Текст книги "Бледное солнце Сиверии"

Автор книги: Александр Меньшов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)

14

– Так что скажешь, Альфред? – снова обратилась урядница, вырывая разум эльфа из озера воспоминаний.

Чернокнижник ещё раз оглядел всех присутствующих, а потом, откашлявшись в наступившей тишине, заговорил:

– Мы сами посмеиваемся над язычниками. Их глупые верования… иногда наивные… А меж тем… – эльф изогнул бровь в вопросе. – В Сарнауте сейчас сложилась такая странная ситуация. Я бы её назвал новой формой язычества.

Люсиль хотела что-то возразить, но чернокнижник остановил её жестом руки.

– Вы все сейчас тут здорово изгалялись. Но слово перешло ко мне, потому, будьте так добры, сначала выслушайте. Потом можете высказываться… Договорились? – эльф улыбнулся и тут отчего-то поглядел на меня. – Итак, я сказал, что нынешняя ситуация стала напоминать язычество, только в иной форме. Верования перемешались, дополнили друг друга. Сарн, бог Света, стал и богом добра. Нихаз… Его именем мы пугаем и проклинаем. А кто он? Бог Тьмы… У нас же бог зла и всякого непотребства. Признаюсь честно, что я, и то подвергся этим веяниям, и сам порой поминаю сего бога в дурном значении слова. А ведь в Тенебре я Историк!

Альфред рассмеялся. Мне подумалось, что он сейчас и не замечает, будто вокруг обычные люди, а не эльфы, перед которым, я думаю, в его представлении он мысленно выступает.

– Вы, конечно же, будете возражать, – продолжил Альфред. – Ещё бы. Ведь так вас научили…

– Не пойму тебя, Альфред, – нахмурилась Огонькова. – Ты хочешь сказать, что нет никакого Сарна, нет Нихаза…

– Отчего же. Против этого я совсем не возражаю. Но вот только кто они на самом деле?

– Боги.

– Боги, – согласно кивнул эльф. – Естественно. Но те ли, которыми вы их себе представляете?

– А что тут представлять? Сарн – положительный, Нихаз…

Эльф манерно вздохнул.

– Вот про это я только что вам всем и рассказывал. Куда мы катимся?.. Сейчас приведу вам для размышления одну фразу из святых книг. Вот послушайте: «Ни добро, ни зло не приходит в оное время. И детей же зачинают ночью, а битвы кровавые проводят при свете солнца».

Чернокнижник замолчал и оглядел людей и гибберлингов.

– Что это значит? – спросил он.

– Откуда эта цитата? – удивлённо спросила Люсиль.

– Тьфу ты! Я им одно… Это из «Послания мудрого Никиты Дубровника Кириллу Белоозерскому», – ядовитым тоном проговорил Альфред. – Знаю, что ты не читала. Сия работа хранится в двух местах: в библиотеке на Тенебре, и в Новограде у Айденуса… Итак, кто же пояснит суть этих строк?

– Зло – не зло, добро – не добро, – дал ответ я, не поднимая головы. (Сейчас бы выпить стопку, чтобы ощутить в животе приятное жжение. Чтобы по телу пробежало характерное тепло… Разум бы закутался в хмельные укрывала, готовясь передохнуть от суетных дел… Вот бы что сейчас сделать, а не выслушивать нудные эльфийские поучения.)

– Кто сказал вам, что тьма это зло? Кто внушил вам, что свет – добро?.. Не буду смущать ваш неподготовленный разум. Для многих откровений вы просто не готовы. Скажу одно: боги, как и мы – полны страстей. Но что выбрать нам – свет или тьму, это и нам же решать. Но вот только, ни как свет, ни есть абсолютное добро, так и тьма, ни является абсолютным злом. Это лишь противоположные категории, как, скажем, солнце и луна, день и ночь, верх и низ…

– А Тенсес? Что вы скажете о нём? – решился на вопрос я. – Какая у него… категория? Раз вы Историк, то должны помнить, что этот Великий Маг народу погубил немало. Мы же почитаем его, как Святого…

– Тенсес в ранние да зрелые годы, совсем не тот, каким стал в конце жизни. Это совершенно разные личности, – жарко затараторила Люсиль. – С возрастом мы становимся мудрее. Тенсес сам не раз писал, что жалеет о том, какие дела совершал будучи…

– Стойте! Стойте… Не надо лишних споров, – сказал Альфред. – Тенсес – Великий Маг. Он принёс в наш мир не только Дар воскрешения, которым, кстати, он хотел наградить не только Лигу, но и Империю… Да-да, и их тоже. По его предположению, это должно было бы раз и навсегда примерить наши…

– Империя! – хмыкнули люди. – Мы им… вернее, Церковь им дала Дар, а они…

– Причём тут Церковь? Она, между прочим, не в состоянии выполнять ту роль, на которую изначально была нацелена, – резко сказал Альфред. – Излишняя её вовлеченность в дела нашего мира, привела лишь к тому, что она и стала дополнительной причиной раздела меж расами и государствами. Церковь проиграла борьбу за сердца жителей Сарнаута. А вот это и было её основной задачей. Каким бы ни был Тенсес в прошлом… в далёком прошлом… Сейчас это не важно. И судить его за это просто нелепо. В конце своей жизни он делал упор на совершенно иные моменты и того же хотел от своих последователей… А мы просрали и его Дар, и… Да, грубое слово, согласен. Но оно уж точно отвечает реалиям.

– О чём мы вообще сейчас говорим? – наконец подала голос Огонькова.

– Н-да, мы немного отвлеклись… Вы все хотели знать есть ли у вас какое-то моральное право мстить оркам? – сердито спросил Альфред. – И спрашивает вы не у представителя Церкви, а отчего-то у меня… Странный выбор.

Острожники замерли, поедая эльфа взглядом.

– Скажу напоследок только одно: закон воздаяния. В этом мире есть только он…

– Что? – не поняли люди.

Но Альфред вернулся к окну и, молча, уставился в пол.

Я встал со своего места и направился к нему. Ратники поутихли, обдумывая услышанное. Было ясно, что сегодня каждый услышал то, что хотел услышать.

Я вытянул из-за пазухи амулет, найденный в ущелье, и показал его Альфреду.

– Вон какую вещичку нашёл.

Чернокнижник долго её рассматривал.

– Такой «вещичкой» можно управлять, к примеру, нежитью, – сказал он, откуда-то вытягивая нечто подобное. – Помнишь, я говорил, что создам для Острога Стража?

– Было дело.

– Он сейчас бродит вдоль берега, охраняя наш покой.

– Никого не встретил.

– Значит повезло. Вот мой «жамби», – Альфред потрусил на ладони свой амулет. – Им я могу управлять Стражем, заставлять его действовать, как мне угодно. Он создаёт некую… связь между хозяином и…

– А мой для чего? Или для кого?

– Где ты его нашёл?

– Думаю, он упал с шеи Восставшего.

Лицо Альфреда вытянулось.

– Значит… тут есть кто-то… способный управлять нежитью. Выходит, что пробуждение Восставших, не самопроизвольный…

– Чернокнижник? – спросил я.

– Что?.. Думаю, что не исключено. По твоему найденному «жамби» я могу предположить, что это весьма опытный колдун.

– А как насчёт магистра Дома ди Дусеров?

Альфред снова удивился.

– Ты думаешь… – начал он и запнулся.

Я вспомнил наш первый разговор со Стояной-призраком, когда она говорила о цели своей поездки в Сиверию: её просили помочь разыскать какого-то опального магистра.

А что если выходит, – тут же подумалось мне, – что Стояна стала «жертвой» этого самого ди Дусера? Логично же?

– Ну, не знаю… не знаю… – эльф даже встал и потянул меня в дальний угол избы. – Хотя…

Ратники странно косились на нас, явно пуская в свою голову нездоровые мысли.

– В истории сего Дома, – зашептал Альфред, – немало тёмных пятен… И сюда в Сиверию действительно бежал Карл ди Дусер… Скажу тебе, что он редкая сволочь. Фредерик ди Грандер – судебный исполнитель из Новограда, да прибавь ещё пару наёмных ищеек, отправились за ним ещё в начале осени. Но, насколько мне известно, он до сих пор не смог разыскать магистра… Вот ты сейчас про него сказал… да ещё амулет… Неужели это всё дело рук Карла ди Дусера?

– Ну, уж в ваших магических штучках я не силён. Это было лишь предположение.

– Да, да, – Альфред меня словно не слышал. – Как это мне самому в голову не взбрело? Этим Дусерам вообще верить нельзя… Я Клементу говорил… говорил же…

Эльф словно забыл обо мне. Он возбуждённо бродил взад-вперёд, что-то бормоча под нос.

Мне ничего не оставалось, как просто отойти назад к Хватову.

– Удалось найти Варлама? – не поднимая головы, спросил он.

– Более чем… Тебя это волнует? Чего-то боишься? – язвительно спросил я.

– Нет, – резко мотнул головой приказчик.

Слышно было, как во дворе разбушевалась пурга. Меня снова стало клонить в сон. Рядом бухтел тот десятник, который недружелюбно встретил меня у входа.

– Помню, – шептал он кому-то рядом, – такая же непогода застала нас у джунских развалин. Спрятаться негде…

– Каких развалин? – заинтересовался я.

Десятник, которого как выяснилось, звали Мироном Снеговым (видно тоже найдёныш, или сирота), насупился, снова потирая ушибленную скулу.

– Каких надо, – буркнул он.

Не знаю, может какое-то чутьё, но я решительно потребовал:

– Опиши их! – и десятник, хоть и нехотя, подчинился.

– И где такое «чудо» находится? – сурово спросил я.

– Недалече Кедровой пади. А что?

– Говори! – потребовал у Мирона и тот нехотя стал описывать развалины.

У меня хорошее воображение. Десятник говорил, а оно живо складывало мозаику его слов в интересную картинку… Весьма интересную.

Сон мигом развеялся. Я нашёл взглядом Огонькову и пошёл к ней. Неугомонный у меня вечер выходит.

Мила подняла вопрошающий взгляд:

– Случилось чего?

15

Мороз крепчал. Пар вырывался изо рта, словно клубы дыма из печки.

Нас было четверо: я, Огонькова, Альфред и Люсиль. Мы стояли за полуобгоревшей стеной одной из изб Острога.

– Ты так полагаешь? – снова переспросил ди Делис.

Говорить приходилось громко, чтобы перекричать вой ветра.

– Не скажу, что уверен, – начал я, – но думаю, что это развалины джунского портала. Десятник описал мне его, как мог, и… Помните тот остров, куда мы попали, спасаясь от разрушения аллода Клемента ди Дазирэ?

– Да, и что? – чернокнижник сощурился, но, скорее, от лезущего в глаза снега.

– Меня посетила вдруг такая мысль, что там, в Кедровой пади, точно такая же штука.

– Но порталы обычно выглядят несколько по иному, – сказал Люсиль. – исходя из вашего описания…

– Не моего, а описания десятника. Однако, то, что форма портала несколько иная, чем в Молотовке, или в Новограде…

– И на Тенебре.

Я пропустил эту добавку мимом ушей и продолжил:

– Всё равно мне кажется, что я прав. Надо пойти проверить…

– Допустим, что это так, – согласилась Огонькова. – Что это нам даёт? Или ты думаешь, что мы в раз переберёмся в столицу? Вопрос: как это сделать? Что если портал сломан? Эти места хоть и мало исследованы, но такую вещицу, как портал, думаю, могли бы опознать.

– И кто тут его опознает? – съязвил я. – Эта часть аллода не исследована…

– Твою мысль я поняла. Снова спрошу у всех присутствующих: как пользоваться порталом?

Я поглядел на Альфреда.

– Метеоритное железо, – сказал я.

Эльф криво усмехнулся.

– Вы о чём? – поинтересовалась Люсиль.

– Я его понял, – ответил чернокнижник. – Только все одно, даже при условии, что портал не сломан, мы не сможем его активировать. Насколько я знаю: во-первых, нужен особый ритуал… связанный с кровавым культом джунов. Его, скажу сразу, что не знаю.

– А во-вторых? – спросил я.

– Хватит ли у меня сил, чтобы запустить портал. Как думаешь?

Странный вопрос, – мелькнуло у меня в голове. – Колдовство это такая туманная вещь.

– Тут я не советчик, – признался я. – Однако могу поведать всё, что знаю о ритуалах джунов и о порталах.

– Интересно, и откуда подобные знания.

– Из разных мест, – натянуто улыбнулся я.

И поведал о том, что видел на острове Безымянного. Как тот управлялся с жертвенным атамом и чашей. Потом рассказал о молотовском хранителе портала Иване Протасове.

– Особо нового ты ничего мне не сообщил, – недовольно бросил чернокнижник. – Придётся больше опираться на собственный опыт и наитие…

– И куда мы попадём? Кто-то скажет? – спросила Огонькова. – В домик с занавесками в горошек на окнах?

– Мы? – улыбнулся Альфред. – У меня, безусловно, ещё остался тот кусочек метеоритного железа, и, если всё выйдет, то перемещусь только я. Больше же никто.

– Ну, у меня тоже есть осколок, – подал я голос. – Могу его передать кому-нибудь.

– И всё-таки вы не ответили на мой вопрос: что на противоположном конце портала? Молотовка?

– Возможно, – кивнул головой Альфред. – Я так понял, что точка выхода либо ближайший портал… А это может быть или Молотовка, или порт на мысе Доброй Надежды. Там ведь тоже есть…

– А мне думается, что «свободные» порталы выбирают самый сильный соседний выход. И это – Новоград.

Мы замолчали, глядя друг на друга.

– Надо определиться, – чуть погодя подала голос Огонькова, – зачем нам портал. Чего хотим достигнуть?

– Я думал, мы хотим связаться с лигийскими силами, чтобы прояснить им ситуацию, – сказал чернокнижник.

– Согласна, – кивнула урядница. – Надо в скорейшие сроки перебросить сюда в Сиверию войска Защитников Лиги. Вопрос в другом: кто рискнёт воспользоваться порталом?

Все переглянулись друг с другом.

– Я прямо чувствую ваши с Милой мысли, – добро усмехнулся Альфред. – Типа, это магическая штука, следовательно, эльфам и рисковать.

– Не буду лукавить, – честно признался я. – Это дело нелёгкое. Простые люди… мы… не совладаем ни с порталом, ни с возможными последствиями.

– Ты о чём?

– Здесь на пятьдесят вёрст вокруг только два мага – Люсиль и вы, Альфред. А магическое, как мне говорила ваша ученица, нужно побеждать магическим.

– Ты отдашь своё метеоритное железо мне? – удивилась эльфийка.

– Конечно… Если вы попадёте в Новоград, то вам ничего не грозит…

– А тебе?

Я глянул на напряжённое лицо урядницы. Она внимательно осматривала меня, пытаясь что-то вспомнить.

– Ты же Бор, – начала Мила, бледнея. – Точно, мне Безрадов говорил о тебе. Я вспомнила! Было письмо из столицы! Северянин с Ингоса… Разбойник…

Рука Огоньковой легла на меч, но тут вступился Альфред:

– Спокойнее, друзья. Сейчас не тот момент, чтобы выяснять отношения.

– Ты чего такой довольный? – зло бросила Мила мне, чуть наступая.

– Как быстро изменилось отношение. А несколько дней назад на меня возлагали большие надежды. Так? Неужто за всё время нашего, так сказать, знакомства, я проявил себя в нехорошем свете?

Урядница хмыкнула.

– В предстоящем деле в стойбище орков, – отвечала она, – я бы не желала тебя видеть за своей спиной.

– Это какой-то намёк?

Мила сжала челюсти и чуть наклонилась:

– Ты мне не особо нравишься. Тогдашняя моя слабость… Не думай, что и теперь я поддамся ей.

– Вам лучше иметь сего человека на своей стороне, – заметил Альфред, пододвигаясь ко мне. – Я давно знаком с Бором и…

– Эльфы мне не указ! Вы, ди Делис, берите свою… подружку, и поутру отправляйтесь в Кедровую падь. А с господином Бором мы уж как-нибудь найдём общий язык.

Тут урядница в досаде шлепнула себя по бедру и, резко развернувшись, ушла в избу к своим ратникам.

– Вздорная женщина, – заметила Люсиль. – Никак к ней не привыкнуть… Её покойный комендант тоже не очень любил. Постоянно ругались…

– Оставим её, – бросил чернокнижник. – Не к лицу обсуждать кого-то, если он тут не присутствует.

Я снял с пояса мешочек с метеоритным железом и протянул эльфийке. А потом мы тоже отправились следом за урядницей.

Есть ли оправдание разбойнику, даже если он изменился к лучшему? Неужели, стоит только сказать, что я, мол, теперь не такой, и тут же – щёлк, отношение к человеку мгновенно изменилось?

Конечно же! Ты исправился! – Мила сердито хмыкнула. – Ещё бы! А то, что этот разбойник… я не говорю об этом треклятом Боре… а вообще. Что если этот разбойник загубил чью-то жизнь? И, может, не одну.

Дело было прошлое… Но Огонькову словно преследовал какой-то рок. Раз от разу в её жизни всё рушилось… И, дело не в этом северянине, не в Боре. Он просто стал напоминанием о прошлом…

Как было когда-то хорошо в Умойре.

Я, наверное, от того так тепло вспоминаю свой аллод, – часто думалось Огоньковой, – что там прошли детские и отроческие годы. Это самые счастливые годы моей жизни.

Какое будущее у красивой умной девчонки в небольшой деревушке подле Каргалласа? Конечно, же это собственная семья, уютный дом…

Обязательно, – мечталось тогда, – это красивый и работящий муж, который будет безумно любить и свою жену, и деток… А ещё дом. На пригорке… Вон возле той дубравы. Оттуда и на речушку красивый вид. Это как раз наша земля. Родители будут не против, если на этом месте и соорудим домик. Под окном разобью… палисад (Мила почти по слогам проговорила это эльфийское слово).

Она помнила, как на праздник Дня Единения, что был летом на пятый день месяца Святого Арга, её взяли в эльфийскую деревушку на ярмарку. Такой красоты, как там, маленькой девчушке ещё нигде не приходилось видеть.

Поразило обилие цветов. Ухоженные дворики, необычные дома… На окнах занавеси. Ровный невысокий заборчик. Кругом нарядные эльфы… Все улыбаются, здороваются.

А у нас? – Мила с содроганием вспомнила неухоженные поросшие бурьяном улочки. Покосившиеся грязные дома.

Нет, у меня обязательно будет красивый… А на окнах занавесочки в горошек. Муж придёт с поля, а ему на встречу дети… трое…

Замуж вышла весной. Марк – парень высокий молодцеватый. По осени начали строиться. Родители помогали, чем могли…

Дочку решили назвать Ириной. Чёрненькая, как её отец…

Мила стиснула зубы.

Всё дым… туман… Жизнь на Умойре казалась сном. Далёким, в чём-то приятном… Давно это всё было. Даже и не верится… Но неприязнь к тем, кто живёт лишь одним насилием, ничем не истребить. Для них есть только одно наказание – смерть. Будь он кем угодно: человеком, орком или иным созданьем.

Огонькова посмотрела на Бора, который сидел в другом углу избы. Его холодный надменный взгляд, словно затаённый кинжал, пронизывал насквозь.

«Что есть за его душой? Одни разрушения и погибель… Ни на что иное он просто не способен», – урядница опять досадовала, что приходится соглашаться на то, чтобы этот человек оставался с ними, да ещё помогал…

Орки же в её глазах сейчас были ещё большим злом, которое нужно было искоренить… Выкорчевать…. Полностью!

Утром буран только усилился. Не смотря на это, эльфы ушли на восток к предполагаемому порталу.

Огонькова выбралась из дома и долго всматривалась куда-то на север. Никто не видел, что она молилась.

Урядница не дождалась никакого знака, о котором вопрошала богов. Она вернулась в избу и вскомандовала общий сбор.

Путь лежал вдоль реки на северо-запад. Дальше Вертыш делал крутой поворот на восток. Нам предстояло обогнуть горный выступ и продолжать двигаться вдоль склона к стойбищу орков.

Дорога была трудна. Но никто из отряда не жаловался. Все продолжали идти, продираясь сквозь снежные завалы, наперекор злому ветру. Аж к вечеру мы обогнули горы и остановились на ночлег. До стойбища оставалось ещё вёрст пятьдесят.

Припасов взяли не так уж и много. Да и что тут найдёшь в сгоревшей крепости.

– Без разведки нам всё-таки лучше не соваться, – говорили ратники своей уряднице.

Она отчего-то сопротивлялась. Скорее всего, боялась, что стойбище окажется забитым воинами и всё дело загубится на корню. А незнание служило своего рода защитой от этого.

Однако, Мила всё же вняла доводам своих людей, но аж к вечеру следующего дня, когда мы достигли южного края каменистой тундры. Здесь Вертыш разливался по огромной бескрайней равнине, превращая её летом в непроходимое болото с тучами мошкары, а зимой – в бескрайнюю укрытую снегом голую пустыню.

Утром урядница выделила несколько человек (в том числе и меня), и дала команду проверить окрестности.

Я пошёл в паре с десятником Демьяном. Мы обследовали северную часть берега и к вечеру вернулись в лагерь.

– Видели двух орков-охотников, – докладывал десятник. – Подобрались к стойбищу, насколько смогли.

– И что?

– Ну… по предварительным наблюдениям, воинов там мало.

– Ты уверен? – серьёзным тоном спросила урядница.

Две другие группы уже вернулись и докладывали практически тоже самое, но она всё-таки ждала заключения Демьяна.

Тот оглянулся ко мне, ожидая поддержки.

– В стойбище около двадцати воинов. Но они каждый день уходят на охоту, так что там остаётся не больше… не больше десятка.

– Значит, Сарн меня услышал, – бросила Огонькова, угрюмо глядя вниз. Было непонятно, то ли она довольна результатом нашей разведки, то ли напротив – сожалеет. – Утром выступаем.

Она собрала всех вокруг себя и снова объяснила план набега. Отряд разбили на три группы. Я попал в ту, которая должна была атаковать со стороны западных ворот.

– Запомните, – говорила Мила, – любого орка, которого вы встретите на своём пути, необходимо уничтожить.

Она нахмурилась, что-то обдумывая. Я услышал её бормотание насчёт того, что насильникам одно наказание – смерть.

– Стремительность, напор, беспощадность! Будет всё это, будет и победа… И ещё раз напомню, что в стойбище надо входить одновременно со всех сторон, – дала последнее напутствие Мила. – Завтра надо постараться. Это не приказ, это просьба… А сейчас всем отдыхать.