внешне беспристрастным, Огнёв внутренне усмехнулся – когда-нибудь это должно было свершиться и слава небесам, что произошло сегодня. Хотя, если честно, стычка случилась совершенно не ко времени. С другой стороны, а когда они происходят ко времени и по вашей прихоти? Как ты ни готовься, а черти выскакивают из табакерок, не спросив разрешения и не поинтересовавшись, готовы ли вы к представлению? Нынешний житель занюханной коробки из-под табака наследовал княжеский титул дедули с папенькой и, вопреки пожеланиям и мнению Анастасии, стараниями её родителей активно продвигался в женихи непокорной дочери. Впрочем, если верить осведомителям Ворожеи и ей самой, стороны давно прощупывали друг друга на ниве сближения позиций по заключению матримониальной сделки, до некоторых пор нарезая круги и ходя вокруг да около, да только появление неучтённого фактора в лице некоего знахаря, заставила участников переговорного процесса быстро прийти к компромиссу, устраивающему оба семейства, осталось только уговорить строптивую невесту. С последним пунктом случился небольшой затык, связанный с «неучтённым фактором» и его влиянием на девушку.

Времена, когда девиц отдавали замуж без их согласия, не совсем прошли – и сейчас подобное практикуется сплошь и рядом, но у фигур публичных, да к тому же связанных семейными узами с правящими персонами, скандалы, выброшенные на общественное обозрение, мягко говоря, не приветствовались, поэтому на Огнёва начали потихоньку наседать со всех сторон и лишь покровительство Её Величества с главой одной из спецслужб останавливали пыл самых рьяных, приравнивающих отсутствие человека к отсутствию проблемы. Личности, прикормленные «papa», «maman» и родителями жениха неоднократно подъезжали к Владимиру на хромой козе, суля то горы золотые, то проблемы неогребные, то всё сразу оптом. Большинство, получив вежливый отказ, сваливало в туман, некоторые огребали сглазы неснимаемые с отсрочкой инициации по времени. Единицы, не сходя с места, ловили заковыристые проклятия и удалялись гонимые ветром разочарования, так как интересующий «засланцев» молодой человек не считал нужным размениваться с подобными, обряженными в кружева аристократизма, отрыжками рода человеческого. Во время предпоследнего посещения столицы подруливал к Владимиру и сам «жених» с проникновенными разговорами «за жизнь», но получил неизменный от ворот поворот. Что ж, видимо терпение лопнуло, и парень решил перевести разговор в иную плоскость. Ему же хуже.

– Ваша Светлость! – остановившись и поставив у ног спортивную сумку с разными домашними разносолами авторства Екатерины Сергеевны, которые она каждый раз передавала «голодающей» в столице Вике, Огнёв распахнул объятья и расплылся в открытой улыбке от уха до уха, больше похожей на оскал голодной акулы, почуявшей кровь. – Случилось нечто чрезвычайно необычное, что заставило вас спуститься с небес на грешную землю?

– Хохмить изволите? – качнулась одна из фигур, контуры которой размывались широкими рукавами и плечами плотного молодёжного свитшота. – Сейчас тебе станет не до шуток, скоморох деревенский.

– Ой, боюсь-боюсь, – по-прежнему скалясь, взвинтил восприятие Владимир, третьим оком или внутренним радаром определяя к четырём противникам спереди ещё две мрачные тени, застывшие в нескольких метрах позади. – Князь, ну, по-дружески скажу, гроза не из тучи, а из-под навозной кучи. Как вы низко пали, скатившись до плебейского гоп-стопа.

– Ну-ну, – шагнув под тусклый свет загаженного голубями фонаря, усмехнулся вышепоименованный представитель одной из аристократических фамилий империи. – Тебя сколько раз просили оставить Анастасию в покое, смерд? Много! Добром просили, а ты, как мы выяснили, не понимаешь хорошего обращения. Серьёзные люди намекали убрать своё свиное рыло от девушки. К просьбам ты не прислушался. Ай-яй-яй, как не хорошо. Пришло время поучить тебя хорошим манерам другими способами и методами, раз слов ты не понимаешь. А если и этот урок впрок не пойдёт, то твоя шлюшка-сестра может испытать круговой мужской ласки.

Владимир не стал дослушивать угрозы потерявшего всякий страх и млеющего от собственной крутизны Вячеслава Васильчикова, коего, по дошедшим до Огнёва слухам (Вика намедни поделилась по телефону), Настя неделю назад очередной раз послала лесом и полем.

Как мы знаем, мальчик действительно неоднократно «подъезжал» в Огнёву с требованиями подобру-поздорову оставить девушку в покое и смыться с глаз долой. Пыл юного кавалера не остужали, а лишь распаляли завуалированные, произнесённые по всем правилам этикета посылы пешеходными маршрутами. А обидные насмешки, которыми его осыпали сверстники из высшего общества и представители известных фамилий из-за того, что кавалер не может подкатить к девице, только раздували желание поскорее покончить с деревенским выскочкой, в конце концов приведя отпрыска князя Андрея Васильчикова к твёрдому намерению разобраться с проблемой кардинально. Вот только молодой человек, для пущей храбрости закинувшийся чем-то запрещённым, но модным в светской тусовке, перегнул палку с угрозами и получил то, чего совсем не ожидал. Набросив на себя отвод глаз, Владимир подхватил сумку и шагнул в сторону.

Полукилограммовые банки с вареньем удобно ложились в руку… Первой, не успев понять, что происходит, упала на землю пара засадников, чьи стоеросовые лбы познакомились с малиновым вареньем в стеклянной таре.

– Что? Где он? – подпрыгнув на месте, княжич шустрым вьюном отступил за спины увальней силовой поддержки.

Икра баклажанная отправила в страну грёз и розовых пони ещё двоих, ведь Владимир считал несмываемым позором промахиваться с «пистолетной» дистанции. Пятый враг шлёпнулся в грязь, получив по кумполу под вязаной шапочкой мешочком кистеня, орудовать которым нашего бойца знатно натаскал Трофимыч. Мешочек был загодя набит монетками, общий вес которых рассчитывался на оглушение врагов. За пару минут оружие джентльменов с большой дороги могло быть дополнено в «рублёвом» эквиваленте до полноценного убойного битка, правда это пока не требовалось – ситуация не та. На возврате, коротким взмахом руки, Владимир добил одного из трясущих головой здоровиков из пары, наевшейся «икры заморской». Глухо щёлкнув противника в районе виска, бита будто сама собой убралась в рукав. Работа если не мастера, то подмастерья точно, когда враг глушится с одного удара без будущих следов от встречи дурной головы с тупым предметом и последствий в виде синяка или шишки на половину черепа. И шкурка цела, и волки сыты.

Оставшись один на один с вновь появившимся из вечернего мрака смертельно опасным недругом, княжич резко побледнел и выхватил пистолет из подмышечной кобуры.

– Ты…

Васильчиков не договорил, отворачивая лицо от воняющего кошачьей мочой облака песка, полетевшего ему в глаза. В следующий момент мощный удар выбил «ствол» из его рук, а в глазах, которые счастливо избежали попадания песка с экскрементами, закружились разноцветные вихри звёзд.

*****

Андрей Андреевич Васильчиков ворвался в комнату сына подобно неотвратимому урагану, сметающему всё на своём пути. Тугой вихрь физически ощутимой угрозы, читаемый в глазах мужчины, подхватил и вынес за дверь жену и старшую дочь, до этого момента хлопотавших над лицом Вячеслава. Мимолётное знакомство с кулаком второго претендента на девичье сердце не осталось без последствий. Правую скулу княжича украшал знатный синяк.

– Красавец, – брезгливо выплюнул Андрей Андреевич.

Опустив взгляд долу, Вячеслав отвернулся.

– Встать! – резкий окрик отца плетью ошпарил сына. – В глаза мне смотри, щенок!

Голова Вячеслава дёрнулась в сторону от мощной пощёчины, звонко шлёпнувшей по правой щеке.

– Я не спрашиваю, откуда тебе известен код… Какого чёрта?! Значит, Слава, тебе хватило дури влезть в сейф деда, – немигающий взгляд пришпилил отпрыска к полу, – но не хватило ума сохранить его личное оружие. Наградное оружие, полученное от императора за храбрость в бою, с треском просрано щенком-потомком в дворовой драке. Завтра об этом позоре будет судачить вся Москва! Ты хоть понимаешь, во что ты нас втоптал?! Или твоя тупая бестолковка…

– Помолчи, сын! – аккуратно прикрыв за собой дверь, в опочивальню внука вошёл старый князь Васильчиков. – Твоя бестолковка ничуть не лучше его. Разгавкался как пёс над обглоданной костромыгой…

– Отец!

– Я тебя попросил заткнуться!

Отодвинув внука тростью, Андрей Михайлович тяжело опустился в кресло, оставив стоять перед ним провинившиеся младшие поколения.

– Ни на минуту нельзя оставить вас одних, – проскрипел старик. Острый конец трости, обитый тусклой бронзой, упёрся в грудь сына. – Упустил ты воспитание внука – это твоя вина! Не вскидывайся, дьяк Посольского Приказа. Твоя, твоя, сбросил всё на баб, а они и рады стараться. Слепили, понимаешь… Да и я хорош, сидел в поместье, думал, всё у нас хорошо, а оно вон оно как получается.

Прихлопнув по столешнице красного дерева ладонью с узловатыми пальцами, старик извлёк из внутреннего кармана пиджака цифровой диктофон.

– Что, соколики, вижу, грызёт любопытство, что это такое? Сейчас узнаете.

Нажав на кнопку воспроизведения, князь положил диктофон на стол. Когда закончилось воспроизведение, князь убрал диктофон обратно.

– По кругу, значит. Да, внучек? – потускневшие от груза прожитых лет стариковские глаза метали молнии, Лицо Вячеслава залило густой красной краской. – Только твоими стараниями по кругу могут пустить всю нашу семью, вовек не отмоемся! О чём ты только думал?!

– А ты, – трость вновь упёрлась в грудь представителя среднего поколения князей Васильчаковых. – Сидел в посольстве в Англии и совсем не знаешь местных раскладов… Вот и сунули тебя мордой в дерьмо. На твою охрану вместе с тобой, – старик вновь извлёк из кармана диктофон и потряс его перед глазами сына и внука, – этому ухорезу хватило пяти секунд. Он вас как сопляков уделал. Да, мы можем побарахтаться, написать заявление, подать в суд и апеллировать куда-нибудь, только запись никуда не денется, а к ней подкрепление в виде нескольких пистолетов, два из которых именные. Нападение на орденоносца, совершённое группой лиц, совершённое по предварительному сговору – вот как это называется! Думаете следователи СИБ… Имперская безопасность ещё куда ни шло, там есть с кем договориться, а с ищейками Ведьмы не договоришься. Она улов на кукан без жалости насаживавет. Этот мальчик, разукрасивший Славика и втоптавший в грязь наших охранников, имеет теперь над нами власть, а судя по оперативности Вяземской, вышедшей на меня, он у неё не в последних пристяжных ходит. Я давно о нём от молодого барона Корфа слыхал, до последнего дня не придавая значения собранной информации. Мальчишка настоящий колдун или как они сейчас называются… Целитель… ага, не смешите мои тапочки, им ещё белыми в гробу лежать. Такому целителю лучше на кривой дорожке не попадаться. Секанёт по шее и вся недолга. Были у нас в дивизии подобные умельцы… Моя ошибка… Но ошибки надо уметь исправлять. Так, ты, – конец трости перетёк с сына на внука, – переводишься в Питерское Военно-морское, чтобы через неделю духу твоего здесь не было.

– А ты, – князь стукнул пальцем по груди сына, – официально отказываешься от помолвки и приносишь извинения. Всем приносишь извинения. Понял меня? Формулировки придумаешь сам и покажешь мне, дипломат. Оба даже думать не смейте о том, чтобы свести счёты с этим щенком или как-нибудь навредить его сестре. Потом… – старик закашлялся, – через несколько лет или позже. Блюдо должно остыть. Бери пример с англичан, ты же с ними работаешь не первый год. Они никогда не мстят своими руками…

*****

ПРОДА от 21.07.2024

НЕ БЕЧЕНО!

– Они сами, да?

Княжна устало потёрла виски – голова раскалывалась и ученик, вечно влипающий во всё липкое и пахучее, был не самой главной причиной сводящей с ума мигрени.

– Ну, почему же? – пожав плечами, Владимир встал со своего креслица и бесцеремонно зашёл за спину княжны. – Минутку потерпите, будет немного неприятно…

Стальные пальцы «перебором» порхнули по ушным хрящам наставницы, потом клешнями сжались на одной точке. Бухнув несколько раз в такт с сердцем, пульсирующая головная боль собралась в тугой комок на затылке и лопнула, рассосавшись без следа.

– Так лучше? – пробасил Владимир.

– Значительно, – облегчённо выдохнула женщина, не замечая свекольной красноты ушей. – Спасибо!

– Не стоит, – спрятал весёлую усмешку её добровольный целитель, возвращаясь к предмету обсуждения. – А словам Васильчикова, не касаемых разрыва помолвки, я никогда не поверю и вам не советую. Извинения из-под палки насквозь фальшивы и не стоят выведенного яйца, да и то, как мне показалось, Андрей Андреевич повторял за кем-то, а не от себя вещал. Покер-фейс держать он умеет, только эмоциями фонтанирует. Папа Славика прикрывал, чтобы ему как младшему Барятинкому не перепало.

– Тут ты, мой дорогой Акела, промахнулся. О Барятинских осведомлён достаточно узкий круг людей, по пальцам рук пересчитать можно и болтать они не станут. В нашем случае намного проще – Старик Васильчиков по-прежнему держит сына в ежовых рукавицах, – зелёный свет, льющийся с монитора компьютера, превратил лицо княжны Вяземской в страшную гротескную маску, – только на внуке он дал слабину, но ничего, через годик Славика будет не узнать. Старый князь умеет исправлять ошибки и считать на много шагов вперёд.

– Да?

– Да. Ошибки воспитания в том числе, поверь. Такой зубр старой закалки нам бы очень пригодился в союзниках, а не во врагах, – поменявшись, невидимое Владимиру изображение на мониторе, теперь изливалось синим, изменив зелёную маску княжны на лик инопланетянки с двумя полосками белоснежных зубов во рту.

– Нет ничего проще. Не получилось с союзником, значит и враг нам не нужен.

– Ты чего это задумал?! – синие инопланетные очи налились гневом.

– Стоп-стоп, не надо метать молнии! Я ещё вам пригожусь! – Владимир поднял руки в защитном жесте. – Старик, как я понимаю, относится к секретоносителям высокого уровня посвящения, правильно? Ничего страшного, если круг посвящённых в тайну семьи Барятинских и ещё чего-нибудь, что не жалко, расширится на одного человека. Главное секрет подать под соусом того, что Васильчиковы счастливо избежали куда худших последствий…

Выключив компьютер, княжна лениво отмахнулась от «советчика»:

– Проваливай с глаз долой, советчик, – за сим словом крайне невнятно прозвучало что-то ещё, но Владимир не расслышал, хотя догадался... – Сама разберусь, кому и что под какими соусами подавать, но мысль богатая, ценю!

– Хорошего вам вечера, наставница, – обернувшись у двери, кивком попрощался нарушитель спокойствия московской аристократической тусовки.

– Хороший вечер мне только снится, – под нос себе прошептала княжна, в уме разыгрывая различные ситуации и сценарии в грядущем разговоре с венценосным семейством, который у неё состоится буквально через час. Мария всегда интересовалась делами её тайного протеже, а недобитый гад в короне держал руку на пульсе, ведь неоднократно выходило так, что Огнёв, сам того не желая, становился катализатором тех или иных событий. Стоит зазеваться и упустить вожжи, как парня подгребут люди императора. Дружба дружбой, но табачок оказался подвержен делению и никуда от этого не деться, приходилось лавировать подобно угрю на сковороде.

Покинув здание через чёрный ход и нырнув в парковую зону, Владимир остановился на одной из неосвещённых дорожек, до которой не долетали звуки несущегося по вечерней столице потока автомобилей.

– Нет человека – нет проблемы, но это не наш метод. Или наш? Пусть только дёрнется…

Вместо одного дня в Москве пришлось задержаться на четыре. Вроде и плюсы есть в лице единственной и ненаглядной зазнобушки, с которой он, наконец, сходил в кино и сводил в дорогой ресторан и сестры, по которой скучал немногим менее, чем по Анастасии, но и минусов хоть отбавляй. Взять те же пропущенные пары в университете, которые придётся нагонять и сдавать по оным зачёты. Бесконечная очередь из больных тоже сама собою никак не рассосётся, из-за чего придётся прихватить пару суббот, чтобы войти в нормальную колею. Вешать пациентов на учеников и учениц Владимир считал неправильным. Из всей когорты только Джу на сегодняшний день вела собственную практику, приём и имела личную клиентуру.

Вяземская же вцепилась в нарушителя спокойствия мёртвой хваткой и несколько дней держала Огнёва в Москве, а всё из-за того, что мать и сестра «княжонка» в первый же вечер успели нагадить, подняв «волну» осуждения в высшем обществе. В столице это быстро, стоит только шепнуть нужные слова нужным людям в паре великосветских салонов, как брызги летящих экскрементов зацепили и княжну, и её нерадивого ученика (в первую очередь), и Анастасию (последнее Владимир не собирался прощать и спускать с рук кому бы то ни было). Как выяснилось чуть позже, княжна Вяземская, она же Ведьма, тоже весьма ревностно относилась к собственной репутации и калёным железом принялась выжигать скверну, попутно призвав к ответу одного из зачинщиков драки, за что тот непритворно обиделся. Ведь все живые, ни одного трупа или даже слетевшего с должности генерала нет, так и квалификацию потерять недолго. После очередного разноса, совмещённого с уроком и разговором по душам, Владимир пришёл к мнению, что старый князь специально не стал придерживать сноху и внучку за подолы юбок, таким образом оставляя себе некую свободу манёвра и кивая на то, что бабы за свою кровиночку кого угодно порвут! Мол, не уследил, не остановил вовремя, да и что он мог сделать? Мать есть мать, женщины подвержены эмоциям и живут чувствами со страстями. Непрозвучавшие оправдания были понятны насквозь и прозрачнее слезы младенца, пусть теперь дамы не обижаются на отменённые заказы на персональные косметические наборы из Н-ска, а старика он прищучит через ветеранские организации, есть способы и варианты. Возврат средств на счета Васильчиковых осуществлён в полном объёме. Пусть дамы побесятся от осознания чего лишились и понимания на кого бочку катили. Он ещё оказией через прикормленных людей и криминал сплетни по Москве запустит, полив женскую половину княжеского семейства и грязью. И мужской тоже достанется. Долг, как известно, платежом красен. Поддакивая из глубины веков, Ведагор и Махмуд одобряли принятое решение потомка.

Оставлять без внимания женскую часть княжеского семейства было бы величайшей глупостью. Женские ненависть и мстительность свели в могилы не одного мужчину. Примеров в истории хоть отбавляй. Щёлкнул клювом и всё – привет загробный мир. Поэтому держим ушки на макушке и крутим головой на триста шестьдесят градусов.

– Хоть не приезжай сюда вовсе, – досадно сплюнул Владимир. – С каждым приездом проблемы наваливаются и наваливаются! Правильно княжна опасается, что когда-нибудь я устану ненавидеть и устрою тотальный геноцид.

Проверив нож за спиной, пистолет под мышкой и кистень в рукаве – ей-ей, романтик с большой дороги, Владимир направил стопы к квартире сестры.

– Привет, большой старший брат! – встретила его у подъезда Вика, вернувшаяся с пробежки. – Давно ждёшь?

– Привет, мелкая! – вяло помахал ладонью Владимир. – Только что подошёл.

– Да-а, братец, – сочувственно цокнула сестра, когда они прикрыли за собой дверь квартиры, в которой обалденно пахло ванилью и свежей выпечкой, – видок у тебя, будто тебя пожевали и выплюнули.

– Как аппетитно пахнет! Викуля, будь другом, хоть ты сегодня не делай мне мозги. Я и так неоднократно церебрально изнасилован и выгляжу ничуть не лучше, чем ты видишь. Сама пекла? Можешь же, когда захочешь.

– А у меня для тебя сюрприз! – ясным солнышком расплылась в улыбке сестра.

– Приятный, надеюсь? – Владимир сунул ноги в пушистые домашние тапки-собачки с высунутыми красными языками, краем глаза замечая в обувнице дополнительную пару женской обуви с размером явно маловатым для Викиных лапок.

– Приятный, та-дам! – всплеснула руками сестра и отскочила в сторону, давая проход белокурой фее, тут же повисшей у Владимира на шее.

– Привет, Солнышко! – чувствуя, как все проблемы несовершенного мира уходят куда-то на второй и третий план, Владимир зарылся в густые кудри девушки и блаженно втянул носом аромат цветочного шампуня, дорогих духов и чистой кожи.

– Эй, влюблённые, – нетерпеливо затанцевала вокруг парочки Вика, – я есть хочу и без вас сейчас слопаю все пирожки и булочки. И вы оба будете виноваты за все мои нажранные килограммы и целлюлит на афедроне! Кстати, братец, пекла не я. Цени, какая невеста-хозяюшка тебе досталась. Так, мой руки и марш на кухню! Ну, пошевеливайтесь! Да отпусти ты его, Настя, не сбежит он, видишь, как слюной захлёбывается, ещё минута и он тебя вместе с пирожками слопает! Боже мой, там пирожки стынут, а они истуканами застыли, – опять запричитала сестра. – Да ну вас к чёрту, я пошла жрать!

– Пойдём, – малиновые губы Анастасии невесомо коснулись губ Владимира перед тем, как она отпрянула от него, – а то Вика действительно всё слопает. Ц-ц, сначала руки мыть!

Тонкий пальчик с простым маникюром указал направление в сторону ванной комнаты.