Текст книги "Волонтеры атомной фиесты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 36 страниц)

Вот, здесь, в нашем океане мы это сделали. Обрубили. Что дальше?

Теперь здесь не купишь ореол властителя даже за все золото вселенной.

А кто все-таки попробует это сделать, тот поймает пулю своей вредной головой.

Тогда зачем нашему миллиардеру нужен миллиард?

А затем, чтобы сделать что-то настолько ценное, что впишет его имя в будущее.

Конечно, в одиночку никто этого сделать не может. Нужна команда.

Наш типичный миллиардер, это человек-магнит.

Как та намагниченная железка, к которой другие железки стягиваются, и сами собой образуют упорядоченность. Есть такой школьный опыт с железными опилками.

Так вот, человек-магнит притягивает разных умных людей, и они образуют команду, способную решить любую задачу. Ну, или почти любую.

Многие молодые люди мечтают стать такими магнитами.

Я не знаю, можно ли научиться этому мастерству, или оно доступно только людям, у которых что-то такое в генах. Но даже если для этого нужны особые гены, то людей, обладающих таким геном хватает. Если у них это сработает, то мало не покажется.

Я приведу формулу, очень простую и понятную.

Миллиардер с гекатомбами как свинья портит всю грядку, чтобы сожрать один батат.

Общество, культивирующее таких людишек, и подчиняющееся им, рухнет в нищету.

А миллиардер-магнит как Мидас касается глины, и превращает ее в россыпь золота.

Общество, дающее зеленый свет таким людям, будет купаться в своем могуществе.

*

…Оникс Оуноко замолчал и вытер капли пота со лба. Кажется, он устал произносить философско-экономический монолог. Маргарет поставила точку в файле и спросила:

– А это могущество – для чего оно? В чем главная цель?

– Не знаю, – адмирал-президент пожал плечами, – там видно будет.

….

Это же время. 19:30. Коттедж-пагода на берегу озера-кратера.

Доктор Молли Калиборо открыла глаза, перекатилась со спины на живот и задумчиво посмотрела в окно. За окном была звездная ночь, или, как минимум, вечер. А ехидный внутренний голос немедленно прокомментировал:

«Дорогуша, посмотри на часы. Тебе не кажется, что ты совсем слетела с катушек?».

«Не говори ерунды, – строго ответила Молли, – просто я выспалась, как следует».

«Просто, – съязвил внутренний голос, – ты с утра до полудня резвилась, как мартовская кошка. А считается, что ты профессор».

«Профессор – это не монахиня», – отрезала Молли.

«Не монахиня? Вот как? Ну-ну. Посмотри на себя в зеркало! У тебя вид, будто ты не просто монахиня, а фанатичка, решившая уморить себя голодом».

«Брось ты! Судя по самочувствию, мои дела не так плохи. Ладно, пойду, посмотрю».

Она энергично потянулась, вскочила с кровати и решительно направилась в ванную.

Первым, что она там увидела, был широкий яркий пластиковый пакет, подвешенный на липучке так, чтобы закрывать значительную часть зеркала. Не захочешь, а заметишь. К пакету была прицеплена записка с коротким текстом:

*Подарок. Люблю тебя*

«Не Шекспир», – критически прокомментировал внутренний голос.

«А мне нравится лаконичный стиль, – ответила Молли, – все ясно, и ничего лишнего».

С этими словами, она сняла и отложила в сторону пакет, после чего покрутилась перед зеркалом, и решила, что выглядит жутковато-тощей, и все же, привлекательной. После контрастного душа привлекательность стала просто бесспорной. Но голод нахлынул с нестерпимой силой – хоть зубами щелкай!

Торопливо вытершись полотенцем, Молли быстро накинула на себя легкомысленный короткий пестрый халатик, завязала пояс, успешно поймала ногами пляжные тапочки, подхватила пакет с подарком, и метнулась вниз в кухню-гостиную.

Конечно, звуки гигиенических процедур в мансарде были услышаны двумя персонами, устроившимися за кухонным столом, так что к моменту появления доктора Калиборо обстановка на столе напоминала модель панорамы ядерного взрыва в лагуне. Центр занимала глубокая тарелка с супом-пюре, над которой поднимался гриб пара, а вокруг наблюдались корабли-мишени, как бы отброшенные взрывом…

– Добрый вечер, Молли! – поприветствовал Невилл Кавендиш, только что успевший переставить 3D-принтер на свободный диван.

– …Мы как раз разогрели блюдо дня, – добавила Хрю Малколм.

– Mauru-roa, – ответила доктор Калиборо, озадаченно рассматривая кораблики, – а что означает этот военно-морской парад?

– Это мы конструируем научную яхту для исследования штормов, – сообщила Хрю.

– Для исследования штормов? Вот как?.. – Молли пригляделась к ближайшей модели кораблика, частично собранной из деталей, напечатанных на 3D-принтере, – …А мне кажется, что по дизайну это напоминает таранный броненосец позапрошлого века.

– И ты абсолютно права! – воскликнул Кавендиш, – Дело в том, что силуэт с обратным наклоном носа, и поперечный профиль с геометрией «амфора», согласно модельным исследованиям, обладает оптимальной мореходностью при высокой крутой волне. Эта конфигурации была незаслуженно забыта в течение ста лет, но в конце XX века вновь оказалась востребована в проекте американских эсминцев класса «Zumwolt». Правда, построено было всего три, в 2010-е годы, но…

– …Док Молли, – встряла Хрю Малколим, – ты давай, кушай, а то у тебя голодный вид. Лекцию Невилла можно воспринимать параллельно.

– Бесспорно, так, – подтвердил молодой уроженец графства Кент…

…И ужин (или поздний обед) доктора Калиборо прошел на фоне лекции о штормовой мореходности от неолита до постиндастриала. К моменту, когда суп-пюре был съеден, лектор успел убедительно доказать, что со времен Троянской войны ничего нового в судостроительной инженерии не произошло – ну, разве что, кое-какой тюнинг (замена корпусных материалов, двигателей, и навигационных приборов).

– Фантастически интересно! – заключила Калиборо, переходя к чаю, – Мне кажется, ты занимался историей строительной механики не меньше, чем физикой атмосферы.

– Это мое второе хобби, – ответил он, – когда я рисую в 3D, то думаю, откуда могли бы реально произойти некоторые здания и машины.

– Вот как? Это своего рода альтернативная история, я правильно понимаю?

– Можно сказать и так, – согласился Кавендиш.

– Замечательно! Мы еще поговорим об этом, ладно? А кто-нибудь в курсе, где Арчи?

– Он и Маргарет пошли смотреть космическую верфь, – сообщила Хрю.

– Гм! – глубоко скептическим тоном произнесла доктор Калиборо.

– …А если хочешь, – продолжила Хрю, – я сейчас позвоню в караулку, и кто-нибудь из вахтенных офицеров тебя проводит туда.

– ОК! Мне нравится эта идея! Буду тебе признательна, если ты организуешь это, а я пока посмотрю, что мне подарили…

…Подарок Гремлина оказался простым, но симпатичным костюмчиком, состоящим из шортов и жилетки неброского серо-бежевого цвета. Кажется, это был натуральный цвет материала. Материал странный, похожий то ли на льняное, то ли на бамбуковое волокно (вероятнее всего, что-то трансгенное – подумала доктор Калиборо). Так или иначе, ей с первой примерки понравился костюмчик, к которому, кстати, прилагались треккинговые сандалии, очень удобные. В общем, надев все это, Молли Калиборо решила, что обратно переодеваться не будет, а пойдет на «космическую верфь» в такой милой обновке…

Чего Молли Калиборо не ожидала, так это появления в качестве офицера-гида самого адмирала-президента Оникса Оуноко (с которым она ранее не встречалась «в реале», но хорошо знала в лицо по сеансам видеосвязи, как одного из дистанционных студентов).

– Какой сюрприз, Оникс! Я рада вас видеть.

– А я как рад, док Молли! Вы помните мою курсовую работу по тепловым машинам?

– Конечно, я запомнила. Большинство студентов выбрали не особенно оригинальные варианты поршневых машин. А у вас турбореактивная, и не с осевым компрессором, который обычно используется, а с центробежным, от которого инженеры реактивной авиации отказались еще в 1940-х. Меня это удивило… На некоторое время.

– На некоторое время? – переспросил он, – Значит, сейчас это вас уже не удивляет?

– Все верно. Если хотите, я изложу вам это по дороге на… Гм… Космическую верфь.

– Да-да, конечно. Следуйте за мной, док Молли.

Пройдя по тропинке до входа в тоннель, Молли Калиборо объявила:

– Потрясающе! Как в фантастическом фильме ужасов. Так вот, о моем удивлении и об эволюции моих гипотез о причинах выбора вами устаревшего класса компрессоров. В начале я подумала, что вы решили сориентироваться на какие-то машины незийского производства. Движок с центробежным компрессором намного проще и дешевле, чем современные движки с осевым компрессором, так что незийская любовь к простоте и экономии могла привести к появлению соответствующей фабрики. Из любопытства я пролистала сетевые каталоги, и узнала, что на западе провинции Кирибати с февраля прошлого года работает японско-незийское совместное предприятие «Aichi-Tarawa», и производит продвинутые центробежные компрессоры для турбореактивных движков небольших спортивных самолетов. Казалось бы, все сошлось.

– Почему «казалось бы», док Молли? – спросил адмирал-президент.

– Потому, – ответила она, – что не существует спортивных самолетов под этот движок. Центробежные агрегаты «Aichi-Tarawa» CFU-4K, у которых диаметр четыре фута при частоте тысяча оборотов в секунду – на порядок больше, чем у обычной авиационной турбины, это что-то другое. Предполагая, что не только я замечу такую нестыковку, я позвонила Десмоду Нгеркеа. Ведь он не только президент Автономии Палау в составе Конфедерации Меганезия, но и председатель совета Колледжа-Лабораториума.

– И что вы ему сказали, док Молли?

– То, что сейчас говорю вам. Еще я добавила: любознательный физик заподозрит, что агрегат CFU-4K, это не колесо для компрессора авиа-движка, а ротор центрифуги для разделения изотопов в газовой фазе с целью добычи урана-235 или тяжелой воды. По слухам, новая фабрика тяжелой воды на Табуаэране работает на таких центрифугах.

– Кто-то пронюхал… – буркнул адмирал-президент.

– Да, – она кивнула, – кто-то из журналистов уже опубликовал версию о производстве изотопно-сепарационных центрифуг под видом авиа-компрессоров для ТРД. поэтому реальный проект турбореактивного самолета с таким компрессором был нужен. Как я написала Десмоду, во избежание подозрений, надо бы втиснуть этот агрегат во что-то летающее. Оно выйдет кривое и страшное, но хоть как-то ослабит негативные слухи.

Оникс Оуноко пару раз цокнул языком, и заключил:

– Тогда, док Молли, получается, что этот космоплан не наш с Десмодом, а ваш.

– Чего я не понимаю, – ответила она, – так это при чем тут космос.

– Док Молли, – произнес адмирал-президент, – я бы хотел предложить вам маленький безобидный сговор о космоплане. Я говорю про наш самолетик KU. Он получился не слишком кривой и страшный, в чем-то даже симпатичный, и расчетный динамический потолок для него получается 40 километров, почти космос.

– Космос, – сообщила она, – официально начинается с высоты 100 километров. Линия Кармана. Есть, правда, британская версия границы: 50 миль, или 80 километров, но в любом случае, не 40. Так что называть это KU космопланом методически неверно.

– Но, док Молли, – возразил он, – для зрителей CNN даже 30 километров это космос. Мы сделаем документальный фильм – я видел такое кино из кабины истребителя MiG-25 с высоты 30 км. Как бы космос. Жулики-русские на старых MiG-25 продают в Сайберии космические туры по цене 10 тысяч долларов. Богатые японцы и янки это покупают, и довольны. А мы дадим несколько взяток японским телевизионщикам, и будет четко!

– Кто бы говорил про жуликов… – задумчиво произнесла доктор Калиборо.

– Я не жулик, я это делаю для прогресса, – мгновенно оправдался Оуноко.

Молли Калиборо печально вздохнула.

– Ну-ну. Вот как теперь выглядит прогресс. А зачем еще какой-то сговор со мной?

– Для запуска PR, – пояснил он, – нужно хорошее независимое стартовое мнение.

– Вот что, Оникс! Есть научная этика, и я не буду называть 40 километров космосом.

– Конечно, вы не будете, док Молли. Я даже не думал вам это предлагать. Я вас очень уважаю. Мои офицеры, которые учатся у вас, уважают вас невообразимо! Тот сговор, который я предлагаю, вовсе не жульнический! Просто, когда Маргарет Блэкчок у вас спросит про границу космоса, пожалуйста, расскажите ей об этом все. Ведь это очень интересный научно-популярный вопрос: где проводить границу космоса?

– Ладно, я расскажу, если она спросит. Но зачем? Маргарет же не эксперт по космосу.

– Так надо! – ответил адмирал-президент, – Реально надо, док Молли.

– Надо? Вот как? Ну-ну. Это обойдется вам в парашют. Или даже в двойной парашют.

– Зачем? – в свою очередь удивился он, – В программе вечеринки нет полетов.

– Оникс, какой же вы недогадливый! Я говорю про коктейль «Парашют».

– А, – обрадовался он, – три части абсента, две части сиропа и две ложки сахара! E-oe?

…

…В научно-популярной лекции о границах космоса, начавшейся через полчаса, было увлекательно «с огоньком» рассказано о множестве разных физических, исторических и условных границ и линий, условно отделяющих нашу планету от космоса.

19 километров. Линия Армстронга, граница «человеческого космоса», где атмосферное давление уже так низко, что вода закипает при температуре человеческого тела.

25 километров. Линия Звезд, граница «оптического космоса». Атмосфера там так мало влияет на распространение света, что можно днем ориентироваться по звездам.

40 километров (52000 шагов). Линия Альгазена, вторая граница оптического космоса в расчетной модели, времени, на которое заря опережает астрономический рассвет.

50 километров. Линия Смерти. Плотность воздуха в 1000 раз ниже, чем на уровне моря, почти невозможен полет с динамической (аэропланной) или статической (стратостатной) опорой на воздух, но спутник, «упав» на эту высоту, тут же сгорает от трения о воздух.

70 километров. Линия Галлея. На этой высоте загораются мелкие метеоры.

80.5 километров. Серебристая линия (50 миль – условная граница космоса в английской системе мер). Физически она соответствует высоте серебристых облаков в мезосфере.

100 километров. Линия Кармана (условная ооновская граница космоса). Физически она соответствует ионному слою Хевисайда, отражающему радиоволны.

122 километра. Линия NASA. На этой высоте космопланы – шаттлы переключали свое управление с чисто ракетного на аэродинамическое.

302 километра. Линия Гагарина, высота первого пилотируемого орбитального полета.

320 километров. Линия Эплтона. Второй ионный слой, отражающей радиоволны.

1100 километров. Линия Полярных сияний (они возникают вплоть до этой высоты).

2000 километров. Линия Вечности. Атмосфера перестает влиять на полет спутников, и поэтому они могут вращаться на орбитах такой высоты практически вечно.

70.000 – 700.000 километров. Магнитосферная линия. Солнечный ветер – поток ионов обдувает магнитное поле Земли, будто сжимая его со стороны Солнца, и выталкивая с другой стороны. Траектории ионов формируют грандиозный вытянутый эллипсоид. Каждое новолуние наша Луна почти неделю гостит внутри этого ионного пузыря…

…Лекция была, вообще-то адресована канадской новеллистке, но слушать собралась большая часть текущей вахты «космической верфи». Эффект от коктейля «Парашют» привел к тому, что физика стала занимательной, как приключенческий роман, а позже, Маргарет Блэкчок заявила:

– Какая чудесная лекция о науке! Надо немедленно залить видеозапись на блог! Но мне необходима изюминка! То, что зацепит моего читателя за душу!

– Ты веришь в существование души? – поинтересовалась Молли Калиборо.

– Я, – ответила Блэкчок, – верю в существование чего-то, за что можно зацепить.

– А вот я верю, что у человека есть душа, – твердо сказал Гремлин.

– Арчи, милый, – Молли улыбнулась, – я не буду тебя разубеждать. По крайней мере, не сейчас. Душа антинаучна, зато иллюстративна, как флогистон в теории теплопередачи.

– Как что? – переспросил Оникс Оуноко.

– Флогистон, – повторила она, – До начала XIX века в физики полагали, что количество теплоты – это количество особого сверхлегкого газа: флогистона, или теплорода. Такое представление было опровергнуто молекулярно-кинетической теорией, однако многие формулы термодинамики выведены на базе гипотезы флогистона. До сих пор принято рисовать на инженерных схемах поток тепла, будто это некий флюид. Так и с душой. Поскольку мы решаем инженерную задачу цепляния, то удобнее мыслить не в рамках научного представления об электрических токах в нервной системе, а в рамках мифа о нематериальной душе, которой приписываются эмоциональная сфера человека.

Коммодор Южного фронта обеспокоено положил ладонь ей на плечо.

– Молли, милая, ты уверена, что второй коктейль не был лишним?

– Ах, Арчи, возможно, я слегка перебрала абсента, но я мыслю достаточно адекватно поставленной задаче. Напомню: нам надо зацепить за душу читателей Маргарет.

– Да-да, – подтвердила канадская новеллистка, – например, этот огромный эллипсоид ионного ветра, где каждое новолуние гостит Луна. Это так романтично! Я как будто представляю себе это, как настоящий ветер, который может надувать паруса.

– Я читал что-то про ионный парус, – поддержал Оникс Оуноко.

– E-sail, электрический парус Янхунена, 2006 год, – сообщила Молли, – это похоже на электрически заряженную паутину из очень длинных тонких металлических нитей.

– Wow! – Блэкчок захлопала в ладоши, – А на этом парусе можно долететь до Луны?

– Теоретически, – сказала Молли, – если раскрыть E-sail выше Серебристой линии…

– О! – еще сильнее обрадовалась новеллистка, – Всего полста миль высоты, и чудесный парусник-паутинка летит к Луне? Это цепляет за душу! Оникс, как вы думаете?

– Парусники, – глубокомысленно произнес адмирал-президент, – это национальный вид транспорта канаков. Парус хороший символ для нашего космоса. Не сомневайтесь, Маргарет, я материально поддержу этот проект, если вы поможете в сфере PR.

– В таком случае, все превосходно! Мы договорились, Оникс!

– Маргарет, Оникс, я сказала волшебное слово «теоретически», – напомнила Молли.

Но канадская новеллистка уже самозабвенно играла пальчиками на панели ноутбука в поисках картинок парусников на солнечном ветре. Через три минуты она сообщила:

– Я хочу назвать эту запись в блоге: «Под парусом на Луну»»!

– Вот как? – отозвалась Молли Клиборо, – Под парусом на Луну? Ну-ну