Текст книги "Знахарь (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 42 страниц)

Знахарь

Пролог.

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Давно чесались руки приступить к созданию новой истории, повествующей о новом герое в новом мире.

Хочется немного иронично сказать: "Командир Коуди, вот время и настало! Выполните приказ 66!"

Пусть я не клон и приказы никто не отдавал, но время настало, так как до завершения эпик-фанфика остались сущие страницы. Пальцы на клавиатуре будто сами собой начали набивать следующее произведение о жизни и становлении очередного героя – молодого человека, которому суждено преодолевать различные трудности. Мир не наш, но так похож замашками на все наши посконные, творящиеся за окнами и околицами неурядицы, что почти не отличается от знакомого всем оригинала. Так, чуть-чуть там кого-то пятьдесят лет назад недоубили, чуть-чуть здесь иначе сделали, а то и не сделали, а в основном не самая кривая калька.

Понимаю, что немного, но пусть лежит, ведь к затравке обязательно что-нибудь добавится.

Здесь был бета. Благодарю Михаила за правки.

Пролог

«…мир, как бы это пафосно не звучало, стоит на пороге глобального кризиса…».

«…исследования человеческого генома приводят нас к настораживающим выводам, что запущенный природой обратный отсчёт вот-вот закончится. Слишком много разных «хвостов» за миллионы лет прицепилось к нашей ДНК в процессе эволюции и когда-нибудь они наберут критическую массу, взорвав вид «Homosapiens sapiens» изнутри. Лично я не верю современной теории эволюции, никак не объясняющей происхождение разума на планете, ещё меньше она затрагивает такое явление, как магия. Неандертальцы, кроманьонцы и другие гоминиды могут иметь разных предков. …природа индуцировала возникновение нескольких независимых друг от друга веток человечества, почему осталась только одна? Почему и от чего засохли остальные ветви? Только ли вследствие межвидовой борьбы? Неизвестно, как они развивались, как достигали пика развития, владели ли магией или какими другими потусторонними силами или же это явление стало результатом очередного этапа развития человечества и является сугубо его особенностью, об этом ни один исследователь не даёт внятного ответа. Также остаются тайной за семью печатями некоторые звенья эволюции, связывающие нас с австралопитеками и выходцами из Африки. Мне кажется, что наш вид намного древнее, если исходить из постулата, что первые приматы являются современниками динозавров…».

«…статистика однозначно указывает на снижение иммунитета у всех слоёв населения во всех контрольных группах…

…выборка, в том числе репрезентативная, по социальным группам рисует аналогичную картину. Попытки объяснить данный феномен с точки зрения воздействия на иммунитет использованием антибиотиков и различных пищевых добавок не выдерживает никакой критики…».

«…данные исследования могли бы показаться интересными программистам, которые наверняка бы провели параллель с накапливанием каких-либо системных ошибок в программном коде, боюсь только, что в случае с ДНК человека переписать программный код пока не в наших силах…»

«…если рассматривать от большого к малому и наоборот, биосферу Земли можно условно поделить на различные органы, присвоив им те или иные функции, то возникает вопрос по предназначению людей и человечества, как части целостного организма. При взгляде на картину в целом, мы получаем только одно – раковую опухоль. Человечество – это раковая опухоль, метастазы которой добрались до самых дальних уголков биосферы и не стоит удивляться, что организм планеты борется с болезнью различными способами, включая вирусы и бактерии, мутации которых, не в последнюю очередь из-за техногенного воздействия, приобрели чудовищную скорость, а учитывая плоды исследования различных лабораторий, которые регулярно «сбегают» в большой мир, сами клетки раковой опухоли, как ни странно, оказались у черты самоуничтожения, вот только вместе с ними может сгинуть весь организм, отравившись продуктами их жизнедеятельности. Трудно сказать, что послужит спусковым крючком: магия, очередной вирус, космическое излучение, выведенная в секретной лаборатории бактерия, но очередное массовое вымирание видов не за горами и «Homo sapiens sapiens» имеет высокие шансы повторить судьбу мамонтов…»

– Петров, ты чем тут занят?

По-собачьи отряхнувшись от вездесущих капель дождя, так и норовящих пробраться за воротник, высокий светловолосый молодой человек с короткой стрижкой, одетый в чёрные кроссовки, такого же цвета джинсы и коричневую кожаную куртку поверх чёрной же водолазки, приподнял ленту оцепления перед мужчиной плотного телосложения в мышастого цвета двубортном пиджаке с отглаженными брюками, из-под которых выглядывали острые носы щегольских туфель из натуральной кожи. Любитель чёрного, до этого что-то увлечённо читавший на помятой бумаге, вместе с папкой выпавшей из небольшого рюкзака, который лежал на краю маслянистой лужи у его ног, сконцентрировал внимание на нарушителе спокойствия. Проведя чистым платком по широкой проплешине, выгрызающей каштановую с проседью растительность на широколобой голове, обладатель пиджака и квадратного подбородка протянул к молодому человеку лопатообразную ладонь, в которую тот вложил небольшую кипу листов формата «А4», подобранных с земли и асфальта дорожного полотна. Сверкнув холодными серо-стальными глазами, «плотный» пробежался взглядом по размытому тексту.

– Не тем занимаешься, Паша. Личность пострадавшего установили? И почему дёрнули нас, а не полицейских со следственного департамента МВД?

– Так точно, господин майор, установили. Из-за них, – молодой сотрудник потряс размокшими бумагами со штампом, верх которого украшал имперский двуглавый орёл. – Полицейские ищейки сразу сказали, что жмур вне их юрисдикции. Они не занимаются сотрудниками закрытых НИИ1, поэтому дёрнули нас.

– Т-а-а-а-к, – процедил майор и, прищурившись, нехорошо посмотрел на машину следственного департамента полиции с отирающимися около неё несколькими сотрудниками «конкурентов». – Хорошо… позже мы разберёмся, кто, где и кем занимается и на ком стоял… Дальше, Паша, давай по личности.

– У погибшего был с собой паспорт. Если верить ему, то под колёса угодил Грачёв Игорь Васильевич, тысяча девятьсот восемьдесят…

– Ты уверен? – кустистые брови майора совершили восхождение к проплешине. – Так, отойди-ка…

Прервав подчинённого на полуслове и отодвинув его рукой, старший следователь СИБ2 прошёл к лежащему на асфальте у «зебры» пешеходного перехода через дорогу телу, накрытому серой простынёй с проступающими на ней свежими кровавыми разводами. Откинув ткань, майор, играя на чисто выбритых скулах шишками желваков, несколько долгих секунд всматривался в обезображенное лицо мертвеца.

– Кто был за рулём? Владельца машины по базе «пробили»? – вернув ткань на место, майор повернулся в сторону покорёженной серебристой иномарки, висящей на пне железобетонной опоры высоковольтной линии электропередач. Сама опора, некогда стоявшая в двух метрах от дорожного полотна, ныне с обрывками проводов лежала на земле рядом с помятым транспортным средством.

– Копылов Степан Иванович, – зная требования начальства, молодой человек перечислил личные данные владельца автотранспорта. – Он же был за рулём, камеры наблюдения соседних магазинов зафиксировали ДТП. Свидетелей мы опросили. Сейчас ведутся поиски...

– Что по остальным пострадавшим?

– От удара электрическим током при падении опоры пострадал Чаровников Владимир Сергеевич семнадцати лет, ученик десятого класса Третьего городского общеобразовательного лицея…

– Цел? – опять перебил майор, думая о чём-то своём.

– Пацан? Цел, можно сказать, испугом и грязными штанами отделался, был бы он поближе к проводу, всё могло закончиться намного печальнее. Повезло, можно сказать.

– А Игорю нет, – сам себе под нос сказал майор, – не будет у нас теперь генетика мирового уровня. Наталья не перенесёт…

Нагнувшись, майор подхватил с земли мокрый лист, пригнанный ветром по луже, покрытой частой рябью. Брезгливо отряхнув с бумаги грязь с водою, следователь прочитал обрывок текста:

– …анализируя грядущее, возникает вопрос о глобальном иммунитете человеческой расы, говоря другими словами – механизме защиты вида, как он выглядит фактически и гипотетически… Вот и мне интересно, что это за механизм… Над чем же ты работал, Игорёк, что так спешил?

Глава 1. Границы восприятия

Первая глава

Границы восприятия

– Меджаи! – Бадру, тучный надсмотрщик звучно щёлкнул хлыстом. – На колени, беременные ящерицы! На колени, я сказал!

По мере приближения паланкина высокородной Алкандры, окружённого десятком меджаев – нубийских наёмников-охранников, строители канала, под ускоряющиеся щелчки хлыстов, опускались на колени, утыкаясь лбами и грязными патлами замусоленных париков в землю.

Желая поглядеть на госпожу, Ласка чуть не схлопотал по голой спине вываренной кожей хлыста.

– Ребу3, ты опять без еды мечтаешь остаться? – уронив мотыгу, рядом с Лаской на четыре точки хлопнулся темнокожий Рет, привезённый в Та-Кем откуда-то из Эфиопии.

– Я не ливиец, – сплёвывая в песок тягучую слюну, Ласка в тысячный раз отмёл грязные инсинуации товарища в попытке приписать его к западным дикарям, живущим в пустынной саванне.

– Ха, – едва слышно усмехнулся Рет, провожая взглядом потёртые сандалии воинов, вооружённых кривыми хопешами и короткими копьями. – Это ты рыжему чихну4 скажи из полусотни Пта. Такой же дикарь, как и пустынные выродки.

– Сам ты грязный чимх5, – не остался в долгу Ласка, скосивший взгляд на лысых жрецов, пара которых, брезгливо кривя губы и высокомерно поглядывая на павших ниц строителей-рабов, следовала за паланкином высокородной госпожи. Бёдра служителей богов, блюдущих чистоту тела, были обёрнуты тонкой невесомой тканью из искусно обработанного льна, казавшегося воздушным и невесомым в отличие от грубых рабских тряпок и кусков шкур, воняющих потом, мочой и давно немытыми телами.

– Не пялься, – опасливо шепнул Рет, сжавшись в комок под пронзительным взглядом шагнувшего к строителям меджая. Заметив непочтительность, телохранитель вполне мог огорбатить нечестивца тупой стороной копья, а за ним и толстяк Бадру плетей добавит и вечерний паёк урежет.

Удовлетворившись испугом рабов, меджай вернулся к процессии, перед этим в злобной ухмылке голодной гиены оскалив жёлтые, стёртые до половины зубы.

«Поди уж, – зло подумал Ласка, – я бы твой дрекол тебе в зад сунул и провернул!»

– Что развалились, куски дерьма?! За работу! – раскрутил хлыст Бадру. – Плетей захотели, грязные собаки?!

– Тварь, – обронил Рет, подбирая мотыгу.

– Ты что-то сказал, грязное отродье Сэта, родившееся между мочой и калом и выпавшее головой вниз из «ворот» шлюхи, которая зовётся твоей матерью, – надсмотрщик ощерился редким желтозубым частоколом, давно истёртым вездесущими мельчайшими песчинками, от которых в Та-Кем невозможно было избавить еду.

Бадру ловко повёл кистью руки, умело раскручивая хлыст, но ожидаемого сухого щелчка поперёк спины виновника неудовольствия столь важной личности не последовало. Вместо этого толстяк замер, напряжённо уставившись куда-то за спины рабов.

Ласка невольно оглянулся. Важные меджаи и служители богов, с помпой прошествовавшие мимо стройки некоторое время назад, сейчас неслись обратно прыткими гепардами. Один из здоровяков, сверкая обнажённым хопешом в правой руке, левой придерживал тощий зад высокородной Алкандры, кулём перекинутой через плечо. Из двух жрецов остался один, где-то потерявший правую сандалию и измазавшийся кровью от выбритой лысины на голове до подола набедренной повязки, да и телохранителей что-то поубавилось в количестве.

– Разбойники чихну! – зачем-то крикнул прихрамывающий жрец, задыхаясь от быстрого бега. – Много!

– Откуда здесь взялись дикари? – дёрнул хлыстом Бадру под поднявшийся многоголосый шум.

– Сэт за тобой прислал, отродье шакала, – довольно прорычал Рет, опуская мотыгу на голову замешкавшегося толстяка.

*****

– Ра-арх!

Сдерживая в глотке рвущийся наружу крик, Владимир подскочил над кроватью, по инерции продолжая искать взглядом серповидный клинок, выпавший из руки меджая, которого он насадил на копьё, будто кусок маринованного мяса на шампур. В Вовкиной голове всё ещё шумели дикие крики рабов, дорвавшихся до тел бывших хозяев. Всё равно убийство спишут на ливийских дикарей, напавших на беспечных господ ради наживы, ведь каждый знает, что за Алкандру могли заплатить золотом по весу или отдать выкуп бронзой. Либу6, что «чёрные», что «белые», охотно соглашались и даже требовали оплату за заложников клинками, ножами или наконечниками стрел и копий в виде мечей.

– Ф-у-у, – Владимир провёл ладонью по липкой от пота груди. – В Египет я теперь точно не поеду.

Брезгливо принюхавшись к воняющим подмышкам, он пошёл в душ, где, наскоро ополоснувшись и сменив пропотевшие боксеры на чистые, вернулся в маленькую спаленку. В раздумьях потрепав мокрый загривок, он собрал постельное бельё и принялся стелить новое. Его не прельщало спать на сырой от пота простыне.

– Папахен опять будет рычать за постирушки, – сокрушённо вздохнул парень. – Да и пошёл он лесом. Пару дней продержаться осталось, а там – ауффидерзейн майн либен патер унд мутер.

*****

«Внутренний голос, зовущийся интуицией, громко нашёптывает, что завтра я уйду так или иначе. Печально сие. Хочется наплевать на скребущихся в душе кошек, жаль, подлючий голосишка ещё ни разу меня не подводил. Остаётся надеяться на лучшее, хотя кому я что-то докажу? Врать самому себе не имеет смысла, ведь мой вылет восвояси предопределён и можно этот полёт совершить после направляющего пинка под задницу, а можно выместись на своих условиях. Лично мне предпочтительней второй вариант. Осталось окончательно решить вопрос с дверью. Хлопать или уйти по-английски? Впрочем, Серёне по барабану концерт, папахен даже заморачиваться не станет типом и причиной ухода, особенно после того, как я дал СИБовцам словесный портрет его старого кореша, что чуть не сбил меня на своём корыте. Кто бы знал, что он знаком с моим предком. Копылов на корыте, мать его. Туда ему и дорога, уроду. Ненавижу пьяных козлов за рулём, которые считают, что им всё на свете позволено. Папаня тоже любит дерябнуть пивца, прыгнуть за баранку и улететь на встречу с очередными «партнёрами», а то, что его сын чуть Богу душу не отдал, как тот парень, что шёл впереди меня, старому гаду до фонаря. Ублюдок ему не интересен. Что поделать – ошибка молодости и бельмо на глазу обожаемой ночной кукушки, вьющей верёвки из Серёни.

Конечно, я не Золушок, но широкой ложкой на четыре куска нахлебался дерьма из котла для нелюбимого пасынка. Диана от души отсыпала, хоть заешься. За всё хорошее выдала. Не простила мачеха свою бывшую подружку, первой накинувшую хомут на короткую шею папаши и пусть тот недолго таскал ярмо в лице Натальи Коноваловой, что выпирающим пузом затолкала жениха под венец, «пряников» плоду греховной страсти в моём лице хватило на всю оставшуюся короткую жизнь».

– Тьфу, паста заканчивается, – отложив ручку в сторону, Владимир легонько помассировал виски, потом круговыми движениями больших пальцев обеих рук тщательно прошёлся по собственному затылку.

Внезапно навалившаяся головная боль постепенно отступила, оставив после себя затухающий барабанный бой в ушах и плавающие цветные пятна в глазах. Тревожный сигнал. Врач, осматривавший Владимира, что-то говорил о последствиях поражения электрическим током, которые могут «вылезти» не сразу, а по прошествии времени. Вылазят, похоже, две недели спустя. Хорошо, что он не шагнул на дорогу на засветившийся зелёный сигнал светофора, а чуть замешкался. Проволочка спасла жизнь. Задом отпрыгнув от визжащей шинами машины, пяткой правой ноги он запнулся о бордюр и покатился по мокрому от дождя тротуару. Визг, удар, скрежет, крики прохожих. При попытке встать, он упёрся руками в землю и чуть не задохнулся от разряда, пронзившего его от ладоней до левой пятки и правого колена, руки ослабли и тело получило свободу, чтобы до крови ткнуться лбом и носом в фигурную плитку. Уже позже он разузнал «интимные» подробности о «шаговом напряжении». И ведь главное, никакая интуиция в тот день его за душу не теребила и не выла на все лады. Благо ему сравнительно повезло оказаться не рядом с упавшими проводами, а чуть в стороне. А так, там бы он и остался при прочих равных обстоятельствах. Странно, что хватило одного взгляда для запоминания во всех подробностях вылезшей из машины рожи с прилипшей к губам сигаретой. Оглядев мутным взором «натюрморт», водила икнул и шустро ломанулся прочь дворами…

Захлопнув дневник с чуть потрёпанными по внешним краям уголками, Владимир, будто впервые видя старый ежедневник, покрутил его в руках. Момент раздумий и неуверенности прошёл быстро. Решительно отодвинувшись от стола со старым ноутбуком, сиротливо притулившимся в углу на тёмной поверхности, должной изображать дуб, молодой человек вышел из летней кухни, совмещённой с гаражом, семь лет назад переделанной под его проживание, и направился к бочке, в которой густо дымилась собранная на участке сухая трава. Дневник, брошенный сверху, сначала пытался сопротивляться жару, лишь по прошествии некоторого времени начав жалобно шелестеть сворачивающимися чернеющими страницами. С каменным выражением лица понаблюдав за пламенем, лениво облизывающим бумагу, Владимир сходил в мангальную зону, откуда принёс бутылку «розжига», с которым дело пошло намного веселее. Опровергая высказывание Булгакова, рукопись через несколько минут прекратила существование, сдавшись перед напором голодного пламени и человеческим желанием уничтожить душу, излитую на линованные страницы.

Хорошенько поворошив короткой пикой чёрные останки и кинув сверху новую порцию травы, Владимир вернулся к себе.

– Уезжаешь, – войдя в комнату, Владимир будто гоночный болид на полной скорости, врезавшийся в бетонную стену, глаза в глаза столкнулся со взглядом невысокой зеленоглазой чуть рыжеволосой девочки. Не блондинка и не рыжая, застрявшая посередине пигалица с колдовскими очами, ткнула в брата указующим перстом.

– Ничего от тебя не скроешь, мелкая, – усталая улыбка самым краем легла на уголки губ молодого человека.

– Тут уже пусто, будто не жил никто, странно так, и ужасно пахнет старушечьей затхлостью, а не твоим парфюмом, – пожаловалась девочка, присаживаясь в старое, просиженное кресло.

Владимир индифферентно пожал плечами, опускаясь на пуфик напротив сестры.

– Я не хочу, чтобы ты уезжал!

– А твоя мать с сестрой, напротив, не хотят, чтобы я оставался, – с горечью ответил Владимир младшей егозе. – Папаше глубоко по барабану, Викуля. Век бы ему меня не видеть, особенно после того, как я уронил его репутацию. Зачем, спрашивается, в своё время отсудил у мамани? Оставил бы с ней и не мучился. Алименты? Ха! Хотя той тоже плевать, нашла нового «папика» и сын побоку, даже проще – просто разведёнка после неудачного замужества, а не разведёнка с «прицепом». За семнадцать лет не навестила ни разу, хоть бы через дыру в заборе лицея одним глазом посмотрела, как её сын растёт.

– Старшая на календаре дни до твоего дня рождения зачёркивает, чтобы не пропустить знаменательную дату. Ой, прости! – подхватилась Вика, покраснев щеками.

Сколько Владимир себя помнил, она наедине с ним никогда не называла сестру по имени. «Старшая», «сеструха», «шкура» и «шмара» нередко перемешивались с иными кличками и прозвищами и никогда с Никой. Между сёстрами неоднократно челноком из ткацкого станка пробежала кошка со льва размером и мира не предвиделось даже в перспективе, настолько у Вики с Никой разнились характеры и были испорчены отношения.

Папина и мамина услада лицом и фигурой повторяла мачеху в юности. Сходство было настолько высоким, что семейные оппозиционеры в лице старшего брата и младшей сестры задавались вопросом о подработке некоторых особ в центре клонирования или копирования, что, в принципе, одно и то же. Характером рыжеволосая голубоглазая красавица с модельной внешностью и фигурой также пошла в мать, а там делили пальму первенства прокачанные стервозность с меркантильностью.

– Ты куда намылился? – спросила Вика, перестав сверлить брата взглядом.

– В Н-ский филиал Московского универа, – нехотя ответил Владимир, не желая разрывать последнюю связь с семьёй.

– В «Реальный», значит, а Тагил, Екатеринослав, Питер или Москву не рассматриваешь? – продолжала допытываться сестра.

– Москву и Питер я не потяну по деньгам, отец до нуля урезал финансирование. При том конкурсе, что есть, чтобы удержаться и не вылететь, там надо реально учиться и зубами держаться за бюджетное место, а не совмещать работу с учёбой. Тагил и Екатеринослав хороши, но далеки, к тому же копии моих документов странным образом потерялись по дороге, а цифровые аттестаты университеты не устраивают.

– Как потерялись? – удивилась сестра.

– Напрочь! – усмехнулся Владимир.

– Пон-я-я-ятно, – оскалилась мелкая язва, близко к сердцу приняв свалившиеся на брата проблемы, – мать постаралась, как пить дать. И не смей её оправдывать, я знаю, что это она, хотя доказательств у нас нет, зато есть тётка, работающая на губернской почте. Клавдия Михайловна запросто могла отследить письма.

– Ладно, Шерлок Холмс в юбке, не переживай. Не пропаду. Я уже прошерстил Н-ские сайты и подобрал себе несколько неплохих вариантов с работой. Общагу от универа там дают, так что крыша над головой у меня будет.

– Общагу? – вздёрнула бровки Вика.

– Комнату в кампусе, не придирайся к словам. Кстати, в Москве и Питере с кампусами и общежитиями намного хуже, чем в Н-ске, Нижнем и Екатеринославе, да даже в Краснодаре. Это тебе заметка на будущее.

– Думаешь, мама законопатит меня куда подальше?

– А ты как думаешь? – саркастически усмехнулся Владимир.

– Законопатит, – тяжело вздохнув, поникла головой мелкая егоза, – я-ж не эта шмара, елейно в рот маме и папе не заглядываю и глазки не строю.

– Ладно, мелкая, иди ко мне, обниму тебя на дорожку, – Вова присел перед сестрой.

– Как на дорожку?! – вытаращилась Вика. – Ты же завтра уезжать собирался!

– Ночью поездом уеду, – пришлось пояснять внезапный экспромт будущему студиозусу. – Я закрыл и обналичил все страховки и от отцовского имени выгреб деньги из Фонда социального страхования. Вряд ли меня после этого погладят по голове, папик точно будет в ярости, а в Н-ске я их положу обратно, но уже сам и без боязни, что кто-то запустит в них волосатую лапу. Вот я и подумал, что не стоит дожидаться утра, а уйти сейчас на собственных условиях.

– Пиши! – крепко обхватив его за шею, Вика всем телом повисла на старшем брате.

– Обязательно.

НИИ1 – научно-исследовательский институт;

СИБ2 – Служба Имперской безопасности;

Ребу3 (др. египетский) – ливиец (древние народы, разговаривавшие на берберо-ливийских языках, предки европеоидного населения Северной Африки, современных берберов);

Чихну4 (др. египетский) – светловолосые (блондины) или светло-рыжие племена ливийцев;

Чимх5 – (др. египетский) смуглокожие темноволосые (брюнеты) племена ливийцев.

«Чихну» и «чимх» или темеху и техену – кочевые племена ливийцев, жившие и кочевавшие к западу от Нила и границ древнего Египта (Такем – чёрная земля).

Либу6 (др. египетский) – одно из наименований племён ливийцев.

*****

– Эй, Чара, ты сегодня идёшь с нами? – Ермолов Роман, главный заводила их учебной группы в университете, окрикнул Владимира по прозвищу. – Батон проставляется, девятнадцать имениннику стукнуло. Совсем большой стал! Девчонки тоже идут. Так как, идёшь или опять проявишь неуважение и преступно отобьёшься от коллектива?

– Работаю, – привычно отбрехался от пьянки Чаровников, не поведясь даже на «женский вопрос». – Ты же мне платить не станешь, если меня уволят.

– Я и кормить тебя не буду, жрёшь много! – гоготнул Рома, через пару секунд дружно поддержанный клевретами. – Такого лосяру попробуй прокорми, самому ничего не останется. Ладно, Чара с возу – кобыле легче! А то смотри, скидываемся по полтишке с брата, даже нищий потянет.

– Не могу, форс-мажор, хоть я и не нищий, – закинув рюкзак на спину, развёл руками Владимир. – Се-ля-ви, Ермола, это у тебя ноблис оближе обязывает, а мы, пролетарии…

– Пролетаете всё веселье, – весело заржал Ермолов, – мы, кстати, в «Эльбрус» идём, ты, главное, наши столики побыстрей обслуживай!

Теперь стало понятно, зачем главный мажор сто тридцать первой группы затеял разговор. Наследник графа Ермолова изволил поглумиться, сволочь, пытаясь на публику показать быдлу его место. Знает, что за Владимиром не стоит папик с тугим «лопатником» и что тому приходится подрабатывать на нескольких работах, чтобы прокормить себя и прилично одеваться.

*****

От обслуживания столиков с гоп-компанией Ермолы отбиться удалось на удивление легко. Не составляло труда сложить очевидное с вероятным, рассудив о некоторой ограниченной платежеспособности большей части собирающейся на кутёж компании. Если за кого Ермола и заплатит, то только за верных «шестёрок», увеличив толщину нацепленных на парней поводков, да за пару девчонок – первых красавиц группы. Остальные сами должны втискиваться в куцый бюджет, не у всех же папы графья с герцогами, дающие сыновьям на недельные карманные расходы по месячной зарплате высококвалифицированного рабочего. Соответственно, весёлая гопка завалится в зал для курящих с его недорогим бронированием столов, к тому же большая часть парней и часть девчат смолили аки камчатские вулканы, поэтому «Снежный» зал «Эвереста» отпадал сам собою. Отбрехавшись тем, что с трудом переносит запах табака, что, впрочем, соответствовало истине и в коллективе об этом нюансе прекрасно знали, Владимир уговорил администратора поставить его в «Снежный», направив в «Альпийский» зал не столь привередливого напарника. С чаевыми и там и там было примерно одинаково, чай не залы «Вершина» с «Олимпией», где обретается публика с иным уровнем достатка и общественным положением, но туда смертных-студиозусов не направляют. Блат-с! Только достойнейшим из достойнейших выпадает честь обслуживать высокородных господ, сиречь представителей сливок общества. Ну, вы понимаете, что это «свой» персонал, а не халдеи на разнос подносов для простых смертных. Всё, как везде.

Как итог, Ермола со товарищи остался с носом. Владимир избежал насмешек с подковырками, правда это не уберегло его от гудящих рук и ноющей спины, зато вкрадчивый голос, предупредительность и расторопность принесли внушительные чаевые, оговорённым процентом которых он поделился с администратором зала, при этом иносказательно намекнув, что отдал половину заработанного в виде благодарности за избавление от табачного дыма. Дима-старшак, как его кликала молодёжь в белых передниках и накрахмаленных рубашках, принял подношение с мелким подвохом за чистую монету. Объём чаевых он не считал и подумал, что ему действительно отдали половину заработанного, не догадываясь, что ушлый подчинённый работает на перспективу. Хочешь жить – умей вертеться.

По робкой зорьке отмахав метлой с лопатой в ближайшем жилмассиве, за сим сполоснувшись в душе, Владимир смёл на завтрак принесённые ночью из ресторана бутерброды и закуски, щедрой рукой отсыпанные поварами, после чего отдал дань Гармонии, покровительствующей искусствам и науке, отсидев в родной альма-матер три пары, а затем, разорив студенческую столовую на комплексный обед с тремя дополнительными булочками и двойным компотом, направил стопы в сторону очередной подработки. Деньги – зло, но без этого зла никто тебе не даст зимней кожаной куртки и ботинок. Тепло в этом году и так изрядно подзадержалось, подарив людям ясную сухую осень с яркими солнечными денёчками, наполненными жёлтыми листьями и лучами, греющими спины и бока, но дыхание подступающей зимы с каждым днём ощущалось всё сильнее и сильнее, треща по утрам хрустким ледком на редких лужах и посвистывая резкими порывами пронизывающего ветра, внезапно налетающего со всех сторон. Вроде только что было тепло, как уже хочется спрятать кисти рук в карманы и вжать шею в воротник куцего пальтишка, так что зимний гардероб был не прихотью, а суровой необходимостью.

*****

Пелагея, старушка-живчик, она же главный наставник массажного отделения клиники народной медицины, принадлежащей «Московской народной клинике», находящейся под личным патронажем Императора, но, самое главное, под рукой одного из всесильных неназываемых дворцовых сановников, чтобы имя того лишний раз не трепали в народе почём зря, орлиным взором ясно-синих глаз, которые выбивались из тщательно лелемого образа древней ведуньи, пригвоздила к месту слушателей курсов, решивших связать себя с искусством массажа.

– Итак, звать-величать меня Пелагея или Наставница, – хорошо поставленным голосом с глубокими обертонами оперной певицы не то сказала, не то пропела старушка, разом заставив заткнуться нескольких молодых людей, расположившихся на галёрке.

Владимир, стоявший рядом с массажным столом, поправив шапочку, прикрывающую ёжик коротких волос и закрывающую лицо маску, широко усмехнулся. Да, голосом ряженая ведунья владела отменно, да и внимание публики она умела держать не хуже, чем выдавать не берущиеся другими людьми ноты. Сам, целую вечность назад будучи наивным зелёным слушателем впечатлился на первом занятии по самое «не балуй», завороженный голосом ветхой ораторши. Был у него такой опыт, правда воды с того времени утекло, хватит Чёрное море наполнить и пару кубических километров в Каспий или в Балтику перелить. Сегодня же ему выпала честь поработать ассистентом «Бабулечки», как ласково прозывали Пелагею доверенные люди и члены их маленького дружного коллектива. В миру ведунья, носящая имя-отчество Наталья Андреевна Вяземская и происходившая, если верить досужим слухам, «из тех самых Вяземских», выглядела лет на сорок моложе культивируемой личины, создаваемой с помощью театрального грима. Талантливо создаваемого, стоит отдать должное! Здесь липовая старушка была вне конкуренции, давая не сто, а две сотни очков вперёд любому сопернику. Впрочем, соревноваться с Натальей Владимир не собирался, зато с благодарностью, подкреплённой большой коробкой шоколадных конфет, взял у наставницы несколько уроков гримировки, которыми она щедро поделилась с любознательной порослью. Пригодится или нет, но лишним всяко не будет. Жизнь она такая – кривая во все стороны. Курсы же пригодились, не зря он за них отвалил два с половиной десятка целковых. Зачем молодой женщине понадобился скомороший фарс с личинами, Владимир не пытался узнать, давно и прочно уяснив взаимосвязь наименьшего знания и крепкого сна. Нравится Вяземской играть в ряженую бабку и нехай с ней. Лично с него не убудет.