Текст книги "Знахарь (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 42 страниц)

– Я себя не умею лечить, – поникла девочка.

– Я могу научить, если твоя мама согласится, – специально не оглядываясь на Евдокию Петровну, «забросил удочку» Владимир. – И не только себя, правда учиться придётся не один год, но, думаю, тебе это по плечу.

Тяжёлый разговор с матерью девочки и подтянувшимся «дядей Валерой» состоялся поздно вечером после приёма последнего пациента. Предложив гостям бодрящий чайный сбор или кофе на выбор, Владимир долго рассказывал о выявленном таланте юной целительницы и возможных перспективах, особенно напирая на то, что не развиваемый дар может окончательно угаснуть или взбунтоваться, уведя девочку по скользкой и страшной дорожке становления ведьмой в самом худшем смысле этого слова.

Да, в старину ведьмами называли ведающих магией, но с той поры утекло много воды, унеся с собой и поменяв истинное значение слова. Правда здесь нет ничего удивительного, ведь и слово «должник» всего лишь двести лет назад имело совершенно противоположный смысл нынешнему значению. Опасность взбунтовавшегося неконтролируемого дара в том, что ребёнок может начать разбрасываться спонтанными сглазами и проклятиями, а это само по себе чревато негативной энергетикой и, многозначительно глянув на взрослых, Владимир недоговорил, давая фантазии гостей домыслить радостные и нерадостные перспективы. Судя по складкам, прочертившим чело дяди Валеры и лоб женщины, отсутствием воображения они не страдали.

Приводя различные аргументы, Владимир не врал. Замалчивал, сгущал краски, но ни слова лжи с его уст не соскочило. Зачем? Многие далёкие предки, к своей вящей пользе умело оперировали правдой, не грех и ему перенять их ценный опыт, тем более будущая ученица, в тот момент активно кивающая носом, интуитивно чувствовала ложь.

Дядя Валера, грозящий в скором времени сменить статус на более благозвучный для Аниных ушей, выступал в роли последнего бастиона. Выслушав Огнёва, мужчина, следуя вековечной истине о мудром утре, как истинный глава семьи обещал тщательно взвесить все аргументы и дать ответ утром. Проводив гостей, Владимир нисколько не сомневался в положительном ответе, тем более условия ученичества он озвучил самые заманчивые, да и за исцеление Анны отказался брать деньги и обещал, как можно быстрей окончательно поставить девочку на ноги. К тому же фактор простой человеческой благодарности также не стоило сбрасывать со счетов и заинтересованность самой ученицы играла не последнюю роль.

Предположения Огнёва оказались верны. Дядя Валера, готовящийся превратиться в папу, на следующий день приехал к открытию кабинета… Дав ответ, мужчина обещал вернуться через пару дней, а будущему наставнику предстояло решить вопрос проживания и обучения девочки в школе. Ученичество у волхва, жреца и травника не отменяло обязательное образование. Спросите, зачем Огнёву навешивать очередной геморрой на голову? Надо! Интуиция, давно и прочно свившая гнездо в душе Владимира, в оба уха нашёптывала хозяину о необходимости скорейшего обзаведения учениками. Тонким писком комара шестое чувство намекало об ограниченном лимите времени, пройдёт пара десятков лет и таланты целителей окажутся востребованы в полной мере. Кто-то вспомнит о здоровой паранойе и окажется прав, паранойя тоже присутствовала. Владимиру не давало покоя настойчивое внимание княжны Вяземской, которую он неоднократно мысленно облачал в женский вариант генеральской формы СИБ. Впрочем, если Огнёв и ошибался, то не сильно: бывшая наставница могла возглавлять иную спецслужбу, а не прикрываться зонтиком Имперской безопасности, с неё станется.

На тот день у Владимира числился на примете ещё один возможный ученик, только обучать премудростям четырёхлетнего мальчишку было рановато несмотря на явный талант последнего. Паша Арсеньев, встреченный братом и сестрой в парке аттракционов, куда они выбрались в один из дней в целях развеять рутину, с лёгкостью переплёвывал любой самый мощный электровеник и с огромным отрывом перелётывал Карлсона, живущего на крыше. Размер шила, торчащего из пятой точки мальчишки, превосходил лом и становилось страшно представить, что из него вырастет через несколько лет, если даже сейчас мальчонка мог в одиночку оставить руины от средней руки мегаполиса размером с Рязань или Оренбург. Опуская обстоятельства знакомства с ходячим бедствием, Огнёв через два часа еле переставлял ноги, стараясь всюду поспеть за мелким бедствием, на полном серьёзе рассуждая об установке прижизненного памятника из чистого золота матери и няне двуногого урагана. Не заметь Владимир, как только что шлёпнувшийся мальчишка, до крови рассадивший коленку о брусчатку мостовой, походя потирает грязной ладошкой пострадавшее место и несётся дальше уже без ссадин, он бы прошёл мимо, но здесь сами боги велели ему взять след огольца и присесть на уши его маме. Итогом знакомства с семьёй Кошкиных стал устный договор через два года определить несносного аспида в ученики целителю, широко известному в узких кругах Н-ска. Да, с количеством подшефных адептов у Огнёва пока было не густо, но он предпочитал брать качеством. Судя по блеску глаз Анны и горящему в них огню любопытства, девочка выдоит знания из наставника досуха. Такие не отступают и это очень хорошо! На первых порах Владимир взялся за обучение Вики. Целителем и знахарем сестре не быть, её дары и таланты простираются в другой плоскости, но заговорить ранку или «накрутить ниточку» она оказалась вполне способна, как и снять мелкий сглаз или порчу. На этом всё, увы, зато администратором Вика оказалась «от бога» и закапывать подобный талант было бы форменным преступлением! На чём брат и сестра сошлись во мнениях, определив ниву высшего образования после окончания школы и получения аттестата в виде факультета Государственной службы в местном университете или в Москве. Там как карта ляжет и проходные баллы наберутся.

Несмотря на задержку возвращения княжны Вяземской, обещавшей быть через несколько дней, но задержавшейся на неизвестный срок по делам государевым, скучать Владимиру не приходилось. Однажды вечером настойчивый стук в дверь флигеля заставил брата и сестру отвлечься от составления ежемесячной налоговой отчётности, которую владельцу массажного кабинета и мелкому частному предпринимателю приходилось сдавать в обязательном порядке.

– Кого там черти на ночь глядя принесли? – глухо выругался Владимир, оторвавшись от отчёта и переглянувшись с Викой.

– Сам откроешь или мне мотануться? – тряхнула густой гривой сестра.

– Сиди уж, – ответил Огнёв, направляясь к двери.

Хмыкнув, Вика пристроилась на небольшом отдалении от спины старшего брата, за что удостоилась кривой ухмылки понимающего человека, не в первый раз сталкивающегося с кошачьим любопытством юной особы. Замерев у двери прихожей, любопытная барышня наблюдала за эмоциями брата, резко сменившимися с хмурого недовольства на искреннюю радость человека, увидавшего дорогих гостей:

– Трофимыч! Макхал!

Качнув головой от вида Владимира, радостно обнимающегося со взрослыми мужиками, один из которых имел ярко выраженные кавказские корни, Вика тихонько сбежала в свою квартиру. Ей не составило труда догадаться, что к брату приехали сослуживцы. Сейчас она определённо будет здесь лишней.

Пограничники приехали не с пустыми руками, привезя в баулах все необходимые компоненты для душевного мужского застолья. Во всеоружии, можно сказать.

– Рассказывай, Трофимыч, сыч лесной, какими судьбами вас ко мне занесло? – пригубив настоечки на кедровых орехах и закинув в рот кусочек ароматного балыка, бесподобно пахнущего дымком и травами, спросил Владимир казака.

– А просто так в гости мы заехать не могли, тем паче нам дали три недели отпуска без учёта проезда и пролёта? Командование расщедрилось, – подкрутив ус, прищурился казак, стрельнув взглядом в сторону каменнолицего Макхала.

– Могли, – кивнул Владимир, – тем более в отпуске, но ты мне не заливай и лапшу на уши не навешивай, я вас как облупленных знаю. В другой раз я тебе может быть и поверю, только не сейчас. Колитесь, мужики. Что случилось, Макхал?

Дело оказалось в Айшат, средней дочери Макхала.

– Ты говорыл чито заговоры на рэбятышэк знаэш, – пересилив внутреннее сопротивление, заговорил мужчина. – Айшат и Ахмат пят лэт муж и жэна пэрэд людми и Всэвышным. Ахмат харошый муж, – пожевав губы, Махал продолжил, – и Айшат харошая жэна, но Аллах Всемилостивейший до сых пор не даровал им дэтэй…

– Пусть приезжают оба, – прервал друга Владимир, мгновенно вникнув в суть проблемы. – Всё по воле Аллаха. Если Он позволит, я помогу им. Нужные травы ещё можно собирать, звони Ахмату немедленно.

Кивнув, Макхал достал из кармана телефон и вышел в соседнюю комнату, которую Владимир определил для ночёвки гостей.

– Как там парни, Трофимыч?

– Живы-здоровы, чего и тебе желают. Гостинчик тебе от всей заставы передали, только я тебе его не отдам, пока ты оружейный сейф не купишь.

– Неужели? – удивился Владимир, понимая, о каком «гостинчике» поведал Трофимыч.

– Что с бою взято – то свято! – воздел вверх указательный палец Горелый. – Для тебя сохранили, не сдали СИБовцам и контрикам.

– Дай хоть подержать их, – чуть ли не затрясся от вожделения и возбуждения Владимир.

– Во-о-т, – хихикнул казак, – узнаю Огонька! Подержать дам, с меня не убудет, но сначала…

Извлечённая из баула на стол легла остро отточенная малая сапёрная лопатка, по черенку которой вилась тонкая вязь кириллицей. Искусно вырезанные буквы сплетались в знакомые имена и фамилии сослуживцев.

*****

– Не тяни шею, а то в гуся превратишься? – усмехнувшись в вислые усики и потянув кончик куцей китайской бородёнки, наставник уселся в позе «лотоса» напротив Владимира. – Ничего с твоей сестрой не случится, пусть они с Джу посекретничают.

Огнёву оставалось только молча согласиться с наставником.

– Хорошо, что ты сам приехал. Твой заказ мы приготовили, – не удержавшись, Пётр сам кинул быстрый взгляд в сторону дочки и гостьи, которые, периодически хихикая, что-то увлечённо обсуждали в летней беседке. Улыбнувшись в бородёнку, он ловко перехватил правую руку ученика в районе запястья и повернул кисть Владимира ладонью вверх.

Палец мастера дженьцю коснулся тонкого шрама на ладони ученика:

– Это то, о чём я подозреваю?

Встретившись с требовательным взглядом наставника, Владимир смежил веки.

– Поздравляю! Кто удостоился чести стать твоим кровным братом?

– Братьями, – одними губами озвучил Владимир.

Ответив, Огнёв вспомнил, как тихо, украдкой сжимая кулаки, Макхал радовался известию о наступившей беременности дочери, а Айшат прямо светилась теплым внутренним светом. В тот вечер гости, готовившиеся следующим утром улетать домой, затеяли шашлыки и Макхал, распаливший на заднем дворе мангал, что-то неуклюже обронил о деньгах, на что получил от Владимира отлуп и обещание от всей русской души зарядить в «табло», если в чью-то бородатую, убелённую сединами голову ещё раз залетит подобная мысль, а Трофимыч на чеченском языке обронил несколько фраз, от чего горец заскрежетал зубами и потянул из ножен обоюдоострый нож. Айшат и Ахмат, попытавшиеся что-то сказать отцу и тестю в одном лице, от одного взгляда последнего проглотили слова, готовые слететь с языков. Под ироничным взглядом Трофимыча, на лицо которого легло нечитаемое выражение, Макхал распростер ладонь над горящими полешками в мангале и полоснул по ней бритвенной остроты лезвием ножа. Действуя по наитию и по подсказке родовой памяти, Владимир взял протянутый ему нож и также порезал руку. Красные капли, стекающие с рук, стиснутых в крепком рукопожатии над горящим огнём, с шипением испарялись на красных углях.

– В полку кровных братьев прибыло, – ухмыльнулся казак, полосуя собственную ладонь. – Я с этим горным орлом двадцать лет как побратался, думал он от меня хоть ума наберётся, а он по-прежнему чуть что за нож хватается. Вот как его одного хоть куда-нибудь отпускать, а так за младшим братиком присмотрит и за племяшкой проследит, чтобы ночью не украли красавицу.

Кровавая ладонь Трофимыча легла сверху, капли крови на углях зашипели сильнее.

– Я сейчас бинт принесу, – метнулась в дом Вика.

– Не надо, – ответил Владимир, отпуская дар целителя на волю.

Вскоре на ладонях троих мужчин остались тонкие шрамики, как напоминание о прошедшем ритуале.

– Мой дом, твой дом, – абсолютно без акцента сказал Макхал, глядя в глаза Владимира. Он ещё много чего говорил, но это уже не оказалось не важно, так как главное было сделано и сказано в момент оглушающей тишины, когда кровь шипела на углях.

Сейчас, вспоминая вечер и длинную ночь на заднем дворе, Владимир искренне улыбался, запоздало радуясь такому нежданному пополнению в семье с обретением великовозрастных братьев.

– Так получилось, – отпустив воспоминания, ответил он наставнику.

– Можешь не продолжать, – отпустив руку ученика, Пётр, привычным жестом потеребил кончик бороды. – Ты и они достойны друг друга. Лучший выбор представить трудно. У твоей сестры появились хорошие дядюшки и защитники. Ты изменился, стал взрослее, спокойнее и сильнее. Раньше я обучал маленького котёнка, а сейчас передо мной взрослый тигр. Осторожней, другие хищники тоже чувствуют твою растущую силу, они понимают, что ты ещё растёшь, но ни они, ни я не скажут в кого ты вырастешь окончательно. С одной стороны, я слышу рычание тигра… С другой… С другой до моих ушей долетает журавлиный клёкот. Тигр с мудростью, благородством и справедливостью журавля…

Пётр вздохнул, вновь покосившись на беседку и прислушавшись звукам, доносившимся из дома и из летней кухни.

– Тигры не летают и крыльев не имеют. Будь осторожен, мой ученик, тебе предстоит одно из самых тяжёлых испытаний. Не каждый, владея силой, подобной твоей, способен остаться человеком, но ты справишься. Не спрашивай, откуда такая уверенность, просто я это знаю, но я хотел поговорить… попросить не об этом…

– Джу? Вы поэтому просили приехать, учитель?

– Да, ты всегда был на диво проницательным. И, я вижу по твоим глазам, что ты сам догадался о причинах моей просьбы.

– Джу видит предков?

– Как и ты, и неё проснулся дар лечить наложением рук. Я многому обучил дочь, но здесь я бессилен, в отличие от тебя и тех, кто стоит за твоими плечами в прошлом. Я мог бы найти мастера в Китае, многие, не раздумывая, согласятся стать её наставниками, и взяться за обучение девочки. Беда в том, что я потеряю дочь, понимаешь, почему?

– Догадываюсь, – печально ухмыльнулся Владимир.

– Ты же её не отберёшь. Джу сама об этом говорила. Я доверяю мнению дочери, – маска невозмутимости вновь дала трещину с очередным взглядом в сторону беседки. – Не беспокойся, она ни на что больше не претендует, если ты вдруг об этом, я давно нашёл ей жениха.

– Остаётся вопрос образования и школьного аттестата. До начала учебного года остаётся неделя. В Н-ске я смогу устроить Джу в простую школу, о колледже придётся забыть до следующего года и до переводных экзаменов. Здесь, кстати, надо забрать документы из её старой школы.

– Мы заблаговременно позаботились о них.

– Значит, учитель, вы заранее планировали отправить дочь со мной.

Пётр пожал плечами. Зачем отрицать очевидное?

– Тебе, кстати, не помешает помощница с сертификатом подмастерья дженьцю. Ты же не планируешь закрывать кабинет?

– Разберёмся, – погружаясь в мысли, кому и в какой очерёдности звонить, рассеянно ответил Владимир.

Огнёв подозревал, что спонтанная поездка в Харбин и на родную заставу обернётся очередными изменениями в жизни, но не думал об их крутизне, ведь полуночные гадания на костях молчали о грядущих «коленцах». Теперь хочешь не хочешь придётся погружаться в жизнь Ведагора и других, чуть менее знаковых предков. Прежде, чем учить, учиться придётся самому.

Вике понравился Дальний Восток и Маньчжурия. Дикая природа и сплошное море тайги никого не оставят равнодушным, ещё бы слепней и паутов с комарами поменьше… А тот факт, что домой они возвращаются в увеличенном составе, а любимый брат кроме опекунства над нею стал опекуном черноволосой хохотушки восточных кровей, Викторию нисколько не удивил и не шокировал – это же Вова! Давно пора привыкнуть, что у него всё не так, как у простых людей.

*****

Не успели Огнёвы с новым членом семьи переступить порог и смыть с себя дорожную пыль, как у крыльца флигеля нарисовался худой субъект с тёмными кругами под глазами и фартуком обвисшего живота, что угадывался под великоватым костюмом.

Глядя в окно, Владимир с трудом признал дородного губернского чиновника, из-за которого Огнёву некогда впаяли солидный штраф. На большее губернская Фемида в лице судьи не осмелилась, чтобы не обрушить на служителей закона гнев народа, толпы которого заполонили свободное пространство вокруг здания суда. Сам чинуша также угодил под асфальтовый каток правосудия, на следующий день поменявшись местами с Владимиром…

– Вов, – на плечо Владимира легла горячая ладошка сестры, – это же тот жиробас, помнишь? Он что, два месяца с горшка не слазил. Как сглазили уродца, не ты ли часом, признайся.

– Если бы его сглазил я, мелкая, пузанчик бы уже у райских врат околачивался, а не тряс у нас под окном фартуком из былой роскоши.

– Он так и будет у нас под окнами дежурить?

– Сейчас разберусь, а ты с Джу чайник поставь и бутербродиков настругай, иначе я вас с голодухи вместе с тапками слопаю.

Раздав указания, Владимир вышел на крыльцо, сверху вниз глядя на кинувшегося к нему чиновника.

– Христом Богом прошу! – белугой завыл Турчинов. – Простите меня! Я всё понял, я всё для вас сделаю, только снимите проклятье!

– Ничего вы не поняли, господин Турчинов, – презрительно ответил Владимир, отодвигаясь от завывающего на все голоса неадеквата.

– Прошу вас! Помилуйте меня! – захлёбывался слезами бывший толстяк, бухаясь на колени и цепляясь за ноги парня.

Огнёву стало противно:

– Не у того вы прощение вымаливаете, господин Турчинов. Вспомните, кого вы ещё обидели в тот день и кого помойными отродьями называли. Проваливайте с глаз моих, пока я полицию не вызвал.

– Вы не умеете ходить по лесу, – не оборачиваясь, обронил Владимир.

– Да, не умею, ты прав, – голосом княжны Вяземской отозвалась фигура в цифровом камуфляже.

– И вы тоже, – лёгкий смешок снесло ветром, но та, кому он предназначался, услышала язвительную фразу. На кисти поднятой вверх правой руки можно было разглядеть три пальца.

Задавив раздражение и иронично поведя подбородком, Наталья незаметным для постороннего наблюдателя жестом приказала охране, сопровождавшей её от самого посёлка, оставаться там, где они находятся, а сама направилась к бывшему ученику, увлечённо кормившему белок.

– Здравствуйте, наставница, – проводив взглядом возмущённо затрещавших белок, порскнувших на кедры, Владимир поприветствовал княжну. – Странно встретить вас посреди Маньчжурской тайги. Не слишком ли далеко от Н-ска?

– Здравствуйте, Володя, в самый раз, – приняла игру Наталья, подхватывая Владимира за локоть, тем самым как бы приглашая молодого человека к променаду по шумному кедрачу и без слов перехватывая инициативу себе, но насмешливо вздёрнутые уголки губ кавалера серьёзно пошатнули уверенность женщины.

– Действительно, чего это я, никто не будет искать Ворожею за семь тысяч вёрст от столицы, тем паче она там на виду у наблюдателей. Старый добрый грим творит чудеса, никакие цифровые технологии не справятся.

– Согласна, зачем улучшать то, что и так неплохо работает. А ты не забыл урок, как я посмотрю. Да, признаю, недооценила я вас, Володя.

– Зато жизнь не так пресна – всегда есть шанс узнать что-то новое. Как я понимаю, наставница, вы оказией решили вернуться к обещанному разговору на много миллионов рублей?

– Оказией? – повела бровью Наталья.

– Не настолько я важная шишка, – пнув ногой вышелушенную белками «паданку», сказал Владимир, – чтобы вы летели по мою душу на край света или ждали, когда я на осенних каникулах повезу Джу на встречу с родителями. Простая логика утверждает иной сценарий событий, и я оказался приятным дополнением к другим делам, ради которых вы наведались в Харбин и местную глухомань. Подозреваю, за мной приглядывают одним глазом, а где и двумя, вот вам и сообщили. После известных событий иметь информатора на заставе в Казаковке вам сам бог велел.

Внутренне хмыкнув, Наталья ответила парню невесомой улыбкой.

– В логике, Володя, вам не откажешь. Только ваша логика малость ошибается: вы не «приятное дополнение», а очень приятное дополнение. Я бы сказала, что приятный во всех отношениях сюрприз. Упускать шанс приватной беседы без лишних глаз и ушей греху подобно.

– Без лишних? – пришло время Владимиру зеркалить жесты княжны с приподнятой бровью.

– Слова «личная преданность», Володя, вам о чём-нибудь говорят?

– Больше, чем вы можете себе представить, наставница.

Сделав несколько шагов, пара остановилась в тени лесного великана с неохватным стволом и макушкой, щекотящей мягкие подбрюшья облаков.

– Лучше встать ближе к стволу, – сказал Владимир, – главное к коре не прикасайтесь, аккуратно, иначе в смоле уделаетесь. Мне не улыбается оказаться обвинённым в нанесении увечья путём организации встречи случайной тяжёлой паданки с вашим темечком. Вот, здесь под толстыми ветками будет вполне комфортно. Если сверху что-нибудь сорвётся, то ему придётся поскакать по ветвям. Что ж, Ваша Светлость, предлагаю приступить к основному блюду.

–Володя, вы не представляете, как двояко это прозвучало. Так, наверное, говорил Серый Волк Красной Шапочке, да сексуальный подтекст никто не убирал.

– Только нам стоит разобраться в ролях, неизвестно, кто из нас зубастый волчара, а кто девочка с пирожками в корзинке. Охотники за спиной хоть и далеко, но блюдут и глаз не спускают. Особенно одна дама гренадёрских пропорций со снайперской винтовкой в руках. Она не из той троицы, которой вы приказали не вмешиваться, а из второй группы. У меня информаторов здесь чуть поболее вашего и всех чужаков в Иннокентьевке и Казаковке срисовали в миг. Наталья Андреевна, прости за откровенность и грубость, вряд ли вы не знаете, но у нас с Джу завтра самолёт и время не резиновое.

– Бог мой, какой кавалер! Какая обходительность! Я под впечатлением и трепещу. Как хрупкая девушка я не могу устоять перед вашим красноречием, Володя. Что ж, приступим, как вы метко выразились, к основному блюду…

Через полтора часа Владимир сидел на берегу ручья, задумчиво наблюдая за игрой солнечных зайчиков и мелких рыбёшек в воде.

– Время собирать камни, как говорила княжна, а гора – это камень или нет? По плечу ли ноша?

*****

– Кто там, дорогой? Ты опять принимаешь кого-то на ночь глядя? – прочитав вечернюю сказку и уложив детей спать, Мария Александровна заглянула в кабинет мужа.

– Ты не представляешь, Маша, какая кошка, которая гуляет сама по себе, решила заглянуть к нам на огонёк, – улыбнулся император, вставая навстречу супруге и невесомо чмокая её в тёплые губы. – Вон, полюбуйся…

Вернувшись к рабочему столу, император развернул к супруге монитор компьютера, на экран которого он вывел изображение с внешних камер наблюдения.

– Чапает по заднему двору и никакая охрана ей нипочём. Думаю, бравые спецназовцы её даже не заметили. Ох, не зря нашу недотрогу в школе Ведьмой кликали.

– Тьфу на тебя, где ты цепляешь эти словечки, дорогой? «Чапает», придумал тоже. Прекращай засорять язык всякой дрянью, я всё Наташе расскажу, как ты меня обижаешь и не слушаешься, она тебе быстро плешь проест и заставит строем ходить!

– Как же ты жестокосердна, душа моя, – император отошёл от стола и сжал нежную половину в объятиях. – И не жалко тебе меня?

– Жалко у пчёлки, свет очей моих. Если тебе тебя самого не жалко, работаешь ночь за полночь, мне тем более не жалко. Вот возьму и отдам Наталье на десять минут на расправу, она знаешь, как мозги на место быстро вправляет.

– Солнце моё, не сыпь мне соль на сахар, Я обещаю исправиться.

– Обещать не значит жениться, – едко прокомментировала императрица неосторожно обронённую клятву супруга. – Ладно, ты тут пёрышки приглаживай, да бронежилет с каской примеряй, чтобы Наташа скалкой не поколотила, а я пойду, чайник поставлю… Или чего покрепче приготовить?

– А можно мне только «покрепче» и без чая?

– А тебе в Питере лаптем звонили! – шутливо хлопнув мужа ладошкой по голове, Мария ловко высвободилась из кольца рук и скрылась за дверью.

Развернув монитор обратно, император задумчиво потёр небритый подбородок.

– Неспроста ты, Наташа, заявилась. Ох, неспроста да на ночь глядя. Ведьма и есть, с какой стороны ни глянь.

Через десять минут гостья и хозяева с комфортом расположились в удобных креслах в каминном зале, наслаждаясь великолепным чаем под треск поленьев в приятном полумраке, разгоняемом живым светом огня, танцующего на темнеющем дереве.

– Ну, рассказывай, подруга, за каким «надом» тебя в Желтороссию носило? – хрустнув печеньем, задал вопрос император, искоса поглядывая на разомлевшую у камина гостью.

– Как в Желтороссию? – удивилась Мария. – Наташа же здесь и в Ярославле была? Или я чего-то не знаю?

– Наташ нынче много, душа моя, некоторые даже освоили умение раздваиваться, – усмехнулся венценосный хозяин дома.

Поставив фарфоровую чашку на блюдце, княжна блаженно вытянула ноги. Языки пламени, отражающиеся в линзах узких очков Натальи, казалось, танцевали не на потрескивающих полешках, а выплясывали в глубине тёмных глаз женщины, превращая ту в мистическое существо с ликом умиротворённой женщины.

– Маша, стукни его по голове или я сама наверну по его черепушке чем-нибудь тяжёлым.

– Не надо его бить – он хороший! – заступилась за супруга императрица, ласково погладив того по плечу.

– Этот «хороший» всю школу меня изводил и за косы дёргал! У-у, так бы и прибила поганца!

– Ага, невинная овечка, – пошёл в наступление самодержец, – а ты не помнишь, кто меня книгами и линейками лупил?

– Мало лупила! Маша, ты не представляешь, как я рада, что он на тебе женился! Боюсь, если бы наши родители сговорились, и он меня повёл под венец, то торжественное бракосочетание тихо бы перетекло в панихиду. Я бы его у аналоя придушила, чтобы два раза не возвращаться! Вот ей богу, косу бы на шею гаду накинула и удавила!

– Говори, дорогой, за что Наташа на тебя так зла? – недобро прищурилась Её Величество. Будь в нежных женских руках раскалённые клещи, им бы давно нашлось применение, но за неимением оных, взгляд Марии начал прикипать к каминной кочерге.

– Оговор это и понапраслина! – попытался отбиться император.

– Понапраслина, говоришь, – змеёй прошипела Наталья. – Я, Маша, действительно летала в Харбин, инкогнито только, а здесь двойник моё присутствие обозначал, но только наш мальчик с желтой болванкой на голове, послал за мной пригляд. Тайный, как он думал. Так его команду вместе с бывшей биатлонисткой чуть под кустиками не прикопали. Твою команду, милок, местные лесовички ещё на подходах срисовали и приняли за киллеров, так что мне пришлось очень напрячься, доказывая этим злым лешим, что киллеры вовсе не киллеры, а прикрытие на дальних подступах. Нашли же, прости господи, кого в тайгу направить. В общем, ты и директор СИБ мне должны теперь как земля крестьянину.

– Наташа, если не секрет, а зачем ты в Харбин летала? – не утерпела Мария Александровна.

– Не секрет. Камни собирала, – достав откуда-то из недр одежды носитель информации, Наталья передала его хозяину. – Можешь закрыть шторы и включить проектор на стену.

– И как урожай? – криво усмехнулся император.

– Богатый! Сейчас поделюсь, не знаю, унесёшь ли.

– Тут своего таскать не перетаскать, ещё и ты наваливаешь, – обиженно крякнул император, пробежав пальцами по пульту управления мультимедийной установки.

Чихнув пылью, чем заслужив крайне неодобрительный взгляд Её Величества, тяжёлые портьеры закрыли окна, над установленной в углу столешницей замигали разноцветные огни сигнальных светодиодов. Включилась система безопасности, на толстых внешних стеклопакетах заработала вибрационная установка, делающая невозможной съёмку звука с помощью лазера. Сбросив обувь и возложив ноги на низкий пуфик, княжна Вяземская только блаженно щурилась, никак не реагируя на манипуляции хозяина резиденции.

Тихонько зажужжав двигателем, с потолка перед камином опустилось белое полотно экрана.

– Сибарит вы, батенька, – усмехнулась Наталья, принимая из рук хозяина пульт управления проектором, – но ты не переживай, я не в претензии. Эх, Маша, нам бы чего покрепче чая соорудить…

– Зачем это?! – всполошилась императрица. – На ночь глядя.

– Просто поверь мне, – тяжело, совершенно не по-женски проскрипела Наталья, – себе тоже не забудь плеснуть. В том, чем я сейчас нагружу ваши головы, веселья мало. Я бы высказалась иначе, боюсь только тогда мне не избежать мытья рта с мылом, поэтому…

– Я поняла, – перебив гостью, тяжело ответила Мария, направляясь к замаскированной в стене дверце бара.

– А Маше обязательно это знать? – вопрошающе махнул рукой император. – Может ей к детям пойти?

– Обязательно! – отрезала Наталья. – Я вам сейчас, как цыганская гадалка, о прошлом, настоящем и будущем рассказывать буду. Особенно о будущем, а оно, согласно прогнозам моего «прогнозного бюро», мрачнее мрачного и светлых пятен в нём не предвидится если мы завтра же не начнём шевелиться. Кстати, разговор будет и о детях тоже.

– Да, подружка, умеешь ты поднять настроение, – Мария подкатила к креслам столик на колёсиках с «горячительным» и парой тарелок заранее нарезанных закусок.

– Зря я что ли пять лет в военной академии училась, нахваталась по верхам у преподавателей, хотя до того же полковника Кольцова мне как до луны задним ходом. Вот кто умел поднимать настроение одним своим видом! А я так, жалкий подражатель, плагиатор на полставки, – на публику посокрушалась княжна, выводя изображение на экран.

– Опять графики! – рыкнув раненым зверем, император ладонью закрыл глаза. – Как они мне ос… надоели!

– Слышь, твоё ампираторское величество, ты не гунди, а будь добр выбраться из раковины.

– Ладно-ладно, я в порядке, пилить меня позволено только одному человеку, а ты, Наташа, как ни крути не входишь в этот короткий список.

– Тогда не обижайся, если я тебе просто вынесу мозги и доведу до непроходящей мигрени. Маш, побереги мужа, следующую неделю ему будет не до запилов, а может и дольше. Ладно, шутки-шутками, а на экране перед нами данные по эпидемиям с середины двадцатого века. Хотела окунуться в тему поглубже, но не стану, пояснительную записку сами потом почитаете, скажу лишь то, что это один из вопросов, над которыми работал покойный Грачёв Игорь, Царствие Небесное ему. Резюмирую: человечество проигрывает войну вирусам и теряет иммунитет как вид. Прошу не перебивать, все вопросы потом.