Текст книги "Времена Хаоса"

Автор книги: Александр Лоскутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 90 страниц)

Радан снова стал владыкой своего собственного тела, а его дрожащая от напряжения рука неуверенно сжимала свиток, на котором красовалась размашистая подпись.

Посол подхватил свиток и удивленно воззрился на него.

– Я и не знал, что Ваше Величество владеет древними рунами! Что тут написано? И… Ир… Что это?

– Всего лишь имя. Этого достаточно, чтобы договор вступил в силу?

– О да, конечно! Я немедленно передам королю Иовиллу, чтобы он посылал в бой свои армии. Мы тотчас же атакуем Иклен. Но помните, что Его Величество король Неалентоса ожидает, что ваша армия ударит в спину вражеским легионам, едва они повернут к границам.

– Я знаю нашу договоренность.

Посол с поклонами удалился, оставив Радана задумчиво смотреть на запятнанную чернилами ладонь.

***

– Дело сделано… Договор подписан!..

– Я видела… Глазами этого разнаряженного хлыща… Теперь мы можем немного передохнуть… Дальнейшие события не требуют нашего активного вмешательства… Мы будем только наблюдать… Пока…

– Представь себе, этот новоявленный король Тулсака даже не умеет писать…

– А чего еще можно ожидать от этих дикарей?.. Кстати, что там за шуточки с подписью?..

– Я просто подписался собственным именем… Шутка… Теперь мне придется соблюдать этот договор, ибо на нем стоит моя подпись… – Отголоски мыслей превратились в сбивчивый сумасшедший хохот.

– И ты еще упрекаешь меня в излишней самоуверенности… А если кто-нибудь узнает твое имя?..

– Кто?.. Наши имена давным-давно забыты в мирах… И даже если и так… Что с того?.. Никто из обретающихся там колдунов не сможет нам помешать… Я наблюдал за приплясываниями одного из этих самозванных волшебников… Его жалкая магия не способна даже зажечь эти восковые палочки, которые они называют свечами…

– Верно… Магия на Вал-Накине почти мертва… Со времен Раскола там не рождалось ни одного достаточно сильного волшебника… Именно поэтому нам придется много-много потрудиться, когда надо будет перенастраивать портал…

– Но все это потом… А сейчас нам лучше немного повременить…

***

А через два дня подошли несколько икленских легионов и, заключив город в сплошное кольцо, начали неспешно готовиться к штурму. Стоя на стене, Радан отчетливо видел многолюдные рабочие лагеря, где собранные с окрестных сел местные жители и захваченные в плен воины Тулсака, под неусыпным надзором сооружали осадные машины. К небесам взметнулись толстенные опоры передвижных башен, десятки незаконченных рам для катапульт белели свежеобтесанным деревом, сотни приставных лестниц складывались в груды, несколько беспорядочных нагромождений дерева медленно превращались в грубые очертания тяжелых таранов, которыми предполагалось сокрушить ворота.

Воины на стенах настороженно глядели на эти приготовления, готовясь к неизбежному штурму. Радан только усмехался. Если икленцы хотят омыть наши городские стены своей кровью, то пусть идут. Смерть станет их уделом. Постоянно готовые к использованию котлы с разогретой смолой уже выбрасывали в небеса черные клубы дыма. Подходите, чтобы получить свою порцию адской жижи.

Икленцы не торопились атаковать, сознавая, что это предприятие даже в самом успешном случае закончится для них очень и очень большой кровью. Они предпочитали сначала хорошенько подготовиться. К Тулсаку подошли еще несколько их отрядов, увеличив численность врагов в окрестностях города почти до ста пятидесяти тысяч. Строительство осадных машин продвигалось своим чередом. Около законченных катапульт начали расти груды каменных шаров, используемых в качестве метательных снарядов. Камни добывали в соседней каменоломне и обтесывали пленные тулсакцы. После окончания работ они еще послужат Иклену в качестве живого щита. Когда легионы пойдут на приступ, пленников погонят в первых рядах, чтобы они приняли на себя основной удар и спасли жизни тысяч икленских солдат, густо окропив своей кровью подножия стен их родного города. Так всегда поступали при штурме крупных и хорошо укрепленных крепостей. А укреплен Тулсак был на славу.

За приготовлениями следили тысячи внимательных глаз. Сотни лучников постоянно выглядывали в бойницы, чтобы быть готовыми к любой неожиданности, десятки баллист грозно выставляли к небесам острые наконечники громадных стрел, готовые в любой момент пронзить насквозь неосторожно приблизившегося к городу врага.

А немного в стороне от города спешно работали многочисленные землекопы. Медленно росла насыпь выброшенной земли. Там явно готовился подкоп.

Обе стороны настороженно поглядывали друг на друга, не спеша предпринимать какие-либо активные действия. И те и другие при этом думали, что ожидание идет на пользу именно им. Икленцы справедливо считали, что запасы продовольствия в городе не безграничны и, что стоит всего лишь подождать несколько месяцев, чтобы оголодавшие солдаты начали сами по себе падать со стен. Радан же с ухмылкой ждал того момента, когда до терпеливо ждущих икленцев дойдут известия о том, что Неалентос начал вторжение, и его рыцари уже вовсю пылят по дорогам, ведущим к самому Иклену. Дальнейшие события могли сложиться по-разному. Легионы могли отступить все сразу, ринувшись на защиту своей родины, и в этом случае все получилось бы просто замечательно. Они могли оставить около городских стен крупные силы, спешно отправив часть отрядов в сторону границы. Тогда придется готовиться к прорыву, рассчитывая только на собственные силы, что могло обернуться большой кровью. Или же они могли забыть о неприятных новостях и продолжать осаду. Этот вариант был весьма маловероятен, но и его никто не сбрасывал со счетов. В такое странное и запутанное время могло случиться все что угодно.

Соорудив несколько больших катапульт и заготовив огромное количество каменных снарядов, икленцы начали обстреливать город. Гранитные шары величиной с человеческую голову, проделав в воздухе громадную дугу, с грохотом разбивались о несокрушимые бастионы, оставляя на них многочисленные выбоины и разбрасывая целые фонтаны мелких каменных осколков. Этими осколками уже были ранены несколько десятков солдат.

Некоторые ядра с оглушительным треском впечатывались в окованные толстыми листами железа ворота, оставляя глубокие вмятины. Однако кроме шума эти удары приносили на удивление мало вреда. Ворота были сделаны на совесть. Шершавые листы железа, уродливые ряды заклепок, толстенные деревянные брусья. Не шедевр красоты, но зато очень прочно.

Гораздо больше неприятностей приносила огромная катапульта, чей прицел был установлен таким образом, чтобы выпущенные ей каменные шары перелетали через стену. Несколько домов на городских улицах уже получили серьезные повреждения, а Тулсак понес первые жертвы. Около десятка солдат и простых горожан погибли, а вдвое больше ранены, когда один из домов под ударом низринувшегося с небес камня медленно завалился на бок, разбрасывая во все стороны многочисленные обломки. Ядра долетали до самого Поднебесного Дворца и взрывали землю, кроша кусты и деревья в королевском саду, приводя этим садовников в неописуемую ярость. Некоторые в одночасье поломанные деревья перед этим выращивались в течение нескольких поколений.

Поставленные на стенах небольшие катапульты пытались вести ответную стрельбу, но без особого успеха. Если среди икленцев и были жертвы, то крайне малые. Радан распорядился не тратить каменные снаряды, чтобы потом в самый жаркий момент боя не пришлось стрелять булыжниками, вывороченными из мостовой.

Ожидание. Солдаты ждали. Тулсакцы молча стояли на стенах и мрачно провожали взглядами проносящиеся по воздуху каменные ядра. Икленцы столь же мрачно смотрели на растущие груды приставных лестниц и громады таранов, сознавая, что многие из них никогда не смогут с победой вернуться домой, навеки оставшись у стен этой несокрушимой твердыни.

Ожидание. Облачившийся в привычные ему пехотные доспехи Радан сидел на своем троне и молча ждал. По тронному залу бесшумными призраками скользили слуги, смахивая пыль и до блеска натирая мраморные плиты пола.

Ожидание. Мертвая тишина царила в глубине холодной темной пещеры. Падшие ожидали подходящего момента, чтобы вырваться на свободу, привычно наблюдая за всеми важными событиями, происходящими во всех местах Мироздания. Мерно мерцали четыре багровых огонька. Глаза Падших смотрят на мир и видят все… Все…

Ожидание. Резкие порывы ветра проносились между изъеденными временем утесами, занося песком громадную сферу, свитую из потоков света. Смутно различимая человеческая фигура внутри древнего магического шара, постоянно пребывая в полудреме, устало ждала. Чего?.. Наверное, конца времен.

***

Наутро следующего дня произошла первая серьезная стычка. Началась она еще задолго до рассвета, когда под покровом ночи несколько икленцев прокрались к самому подножию стен. Вероятно, они хотели всего лишь разведать подступы к воротам и получше исследовать местность будущего боя. Их намерения так и остались неизвестными, потому что один из часовых на гребне стены, услышав какой-то подозрительный шорох, поднял тревогу. Вниз сбросили несколько вязанок пылающего хвороста, который осветил около трех десятков призрачных фигур, торопливо отступающих в спасительную тьму. Слишком поздно. Лучники были уже наготове. Целый град стен превратил разведчиков в какое-то подобие подушечек для булавок. Каждый икленец был поражен, по меньшей мере, пятью стрелами. Утром во рву и возле самых стен насчитали двадцать семь трупов.

Сразу же после рассвета икленские войска перешли в вялую атаку. Первые ряды осторожно двигались вперед, прикрываясь громадными щитами, небрежно сколоченными из толстых досок. Вслед за ними шли многочисленные лучники. А позади наступающих рядов противника медленно ползли многочисленные телеги, груженные землей и камнями. Громадный таран со скрипом полз вперед, нацеливаясь на городские ворота.

Едва только они подошли на расстояние выстрела, засевшие на стене тулсакские лучники открыли яростную стрельбу. С небес на плотные ряды икленцев хлынул целый град стрел. Деревянные щиты атакующих вмиг оказались утыканными дрожащими древками, сотни стрел бессильно переломились о железные латы вражеских солдат, но немало стальных наконечников вошло и в человеческую плоть. Утро началось с предсмертных криков и стонов.

Вражеские лучники тоже подняли свое смертоносное оружие. Завязалась ожесточенная перестрелка. Но так как защитники крепости сидели высоко на стене и сеяли смерть сквозь узкие бойницы, оставаясь практически недосягаемыми для икленских стрел, то их потери были незначительны по сравнению с опустошением, которое они вносили в ряды врага. Сотни икленских бойцов уже были мертвы, десятки раненых отползали в стороны, чтобы не попасть под ноги наступающим бойцам. Изрытая земля у подножия стены была порыта кровью.

Пока лучники обменивались смертоносными подарками со своими коллегами из вражеского лагеря, воздевшие над головами щиты копейщики добрались до глубокого рва и принялись спешно устанавливать широкие деревянные мостки. Кое-где десятки повозок уже достигли своей цели и теперь поспешно разгружались, вываливая свой груз в ров, стремясь заполнить его землей и камнями.

Стоящий на вершине башни и довольно усмехающийся при виде десятков икленцев, падающих под смертоносным градом белооперенных стрел, Радан услышал резкий приказ одного из стоящих неподалеку генералов. Установленные на стенах баллисты разом выпустили десятки копий, целясь в разгружающиеся телеги. Хруст ломающегося дерева смешался с человеческими воплями и испуганным ржанием лошадей. И немало пронзенных копьями погонщиков и животных упали в ров вместе с густым потоком вываливаемой из телег земли.

Как бы там ни было, но в одном месте ров был засыпан уже наполовину. К этому месту дружно ринулись десятки повозок с камнями, чтобы закончить начатое. Многочисленные тулсакские баллисты заставили их пожалеть о своем намерении. Длинные метательные копья толщиной в человеческую руку и увенчанные широким крестообразным наконечником обильно сыпались вниз, разламывая, разрубая, уничтожая. При попадании они разбивали телеги или раздирали на части податливую плоть. В воздух взлетали деревянные щепки и многочисленные капли крови. Когда оживленная стрельба немного утихла, на земле около рва вырос целый курган из разодранных человеческих останков, смешанных с телами погибших лошадей и остатками в щепки разбитых телег.

– Готовьте котлы!

Солдаты присматривающие за огромными металлическими емкостями с кипящей смолой бросились на свои места, выбивая клинья и готовясь в любой момент опрокинуть обжигающую жижу на головы икленцев, которые, подобравшись к стене вплотную, пытались установить лестницы. Баллисты перенесли стрельбу на густые скопления вражеской пехоты у подножия стен. И от их тяжелых копий толстые дощатые щиты разлетались веером щепок, а тяжелые железные латы сминались в безобразный сочащийся кровью комок металла и плоти.

Лучники Тулсака удвоили свои усилия, посылая белооперенную смерть в широкие разрывы в стене щитов, пробитые баллистами. Стрелы сыпались на головы икленцев как струи дождя во время сильного ливня.

Глухой удар пронзил кипевший предсмертными криками воздух – густо утыканный стрелами и запятнанный кровью таран уже подобрался к воротам. Повинуясь резкому окрику Радана, управляющие баллистами солдаты дружно дернули за спусковые рычаги своих смертоносных машин. Громадные копья с жужжанием взмыли в воздух, сверкая в солнечных лучах своими стальными наконечниками. Они с треском раскалывали пропитанную водой для защиты от огня древесину. Таран на мгновение замедлил свою разрушительную работу, когда почти половина управляющей им команды военных инженеров разом полегла под смертоносным дождем.

– Лейте смолу!

Стены Великого Тулсака украсились большими дымящимися пятнами, а у подножия стен среди икленцев наступил настоящий ад. Обожженные солдаты с ужасными воплями отбрасывали свои бесполезные щиты и метались во все стороны, лихорадочно пытаясь выбраться из разом раскалившихся доспехов, покрытых липучей жижей. А сверху на них лились капли смертоносного обжигающего дождя.

Икленцы несли ужасные потери, тогда как большая часть засевших на стенах тулсакцев еще даже не вступали в настоящий бой.

Баллисты прекратили стрельбу, экономя запас копий, но лучники старались вовсю. Городской ров быстро заполнялся человеческими телами.

Икленцы стали все чаще и чаще оглядываться назад.

– Готовьте вылазку! Нужно уничтожить этот таран!

Со скрипом ворота приоткрылись, образовав узкую щель, в которую устремились сотни размахивающих мечами воинов Тулсака. Они с грозными боевыми кличами ворвались в ряды ошеломленных икленцев, и их жаждущие мечи покрылись густым слоем дымящейся крови. Захваченный таран со скрипом развернули и дружно толкнули вперед. С треском ломающегося дерева разрушительная машина медленно накренилась и сползла в ров, превратившись в кучу бесполезных обломков. Тулсакцы мгновенно развернулись и организованным строем медленно отступили внутрь города, уверенно отбиваясь от разъяренных волн непрерывно накатывающегося противника. Едва только последний воин осажденных, прихрамывая и сжимая в руке свой окровавленный меч, пробрался в город, как створки ворот сомкнулись с оглушительным грохотом, оставив беснующиеся орды икленцев бессильно молотить мечами по покрытому вмятинами металлу ворот. Сверху на них мгновенно было опрокинуто несколько котлов смолы. Солдаты разбежались с громкими воплями, тряся обожженными конечностями, или попадали на землю, в судорогах пытаясь смахнуть залившую глаза опаляющую жижу. Некоторое количество врагов, проскользнувших в город вместе с отступающим отрядом тулсакцев, были встречены сотнями копий и полегли все до единого, не успев принести городу никакого ощутимого вреда.

Потеряв таран, икленцы продолжили атаку, пытаясь установить лестницы и взобраться на стены, но действовали настолько вяло, что засевшим на стене лучниками не потребовалось особых усилий, чтобы остановить все их жалкие потуги. Так и не сумев установить не единой лестницы, которые тут же разбивались в щепки прицельным огнем баллист, икленцы откатились назад, оставив после себя наполовину засыпанный ров, брошенное оружие, разбитые повозки и тела. Множество тел сплошным ковром устилавшее землю напротив ворот.

Радан равнодушно смотрел на то, как тулсакские лучники на спор срезают меткими выстрелами раненых икленцев, тяжело бредущих вслед за отступающей армией и молча потирал подбородок.

На этот раз они отбились.

Но от этой стычки никто и не ожидал ничего иного. Атакующие икленцы даже не рассчитывали на победу, предпринимая эту вялую неуверенную атаку. Это была всего лишь проба сил. Проверка обороны врага. Разведка. Всего лишь репетиция перед сражением.

Но скоро грядет самый настоящий штурм. В дело пойдут громады осадных башен, подкопы, приставные лестницы, катапульты, тараны… И, конечно же, икленские солдаты. Восемнадцать легионов икленских солдат. Что будет тогда?

Скорее бы уж легионы Неалентоса подошли к Иклену. Если осада затянется… Продовольствия в городе хватит почти на четыре месяца, но потом…

Радан задумчиво хмыкнул и, спустившись с башни, медленно направился во Дворец, сопровождаемый десятком настороженно озирающихся по сторонам телохранителей.

Остаток дня прошли в еще нескольких подобных стычках. Враг методично пробовал на прочность оборону города, нападая с самых разных сторон. Икленцы вяло выстраивались в боевые порядки и неуверенно атаковали, прикрываясь большими щитами, сколоченными из простых досок. Они снова пытались установить лестницы или просто затевали оживленную перестрелку, в которой неизменно побеждали тулсакские лучники, занимавшие гораздо более выгодную позицию. Продержавшись под стенами несколько минут, икленцы беспорядочно откатывались назад, оставляя на земле сотни окровавленных тел.

Когда солнце склонилось к закату, были подсчитаны потери с обеих сторон. Защитники потеряли триста двадцать одного человека, тогда как икленцы оставили около городских стен самое меньшее четыре тысячи мертвецов. Радан выслушал этот доклад с довольной ухмылкой. Такой размен он мог себе позволить.

Но что будет завтра?

***

Следующие несколько дней прошли в сравнительном затишье. Икленцы не проявляли особого рвения и не стремились немедленно атаковать неприступные бастионы, а предпочитали получше подготовиться к штурму.

Далеко-далеко в полях перед Тулсаком медленно росли громады осадных башен, укрепленных на многочисленных колесах. Позднее на них засядут вражеские лучники, а сами башни, увлекаемые десятками неторопливых, но выносливых лошадок, медленно поползут вперед. Несколько тяжелых таранов готовились сокрушить ворота, открыв дорогу бесчисленным легионам икленских мечников. Громадные катапульты периодически обстреливали город большими булыжниками, но никто не сомневался в том, что перед решающей атакой вместо простых камней в воздух взлетят более эффективные и смертоносные снаряды. Многочисленные передвижные заграждения из простых бревен, укрепленных наподобие частокола и способных защитить укрывшихся за ними бойцов от смертоносного дождя стрел, вырастали вокруг всего города как грибы после дождя. Судя по количеству готовящихся к неизбежному штурму деревянных машин, икленцы, очевидно, извели на свои приспособления все окружающие леса.

Большая куча земли в стороне от города говорила о том, что строительство подкопа ведется своим чередом. Опасаясь внезапного прорыва в город вражеских солдат, Радан приказал внимательнейшим образом патрулировать каждый пятачок городских улиц. Десятки тяжеловооруженных мечников ежедневно проверяли подвалы каждого дома в городе на предмет наличия там подземного лаза, через который враги могут тайно проникнуть в город. Вместе с ними ходили и военные инженеры, простукивая все подозрительные места и прислушиваясь к доносившимся из-под земли звукам.

Ежедневно Радан самолично обходил городские стены, всматриваясь в кишащий людской муравейник, грозящий легко захлестнуть Тулсак. Вокруг города расположились около двухсот тысяч вражеских воинов. Втрое больше, чем осажденных. Как только Иклен смог собрать такую орду? Они, наверное, поставили в строй каждого мужчину в возрасте от пятнадцати до шестидесяти лет в своем королевстве. Неалентос явно не встретит больших проблем, продвигаясь по обезлюдевшей стране.

Возвращаясь в Поднебесный Дворец, Радан неизбежно встречал ожидающего его посла, который вкратце передавал ему состояние дел на юго-востоке Вал-Накина. Легионы Неалентоса уверенно продвигались вперед, с легкостью подавляя слабые очаги сопротивления. Несколько крупных городов уже пали под их беспощадным натиском. Состоялась даже одна крупная битва, где против двух легионов конных рыцарей Неалентоса выступили около сорока тысяч спешно собранных ополченцев. Хотя битвой назвать это было трудно, скорее уж избиением. Наспех сколоченные и вооруженные чем попало отряды вчерашних крестьян сплошь полегли на поле боя, открывая Неалентосу прямую дорогу во внутренние районы королевства. Иклен спешно готовился к осаде, рассылая во все стороны гонцов с приказами всем войскам вернуться на родину.

Теперь оставалось только ждать. Ждать, пока эти гонцы не достигнут армии, окружившей город, и пока принесенные ими ужасные для икленцев новости не заставят их спешно убраться обратно в свое раздираемое войной королевство, дабы защитить его от нападок могущественного южного соседа.

По мнению посла до того, как вести о вторжении Неалентоса достигнут осаждающих Тулсак легионов, оставалось три-четыре дня.

Что случится потом? Ведомо одному лишь Отцу Сущего.

***

– Тревога!! Тревога!

Первые лучи утреннего солнца позолотили камень городских стен, скрыв многочисленные выбоины, оставленные ядрами катапульт, и потеки затвердевшей смолы. Веселые блики солнечных лучей, отражающихся от начищенных доспехов дежуривших на стенах солдат, были отчетливо видны даже с другого конца города. Несколько пушистых облачков неспешно ползли по бездонной синеве небес.

– Тревога! К оружию!! Враг в городе!

Мерная утренняя тишина нарушалась криками и звоном оружия.

– К оружию!

На одной из городских улиц кипело нешуточное сражение. Из дверей и окон одного из роскошных купеческих особняков выскакивали десятки легковооруженных икленцев и яростно кидались на нескольких патрульных бойцов, спиной к спине отбивающихся от превосходящих сил противника.

– Тревога! К оружию!

Со всех сторон во множестве бежали тулсакские легионеры, стремясь на помощь своим попавшим в беду собратьям по оружию. Некоторые из них даже не успели натянуть доспехи и теперь мчались в одних развевающихся рубашках, но мечи и копья были у каждого.

– Враг в городе!!!

Быстро занявшие удобные позиции на крышах соседних домов лучники открыли сумасшедшую стрельбу. Едва успев выскочить из дома, икленцы падали на землю, утыканные белооперенными стрелами. Откуда-то полетели факелы, и вот уже веселые язычки пламени жадно потянулись вверх, поднимаясь с каждым мгновением все выше и выше. Звон мечей постепенно затих. Отрезанные огнем солдаты Иклена больше не рисковали безоглядно выскакивать на улицы, где их поджидали острые мечи и безжалостные стрелы Тулсака.

Вылазка провалилась благодаря своевременному предупреждению одного из патрулей, заметившего подозрительных субъектов вокруг этого дома. Когда на стук никто не вышел, хотя изнутри отчетливо доносились звуки врезающихся в землю лопат и кирок, патруль поднял тревогу. Они все погибли, но прорыв был остановлен. Пробравшиеся через подземный лаз солдаты вынуждены были отступить назад.

Если бы не бдительность патрульного отряда, то икленцы, укрепившись в нескольких соседних домах, подождали подходящего момента и в самый разгар штурма ударили в спину осажденным. Теперь, когда угроза внезапного удара изнутри была временно устранена, все взоры обратились на громадный лагерь икленских войск, вольготно раскинувшийся в полях вокруг Великого Тулсака.

А в лагере икленцев царила всеобщая суета. Медленно поползли вперед передвижные заграждения, за которыми прятались от смертоносных стрел многочисленные икленские солдаты. Исполинские громады осадных башен с оглушительным скрежетом двинулись вперед, увлекаемые десятками низкорослых лошадок. Многочисленные пленные крестьяне из окружающих Тулсак деревень обречено тащили длиннющие приставные лестницы. Им предстояло первыми установить их и погибнуть под огнем своих же собственных войск, в которых, вполне возможно, служили их отцы, братья и сыновья. Нацеливаясь на городские ворота, медленно двинулись вперед тяжелые тараны.

Враг готовился к решительному штурму.

– К оружию!!

Оглушающий звон гонга пронизал застоявшийся воздух, оповещая всех горожан о начале сражения.

И почти сразу же начали беспорядочную пальбу вражеские катапульты. Десятки каменных шаров со свистом взмыли в небо, чтобы с грохотом обрушиться на замерший в ожидании решающего сражения город. Но на этот раз вместе с обычными булыжниками летели и большие глиняные кувшины, заполненные маслом и укутанные в горящие тряпки. Огненные снаряды с грохотом разбивались о городские стены, разбрызгивая во все стороны горящее масло. На камне стен появились пылающие потеки.

Некоторые кувшины, перелетев через городскую стену, обрушились на улицы города. К небесам поднялись многочисленные столбы жирного дыма. Пожарные команды, собранные из городских жителей с ведрами помчались заливать огонь, пока он не погубил половину городских построек.

Ряды передвижных заграждений постепенно приближались, а за ними… За ними шла огромная стальная лавина вражеской пехоты. Все восемнадцать легионов одновременно перешли в наступление, сжимая город в железных клещах сразу со всех сторон.

Тулсакские лучники открыли стрельбу, практически не целясь. Стрелы взмывали высоко в небо и, падая оттуда, безжалостно выискивали малейшую щель в броне, чтобы с чмокающим звуком располосовать мягкую человеческую плоть. Безумный шквал белого оперения и стальных наконечников захлестнул ряды икленской пехоты. Стрелы с треском ломались о доспехи, сотнями вонзались в деревянные заграждения наступающих, бессильно падали на землю, соскользнув с полированных металлических щитов первых рядов икленцев, в которых сплошь шли тяжеловооруженные рыцари. Но все же этот смертоносный дождь приносил свои плоды. То тут то там кто-нибудь из рыцарей ронял меч и, судорожно дернувшись всем телом, падал под ноги неумолимо надвигающимся рядам своих же собратьев по оружию.

С приглушенными щелчками освободились спусковые рычаги баллист. Град толстых копий обрушился с небес на воздвигнутую икленцами защиту. Громадные наконечники с хрустом крушили частокол передвижных заграждений, со звоном ударяли в стальные щиты рыцарей, небрежно отбрасывая вражеских солдат в сторону, с легкостью сминали самые тяжелые доспехи.

На подходах ко рву начала расти гора мертвых тел.

Но наступающих это не сдерживало. С треском ломающегося дерева опустились на землю десятки мостков, по которым сразу же загрохотали тысячи подкованных сапог. Сотни человек с лопатами в руках мгновенно выскочили вперед и начали поспешно закапывать ров, чтобы проложить дорогу приближающимся осадным башням. Белооперенные стрелы собирали из их рядов кровавую жатву, грозя заполнить ров человеческими телами, но икленцы не собирались сдаваться.

С превеликим трудом, теряя сотни работников, они перетащили передвижные заграждения вплотную ко рву и под их прикрытием продолжали готовить площадку для осадных башен. В ров непрерывным потоком текли ручейки земли и камней смешанные с густыми потоками крови.

Но, несмотря на все усилия тулсакских лучников, ров быстро заполнялся.

С грохотом по деревянным настилам прокатился таран и, уперевшись в несокрушимый камень стены, начал свою разрушительную работу. Сверху а него были мгновенно опрокинуты несколько котлов со смолой. Сквозь яростный рев боя донеслись крики обожженных людей.

Огромный кувшин с маслом, удачно выпущенный одной из икленских катапульт, разлетелся прямо над самой бойницей одной из башен. Горящее масло хлынуло внутрь, обжигая засевших там лучников. Внутри башни начался пожар, и ее пришлось оставить.

Передовые линии врага подобрались вплотную к городским стенам и принялись торопливо устанавливать лестницы, по которым немедленно хлынул сплошной поток тяжеловооруженных рыцарей. Баллисты сразу же сосредоточили свои силы на разбивании уже установленных лестниц. На стене появились множество солдат с длинными рогатинами и топорами.

Поду ударами тяжелых копий или дружным натиском десятков тулсакских солдат лестницы с треском ломались или опрокидывались, превращаясь в груды бесполезных обломков. Сорвавшиеся икленцы с воплями падали вниз на головы своих товарищей, калеча и убивая их своим весом, помноженным на вес тяжелых доспехов, которые в этом случае превращались в сущее проклятие.

Радан, стоя на вершине башни и глядя на кипевшее внизу побоище, до боли в руках стискивал древко своего двузубого копья. Непроницаемое забрало великолепно украшенного королевского шлема скрывало его хмурый взгляд.

А икленцы, не обращая внимания на свои ужасающие потери, неотвратимо продвигались вперед. Засевшие за деревянным заграждением лучники ожесточенно обстреливали суетящихся на стенах солдат. Тулсакцы, не отставая от них, буквально выкашивали ряды столпившейся у подножия стен вражеской пехоты.

Густыми струями лилась вниз смола, заливая землю и оставляя после себя отчаянно бьющихся в липкой жиже бойцов. Сотни обоженных солдат в заляпанных смолой доспехах на заплетающихся ногах отходили назад к палаткам лекарей, которые, несомненно, были уже давно переполнены.

Сражение продолжалось. Орда вражеских солдат с оглушительными воплями со всех ног беспорядочно неслась вперед, чтобы укрыться за установленными на краю рва заграждениями. Там они переводили дух, перестраивались в боевые порядки и накатывались на городские стены, чтобы попытаться снова установить лестницы.

Накатывались и откатывались обратно, как волна, разбивающаяся о несокрушимую твердь каменного утеса. В большинстве случаев так и происходило. Но не всегда.

В некоторых местах им все-таки удалось прорваться на стены, где тотчас же закипели ожесточенные схватки. Крики смешивались со звоном оружия. Часто в горячке битвы один из сражающихся срывался со стены, иногда они падали сразу вместе, даже на лету продолжая размахивать мечами. Сорвавшиеся с лязганьем доспехов падали на землю и никто из них больше уже не поднимался.