Текст книги "Знахарь (СИ)"

Автор книги: Александр Сапегин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 42 страниц)

– Благодарю вас, Кристина, – прочитав имя на бейджике, чуть склонил голову к правому плечу унтер-офицер, хотя благодарностью не пахло ни в его словах, ни в тоне, которым была произнесена фраза.

Подробно проинструктировав гостя, как выходить, когда его вызовут, Кристина держа спину прямо, будто проглотила кол, отправилась встречать очередных гостей церемонии.

«Ой, что-то будет! – подспудно искрили мысли в голове девушки неприятным бенгальским огнём».

Вроде и красиво, но запах разворачивающейся интриги отдавал гнилью и болотом. Кто-то из окружения Её Величества или руководства Церемониальной части решил сыграть в свою игру или подставить императрицу? И почему фокус интереса сошёлся именно на этом симпатичном молодом военном, а не на другом? Кому он успел насолить? В любом случае виновных по головам не погладят. Кристина ничуть не обманывалась внешним лоском и красотой Двора. Её первой, сунув в зубы «волчий билет», вышвырнут на улицу в случае скандала. Никто не заступится за сироту, устроенную на работу по «императорской» квоте в обход многих десятков достойных личностей. Царь и царица сколько угодно могут поддерживать сирот, играя в демократию, но решают всё кумовство, местничество и протекционизм, тем более в среде высшей аристократии, где человек человеку волк и ядовитая змея. Серпентарий вокруг венценосных особ ещё тот, ядом и желчью плюются все, кто ни попадя. Вот и молодой пограничник угодил под чью-то порцию яда. Жаль парня и его сестру. С другой стороны, взгляд орденоносца заставлял держаться от него подальше. Такие «мальчики» обид не спускают. Тот или та, кто решил отыграться на нём и его сестре, очень пожалеют в будущем, что не сдержали в себе желчь и яд.

Зал быстро наполнялся, неумолимый бег времени приближал торжественную минуту выхода Её Императорского Величества. С недавнего времени вручение высоких государственных наград, не относящихся к военной епархии, проходило под её патронажем и из её рук. Немудрено, PR машина работала на полную катушку, создавая в народе требуемый образ.

Не обращая внимания на суетящихся за спиной журналистов и асов пера, монтирующих штативы с фото и видеокамерами, Владимир, прикрыв глаза, облокотился лопатками на высокую спинку стула. Ксения Владимировна предупреждала, что у княгинь Барятинских, чей род внесён в «Бархатную книгу», очень длинные руки и с избытком хватит влияния организовать проблемы одному конкретному обидчику любимого чада. Видимо мамушка и бабушка вычислили виновника (положа руку на сердце, тот и не думал скрываться) и не стали затягивать с местью, решив взяться за негодника и указать ему место прямо во время приёма. Имеют полное право, только пусть не жалуются потом на прилетевший ответ, а не подставленную вторую щёку. Слишком уж они топорно действовали, никакой интриги из-за спешки. Хоть бы информацию о нём собрали, а не пёрли нахрапом, прокалываясь на мелочах. Взять того же Владимира, который не посчитал за труд потрясти цифровые закрома Сети на информацию о родителях очередного встреченного им мажора. Оказывается, бабуля аристократического ублюдка больше десяти лет посвятила работе в Министерстве Двора, уйдя на заслуженный отдых сразу после трагической смерти сына, да и Ольга Барятинская когда-то училась в одной школе с будущей императрицей. Если верить Сети, подругами они не были, но долгое время вращались в одной среде, а ворон, как известно, ворону глаз не выклюет. Как хорошо, что Вика не в курсе этих материй, иначе весь восторг в её глазах давно бы заволокло чёрной пеленой. Это он толстокожий носорог, а сестра у него с тонкой душевной организацией. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы проследить логическую цепочку.

Минуты за три до официального начала церемонии через щёлку полуприкрытых век Владимир разглядел в дальнем углу зала даму в строгом деловом костюме, чьи волосы на затылке были собраны в элегантную «ракушку», идеально соответствующую стилю одежды и торжественной обстановке. То и дело сверяясь с тонким планшетом в руках, дама бегала взглядом по рядам гостей. Просыпались и вновь засыпали под потолком невидимые, замаскированные камеры. Не получая нужного результата, обладательница девайса начала нервничать, тыкая пальцем в экран планшета. Чужой взгляд, перемешанный со злостью, удивлением и некоторой толикой облегчения, Владимир ощутил секунд через двадцать. Так-так, выходит, искали именно его. Радовало только то, что злились не на него. Подозвав к себе Кристину, и что-то ей негромко высказав с отсутствующим выражением на лице, дама вышла через боковую дверь. Оглянувшись на зал и встретившись с Владимиром взглядом, запунцовевшая помощница поспешила следом. Если дама с планшетом и хотела что-то предпринять, то зазвучавшая из скрытых динамиков торжественная музыка задушила на корню благородные порывы исправить ситуацию. Бесшумно распахнулись створки высокой двустворчатой двери. Кремлёвские гвардейцы взяли на караул.

Взяв высокую торжественную ноту, музыка смолкла.

Пристукнув тростью по сияющему паркету, церемониймейстер в пышной ливрее громким, хорошо поставленным голосом объявил:

– Её Императорское Величество…

– Ой, Вова! – Вика мёртвой хваткой вцепилась в руку брата.

*****

– За… Орденом «Святой Анны» третьей степени с бантами награждается…, – без бумаги и видеоподсказки вещал церемониймейстер, перечисляя заслуги Владимира.

– Вова! – заворожённо замерла Вика,

– Сюрприз! – лихо подмигнул тот, до последнего мгновения сохранив в тайне, что приглашён на приём не только как кавалер двух орденов.

– Иди! – поторопила сестра.

Встав и одёрнув мундир, Огнёв вышел на красную ковровую дорожку. Печатая шаг, он не пошёл, а неумолимым линкором двинулся через весь зал в сторону Её Императорского Величества.

– Служу Отечеству! – повернулся Владимир к залу, после того как Мария Александровна, оказав высокую честь, собственноручно пристегнула к его мундиру третий орден.

Шагая на место, он не видел быстрого взгляда императрицы, брошенного на кого-то из сидящих в первых рядах. Вроде бы ничего такого, даже камеры не заметили никаких изменений на лице и в глазах Марии Александровны, но кое-кому в зале стало дурно. Завтра, точнее, сегодня же вечером в салонах и в аристократических семействах во всех подробностях обсосут неприглядный скандал на торжестве в Кремле. Конечно, никто прямо не обвинит Её Величество, но по Двору и фрейлинам пройдутся частым гребешком, обсуждая, как они допустили, что дворянина, обладателя двух боевых орденов сунули на задворки. Опять некоторые околокремлёвские личности сводят счёты друг с другом? И ничего, что они сами сидят в том же котле…

*****

– Вов, мы можем отсюда уехать? – подошла к Владимиру сестра.

– Что такое, мелкая? – протянув Вике бокал с пуншем, задал встречный вопрос Владимир.

– Я устала, – не прикоснувшись к напитку, ответила Вика, поставив бокал на столик. – Я не так себе представляла торжественный приём в Кремле, дура прекраснодушная. Не знаю, как мать и сестра крутятся среди таких же двуличных гадов. Как их с души не воротит, а? (Владимир мысленно хмыкнул, нечасто Вика называла сестру сестрой). В глаза улыбаются, говорят красиво, а как задумаешься и копнёшь глубже, понимаешь, что тебя завуалированно с грязью мешают и помоями обливают. И всё так с улыбочками, снисходительно. Индюки напыщенные! Мы тут для них быдло, а ты, Вова, выскочка, подхалим, вовремя лизнувший зад кому нужно. Я осторожно подслушала некоторые разговоры. Некоторые дамы тебя за что-то ненавидят. Это из-за Барятинских?

– Из-за них, скорее всего, – не стал скрывать Владимир, подтверждая заключение Вики, всегда умевшей чувствовать настроения окружающих и делать правильные выводы. Вторую половину вечера девушка сдерживалась, держа себя в руках и разговаривая без молодёжного сленга и ругательств. Видимо её начало подпирать и боясь натворить глупостей, она обратилась к брату. – Снимать шоры и розовые очки всегда больно, мелкая. Поверь, тут не все такие. Есть и хорошие люди, и их большинство.

– Я знаю, и спорить не собираюсь. Хорошие люди есть, но мне они почему-то сегодня не попадались. Вов, я не могу больше. Я хочу отмыться!

– Поехали в гостиницу, – не стал препираться Владимир, как и сестра оттанцевавший три положенных по этикету танца со сменяющимися партнёршами, которых удивляло мастерство простого унтер-офицера из народа. Удивительно, ничего не скажешь, да-а-а, комплименты с признанием его заслуг от дам оказались весьма сомнительными. – Минимальные приличия мы соблюли, тем более меня сопровождает юная леди или я её сопровождаю, а ей давно пора готовиться баиньки, поэтому никто не удивится нашему раннему уходу.

Покинуть приём незамеченными у брата и сестры не получилось. На выходе из зала пару перехватила Кристина и настоятельно попросила следовать за нею. Сдав Владимира и Вику с рук на руки даме с электронным планшетом, Кристина растворилась за дверью.

Не представившись, владелица планшета потребовала следовать уже за нею.

– Попрошу Ваше удостоверение, – придержал сестру Владимир.

– Вы, наверное, не поняли, – с места пошла в атаку дама из Министерства Двора.

– Ваши документы в развёрнутом виде или мы немедленно уезжаем из этого гадюшника, – не стал проявлять политесы и щадить даму Владимир.

– Варвара Геннадьевна! – из-за колыхнувшейся портьеры показалась императрица.

– Ваше Величество! – вытянувшись, щёлкнул каблуками Владимир. Вика присела в изящном, до миллиметра выверенном реверансе. – Варвара Геннадьевна, оставьте нас! Владимир, Виктория…

За отодвинутой портьерой обнаружилась сливающаяся со стеной дверь, бесшумно скользнувшая в сторону после нажатия замаскированной кнопки.

– Вов?! – одними губами прошептала ошарашенная Вика, которую Владимир подтолкнул в спину, проходя в кабинет следом за императрицей.

*****

– У вас талант, Владимир, находить и притягивать неприятности, – бледно улыбнулась Мария Александровна после того, как гости, столь внезапно приглашённые в одну из её рабочих обителей, отведали горячего кофе, поданного одной из фрейлин Её Величества и яблочного сока, который, смущаясь и краснея до кончиков ушей, попросила Вика. – Скандалов на торжественных приёмах у меня ещё не было. Вы, Владимир, заслужили честь стать застрельщиком на данном поприще. Поведайте нам, Владимир, кто же вас так невзлюбил?

Расставляя на кофейном столике чашечки и бокалы, девушка, с лёгкой руки императрицы зачисленная во фрейлины, двигалась танцующей походкой, но Владимир не обманывался внешней хрупкостью девицы. Профессиональный телохранитель, способный с одним ножом в руках выйти на медведя, мог обмануть кого угодно, только не его. «Рыбачка» тоже разглядела «рыбака», одарив того озорной улыбкой. Не прошло и пары секунд, как в кабинете материализовались ещё две девицы. С некоторых пор к охране Мария Александровна относилась очень серьёзно.

– Княгини Барятинские, – лаконичный ответ под немые переглядывания дам, вызвал заинтересованный взгляд и заставил императрицу чуть вздёрнуть брови. – Неудачный экспромт у них вышел.

– Объяснения и подробности здесь, – крутнув кистью будто фокусник, Владимир положил на стол накопитель информации, которого у него ещё мгновение назад не было.

– Владимир, скажите, вы всегда такой предусмотрительный?

– Что вам ответить, Ваше Императорское Величество?

– Можете ничего не отвечать, – пригубила кофе Мария Александровна. – Нам пора вернуться к гостям… Я внимательно ознакомлюсь с вашими «объяснениями». Не смею больше задерживать. Катенька, проводите молодых людей.

– Ваше Императорское Величество! – синхронно поднялись со своих мест Владимир и Вика.

– И, Владимир, прекратите соблазнять моих фрейлин, хватит с нас казака Горелого! – оставила за собой последнее слово Её Величество.

– Вова, меня всю трясёт! – садясь в машину, надтреснутым голосом пожаловалась Вика.

– А ты то, что трясёшься, мелкая? – прижал к себе сестру Владимир. – Ну-ну, успокойся, всё же хорошо закончилось. Трястись и хлебать корвалол с валерьянкой должны Барятинские. Дурам хватило ума вляпаться из-за недостатка того же ума выяснить досконально, кто же насовал их сыночку и внуку. Ответь, кто им теперь злобный Буратино? Остановите у продуктовых рядов «Пассажа», пожалуйста, – попросил Владимир водителя.

– Зачем? – встрепенулась Вика.

– Конфеты, цветы, ликёр и шампанское в презент Ксении Владимировне. Мы перед ней в долгу, мелкая.

Выходя из магазина с покупками в подарочных упаковках и с букетом лилий в руках, о любви к которым во время прошлого похода по магазинам обмолвилась Ксения Владимировна, Владимир получил на телефон сообщение с неизвестного номера.

«Все виновные будут наказаны».

«Это хорошо, – подумал Владимир, – а нам надо скорее домой сваливать, пока нас осы из разворошенного гнезда не покусали».

1Преппи – стиль одежды, возникший в Америке в 50-х годах прошлого века. Стиль характеризует одежду студентов престижных колледжей. Преппи присущи шерстяные мини-юбки, жилеты из твида, хрустящие рубашки, плиссированные сарафаны, поло, блейзеры в клетку, свитшоты и кардиганы – одежда в лучших традициях популярных фильмов об американских подростках.

Глава 9. На круги своя

Глава девятая

На круги своя

– Присаживайся, дорогой, – отложив в сторону книгу, Мария Александровна махнула рукой в сторону второго кресла.

– Жалуются на тебя, Солнце моё, – вместо приветствия выдал император супруге, плюхаясь в любимое кресло и блаженно вытягивая ноги.

– А тебе не наплевать ли? – совершенно не аристократично ответила Мария Александровна, вкладывая между страниц закладку.

– Ну, знаешь, – император пошарил голодным взглядом по кофейному столику, подхватив с него исходящую паром чашку свежесваренного кофе, подул, хмыкнул и нырнул во внутренний карман за серебряной фляжечкой. Булькнув в кофе коньяку из фляжки и прихлебнув напиток, монарх вздохнул:

– Если ты не заметила, свет очей моих, вопрос начинает перетекать в политическую плоскость, как бы змеи с пауками не начали грызню против нас.

– А то они благотворительностью занимаются и не гадят исподтишка, – всплеснула руками Мария Александровна. – Или тебе есть что возразить, душа моя?

– Да нет, тут не поспоришь, – поморщившись, император одним глотком уполовинил горячий напиток. – Ты не представляешь, как оно мне всё обрыдло…

Положив книгу на столик, Мария Александровна плавно переместилась за спинку кресла супруга. Тонкие, но сильные пальцы женщины принялись массировать плечи и шею мужа.

– Спасибо, – благодарно прошептал император, накрывая тонкие пальцы нежной половины мозолистой ладонью.

Обняв мужа со спины, Мария поцеловала его в макушку.

– Рассказывай, милый, кто там опять тебя домогался.

– Кто только не домогался, – вздохнул император, заглядывая в опустевшую чашку, – но я держу оборону и продолжаю заведённым попугаем твердить, что по семейной договорённости признал Двор твоей епархией и всех отправляю к твоим секретарям. Сегодня даже «англицкий» посол аккуратно отметился, мол, страдают интересы Его Величества, ведь ты зарядила хорошего пинка некоторым господам, а князю Барятинскому пригрозила моими аудиторами. Лимонник не у меня отметился, естественно, а у Строгановых и даже не сам, а через доверенных лиц. Осторожно работает, сволочь. Слава богу цепочку отследили, а как отследили, так за голову схватились.

– А причём здесь лондонские денди и Строгановы? – удивилась Мария.

– Они всегда причём, – усмехнулся император, – оказывается, пару лет назад господа из Сити через третьих лиц втихую прикупили пакет акций строгановского холдинга и ныне их «инвесторы» через идею слияния подбивают клинья к Барятинскому, а тот, если ты не в курсе, выиграл тендер на строительные работы в интересах минобороны. Смекаешь, к чему я клоню? Строгановых СИБ аккуратно взял за глотку, там такой клубок накручен, что парни Алексея волосы ниже поясницы рвут, пятые углы ищут и землю ковыряют в служебном рвении, опасаясь гнева шефа за профуканные махинации и вскрытое под носом шпионское кубло. Вот и думай, Солнце моё, добивать Барятинского с его дурными бабами или спустить дело на тормозах.

– Я не готова оставить всё, как есть.

– Хочешь перемен к лучшему? Не получится. Считай, я тебя придержал за юбку. Мои доверенные люди уже запустили нужные слухи, что я изволю гневаться за резко закрученные гайки, хоть де-юре Двор и твой, но есть нюанс. Мол, ты моих верных ставленников зацепила в гневе, а это не есть хорошо, пусть они и мелкие сошки. К тому же сам Барятинский в дурной инициативе жены и снохи ни в коей мере не замешан. Он в это время под Ростовом был, а ты придержи коней, нам бы дичь не вспугнуть, понимаешь? Алексею поставлена задача приготовить завтрак по-английски. Ему крайне необходимо незаметно выйти на господ, пытающихся влезть в холдинг Барятинского, а если князя зажать, то они потеряют к нему интерес и сменят тактику, что крайне нежелательно. Вали все шишки на меня, а чтобы твоя репутация не пострадала, мне придётся подыграть, изобразив гнев на публику.

– А мне что делать?

– А тебе имеет смысл половить рыбку в мутной воде демонстративного разлада в царском семействе. Муж-самодур – горе в семье, устанешь от сочувствующих отбиваться. Посмотрим, какие змеи повылазят из своих нор, а мы их на карандашик и на правило.

– Иди в душ и спать, самодур, пока окончательно в енота-полоскуна не превратился или жена-самодура тебя за заднюю ногу в кроватку отволочёт.

– А спинку потереть?

– Давай-давай, шевели ногами, пока я тебе шею не потёрла.

*****

– Ого, братец, класс! Не хило так в люксе кататься! – Вика попой пробовала упругость и мягкость дивана в купе. – А там что? Вау, отдельный клозет и душевая! А тут гардероб, ух-ты, халаты! Кучеряво орденоносцы живут. Я тоже орден хочу. Чур этот диван мой!

– Твой, успокойся, – войдя в купе после сдачи чемоданов в багажное отделение вагона, Владимир поставил на полку спортивную сумку со сменной одеждой. – переодевайся, юла, я в коридоре постою.

– Зачем в коридор, я в душевой переоденусь. Я быстро! – запустив руки в сумку и достав искомое, Вика реактивной мухой скрылась в душевой.

Проводив взглядом сестру, Владимир присел у окна, через белоснежную тюль разглядывая суету на перроне вокзала.

Добираться домой он предполагал на самолёте, но тьютор жёстко обломала планы, заявив, что участники олимпиады едут поездом, а Виктория ничем не отличается от остальных девушек и Ксения Владимировна за неё отвечает лично, причём головой. Приняла от матери с рук на руки и сдаст также, иное не предусмотрено. Расставаться с «мелкой» егозой не хотелось, поэтому Огнёв пошёл на хитрость, взяв билеты на тот же поезд, только выше классом вагона и купе. Ксения Владимировна сначала упёрлась рогом, ни в какую не желая выпускать девушку из-под надзорного ока, но тут уже Вика проявила таланты красноречия и убеждения, кратко описав царящие в семействе отношения и то, что брата она, скорее всего, до лета больше не увидит, если только не на экране телефона. Тьютор ломалась недолго, Вика дожала её за десять минут, правда с Владимира была стребована клятва из разряда: «Если не дай бог…», к тому же его обязали «сдать» Вику тьютору за двадцать минут до прибытия, иначе «секир-башка» из фигуры речи превратится во вполне конкретное действие с усекновением головы. Проверять угрозу на собственной шее хотелось меньше всего.

В душевой зашумела вода. Быстрое переодевание откладывалось. В возможность ехать отдельно от остальной группы сестра ухватилась руками и ногами, настолько её достали расспросы о приёме в Кремле. Кто во что был одет? Кто присутствовал из знаменитостей? Кто на кого посмотрел и как? А во что была одета императрица? А фрейлины? А Его Величество был или нет? А может быть он находился на приёме инкогнито, и Вика его просто не узнала? Тысяча и один вопрос, задаваемый практически без остановки. Девушки трещали языками быстрее пулемёта. Сначала Вика чувствовала себя звездой, а потом слава начала тяготить её и с каждым новым вопросом и требованием поведать подробности тяжесть на плечах становилась всё невыносимее, поэтому предложение брата пришлось как нельзя кстати, иначе она бы взорвалась ещё на подъезде к вокзалу и поубивала окружающих и девчонок особо жестоким способом.

Клацнув автосцепками, пассажирский состав начал плавно набирать ход. Перрон покатился назад, убыстряясь замелькали опоры контактной сети. Подумав, что сестра будет полоскаться ещё минут пятнадцать, Владимир решил переодеться в купе. Разоблачившись и убрав одежду в шкаф, он надел лёгкие кремовые брюки и потянулся за футболкой, когда из душа вышла Вика. Закусив правый кулак, сестра шокированным взглядом прикипела к обнажённому торсу старшего брата, точнее к целой плеяде разнообразных шрамов на нём.

– Это ты в Хабаровской учебке заработал? – наконец отмерла она, кончиками пальцев касаясь багрового рубца на левом плече. Ядом, капнувшим с языка, Вики можно было отравить водоём размером с Балтийское море.

– Немногим ранее, – не стал конкретизировать Владимир. Оправдываться не имело смысла. Как-то он не подумал об этом аспекте, совсем выпустил из головы.

– А остальные? – розовый ноготок с аккуратным маникюром ткнулся в грудь.

– Там же, – по-прежнему сухо и без подробностей выдал Владимир.

– Говорят, шрамы украшают мужчин, но знаешь, лучше бы они тебя не украшали и тех висюлек на мундире не надо. Мне нужен живой и здоровый брат, а не его холодное тело с «иконостасом» на груди, закопанное на два с половиной метра под землю.

Плюхнувшись на диван, Вика разрыдалась в два ручья.

– Отставить слезоразлив! – присел рядом с Викой Владимир, обняв сестру за плечи. – Хочешь стать похожей на опухшую панду? Цел твой братик и помирать не собирается. Прощения просить не стану, потому что незачем тебе было знать, что на границе происходило, да и нельзя. Я, мелкая, целую кучу подписок дал. Да, я лежал в госпитале, ты наверняка догадывалась об этом, только не признавалась сама себе. Что изменилось сейчас? Поэтому прекращаем хлюпать носом и топаем приводить себя в порядок. Душевая в том направлении.

– Больно было? – смахивая с щёк слёзы, спросила Вика.

– Как комарик укусил.

– Комарик размером с быка?

– В душ иди, любопытная Варвара.

*****

– Вов, а тебе не обидно, что тебя не показали по телевизору? – забравшись под одеяло, которое она натянула по самые глаза, спросила Вика.

– Ни капельки, – чуть послюнявив палец, перевернул страницу книги Владимир. – Тебе мой ночник не мешает? В глаза не светит?

– Нет, – сверкнули из уютной полутьмы купе глазища сестры. – А что за скандал, про который говорила Её Величество?

– Да-а, мелкая, – хмыкнул Владимир, отрываясь от чтения в попытке рассмотреть любознательную глазастую белую гусеницу на диване. – Не представляю, как тебя в гостинице и в Москве от любопытства-то не разорвало. Это же сколько дней ты держалась… На фоне твоего подвига меркнут все двенадцать свершений Геракла.

– Ну, Вов! – жалобно заканючили из-под одеяла.

– Ладно, – весело отмахнулся Владимир, – считай я сдался под напором щенячьих глазок. Так, мелкая, перечисли папкины боевые ордена.

– Эй, герой – спина горой, – хихикнула Вика, – наш батя привинтил на грудь, хорошо, что не на груди, два ордена с мечами.

– Ну-ну…

– Не понукай, отец родной, не запрягал. Ордена Святого Владимира и Святого Георгия. Правда я умница?

– Умница, можешь скушать шоколадку, только зубы почистить не забудь. Так вот, барышня моя неразумная, хотя и умница, согласно неписаным законам и табели о рангах нас должны были разместить между первыми рядами и серединой, а нас пихнули с самую… м-м-м, в конец, говоря иным языком. Тем более твой брат, если ты забыла один мелкий нюанс, ныне наследный дворянин, а не голь перекатная. Учитывая, что на приёме собралось достаточно «сливок общества» и то, что я оказался в числе награждаемых орденом, случился натуральный скандал. Поэтому моё награждение не ретранслировали по телевизору, чтобы замять неловкую ситуацию с оскорблением военных, которые очень щепетильно относятся к различным традициям и церемониалам. Ферштейн?

– Ага, их бин натюрлих, – замшелой деревенщиной шмыгнула носом Вика. Рукавом, правда, утираться не стала.

– Будь мы просто приглашёнными, слово бы никто не сказал. А в нашем случае пощёчина получилась не нам, а императорской семье и военным. Чинуши Двора и те, кто стоял за их спинами, со своей самодеятельностью вляпались по самое «не балуйся». Мария Александровна не простит им пятно, посаженное на её репутацию, а военные теперь при каждом удобном случае начнут вставлять палки в колёса.

– У-у, как всё сложно и запутанно. Хотя я не удивлена, там все змеюки подколодные, плюнуть некуда, в тварь шипящую попадёшь, вот они и очерчивают границы террариума, чтобы разом все не перекусались.

Владимир никак не стал комментировать тираду сестры. Зачем, если и так всё понятно.

– Вов…

– Уу? – приподняв брови, Владимир оторвался от чтива, к которому успел вернуться.

– Я тебе ещё в Москве хотела сказать, да забыла, – опять шмыгнула носом Вика.

– Говори, пока тебя вновь склероз с болезнью Альцгеймера не застигли. Не тяни резину, мелкая. Мне уже самому интересно, из-за чего ты носом шмыгаешь на ночь глядя.

– Вов, тебя в армию папахен и мамахен законопатили. Я где-то за неделю до выезда на олимпиаду их нечаянно подслушала. У меня в ссыльно-поселенском домике соль закончилась, а в магазин лень тащиться было, и я на родительскую кухню с набегом поплелась, а они в гостиной оказались. Дверь в коридор открыта… Да что я тебе рассказываю, ты и сам знаешь, как там всё, вот я в нише за дверью и затихарилась. Папахен с кем-то из своих кентов по телефону базарил, а мамахен рядом с ним сидела. О чём он там трещал я не поняла, только его видимо спросили, может ли он кому-то в Н-ске повестку организовать.

– И причём здесь я? – Владимир сделал вид, что удивился, хотя уже догадался о подоплёке.

– Тут папахен поинтересовался у матери, сможет ли она организовать повестку нужному человеку, а мамахен, сказала, – будто бы не услыхала вопроса Вика, продолжая тихо бубнить из-под одеяла, – что кенту услуга с повесткой обойдётся в кругленькую сумму, это только ради пасынка она бесплатно старалась и бывшему однокашнику на уши приседала…

– Понятно, – захлопнул книгу Владимир. Желание читать пропало.

– …папахен не простил тебе смену фамилии и уведённые из-под носа бабки. Я так поняла, что на твою страховку у него были планы, только непонятно, как он собирался деньги прикарманить, но видимо есть лазейки.

– Ладно, не переживай, мелкая, отольются кошкам мышкины слёзки, – пересел на спальный диван сестры Владимир и потрепал её по голове.

– Он ещё хохотнул, сказав, что мог сунуть кое-кому на лапу, когда ты в тюрьме на шконке чалился, чтобы тебя выпустили, но не стал, мол, тебе полезно посидеть за решёткой за неуважение к старшим. Вов, как так можно?! Ты же сын отцу, за что он тебя так ненавидит? Ладно мамахен, я где-то даже могу понять её мотивы, она твою мать лютой ненавистью ненавидит и тебе следом перепадает, но чтобы вот так гадить родному сыну, не понимаю. Вов, я их ненавижу, – сверкнула зелёными глазищами Вика, – а Нику мне жалко. Она изображает последнюю тварь и стерву, а по ночам в подушку плачет. Мать её давно сломала, Ника боится ей слово поперёк сказать.

– Знаешь, на моей памяти ты едва ли не впервые назвала сестру по имени, – обнял Вику Владимир. – А папахен – волк позорный и крыса. Спасибо за инфу, я какой-нибудь оказией доведу её до его кентов, пусть знают, с каким «авторитетом» работают.

– Я боюсь, Вова, – начала хлюпать носом Вика, – она и меня теперь ломает. Ты не представляешь, какие сейчас царят дома порядки. До поездки я ещё как-то в бывшей летней кухне спасалась, а с завтрашнего дня меня переселяют обратно в старую спальню.

– Потерпи, Викуля, немного осталось, учебный год скоро закончится. Я по приезду займусь нашим вопросом и постараюсь забрать тебя сразу после экзаменов и получения промежуточного аттестата. Всё, что нас не убивает, делает…

– Делает из нас дуршлаг. Сколько дырок в тебе «заштопали»?

– Так, мелкая, закрыли тему. Давай, лучше я тебе вслух почитаю.

Через тридцать минут Вика, убаюканная тихим, вкрадчивым голосом брата, мирно посапывала в две дырочки. В родной город поезд прибывал в пять часов после полуночи и спать оставалось меньше четырёх часов, учитывая, что за двадцать минут до прибытия сестру следовало сдать с рук на руки Ксении Владимировне. После прощания с зеленоглазой непоседой самому Огнёву останется трястись ещё несколько часов.

Ещё будучи в Москве. Владимир обрадовал Екатерину Сергеевну и Матвея Панкратовича скорым возвращением. Хозяйка доходного дома заверила, что флигелёк по-прежнему ожидает своего постояльца, под окончание разговора она шепнула, что супруг хочет заказать столик в кафе – отметить знаменательное событие. Владимир грустно улыбнулся. Как давно чужие люди стали ему родными? Вика не хочет возвращаться домой, а он всей душой скучает по «старикам» и уютному флигелю, ставшему ему домом. Остаётся надеяться, что Вике у него понравится, а сама она придётся по душе Екатерине Сергеевне и старому казаку.

На перроне Вику встречала мать. Таща за собой чемодан на колёсиках, сестра то и дело оглядывалась назад, надеясь разглядеть брата в окне стоящего состава, но, одёргиваемая матерью, покорно плелась в сторону выхода на автомобильную стоянку. Несколько сорвавшихся с щёк слезинок, оставили на асфальте темные кляксовидные следы.

– Пока-пока, мелкая, – прошептал Владимир, отступая от коридорного окна в купе, – я скоро за тобой приеду.

*****

– Ваше Величество!

Присутствующие стоя приветствовали императора. На утреннее совещание в Кремль прибыло не так уж много народа: директор СИБ и директор Службы внешней разведки с парой глав подчинённых департаментов.

– Присаживайтесь, товарищи, – приглашающе махнув рукой, сказал император. Тихо заскрипели колёсики отодвигаемых кресел. – Так сказать, сегодня здесь все свои, поэтому прошу без чинов. Алексей Сергеевич, начинайте.

Вынув из принесённой с собой папки накопитель информации, директор СИБ вставил его в дешифратор и вбил на клавиатуре длинный пароль.

– Алексей Сергеевич, коротко и своими словами, пожалуйста, – устало выдохнул император, глядя на таблицы данных, появившиеся на большом настенном экране. – Подробно с вашим докладом я ознакомлюсь позже.

Переглянувшись с директором СВР, директор СИБ убрал с экрана таблицы, заменив их картой США с цветными кругами.

– Если коротко и своими словами, то Форт-Детрик всё.