Текст книги "Волонтеры атомной фиесты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 36 страниц)

– Э-э… Что там у тебя?

– Там мой папа, адвокат, он хотел бы с тобой поговорить.

– Твой папа-адвокат? Вот как? Ну, давай, я поговорю, если это важно… – Молли взяла коммуникатор и произнесла, – …Слушаю…

– Алло, здравствуйте, доктор Калиборо, – раздался слегка грассирующий, очень хорошо поставленный мужской голос, – разрешите представиться, я Аарон Блумм, адвокат, из объединенной австрало-новозеландской коллегии.

– Кто я, вы знаете, мэтр Блумм, – ответила она.

– Да, доктор Калиборо, я знаю. Дочь мне рассказала. И я сам навел некоторые справки. Безусловно, вы сейчас проделали блестящую работу, расшевелив нашу полицию. Но, я должен с грустью сообщить: даже при всем давлении, которое вы создали, структуры спецназа полиции Австралии не смогут начать боевую операцию против пиратов, пока Минюст и МИД не дадут соответствующие разъяснения. Ведь пираты, судя по всему, иностранные граждане, скорее всего – из Индонезии и, несмотря на крайне негативное отношение к ним на собственной родине, неизбежно последует нота МИД Индонезии. Кроме того, вероятно, пираты – мусульмане, а значит, неизбежен религиозный аспект последующего анализа конфликта, что очень не любят в нашем правительстве.

– Иначе говоря, – заключила Молли, – все наши политики будут хором тянуть время.

– Боюсь, что так, доктор Калиборо. Но, в окрестностях места инцидента сейчас имеется другая вооруженная сила, я имею в виду меганезийскую эскадру в проливе Торреса.

– Я знаю, мэтр Блумм. А при каких условиях они вмешаются?

– О! Тут самое важное, доктор Калиборо! Я изучил и меганезийскую хартию, и общую инструкцию для офицеров Народного флота, и специальную инструкцию этой эскадры, действующей по Честерфилдскому соглашению. Все три названные административно-правовые новеллы сходятся в том пункте, что коммодор Южного фронта, одновременно возглавляющий эскадру, действует в критических случаях по своему усмотрению, для эффективной защиты жизни дружественных гражданских лиц в оперативном поле. Он обязан уведомить Верховный суд Меганезии, но не обязан ждать ответа. Если искать в австралийском праве какую-то аналогию, то полномочия коммодора Дагда похожи на полномочия командира австралийского экспедиционного корпуса в Новой Гвинее, по статуту 1941 года, когда началась война между Имперской Японией и Альянсом.

– Мэтр Блумм, я плохо разбираюсь в юридических тонкостях. Нельзя ли проще?

– Конечно, можно, доктор Калиборо! Это предельно просто. Если вы сейчас позвоните коммодору Дагду, то вооруженная операция по освобождению захваченных экологов начнется так скоро, что в это даже трудно поверить.

– Минутку, мэтр Блумм! Вы предлагаете, чтобы я позвонила коммодору Дагду?

– Да, конечно, именно это я предлагаю. Будь ситуация иной, я ни за что не стал бы вам предлагать применение вашего частного знакомства с коммодором Дагдом. Я даже не обмолвился бы об этом, поскольку глубоко уважаю тайну частной жизни…

– …Понятно, – резковато перебила Молли, – вы предлагаете звонить Дагду, и что?

– Просто скажите ему, что происходит и перешлите видео-запись с web-камер яхты.

– И все, никаких заявлений или форм не надо? – уточнила доктор физики.

– Ничего больше не надо, – подтвердил адвокат, – Меганезия, это другая страна…

…

9 декабря 19:15. Борт флагмана меганезийской эскадры в Проливе Торреса.

Служебная кают компания – пункт оперативного планирования.

Коммодор Южного фронта Арчи Дагд Гремлин, четко чеканя слова, произнес:

– Камрады офицеры! Сегодня днем, в западном секторе пролива, противник захватил экологическую яхту волонтеров движения «Moby Dick» с экипажем из шести граждан Аотеароа – Новой Зеландии. Полиция Австралии организационно не готова решить эту проблему и, по Честерфилдскому соглашению мы обязаны принять меры…

Гремлин сделал короткую паузу и продолжил:

– Позиции противника. Первая: островки Варул-Кава, 140 км к западу от нас. Это база снабжения с охраной: до 40 живых единиц, и 3 катера. Вторая: островок Тиктик, 30 км южнее Варул-Кава. Это транзитная база. До 100 живых единиц, 2 баркаса, 8 катеров. В полуоткрытом помещении содержатся захваченные волонтеры. Третья и четвертая: на берегу Новой Гвинеи, 30 км севернее Варул-Кава, в дельте реки Буилиа, и 50 км северо-западнее Варул-Кава, в дельте реки Вунда, на границе Папуа и Индонезийского Ириана. Это главные береговые базы противника. На каждой – до 1500 живых единиц, и до 70 катеров и баркасов, оборудованных пулеметами или гранатометами. Исходя из данной диспозиции, и в соответствии с инструкцией специальной эскадры, приказываю…

…

19:30. Борт катамарана – «карманного авианосца № 2» той же эскадры.

У взлета на «Крабоиде» с 50-метровой палубной полосы «карманного авианосца» есть жесткая специфика. Стартовый рывок, как у гоночного автомобиля, разбег 2 секунды, дальше – отрыв. Но, при достаточной тренировке, это не становится проблемой. Если разобраться, то 2 секунды, это прорва времени – так полагал 28-летний штурм-капитан Ксавиер Пиррон (он же – Пиркс по прозвищу Металлика). За плечами у этого молодого офицера Народного флота был десяток боевых кампаний, начиная с войны против сил Панамериканской полиции и «голубых касок» в Центральной Америке. Тогда, совсем молодым мальчишкой – пилотом «Снежного эскадрона» кокаиновых донов Колумбии, будущий штаб-капитан летал на древних «Мустангах P-51» с грунтовых аэродромов в джунглях. Это было крайне рискованно. Другое дело – «Крабоид», который по своему дизайну приспособлен именно к такому экстремально-короткому взлету. При хорошем встречном ветре это «гротескное дитя альтернативной истории» взлетает вертикально. Сложись история иначе, и в 1947 году в США подобные машины, похожие на крабов с пропеллерами на «клешнях» (известные там, как «блинчики Циммермана») стали бы типовыми фронтовыми ударными машинами. Но, тогдашний каприз моды отправил в техническое небытие почти все самолеты, что летали не на реактивных, а на винтовых движках. Первая, и Вторая Холодные войны показали, что это решение было не очень верным: в условиях локальных, или «мозаичных» боевых действий, винтовые ударные самолеты партизан, летавшие с неподготовленных аэродромов, дали жару. А сейчас…

…Конкретно сейчас, штурм-капитан Пиркс привычно поднял свою машину в черное экваториальное небо, усыпанное блестками звезд, и сдвинул со лба на глаза Т-лорнет: бинокулярный монитор тактического компьютера (на вид – как пляжные очки). Пиркс предпочитал взлетать и садиться, ориентируясь визуально, без этой электроники, хотя инструкция рекомендовала работать в Т-лорнете от момента включения контрольной панели, и до ее выключения после вылета. Но, это же рекомендация, а не императив.

В общем, Пиркс перешел в режим контроля через Т-лорнет, только после взлета. Ночь мгновенно превратилась в веселенькую разноцветную панораму, как из компьютерной «игрушки-стрелялки» типа «звездные войны». Пространство расчерчено линиями, все объекты маркированы, а посреди всей этой красоты – ромбик курсового индикатора и крестик прицела «дизель-гатлинга» – трехствольного скорострельного пулемета. Пока стрелять не в кого, а вот осмотреться следует. Покрутив головой, Пиркс убедился, что подопечный авиа-взвод взлетел без проблем – все восемь «крабоидов» выстроились за головной машиной, как перелетные птички.

«Взвод Пента – перекличка», – скомандовал штурм-капитан для порядка, и выслушал короткие рапорты пилотов – мол, все ОК, системы в норме, к боевой задаче готовы.

«Двенадцать с половиной минут до цели, – напомнил Пиркс, – никому не зевать. Всем повторить про себя последовательность выполнения задачи. И следите за машинами взвода Гекса. Напоминаю двадцатый раз: при выполнении задачи мы с ними идем на пересекающихся курсах, поэтому даже не приближайтесь к их высотному эшелону, и отрабатывайте максимально четко свой график высота – позиция – скорость. Не надо гоняться за одиночными целями. Убейте тех, кто перед вами, а остальных оставьте тем боевым товарищам, которые позади вас. Позади замыкающего окажусь я. Кроме меня никому в циркуляцию не входить, поднимайтесь на три тысячи и ждите там. Ясно?».

Всем было ясно, а вот сам штаб-капитан немного нервничал (хотя, наблюдая за ним со стороны, этого бы никто не заметил). Предстоящий фокус был акробатическим, а при коллективной воздушной акробатике надо следить за каждой машиной в группе. Но, в ракурсе задачи, придумать быстро что-либо другое, достаточно эффективное, никак не получалось. Оперативная площадка: несколько гектаров в сравнительно-широкой зоне песчаной отмели Тиктик. Транзитная база ONB (organized naval banditos). Уродливое и бессистемное скопление дощатых навесов, бочек с топливом, старых ржавых морских контейнеров, и загонов для морских черепах. И в одном из этих загонов находятся FCC (friendly civil contingent), которых надо освободить. По оперативной площадке бродят упомянутые naval banditos в количестве 97 живых единиц, и задача освобождения FCC эффективно решается, только если эти 97 живых единиц быстро станут мертвыми. Но, согласно законам геометрии и вероятности, с какого бы угла не зашел боевой самолет, некоторое число naval banditos окажется в «запретном секторе огня», иначе говоря – в секторе, обстреливая который, вы наверняка зацепите спасаемых FCC. Решение чисто геометрическое: обстрел должен выполняться одновременно с двух перпендикулярных атакующих курсов, чтобы охватить все цели, и при этом оставить загон с FCC в узком квадрате безопасности. Вот почему нужны такие тонкости с маневрами взвода Пента относительно взвода Гекса. На обычном авиа-шоу маневр двух групп, известный как «рандеву влюбленных змеек» считается за разминку. Но в ночном бою, блин…

…Ладно. Не хрен уже думать. Вот он, островок Тиктик, предупредительно отмечен на экранах Т-лорнета контрастным цветом. И «гуманоиды» маркированы, как полагается: террористы – алые, сивиллы – синие. И авиа-взвод Гекса под командованием штурм-капитана Мирафлореса Гонзалеса (для своих – Ми-Го) уже заходит с севера. Ми-Го не просто коллега. Пиркс был его ведомым в «рекордной двойке» на той, первой войне, и наколбасили они – до сих пор, как вспомнишь, так волосы дыбом. И не в том дело, что Центральноамериканская война была страшнее других, но все тогда было в новинку, а следующие войны ничего принципиально нового в плане эмоций не добавили…

…На бинокулярных мониторах прочерчен его, Пиркса, сектор обстрела – будто бледно-лимонный луч прожектора, как его изображают дети, А в шлемофоне звучит бравурная присказка штурм-кэпа Ми-Го: «Теперь, детки скажите хором: елочка, зажгись!»…

Принципиальная особенность комплекса бортовой компьютер – Т-лорнета в том, что он отслеживает движение глаз пилота, и параметры биотоков, чтобы наводить пулемет. В результате, после некоторой тренировки, пилот четко управляет турелью пулемета, без отвлечения рук от штурвала. Только гашетка оставлена механическая – все-таки спецы, военные инженеры, не решились отдать сам момент выстрела на откуп компьютеру…

…

19:45. Островок Тиктик. Черепаший загон на транзитной базе naval banditos.

Можно ли объяснить хотя бы приблизительно, что чувствует новозеландская студентка, избитая и изнасилованная бандой яванцев и папуасов? Наверное, специалист-психолог способен изложить адекватное объяснение, но Нэнси Руст из города Фангареи не была психологом. Она училась на третьем курсе Технического Университета Гамильтона, и психологию знала только на уровне популярных книжек. Так что, если бы Нэнси вдруг спросили, что она чувствует, то она бы вряд ли сказала что-то кроме: «мне хреново, как никогда в жизни». А ее подружка Барбара Гаррет, оказавшаяся в такой же ситуации, не чувствовала, кажется вообще ничего. Она впала в ступор, и стала похожа на куклу. Ее частенько поддразнивали, называя «куклой Барби» (не только из-за имени, а еще из-за кукольной внешности именно стиля «Барби»: овальное личико, синие глазки, и светлые прямые волосы). Хотя (по мнению Нэнси) Барбара была отличной девчонкой, но сейчас напоминала пластмассовую куклу, выброшенную на грязную свалку. Впрочем, Нэнси понимала, что и сама выглядит не лучше. Только, в отличие от Барбары, у нее мозги не отключились. Нэнси осознавала все уже произошедшее и опасалась, что дальше могут произойти вещи еще хуже. Непонятно, куда хуже… Хотя нет, понятно.

Дональд Уонтнер погиб сразу, и это произошло с жуткой простотой: винтовочная пуля попала ему в голову, вот и все.

Энджел и Мэри-Леа Апферн были живы, хотя выстрелы картечью из помпового ружья, кажется, изрешетили их тела на уровне живота.

И Талер Кибэк, пытавшийся рубиться топором один против нескольких бандитов, тоже невероятно как, но был жив, хотя получил такой же выстрел в живот, а потом, его, уже лежащего, добивали багром, или гарпуном. Он продолжал дышать, хотя на губах густо пузырилась розовая пена, и бандиты бросили его сюда, к остальным, а не вытолкнули в открытое море, как труп Дональда.

Из всех раненых только Энджел Апферн иногда приходил в сознание и просил воды. А никакой воды здесь не было. Здесь вообще ничего не было, кроме нескольких черепах, предназначенных, вероятно, на убой, но пока живых – чтоб мясо не испортилось.

Сейчас, в темноте, Нэнси Руст даже не была уверена, жив ли кто-то из раненых. Иногда казалось, что слышно чье-то дыхание, но возможно, это шуршали черепахи. Вообще-то, темнота была в плюс. Во-первых, исчезла оглушающая жара. А во-вторых, возникла не особенно сильная, но устойчивая надежда на побег. Два бандита, сторожившие загон, в данный момент были то ли пьяны, то ли сжевали столько бетеля, что просто выпали из реальности. Наверное, если открыть калитку загона, то можно прокрасться мимо них, и проползти так, чтобы остальная банда, распределившаяся вокруг примусов, на которых варилась похлебка, ничего не заметила. Но что потом? Попробовать угнать катер? Тут несколько катеров, но, черт возьми, на каждом по двое часовых, причем трезвых.

Пока Нэнси обдумывала план побега, надежда на пьяных часовых испарилась. К загону подошел один из главарей (кажется, яванец), с отличительным знаком, белой головной повязкой, и привел двух трезвых бандитов. Главарь с помощью яркого фонарика, для начала, рассмотрел пьяных, затем несколько раз пнул ногой одного и другого, и что-то рявкнул – видимо, приказал убираться. Они на четвереньках отползли в темноту, на их место уселись двое новых, а главарь направил луч фонарика в загон, убедившись, что черепахи и пленники никуда не делись, он собрался было уходить, но потом внезапно остановился и сделал взмах рукой, будто хотел отогнать муху.

Нэнси тоже услышала жужжание, будто рядом летало крупное насекомое. А секундой позже до нее дошло, что это, скорее всего, шум самолетного пропеллера. Та же мысль, вероятно, пришла в голову главаря, и он отреагировал как-то неожиданно: распахнул калитку загона, прыгнул внутрь, и вжался в мокрый песок. Следом, видимо просто по привычке подражать, прыгнули оба новых часовых. Через несколько мгновений, Нэнси поняла смысл этих действий – главарь явно догадывался, что последует за жужжанием. Невысоко на фоне черного небо замигали желтоватые точки, и по лагерю бандитов как будто прокатилась гигантская невидимая мясорубка. Человеческие тела, подсвеченные вспыхнувшим топливом, попадали под глухие шмякающие удары призрачных лезвий. Вокруг разлетались бесформенные ошметки мяса… Тут Нэнси догадалась тоже лечь на песок, и заодно спихнуть в лежачее положение «куклу Барби», которая до этого сидела, прислонившись спиной к одному из столбов загона… А невидимая мясорубка все еще продолжала работать – казалось, это длится уже вечность (хотя на самом деле прошло меньше десяти секунд). Затем, низко над островком проскользнули небольшие темные силуэты, распознаваемые только потому, что они на долю секунды заслонили звезды…

Стало тихо – хотя не совсем. Слышались хрипы и визгливые стоны раненых. И тихое копошение главаря и еще двух бандитов, укрывшихся в загоне. Нэнси поняла смысл их действий: выходит, они знали, что шквальный пулеметный огонь (та самая невидимая мясорубка) совершенно точно не коснется загона с пленниками. У Нэнси промелькнула тревожная мысль, что она и остальные ребята станут заложниками – как в фильмах про террористов, но сообразить, как себя вести, чтобы избежать этого, она не успела. Весь черепаший загон внезапно оказался залит ослепительным светом. Нэнси инстинктивно зажмурилась, но этот жуткий свет жег глаза даже сквозь сомкнутые веки, и пришлось прикрыть глаза ладонями. В этот момент звонко и хлестко, будто лопнувшие басовые струны, прозвучали несколько выстрелов – шесть или семь. С этими выстрелами почти совпали глухие мокрые шлепки рядом, внутри загона, на расстоянии вытянутой руки. Послышалось гудение моторов, потом резкие команды на колониальном английском, и ослепительный свет погас. Нэнси осторожно открыла глаза – нет, все-таки свет был, но обыкновенный, неяркий, от множества фонариков, которые, как она сразу же заметила, закреплены на коротких стволах оружия в руках у фигур, высадившихся на островок. У изогнутого пляжа стояли в ряд восемь небольших крылатых бронекатеров – размером, наверное, с микроавтобус. Понятно, что на них и приехал десант. И, понятно даже чей. Корпуса бронекатеров, подсвеченные фонарями, были украшены эмблемами: лазурный кружок, а в нем цветок с тремя лепестками: черным, белым и желтым. Меганезийцы.

Нэнси бросила взгляд на главаря и двух бандитов, уже предполагая, что увидит, так что совсем не удивилась характерным дырам от пуль крупного калибра. Снайперы нези не церемонились. А как ребята? С Барби – понятно. Она так и лежала там, куда Нэнси ее спихнула, и только сжалась в комочек, в «позу эмбриона». Энджел и Мэри-Леа точно дышали. Живы. А Талер – непонятно. На губах опять розовая пена… Нэнси осторожно дотронулась до его шеи, надеясь нащупать пульс. Не нащупала, но просто интуитивно почувствовала, что он жив. Едва-едва, но все-таки жив. За всеми этими занятиями, она пропустила момент появления медицинской спасательной команды.

Собственно, команда состояла из дюжины обычных крепких парней и девчонок, среди которых выделялись только две характерные персоны: предельно уверенная гавайская метиска, чуть старше самой Нэнси, и очень внушительный дядька ирландского вида (в смысле габаритов – ничего особенного, не великан, а просто было в нем что-то такое).

– Забор на хрен, – приказал дядька-ирландец, и ограда загона будто исчезла.

– Все носилки сюда, – распорядилась гавайская метиска, а ирландец сразу же выделив взглядом единственную дееспособную персону среди киви, сделал несколько шагов и присел на корточки рядом с Нэнси Руст.

– Мэм, вы можете говорить?

– Ш-ш, – выдохнула она, показав рукой на фляжку у него на поясе. Уже через секунду фляжка оказалась у нее в руках. Она сделала глоток и ответила:

– Да, могу, – а потом, глядя, как на носилки укладывают «куклу Барби», добавила, – я бы поехала рядом с ней, это моя подруга.

– ОК, – сказал ирландец, что-то приказал своим людям и снова повернулся к ней, – мэм, скажите, где еще один эколог? Тут вас пять, а по нашим данным – шесть.

– Дональд убит, – тихо ответила она, и пояснила, – Дональд Уонтнер из Нью-Плимута.

– Мэм, вы уверены?

– Да, я уверена. Ему выстрелили в голову, а тело сбросили в море.

– Вот, херня! – выругался ирландец, – Я очень сожалею, мэм. Значит, больше никого?

– Больше никого, – тихо подтвердила Нэнси и сделала еще глоток из фляжки.

– Коммодор, оставь девушку в покое! – вмешалась гавайская метиска.

– ОК, – сказал он, встал, и шагнул в сторону.

– Все будет в порядке, – продолжила метиска, обращаясь к Нэнси, – я военврач Беверли Мастерс. Мы доставим вас в госпиталь на остров Мабуиаг…

…

Это же время. Остров Мабуиаг. Хижина Молли Клиборо.

Патриция, Китиара, Лаклан, Сэтис и Гэдж, глядевшие на экраны ноутбуков, и на экран маленького телевизора в углу столика, почти синхронно издали победный клич. Пинок общественного мнения, инициированный ими, точно попал в цель!

*** ABC-TV-news, Сидней ***

* Тема часа: новозеландские студенты-экологи захвачены пиратами.

Трое юношей и три девушки, активисты из экологического движения, более полусуток находятся в плену у вооруженной банды, на островках, восточнее Торресова пролива, в Арафурском море. Общественное мнение Австралии взбудоражено, люди спрашивают: почему, имея военный бюджет 30 миллиардов USD (двенадцатое место в мире!), наше правительство позволяет пиратам разбойничать в наших водах? Почему наша армия работают в Йемене и в Палестине, вместо того, чтобы заняться защитой нашего дома? Только что Премьер-министр объявил о создании кризисного штаба по освобождению новозеландских студентов. Пресс-служба сообщила, что первое заседание штаба будет проведено ранним утром, в 6:30. На это заседание вызваны все руководители силовых блоков. Премьер-министр обещает, что проблема будет решена в ближайшее время. Из источников в полиции известно, что пиратские базы серьезно укреплены, а пираты обладают современным стрелковым оружием, включая крупнокалиберные пулеметы и гранатометы. Адвокат австралийского сегмента «Moby Dick» заявил, что правительство тормозит операцию из-за интриг анти-экологического лобби. Он уверен: возможности военных достаточны для немедленного действия, но правительство устраивает лишние совещания, будто тут мировая война, а не просто бандитизм вооруженных подонков.

***

Доктор Калиборо постучала пальцами по столу.

– Не расслабляемся! Продолжаем работать. Нагнетайте давление в блогосфере. Наши ключевые слова: «немедленное действие». Нам надо, чтобы общественное мнение без всяких оговорок было на стороне того спецназа, который действует.

– Да, Молли, – лаконично отозвался Сэтис, а Гэдж и Лаклан молча кивнули.

– Я снова звоню папе, – проинформировала Патриция Макмагон.

– А я попробую записать еще одно обращение к студентам, – решила Китиара Блумм.

И тут зазвенела телефонная трубка, которую доктор Калиборо все время держала в руке.

… – Алло, я слушаю, – ответила она.

… – Арчи? Что там?..

… – Госпиталь? Да, конечно, они готовы, я сейчас им еще раз позвоню.

… – Пятеро раненых? Не шестеро?

… – О, черт! Я поняла. Давай, Арчи, вези их…

Доктор Калиборо нажала две кнопки на трубке, вызывая какой-то номер.

– Алло, дежурный…

… – А! Селестин! Это Молли! Будет трое тяжелораненых и двое с травмами.

… – По времени – через полчаса.

… – Да, конечно. Я подойду… Э… Ну, скажем, через двадцать минут, и приведу трех замечательных парней, и двух девушек которые могут технически помочь, если что. До встречи! – она положила трубку, и хлопнула ладонями по столу, – Собирайтесь, идем в госпиталь. Вспоминайте все, что знаете о практической медицинской помощи.

…

Небольшие бронекатера-экранопланы, подкатили непосредственно к пляжу напротив госпиталя, и дальше все выглядело как действия полиции и службы «911» после какой-нибудь гражданской аварии. Крепкие парни в униформе почти бегом тащили носилки с травмированными персонами, а медики сходу приступали к работе. Из картины «911» выбивался только тропический камуфляж, заляпанный какими-то бурыми брызгами.

Доктор Калиборо не сразу разглядела Гремлина среди прочих бойцов. Командующий Южным фронтом не выделялся ни одеждой, ни экипировкой. Такой же камуфляж, и пистолет-пулемет в чехле на боку. Единственным отличием, были тускло-серебристые нашивки на груди и на плече: и там и там по шесть полосок.

– Арчи!

– Aloha, Молли! – отозвался он, мгновенно повернувшись к ней, – хорошо, что ты четко договорилась с администрацией госпиталя.

– Это было не так сложно, – сказала она, – значительно, проще, чем то, что сделал ты со своими ребятами.

– Извините, – вмешался доктор Селестин, появляясь рядом с ними, – я бы хотел узнать обстоятельства, при которых все произошло. Это важно для оперирующих врачей, вы понимаете? Осмотром и диагностикой не все можно установить. Нужен анамнез.

– Да, я понимаю, – сказал Гремлин, – задавайте вопросы.

– Если это возможно, – произнес медик не совсем уверенным тоном, – то лучше будет поговорить в кабинете.

– Я думаю, Селестин, – заметила Калиборо, – что вам надо расспросить мистера Дагда вообще о специфике военных травм, а не только о конкретных обстоятельствах.

– Безусловно, это так, – медик кивнул, – мистер Дагд, вы же не откажетесь?

– Все ОК, – ответил меганезийский коммодор, – я в вашем распоряжении, Селестин.

– Арчи, – сказала Калиборо, – если это ничему не противоречит, то потом зайди в гости. Гарантируется неограниченное количество кофе и многослойных горячих сэндвичей.

– Конечно, я зайду, раз так! – и Гремлин, впервые с начала разговора, улыбнулся.

…

*11. Зюйд-Инд это, оказывается, Антарктика

10 декабря, 7:30 утра по Сиднею.

Этим утром агент Доплер и лейтенант Пебидж опять летели из Сиднея через Кэрнс на Мабуиаг.

– Эта Молли Калиборо, наверное, ведьма, она нас сглазила, и мы прилипли, – печально предположил австралийский лейтенант анти-террористической полиции.

– Что-что? – переспросил британский агент «C4», читая новости на своем ноутбуке.

– Она нас сглазила, вот что, – повторил Пебидж, – знаешь, есть такое колдовство.

– К черту мистику, – буркнул Доплер, – и так дерьма хватает. Вот, глянь, что пишут.

*** ABC-TV-news, Сидней. «Пиратский кризис» ***

Внимание многих людей не только в нашем регионе, но и в мире, приковано сейчас к событиям вчерашнего дня и этой ночи в акватории Арафурского моря за Торресовым проливом. Вчера общественность была взбудоражена сообщением о захвате пиратами любительской новозеландской яхты «Running-on-Waves». Владельцы яхты, Энджел и Мэри-Леа Апферн, активисты движения «Moby Dick», путешествовали с друзьями по колледжу «D-and-A», и были атакованы пиратами. При обстреле Энджел и Мэри-Леа Апферн, и Талер Кибэк были тяжело ранены, а Дональд Уонтнер убит на месте. Две девушки, Нэнси Руст и Барбара Гаррет, получили серьезные травмы. Все захваченные экологи были брошены в загон с морскими черепахами, и несколько часов провели без пресной воды и без медицинской помощи, пока их не освободил меганезийский флот.

*

Рейд меганезийского флота, проведенный вчера вечером, был, как полагают аналитики, эффективным, но беспрецедентно жестоким. Офицеры полиции Квинсленда сообщили репортерам, что островки завалены телами расстрелянных. Не менее страшная картина наблюдается в поселках Буилиа и Вунда на берегу Папуа, среди жителей которых было много нелегалов, промышлявших разбоем. Полиция Папуа не контролировала эту зону, и только сегодня на рассвете там появились представители властей. По их словам, поселки сожжены полностью, вероятно – авиа-бомбардировкой.

*

Официальная реакция:

Пресс-служба правительства Австралии сообщила, что ситуация изучается, и пока нет ответа, действовал ли флот Меганезии в рамках Честерфилдского соглашения.

МИД Новой Зеландии (цитата) «выражает благодарность за спасение своих граждан».

Правительство Папуа воздерживается от каких-либо заявлений.

Представитель Верховного суда Меганезии назвал рейд хорошим стартом регулярной борьбы с «naval banditos», развертываемой на дуге Фиджи – Папуа – Филиппины.

*

О состоянии новозеландских экологов:

Доктор Селестин Солано, администратор госпиталя на островке Мабуиаг, куда были доставлены пострадавшие, сообщает: состояние троих раненых остается тяжелым, но стабильным, и есть надежда на удачный исход. У двух девушек травмы не опасны для жизни. На вопрос репортера: «что, если бы пострадавшие остались в плену до утра?», Доктор Солано ответил: «к утру, двое, а возможно и все пятеро уже были бы мертвы». Сегодня утром близкие нескольких пострадавших вылетели из Новой Зеландии в Кэрнс самолетом, предоставленным Зюйд-Индской Компанией. Среди пассажиров, известный эксперт по антарктическим морским ресурсам профессор Бантам Апферн…

***

Лейтенант Пебидж пробежал глазами текст и поинтересовался:

– А чем так известен этот профессор Апферн?

– Он, – ответил агент «C4», – знает, как сделать из Антарктики деньги.

– Из всей Антарктики? – с легким сарказмом переспросил австралийский полисмен.

– Не из всей, но хватит, чтобы перевернуть экономический глобус вверх ногами.

…

В это время, обсуждаемый персонаж сидел на ступеньках веранды коттеджа-хижины Молли Калиборо, и в компании с хозяйкой, пил кофе с сигарами. Бантам Апферн был фанатичным любителем сигар. Молли, в общем, не курила, но если за компанию, и не какую-то ерунду из супермаркета, а сигару из домашнего чилийского «mapacho»…

– Мы с Эуникой, – грустно произнес Бантам, – разошлись, когда Энджелу было 8 лет. Знаете, это не частый случай, когда ребенок остается с отцом, но, если мать уезжает работать на другой край океана, да еще в сложную климатическую зону… Конечно, чилийский Антарктический полуостров, это не наше заполярье вокруг моря Росса.

– Да, – согласилась Молли, – на Антарктическом полуострове, я слышала, есть даже один вполне приличный городок.

– Вилла-Лас-Эстреллас, – сказал он, – это действительно городок, хотя, он не совсем на полуострове, а в ста милях севернее, на острове Бриджмена. Там даже растет гвоздика. Антарктический подвид, биологи называют его «колобантус». Но, о чем это я?

– О вашей бывшей жене, – напомнила Молли, и чихнула, слишком смело втянув в себя табачный дым.

– Да. Я говорил об Эунике. Антарктика нас свела, Антарктика разбросала. С тех пор мы виделись всего однажды, полгода назад, на свадьбе Энджела и Мэри-Леа. И мы вместе выбрали и купили ребятам эту маленькую яхту. Какая была радость… Черт побери…

– Селестин говорит… – осторожно заметила Молли.

– Нет-нет! – Апферн резко вскинул ладонь, – Я жутко суеверен. Пожалуйста, не надо ни оптимистичных мнений, ни пессимистичных. Можете считать меня идиотом…

– Я не считаю вас идиотом. В такие моменты можно поверить во что угодно.

– Вот-вот, – он кивнул, – Эуника вылетела из Вилла-Лас-Эстреллас на Рапа-Нуи, остров Пасхи, а оттуда, непонятно как, через всю Меганезию. Правда, ей что-то обещал Стефан Хорсмен, лидер меганезийцев острова Питкэрн, но непонятно, что это за человек.

Молли еще раз втянула дым сигары, снова чихнула, и кивнула в сторону веранды:

– Можно спросить у Арчи, когда он проснется…

– Наверное, можно, – согласился Бантам Апферн, – но, я так чертовски растерян в этой ситуации, что опасаюсь натворить глупостей.

– Смело консультируйтесь со мной, – ответила она, – я с вечера играю роль балансира, удерживая разных людей от глупостей. Пока у меня получается не так уж плохо.

– Договорились, – согласился он и, глядя на улицу за сетчатой оградой, добавил, – мне кажется, официальные власти, наконец, потрудились прислать сюда представителей.