Текст книги "Волонтеры атомной фиесты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)

– Как именно подловить в данном случае? – быстро спросил Лукас.

– Ну… – Визард Оз замялся. – …Прикинь, па, я потому и спрашиваю, что мне не очень понятно, как в данном случае. Вот если бы это был прорыв вражеского флота…

Лукас Матфорт мягко улыбнулся и покачал головой.

– У нас не прорыв вражеского флота, а сложные межличностные отношения, сложные отношения целевой персоны с обществом, и необычные связи этой целевой персоны с андеграудом общества, каковые связи, я надеюсь, ты построил аккуратно и надежно.

– Надежно, па! Молли Калиборо для ребят-экологов из «Moby-Dick» это Мегамозг, пуп ноосферы. А они эти ребята для нее опора, якорь, как ты учил.

– Тогда все отлично. Нам надо действовать путем бездействия. Принцип «У-вэй».

– Хэх… – произнес Визард Оз, – …Типа, вражеская армия увлечется в атаке, сама себя побьет, и закопает. Ты уверен, па, что это сработает?

Социальный философ шутливо погрозил пальцем.

– Ты слишком упрощаешь, малыш. Надо учитывать, что армия противника состоит из нескольких разных групп. Первая группа, это профи из спецслужб, которым поручено «обработать» Молли Калиборо, и настроить ее против Меганезии. Они бы решили эту задачу, но дирекция спецслужбы – это не профи, а продукт дегенеративного отбора в финансово-бюрократическом государстве. Дирекция диктует подчиненным не только задачу, но и метод: прессинг общественным мнением. А знаешь почему?

– Дебилы, – лаконично ответил Осбер.

– Нет, – Лукас покачал головой, – не дебилы, а невротики с фрейдистским комплексом «супер-эго». Им мало просто переориентировать Молли на свою сторону. Им хочется выпороть ее розгами за нелояльность. Унизить ее. Показать ей, что она – никто.

– Но, они же, наверное, читали досье Молли, а там точно написано, что она волевая и протестная. Если ее выпороть, то она очень обидится.

– Нет, они не читали, – ответил философ, – они уверены, что и так все знают. Они дают приказ: «фас!», и общественное мнение тут же набрасывается на Молли. Но дальше, по рапортам подчиненных, дирекция видит, что методом порки Молли не переубедить, а результат прессинга получается противоположный ожидаемому. Тогда дирекция дает приказ «к ноге», но общественное мнение, в отличие от хорошей служебной собаки, не может выполнить этот приказ быстро. Приходится снова вызывать профи и ставить им задачу сглаживания ситуации. Профи прилетают в глушь на морской границе с Папуа, предполагая, что Молли там бедствует материально и интеллектуально.

Молодой вар-координатор удивленно поморгал глазами.

– Но, па, если они профи, то должны были сообразить, что у Молли работа, которая не зависит ни от оффи, ни от собачьего общественного мнения.

– Это не лучшие профи. Лучшие вымерли после окончания Первой Холодной войны, и заменены теми, которые мыслят стереотипами, и не могут сходу логически вникнуть в ситуацию, ранее не встречавшуюся. По стереотипу, достаточно было объявить: «Его Величество Истеблишмент прощает вас, доктор Калиборо, возвращает ваши титулы, и разрешает вернуться из ссылки», чтобы Молли возликовала и вернулась в Сидней. Но эффект получился иной: Молли высмеяла этих недалеких профи и выставила за дверь. Теперь они застряли в деревенском отеле на Мабуиаге, и ждут реакции сверху на свой рапорт о негативном результате миссии. Эту реакцию можно предсказать.

Тут Лукас Метфорт сделал паузу, отпил немного крюшона, и произнес:

– Оптимальной стратегией для истеблишмента было бы просто отозвать этих профи, и бросить файл Молли Калиборо в архив. Да, показательная порка не получилась, и даже красивый жест прощения не получился. Но, не беда: прошло бы время, эта неприятная история была бы вытеснена свежими TV-новостями, и изгладилась бы из общественной памяти. Закон массовой информации в Первом мире: о чем не говорит TV, того нет.

– Я знаю, па. Ты меня этому учил. Но ведь оффи тоже, по ходу, это знают.

– Верно, малыш. Они знают, но комплекс неполноценности не позволяет им применить такой простой и надежный прием на практике. Они боятся утратить фальшивый ореол.

– А! Я помню! – обрадовался Визард Оз, – Это из Фейхтвангера «Лже-Нерон»!

– Верно, малыш. Итак, боясь утратить фальшивый ореол, они бросаются на Молли, как Братец Кролик на смоляную куклу в сказке Дядюшки Римуса. И прилипают.

– Ага! А мы, типа, как Братец Лис, ждем в кустах. Это принцип «У-вэй» точно?

– Опять верно. А теперь Осбер, угадай, что будет? Чего мы ждем?

Визард Оз тоже сделал несколько глотков крюшона и начал строить предположения.

– Ну, типа, поступит приказ: «взяться за Молли по-взрослому». Первая мысль: отобрать у Молли ноутбук и телефон. Как бы, по подозрению, что в памяти хранится экстремистская info. Но – облом. Оба дивайса не ее, а экологической организации «Moby Dick». Только забери – припрутся адвокаты и демонстранты. Люблю я нашу родную Австралию, где с экологическими радикалами шутки плохи!

– О, малыш! – удивился Лукас, – Ты неплохо сыграл на опережение противника. Честно говоря, я не думал, что можно изобрести фокус, защищающий ноутбук и телефон.

– Изобрел не я, а один еврей-адвокат, папа девчонки-журналистки, которой я устроил интервью по сети, как бы, с Демоном Войны. Ну, ты в курсе, ее зовут Китиара Блумм.

– Да, знакомо. Она пишет для альманаха «RomantiX». С дивной регулярностью я вижу очередной выпуск этого литературного клубничного джема у нас с Олив на кухне.

– Ага. Я прикинул, что маме нравится «RomantiX», и подписался через транзит-адрес, контролируемый INDEMI, поэтому оно и приходит к вам, где бы вы не находились. А редакция альманаха принадлежит австралийской гречанке, маме Китиары Блумм. Но интервью, как бы, с Демоном Войны было, конечно, не для «RomantiX», а для «Sydney Voyager-News», SVN, это массовый TV-канал, там Китиара иногда сотрудничает.

Лукас протянул руку и потрепал сына по затылку.

– Хулиган ты, вот что. А теперь не уходи от темы. Что же будут делать два профи?

– Ну, с дивайсами – облом, и они попробуют обрубить платежи. Молли ведь получает платежи in cash, через офицеров нашей эскадры в Арафурском туннеле.

– Где-где?

– Ну, это южный путь из Азии в Океанию: между Австралией и Новой Гвинеей через Арафурское море, залив Карпентария, пролив Торреса и Коралловое море. И, короче, в феврале подписан протокол к Честерфилдскому соглашению, по которому Федеральная полиция Австралии и Народный флот Меганезии в Арафурском тоннеле сотрудничают в вопросах борьбы с морским разбоем. Сейчас там азиатских банд наплодилось безумное количество. Прикинь па: их притащило ООН в наш океан, а после разгрома мятежа 23 сентября все это говно поползло назад, и… Короче, такие дела. Копам в Квинсленде не справиться с разбоем без нашей помощи, а нашей эскадре удобнее закупать некоторые товары повседневного обеспечения через австралийских коммерсантов.

– Это я понял, излагай дальше.

– Излагаю, па. Значит, у наших офицеров есть право швартовки на островах в проливе Торреса, но для оперативных целей. И оффи из Канберры могут потребовать, чтобы не происходило применение права швартовки с посторонними целями.

– А это требование соответствует соглашению? – спросил Лукас Метфорт.

– В общем, па, оно соответствует. Но есть практика. Там же фронтир, прикинь? Север Арафурского туннеля – папуасское Папуа, а дальше к западу – индонезийское Папуа. Полоса беспредела. Папуасские рэсколмены, яванские пенкури, бенгальские дашйи. А теперь прикинь: три самых северных австралийских острова лежат в полста милях от австралийского Кейп-Йорк и всего в пяти милях от берега папуасского Папуа. И какие варианты у австралийских копов защитить там граждан от беспредела?

– Малыш, ты намекаешь, что австралийцы там под защитой Народного флота?

Младший Метфорт широко улыбнулся.

– Я не намекаю. Я согласовал это с Верховным судом и черкнул приказ. Конечно, наши ребята не обязаны работать за австралийских копов, но в экстремальных случаях лучше помочь. Это выгодно. Курс на добрососедство на уровне обычных граждан. Во как.

– Во как… – сосредоточенно отозвался старший Метфорт, – …Значит, если я правильно понимаю, то попытка по приказу заставить австралийских полисменов ссориться там с Народным флотом не вызовет позитивного отклика.

– Это очень мягко сказано, па.

– Таким образом, – произнес Лукас, – если два профи из центра примутся настаивать на выполнении идиотского приказа, то они поссорятся там со всеми. Я предполагал нечто подобное, говоря о применении принципа «У-вэй». Правда, у меня есть опасения.

– Это почему? – спросил Визард Оз.

– Понимаешь, малыш, иногда спецслужбы используют криминальные структуры точно таким же образом, как используют общественное мнение.

– Э… Хэх… Па, ты имеешь в виду, что на Молли Калиборо натравят бандитов?

– Например, так, – подтвердил социальный философ.

– Не покатит, – сказал молодой вар-координатор, – по TV уже раззвонили, что у Молли плохие друзья, и самый плохой, это Гремлин, который, типа, страшнее Гитлера. Ну, а я подписал Гремлину перевод штаба фронта на флагман эскадры в Арафурском туннеле.

– М-м… И на каком расстоянии от Мабуига находится эта эскадра?

– На таком, что в бинокль даже флажки на мачтах видно.

…

1 декабря. Австралия. Северный Квинсленд.

Остров Баду (чуть более 10 км к югу от острова Мабуиаг).

Баду – это крупный административный центр в Проливе Торреса. Площадь почти 100 квадратных километров, а население более 800 человек. Главный поселок даже слегка напоминает маленький город. Есть несколько построек в целых 3 (!) этажа, и имеется Островной совет. И конечно, на Баду есть полицейская станция – сравнительно новое сооружение из сайдинг-панелей с авто-парковкой и с лодочным причалом. У причала покачивался на чуть заметной волне катер с эмблемой полиции. На парковке рядом со старым джипом, стоял, как насмешливый вызов суверенитету Австралии, маленький винтокрылый аппарат с тетраколором, изображенным на борту: черно-бело-желтый стилизованный 3-лепестковый цветочек в лазурном круге.

– …Срань господня, – с чувством охарактеризовал ситуацию лейтенант Пебидж.

– И что теперь? – поинтересовался агент Доплер, глядя на меганезийский автожир.

– Сейчас пойдем, выясним, – с этими словами сиднейский лейтенант подразделения по борьбе с терроризмом решительно толкнул входную дверь и, от полуденной жары оба приезжих шагнули в прохладу, создаваемую старым, но мощным кондиционером.

…Внутри, в общем зале было шумно. Экран большого китайского телевизора на стене показывал что-то динамичное и яркое под музыку американского «диско» 1970-х. Весь персонал станции (или почти весь – вряд ли тут работало намного больше, чем пятеро присутствующих полисменов) сидел за столом, уставленным бутылками пива и всякой закуской. Бутылки необычные, ярко-фиолетовые, с серебристой надписью германским готическим шрифтом. Кроме пяти полисменов за столом сидел парень лет около 20-и, кажется, англо-китайский метис, одетый в камуфляжные пятнистые бриджи и жилетку, украшенную нашивками мастера-сержанта авиа-отряда Народного флота Меганезии.

– O, shit! – машинально произнес Доплер.

– Hi! – добродушно откликнулся старший мужчина за столом, одетый, как и все прочие местные копы, в синие шорты и форменную сиреневую рубашку с коротким рукавом. Кстати, как и все прочие, он относился к местной меланезийской народности (согласно австралийским принципам, в муниципалитетах, населенных аборигенными племенами, состав полиции должен комплектоваться, по возможности, из них). Видимо, полагая вербальную часть исчерпанной, он призывно махнул рукой в смысле, очевидно, что случайные гости могут присоединяться к процессу распития пива.

…

Гостям стоило серьезных усилий убедить старшего констебля Бушвэлка оторваться от компании, от пива и от телевизора, и перейти для разговора в кабинет.

– Парни! – крикнул он своим, перед тем, как закрыть дверь кабинета, – Когда там дело начнется, крикните меня.

– Крикнем, босс, не сомневайся, – пообещал кто-то из коллег.

– Садитесь, – обратился старший констебль уже к гостям, – что у вас такое срочное?

– Сначала давайте познакомимся более детально, – предложил Пебидж, – я лейтенант подразделения по борьбе с терроризмом, а это британский коллега из международной спецслужбы «C4».

– Ух ты! – изумился Бушвэлк, – Это вы насчет мусульман, что на том берегу? Ну, так я сомневаюсь, что они террористы. Просто, бандиты из исламских регионов. Вы знаете, Индонезия рядом. И еще мигранты из Бенгалии и Пакистана. Их в сентябре выперли с востока, из Большой Океании, а они – сюда. От папуасских бандитов они особенно не отличаются. Для любого бандита главная религия – деньги из чужого кармана.

– Мы, в общем, по другому вопросу, – сообщил Пебидж и положил на стол экземпляр постановления Минюста Австралии по процедуре исполнении отдельного протокола к Честерфилдскому соглашению с правительством Конфедерации Меганезия.

Старший констебль Бушвэлк покрутил в руках официальную бумагу, долго читал ее и, наконец, произнес:

– Черт его знает, чем думают люди там в Канберре. Но не мозгами, это точно.

– Офицер Бушвэлк, – строго сказал Пебидж, – это законное постановление, и не следует обсуждать его. Тут указан срок исполнения: немедленно. Вообще-то вы должны были получить это по электронной почте еще вчера вечером.

– Ну что вы, кто ж будет вечером электронную почту проверять?

– Я понял, что вы еще не видели это постановление, офицер Бушвэлк, но теперь вы уже ознакомились с ним и, мы с коллегой могли бы помочь вам в процессе исполнения.

– Что-то я никак не возьму в толк, – пробурчал Бушвэлк, снова крутя в руках бумагу из Канберры, – вы мне передали эту ерунду. Понятно. Работа. А что вам еще надо?

– Нам – ничего, но, возможно, вам нужна наша помощь. Я видел у вас в зале сержанта Народного флота Меганезии. Непохоже, что он занимается там служебными задачами, очерченными в протоколе, следовательно…

– …Это Наллэ Шуанг, – перебил старший констебль Бушвэлк, – отличный парень, и он сейчас занимается тем, что привез нам пиво. А то сюда завозят последний шлак вроде «Виктории». Вот почему люди тут пьют китайское «Циндао», такой же шлак, но вдвое дешевле. Так и передайте выдумщикам в Канберре: пока к нам сюда не начнут возить нормальное пиво, будет тут китайская пивная контрабанда. И нези тут не при чем, они привозят хорошее пиво со своих германских пивоварен на Самоа и Косраэ, и только по дружбе, а не по бизнесу. По бизнесу возят китайцы, но они и дальше будут возить. Вы передайте в Канберре: эта бумажка не остановит китайскую пивную контрабанду! Вы спросили про Наллэ Шуанга, так он просто по матери китаец, а родом он с Тувалу, он настоящий канак, а не пришлый какой-то. Не надо вам до него докапываться, ясно?

Выдав развернутое «аудио-послание о пиве» для австралийских столичных деятелей, старший констебль устало откинулся на спинку кресла и замолчал, всем своим видом показывая, что если гости не хотят пить пиво и смотреть TV, то делать им тут больше нечего, и пусть они катятся с острова туда, откуда приехали. Лейтенант Пебидж очень выразительно пожал плечами, и агент Доплер понял, что австралийский напарник не собирается спорить с островной аборигенной полицией, для которой островитянин с меганезийского мини-архипелага Тувалу ближе по языку и обычаям, чем горожане из континентального мегаполиса. Так что Доплеру пришлось проявлять инициативу.

– Мистер Бушвэлк, позвольте я кое-что вам объясню.

– Объясняйте, – безразличным тоном отозвался аборигенный старший констебль.

– Дело в том, – продолжил британец, – что Меганезия хочет распространить влияние на острова пролива Торреса. Да, они мягко стелют, ездят в гости, возят пиво, но когда их военные утвердятся здесь, то спать вам будет жестко. Вы просто их не знаете.

– Чего это я не знаю про нези? – полюбопытствовал Бушвэлк.

– Боюсь, что вы многого не знаете. У них тоталитарный террористический режим. Их офицеры обучены втираться в доверие, но там, где они установили свою власть, они уничтожают целые племена по религиозно-этническому признаку, а тех, кто пытается выступать против – расстреливают или отправляют в концлагерь, как рабов, в цепях. Меганезийская Хартия отрицает права людей на свою землю, дом, семью и религию, и утверждает языческие культы, наркоманию и проституцию. А для китайской мафии, о которой вы говорили, флот Меганезии это силовое прикрытие. Такова реальность.

Старший констебль острова Баду многозначительно покивал головой и произнес.

– Здорово у вас язык подвешен, мистер Доплер. Поезжайте-ка вы в Брисбен. Там сидит главный шериф территории Квинсленд, ему будет интересно вас послушать. А мы тут простые парни, и в этой политике ни черта не разбираемся.

– Мистер Бушвэлк, возможно, вы не разбираетесь в тонкостях политики, но у вас есть постановление Минюста Австралии и, видимо, его надо выполнять.

– Так, мы будем выполнять, а как же! – заверил старший констебль, и по его лицу даже наивному собеседнику было бы ясно, что постановление будет брошено в ящик стола, и забыто сразу же после отбытия «столичных гостей».

– Эй, босс! – раздался громкий голос из-за двери, – Там начинается!

– Я услышал! – откликнулся старший констебль, выкопал пульт из-под вороха бумаг на рабочем столе, и нажал кнопку, включив небольшой телевизор, стоявший на полке.

На экране появилась заставка:

*** Sydney Voyager-News», SVN – from Bikini atoll, Marshall Islands ***

*** Concurs-show BOMB: Blast Online Miss Bikini ***

В кадре, на фоне нескольких пальм и панорамы аквамариновой лагуны, появились две загорелые девушки в одинаковых купальниках фасона «спортивный бикини». Раскраска купальников была с национального флага Австралии: цвет индиго, белые звезды и даже «Юнион Джек», эротично размещенный чуть выше правой выпуклости груди.

– Привет, Австралия и все, кто нас видит! – крикнула первая девушка, более изящная, черноволосая и темноглазая, – С вами Китиара Блумм, канал SVN с атолла Бикини! И я представляю нашу австралийскую спортсменку Бет Халфтри. Бет, скажи что-нибудь!

– Ой, черт! – начала вторая, светловолосая, синеглазая, и более крепкая девушка, – Мне вообще-то раньше не доводилось болтать в прямом эфире. Так что, если я ляпну какую-нибудь фигню, не очень удивляйтесь…

***

Агент Доплер, не привыкший, чтобы его настолько беспардонно посылали в задницу должностные лица в странах Британского Содружества, сплел пальцы в замок.

– Боюсь, мистер Бушвэлк, что вы пожалеете о такой беспечности, когда по вашей вине острова в вашей зоне ответственности окажутся завалены наркотиками из Меганезии.

– Вот что, мистер из Британии, – язвительно ответил старший констебль, – вы пришли, вообще ни шиша не понимая. Слушайте. Говорю один раз и коротко. Я не знаю, о чем думали ООН и всякие другие ваши международные спецслужбы, когда летом тащили в Океанию толпу сброда из Индии и Индонезии, но сейчас этот сброд сидит на северном берегу пролива, вместе с папуасскими рэсколменами. Я не знаю, кто дал им армейские винтовки и гранатометы, но есть подозрение, что тоже международные спецслужбы, у которых свербит, если где-то у людей жизнь нормальная, без этого вашего ворья.

– Вы, – перебил Доплер, – выходите за рамки…

– Нет, уж слушайте, – твердо сказал Бушвэлк, – сейчас на северном берегу полста тысяч дополнительных ублюдков к ста тысячам, которые там уже были, и они умеют только грабить и воровать. Теперь у них завались всякого оружия. Если нези уйдут из Канала Наполеона, то завтра все наши острова в Проливе Торреса будут разграблены. Ясно?

– Минутку, – вмешался лейтенант Пебидж, – уж не хотите ли вы сказать, что нези здесь патрулируют и пресекают рейды рэсколменов с ново-гвинейского берега?

Бушвэлк поднял руку и выразительно постучал себя по лбу костяшками пальцев.

– Вы голову включите. Зачем патрулировать? В конце сентября одна фрегантина нези подошла к тому берегу, и плюнула напалмом по какому-то табору. И, пока там горело, капитан сказал в рупор: «если кто влезет копытом на острова, где деревни асси, то так сгорят все таборы на северном берегу». Вот почему тут более-менее можно жить.

– А почему вы не обратились в Брисбен по поводу грабителей? – спросил лейтенант.

– Так, я просил и в Брисбене, и в Канберре: «пришлите сюда PTG, тактическую группу спецназа полиции, которую по TV показывали». Допросился. Прислали вас, лейтенант Пебидж. Вы ведь из PTG, так написано на вашей ID-карточке. И что вы можете?

– Минутку, констебль. Я не понял, что вам ответили из Брисбена, и из Канберры.

– А вот что! – Бушвэлк поднял правую руку с выставленным вверх средним пальцем, и продолжил, – Вот что мне оттуда ответили. Мол, вопрос это сложный, международный, межрелигиозный, межэтнический, и требует детальной, греб вашу мать, проработки. Я отлично знаю такие ответы, после них ни хера не делается. Так что убирайтесь вместе с вашим британским приятелем, и побыстрее. А то места тут неспокойные, после заката всякое случается. Крокодилы, акулы, отдельные бандиты, опять же. Вы поняли меня? Можете не отвечать. Мне по хрену, поняли вы, или нет. Не поняли – ваши проблемы.

С этими словами, старший констебль повернулся к телевизору, взял пульт, и довольно демонстративно включил звук на две трети полной мощности. Разговор был окончен.

…

*5. Мисс Бикини по-меганезийски

1 декабря, вторая половина дня. Маршалловы острова, атолл Бикини.

Китиара Блумм всерьез опасалась, что не успеет до заката найти самую брэндовую из участниц завтрашнего феерического состязания: 22-летнюю новозеландку Патрицию Макмагон, дочь Освальда Макмагона, хозяина и президента кинокомпании «Nebula». Непонятно, куда занесло непоседу Пат (кстати – подружку Китиары по радикальной международной экологической группировке «Moby-Dick»). Правда, тусовка на атолле размещалась лишь вдоль 13-километровой восточной линии кораллового барьера, от главного моту Бикинифале на севере, до моту Енйю с аэродромом на юге. Но 13 км – нешуточная дистанция, а если добавить яхты, катера, и проа, дрейфующие в лагуне…

Мобильный телефон Пат не отвечал, видео-звонок на комп тоже не давал результата. Китиара уже готова была примириться с потерей одного прекрасного эпизода в серии репортажей о конкурсе «Мисс Бикини на Бикини». Как вдруг – молодецкий хлопок по середине спины чуть не опрокинул ее на грунт. Она даже вскрикнула, обернулась и…

– Ворон считаешь, Кити! – весело воскликнула Патриция Макмагон, – Следить надо за спиной в нашем веке, а то оглянуться не успеешь, как в жопу трахнут!

– Ты маленькая стервозная негодяйка! – возмутилась Китиара Блумм.

– Я стервозная? Ни фига себе! Я бегом бежала, чтоб ты успела снять свой эпизод, а ты обзываешься. Сама ты стервозная, вот что!

– Ладно, закончили болтать! – решительно сказала Китиара, – Давай, быстро, становись напротив солнца, чтоб успеть при естественном освещении. А я поставлю камеру. Ты соберись с мыслями, чтоб не ляпнуть всякое интимное, а то вырезать нет времени.

– Ерунда, – ответила 22-летняя киви, – просто потом протащи аудио-файл через прогу «лексический цензор», чтоб заменить фигуры речи на «ш-ш», и достаточно.

– Годится, – решила австралийка и окинула «объект» внимательным взглядом…

На ногах у «объекта» были модные туфельки-босоножки «золотая сетка». Дальше, до верхней трети бедра – ничего. Затем, на бедрах штучка, стилизованная под туземную травяную юбочку. Затем до самой шеи, опять-таки ничего, а на шее – красно-желтый скаутский галстук. Выше – солнцезащитные очки модного фасона «глаза стрекозы» и широкополая яркая шляпа тоже модного фасона «мухомор».

… – Так, Пат. Все ОК, но завяжи этот галстук как-нибудь, чтобы сиськи были хотя бы символически прикрыты, иначе в Сиднее это не выпустят в эфир до 11 вечера.

– Резонно, – согласилась мисс Макмагон и быстро провела перекомпоновку галстука.

– Вот, теперь порядок. Раз – два – три – мотор! – Китиара Блумм включила камеру и моментально «погнала текст», – Hi, Австралия и все, кто с нами! Это Китиара Блумм, специально для SVN с атолла Бикини! И я представляю новозеландскую спортсменку Патрицию Макмагон из кино-клуба «Nebula». Пат, несколько слов для разгона!

Дочка кино-бизнесмена красивым жестом выбросила растопыренную ладонь в сторону объектива TV-камеры.

– Salve! Я буду бороться за победу, а там – как решат великие древние боги!

– Круто сказано, Пат! Ты решилась участвовать в спортивном конкурсе, где предстоит соперничать с несколькими профи морского многоборья. В чем твоя надежда?

– Слушай Кити! В Большой Тур здесь входят четыре вида. Точность прыжка. Скорость подводного поиска. Быстрота заплыва со спортивным ориентированием. И последний, четвертый: качество 3-минутного видео-клипа о подводной жизни атолла. Вот за этот четвертый вид дается гран-при! Оценивает жюри, выбранное по жребию из зрителей! Допустим, у меня не выйдет обставить по скорости девчонок-профи, которые летают на парашюте, как птицы, и плавают, как дельфины. Но я обставлю их, как кинорежиссер и кинооператор! В этом я генетический профи! Кстати, я поборюсь и за те три приза. Мне привычно прыгать с парашютом не в комбинезоне, и нырять не в гидрокостюме, а или в бикини, или вообще без всего. Я это делала голой, как кочерга, в «Критском быке».

Китиара Блумм хлопнула в ладоши.

– А ведь верно! Я напомню: Патриция Макмагон снималась в первом сезоне сериала «Критский бык» в роли Филитро, правнучки эллинской богини океана.

– Вот-вот. Пидорская комиссии ЕС по культуре прилепила на весь сезон «три икса», а между прочим, в кадр кроме задницы и сисек ничего не попало. А когда я трахалась с Минотавром, коитус был условный. Но пуритане все равно догреблись. Папа вообще расстроился, он как раз поцапался с мамой, и сидел под домашним арестом.

– Шумная была история, – заметила Китиара, – дело вел адвокат Леви Галеви, верно?

– Он вел оба дела, – уточнила Патриция, – и папино дело со стрельбой, и дело о моем условном коитусе с Минотавром. К счастью, удалось разделить это во времени.

– Я думаю, Пат, зрителям интересны детали, если ты не возражаешь.

– Детали вот: у мамы с папой всегда были непростые отношения. Я ранний ребенок, а статистика говорит, что у творческих людей при раннем ребенке часто бывает всякое. Короче, папа увидел маму с одним парнем в процессе коитуса прямо дома у бассейна, обиделся и пальнул шесть раз из револьвера в воздух. Копы хотели доказать, что папа целился в маму и в этого парня, и просто не попал, но Галеви раскатал их в лепешку. Правда, мама с папой после этого разъехались, но остались женаты, и даже дружат.

– Да, романтичная история! А что с Минотавром?

– Там проще, – Патриция махнула рукой, – я же говорю: в кадре ничего не было. Это не порнография, и даже не эротика, а историко-культурно обусловленная эротика, так что судебная коллегия сняла «три икса» с моей задницы, сисек и со всего сериала.

– Замечательно, Пат! Мы все любим истории, где happy end… Э… Твой галстук…

Патриция Макмагон поправила скаутский галстук. Ее грудь снова стала символически прикрыта там, где полагается по австралийским законам о пристойности в масс-медиа.

– Так ОК?

– Да, Пат. ОК. Вернемся к конкурсу. Твои плюсы: опыт игры в каскадерских эпизодах, включая фридайвинг и прыжки с парашютом, и опыт съемки фильмов, верно?

– Верно. Кити. Я закончила Университет, у меня диплом режиссера, я уже сняла одну короткометражную приключенческую ленту: «Бермудский змей».

– Да, заводной фильм! Но, и у твоих соперников есть плюсы. Что ты об этом скажешь?

– Я скажу: на то и соревнование, чтобы были сильные соперники. Так, есть несколько японских ама и корейских хенйо. Это профи из первобытных времен, и они развивали голый фридайвинг. Но хорошо ли они прыгают с парашютом и снимают кино? И еще команда, тоже первобытные профи с голым фридайвингом, это кйоккенмоддингеры.

– О! – воскликнула Китиара, – Прозвучало слово «кйоккенмоддингеры». Кто же они?

– Ни фига себе, ты спросила, Кити! – произнесла Патриция, – Я с трудом нарыла что-то объективное про них. В основном, в прессе – чушь, отстой и сказки для кретинов.

Китиара Блумм энергично покивала головой в знак того, что ждет развития темы.

– Слушай, – продолжила 22-летняя киви, – в прессе пишут, что кйоккенмоддингеры это канадская неоязыческая псевдо-кроманьонская секта, продвигающая экстремистский экологический феминизм, нудизм, сексуальный промискуитет, и религиозный расизм. Узнаваемый ублюдочный стиль журналистов… Я не про тебя, Кити, так что не дуйся.

– Я не дуюсь, Пат, давай дальше.

– Дальше наезд полиции вынудил большой ковен «Карибский кризис», простой ковен «Танец дождя», и два малых ковена «Лунный лед» и «Тень ветра» бежать из Канады.

– Пат, а ковен кйоккенмоддингеров – это ведьмовской круг, как в религии wicca?

– Да. В малом ковене три ведьмы, в большом – сотня, а в простом, кажется, тринадцать. Точно я не уверена, Кити, лучше глянь в новой книге профессора Найджела Эйка.

– Пат, ты имеешь в виду Найджела Эйка, канадца, идеолога кйоккенмоддингеров?

– Да. Профессор Эйк написал две книги про это дело. Первая называется: «Эхо лунной богини» а вторая, новенькая: «Рикошет молота ведьм». Первая книга, в основном, про кроманьонцев, а вторая, в основном, футуристическая, и там есть глава про ковены.

Австралийка снова энергично кивнула.

– Ясно, Пат. Значит, теорию про ковены я прочту у профессора Эйка. Но о практике я спрошу, все-таки у тебя. Какой из ковенов ты считаешь самым сильным соперником?

– Лучше, Кити, я кратко объясню, кто есть кто. В ковене «Карибский кризис» вообще занимаются спортом только для развлечения. Там все девчонки – ученые. Они хорошие любители, и только. «Танец дождя» – самый известный ковен, крутые фридайверы, но парапланеризм, это не их тема. «Тень ветра» выделилась из «Танца дождя» около года назад, но там уже все иначе. Ты знаешь про капитана Джона Корвина Саммерса?

– Да, – сказала Китиара Блумм, – говорят, что «Тень ветра», это ядро семейной фирмы Саммерс с острова Косраэ в Микронезии, и их сектор – парусники и легкая авиация.

– И планеризм, – дополнила ее Патриция Макмагон, – одной девчонке из этой команды принадлежит неофициальный мировой рекорд дальности на роторном парафойле.

– Так, значит, Пат, ты считаешь главными соперницами девчонок из «Тени ветра»?

– Знаешь, Кити, в командной гонке я бы точно так считала. Но у нас индивидуальный турнир, а как индивид сильнее всех Джонни Ди Уилсон из ковена «Лунный лед», где вся команда работает на ее победу. Джонни Ди Уилсон – это очень серьезно.

…

2 декабря. Атолл Бикини. Соревнование.

Из динамика на потолке в маленькой гондоле дирижабля, висящего в километре над лагуной Бикини, послышалось: