Текст книги "Еще один Фэнтезийный мир. V2.0 [CИ]"
Автор книги: Александр Зотов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 34 страниц)
– Во имя всех темных богов, Холдар, ты же сам говорил, что он…
– Шпион? – закончил Холдар. – Но ведь я и не рассказываю ничего противозаконного. Тем более, что сейчас его положение не лучше нашего.
– Но…
– Он был шпионом до переворота, сейчас же… Я так понимают, что если он чей-то шпион, так это твой. Я ведь прав? – обратился Холдар к Фур-Дур-Кафу.
Тот ничего не ответил, но учитывая степень его избитости, вряд ли его можно было заподозрить в том, что новый режим его жалует.
– Ну вот и отлично, – заключил Холдар, – так что я продолжу. – Основателем династии стал Ибраг-Их-Казорг, визирь последнего из династии Хул-Дул-Гур-Бур-Фуров, которая, кстати, прерывается уже не в первый раз. В историю он вошел как Альмах-Фурраф-Нан-гева-ра I. Халифом он стал в 1146 году нашей эры и хотя династия продержалась у власти всего лишь тридцать один год, за это время успело смениться немало халифов, а их род был крайне многочисленным. Последнее обстоятельство несколько изменил последний представитель династии, Нуй-Фурраф-Гар III, который за шесть лет своего царствования умудрился изничтожить большую часть своих родственников, включая своих трех сыновней и семь дочерей. Понять его, конечно, можно, ведь в среднем Фуррафамы правили по два с половиной года, он же продержался целых шесть. Однако это его не спасло. В конце концов все это так надоело его подданным, что они решили взять дело в свои руки и посадить на трон подвернувшегося под руку наследника древнего и законного рода. Впрочем, это уже другая история. Так или иначе, после его правления осталось не так уж много претендентов на престол.
– Постой, а с чего вдруг ты решил, что Нуй-Ли-Фар вообще принадлежит к этому роду? – спросил Фамбер.
– С того, что кого угодно не стали бы называть Нуй-Ли-Фар, – серьезно ответил Холдар.
– Но ведь он сам мог просто себя назвать… – начал было Фамбер, но Холдар прервал его.
– А вот этого уже не надо. Сесть на трон Келхарского халифа может лишь достойный, а не кто угодно.
– Ага, как же, – недоверчиво протянул Фамбер.
– К тому же, у Нуй-Фурраф-Гара III оставался двоюродный брат с родовым именем Ли. За пару лет до падения Фаррафа халиф обвинил его в заговоре, но ему удалось бежать. Никто не знает, как именно и говорят, что прожил он недолго, ведь до того он несколько месяцев провел в темницах, но у него был как раз подходящий по возрасту сын. Так что я думаю, что Нуй-Ли-Фар I – как раз он и есть, – довольно закончил Холдар.
– Ну, и что это нам дает? – спросил Фамбер.
– То есть?
– Ну как это поможет нам выбраться отсюда, – настаивал на своем волшебник.
– Полагаю, что… никак, – Холдар вновь попытался развести руками и вновь у него ничего не поучилось.
– Ну и кого пса ты все это рассказывал?! – воскликнул Фамбер.
– Ну нам ведь все равно нечего делать, – парировал Холдар. – К тому же знание родословной Величайшего из великих может поможет тебе о время пыток. Хотя вряд ли…
Фамбер попытался прожечь старого друга взглядом и, быть может, у него что-нибудь бы и получилось, если бы эта камера не была полностью экранирована от магии.
– Пыток? – переспросил Шус. – Я думал, что нас ждет всего лишь медленная смерть от голода.
– Ну уж это нам как раз не грозит, – возразил Холдар. – Вчера и позавчера меня кормили, – через несколько секунд он добавил, – хотя здешнюю еду можно смело записывать в список пыток…
* * *
Слухи не врали. Одеть платье в одиночку и вправду оказалось задачей непосильной. По крайней мере, для человека неопытного. Если нижняя сорочка с панталонами и туфли на довольно высоком, но все-таки терпимом каблуке не взывали у Втри особых проблем, то что делать с оставшимся ворохом одежды она не представляла. К примеру как, и главное, зачем ей надевать что-то, больше всего смахивающее на нагрудник Кафа и сделанное из чего-то, что не многим уступало по прочности солдатской броне.
Главный вопрос, который она уже не первый раз задавала себе: «Какого рожна она вообще одевается для этого халифа?», Втри упрямо отгоняла от себя, руководствуясь тем, что каждая девушка должна мечтать о прекрасном принце.
Втри соврала бы, если бы заявила, что ее никогда не посещали подобные мечты. Во всяком случае, она знала, что ей положено мечтать о чем-то подобном, пусть даже она и ведьма, но чем ближе мечта каждой уважающей себя девушки подходила к ней, тем дальше Втри отходила от общепринятых взглядов.
С каждой минутой запыленные полки библиотеки университета казались ей все милей, пусть она их никогда и не видела, а тайные знания и истинная сила, скрытые в них, все заманчивее. При этом она ни на секунду не переставала завязывать многочисленные завязочки на панталонах да и, в конце концов, что ей оставалось делать? Ведь магия не работала в этой комнате.
Наконец, несколько раз перевернув доспех, Втри все-таки удалось одеть его через голову. Нельзя сказать, что он сел как надо, но она его надела и теперь осталось всего лишь исхитриться вывернуть руки и затянуть шнурки на спине. Как оказалось, это не так уж просто. Основной проблемой было то, что локти никак не хотели и выгибаться в обратную сторону.
«Ну все не так уж плохо, – в который раз повторила Втри, – зато это ведь разрушает то страшное пророчество…»
Втри почувствовала струйку холодного пота, потекшую по ее спине. Кто-то смотрел на нее, она не сомневалась в этом. Чей-то взгляд она чувствовала на себе уже не первый раз, но никогда, он не был столь материальным. Взгляд следовал за каплей, казалось, что он знает об этой капле, знает где она, несмотря на несколько слоев ткани. Втри почувствовала чье-то дыхание. Оно было столь материальным и оно было так близко. Чья-то рука приближалась все ближе и ближе к ее спине. Втри уже знала, что произнесет этот повелительный голос.
Позвоночник ведьмочки сковал холод, в то время как ноги готовы были подкоситься. Еще секунда и рука коснулась бы ее спины, а голос предложил бы ей свою помощь в завязывании этих многочисленных шнурков.
Втри знала, что так было задумано с самого начала. Что ей специально дали это платье и заставили попытаться его надеть, зная что у нее ничего не поучится.
И это злило. Но больше всего ее злило то, что этот самодовольный мальчишка уверен, что все будет так, как он хочет. Если бы Втри могла, то этот мерзкий тип уже несколько секунд как лежал бы на полу в качестве кучки пепла. Конечно, Втри и в лучше времена вряд ли была способна на подобный подвиг, но она бесспорно приложила бы все усилия, чтобы добиться подобного результата. Она и сейчас пыталась устроить что-то в этом роде, хотя прекрасно понимала, что у нее ничего не получится.
Тем временем руки ведьмочки на пару с архаичными инстинктами, берущими свое начало где-то во временах изобретения дубинки, но до появления магии, получив некоторую свободу, решили самостоятельно позаботиться о судьбе своей владелицы. В мгновение ока Втри схватила поднос с фруктами, отступив при этом немного назад и вправо, развернулась на месте, воспользовавшись ногами, которые пару секунд назад больше походили на пудинг и, вложив в удар инерцию всего тела, обрушила поднос на голову мерзкого типа, подкравшегося к ней из-за спины.
К несчастью для него, чалмы на голове у него не было, да и стрижка была слишком короткой, чтобы смягчить удар. Однако у парня оказалась на редкость крепкая голова. Он успел перехватить руку Втри, занесенную для второго удара. Свободной рукой он притянул Втри к себе и впился в ее губы, как присоска на лапке геккона. Его рука сжимала запястье Втри так сильно, что у той не оставалось иного выбора, кроме как выпустить поднос. Быть может, все пошло бы совсем по-другому, если бы он не пожелал зайти дальше без промедления. Его рука, державшая ведьмочку за талию опустилась ниже и еще ниже и… еще ниже опуститься она не успела. Еще не заснувшие инстинкты переключили свое внимание со ставших бесполезными рук на ничем не скованные ноги. Собственно, целиться Втри и не надо было. Ее удар нельзя было называть слишком сильным. Зато он попал точно в цель. Глаза юноши округлились и из них брызнули слезы, после чего он медленно сполз на пол, свернувшись калачиком.
Втри сама не очень-то хорошо понимала, что именно произошло, главным образом потому, что оно произошло слишком быстро. Да и ее мозг, по крайней мере та его часть, что отвечает за принятие решений, принимала в происходящем весьма посредственное участие, не большее чем зайчонок при встрече с лисицей. Однако она сочла, что ей стоит сделать вид, что все это, чем бы оно ни было, было четко продуманным и реализованным планом:
– Вот так будет с каждым, мелкий извращенец, – заявила она, поставив ногу на комок боли, свернувшийся у ее ног. После чего она решила прибавить, – эй стража, гвардейцы или кто-нибудь еще, быстрее сюда! Стража!
Стража оказалась на редкость расторопной. Не успел Втри повторить приказ, как дверь, не та через которую она входила, а другая, замаскированная в стене, распахнулась под напором десятка дюжих молодцов, готовых положить жизнь за халифа и халифат.
Разглядев представшую перед ними сцену, передний ряд резко затормозил. Конечно же, увиденное могло быть истолковано с пары десятков точек зрения, но они даже не рассматривали вариант нападения на халифа этой девицы в заграничном нижнем белье. Разумеется, больше всего это было похоже именно на нападение. От натренированного взгляда солдат не ускользнуло ни то, в какой позе лежит величайшей из великих, заставляющей невольно содрогнуться и почувствовать сострадание любую особь мужского пола, ни шишка, уже вздувающаяся на его виске, ни погнутый поднос, ни разбросанные фрукты, но ведь, с другой стороны, завала на помощь, без сомнения, она. У халифа совсем другой голос. А раз так, то это наверняка какие-то развлечения халифа. В конце концов, кто может знать, что творится в головах у этих халифов. И потом, она просто могла кричать что-нибудь другое
Задние ряды вообще ничего не видели и понятия не имели, о чем думают ряды передние, вследствие чего в дверях возникал некоторая давка. Когда бурление толпы стражников наконец утихло, вперед умудрился пролезть их начальник, решивший прояснить ситуацию. Размышления первых рядов не обошли и его, но в конце концов, они ведь не могли здесь стоять всю ночь. Конечно, можно было просто уйти, но что-то ему подсказывало, что делать этого не стоит.
– Пусть дождь девять тысяч лет не льется над нами, если я, мы… прогневали вас своим не… правомерным визитом, – начал солдат, тщательно подбирая слова. – Но… позволите ли вы спросить, э-э… что здесь происходит? То есть, произошло?
– Я поймала насильника-извращенца, – на промедлила с ответом девушка.
– А…, – замялся стражник, – он сбежал, – уважаемая госпожа?
– Да нет же, – девушка взглянула на солдата как на полного идиота. – Вот же он!
Для того, чтобы у охранника не осталось никаких сомнений, эта сумасшедшая хорошенько пнула халифа в живот. Величайший из великих лишь тихо охнул.
Однако даже это не смогло развеять сомнения стражника в том, что же именно здесь происходит. А ведь если он поступит неправильно, ему не сносить головы. Можно было сказать многое, но стражник старался даже не думать о подобных вещах. Впрочем даже он согласился бы с утверждением, что халиф не испытывает душевных мук и сомнений, приказывая отделить от тела чью-нибудь голову. С другой стороны, этому можно было только порадоваться, ведь говорят, что его дядя… На этом месте стражник не только перестал бы соглашаться. Он бы без промедления арестовал бунтовщика, распространяющий слухи, позорящие родственников величайшего из великих.
Наконец, собравшись с духом, он обратился напрямую к повелителю:
– Мой халиф, что прикажете?
– У-ух-у… – раздалось снизу.
– Мой халиф? – уточнил солдат.
– Халиф?! – воскликнула Втри.
– Угух…
– То есть, вы хотите сказать, что этот извар… что он халиф? – переспросила Втри, до сих пор не осознавшая весь ужас ситуации. Конечно какая-то частица личности Втри, та самая, что всегда знает, как на самом деле обстоят дела, с самого начала вопила, что в спальне халифа просто не может быть никого, кроме самого халифа, но все остальные частицы, в первую очередь партия эмоций и импульсивных решений старательно заглушали глас разума.
– Мой халиф, вам требуется помощь? – стражник решил просто игнорировать эту девицу. По-хорошему, ее не стоило слушать с самого начала.
– Угух, ху-уг! – решительно ответил Нуй-Ли-Фар.
– Мой халиф? – солдат осторожно, как к клетке с крокодилом, к Келхарским рогатым крокодилам без клеток вообще не стоит приближаться, подошел к халифу, – пусть дождь девять тысяч лет… то есть, я хотел сказать, прошу простить меня, мой халиф, но я не расслышал ваш приказ.
Пару долгих секунд, растянувшихся для него в пару вечностей, солдат ожидал что-то вроде: «Казни себя сам за то, что ты нарушил мой покой!». Прежде всего солдата волновало, что он чуть не сказал «пусть дождь не льется на мою голову девять тысяч лет, если вы не простите меня». Новости по дворцу распространяться быстро. Особенно новости, подобные этой.
– Го… у-у…е… – пояснил халиф.
– Го…лову долой е? – попытался разобрать стражник.
– Да е… ид… угух… в гор…угух ту-у ма…!
– Идти к мамонту, сесть на него и отрубить себе голову, когда тот говорит: Ту-Ту?
– Гарем! – наконец смог произнести целиком халиф. – Отвести ее в уг… рем, идиот.
– А-а, то есть никому головы… То есть, как прикажете, уважаемый господин халиф, – вконец запутался солдат. – Забирайте ее. И кто-нибудь, принесите что-нибудь холодное! Быстро!
* * *
– И ведь я говорил тебе, что стоит поторопиться с обучением Шуса, так и знал, что все закончиться чем-то подобным, – подытожил Холдар.
– Чем-то подобным поджариванию нового халифа на его троне молниями из искусственно созданной тучи, в зале, в котором в принципе нельзя колдовать? – уточнил Фамбер.
– Это или еще что-то в этом роде, – подтвердил Холдар.
– Ну знаешь…
– Единственное, чем я удивлен, что устроил это не ты, а твой ученик, – продолжал Холдар.
– По правда, я и сам удивлен. Ведь мало того, что там вообще нельзя колдовать, эта магия крайне… Постой, что ты имел в виду под «удивлен, что это не ты»? – подозрительно уточнил волшебник.
– Обычно это ты разрушаешь все вокруг, порождая панику и хаос в рядах мирного населения, – пояснил бывший улфулдар.
– По-моему, ты малость преувеличиваешь, – недовольно ответил волшебник.
– А как же твоя попытка приготовить картошку? – спросил Холдар
– Мой организм страдал от последствий той дряни, которой меня напоили, – парировал Фамбер.
– А как же мой любимый меч, который ты так бессовестно намертво всадил в дерево?
– Здесь уж я точно не виноват. Если ты не забыл, к тому времени он уже превратился в стальную лопату или поднос, совсем не похожий на меч.
– Но его еще можно было попробовать исправить!
– Ты сам его отдал.
– Но… – попытался возразить Холдар, но поняв, что проиграл, перешел к следующему пункту, – хорошо, а как же тот случай в Люсбереге
– Это уже и вовсе твоя вина, никто не просил тебя забираться в…
– А вот это уже мое дело, но драконий дождь, что ты …
– Не собираюсь даже обсуждать это…
Все это время Шус молча сидел в одном из углов. Не то, чтобы он так уж сильно любил углы. Просто не так давно в камеру пришли люди и не оставили ему иного выбора, кроме как молча сидеть в углу. Они снабдили его парой цепей, ошейником и кляпом. Кляп, в отличие от ошейника и цепей был сделан из обычной такни, но как учитель, так и господин Холдар проигнорировали многочисленные мимические упражнения Шуса, долженствовавшие объяснить, что он хочет, чтобы кто-нибудь освободил его рот. Шус не был уверен, сколько именно прошло времени. Хотя бы потому, что в принципе не привык его считать. Конечно, он с раннего детства знал про то, что день делится на двадцать четыре часа, но в «Заднице бога» не было принято следить за часами. Прежде всего потому, что единственными часами в деревне владел староста, а он вряд ли был бы рад, если каждый раз просыпаясь, вся древня шла к нему, чтобы узнать, сколько сейчас времени.
* * *
«Так, еще немного… – раздалось в голове Втри, – еще чуть-чуть».
Последние несколько минут, часов или даже дней Втри находилась в пыточной, или каком-то другом помещении, сильно походившим на нее. Во всяком случае, тут была дыба, действие которой Втри на себе и испытывала. Иначе, как еще объяснить эти реплики и то, что ее ноги кто-то все время тянул.
«Одна готова, теперь вторая… драконий дождь, сколько же здесь этих проклятых ремешков».
Наверное, это она говорит о ремешках, которыми прикрепляют ногу к тянущему механизму, – размышляла Втри. По какой-то необъяснимой причине ее совершенно не беспокоил тот факт, что ее пытают, хотя вроде как должен был, тем более, что было за что. Если бы еще год назад кто-нибудь спросил Втри, что ждет человека, избившего халифа, она без всяких сомнения ответила бы: казнь после мучительных и продолжительных пыток. Однако самым странным было то, что одна из ног казалась абсолютно свободной и, насколько могла судить Втри, вполне целой, хотя вроде бы ей положено было пребывать во много более плачевном состоянии.
Для того, чтобы покончить с вопросом работоспособности ноги раз и навсегда, Втри резко согнула, а потом разогнула ногу. Последняя работа превосходно.
Раздался чей-то вскрик, переходящий в протяжное кряхтение, перемешанное с бранью и мольбой богам. Создавалось ощущение, что телодвижения Втри и были причиной этих звуков. За это говорило и то, что ступня Втри с чем-то соприкоснулась.
Втри резко села и наконец– то открыла глаза.
Ее взору предстало не самое привлекательном место в Келхарском халифате. Безусловно, в нем есть места и похуже, по крайней мере Втри на это надеялась, но когда слышишь слово «гарем», представляешь нечто с большим количеством полупрозрачной такни, темных закоулков, евнухов, роскошных столиков и ядов. Последнее же, о чем вспоминаешь, думая о гаремах, является стога сена.
Конечно, есть масса других вещей, о которых не думаешь, размышляя о гаремах. Например, логарифмы. Но в отличие от логарифмов, стога сена здесь были. Как раз на одном из них и спала Втри. Что же касается «здесь», то оно представляло собой большой зал с высоким потолком. Пол бы застелен все тем же сеном.
– Ох, моя спина, моя бедна спина… – резалось откуда-то снизу. Если быть абсолютно честными, то нечто подобное Втри слышала далеко не первый раз за последнее время. Правда предыдущие варианты были несколько более эмоциональны и состояли из большего количества слов.
Втри опустила взгляд вниз. На полу лежал ссохшийся рулон кожи, обвернутый парой розовых ленточек. Приглядевшись, Втри обнаружила, что данный объект состоял не только из кожи. Более того, он даже не являлся мумией, хотя его сходство с последней было невероятным. Последних Втри видела немало. В основном это были сушеные ящерицы, но Втри примерно представляла, как должен выглядеть засушенный человек. И выглядеть он должен был именно так, как выглядело то, что лежало у ее ног. Существенными отличиями являлось то, это двигало конечностям, причитало и ругалось, в то время как засушенных ящериц за подобными действиями ведьмочка ни разу не заставала. Разве что, они были недостаточно высушенные. Впрочем, в таком случае их надо было всего лишь несколько минут подержать над огнем. Весь фокус заключался в том, чтобы случайно не изжарить их.
Эти соображения не оставляли иного выбора, кроме как признать, что перед ней живой человек, или что-то похожее на человека или нечто, в относительно недавнем прошлом бывшее живым.
– Вам помочь, уважаемы… ма… е-е – замялась Втри, – я хотела сказать, вам нужна помощь?
– Ох нужна, дочка, – раздался на удивление мелодичный и мягкий голос, ни в коей мере не подходящей к этому кожаному мешку, – а драться-то ты умеешь.
– А как вы упа… – начала было Втри, но только теперь осознала вторую половину фразы, – драться?
– Ну так же, – с энтузиазмом подтвердила жертва невольной агрессии Втри, – ловко ты извернулась попасть мне прямо… а-ай, кто ж так делает, дочка!
Втри резко убрала протянутую руку. Жертва, уже собравшаяся взяться за руку Втри, упала обратно. Причина действий Втри главным образом заключалась в том, что она увидела, что в руке у ее жертвы зажата ее же туфля.
Не то, чтобы Втри в принципе имела что-то против воровства. Она даже была готова смириться с тем, что кто-нибудь украдет что-нибудь у нее. Конечно же, в этом случае она будет кипеть от гнева, но злиться она будет прежде всего на себя, пусть даже жертвами ее гнева будут все окружающие. Но на что бы она никогда не пошла, так это на кражу обуви у спящего. Кошелек бы, представься ей такая возможность, она бы унесла без всяких сомнений, но никак не обувь.
– Зачем тебе мои туфли? – холодно спросила Втри.
Ведьмочка постаралась грозно нависнуть над этой жалкой воровкой.
– Доченька зачем же так….
– Отвечай.
– Понимаешь, девочка, – затараторила недосушенная ящерица, как мысленно окрестила ее Втри, – здесь такое дело. Ходить босиком – все ноги стопчешь. Да и холодно, когда дождь снаружи.
– Прости, я не совсем поняла…
– Ничего, поймешь скоро. Все понимают, – успокоила Втри воровка туфель.
– Хочешь сказать, что вам нечасто дают новую обувь?
– Ха, если бы. Свою пару я стоптала уже… лет сорок пять назад. Да, точно, сорок пять. Тогда еще халифом был…
– Постойте, – прервала воровку, Втри. Она сама не заметила как перешла на «вы», – вы хотите сказать, что провели здесь, в гареме, уже сорок пять лет?
– Да нет, девочка. Попала я в гарем при величайшем из великих, пусть дождь вечно льется на его голову в доме лесных братьев, халифе Хул-Дул-Гур-Бур-Фуре IV, в 1133 году. Эх и были же тогда времена… помню Фурри, хоть и стар он был, но бывало как подойдет сзади, схватит за ногу и так и потащит в постель. Говорят, это его и сгубило…
– Но… – растерялась Втри, но ведь это было целую вечность назад! Я не хочу так кончить.
– Привыкнешь, девочка. Все так говорят вначале, а потом привыкают. Привыкнешь.
Что-то в голосе старухи заставило Втри поежиться. Нет, он не был пугающим. В нем скорее чувствовалась непоколебимая уверенность в том, что все будет именно так и никак иначе. При этом его обладательница, если не была в полной мере довольна ситуацией, то по крайней мере уже давно смирилась с ней.
– Отдайте мою туфлю, – попросила Втри постаравшись сказать это как можно более почтительно. Во всяком случае он приложила все усилия, что бы перебороть отвращение и призрение, испытываемое к обувным ворам.
– Сейчас завтрак принесут, – не обращая никакого внимания на Втри, произнесла обувная воровка. Тем временем ее рука, как могло показаться стороннему наблюдателю, совершенно независимо от остального тела, пыталась спрятать туфлю за полоской ткани, располагавшейся внизу. Быть может, у нее что-нибудь и получилось бы, но проблема состояла в том, что ткани было до безобразия мало.
– Отдайте. Мою. Туфлю, – повторила Втри. На этот раз от вежливости в ее голосе не осталось и следа. Можно было подумать, что в любой момент она может наброситься на обидчицу. По большому счету это было не так уж далеко от правды. Единственное, что до сих пор удерживало Втри, так это преклонный возраст воровки, пусть она сама и не отдавала себе отчета в этом.
– Судя по запаху, сегодня рыбьи головы.
– Вы хотели сказать суп из рыбьих голов? – осторожно осведомилась Втри. – Рыбьи головы со всякими овощами и рыбьим телом?
– Рыбьи головы с рыбьими головами и соленной водой, – поправила обувная воровка.
– А-а… но ведь… – только и смогла сказать Втри.
Быть может она придумала бы, как продолжить предложение, но тут ее настиг запах рыбьих голов, отбивавший всякое желание лишний раз открывать рот.
* * *
– И все-таки, Фамб, это и вправду странно, – протянул Холдар, задумчиво пережевывая вареную рыбью голову.
– То, что нас вместо нормальной еды кормят какой-то дрянью? – уточнил волшебник. – А я думал, что именно так и принято поступать с заключенными во всяких варварских странах.
– Нет, еда как раз приличная. Например, в Кастрагоне, если конечно верить рассказам, кормят вареными кожаными поясами и старыми обувными подошвами, в Алтаре – птичьими гнездами, сделанными из смеси глины и слюны каких-то мелких птиц, а в подвалах князя приморского – сосисками.
– Ну, от сосиски я бы не отказался, – заметил волшебник.
– Да? А ты помнишь Люзбергские сосиски? – поинтересовался Холдар.
В ответ Фамбер лишь нервно сглотнул.
– Вот именно, – подытожил Холдар.
Оставалось лишь гадать, что должны из себя представлять сосиски, от одного воспоминания о которых мутит человека, который на завтрак получил лишь пару рыбьих голов.
– Но спросить я хотел не об этом, – заметил Холдар, – а о том… зачем ты приехал в халифат, Фамб? Не для того же, чтобы передать какие-то бесполезные бумажки.
– А почему бы и нет? – вопросом на вопрос ответил волшебник. – Никто быстрее меня справиться с этим не мог. Ведь мне пришлось бы возвращаться лишь обратно.
– С таким же успехом могли отправить кого угодно, – возразил бывший улфулдар. – Это еще имело бы смысл, если бы ты мог летать, или как там это у вас называется, самостоятельно. Но так… И ведь дело даже не столько во всей этой вашей магической ерунде, сколько в полной бессмысленности твоей поездки. Дулли показывал мне договор, что ты привез, – произнес Холдар таким тоном, который должен был не оставить у волшебника сомнений, что из этого занимательного и поучительного послания Холдар сделал соответствующие выводы.
– Можно подумать, что я знаю, что там написано! – воскликнул Фамбер.
– Так значит ты не посол, а просто посыльный, курьер, разносчик писем? Ты позволил оторвать тебя от твоей научной работы, чтобы отвезти за тысячи километров какую-то бесполезную бумажку?
– Меня попросили… – неуверенно ответил Фамбер. – Все дело в том, что я знаю халифа, точнее знал бывшего халифа, лично.
– И ты согласился? Мой старый друг Фамбер Тюртюрликс никогда бы не согласился на нечто подобное. Именно поэтому я попросил Еле приглядывать за тобой.
– Что, ты подослал ко мне шпиона?! – воскликнул Фамбер.
– Не шпиона, а… информатора, – возразил Холдар. – В конце концов, кто-то же должен был служить тебе противовесом и сообщать халифу истинные сведенья.
– А я-то думал, что ты остался моим другом. Во имя всех богов, я всегда говорил, что заграница развращает людей, но я не думал, что настолько! – волшебник театрально вознес руки к небу, ну или вознес бы, если бы его не отделяло от неба несколько десятков метров камня. – И что же он нашпионил, твой дорогой Еле?
– По большому счету, ничего особенного, – задумчиво протянул Холдар, – разве что… Шус, что твоему учителю нужно в сокровищнице халифа?!
В ответ Холдар услышал лишь неразборчевое мычание. Догдавшись, что дело в кляпе опальный Улфулдар, вынул кляп изорта Шуса.
Итак отвечай, – не дав Шусу времени даже на то что бы отдышаться, произнес Холдар.
– Что? Я не…, – Шус всполошился как зайчонок, сидящий в кустах, понявший, что лисица его обнаружила и жить ему осталось считанные секунды.
– Отвечай, – поднажал Холдар, уставившись прямо в глаза Шусу.
– Я честно, почти ничего не знаю, – начал загнанный в угол Шус. – Учитель…
– Нет, замолчи! – приказал волшебник, но было уже поздно.
На мгновение зрение всех присутствующих, включая даже самого Фамбера расфокусировалось. Больше всего ощущение походило на то, что в оба глаза что-то попало, что само по себе не было бы невероятно, если бы они находились в эпицентре песчаной бури. Однако тот факт, что бурей здесь и не пахло, не оставлял сомнений в том, что дело здесь в магии. Холдар не сомневался в этом.
Никаких облаков розового дыма, звонов волшебных колокольчиков или хотя бы жалкого фонтанчика искр или теней, которые никто не отбрасывал, не последовало. Просто на том месте, где секунду назад находился Шус, остался небольшой ворох одежды, да сумка с теми вещами, что он успел собрать.
– Что ты наделал! – в один голос воскликнули Холдар и Фамбер, буравя взглядами друг друга.
* * *
– Ты уверена?
– Не сомневайтесь, ешьте, если конечно не хотите избавиться от этой гадости.
– Рано или поздно тебе придется смириться, девочка. И начать я бы тебе советовала с рыбьих голов.
– Потому что после них все остальное покажется ерундой? – предположила Втри.
– Потому что в следующий раз рыбьи головы будут не раньше следующей декады, а об остальном могу сказать лишь то, что рыбьи головы почти деликатес по сравнению со всем остальным.
– Но ведь это…
– И не спрашивай, что может быть хуже рыбьих голов, – перевала Втри старушка. Жизнь здесь не слишком разнообразная. Не стоит делать ее еще более скучной.
– Не собираюсь я здесь так надолго задерживаться, – возразила Втри. – И гаремы я представляла себе несколько… иными.
– Думала, что здесь будет много фигурных решеток, драгоценностей и прозрачной ткани?
– Думала, что здесь будет меньше сена.
– Знаешь, без сена было бы хуже. На камнях спать холодно и слишком жестко.
– Вы говорите, как будто бы зна… – взглянув на свою собеседницу, Втри поникла и замолчала на полуслове. Лицо старухи, не оставляло сомнений в том, что ей приходилось спать не только на голых камнях. Втри не удивилась бы, если бы ей сказали, что в старые времена ее собеседница спала на раскаленных добела гвоздях.
– Как тебя зовут, девочка? – спросила старуха, разделавшись с добавкой.
– Втри, – ответила последняя.
– Ульчита, – представились старуха. – Странное у тебя имя, девочка.
– Это сокращение от Ветриана, – объяснила ведьмочка.
Никогда не встречала людей с таким именем, – продолжала говорить Ульчита скорее сама с собой, чем с кем бы то ни было еще. Никогда не встречала… дай мне свою руку.
– Вы что, собираетесь предсказывать мне судьбу по линиям на ладони? Знаете, я сама… имела некоторое отношение к предсказаниям судьбы, и уж что я знаю точно, так это то, что они не имеют ничего общего с складками кожи. Линии на руке представляют собой всего лишь…
– Просто дай мне свою руку, – прервала Втри старуха.
– Но…
– Дай мне ее.
Ульчита не повысила голос. По большому счету, он не претерпел никаких существенных изменений, за исключением того, что Втри не могла не подчиниться ему. Кожа старухи была холодной и сухой как бумага. Можно было подумать, что стоит только чуть сильнее потянуть и она порвется.
Ульчита развернула руку ведьмочки ладонью вверх, смотрела несколько секунд, после чего провела по ладони одним из своих пальцев. Ее палец был не просто холодным, он обжигал, оставлялось только удивляться, почему от него не поднимается ледяной пар. Этого вполне хватило бы, чтобы заставить забиться сильнее любое сердце, но как будто бы этого было мало, Втри почувствовала прикосновение ледяного пальца к ее…
