Текст книги "Волонтеры атомной фиесты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

– Да, в этом вы, конечно, правы. Я позвоню Дремеру прямо сейчас, а вы, мистер Зиппо, подождите, пожалуйста, в кабинете, вот за той дверью. Можете посмотреть TV, тут не меньше сотни каналов. Такие разговоры не ведутся при свидетелях, вы же понимаете.

– Понимаю, никаких проблем, – ответил фон Зейл. И ушел в кабинет, плотно закрыв за собой очень хорошую звукоизолирующую дверь. А премьер Папуа взял телефон, и…

…

За полтора часа до полудня 13 декабря. Австралия, Канберра.

Кризисный кабинет министра обороны Австралии.

Премьер-министр Кэмерон Дремер, как и все премьер-министры XXI века (не только в Австралии, а и в большинстве стран Первого мира) толком не умел ничего, кроме как выглядеть Образцовым Успешным Гражданином страны с точки зрения того нелепого двуногого существа, лишенного перьев, а заодно и мозгов, каковым является средний избиратель. Уроженец пригорода Сиднея, выходец из семьи методистов, Кэмерон был туповатым, но прилежным и исполнительным учеником в школе, затем в юности стал совсем бездарным студентом. Зато он быстро вступил в Студенческую Христианскую партию, женился, и за 8 лет наплодил трех детей (как и положено образцовому белому австралийцу, идущему в публичную политику). Если исследовать его выступления от момента начала карьеры и до текущего момента (когда он 5-й год пребывал на посту премьер-министра), то можно было заключить, что у него нет не только политических убеждений, но даже понимания того, что это такое: политические убеждения. Кэмерон являлся идеальным флюгером, почти без инерции поворачивающимся каждый раз в ту сторону, куда дул политический ветер, и не задумывался о последствиях какого-либо политического выбора никогда – даже, сейчас…

…Даже сейчас, назначив совещание в кризисном кабинете министра обороны Эдана Толхалла, премьер-министр Кэмерон Дремер толком не понимал, для чего это делает. Просто, это был ритуал: если военная угроза, то премьер должен это назначить. И вот теперь, Дремер сидел во главе Т-образного стола, не понимая: как выпутаться из очень неприятной ситуации. Главным принцип высокой западной политики в таких случаях предписывает сваливать свою проблему на плечи подчиненных.

– Леди и джентльмены! – начал Дремер, – Я экстренно собрал вас потому, что в Папуа возникло серьезное и обоснованное беспокойство из-за отсутствия австралийских сил поддержания порядка в этой слаборазвитой стране. Мне звонил премьер Меромис, и напомнил о роли Австралии, как лидера Южно-Тихоокеанского Форума. Конечно, я успокоил его, и пообещал до полудня ответить: когда наши вооруженные силы будут переброшены в зону беспорядков на севере и северо-востоке Папуа. Мистер Толлхалл, надеюсь, вы можете сейчас дать мне прямой и конкретный ответ?

– Простите, мистер Дремер, – ответил министр обороны, – но это проблема.

– Проблема? – переспросил премьер Австралии, – Какая проблема? Разве в программе маневров «Sabre Diamond» нет сроков начала участия наших вооруженных сил?

– Да, мистер Дремер, в программе, так сказать, маневров, есть конкретный срок: наши вооруженные силы начали работу 30 ноября, и обеспечили наполнение главной точки развертывания – населенного пункта Лаэ – материально-техническими ресурсами. Но, события этой ночи привели к тому, что населенный пункт Лаэ сгорел, а на магистрали оперативной логистики восток-запад разрушены все ключевые транзитные пункты. На текущий час, мы прорабатываем целесообразность повторной переброски ресурсов по нашей магистрали юг-север, но уже не в Лаэ, а в Кимби, на остров Новая Британия. Я должен пояснить: это экстренное решение штаба маневров, которое пока не получило одобрения в наших инстанциях. Потребуется, прежде всего, новое выделение средств, примерно 50 миллионов долларов, а в бюджете Австралии это не предусмотрено.

Кэмерон Дремер удивленно поморгал глазами, и после паузы спросил:

– При чем тут бюджет?

– Я думаю, – сказал Толхалл, – на этот вопрос лучше ответит миссис Алемано.

– Э-э… – протянул Дремер и повернулся к единственной женщине за столом: министру финансов Австралии.

– Все достаточно просто, – сказала она, и с впечатляющей точностью толкнула по столу объемистую папку-файл, так что это вместилище бумаг, заскользило по лакированной поверхности, и остановилось в половине фута перед премьер-министром.

– Что просто? – спросил он.

– Ситуация простая, мистер Дремер. Здесь приведен расчет расходов Австралии на эти маневры. Цена маневров – 5 миллиардов 840 миллионов, из них 6 процентов это вклад Австралии, 350 миллионов. В протоколе указано, что дополнительные расходы могут составлять до 10 процентов от вклада каждой стороны. Следовательно, сумма окажется больше 35 миллионов долларов, и ее выделение по закону требует дополнительного согласования в бюджетном комитете.

– Э-э… А почему эти маневры стоят так дорого?

– Это вопрос не ко мне, а к мистеру Толхаллу, – она посмотрела на министра обороны.

– Будет точнее, – сказал он, – адресовать этот вопрос адмиралу Дулларду.

– Мне отвечать, сэр? – осведомился адмирал, глядя на премьер-министра.

Кэмерон Дремер утвердительно кивнул.

– Да, конечно, я внимательно вас слушаю, мистер Дуллард.

– В таком случае, сэр, я поясню… – адмирал развернул на столе большой лист бумаги, распечатку оперативной карты с наложенной тактической схемой, раскрашенной, как минимум, в дюжину цветов, – …Как мы понимаем, леди и джентльмены, то, что условно называется маневрами «Sabre Diamond», это на самом деле война.

– Минутку-минутку, адмирал! – воскликнул премьер, – Я помню, что в прошлые годы проводились маневры той же серии «Sabre», и не было ни этих чудовищных сумм, ни разговоров о войне. И сейчас тоже речь не шла о войне, а только о совмещении таких маневров с локальной миротворческой операцией на северо-востоке Папуа!

– Сэр, вы можете называть это маневрами и миротворческой операцией, если политика требует иносказаний. Но по существу, это военная кампания наподобие Бугенвильской кампании 1942–1943 года, разумеется, уже на современном уровне боевой техники.

– Э-э… Я надеюсь, вы шутите, адмирал.

– Я не шучу, сэр, – спокойно ответил Дуллард, и положил рядом с оперативной картой раскрытую книгу журнального формата, – здесь карта-схема Бугенвильской кампании, изучаемой нашими курсантами военно-морской академии. Вы можете заметить явное сходство, хотя, конечно, другая эпоха вносит коррективы. Участие живой силы теперь уменьшилось почти в 4 раза, зато техническая поражающая мощь возросла в 20 раз. В расчете поражающей мощи я, разумеется, не учитываю ядерное оружие, поскольку на данный момент разведка еще не проверила данные о его наличии у противника.

– Позвольте, я уточню, – вмешался Дживс Миллсон, генеральный советник из UISAG (Объединенной Группы Разведки и Безопасности), – мы провели серьезную работу, и становили, что 4 декабря на атолле Бокатаонги, на севере Маршалловых островов, был произведен взрыв ядерного устройства около 20 килотонн в тротиловом эквиваленте.

– Но, – возразил адмирал, – у вас четыре версии происхождения этого устройства!

Генеральный советник Миллсон, провел ладонью над столом, будто очерчивая некую воображаемую область.

– Будет точнее сказать, что мы рассматривали четыре рабочих версии. Первая: это БЧ британской баллистической ракеты, направленной для ликвидации Сэма Хопкинса, и действительно, британский ракетный удар проводился, однако БЧ была неядерной, а ядерный взрыв произошел чуть раньше момента подлета ракеты. Вторая версия: это атомная мина производства США, замаскированная на рыболовной шхуне. Взрыв был произведен на шхуне, и у некоторых кругов США, близких к Алеутскому Гео-Тресту, имелся интерес к устранению следов работ по запрещенной биотехнологии, которые проводились на Бокатаонги для снабжения алеутских точек дешевым цементом. Но, в результате исследования эмиссионного спектра радиоактивного пятна, наши эксперты пришли к выводу: атомная мина отличалась от ядерных устройств производства США. Возможно, это была нестандартна мина. Есть третья версия: что это мина из арсенала флота Меганезии. Есть четвертая версия: что мину создала неизвестная организация.

– Неизвестная организация? – переспросила министр финансов.

– Да, миссис Алемано. Версия о неизвестной организации всегда должна приниматься разведкой к рассмотрению, тем более, что мы живем в эпоху эскалации терроризма.

Министр финансов скептически хмыкнула.

– Может, я рассуждаю, как домохозяйка, но из всего, что сейчас говорили военные, не слишком трудно сделать вывод, что это меганезийская атомная бомба.

– Это наиболее вероятная версия, – подтвердил генеральный советник UISAG.

– В таком случае, куда мы лезем? – спросила она.

– Миссис Алемано, – сказал адмирал Дуллард, – боевые ядерные устройства имеются у многих экстремистских режимов, например, у иранского и северо-корейского, но они неспособны серийно строить средства доставки: баллистические и крылатые ракеты. В случае, о котором говорит советник Миллсон, средство доставки вовсе отсутствовало. Ядерное взрывное устройство размещалось на обыкновенной шхуне.

– С одной стороны, – отреагировал Миллсон, – это снижает остроту риска для нас, но у меганезийцев есть опыт использования необычных дешевых носителей оружия. Наша аэрокосмическая разведка на протяжении трех месяцев отмечает в океане наличие 8-метровых, вероятно, беспилотных парусников, оставляющих R-шлейф.

– Оставляющих что? – спросила министр финансов.

– Это жаргон, – пояснил советник-разведчик, – эксперты обозначают так повышенный радиационный фон в кильватерном следе кораблей, перевозящих определенные виды материалов, например, урановую руду, или радиоактивные отходы.

– Так… – министр финансов на несколько секунду задумалась, – …Я снова попытаюсь перевести это на язык домохозяйки. Значит, в океане ходят меганезийские парусники-роботы, заряженные атомными бомбами?

– Не исключено, миссис Алемано, – ответил он.

– Знаете что? – твердо сказала она, – По-моему, самое время свернуть весь этот проект миротворческих маневров, пока не дошло до большой беды.

– Все не так ужасно, миссис Алемано, – заявил адмирал Дуллард, – во-первых, наличие ядерного оружия еще не означает готовность его применить, как мы видим на примере упоминавшихся Ирана и Северной Кореи. А во-вторых, я считаю, что если приложить достаточные усилия и средства, то можно уничтожать эти парусные бомбы-роботы на безопасной дистанции от наших берегов.

– Знаете, адмирал, – ехидно произнесла министр финансов, – если вы поставите у нас в парламенте вопрос о выделение средств на цели уничтожения атомных бомб-роботов, плывущих к нашему побережью, то атомная война даже не понадобится. Мы получим панику, которая разгромит наши финансы и наше хозяйство без всякой войны.

Отметим, что Кэмерон Дремер последние несколько минут молчал и пытался своим не слишком тренированным мозгом переварить плотный поток информации. Отчаявшись справиться с этим, он перешел на привычную колею объяснений всей международной политики по штампам из CNN. Он всплеснул руками и воскликнул:

– О чем мы тут говорим? Ведь Меганезия это всего лишь маргинальный политический агломерат, слепленный ультралевыми авантюристами из беднейших сверхмалых стран Океании! Какие у них могут быть атомные бомбы!

– Видите ли, сэр… – многозначительно начал советник Миллсон, который оказался на данный момент единственным способным продолжать дискуссию. Министр финансов пребывала в легком ступоре (она и раньше подозревала, что IQ премьера существенно уступает среднему, но не насколько же, черт его побери!). Министр обороны следовал поговорке «не знаешь, как реагировать – не реагируй никак». Адмирал молчал просто потому, что профессия военного в Британском содружестве начинается с привычки не возражать начальнику, даже если тот ведет себя, как дебил (или, быть может, является таковым). И только советник-разведчик, близкий по роду деятельности к прикладному психологу, и имевший опыт работы с самыми разными людьми, включая ограниченно-адекватных, истериков, невротиков и пораженных олигофренией, знал, что делать.

– Что я должен видеть?! – слегка агрессивно откликнулся премьер-министр.

– Видите ли, сэр, – повторил Миллсон, и продолжил, – при всей справедливости вашего замечания об агломерате отсталых стран, есть некоторая деталь, активно обсуждаемая разведывательным сообществом: красный китайский след в Алюминиевой революции, Зимней войне, и еще некоторых нестыковках в военной экономике Меганезии.

– Красный китайский след, это плохой признак, – сосредоточенно сказал премьер, – вам известны какие-то подтверждения этого, мистер Миллсон?

– К сожалению, – ответил советник-разведчик, – наши коллеги из CIA крайне неохотно делятся информацией. Но, судя по некоторым признакам, они обнаружили косвенные признаки контактов Пекина с Лантоном, возможно, в сфере атомных технологий.

Тут министр обороны уловил направление мысли Миллсона. Советник-разведчик без колебаний «загружал» премьеру старую версию «Меганезии, как китайской интриги», всесторонне проверенную более полугода и отброшенную ввиду явной ложности. Но, мировая пресса, разумеется, не знала, что версия отброшена, и продолжала жевать эту страшилку, хорошо липнущую к мозгам телезрителя. А значит, и к мозгам Дремера. И министр обороны повел дело в ту же сторону.

– Рука Пекина действительно просматривается, мистер Дремер. Я сужу по некоторым действиям новозеландцев. Вы знаете, что у киви хорошо развита служба глобального радиоперехвата. Я могу позвонить моему новозеландскому коллеге Максу Фицрою, и прозондировать. Конечно, он не скажет мне ничего прямо, но все же…

– Да, конечно, мистер Толхалл, – легко согласился премьер, – в данном случае, звонок министру обороны Новой Зеландии будет уместен. И включите конференц-связь.

– Я это и имел в виду, мистер Дремер, – сказал Эдан Толхалл и быстро набрал адрес на своем ноутбуке.

К счастью, Макс Фицрой, самый молодой среди министров обороны стран Британского содружества, оказался в зоне досягаемости.

– Добрый день, Эдан! – жизнерадостно приветствовал он австралийского коллегу, – Вы обсуждаете итоги ночного папуасского шоу, я не ошибаюсь?

– Да, Макс, это тоже, но я звоню с совещания по поводу меганезийской атомной бомбы.

– Ясно, Эдан, значит, вы уже в курсе про посудомоечные машины на авианосцах янки.

– Прошу прощения, Макс, я не понял, о каких посудомоечных машинах вы говорите?

– О посудомоечных машинах, не отвечающих нормам техники пожарной безопасности электроприборов флота США. Военно-морской вариант дипломатического насморка.

– Прошу прощения, но я опять не понял.

– Тогда, Эдан, я говорю прямо: техническая комиссия Тихоокеанского флота США, по причине дефектов безопасности посудомоечных машин, лишила авианосные ударные группы СVN-21 и СVN-24 допуска к выходу на боевые тренинги. Это значит, что янки ограничили свое участие в «Sabre Diamond» до чисто номинального уровня.

– Да, Макс, это я понял. А из-за чего такой поворот?

– Из-за атомной бомбы, разумеется. Когда вы начали разговор с вопроса об А-бомбе, я подумал, что вы уже знаете про посудомоечные машины.

– Одну минуту. Макс, вы хотите сказать, что янки уверены в наличии А-бомбы у флота Меганезиии, я вас верно понял?

– Разумеется, Эдан! Вы разве не видели полный рапорт по операции «Жезл Плутона»?

– М-м… Вы имеете в виду неудачную точечную ликвидацию Сэма Хопкинса на атолле Бокатаонги?

– Разумеется, именно об этом.

– М-м… Но. Макс, я полагал, что полный рапорт засекречен.

– Да, Эдан, но к нам этот рапорт, все же, попал. Я могу переслать, если вам интересно.

– Безусловно, интересно. Я буду вам благодарен, Макс.

– Никаких проблем. Эдан. Я пересылаю… Есть. Готово.

…

Полный рапорт по «Жезлу Плутона» был грандиозен, как роман «Война и мир» Льва Толстого в четырех томах плюс 6-серийная экранизация.

Там было все.

Подготовка, старт и траектория британской ракеты (видна маркировка БЧ: согласно каталогу номенклатуры – кассетная с зарядом 2 тонны ВВ «семтекс»).

Миллисекундная детализация съемки особого момента (видно, что за три секунды до планового срабатывания, происходит вспышка на шхуне-мишени, и ракета, которая находится в этот момент на дистанции две мили, разрушается в воздухе).

Нервные выкрики операторов дронов наблюдения (доминирует слово «fuck», но если вслушаться в лексически-значимую часть, то становится понятно, что атомный взрыв оказался полной неожиданностью).

Еще более нервные выкрики экипажей пилотируемых самолетов на общей волне. Тут экспрессия на грани истерики. Слышно, как кто-то диктует показания с дозиметра. А остальные матерятся, подсчитывая «схваченную дозу» (неопасную, впрочем).

И видео-клипы с атолла Уэйк, снятые, вероятно, кем-то из отдыхающих американских моряков. Хотя расстояние до Бокатаонги триста миль, гигантский гриб четко виден на горизонте. Внизу примечание: «по угловым замерам, высоту гриба 17.500 метров».

Дальше много текста: расчет теплового эквивалента, анализ спектра эмиссии, etc…

После натурно-исследовательской части шла условно-теоретическая часть «примерная реконструкция ядерного взрывного устройства», снабженная простыми разноцветными картинками, адаптированными к уровню интеллекта среднего политика Первого мира. Кэмерон Дремер глядел не отрываясь, и щелкал значки интерактивного интерфейса как школьник, доставший диск с новой компьютерной игрой – космической стрелялкой. От этого увлекательного занятия его оторвала секретарша.

– Простите, мистер Дремер, там Иероним Меромис на связи, из Папуа.

– Э-э… – протянул австралийский премьер, – …Эстел, а он не сказал, чего хочет?

– Он сказал, сэр, что вы обещали сообщить ему в полдень какую-то информацию. Ему абсолютно необходимо это знать, поскольку уже полдень. Так он сказал, сэр.

– Э-э… Эстел, а ты могла бы как-то уговорить его подождать до вечера?

– Боюсь, что нет, сэр. Он сказал, что ситуация критическая, и отсутствие ответа будет воспринято им, как отрицательный ответ со всеми последствиями. Так он сказал.

– Э-э… С последствиями? Ладно, Эстел, переключи его сюда.

– Да, сэр, – ответила секретарша, вышла из зала совещаний, и еще через пять секунд на «перекладине» Т-образного стола звонил телефон.

Австралийский премьер-министр вздохнул и взял трубку.

– Добрый день, мистер Меромис. Я как раз собирался вам звонить.

… – Да, мы, конечно, работаем над этим вопросом.

… – Да, безусловно, вы правы. Австралия выполняла и будет выполнять все функции, принятые согласно протоколу KR-31 к регламенту Южно-Тихоокеанского Форума.

… – Именно сейчас мы совещаемся на предмет конкретной помощи вашей стране.

… – Безусловно, решение будет, но мы должны обсудить детали.

… – Мне кажется, мистер Меромис, что не следует слишком торопить события. Вы же опытный политик, и знаете, что скороспелые решения лишь усугубляют проблемы.

… – Мистер Мерамис, я разделяю вашу обеспокоенность…

… – Точный срок? Это не так просто, вы же понимаете.

… – Завтра? Да, я надеюсь, что завтра мы будем ближе к решению проблемы.

… – Я понимаю ваше нетерпение, но прямо завтра направить войска не удастся.

… – Послезавтра? Вы знаете, сейчас трудно назвать точные сроки.

… – Да, безусловно, я приложу все усилия, чтобы решить проблему до Нового года.

… – И вам всего наилучшего, мистер Меромис, – на этих словах разговор завершился. Премьер-министр Австралии повесил трубку и вытер пот со лба.

…

Этот же момент времени. Папуа. Порт-Морсби. Апартаменты в 5-звездочном отеле.

Премьер-министр Папуа возмущенно бросил трубку и громко произнес: «Беломордые обезьяны! Пидорасы засраные! Крысы топтаные!». Затем он схватил бутылку, наполнил рюмку джином до краев, и недрогнувшей рукой донес до рта, куда влил одним плавным движением. Фыркнул. Вытер губы ладонью, и пошел к кабинету, где уже три часа смотрел TV штурм-капитан INDEMI Хелм фон Зейл. Меганезийскому германцу удалось найти превосходный кабельный канал «Театр на виртуальной сцене», и в данный момент он смотрел пьесу «Ромул Великий» Фридриха Дюрренматта.

* …Рея: Отец, разреши мне выйти замуж за Цезаря Рупфа.

Ромул: Этот Рупф, дочка, и мне по душе, хотя бы потому, что у него есть деньги. Но он выдвигает совершенно неприемлемые условия.

Рея: Он спасет Рим.

Ромул: Это меня и пугает. Если фабрикант штанов рвется спасти римское государство, значит, вероятно, он спятил… *

…Иероним Меромис вошел в кабинет, тоже посмотрел немного, а затем буркнул:

– Все так и есть.

– Что именно, мистер Меромис? – поинтересовался фон Зейл, вставая с кресла.

– Австралийцы сдрейфили, вот что! Выходит, вы не очень-то мне врали.

– Я вообще вам не врал, – уточнил меганезийский штурм-капитан.

– Черт вас знает, мистер Зиппо. Ладно. Я принимаю ваше предложение. Что дальше?

– Прежде всего, вам, как лидеру папуасов, следует обратиться с воззванием к нации.

– Какое еще, к чертям, воззвание? – удивился премьер Папуа.

– Мистер Меромис, – укоризненно сказал фон Зейл, – вы ведь политик. Неужели вам не приходилось сочинять послания, отражающие желания и надежды вашего народа?

– Представьте: не приходилось. Конечно, перед выборами я говорил какую-то хрень.

– Вот, видите! Значит, вы уже это делали. Опыт есть. А кто вам писал какую-то хрень?

– Имиджмейкер, кто же еще. Между прочим, эта хрень стоит чертову прорву денег!

– Понятно, – фон Зейл кивнул и вытащил из кармана лист бумаги с текстом, – ладно, в порядке смены вашего имиджа на более соответствующий моменту, на этот раз хрень написал я. Прочтите и внесите правки, если вам что-то резко не нравится, но в начале позвоните в студию PNG-First-TV, пусть они выделят по пять минут в начале каждого часового выпуска новостей для трансляции вашей речи. Видео-аудио мы им пришлем примерно через полчаса. Я думаю, этого достаточно, чтобы вы все поправили под свой лидерский вкус, пару раз прочли результат, и отработали интонации и мимику.

– Как-то слишком быстро, – возразил Иероним Меромис.

– Так, время не ждет. Давайте, читайте и правьте, а я настрою видео-камеру, прикину, в какой точке апартаментов вас лучше снимать, и вот что: у вас папуасский флаг есть?

– Нет, на кой черт он мне тут нужен?

– Ладно, – решил фон Зейл, – скажите менеджеру TV-студии, чтоб флаг вставили в угол экрана при трансляции. Это нормально.

*** Обращение премьер-министра Республики Папуа – Новая Гвинея к нации ***

Дорогие соотечественники! Братья и сестры! В тяжелый час я обращаюсь к вам! Наша родина снова оказалась мишенью для подлой атаки неоколониалистского бандитизма государств, враждебных нашему народу! Более полувека назад Майкл Сомаре, первый лидер, сумел добиться независимости Папуа, но даже его великой силы воли не хватило, чтобы пресечь иностранный разбой на нашей земле. Несмотря на независимость, шло разграбление наших природных богатств и продолжалось порабощение нашего народа. Дошло до того, что жители восточных островов: Бугенвиля, а затем Луизиады, решили отделиться и строить свои страны. С тяжелым сердцем мы признали за ними это право, данное Богом любой общине. Но осенью прошлого года враждебные силы, лицемерно изображая заботу о меньшинствах, отторгли от нас Северные Адмиралтейские острова Солангай, и передали их яванцам – батакам из Индонезии, наше терпение подошло к пределу. Теперь же, когда, прикрываясь «миротворчеством», враг вторгся на северные территории нашего главного острова, мы больше не готовы подчиняться произволу, и возвышаем свой голос против вероломных интервентов. Властью, данной мне нашим народом, я объявляю: иностранные солдаты незаконно вошли на территории Папуа, а батаки незаконно занимают Северные Адмиралтейские острова. Я обращаюсь ко всем дружественным нациям с призывом помочь нам сбросить ненавистных оккупантов, и призываю всех граждан Папуа, верных гражданскому долгу, сплотиться, чтобы вернуть принадлежащие нам богатства, и построить достойную жизнь для будущих поколений. Вместе, с верой в сердцах, мы победим! Долой инородцев! Слава свободному Папуа!

***

Через 40 минут «Обращение к нации» первый раз вышло в TV-эфир. Иероним Меромис (сжимая твердой рукой уже четвертую по счету рюмку джина) сосредоточенно смотрел собственное выступление, а когда оно завершилось, с некоторым удивлением произнес:

– Ни хрена себе, я залепил! Слушай, Зиппо, теперь будет большой скандал, точно?

– Еще какой скандал! – авторитетно подтвердил фон Зейл, – считай, Иероним, ты сейчас вошел в историю. Никто из папуасских лидеров не посылал так конкретно на хрен весь мировой империализм. Придет время, и эту твою речь будут проходить в школе.

– Твою речь! – честно возразил премьер-министр, – Это ведь ты ее сочинил.

– Иероним, что ты, – фон Зейл улыбнулся, – меня тут не было. Я просто галлюцинация.

…

*15. Политика, как театр абсурда

15 декабря. Центральная Океания. Острова Кука. Атолл Тинтунг.

Майор Ричард Уоткин не любил моту Мотуко – самый южный остров атолла Тинтунг, вмещавший основные узлы столичной транспортной инфраструктуры: морской порт и аэропорт. Канадский майор слишком хорошо помнил «зачистку» этой осенью. Сейчас он смотрел на пеструю суету вокруг. На разноцветные «бумажные коттеджи» докерского поселка рядом с морским портом. На немного аляповатый квартал 7-этажных домов с маленькими, но комфортными квартирами для мигрантов-студентов из развитых стран. На гостеприимно открытые ресторанчики и клубы вдоль единственной широкой улицы острова. Но перед его глазами всплывали картины большого мусульманского поселка, обработанного «ковровым методом», и груды человеческих тел, сгребаемых ножом карьерного бульдозера. Такие нехорошие шутки играла память, и майору пришлось энергично тряхнуть головой, чтобы вернуться в реальный, сегодняшний мир. В кафе на втором, почти прозрачном этаже – мансарде маленького, симпатичного, с претензией на архитектурную оригинальность, аэропорта Мотуко. Майор Уоткин встречал жену Джуди и дочь Памелу, летевших из Ванкувера.

…От мыслей его оторвал пронзительно-оптимистичный женский голос:

– Ричард! Aloha oe!

– Aloha oe, Лета, – ответил канадец, и пожал руку ослепительно улыбающейся молодой мулатке в униформе Народного флота с нашивками суб-лейтенанта. Канадец попытался изобразить ответную улыбку, но у него не получилось. Майор Уоткин был хорошим солдатом, но слабым артистом, и сейчас на его простом, мужественном лице появилась напряженная гримаса плохо скрываемого беспокойства. Ох, не случайно он вспомнил сентябрьскую «зачистку» на Тинтунге, в которой активно участвовала пилот морской авиации Виолета Риос (для своих – просто Лета), интернет-подружка Памелы. Дочка, по секрету, показала майору часть подружкиного блога, и, оказалось, что Виолета начала «боевой путь» в 16 лет, в эскадроне карибской кокаиновой мафии, затем мигрировала в Полинезию, и участвовала в боях на Таити, Киритимати, Самоа, и Фиджи-Тонга…

…Прикосновение к плечу вернуло канадца в текущий момент жизни.

– Ты сильно беспокоишься, Ричард?

– Конечно, Лета, я беспокоюсь. У вас очень неспокойная страна. К тому же… Гм…

– …К тому же, – помогла суб-лейтенант, – ты не очень-то мне доверяешь. E-oe?

– Допустим, – неопределенно и неохотно согласился он.

– Ну вот… – она улыбнулась, на этот раз, грустно, – …Нет в мире гармонии. Когда мы воевали осенью, я с воздуха прикрывала твоих солдат. А ты вот так. Эх, майор.

– Извини, – буркнул он.

– Aita pe-a, – она похлопала его по плечу и, повернувшись к кому-то, рявкнула на манер морского пехотинца голливудского образца, – Aloha, сен капитан-инженер!

– Aloha, сента суб-лейтенант, – улыбаясь, ответил карибский негр лет 30, ничем особо не примечательный, и добавил, повернувшись к канадцу, – добрый день, майор Уоткин.

– Добрый день, капитан Бокасса, – хмуро отозвался канадец, – вы подросли в ранге и еще сменили эмблему береговой охраны на эмблему INDEMI?

– Про ранг верно, – ответил негр, уселся за столик, и потер руки, – а эмблема у меня этой осенью была другая, исходя из оперативно-тактической обстановки. Ну, вы понимаете.

– Понимаю. А какая сейчас оперативно-тактическая обстановка?

– Какой конкретно фронт вас интересует, майор?

– Здешний, – ответил Ричард Уоткин, – вы же в курсе: наши страны на грани войны, а я старший офицер канадского миротворческого подразделения ООН на вашем столичном атолле. И ко мне еще жена и дочь прилетают погостить. Это вы, конечно, тоже знаете.

Капитан-инженер Бокасса кивнул.

– Знаю. Но вы зря нервничаете, майор. В политике все не так, как кажется. Война и мир, вражда и дружба, рабство и свобода. Слова в политике перевернуты, иногда, до полной противоположности своему бытовому значению. Это прекрасно показано у Оруэлла.

– Вы уклоняетесь от ответа, – заметил Уоткин.

– Нет, наоборот, я стараюсь ответить содержательно, – возразил Бокасса, и положил на столик перед канадцем распечатку свежего сетевого выпуска «USA-Today».

*** 15 декабря, USA-Today, Вашингтон ***

Тема дня: крупнейшие маневры «Sabre Diamond» в регионе Папуа под угрозой срыва!

*

Президент сообщил, что США примет участие в маневрах только на острове Норфолк (восточной территория Австралии). «Я хочу сказать, – заявил президент, – что позиция по «Sabre Diamond» отражает политику малых добрых дел, которую я проводил с момента вступления в должность 20 января этого года. Америка много лет продвигалась вперед с позиции силы, и достигла своих целей в Тихоокеанском регионе, а теперь мы перешли к более мягким методам, отражающим интересы наших граждан и нашего бизнеса». Он отметил также: «Пребывание наших солдат в Папуа при явно выраженном неодобрении местных властей и аборигенного населения, нанесло бы вред репутации Америки».

*

Премьер-министр Канады опроверг сообщение об отказе от участия в маневрах «Sabre Diamond». Он пояснил, что на маневры отправится батальон морского спецназа, как и планировалось, но логистика улучшена: батальон прилетит прямо на остров Норфолк в Австралии для отработки спасательных операций. «Пресса, – добавил он, – подхватила ложные слухи о силовой операции в автономии Бугенвиль, имеющей военные связи с Меганезией. Я рекомендую репортерам пользоваться только надежными данными».

*

Премьер-министр Австралии сообщил, что его страна рассматривает маневры «Sabre Diamond», как многоплановую отработку операций «спасение на море». Тренинги по логистике были проведены на севере Папуа, а тренинги в условиях, приближенных к боевым, будут проведены на австралийском острове Норфолк и в его окрестностях. В поддержку этой позиции выступили власти Чили, Новой Зеландии и Филиппин.

*

Итак, ряд стран сепаратно перенесли центр будущих маневров из «горячей полосы» у северо-восточных берегов Папуа на 3500 км к юго-востоку, на остров Норфолк между Австралией и Новой Зеландией. Аналитики высказывают две объясняющие версии.