Текст книги "Знахарь (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

– И ты посоветовала ему привлечь Горелого, так?

– Да, по-моему, неплохо получилось, – немного самодовольно улыбнулась императрица, но глядя на хмурое выражение лица собеседницы, посуровела. – Наташа, скажи, а наш уникум реально планирует уехать или это твои игры?

– Реально.

– Ты поэтому летала в Н-ск?

– В том числе и поэтому, – не стала скрывать Наталья одну из причин поездки.

– Судя по выражению твоего лица, встретили тебя не очень. Скажи, чаем хоть напоили? – ёрнически спросила Мария Александровна.

– И чаем напоили, и мордой по столу повозили, – Наталья одним ёмким предложением поведала итоги поездки.

– Тебя? Впрочем, я не удивлена. Если у кого и хватит духу, то только у него. Рассказывай, мне уже интересно, за что ты удостоилась чести знакомства лица и столешницы.

– Смотри, Маша, ты сама напросилась…

Немного «повтыкав» на пламя в камине, Наталья принялась за рассказ, сухо, как на докладе, описывая ситуацию. Начала она с драки Огнёва с княжичем Васильчиковым и её явными и тайными последствиями. Старый князь Васильчиков, обладающий гигантским опытом и обширными связями, решил наказать обидчика внука, действуя через СМИ и различные общественные организации. Работа шла через целую цепочку лиц, чтобы невозможно было отследить заказчика статей, посредством которых в умы людей вбрасывалась мысль, что дар, полученный Н-ским целителем, надо использовать во благо. Слишком ценен он. Молодой человек почивает на лаврах, а должен работать во благо… Должен бесплатно лечить детей, ведь они наше будущее и самое главное, что у нас есть. Должен отдавать дань уважения ветеранам и прилагать как можно больше сил к их выздоровлению, ведь они отдали силы и здоровье ради защиты таких, как он. Должен всем… За постулатом «должен» предельно аккуратно вставлялся второй – «недостоин». В общем, с лёгкой руки князя Васильчикова и молчаливого одобрения губернатора и, как это ни печально признавать, императора, началась тихая травля одного конкретного человека.

Каким образом здесь оказался замешан Его Величество, он же друг и одноклассник княжны Вяземской? Её Величество же не станет отрицать, что Васильчиковы всегда принадлежали к лагерю сторонников самодержца? Не станет, тем более барон Корф является прямым ставленником коронованной особы. Никто ни от кого данный факт и пикантную подробность не скрывает. К тому же за Владимира началась подковёрная грызня, зачинщиками которой выступили неназываемые пока отделы СИБ. Слишком заманчивые перспективы манили многих. Его Величество то ли не сказал директору СИБ, что Огнёв «застолблён» Ведьмой, то ли, наоборот, напутствовал «рекрутёров», но именно с его одобрения и, фактически, его же людьми, началось планомерное обкладывания Владимира Огнёва со всех сторон.

Если в столице и в аппарате губернатора думали, что деревенский увалень ни о чём не догадывается и смиренно позволит загнать себя в стойло, то они глубоко ошибались. «Дичь» вычислила все поползновения и решила махнуть ручкой охотникам. Влиять же на неё на Дальнем Востоке в силу некоторых обстоятельств и специфики региона было бы несколько затруднительно. К тому же Огнёв быстро вычислил заказчика с дирижером. Теперь за их шкуры Наталья ломаной копейки не даст.

Да, её вина в том, что она понадеялась на авось, решив, что на её заявленного протеже никто в здравом уме не посмеет посягать и точить зуб. В нарушение договорённостей она умыла руки, допустив манкирование обязанностями в отношении Огнёва. Княжна сокрушённо повела подбородком – посмели ещё как! «Загонщики» правильно рассчитали, что сама Вяземская окажется скованной по рукам и ногам паутиной законов и системой взаимодействия силовых органов и спецслужб. Ошиблись они в одном, Огнёв никак не был вставлен в подобные рамки, если не имеются в виду рамки совести, поэтому он оказался выведен за скобки уравнения. которых вбрасывался.

– Ты ведь не просто так на последнем акцентируешь внимание? – ухватила суть Мария.

– Просто только мухи…, – будто бы сплюнула княжна. – Повторю – Огнёв не ограничен разного рода «рамками» и «противовесами».

– Понятно, – протянула императрица, темнея лицом.

– О, смотрите, кто к нам заглянул на огонёк!? – в проём бесшумно отворившейся двери шагнул до безобразия бодрый император.

– Ты задерживаешься, дорой, – попеняла супругу Её Величество, опустив приветствие.

– По уважительной причине, дорогая. Я уже собрался выезжать от Павла, как ему позвонили, что князь Васильчиков умер, а сейчас по дороге мне сообщили, что у его сына инфаркт…

Наталья Вяземская отвернулась к камину. Стоит принять к сведению, что Владимир принялся воплощать угрозы…

*****

Ускользнув от наблюдения, точнее, заставив филёров СИБ думать, что он, наплевав на репутацию, заперся в гостиничном номере с девицей по вызову, Владимир отправился на встречу с сестрой. Инкогнито, естественно, ведь официально он «спускает пар» и «давление в баках». Дабы оставаться неузнанным и не бояться оказаться «засвеченным» на многочисленных уличных и прочих камерах видеонаблюдения, Огнёв профессионально загримировался.

Тончайшие кожаные перчатки, несколько месяцев назад купленные в магазине приколов и розыгрышей, создавали иллюзию старческих рук с пигментированной дряблой кожей и узловатыми пальцами, которые венчали толстые надтреснутые ногти. Контактные линзы без диоптрий превратили полные краски юные глаза в поблекшие очи много повидавшего и пожившего человека. Накладная горбинка изменила форму носа, а аккуратная седая борода с белыми прядями парика, торчащими из-под шапки, довершали внешний образ, фотография которого красовалась на одном из паспортов с двуглавым орлом на обложке. Документы в нескольких экземплярах на разные личности Владимир состряпал через столичный криминал. Подделки высочайшей степени достоверности он заказывал не сам, а через, так сказать, посредника другого посредника. «Лавэ» прошло через цепочку из несколько рук, каждая из которых отщипывала свой процент, но потраченное бабло не зря обрело новых хозяев, да и заказчик остался доволен.

Теперь Огнёв сам себе напоминал иностранного шпиона, крадущегося к дому Вики. Правда в высоком высохшем старике в некогда модном, но видавшем лучшие годы кашемировом пальто, никто не признал бы иностранца. Благо в памяти потомка ассасина отложилось несколько образов престарелых предков, поэтому изображать почётную старость в походке и поведении не составило труда. При этом столицу застиг очередной снегопад из целой череды, обрушившихся на Москву циклонов, и никто не засматривался на старика с тростью, поздним вечером прогуливающегося по улице и наслаждающегося белыми снежинками густой белой круговерти. Как известно, старикам свойственны причуды.

Вика задерживалась. Покряхтев по-стариковски, Владимир поднёс к глазам левую руку, якобы подслеповатыми глазами рассматривая крупный циферблат часов на запястье, между делом внимательно контролируя окружающую обстановку. Взгляд его зацепился за двух джентльменов, ошивающихся около автопарковки. Вновь подняло голову чувство опасности и засосало под ложечкой…

Больше недели он мучился от нехороших предчувствий, голодными собаками начавших грызть его аккурат после завершения последнего разговора с княжной. Её Светлость, смотрящая на строптивого ученика с другой стороны экрана, выглядела уставшей и несколько, выражаясь эзоповым языком, потасканной. Впрочем, положа руку на сердце, эзоповость выражалась не следами аморального поведения и разнузданного кутежа, а помятостью, характерной для бесчисленных и выматывающих забегов по различным чиновничьим кабинетам. А так как в нашем случае над головой княжны количество жердей государственного курятника по пальцам одной руки пересчитать было можно, даже пары-тройки хватит, то «заклёвывали» её «наседки» изрядного веса и положения. Видимо небо над головой Натальи Андреевны давно не имело возможности похвастать ясным солнцем и безбрежной синевой – затягивало его и затягивало изрядно. Владимир также на собственной шкуре чувствовал, как сгущаются над ним тучи. После небольшого периода спокойствия возобновилось давление губернатора, за ним и, по-видимому, с его подачи начала изгаляться чиновничья братия, из месяца в месяц задиравшая медицинскому центру суммы платежей за коммунальные услуги. Параллельно с коммунальщиками активизировались различные надзорные органы начиная от налоговиков-фискальщиков, заканчивая санитарно-эпидемиологическим надзором и комиссиями от губернского минздрава. То олень трясёт папкой с гербовыми бумаги и выписывает предписание, то тюлень.

Огнёв видел корень проблемы и откуда ноги растут тоже догадывался, тем более княжна в последнем разговоре иносказательно обмолвилась, что её «оттирают от источника» с подачи того, против кого она не пляшет, а взывания к логике и здравому смыслу в случае Огнёва не помогли. Видимо те, кто выше княжны по положению, наплевав на все препоны, не мытьём так катаньем решили прибрать «актив» к рукам. Благо наставница и ученик беседовали по зашифрованному каналу, и Вяземская вновь приподняла завесу интриг, намекнув о желающих выкупить долю Огнёва в медицинском центре. Мол, это единственное, чем она может помочь в сложившейся ситуации. Ясно-понятно, что таинственный «инвестор» откликается на имя с большой буквы «Н». Деньги переведут в тот же момент, как совладелец решится на продажу, а грамотный юрист-стряпчий обеспечит юридическую чистоту хоть задним числом. В целом разговор получился скомканный, но переполненный намёками, из которых Владимир выцепил для себя главный – завуалированный совет как можно быстрее забирать сестру из Москвы.

Даже самому тупому валенку было понятно, что в СИБ решили играть ва-банк, ударив по слабому месту молодого человека, абсолютно не понимающего мягких намёков, а Владимир небезосновательно тешил себя, что он умнее валенка. Что ж, этот намёк он понял, под прикрытием приближающихся рождественских каникул отправив Джу и Анну в Харбин и убрав на сайте запись больных на праздничные дни. Взвесив все за и против, долю в медцентре он также втихомолку продал, зарегистрировав и проведя сделку через московского стряпчего, который, вот голова садовая, «забыл» направить бумаги в Н-ск в положенный срок, оттянув передачу на максимально возможную по закону дату. Подготовив почву, тщательно проинструктировав близких и разделавшись с прочими делами в Н-ске, Владимир, собирая на спину проклятия, к неудовольствию целого сонма жаждущих и больных, полетел в Москву на очередную, никому не нужную конференцию по народной медицине.

Как он и подозревал, в Первопрестольной также оказалось не всё гладко. Одарив зевающую из-за ранней побудки сестрёнку «деревенскими» разносолами, захолустный гость принялся внимать столичным новостям, в которых проскальзывала настороженность Вики. Нет, в учёбе у сестры было всё в порядке, сессию она сдала досрочно и планировала вылететь в Милан, оставшись в России из-за непонятного форс-мажора агентства, о котором ей сообщили буквально за пару часов до самолёта. Съёмки сорвались, но это полбеды. С месяц назад вокруг сестры начали виться нахальные молодые люди, с упорством, достойным лучшего применения, набивающиеся к ней в друзья и чуть ли не в женихи. Если бы не Вова – молодой человек, с которым она тренируется в зале, она бы не знала, как отбиться от нахальных проходимцев. На вопрос, давно ли оный тёзка любимого брата посещает зал, Вика наморщила лоб и отмотала ленту событий на два месяца назад.

– Так-так, значит Вову к тебе подвели ближе к концу октября, – под нос себе пробубнил Огнёв. – Тонко работают. По срокам всё сходится. И как тебе молодой человек? И почему я о нём не знаю?

– Ну-у, – мило запунцовев щеками, протянула Вика. – Он не такой… Почему ты всё сразу сводишь к чернухе и шпионским играм?! Знаешь, он чем-то на тебя похож. И внешне, и вообще…

– На это и был расчёт, мелкая.

Вика впервые за год обиделась, не став слушать брата, а Владимир решил не добивать сестру фразой о клюнувшей на приманку рыбке, поставив в голове зарубку разобраться с мускульным «воблером». Ничего, сестрёнка у него дружит с головой и сумеет протиснуться через розовый гормональный кисель как бы больно и горько от этого ей не было.

Подчиняясь интуиции, Огнёв в тот же вечер решил проследить за влюблённой непоседой, однако планы пришлось корректировать из-за обнаруженной слежки. Устранение препятствий отняло больше двух часов, зато теперь Владимир имел возможность наблюдать за сестрой, бегущей к дому от автобусной остановки. Бросив недокуренные сигареты в снег, гоповатого вида «джентльмены» с автопарковки двинулись на перехват девушки, построив маршрут так, чтобы выйти ей за спину аккурат у тёмного прохода в соседний двор, где дополнительную темень создавало кирпичное здание трансформаторной подстанции и несколько рекламных щитов, освещение которых, как на зло, сегодня не работало. Накинув на себя отвод и включив закреплённую на отвороте видеокамеру, Владимир заскользил следом за «гопниками», краем глаза отмечая молодого человека в зимней спортивной одежде недалеко от автобусной остановки. Внутренний голос подсказал Владимиру о нарисовавшемся тёзке. Гопники. Тёзка. Ну-ну…

Гопники прибавили ход, едва только достигли угла трансформаторной будки. Заслышав скрип снега за спиной, Вика обернулась.

– Притормози, милашка!

Вынырнувший из-за угла мужчина протянул к ней руки и вдруг хекнул, прогнувшись в спине, его напарник удивлённо уставился на товарища, рухнувшего в грязный сугроб, запятнанный собачьими излияниями.

– Ц-ц-ц, нехорошо, касатик, на отроковиц нападать, – крутнув в руке трость с массивным набалдашником, прошамкал седовласый старик, появившийся за спиной бандитов.

– Ты на кого пасть раззявил, старый пень! – отмер второй гопник, выхватив из кармана нож.

Больше ничего сказать он не успел. Дед качнул корпус влево, трость, будто свившаяся в спираль змея, выстрелила в грудь нападавшего.

Ловко увернувшись, бандит, разгадавший маневр старика, высокомерно ухмыльнулся и рухнул рядом с компаньоном. Вике показалось будто до того, как отморозок отправился в бессознательный полёт до зассаного сугроба, глухо брякнуло что-то металлическое.

– Не молчи, красавица, крикни что-нибудь жизнеутверждающее. «Помогите», к примеру, – оглядываясь на заметаемую снегом дорожку, проскрипел старик, сверкнув белыми зубами вставной челюсти.

– Помогите! – негромко крикнула ошеломлённая Вика.

– Довольно, красавица, тебя услышали.

Сквозь снежную пелену послышался топот быстро бегущего человека. Из-за угла показалась мужская фигура.

– Хэк! – под глухой металлический бряк выпустил из рта облачко пара молодой человек в зимнем спортивном костюме. Вынырнув из тени, старик тростью ловко подсёк ноги несостоявшегося спасителя.

– Вова!

– Ц-ц-ц, не спеши, юница, и не кричи, твой брат просил одним глазком присмотреть за тобой, а тут двумя следить приходится. Ты не ругайся на него. Не зря он беспокоился, как видишь. Эх, стар я уже для всего этого, – долбанув набалдашником одного из шевельнувшихся гопников, противно скрипнул морщинистый защитник юных дев. Наклонившись, он подобрал выроненный бандитом нож. – Не спеши, сейчас добрый барчук поведает нам, как его звать-величать по-настоящему. Красавица, будь ласкова, схоронись за рекламой. Благодарствую, милая.

– Лежать! – будто непослушному псу скомандовал старик, «награждая» очередным ударом неугомонного бандита.

Отправив «гопника» в страну грёз и розовых пони, старик парой точно выверенных ударов «отсушил» руки Вовы.

– Кхе-кхе, приступим, помолясь…

Бритвенной остроты лезвие ножа взрезало мотню и ширинку спортивных штанов…

*****

Наслаждаясь великолепным кофе, любовно сваренным Ахметом, Мария Александровна блаженно щурилась, разглядывая Н-ск из окна гостиничного номера.

– Как всегда бесподобно, Ахмет-бей, – улыбнулась Мария повару, чистокровному турку с простонародной фамилией Челик. – Мои девочки (взгляд императрицы стрельнул в сторону мило смущающихся фрейлин), как бы они не старались, никак не могут приблизиться к вашим шедеврам.

Румяненький, как пирожок, невысокий круглолицый мужчина с тёмными южными очами, почтительно застывший у кофейного столика, польщённо приложил руки к груди напротив сердца.

– Премного польщён, Мария-ханым, только не просите опять поведать мои секреты своим боевым пэри, оставьте бедному старику счастье радовать вас лично приготовленными блюдами и кофе.

Несмотря на восточную внешность и отсутствие в жилах хоть капли славянской крови, Ахмет по-русски говорил чисто, без акцента. Таки сказалось то, что Челики переехали в Россию после Второй Великой войны из разорённой войной Турции. И пусть Ахмет не родился в стране вечных снегов, это не помешало ему всем сердцем влюбиться в новую родину и жениться на простой русской девушке, несмотря на показное недовольство родителей, косо смотревших на то, что Алевтина не мусульманка. Тем не менее, горячо любимая супруга подарила Ахмету пятерых детей, а старикам внуков, в которых они души не чаяли. С той поры, как говорят в России, много воды утекло: старики почили, дети выросли и обзавелись своими семьями, смолянистые кудри Ахмета сменил покрытый инеем седой лес, а он сам внезапно оказался замечен одной из фрейлин молодой императрицы. Анастасия Юсупова по заслугам оценила вкус кофе и блюд, вышедших из-под рук Ахмета в маленьком семейном кафе на полтора десятка посетителей. Недели не прошло с того дня, как в кафе старого турка изволила откушать высокородная русская дама, в семье Челик случились кардинальные перемены. За стойкой полноправным хозяином стал Аслан – старший сын Ахмета, а бывший хозяин семейного заведения общепита, не сумев отказать одной ушлой девице, сменил адрес жительства. Эх, знал бы он на что соглашается. Впрочем, Ахмет ни секунды не жалел о принятом решении…

– Полноте, Ахмет-бей, мои пэри всего лишь волшебные духи, а вы – настоящий бог! – польстила Мария старику, зардевшемуся от похвалы. – Как я могу променять вашу выпечку и божественный напиток на горькую бурду?

Вскоре с ранним завтраком было покончено, вокруг императрицы началась привычная тихая, упорядоченная суета. Службы охраны и сопровождения приготовились к выезду, согласовывая последние изменения маршрута и правки мест посещения. Мария Александровна любила импровизировать, добавляя головной боли и так занятым людям, но на то она и императрица, чтобы не у неё, а у других головы о безопасности болели. К чести женщины, Мария Александровна старалась не злоупотреблять своим положением первой леди государства и всегда прислушивалась к советам руководителя службы охраны. Она могла доброй и понимающей, жёсткой и суровой, даже жестокой в некоторых случаях, не терпящих миндальничества, но никто никогда не мог назвать её вздорной.

Да, её незапланированный прилёт в Н-ск на Рождественские каникулы разворошил местное сонное царство. Что ж, так даже лучше, что к её визиту не успели приготовиться и навести лоск, Мария Александровна органически не переваривала «Потёмкинские деревни» и ненавидела лезущих в глаза лизоблюдов, ищущих похвалы и преференций за лубочную картинку и облизанный до засосов «бампер». Да, последних она не любила в особенности. Накинув пальто, императрица подошла к окну, из-за занавесок глянув на столпотворение внизу. Слухи недолго были слухами, с быстротой молнии разлетевшись по городу и губернии… Интересно, сколько людей из волнующейся толпы явились к гостинице по настоящему зову сердца, а не в липовом стремлении показать верноподданические чувства?

– Ваше Величество, – в гостиничный люкс вошёл подтянутый, как всегда серьёзный начальник охраны. – Всё готово.

– Иду, Платон Иванович, – кивнула Мария.

...Через несколько часов императорский кортеж совершил незапланированную остановку, свернув на парковочную площадку нововозведённого центра народной медицины на окраине Н-ска. Охрана, заранее получив извещение императрицы о неплановом визите в вотчину её Н-ского протеже, ловко рассыпалась по периметру, беря окрестности под наблюдение, правда столпотворения не случилось. Вместо ожидаемой толпы подданных и страждущих больных высоких гостей встретила почти глухая пустота. Нет, пустота была не абсолютной – несколько машин на парковке присутствовало, как и с десяток людей, читавших какие-то объявления на закрытых дверях центра. Даже свозь затонированное стекло Мария видела на лицах редких посетителей гнев, разочарование и беспомощность, что было само по себе странно.

– Тая, – почувствовав неладное, тихо обронила императрица, повернувшись к фрейлине Таисии Островской.

Приняв почти безсловный приказ, Таисия выскользнула из машины, ловко ввинтившись к куцую толпу. Заметив барона Корфа, мнущегося у её лимузина, Мария вышла на публику. Разглядев прибывшую особу, народ оторвался от бумаг на дверях и качнулся к Её Величеству. Тем временем Таисия подвела к императрице хмурого мальчонку лет одиннадцати.

Одарив мальчика чарующей улыбкой, Тая представила Марию Александровну и барона Корфа.

– Александр Назаров, – бросив на губернатора неприязненный взгляд, что не укрылось от Марии и фрейлин, частоколом окруживших её Величество, серьёзно сказал мальчик, протягивая руку для приветствия. Улыбнувшись подобной детской непосредственности, Мария пожала горячую ладонь мальчика. – Приятно познакомиться, Ваше Величество.

Шмыгнув носом, Саша успел дать ответ раньше прозвучавшего вопроса.

– Вы к дяде Володе, Ваше Величество? Простите, но вы попусту приехали.

Мария обернулась к барону, найдя в глазах Ивана Карловича лишь шок и непонимание. Видимо, губернатор оказался не в курсе ситуации и неприятного «сюрприза».

– Попусту? Саша, ты же здесь живёшь? – вновь ласково улыбнувшись, подбодрила мальчика Тая. – Не скажешь нам, что случилось? Может быть, ты знаешь, куда дядя Володя уехал?

– Знаю, – пожал плечами парнишка и припечатал:

– Плюнул он на всё. Он сказал, что не нанимался бороться с ветряными мельницами, пусть губернатор Дона Кихота в другом месте ищет, – неприязненный взгляд вновь ошпарил барона, видимо, малец до кончиков волос был на стороне Владимира, достаточно ясно представляя, как выглядит управляющий губернией. – Дядя Володя сказал, что хватит с него, продал здесь всё и вчера насовсем уехал в Харбин. Всех своих забрал и нас с мамой к себе пригласил и деньги на билеты оставил, только мы через две недели полетим, маме надо уволиться на работе и мои документы из школы забрать.

– Спасибо, Александр, – как взрослого поблагодарила мальчика Мария, – ты нам очень помог.

Попрощавшись и поручкавшись со всеми, кроме барона, Саша степенным шагом удалился в сторону доходного дома, видневшегося из-за макушек островерхих елей, росших на другой стороне парковки.

– Поздравляю, Иван Карлович, вы этого добивались? – язвительно процедила Мария. – Не пытайтесь объясниться, я примерно в курсе ситуации, просто сейчас удостоверилась, что в докладах мне не врали. Приуменьшали, по-видимому, и здорово преуменьшали, да. Зато, с другой стороны, нам, барон, – Мария, не стала именовать губернатора по имени-отчеству, что являлось знаком потери благорасположения монаршей особы, – выпала исключительная возможность с глазу на глаз пообщаться с простыми людьми, а вам досталась редчайшая честь здесь и сейчас объяснить им, почему вашими заботами у них исчезла надежда на исцеление родных и близких.

Вечером, сидя в кресле самолёта, катящегося по взлётно-посадочной полосе Н-ского аэропорта, Мария Александровна думала о том, что барона можно списать со счетов, Огнёв не простит его, так или иначе выбив из-под него заветное кресло. Почему-то в талантах молодого человека она не сомневалась. Ещё Мария с грустью вспоминала подругу. Наталья давно не заходила в гости к императорской чете. Последний раз она прямо хлопнула дверью, уйдя не попрощавшись. Супруг и княжна расстались откровенно недовольные друг другом, не найдя взаимопонимания. В тот вечер между двумя близкими Марии людьми пробежала кошка со льва размером. Раньше она позволяла себе думать и надеяться, что всё нормализуется и вернутся старые доверительные отношения, но время неумолимо всё расставляло по местам. Обезличенные, сухие и лаконичные доклады и рапорты «Тринадцатого департамента» как и прежде ложились на стол супруга, правда из них исчезли поясняющие выжимки, приписки и заметки, написанные рукой Натальи. Главная Ведьма Всея Руси ушла в тень, носа не показывая из ею же возведённого сумрака. Как-то докладывая о делах СИБ, Алексей обмолвился, что Вяземская аккуратно, так что не придраться, вывела из прямого подчинения и вышибла из «Шабаша», как иногда за глаза называли спецслужбу Натальи, всех людей, работавших напрямую на СИБ и военное ведомство, поэтому внутренняя кухня «Ведьм» для всех сторонних наблюдателей постепенно становится «Терра инкогнито». Причём в последней фразе скользила неприкрытая зависть.

Разогнавшись, лайнер специального воздушного отряда оторвался от взлётно-посадочной полосы. Провожая взглядом меркнущие внизу огни, Мария тяжело вздохнула – почему всё так сложно? Почему?! Муж скоро превратится в тень самого себя, пытаясь лавировать между промышленными кланами, финансовыми мешками, высшей аристократией и силовиками всех мастей. Преобразования, о которых говорила Наталья, требовали денег. Даже не так, они требовали чудовищных денег! А где большие деньги, там что? Правильно – интриги с кровью и смертями. Боже, когда эта затянувшаяся мелодрама прекратится? Скорей бы уж все передохли, что ли.

Заставив себя не думать о посторонних вещах и подруге, Мария Александровна извлекла из кармана платья простой, ничем не примечательный накопитель информации. Владимир в своём стиле. Видео– и аудиосопровождение в наличии, только чувствуется эдакий неприятный запашок. Глядя на накопитель в руках, Мария брезгливо поморщилась. Опять грязь из всех щелей! Ладно, хочешь не хочешь, а придётся знакомиться с содержимым «попахивающей» добычи Дарьи Усовой. Noblesse oblige, пропади оно пропадом.

Доверенное лицо императрицы, замаскировавшись под обычную горожанку, незаметно покинула один из утренних приёмов и встретилась с казаком Горелым. Примечательно, когда Даша постучала в дверь служебной квартиры казака, старый служака с побратимом были обнаружены ею за паковкой нехитрых пожитков. Оказывается, днём ранее они написали заявления на увольнение с военной кафедры университета и Даше сказочно повезло застать их дома. Опоздай она на тридцать минут и ей бы ничего, кроме поцелуя с замком, не светило. Разговор не задался с самого начала из-за спешки Горелого, опаздывающего на самолёт.

– Прости, красавица, – крутанул седой ус казак, – сама видишь, некогда нам в уголочке шушукаться, хотя я не против помиловаться тет-а-тет. Не дуйся, милая, догадываюсь я о твоей печали и даже могу утолить её. Держи, радость моя, – на грубой мужской ладони покоился миниатюрный накопитель. – Надеюсь, Дашуня, тебе это поможет. Владимир как знал, оставил на всякий пожарный случай. А может быть и знал…

– Здесь объяснение, почему Огнёв бросил всё нажитое в Н-ске, – пояснила позже Даша, передавая накопитель императрице. – Я не смотрела содержимое.

– Хорошо, гляну на борту, раньше всё равно не получится.

Достав планшет из бокового кармана кресла, Мария вставила накопитель в гнездо. Москву она узнала сразу. Коренной москвичке не могли помешать никакие сумерки и валящиеся с неба снежные хлопья. Родной город выдавал себя одним ему свойственным флёром, душой, что ли.

«Старый волкодав, – хмыкнула императрица, наблюдая за скоротечной расправой на экране, – судя по ухваткам старик из старой гвардии Стального канцлера. Не удивлюсь, если за его душой тянется натуральная вереница покойников. Хотя о чём это я? Интересно, где Владимир откопал этот реликт? Впрочем, он всё равно не скажет».

Смотреть на скукоженные мужские гениталии с приставленными к ним ножом было противно, но откровения, лившиеся из уст сотрудника СИБ, проливали свет на дальнейшие действия Огнёва. Выдоив информацию, опытный волчара старой закваски одним ударом выбил дух из молодого коллеги, сломав тому челюсть. Спасибо не убил.

Мария выключила планшет.

– Он знал, – произнесла она одними губами, разглядывая накопитель. – Знал и готовился. А это – доверие, – выдохнула императрица, новым взглядом оценив девайс.

*****

– Опять знобит? – присев на краешек кровати сестры, Владимир кончиками пальцев невесомо коснулся горячего чела родной непоседы.

– Да, что-то я расклеилась, – шмыгнула носом Вика, кутаясь в одеяло. – А через два часа к практикуму подключаться, буду сопли на весь экран размазывать.

Владимир только покачал головой, вглядываясь в тончайшие паутинки тёмного тленного цвета, приклеившиеся к «тонкому телу» Вики. Сомнений не оставалось, кто-то наводит порчу. Кто-то грамотный. То, что это не люди Ворожеи-Вяземской, он нисколько не сомневался. Не станет княжна настолько глупо и грубо подставляться, да и не в её стиле топорная работа. Её светлость предпочитает изящные ходы и решения.

– Так, мать, – чуть наклонился к сестре Владимир, – вспоминай, где и когда ты снимала мои обереги или где у тебя могли взять волосы или что-нибудь ещё?

– Да нигде! – возмущённо буркнула Вика. – Считаешь меня дурнее паровоза?!

– Считаю, что кто-то умнее пыхтящего ретро транспорта, – не принял подачу Владимир. – Напряги извилины. Где ты могла потерять бдительность? Вспоминай, мелкая. Ну! На съёмках, в душе?

– В бассейне! – едва не подпрыгнув из положения «лёжа», встрепенулась сестра.

– Рассказывай, что за бассейн. Делись подробностями, мелкая.

Подтянув одеяло до подбородка, Вика принялась вываливать подноготную, периодически задумываясь после уточняющих вопросов брата. Получив искомое, Владимир, оставив сестру одну, направив стопы в сторону дома Учителя.

– Нужна ваша помощь, учитель, – после всех положенных приветствий, сразу огорошил наставника Огнёв. – Срочно требуется бык или несколько баранов.

– Свежее мясо сейчас можно купить в Есауловке, – потянув жидкий кончик правого уса, ответил Пётр.

– Живой бык или живые бараны, – уточнил Владимир.

– Когда? – тёмный взгляд мастера иглоукалывания, понявшего, что играми и шутками не пахнет, мгновенно стал серьёзным.

– Желательно вчера, – грустно усмехнулся Владимир, – но сегодня тоже пойдёт. На Вику порчу наводят.

– Ты её без жертв можешь снять, – Пётр внимательно отслеживал реакцию ученика.

– Могу, – небесную синь глаз парня сменила жгучая темнота грозовой тучи, – только я с этой ведьмой поквитаться хочу.