сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 50 страниц)
Да, был момент, когда она громко заявляет, что смутить он ее никогда не сможет. Пожалуй, не зря говорят: «Никогда не говори «никогда».
Она оглядывается по сторонам, когда выходит из комнаты, и, убедившись, что никого здесь нет, выбегает в коридор с зажатыми в руках туфлями. Собственное поведение кажется ей трагично-комичным, но, черт возьми, не каждый день испытываешь оргазм и получаешь удовольствие от секса.
Ее можно понять.
Гермиона небрежно бросает взгляд на наручные часы.
— О, Мерлин! — вскрикивает она. — Я опаздываю на целый час!
Подбежав к камину, Гермиона уже идет к чаше с порохом, но тут же округляет в ужасе глаза.
— Ох, нет, — шепотом тараторит она, — нет, нет, нет-нет-нет. Где же весь порох?
Девушка осматривает все ящики в кухне, смотрит за плитой и на полке над камином. О, Мерлин, куда подевался весь порох! В чаше только остатки, не хватит для одного перемещения. Наверняка в доме есть еще, Гермиона в этом уверена.
Черт возьми, она уходит сегодня позднее обычного. Северус уже на работе. Может, Моди забыла обновить чашу? Дома ее не слышно, да и Дейзи тоже. Они наверняка куда-то ушли, возможно, на рынок за продуктами.
Гермиона закатывает глаза, когда осознает, какой путь до работы ей предстоит.
— Проклятье, — сокрушаясь, ругается она и, взмахнув палочкой, призывает из шкафа свое белое зимнее пальто и сапоги.
Выбора не остается.
Трансгрессировав в определенное место за пределами ворот дома, Гермионе приходится пройти целую милю в зимних сапогах на каблуках прежде, чем добраться до секретного входа в Министерство. Отплевавшись и пообещав себе отмыть руки трижды, Гермиона заходит в кабинку и, зачем-то заранее переодев обувь, встает новенькими туфлями в унитаз.
— Как противно, — морщится она, нажимая слив.
Все-таки, к хорошему привыкаешь очень быстро. Кто бы не хотел добираться от работы до дома за несколько секунд? Звучит слишком хорошо, и у Гермионы есть такая возможность. Она не особо ценит такую короткую дорогу раньше, а воспринимает ее, как данное, это стоит признать.
Когда она выходит из камина в главный холл Министерства и отряхивает белое пальто, стеная на то, что придется отчищать его в кабинете с помощью заклинания, Гермиона старается не смотреть по сторонам, потому что с утра большое скопление людей не выносит.
Она расстегивает на ходу пальто, открывая черное приталенное платье с длинным рукавом, и старается смотреть на носы своих туфель, жалея о том, что переодела их прямо в туалете, а не в офисе. Глупость совершила.
Да и вообще, она сейчас туго соображает и улыбается слишком часто. Несмотря на все неурядицы, голова девушка совсем другим занята. Она снова и снова думает о прошлой ночи, непроизвольно закусывая нижнюю губу.
Витая в своих мыслях, совершенно ожидаемо, что она в кого-то влетает.
— Ох, я прошу прощения, — не глядя на случайного незнакомца, произносит она, собираясь уже пойти дальше.
— Гермиона!
Девушка резко оборачивается, услышав свое имя, и тут же расцветает еще сильнее прямо на глазах, радостно улыбаясь.
— Джинни! — делает она шаг к подруге, заключая ее в объятия. — Что ты тут делаешь?
Она выпускает подругу из объятий, заглядывая ей в лицо. Джинни словно чем-то встревожена. Прическа у нее не совсем опрятна, словно она бежала до этого, да и она вся запыхавшаяся.
Щеки девушки красные. Она успела с утра с кем-то разругаться в Министерстве?
— Разбиралась тут с одним делом, — небрежно взмахивает она рукой, чуть закатив глаза, и непроизвольно поправляет волосы, словно замечает быстрый взгляд подруги. — Как раз перед тренировкой заскочила.
Гермиона кивает, а улыбку опять сдержать не может. Джинни это замечает. Вся ее нервозность уходит куда-то на задний план, когда она с прищуром смотрит на подругу.
— Подожди-ка, — тянет девушка, глядя на нее.
Гермиона озадаченно хмурится, часто заморгав.
— Что? — не понимает она.
— Да ты довольная, как гиппогриф, поймавший стаю белок! — восклицает она. — О, Мерлин, Гермиона, ты что… влюбилась?!
Девушка морщится, чуть улыбаясь, и качает головой из стороны в сторону, пряча от подруги взгляд. Влюбилась? Глупости какие. Хорошо вечер закончила, это да. А любовь — слишком громкое для нее слово.
— Да с чего ты взяла это вообще? — заводит она за ухо волосы. — У меня просто… настроение хорошее, вот и…
— Десять утра, Гермиона, — замечает Джинни, — это первое. Второе, — Гермиона смотрит на нее, — ты не умеешь лгать. И третье, — Джинни чуть улыбается, — сегодня в шесть мы встречаемся, и ты все мне рассказываешь.
Джинни во все глаза смотрит на подругу и поверить не может, что видит это. Да она вся светится! Гермиона снова не может сдержать улыбки. Джинни прикусывает губу и улыбается в ответ. Мерлин, как она счастлива видеть ее такой!
— Ладно, — сдается Гермиона.
Джинни почти визжит, едва сдерживая себя, чтобы не начать прыгать на месте.
— Значит, в шесть, — подтверждает Джинни, — на углу Ривера, там можно без брони, — тараторит она.
— Да, хорошо, — начинает уже идти Гермиона в сторону лифта.
Джинни ловит ее за руку.
— Во всех подробностях! — вся сияет Джинни.
— Хорошо! — смеется она.
— Где, когда и сколько!
— Джинни!
— Всё, ушла! — отпускает она руку лучшей подруги. — До вечера!
Гермиона качает головой, послав подруге воздушный поцелуй, и направляется в сторону лифта. Она очень надеется, что Блейз не сильно будет зол на нее за то, что она сегодня опаздывает на целый час.
Снимая пальто прямо на ходу, Гермиона семенит по каменному полу в свой отдел, цокая каблуками, и открывает дверь, толкнув ее бедром.
— Блейз, прости! — сходу начинает она, снимая с руки пальто. — Прости меня за опоздание, я просто…
Она непроизвольно замолкает, когда поднимает взгляд. Забини проводит рукой по влажным волосам и поправляет рукава рубашки, едва торчащие из-под пиджака. Он поднимает указательный палец вверх, потому что возле уха держит телефон.
— Да, именно так, — строго произносит он. — Во второй половине дня мне нет до вас дела, мне нужно, чтобы мастер прибыл сегодня, что непонятного! — он замолкает на мгновение. — Это проблемы уже не мои, я готов ждать не больше двух часов.
Забини бросает трубку и кладет телефон на стол, устало выдыхая. Гермиона делает несколько шагов вперед, чуть нахмурившись, и внимательно смотрит на парня. Не так уж тут и жарко, чтобы так потеть.
— Чего опаздываешь, золотая девочка? — спрашивает он, доставая платок из кармана. — Ты никогда не опаздывала раньше.
— Да я просто, — указывает она себе за спину на дверь, теряет мысль и снова хмурится.
Она может сказать все, что угодно. Знает, что Блейз — отходчивый. Может разозлиться ненадолго, но ситуацию отпустит. Ее сейчас беспокоит нечто другое. Она только сейчас понимает, что Джинни в Министерстве оказывается не по прямой необходимости.
Она вообще здесь не бывает, если быть точным. Арена для квиддича далеко отсюда. Что тогда она делает здесь с утра пораньше? И почему вышла такой же взвинченной и краснощекой, как выглядит Блейз сейчас?
Забини воспринимает немой вопрос в глазах девушки по-своему.
— Кондиционер сломался, — кивает Блейз на адскую машину, чуть кашлянув. — Тут градус за пару минут до твоего прихода был просто бешеный.
Гермиона сжимает пальцами ручку сумки. Что-то ей подсказывает, что дело тут совсем не в кондиционере. Эта мысль громом поражает ее. Нет, не может этого быть.
— Да прохладно, вроде, — едва находит в себе силы на ответ Гермиона, не доверяя собственным догадкам.
Как она хочет ошибаться. Мерлин, как сильно хочет.
Забини криво ухмыляется, чуть вздергивая подбородок.
— Так это потому что я окно открыл, — указывает он себе за спину. — Ладно, за работу, — прихлопывает он в ладоши. — И я жду свой кофе.
Блейз уходит в свой кабинет, снова не закрывая дверь, и берет трубку, отвечая на следующий звонок. Гермиона так и стоит в фойе, сжимая в одной руке пальто, а в другой свою сумку. Где-то в глубине души что-то непоправимо надламывается, когда она осознает то, что происходит.
В этом офисе слышится запах Джинни.
Духи лучшей подруги Гермиона ни с кем никогда не перепутает.
***
Весь день Гермиона пребывает в смешанный чувствах. Она не может толком смотреть на Блейза, почти не разговаривает с ним, отказывается вместе пойти на обед, потому что ссылается на важный звонок, и совсем не задает ему вопросов, хотя в работе с клиентами они есть, и их много.
— Гермиона, — окликает ее наконец Блейз.
Девушка приподнимает брови, нехотя бросая на него взгляд.
— Если есть вопросы — задавай, — немного холодно замечает он, — мне перезванивают твои клиенты и просят дать вразумительный ответ. Будь добра относиться более ответственно к звонкам, не создавай себе двойной работы.
Девушка кивает. Кивает, хотя ее сильно злит, что ей приходится работать с ним сейчас.
— Хорошо, — коротко отвечает она и снова берет трубку.
Вопросы она задает. Холодно, отстраненно, без большого желания. Она просто не может смотреть на Блейза, не может говорить с ним. Он ведет себя так, словно ничего не случилось. Словно он не спал с ее замужней лучшей подругой.
Словно не использовал Гермиону, чтобы добиться встречи с Джинни.
Гермиона морщится от собственных мыслей. Ей противно, ей горько, ей обидно. Противно от того, что это случается с ее близкой подругой. Горько за Гарри, который ни о чем не знает, хотя он ее лучший друг. Обидно за свою наивность.
Есть только одна вещь, о которой она совсем не думает. О том, что она спешит с выводами.
— Шесть вечера, закругляемся, — без энтузиазма произносит Блейз, выходя из офиса.
Он замечает поведение Гермионы с самого утра, но вопросов не задает. Если Гермиона не поднимает какой-то темы, значит она личная. Забини не любопытный и не сует нос в темы личных взаимоотношений, поэтому отпускает ситуацию.
Просто сегодня день такой.
Неудачный в личном плане для всех.
— Ты идешь? — снова предпринимает Блейз попытку заговорить.
Гермиона складывает бумаги в папку.
— Я сегодня останусь в городе, у меня встреча, — не глядя на него, отзывается она.
Блейз чуть вскидывает брови и кивает. Сегодня правда какой-то странный день. Он скомкано прощается с коллегой и входит в камин, исчезая в пламени. Гермиона бросает бумаги и садится на стул, скрещивая на груди руки.
Ведет она себя, конечно, глупо, но она зла. Мерлин, она так зла, что этому не подобрать никаких слов. Ей так неприятно от всей этой всплывшей ситуации, что даже слегка подташнивает. Как Джинни могла так поступить!
У Гермионы не укладывается это в голове. Ее мутит так сильно, что кружится голова.
Она не хочет видеть сегодня Джинни, не хочет появляться в городе, но и домой не хочет. Нужно хоть немного привести в порядок собственные мысли.
Она оставляет туфли под столом, чтобы не тащить лишнюю тяжесть в сумке, надевает зимние сапоги, белое пальто и захватывает замшевые перчатки.
Может, свежий воздух поможет ей.
Благодаря тому, что она намеренно задерживается после шести, она не встречает добрую половину уходящего домой Министерства, наверняка успевает пропустить перед собой Северуса и надеется, что ей вообще больше никто не попадется.
Гермиона с удовольствием бы погуляла в мантии Гарри, но она возвращает ему ее сразу, как принимает решение выйти за Северуса замуж. Гермиона уже идет к каминам, чтобы встать в небольшую очередь, как вдруг чувствует, как ее плеча кто-то касается.
Она останавливается, обернувшись назад.
И вздрагивает всем своим существом глубоко внутри.
— Привет, Гермиона, — криво улыбается он.
Девушка прищуривается, даже в какой-то момент собственным глазам не верит.
— Рон? — щурится она.
Он выглядит иначе. Прошло почти полгода с момента свадьбы Джинни и Гарри, и девушке сложно представить, что человек так способен измениться за такой короткий срок. Все дело в том, что она не очень внимательно смотрит на собственное отражение в зеркале.
Осанка Рональда стала ровнее, у него другая мантия, рангом выше, он набрал мышечную массу, сделал короткую стрижку и… О, Мерлин!.. И отрастил усы. Гермиона непроизвольно окидывает его взглядом снизу вверх, не замечая, как от этого парня чуть передергивает.
Знает он этот взгляд. Знает прекрасно еще со времен школьной скамьи. Только один человек способен был одним взглядом заставить кожу покрыться мурашками. Теперь и Гермиона так умеет.
— Хорошо выглядишь, — кривовато улыбается он, глядя на нее.
Гермиона изменилась, Рон понимает это сразу, как она оборачивается. Внешний вид не является основным критерием этих изменений. Он замечает ее снова сияющий изнутри огонь, это видно в искрящихся энергией глазах. Рон чуть хмыкает.
Он знал, что она изменится ради него.
— Спасибо, — коротко кивает она, на мгновение бросив взгляд на его обувь.
Еще одна привычка, которая появляется у нее не по своей воле.
— Как ты? — склоняет он голову вправо.
Гермиона перехватывает в ладонях ручку сумки.
— Замечательно, — кивает она, чуть поджав губы. — Спасибо, что спросил.
Рон снова чуть улыбается, ждет, когда она спросит его о чем-нибудь. Гермиона не спрашивает. Она вообще хочет побыстрее уйти отсюда, пусть и не отрицает очевидного: старые раны затягиваются, ей хотя бы терпимо находиться с ним рядом. А еще она понимает в это самое мгновение, что, кажется, скучала по нему.
Дрянное чувство, неправильное. Если бы это можно было контролировать, Гермиона бы непременно что-нибудь с этим сделала. Однако она не может этого сделать.
— Хочешь кофе? — спрашивает Рон, глядя на нее.
Я хочу, чтобы ты больше не встречался на моем жизненном пути после этой встречи, потому что мне следует отпустить прошлое. В противном случае мне придется наложить на себя обливейт.
— Не против, — коротко кивает она, едва заметно улыбнувшись.
Гермиона поверить не может, что настолько не хочет видеть лучшую подругу, что соглашается на посиделки с человеком, который перевернул ее жизнь с ног на голову. Девушка лишь на мгновение задумывается о том, что жизнь ее совсем ничему не учит.
Они с Роном молча идут рядом. Гермиона держит перед собой сумку, Рон опускает руки в карманы. До ближайшего кафе возле Министерства всего лишь надо перейти дорогу, туда они и направляются.
Рональд проводит пальцами по коротким волосам, стряхивая талые снежинки, и выдвигает Гермионе стул. Он даже помогает ей снять пальто, за что она благодарит его, пусть с каждой последующей секундой ей кажется, что вся эта затея дурно пахнет.
Гермиона обычно всегда к своему шестому чувству прислушивается, а тут полностью решает игнорировать сигнальные ракеты.
Рон поднимает руку и просит миловидную официантку два кофе. Гермиона делает вид, что ее не задевает тот факт, что он не спрашивает, что она будет. С подростковых лет прошло много времени. Гермиона не пьет кофе. Она пьет чай, как и ее муж.
Девушка садится напротив него и сразу кладет ногу на ногу, скрещивая на груди руки. Рональд садится напротив в открытой позе, опустив локти на стол. Он смотрит на девушку. Гермиона всеми фибрами души хочет, чтобы он был таким же тактичным, как и все ее окружение, и не стал задавать вопросы на личные темы.
— Как работа? — спрашивает он.
Гермиона сначала даже радуется, что он не задает вопросов о ее замужестве, а затем начинает злиться. Они не виделись почти полгода, на свадьбе своей единственной сестры он позорит ее на всю магическую Британию, даже не извиняется за это, а сейчас…
Спрашивает, как у нее дела на работе?
Это просто смешно.
Гермиона сжимает скрещенные руки сильнее, негативные эмоции выбираются наружу. Зря она согласилась прийти сюда. Надо было вообще никак не реагировать на него, пройти мимо, проигнорировать. Несколько месяцев назад она не смогла бы так сделать.
Сейчас может.
— Замечательно, — безразлично выдыхает она, рисуя на губах слабую улыбку.
Безразлично. Гермиона старается распробовать это чувство. Неужели ей и правда наконец стал безразличен Рональд? Такой закрытый гештальт дорогого стоит, от одной только мысли об этом становится легче дышать.
— Я по контракту служу, всего полгода осталось до окончания первой трети, — рассказывает он, словно не замечая ее прохладного отношения к этой встрече в целом.
Гермиона чуть кивает. Ей не очень интересно слушать о его работе или его жизни в целом, даже Джинни понимает, что говорить о брате ей не стоит, пусть она и знает обо всем, что происходит в его жизни. Рон пишет домой письма, Молли все передает дочери, потому что Рон с Джинни все это время после свадьбы не общаются.
— Надеюсь, тебе нравится, — нарочито вежливо отзывается она.
— Очень! — с энтузиазмом соглашается он. — Отслужив несколько лет, смогу получить дом. Военная карьера дает преимущества.
— Не воевать, например? — не сдержавшись, выдает Гермиона.
