Текст книги "Волонтеры атомной фиесты"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Мексиканец посмотрел на него с легким недоумением.

– Ты шутишь, Чинкл?

– Какие шутки, Ягуар? У меня шесть Y-клубов. Я регулярно вижу там такой цирк.

– Опасное развлечение для девочки, – заметил Шоколадный Заяц.

– Нет, Ломо, неопасное. Четверть публики в зале – резервисты флота. Обидеть при них малолетнюю девочку может решиться только или сумасшедший или самоубийца. Хэй, Ягуар, не смотри на меня косо! Y-клуб, это не лупанарий, а место таких вечеринок, на которых принято дарить девушкам деньги за секс. Девушка соглашается, если хочет, и отказывается, если не хочет. Если ты не веришь, то подумай, почему этим юниоркам не пришлось лечить психику. Ладно, я тебе скажу: мужчины не считали их арендованным живым товаром. Человеческое отношение, как при любом хорошем флирте, да-да!

– У вас непонятная страна, – проворчал Гигедо и, подумав, добавил, – наверное, будет правильно, если я верну девочкам их заработанные деньги, и куплю билеты домой.

– Деньги, это справедливо, – сказал Накамура, – а билеты не нужны. Девушки дома, они получили гражданство и учебу в колледже, а друзья нашли им нормальную работу.

– Ладно, я примерно понял, – произнес мексиканец, – а куда прислать деньги?

Накамура вынул из кармана карточку, черкнул что-то тонким фломастером, и передал мексиканцу. Тот посмотрел, убрал себе в карман и кивнул.

– Отлично. Я прикажу сделать это сегодня же.

– Я, – ответил Накамура, – горжусь знакомством с таким достойным человеком, как вы. Только, относительно отрезания голов, я думаю, это непрактично. Бланмонте негодяй, однако, он хитер, и может пригодиться. Может, вы отправите его и подручных сюда?

– Зачем? – искренне изумился Ягуар.

– Я полагаю, – сказал топ-координатор, – что суд выпишет Бланмонте длительный срок каторги при центре аналитических тренингов полиции. Там молодые офицеры учатся вычислять и ловить работорговцев. Живой психологический материал ценен…

– Ух, как у вас это умно устроено! – мексиканец постучал кулаком об кулак, – Ладно! Я поступлю гуманно: предложу ему выбор между моей пулей и вашей каторгой.

– Что ж, – Накамура улыбнулся, – я надеюсь, он выберет ненулевую перспективу. Мне кажется, этот вопрос исчерпан. Но, мне также кажется, что есть еще вопросы.

– Да, Иори-сан, – подтвердил Чинкл, – есть еще вопросы, а точнее предложение. Моим коллегам хотелось бы не только экономически и технически, но еще и организационно участвовать в развитии надежно защищенной страны без предрассудков относительно происхождения денег. Мои коллеги могут предложить новые линии сотрудничества.

– Замечательно! Просто замечательно! – топ-координатор поднял руки с раскрытыми ладонями, – Я двумя руками «за». И я не вижу тут никакой проблемы. Предлагайте!

…

*26. Что нужно Меганезии и что нужно Америке

6 утра 20 января. Северные Соломоновы острова, Автономия Бугенвиль.

Самый северный в цепи Соломоновых островов – остров Бугенвиль чем-то похож на греческий остров Крит – и по площади, и по форме, и по разнообразию ландшафтов. Только климат – экваториальный, а вулканы – еще активные. Тут есть грандиозный осевой вулканический хребет, есть реки и озера удивительной красоты, окруженные дождевыми джунглями, а есть болота, куда еще не ступала нога географа. И тут есть громадное полиметаллическое месторождение Пангуна: более миллиарда тонн руды.

Из-за сокровищ Пангуна остров Бугенвиль был в 1975 году политически отторгнут от других Соломоновых островов и присоединен (вопреки нормальному человеческому здравому смыслу) к только что созданному сателлиту Австралии – Республике Папуа. Немедленно началась война за независимость, и с короткими перерывами шла более полувека. Из четверти миллиона жителей Бугенвиля погиб каждый десятый, а каждая пятая семья лишилась крова. Британские хозяева горнорудной компании, защищая «колониальное право», бросали на войну миротворцев ООН и австралийский спецназ, папуасское ополчение, и наемников из американской «Black-Water Co». В 2005 году оккупанты вынужденно признали «частичную независимость Бугенвиля от Папуа», и следующие четверть века тянулась череда интриг, подкупов и политических убийств, переходивших в военные столкновения и захваты власти разными группировками. Из Второй Холодной войны Бугенвиль вышел полностью разоренным.

Адмирал-президент Оникс Оуноко, оказался в безвыходной ситуации, но тут (в октябре позапрошлого года) в Центральной Океании произошла Алюминиевая революция, и у «бугенвильской хунты» появился союзник, быстро набирающий богатство и силу. Так естественным ходом вещей, возникла Уния, договор о которой был подписан 6 января текущего года. Меганезия, Фиджи и Бугенвиль начали планомерное слипание…

…Всю эту политическую историю (прочтенную на нейтральном новозеландском сайте) Молли Калиборо вспоминала, стоя у носового леера субмарины «Галапаго» и глядя на очаровательный желто-зелено-лазурный берег залива Эмпрессогаста, 25-километровым полукругом украшающий западную часть острова Бугенвиль. Новая столица Бугенвиля, названная без затей так же: Эмпрессогаста, была вообще не видна. Никаких признаков цивилизации. «Агломерация строилась по принципу биоморфной архитектуры» (такую фразу доктор Калиборо прочла на сайте мэрии Эмпрессогасты).

– Интересно, – произнесла она, – что мэрия называет здесь биоморфной архитектурой? Возможно, ландшафтный дизайн с пальмами? Пальмы, конечно, биоморфные…

– Ищешь город? – послышался слегка насмешливый урчащий голос за спиной.

– Уф! – выдохнула доктор Калиборо, – Зачем так подкрадываться, генерал?

– В этом мой тоталитарный бесчеловечный стиль, – невозмутимо сказал Тевау Тимбер, генерал-президент Фиджи, – должен же я соответствовать хоть некоторым из гадостей, которые про меня говорит CNN и прочие. Я прав, док Молли?

– Даже не знаю, генерал… – ответила она, поворачиваясь к собеседнику, крупному 50-летнему породистому темнокожему дядьке, – …Честно говоря, я никогда не думала в подобном ключе о гадостях с TV-каналов.

Фиджийский президент медленно, тяжеловесно кивнул головой.

– Я тоже не думал. Мне это только сейчас пришло в голову. Вот, не спится, и лезет в голову всякая – разная чепуха. Я тебе завидую, док Молли. Мне не спится по плохой причине, а тебе не спится по хорошей.

– Генерал, откуда ты знаешь, по какой причине мне не спится?

– Это понятно, док Молли. Твоя причина – любовь. Ты считаешь минуты до встречи.

– Считаю минуты? Вот как? Может быть. А твоя причина, Тевау?

– Призраки, – пробурчал он, – много-много призраков во сне. Я даже пробовал спать в наушниках под музыку «Металлика», как делает один мой друг, капитан-пилот.

– Пиркс? – спросила она, вспомнив симпатичного, немного смешного парня – капитана, который подвозил ее с Новой Каледонии в Новую Зеландию.

– E! – генерал-президент кивнул, – Штурм-капитан Пиркс Металлика. Ты его знаешь?

– Мельком встречались, – ответила она, – и я запомнила его прозвище: Металлика. Так, значит, прозвище связано с жанром музыки для борьбы с призраками во сне?

– E! – снова ответил Тевау Тимбер, а потом улыбнулся, – Теперь Пирксу не нужна такая музыка. Теперь ему будет пищать малыш. Это хорошо! Vahine Пиркса – та самая Рут Малколм, которая придумала дрон-бабочку, чтобы жечь вражеские танкеры. Она старшая дочь авиа-инженеров Глипа Малколма и Смок Малколм! О! Я думаю, сын Рут и Пиркса вырастет настоящим хищником неба!

– Вот как? – откликнулась Молли, – Он вырастет хищником неба, и тоже будет спать в наушниках под музыку «Металлика», чтобы отогнать призраков? Ну-ну…

– Хэх… – задумчиво произнес генерал-президент, – …Ты умная. Действительно, будет неправильно, если мы оставим сегодняшним малышам незаконченную войну. Если мы настоящие kanaka-foa, то должны добить врага, а не оставить это нашим малышам! E!

Доктор Калиборо вздохнула и покачала головой.

– Мне кажется, генерал, что тебе снятся призраки потому, что ты все время думаешь о врагах и войне. Сейчас, когда атомная война закончилась, я бы подумала о другом.

– Об Антарктике? – спросил Тевау Тимбер.

– Почему ты решил, что именно об Антарктике?

– Это понятно, док Молли. Ведь это ты в Австралии познакомила Гремлина с Бантамом Апферном и Эуникой Апферн, главными учеными-киви по Антарктике, они рассказали Гремлину про огромные поля антарктического планктона, и про подземное море нефти, которое лежит под нашей Западной Антарктидой, MBL.

– MBL? – переспросила доктор Калиборо.

– E! Это сокращенно Mary Bird Land.

– Следовательно, я слышала именно про это месторождение. В нашем круизе на Южный Полярный круг, Освальд Макмагон и Влад Беглофф очень азартно это обсуждали. Как я поняла из разговора, добраться до антарктической нефти – это задача лет на двадцать.

Тевау Тимбер весело оскалил зубы.

– E! Так думает и Гремлин! Он сказал: к черту эту нефть под ледовым куполом. Есть же антарктическая акватория, где миллиарды тонн криля, кальмара и рыбы. Это наше! Все должны нам платить за вылов, а мы еще посмотрим, кому и сколько разрешать! Очень правильно сказано! Теперь мы выиграли войну, и все будут нам платить, кроме киви, с которыми у нас договор о долях. Но, Гремлин зря хотел послать нефть к черту. Пусть добраться до нее нелегко, но фокусники на бирже в Америке, Японии и Европе умеют продавать поросят, когда хряк еще только собирается залезть на свиноматку!

– Хм… Генерал, я впервые слышу такое яркое объяснение схемы торговли венчурными инвестиционными бумагами. Но, суть дела примерно такова, насколько я понимаю.

– Все так, – сказал Тимбер, – киви из Зюйд-Индской Компании за одну неделю продали антарктических поросят на четверть миллиарда баксов через таких фокусников.

– Неплохо устроились, – оценила доктор Калиборо, а потом снова посмотрела в сторону берега, где теоретически должна была быть столичная агломерация Эмпрессогаста.

– Все еще не видишь? – догадался фиджиец.

– Не вижу. И кстати, почему мы не идем к берегу, а легли в дрейф в миле от него?

– Док Молли, ты не видишь, потому что такая архитектура. Обычный город, старый, у Пролива Бука на севере, был хорошо заметен с моря и с воздуха, вот почему в Первую Зимнюю войну враги его разбомбили. Тогда хитрый адмирал Оникс Оуноко построил биоморфную агломерацию, которая незаметна. А в дрейф мы легли потому, что тут, в Эмпрессогасте пока нет стационарного морского терминала. Через час к нам подгонят мобильную платформу, мы пристанем, и разгрузимся. Но ты можешь этого не ждать, а позвонить Гремлину. Тогда, я думаю, он приедет viti-viti, быстро-быстро.

– А если он еще спит? – спросила она.

– Не беспокойся, док Молли. Для такого случая он с удовольствием проснется. Еще, вы можете взять с собой Маргарет. Кажется, ее мучает любопытство: что там на берегу?

Тут со стороны надстройки послышался удивленный голос канадской новеллистки.

– Тевау, у тебя глаза на затылке и дар телепатии?

– Да. Маргарет, – подтвердил генерал-президент, – а иначе меня бы давно убили.

– О, Тевау, как ты умеешь с самого утра сказать что-то позитивное!

– E! Мы, фиджийцы, вообще позитивная нация, – невозмутимо ответил он.

– Маргарет! – окликнула доктор Калиборо, – Если я дозвонюсь Арчи, то ты поедешь?

– Спасибо, Молли, это было бы очень мило, только я не хотела бы вам мешать…

– Ну, что ты, Маргарет! Чему ты помешаешь? Первому романтичному поцелую?

– М-м… Да, Молли, это я сказала ерунду. Конечно, я поеду тоже.

– Я звоню, – заключила доктор Калиборо и достала из кармана трубку wiki-tiki.

Через 10 минут у борта субмарины приводнился легкий автожир-амфибия, и пилот – девушка, кажется, очень молодая (хотя, не разглядеть из-за шлема и дымчатых очков) призывно махнула рукой. Мол, давайте сюда.

Калиборо и Блэкчок дружески обнялись с фиджийским президентом, договорившись встретиться завтра на вечеринке, и пошли навстречу манящей неизвестности острова Бугенвиль. Девушка-пилот оказалась резковатой, но опытной авиа-наездницей. Взлет, изящный разворот, набор высоты, и выход на курс она выполнила, будто летать для нее было так же естественно, как ходить или плавать. Внизу промелькнул берег, пушистая зелень пальмовых рощ, русло горной реки, потом старые лавовые потеки на покрытом трещинами склоне вулкана и снова зелень – высокогорные джунгли, а потом озеро.

Это озеро – почти круг диаметром около мили, занимало кратер потухшего вулкана, и поэтому выглядело, как бассейн, грубо высеченный каким-то циклопом в незапамятные времена, так что с тех пор бассейн заполнился чистой дождевой водой, а берега заросли цветущим кустарником. Северный край озера был изрезан будто маленькими фьордами изумительной красоты. И там, на склоне у самого берега размещался изящный образец деревянной архитектуры, похожий на группу маленьких китайских пагод. Именно туда, заложив безукоризненный нисходящий вираж, направился автожир.

Он коснулся воды и покатился к деревянному пирсу, когда Молли, услышав некий посторонний звук, повернула голову, посмотрела назад и вверх, и увидела, что следом снижается другой автожир, точнее – боевой вироплан. Эта машина с исключительной точностью приземлилась на площадке склона, около основания деревянного пирса, к которому как раз причаливал автожир под управлением девушки-пилота. И девушка, включив двигатель (поскольку причал уже был достигнут), сняла свой шлем и очки, и неожиданно-писклявым голосом объявила.

– Вот, мы на месте, а теперь давайте, заступайтесь за меня, а то меня затиранят.

– О, боже! – выдохнула Маргарет Блэкчок, глядя на пилота, – Дитя, тебе, сколько лет?

– Мне четырнадцать с половиной, все ОК, просто Наллэ Шуанг, это молодой тиран, он получил нашивки полкового авиа-инструктора, и теперь всех учит жить.

– Я полагаю, – спокойно произнесла доктор Калиборо, – все не так трагично, мисс Хрю Малколм, мистер Наллэ Шуанг мой студент, как и вы, так что я с ним договорюсь.

– Классно! – воскликнула юная Малколм, – Вы меня помните, доктор Калиборо!

– Разумеется, помню… Ох, черт!

Финальное восклицание Молли Калиборо было вызвано тем, что из кабины вироплана, почти одновременно с пилотом – полковым инструктором (молодым англо-китайским метисом) спрыгнул на грунт коммодор Арчи Дагд Гремлин собственной персоной.

Последующие действия доктора Калиборо могут дать представление о том, насколько быстро она умела находить решения в психологически комбинированных ситуациях. Сначала, она добежала до Гремлина, повисла у него на шее, чмокнула в щеку, а потом шепнула на ухо:

– Арчи, я должна помочь нашему пилоту.

– Конечно, Молли, – слегка удивленно согласился коммодор.

– Три минуты, – пообещала она, соскользнула с его шеи и протянула руку полковому инструктору, – рада снова тебя видеть, Наллэ.

– Я тоже рад, док Молли, – молодой инструктор пожал ее ладонь, – и я хочу сказать, что младший инструктор Хрю Малколм отличный пилот, но до 16 лет возить пассажиров…

– Да-да, – доктор Калиборо кивнула, – я знаю, правила безопасности это запрещают. И я готова сама поговорить с Хрю об ответственности, как это собирался сделать ты.

– А… Хэх… Док Молли, откуда ты знаешь, как это собирался сделать я?

– Я не знаю точно, но предполагаю: ты собирался объяснить ей, что даже ее отличная квалификация не повод нарушать это правило, поскольку, хотя она сама не подвергала пассажиров опасности, но другие ребята, которым 14–15 лет, могут, не имея такой же квалификации, начать подражать ей, и это уже объективно опасно.

– E-o! – молодой полковой инструктор коротко кивнул, – Ты угадала, док Молли.

– Превосходно! Тогда, может, я проведу беседу, а ты поможешь Маргарет Блэкчок?

– Хэх! – Шуанг бросил короткий взгляд на канадскую новеллистку, – А чем я могу?..

– Впечатлениями, Наллэ! Ты humi, и, конечно, знаешь, что такое ресурс писателя.

– Эмоциональный опыт, который можно преобразовать и изложить, – ответил Шуанг.

– Да, – сказала доктор Калиборо, – вот чем мне нравится ваше учение. Многие вещи там формулируются лаконично и четко. А у Маргарет нет опыта полета на вироплане.

– Хэх! – полковой инструктор повернулся к 70-летней канадской новеллистке, – Мэм, я правильно понял, что полет на учебно-боевой вертушке поможет вашему искусству?

– Ну, конечно же, молодой человек! – воскликнула Блэкчок, – Это будет прекрасно! И не беспокойтесь, у меня нет проблем с кровяным давлением и сердечным ритмом, так что летать со мной можно по-настоящему.

– Ясно, мэм. Подождите, я попрошу разрешения у шефа авиабазы.

– Что ж, – канадка улыбнулась, – я надеюсь, он разрешит.

Наллэ Шуанг неопределенно покрутил ладонью вокруг головы, потом подошел к Хрю Малколм и тихо сообщил:

– Я не буду компостировать тебе мозг по инструкции, ты и так все знаешь. E-oe?

– E-o! Я больше не буду, – артистично-виноватым голосом ответила юниорка.

– Детский сад! – сказал 19-летний полковой инструктор, – Короче: с тобой про все это, возможно, поговорит док Молли. А если даже нет, то все равно, считай, что да. ОК?

– ОК, Наллэ, я осознала. Извини, что так вышло! – Хрю погладила его по плечу.

– Aita pe-a, – он улыбнулся, – надеюсь, начальство не взгреет меня за твои фокусы. Ну, короче, я попробую договориться про полет Маргарет Блэкчок, а ты займись бытом.

– Сделаю, – отреагировала юниорка.

…

У Хрю Малколм в таких вещах слово с делом не расходились. Когда Шуанг, получив разрешение, усадил канадку в кабину в курсантское кресло, аккуратно пристегнул, и улетел, Хрю помахала им ладошкой и повернулась к Гремлину и Калиборо.

– Ну, я слетаю за жратвой на маркет в Арауа, короче, меня не будет часа два. Потом я вернусь тихо, как улитка. Можете считать, что меня нет и дальше, хотя, если вы вдруг захотите пожрать, то я буду в кухне-гостиной первого этажа. А в мансарде здесь очень уютно, так сказал офицер-интендант адмирала Оникса. Вот. Я, типа, все изложила.

– А как же Маргарет? – спросила доктор Калиборо

– Не беспокойся, док Молли. Шеф авиабазы разрешил Наллэ катать ее до вечера.

– Вот как? – Калиборо улыбнулась, – Ну-ну. Маргарет получит океан впечатлений.

– Mauru-roa, Хрю, – добавил Гремлин.

– Maeva! – весело ответила юниорка, и полезла в кабину своего автожира. Через минуту, легкая машина уже улетала на юго-восток.

…

Вот так Молли Калиборо и Арчи Дагд Гремлин остались вдвоем в коттедже у озера в кратере потухшего вулкана на высоте две тысячи метров. Они не собирались вносить ничего нового в камасутру, поэтому разбирать детально их действия не имеет смысла. Другое дело – события на борту учебно-боевого вироплана. Первые полчаса все было прекрасно. Полковой инструктор просто катал пассажирку на высоте птичьего полета вдоль береговой линии Бугенвиля, периодически спрашивая о самочувствии. Блэкчок каждый раз честно отвечала, что самочувствие в полном порядке, а к концу получаса спросила: чем отличается полет на боевой машине от обычной прогулки на легком самолете? Это был рискованный шаг. Шуанг еще раз спросил, как ее самочувствие, и верно ли он понял, что она хочет развлечься «по взрослому». Блэкчок ответила, что самочувствие в порядке, и подтвердила, что он понял верно. Тогда Шуанг вызвал по рации один из малых учебных корветов береговой охраны Бугенвиля.

– Тон-тон! Кэп-лейт Кунуа, это Шуанг. Как слышишь?

– Aloha, Наллэ. Я на связи. Зачем звал?

– Так, я показываю машину одному человеку. Человек хочет глянуть тренинг.

– В смысле, потанцуем? – спросил Кунуа.

– Да, я приглашаю, если ты сейчас готов, – подтвердил Шуанг.

– Ты же знаешь, Наллэ, я как белая акула, всегда готов.

– ОК, кэп-лейт, тогда включай имитатор огня и следи за небом.

Через минуту Маргарет Блэкчок поняла, в чем состоит тактика легкой штурмовой авиации в индивидуальных рейдах. Отрабатывались три базовых приема атаки:

«Обстрел с отвесного пикирования»

«Обстрел с обхода спиральной змейкой»

«Прорыв на сверхмалой высоте и обстрел с горки»

Все перечисленное было продемонстрировано в течении полтораста секунд, из которых последние полста Маргарет пребывала в ступоре, поскольку ее сознание категорически отказалось работать в неправильной вселенной, состоящей из калейдоскопа моря, неба, облаков и белых полос имитационного зенитного огня. А вестибулярный аппарат тоже отказывался работать в этой вселенной с быстропеременным вектором гравитации.

Когда она пришла в себя, вироплан уже летел по прямой, а Шуанг болтал по рации с командиром корвета, живо обсуждая типично-мальчишеский вопрос: кто кому надрал задницу. В финале стороны договорились обсудить это завтра на вечеринке. Шуанг дал отбой связи и спросил у пассажирки:

– Как ты себя чувствуешь, Маргарет?

– Знаешь, Наллэ, это лучше объяснить на примере. Однажды моя внучка со своим бой-френдом пригласили меня прокатиться с горы на зорбе. Зорб, это такой большой шар, сделанный из прозрачного пластика. Внутри – ячейка для пассажира, а вокруг – стенка, пневматический демпфер. И тебя в этой штуке просто пихают со склона. Шар здорово разгоняется, крутится, подпрыгивает, отскакивает от кочек, и финиширует на лужайке.

– А! Знаю! Я такое видел по TV.

– Замечательно, Наллэ! Тогда объяснить нетрудно. Я чувствую себя примерно как после такого зорба, с той разницей, что склонов была дюжина, и все очень-очень высокие.

– Хэх… Значит, по ходу, тебе не понравилось?

– Почему же? Это было познавательно и феерично. Но, хорошо бы сделать перерыв.

– ОК, Маргарет. Давай приземлимся в аборигенном кафе, попьем чая с чем-нибудь. Ты отдохнешь, а потом я могу тебя просто покатать вокруг самых красивых гор.

– Замечательный план, – одобрила канадская новеллистка.

…Манера сажать «вертушку» прямо на пляж в двадцати шагах от тента открытого кафе показалась канадке несколько брутальной, но в кафе это, кажется, никого не удивляло. Тинэйджер-официант перебросился с Шуангом несколькими фразами, потом притащил большой чайник, две чашки, и кучу горячих пирожков с фруктами. Все это заняло лишь несколько минут, но канадская новеллистка за это время успела включить компактный ноутбук и теперь увлеченно стучала пальцами по клавиатуре.

– Маргарет, – негромко окликнул Шуанг, – если пирожки остынут, это будет печально.

– Что? – отозвалась она, и отодвинула ноутбук, – Ах да, конечно… Просто, я привыкла конспектировать свежие впечатления, пока они яркие.

– Я понял, – сказал он, – это как с пирожками, верно?

– Угу, – подтвердила Блэкчок, надкусив первый пирожок, – Вкусно! Скажи, ты можешь ответить на несколько вопросов, чтобы я понимала, что к чему?

– Aita pe-a, – 19-летний полковой инструктор улыбнулся, – нет проблем.

70-летняя канадская новеллистка улыбнулась в ответ.

– Скажи, Наллэ, тебе приходилось делать то же самое по-настоящему?

– Нет, – ответил он, – по-настоящему, мне пришлось прорываться сквозь зенитный огонь только однажды, на Первой Зимней войне, когда был штурм Новой Каледонии. А над морскими целями – не пришлось. Если разведка нормально работает, то наводит тебя на морские цели, неприкрытые с воздуха. Ты прилетел, отстрелялся, и улетел. Легко.

– Неприкрытые с воздуха, значит гражданские, а не военные? – уточнила Блэкчок.

– Как когда, Маргарет. Это неважно. Если уничтожение корабля ослабит врага, то надо уничтожать. Первый мир воюет в материально-денежном измерении, и сжечь танкер с миллионом баррелей нефти, это как уничтожить звено истребителей F-16.

– А если, – спросила она, – сжечь лайнер или паром с тысячей пассажиров?

– Смотря, каких пассажиров, – абсолютно спокойно сказал Наллэ Шуанг.

– Э-э… А ты сам бомбил пассажирские корабли?

– Да. Было и такое.

Дав такой ответ, 19-летний меганезиец глотнул чая и стал жевать пирожок. Канадская новеллистка, немного шокированная такой откровенностью, почти минуту молчала, но потом нашла интересный ход для продолжения разговора:

– Наллэ, поправь меня, если я в чем-то ошибусь. Движение Первого Гуманистического Манифеста, или «humi», в котором ты состоишь, говорит о трех ступенях социальных ценностей, в порядке уменьшения: жизнь, свобода, имущество.

– Извини, Маргарет, но чуть по-другому: свобода, жизнь, имущество. Так что мы очень сильно отличаемся от гуманистов, аккредитованных при ООН и ЮНЕСКО.

– М-м… А как насчет того, что человек всегда в чем-то несвободен?

– Это понятно, – ответил Шуанг, – мы ограничены нашей биологией, и мы ограничены свободой людей, с которыми живем, как нормальные соседи. А почему ты спросила?

– Просто, я хочу разобраться в вашей системе принципов. Это для сценария фильма.

– Ты пишешь сценарий фильма про Меганезию? – спросил он.

Маргарет Блэкчок, качнула головой.

– Нет. Пока нет. Я пишу сценарий к фильму «Обитаемый айсберг». Серия понравилась читателям, и кое-кто из киношников предложил мне экранизацию. Я согласилась, и тут возникла проблема: я не совсем понимаю собственных героев. Странно, правда?

– Не так странно, Маргарет. Многие программисты не совсем понимают, как работают компьютерные программы, которые ими написаны.

– Компьютерные программы? Ох, какая интересная аналогия! Я запомню.

…

Хрю Малколм, согласно плану, сделала все покупки на маркете Арауа, и незаметно села в джип, за рулем которого был коммодор-доктор Упир. Он входил в маленький клуб персон, которые знали, что Сэм Хопкинс Демон Войны, не существует, а его блог ведет Хрю Малколм, аккуратно консультируясь с мамой и кое с кем еще.

Сейчас предстояло создать видео-обращение, в котором Демон Войны выступит не как черный силуэт на фоне стен непонятно где расположенного серого зала, а на природе на склоне горы Тарока, с видом на залив Эмпрессогаста. Ряд правил конспирации, конечно, соблюдался: аудио-ряд пропущен через синтезатор, а на видео-ряде лицо закрыто. Но не цветной мозаикой и не черным пятном, а… Синтетическим виртуальным лицом. Новая технология, созданная в японской компании «Tochu-media» почти идеально передавала человеческую мимику на виртуальную 3D маску. «Почти идеально» – значит, алгоритмы анализа изображения не могли отличить маску от живого человеческого лица. Но – при условии, что глаза замаскированы очками. У Демона Войны был (согласно мифу) «рост Наполеона» (что эквивалентно росту развитой креолки четырнадцати с половиной лет). Корректировка тут не требовалась. А девчоночью фигуру отлично скрывала свободная униформа тропических коммандос. Конечно, этого было недостаточно, чтобы сделать девушку-подростка похожей на молодого мужчину невысокого роста, и Хрю Малколм пришлось полчаса «входить в образ» под руководством доктора Упира. А он подошел к задаче системно, и учел даже такие детали, как разный типичный ход руки при броске у мужчины и у женщины. В финале репетиции пришлось побороться еще с относительно малым весом девушки. Тут Упир пошел по простому пути: Хрю получила два тяжелых дайверских пояса – на талию, и на плечи. Вот теперь все выглядело достоверно, и…

…МОТОР!..

Сэм Хопкинс стоял на неширокой площадке, за краем которой склон горы обрывался, открывая фантастический вид на залив Эмпрессогаста. На спокойной воде не торопясь, маневрировали гордые парусно-моторные катамараны-фрегантины, футуристические корветы-тримараны, стремительные ударные экранопланы и неуклюжие субмарины – минные заградители. Каждые четверть минуты небо пересекали стайки «Зеро», легко вертевшие фигуры базового пилотажа. Фестиваль Победы набирал обороты…

Некоторое время Сэм молча сосредоточенно смотрел в объектив web-камеры, а потом медленно взял с маленького столика фаянсовую бутылочку саке, и налил в плоскую чашечку. Затем, он поднял чашечку на уровень губ и произнес:

– Коммодор Багио Кресс, мэр-комиссар Селина Мип Тринити, капитан Хуан Тербасон, лейтенант Тоу-Чен, капитан Ингмар Винтер, и другие, кого я не назвал. Посмотрите с берега Океана звезд. Враг разгромлен на всех рубежах от Китайских морей и до ворот Северного Ледовитого океана. Пусть же вам будет хорошо там, где вы сейчас. Мы еще встретимся с вами в одном боевом строю – перед Рагнареком.

Сэм медленно выпил саке и, резко взмахнув рукой, метнул плоскую чашечку в сторону Эмпрессогасты. Чашечка, благодаря своей аэродинамичной форме, полетела ровно, как маленький инопланетный воздушный корабль, а потом исчезла из поля зрения. Сэм еще немного помолчал, потом вытер губы ладонью в камуфляжной перчатке и произнес:

– Я должен был начать с приветствия тем нашим товарищам, которые сражались, но не дожили до этой победы. И, я должен был напомнить, что Рагнарек никто не отменял, и сейчас мы выиграли не Последнюю войну. Мы выиграли пять, возможно, десять лет, в течение которых надо многое успеть. Я думаю, что эти предстоящие годы могут стать самыми увлекательными в человеческой истории. Нам открыта перспектива освоения огромных пространств Антарктики, и еще более огромных пространств мезосферы. Об Антарктиде подробно говорить не буду. Рано еще. Мы с друзьями купили станцию в Антарктиде. Но это не германская База-211 «Оазис» на Земле Королевы Мод, как кто-то черкнул в сети, а японская База-12 «Хиго-Рю» – Гнездо Дракона на Земле Мэри Берд. Я приглашаю желающих съездить туда и, за более, чем хорошую зарплату поработать на модернизации старого ледового порта субмарин. Вот как он будет выглядеть.

Сэм Хопкинс поставил на столик макет, напечатанный на 3D-принтере: ледяная гора на берегу свинцово-серого моря. На уровне воды – огромная круглая арка, в которую тихо въезжает субмарина – малый минный заградитель класса «Danube».

– …Я обещаю: впечатлений будет выше Эвереста. Так вот о высоте. Проект Мезосфера. Освоение области атмосферы, которая лежит в эшелоне от 50 до 90 тысяч метров. Этот эшелон называют мертвой зоной полетов, или суб-космосом, считая, что там слишком неплотный воздух для дирижаблей и самолетов, но слишком плотный для космических аппаратов. Тем не менее, еще в «нулевые» годы нашего века были созданы два класса флайеров для мезосферы. Аэростаты со сверхтонкой оболочкой, и электро-винтовые самолеты со сверхлегкими крыльями. Они не получили распространения, но планка 50 тысяч метров по высоте, все же, была взята. В теории есть еще один вид аппаратов для мезосферы: это водородный дирижабль – надувное крыло, желающие найдут описание подобных аппаратов на сайтах в сети, а пока посмотрите макет.

Хопкинс поставил на стол новый продукт 3D-печати – нечто, похожее на вздувшийся дельтаплан, на подвесе которого устроился пушистый пилот – игрушечная панда.

–…А теперь внимание – конкурс. Приз 5 миллионов фунтов каждому, кто представит управляемый флайер, который взлетит на 50 км с полезным грузом 500 граммов. Тот призер, чей флайер будет наилучшим, получит инженерный подряд на 50 миллионов фунтов. Почему это важно: суб-космос – высотный эшелон, не освоенный авиацией и астронавтикой Первого мира. Мы можем занять там доминирующие позиции, и…