сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 50 страниц)
Северус все равно продолжает касаться ее пальцев рукой, согревая прохладные ступни, в то время как Гермиона неотрывно смотрит на него в ответ. Импульсивность просыпается моментально. Ей хочется простых вещей. Например, поцеловать его в этот самый момент.
Повинуясь внезапному порыву, Гермиона закрывает книгу, откладывая ее в сторону, и притягивает ноги к себе, приподнимаясь с места. Не давая ни себе, ни ему шанса подумать, она тянется к нему и, двумя быстрыми движениями сняв с него очки и наплевав на любое стеснение, тянется к губам супруга, не встречая сопротивления.
Северус отвечает на поцелуй моментально, словно только этого и ждет. Будто каждое его прикосновение является частью большого плана, наличие которого нельзя отрицать с полной уверенностью. Запустив пальцы в ее волосы, Северус закрывает глаза и тянет ее к себе, целуя мягкие, любимые губы.
Он чувствует, как острый уголок книги больно впивается ему в живот, поэтому вытаскивает ее из-под себя и, не глядя, кладет на столик, зная, что не промахнется, после чего тянет Гермиону ближе к себе.
Дыхание сбивается, горячие вздохи обжигают легкие. Северус чувствует тепло ее тела, ее гулко бьющий по линии живота пульс. Он убирает ей за ухо волосы, обхватывает лицо и целует напористо, страстно и обжигающе.
Гермиона ставит колено между его бедрами и чувствует, как в животе начинает жарко пульсировать. Оторвавшись от его губ, девушка касается влажными губами уголка его рта, оставляет поцелуй на щеке, спускается ниже к линии челюсти, продолжая цепочку поцелуев.
Северус задыхается от ее прикосновений, закрывая глаза, чувствует волну жара по телу, стрелой пронзающую его с головы до пят, трепещет почти от ее прикосновений, задыхаясь от ощущений.
Гермиона спускается поцелуями ниже, оставляет поцелуй на ключице, не прикрытой рубашкой, и совсем не собирается останавливаться. Не в первый раз ей в голову приходит идея дать возможность своему мужу испытать удовольствие, на которое она ни с кем никогда не решалась, даже в продолжительных отношениях с Роном.
Северус чувствует, к чему все идет, поэтому стон срывается с его губ непроизвольно, когда он наблюдает за тем, как она спускается все ниже и ниже. Она смотрится так сексуально и завораживающе, когда бросает на него взгляд из-под опущенных ресниц, лукаво, но при этом крайне смущенно на него поглядывая.
— Гермиона…
— Тшш, — шепчет она.
Она поражается собственным порывам, но Северус неоднократно делает ей приятно, поэтому Гермиона не видит причин не сделать того же в ответ, пусть и понятия не имеет, что вообще следует делать. Она лишь рассчитывает на то, что инстинкты ее не подведут, а Северус, если того потребует ситуация, сможет направить ее так, чтобы он получил удовольствие от процесса.
Она уже начинает расстегивать слегка подрагивающими от предвкушения пальцами пуговицу на его брюках, закусив нижнюю губу, но в этот самых момент в дверь библиотеки три раза стучат.
Гермиона от неожиданности почти подпрыгивает, вздрагивая всем своим существом, и тут же садится на свое место, поджимая к себе ноги и прикладывая руку ко рту, чтобы скрыть слишком истеричную от всей этой ситуации улыбку.
Северус почти разочарованно выдыхает и, нервно поправив на себе рубашку, также садится ровно. Ну, насколько все это позволяет ситуация. Он кашляет, прочищая горло. Гермиона чувствует, как от смущения ее распирает почти истеричный смех.
— Войдите, — сдержанно произносит Северус, машинально коснувшись линии губ тыльной стороной ладони.
Дверь в библиотеку медленно открывается, и на пороге появляется Моди, сразу складываясь почти пополам в почтенном поклоне.
— Прощу прощения за беспокойство, хозяева, — учтиво отзывается она, поклонившись во второй раз. — Дейзи крепко спит, могу я быть свободна до завтрашнего утра?
Северус чуть ерзает на месте, после чего кивает.
— Да, Моди, можешь быть свободна.
Пожилая эльфийка снова поклоняется.
— Спасибо, хозяин, — почти с благоговением произносит она. — Доброй ночи, хозяин. Доброй ночи, Гермиона.
Северус не в первый раз слышит, как обращается к его жене пожилая эльфийка, но не удивляется, потому что Гермиона неоднократно проговаривает мужу о том, что сама ее об этом просит. Пусть он в глубине души и не одобряет такой фамильярности, осознает со временем, что это для Гермионы важно.
И отпускает ситуацию.
— Доброй, — произносит в ответ Гермиона, слегка кивая.
Моди в последний раз кланяется и спиной выходит из библиотеки, плотно закрыв за собой дверь. В тишине они оба смотрят на закрытую дверь пару секунд, а после Гермиона оборачивается к Северусу, не в силах скрыть широкой, смущенной улыбки.
— Прости, — со смешинкой в голосе зачем-то извиняется она.
Северус снова ерзает на месте, сконфуженно хмыкнув.
— Извиняться не за что, — отмечает он, — только вот… сидеть мне теперь не очень удобно.
— Почему это? — не задумываясь, задает вопрос девушка.
Она замечает его смущение, легким румянцем вспыхнувшим на щеках. Такое проявление эмоций радует Гермиону до глубины души. Северус, видимо, старается подобрать подходящий ответ, но, кажется, от возникающих в голове вариантов, смущение вспыхивает все сильнее.
Он кивком указывает вниз.
— Как тебе сказать… — все еще старается подобрать он подходящие слова.
Гермиона опускает взгляд и понимает, что теперь наступает очередь ее щекам вспыхнуть. В принципе, все к этому и шло, только вот в процессе весь стыд всегда куда-то исчезает, это прописная истина, а сейчас… Ох, Мерлин!
Девушка принимает решение смущаться позднее, потому что сейчас мысли ее занимают совершенно другие вещи. Не давая себе возможности подумать, Гермиона, схватившись рукой за спинку софы, приподнимается с места и садится на Северуса сверху, обхватывая ногами его бедра.
— Я поняла, — негромко отвечает она, после чего заводит за ухо волосы, не стараясь скрыть улыбку.
Северус на выдохе ухмыляется и тянет девушку к себе, накрывая ее губы своими, от чего она задыхается, прогибая поясницу и сполна отдаваясь ощущениям. Он скользит пальцами по хлопковому материалу ее рубашки вдоль спины от лопаток вниз, вызывая ее сдавленный вздох.
Коснувшись подушечками пальцев ее оголенной разгоряченной кожи на пояснице, Северус также плавно ведет руки вверх, параллельно стягивая с нее рубашку. Гермиона разрывает на мгновение поцелуй и поднимает вверх руки, помогая ему от нее избавиться.
Северус смотрит на то, как падает на ее оголенные острые плечи водопад пушистых волос, как ее кожа почти светится в блеклом свете огня из камина и свечей в канделябрах. Как искорки в ее глазах загораются ярче тысячи светлячков, когда она улыбается ему и наклоняется, чтобы запечатать на губах следующий поцелуй.
Северуса доводит до трепета одна только мысль, что эта великая волшебница выбирает его. Открывается ему, идет навстречу. Каждый божий день Северус старается отогнать от себя дурные мысли. Он тревожится, что Гермиона может делать все это неискренне, по-прежнему пребывая в его доме лишь из чувства благодарности и готовая сбежать при любой удобной возможности.
Эта мысль — точно опухоль. Раковая, смертельная опухоль, которую вовремя не заметили опытные врачи, вынуждая пациента беспомощно наблюдать за тем, как день смерти приближается к нему все ближе и ближе.
Северус боится того дня, когда она скажет ему, что уходит.
Боится, потому что узнает самого себя по-новому.
Он понимает, что отпустит ее, если она этого захочет. Отпустит, добровольно подписав себе приговор. Он никого никогда в жизни так не любил, как ее, и никогда уже не полюбит.
Северус гонит от себя треклятую мысль в сотый или тысячный раз, зажмуривает глаза и притягивает ее к себе чуть ближе, целуя Гермиону так, словно от этого зависит его собственная жизнь. Девушка стонет в поцелуй, закрыв глаза, когда начинает двигаться и чувствует его теплые руки на своей спине.
Этим вечером они задерживаются в библиотеке дольше обычного.
Теперь они, не договариваясь заранее, почти каждую ночь проводят вместе. Сначала лишь Гермиона остается в спальне Северуса, но однажды он наконец сам стучит в ее дверь. Девушка может поклясться, что давно так хорошо и крепко не спала, как в ту ночь.
Они не занимаются сексом в тот день, Северус просто стучит в ее дверь и спрашивает, можно ли остаться на ночь. Гермиона так оказывается обескуражена вопросом, что не сразу понимает, как говорит о том, что не против.
Язык совсем не слушается.
В середине ночи Гермиона чувствует, как он притягивает ее к себе, зарываясь носом в волосы, сжимая в объятиях и по-прежнему пребывая во сне, от чего сердце замирает на какое-то время. В его руках Гермиона чувствует себя в безопасности, его тепло окутывает ее тело так, будто Северус может защитить ее от пули, если придется.
Она накрывает его руку своей и засыпает, окутанная этим облаком спокойствия.
Апрельские дни в календаре сменяют друг друга в бешеном темпе. Гермиона порой не успевает заметить, как проходит еще один день. Самые прекрасные моменты всегда проходят слишком быстро, это стоит признать.
И безвозвратно.
Вернувшись с работы, Гермиона сразу зовет Дейзи, чтобы ее поприветствовать. Оставив сумку на столе, девушка оглядывается по сторонам. Она сегодня не задерживается, конечно, но обычно в это время Дейзи уже здесь ждет ее возвращения.
Дверь кухни открывается, но входит не ее дочка.
— Здравствуй, Моди! — улыбается Гермиона, направляясь к раковине, чтобы помыть руки. — Где Дейзи?
Пожилая эльфийка топчется на месте, опустив на мгновение взгляд. Гермиона не успевает домыть руки, тревожно глядя на нее. Девушка хмурится и выключает воду.
— Моди, где Дейзи? — тревожно спрашивает она, делая шаг навстречу.
Эльфийка теребит от волнения пальцы рук.
— Ей нездоровится, Гермиона, — наконец отвечает она.
Девушка чувствует, как от волнения желудок моментально становится каменным. Быстро вытерев руки, она тут же направляется к выходу с кухни.
— Мне следовало написать, Моди, я бы вернулась с работы немедленно, — не оборачиваясь, идет на второй этаж Гермиона, зная, что Моди семенит за ней следом. — Она в детской?
— Да, Гермиона.
Сбросив туфли у двери своей комнаты, девушка почти летит в детскую, сгорая от волнения. Открыв дверь, она сразу видит Дейзи на постели. Девчушка лежит на боку, подложив руку под голову, и открывает глаза, когда слышит посторонние звуки.
— Мама, — слабо улыбнувшись, зовет ее девочка.
— Мама здесь, Дейзи, — мчит к ее постели Гермиона и тут же присаживается на край, заботливо убирая рукой влажные волосы дочки со лба. — Мама уже дома.
Она смотрит на блестящие глаза девочки, алые щеки и прикасается к горячему лбу и холодным рукам. Гермиона сразу понимает, что у Дейзи подскочила температура. Она сиротливо оборачивается к Моди, которая стоит рядом вся бледная и напуганная.
Гермиона вмиг чувствует, как ей самой становится дурно. Она не знает, что ей делать. Гермиона совсем не знает, как лечить маленьких детей, она сама болеет крайне редко, но что следует давать Дейзи, чтобы ей стало легче, совсем не знает.
Тревога разрастается в груди в геометрической прогрессии.
— Моди, я... — мысли путаются. — Я не...
Она не знает, что ей делать. Девушка бросает на мгновение взгляд на горящую жаром дочку. Пожилая эльфийка заламывает от волнения пальцы.
— Как ее лечить? — взволнованно спрашивает Гермиона. — Она же не первый раз болеет, Моди... Как ты ее лечишь?..
— Хозяин лечит Дейзи, — блеет эльфийка. — Только хозяин знает, что делать. Моди не лечит, Моди не мешается под ногами.
Гермиона нервно заводит за уши волосы.
— Как он ее лечит? — допытывается она. — Ты же видела, наверняка видела, Моди. Скажи мне, что ей дать.
Эльфийка почти со слезами на глазах вздыхает.
— Хозяин берет настойки из подсобки, Гермиона. Моди не знает, какие микстуры для Дейзи. Моди не знает.
Гермиона хватается за спасительную соломинку. Зелья. Разумеется, Северус не доверяет здоровье своей дочери медикаментам, только проверенным настойкам, которые создает самостоятельно. Надежда вспыхивает моментально.
— Сейчас, Дейзи, — шепчет она, оставляя поцелуй на виске девочки. — Я скоро вернусь. Останься с ней, — обращается она к Моди.
Гермиона почти летит по коридору в сторону лестницы, бежит вниз через одну ступеньку и, оказавшись на кухне, открывает дверь в подсобку, зажигая свет. Она не слышит собственного дыхания из-за шумящего в ушах от тревоги пульса, собственного голоса.
Она бесконечно бормочет названия на этикетках склянок себе под нос, перебирая одну баночку за другой, но ничего, совершенно ничего не находит. Ни одного знакомого названия, а большинство пузырьков, к тому же, еще и безымянные.
— Черт, — надрывно произносит она и, бросив эту затею, возвращается наверх с пустыми руками, потому что не может оставлять Дейзи одну.
Моди с надеждой смотрит на Гермиону, но она быстро гаснет, когда девушка обессиленно всплескивает руками. Гермиона никогда еще не чувствовала себя настолько бесполезной, как в этот самый момент.
Она нервно начинает наворачивать круги по комнате, старается вспомнить, что вообще следует делать во время простуды. Лечение детей и взрослых отличается, она это понимает. Никаких медикаментов она не станет ей давать, потому что боится ошибиться по неопытности.
Вместо этого она принимает решение попроще. Ей бы только дождаться Северуса.
— Мне нужен термос с ягодами и лимоном, — произносит Гермиона, — и холодный компресс.
— Конечно, все сейчас будет, — тут же кивнув, исчезает в воздухе Моди.
Гермиона гладит Дейзи по волосам и шепчет о том, что все будет в порядке, а небольшая простуда весной — обычное дело. Она дожидается Моди и просит Дейзи выпить весь стакан кислого витаминного компота, уверяя ее, что именно папа его купил, да и сам он совсем скоро к ней поднимется.
Только это и помогает Гермионе заставить Дейзи выпить весь стакан до дна.
Северус сегодня задерживается на работе, к восьми часам его все еще нет дома. Гермиона всего на пять минут покидает Дейзи, чтобы переодеться, а после снова оказывается рядом с постелью дочки.
Она тревожно смотрит на часы, стрелки которых показывают половину девятого, когда жар Дейзи усиливается.
Девушка взволнованно дышит, убаюкивая девочку, просит Моди принести еще стакан витаминного компота, меняет Дейзи холодный компресс, а сама сидит уже буквально со слезами на глазах, потому что совсем скоро впадет в настоящую панику.
Северуса все еще нет, она не знает, что делать, Моди также помочь ей не смогла. Они находятся на отшибе Магической Британии в закрытой резиденции, вызов врача на дом — что-то из рода фантастики. Дейзи хныкает от того, что ей плохо, и Гермиона в очередной раз задыхается от тревоги.
— Где папочка? — скулит она от усталости и жара.
— Папа скоро придет, малышка, совсем скоро, — обещает она.
Моди появляется в детской с очередным хлопком, но Гермиона так к этому привыкает, что совсем не пугается. Она оборачивается.
— Хозяин дома, — сообщает эльфийка.
Гермиона резко вздыхает и поднимается с места. Она просит Моди посидеть пару минут в детской, пока сама со всех ног бежит на первый этаж, хватаясь за перила рукой. Она влетает на кухню в тот момент, когда Северус собирается из нее выйти, и они сталкиваются друг с другом, от чего девушка приглушенно вскрикивает.
— Гермиона? — ловит он ее за предплечья.
— Северус, — выдыхает она, утыкаясь на мгновение носом в его грудную клетку ниже ключиц и закрыв глаза.
Она просто наконец понимает, что теперь не одна. И что всякий вопрос можно решить, если есть помощь близкого человека. Мужчина чувствует ее тревогу, она буквально волнами от нее исходит. Он сразу испытывает смежное чувство.
— Гермиона, что случилось? — спрашивает он.
Девушка поднимает взгляд, и Северус видит в нем плещущееся море бесконечной тревоги, которая вот-вот затопит ее с головой. Гермиона убирает волосы за ухо.
— Дейзи… — начинает она. — У нее лихорадка, я… Я не знаю, что мне делать. Я не разбираюсь в зельях, в подсобке почти все склянки не подписаны. Я не знаю, как лечить детей, — тараторит она. — Я боюсь ей навредить, Северус. Я боюсь ей навредить!
Гермиона задыхается словами, чувствуя, как ее начинают душить слезы.
— Я даже, — она закрывает лицо ладонями и горько всхлипывает, потому что не может закончить мысль.
Она ощущает себя крайне беспомощной и бесполезной в этот самый момент. Северус спокойно выдыхает.
— Тише, что ты, — обхватив ее лицо ладонью, вынуждает он ее посмотреть на него.
Ее глаза блестят от тревоги и слез, темные ресницы влажные, кончик носа краснеет. Он стирает подушечкой большого пальца слезу с ее щеки.
— Она не в первый раз простужается, — спокойно замечает он. — У меня есть необходимое зелье, возвращайся к ней, я сейчас поднимусь.
