сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 50 страниц)
Гермиона слышит, как он хлопает дверью, когда спускается вниз по лестнице со скоростью света. Раньше она бы давилась слезами от того, что случилось. Сейчас она идет и улыбается широко и открыто.
Адреналин кипит у нее в крови, она почти парит над ступеньками. Она смогла постоять за себя, совсем как в школе. Джинни была права. Это заслуга Северуса. Это он помогает ей вылезти из собственной раковины.
Может, у нее все-таки получится прийти к согласию с собственным мужем? Что, если он сможет смягчить свое отношение к дочери? Если станет чаще проявлять свои чувства, как это случилось вчерашней ночью?
Если даст Моди работу в доме, за которую та будет получать выплаты и уходить на заслуженные выходные раз в неделю?
Это и будет гармония, в которой они оба смогут сосуществовать. Даже не просто сосуществовать. Этому можно будет подобрать другое, более чуткое название.
Гермиона даже не замечает, как доходит до места, с которого следует трансгрессировать. Она преисполняется мыслью о том, как им с Северусом следует быть, отбрасывая на задний план другие насущные проблемы, которые всплывают за сегодняшний день.
Попав на территорию поместья, Гермиона ставит защитные чары на ворота и направляется к дому. Уже начало восьмого, Северус наверняка дома. Ох, им следует поговорить! Обязательно поговорить, как нормальным людям.
Стоит Гермионе войти в дом, как прежний радостный настрой куда-то исчезает. В доме знакомый запах. Гермиона кладет ключи на тумбочку специально громко, чтобы звон эхом разбился в пространстве фойе.
Дверь с кухни резко открывается двумя секундами позже.
— Гермиона! — звенит встревоженный голос. — Где ты была?!
Ей навстречу идет Джинни, совершенно не представляя, почему лучшая подруга не приходит на назначенную встречу.
========== 13. ==========
Комментарий к 13.
Спасибо большое за ваше ожидание! Трек: **Unfair - The Neighbourhood**
Северус закрывает папку с очередным делом и кладет ее на край стола. Он понимает, что тратит сегодня слишком много времени на решение простых вопросов, но ничего не может с этим поделать. Он не контролирует свое сознание и свои мысли, как ни старается.
Когда Гермиона покидает его спальню, он уходит в ванную и находится под душем дольше своего обычного времени. Северус стоит под струями воды, закрыв глаза и опустив ладони на стену напротив него. Он старается взять под контроль свое сознание, но у него не выходит.
Она не уходит из его головы. Она заполняет все его мысли.
Северус не может поверить в то, что произошло между ними. Не может принять то, что происходит с ним. Он настолько растворяется в момент единения с Гермионой, что этому сложно подобрать всякие слова.
Она пробуждает что-то в нем.
Что-то такое, что он всегда глушит в себе, все эти годы. Всю свою жизнь. В этот момент оно вырывается наружу, сорвав с запястий проржавевшие от времени оковы. Северус может поклясться: он никогда ни к кому такого не испытывал.
Мужчина сжимает губы и переминается под душем с ноги на ногу, игнорируя навязчиво попадающие в глаза капли воды. Под закрытыми веками вспыхивает ее образ. Как Гермиона входит в его комнату. Такая дрожащая, пораженная собственными порывами.
Такая смелая. Такая, Мерлин все в этом мире подери, невероятная.
Северус был так обескуражен тем, что она вошла к нему в комнату. Он и сам собирался, правда собирался. Не знал только, как она отреагирует. Их очередная ссора в подсобке разжигает что-то неподвластно новое у него в груди.
Его поражает, что девушка понимает его поступки. Его поведение. Его эмоции. Никто никогда не понимал, а она…
Она.
Северус зажмуривается, тряхнув головой. На работе сосредоточиться не получается.
Уже шесть часов, а у него еще несколько задач на сегодня, которые он не закончил. Это странно, это дико для него. Он всегда все делает вовремя, всегда успевает точно в срок, никогда не выходит за свои рамки определенного времени.
Гермиона меняет его, перестраивает заводские настройки, которые он несет на себе, точно крест, всю сознательную жизнь. Возможно, девушка сама не понимает, какое влияние на него оказывает. Или понимает? Северус даже жалеет, что слишком воспитан. Он не станет копаться в ее мыслях без позволения.
А еще не может отрицать очевидного: его влечет к своей жене и совсем не так, как раньше.
Изначально у Северуса появляется желание защитить ее. Своеобразное искупление за ошибки прошлого побуждает его сознание стать для нее опорой. Со временем появляется что-то другое. Он хочет понять Гермиону.
Ее мысли, слова, действия, поступки. Хочет увидеть ее маленькие привычки, научиться верно воспринимать ее эмоции. Северус даже ругаться с ней любит. Это странно и немного дико для него, но…
Он понимает, что ругаться хочет исключительно с ней и больше ни с кем.
Они и громко скандалят временами, и сверлят друг друга взглядами, и не разговаривают целыми днями, и даже игнорируют существование друг друга. Они разные, у каждого была своя жизнь до брака.
Абсолютно, совершенно разная жизнь.
Однако со временем он понимает, что хочет открываться ей, чего не было раньше. Она постепенно открывается ему. Для этого требуется время, много — много, черт возьми, — времени, но они оба начинают стараться.
Оба идут навстречу друг другу.
Вчерашняя ночь помогает понять, что эти медленные шаги оказываются верными. Северус весь сегодняшний рабочий день периодически сжимает и разжимает пальцы рук, чувствуя в них странное покалывание. Эта девушка с ума его сводит.
И ему, почему-то, совсем не хочется больше ей в этом мешать.
В дверь два раза стучат.
Северус дергается от неожиданности, выбираясь из собственных мыслей, и поднимает взгляд сначала на дверь, затем на висящие над полкой часы. И кого черт принес к семи часам? Его рабочий день давно закончен.
— Войдите, — небрежно произносит он и делает глоток остывшего чая.
Дверь с тихим скрипом открывается, от чего Северус морщится. Следует позвать мастера смазать петли. Мужчина не терпит хозяйственных неполадок ни в доме, ни на рабочем месте. Он даже на мгновение отвлекается на эту мысль, упуская из внимания внезапного посетителя.
Звук цоканья небольших каблуков возвращает способность мыслить. Северус хмурится, глядя на неожиданную гостью.
— Рита, — сдержанно выдыхает он, — мои рабочие часы для посещения давно истекли. Если желаешь что-то обсудить по работе, запишись на прием через Люцинду.
Журналистка бросает сумку на стул, а сама садится в кресло, поставив возле себя наполовину пустой бумажный стаканчик. Северус чувствует запах кофе. Он не поклонник данного напитка.
Рита кладет ногу на ногу и с некоторым упоением смотрит на начальника отдела. Северус, к сожалению, не понимает, что из себя представляет ее ухмылка. Он вообще Риту никогда не понимал, но это ни разу не было для него проблемой. Для нее тоже.
Северус старается вернуть свое внимание незаконченным делам, которые держат его на работе дольше положенного, но ему не удается сосредоточиться. Если целый день мысли его возвращались к событиям прошлой ночи, то сейчас ему тяжело находиться в кабинете с человеком, мысли которого громче, чем его собственные.
Мужчина поднимает взгляд.
— Рита, — смотрит он на женщину, — что ты хочешь?
Журналистка широко улыбается, растягивая губы в саркастичной улыбке, и Северус видит, что предпочтения женщина по-прежнему не меняет. На ее губах снова масляная помада неестественно алого цвета. Как же он раньше не замечал, что она такая вульгарно яркая?
— Странный вопрос, Северус, — выдыхает женщина, — может, я соскучилась, — жмет плечами она, невинно похлопав глазами.
Северус снова берет в руки перо, опуская его в чернильницу.
— Мне придется попросить тебя покинуть мой кабинет, — спокойно произносит он, держит фирменную марку.
На дискуссии с ней времени у него давно нет, он четко обозначает свои позиции на этот счет еще в тот день, когда просит статью о собственной свадьбе несколько месяцев назад. Северус может с уверенностью сказать, что Рита его просьб совсем не слушает.
Или не хочет слышать.
— Брось, я пошутила, — прыскает она, — наверное, — негромко добавляет женщина.
Северус бросает на нее быстрый взгляд и снова возвращает свое внимание работе.
— Времени на шутки у меня нет. У тебя что-то срочное?
Мужчина произносит это только из вежливости, лишь бы отвязаться от нее поскорее. Ему сейчас чертовски некомфортно от того, что он собственные мысли не может держать в узде. Они словно живут своей жизнью, снова и снова возвращаясь к воспоминаниям о прошлой ночи с молодой женой.
Он нетерпеливо сжимает губы.
— Да нет, — уклончиво произносит она, склонив голову и внимательно его рассматривая. — Знаешь, интересно ты вещаешь о времени. Ты его, кстати, видел?
Перо мужчины торопливо бегает по бумаге, но почерк его все также спокоен, слегка размашист и резок. Он держит всю ситуацию под контролем.
— Да, видел, — коротко отвечает он.
Северус уже не знает, как намекнуть на то, что он хочет закончить все дела наедине с собой и поскорее вернуться домой. Домой. Мужчина не помнит, когда последний раз так сильно хотел в него вернуться.
Это что-то новое. Совершенно, абсолютно новое.
— Задерживаешься, — продолжает разговор Рита, словно не замечая, что собеседник на него совсем не настроен.
Северус сжимает челюсти, перо его на мгновение замедляется. Он перехватывает его пальцами и прерывисто вздыхает. Он не понимает, чего она хочет, но Рита просто так ничего никогда не делает. Это он знает.
— Так бывает, — прохладно замечает он.
— Время теряешь, — тут же реагирует Рита. — А вот твоя жена совсем наоборот.
Клякса на пергаменте появляется неожиданно. Черное пятно плывет по тексту, давая Северусу понять, что придется переписывать весь документ заново. Однако эта мысль приходит куда позднее. Первая мысль затмевает все прочее.
Он поднимает взгляд.
— Что ты хочешь этим сказать? — старается спокойно произнести он.
Старается изо всех сил, но что-то получается совсем плохо. Странное, совершенно незнакомое ему чувство внезапно гудит глубоко внутри. Может, он все-таки заболел? Что же с ним такое происходит?
Рита кривит линию губ. Ей наконец удается его заинтересовать.
— Ничего, — парирует она, растягивая губы в улыбке. — Абсолютно ничего, — чуть прихлопывает она в ладоши.
Северус неотрывно смотрит на журналистку. Риту веселит его поведение. Кажется, он даже задерживает дыхание. Неужто в жилах бывшего зельевара закипает кровь? Она кривит линию губ и кладет руки на подлокотники кресла.
— Я хочу сказать лишь то, что мистер Уизли после нескольких месяцев пребывания на службе выглядит куда более счастливее в компании мисс, — Рита театрально вздыхает, прикладывая пальцы к губам. — Ах, прошу прощения, с миссис… Миссис Снейп.
Северус чувствует, как пальцы сжимают перо настолько сильно, что белеют ногтевые пластины. Кажется, еще немного, и перо будет непоправимо испорчено. Мерлин, откуда берется агрессия? Почему глупый треп неизменной сплетницы так сильно разжигает печи у него в груди?
— О чем ты говоришь? — голос тверд, точно сталь.
— О том, что вижу, — глядя в темные глаза мужчины, отзывается она.
Северус кладет перо в чернильницу. До работы уже нет никакого дела, пергамент можно выбрасывать, а дело придется переписывать с нуля, а он не помнит из этого документа ни единого слова. Черт возьми, да что со мной происходит!
— Объяснись, — настаивает он.
Мужчина складывает руки в замок перед собой. Рита замечает, как он старается держаться стойко, но у него не выходит. Мерлин, да он в бешенстве! Он в бешенстве, но подавляет его так, как только может!
— В твоих жилах кипит праведный гнев или мне кажется? — беззаботно спрашивает она.
— Рита.
Он произносит это так отрывисто, холодно и коротко, что прежняя бравада журналистки куда-то исчезает на пару мгновений, и она озадаченно моргает, глядя на Северуса. Рита не привыкла видеть его таким. Таким… Ревнивым?
— Они мило беседовали в кафе через дорогу, а затем направились на прогулку…
Рита смотрит ему не просто в глаза, она словно в душу к нему заглянуть пытается.
— Вместе, — заканчивает она.
Северус чувствует, как внутри что-то начинает гореть. Это странное чувство появляется внезапно, оно обескураживает его, вынуждает потерять вечно беспечную маску хладнокровия и заставляет щеки предательски вспыхнуть.
Он чувствует жар на своем лице и понимает, что Рита тоже его замечает.
— Ты лжешь, — старается спокойно произнести он.
Рита не может поверить собственным глазам. Она столько месяцев подряд видит его перед собой. Она видела его в разных локациях, временах года и состояниях. Его настрой всегда был один: равнодушный.
Она видела его на работе, на обеде, дома, в его постели, но за все эти месяцы она ни разу не видела, чтобы он терял свою маску. Именно это сейчас и происходит. О, Мерлин, что эта девчонка сделала с ним?
— Да неужели? — саркастично выдыхает она.
И ее это злит.
Злит безумно, потому что девчонке удается сделать это за каких-то пять месяцев, в то время как она не сдвигается во взаимоотношениях с ним с мертвой точки уже больше года и двух месяцев, пока сама внушает себе тот факт, что ее интрижка с ним является чем-то большим.
Что бы эта девчонка ни сказала, что бы ни сделала… Рита знает одну вещь.
Ей никогда не привязать Северуса к себе.
Этого малолетней волшебнице не удастся ни в одном сценарии жизни.
— Лгу? — переспрашивает она, когда снова надевает на себя маску.
Они же оба хороши. Оба стоят друг друга. У каждого за пазухой ключ от шкафа, в котором масок для общества лежит друг на дружке в неразборчивой куче — не сосчитать. Гримасы только разные, а у Риты ассортимент побольше.
— Тогда тебе наплевать на мои слова, — невинно жмет она плечами. — Ладно, мне пора.
Журналистка берет бумажный стакан с остатками уже остывшего кофе и поднимается с места, разгладив на коленях подол юбки свободной рукой. Поправив кудряшки, женщина чуть улыбается и прощается, выходя из офиса и закрыв за собой дверь.
Она отходит всего на тринадцать шагов, встает под одну из скрытых ниш и подносит стаканчик к губам, когда дверь его офиса громко хлопает, и в коридоре слышатся его торопливые шаги.
Рита скалит зубы и делает глоток остывшего кофе, чувствуя горькие гранулы на корне языка. Ей приносит небывалую радость одна только мысль о том, как несладко будет его молодой жене, когда она осознает всю глубину его гнева и праведной ненависти к своей персоне.
Гермиона оставляет на пуфе сумку и делает шаг вперед, чуть сжимая кулаки.
Она рассчитывает на то, что с подругой будет резонно увидеться позже, когда она остынет. Джинни не дает ей ни отсрочки встречи, ни возможности остыть и привести в порядок мысли. Гермиона осознает, что ей физически неприятно находиться рядом с подругой.
Это наблюдение приводит в ужас.
— Гермиона, что стряслось? — старается понять Джинни и по привычке старается прикоснуться к близкой подруге, обхватывая ее предплечья руками.
Девушка непроизвольно делает шаг в сторону, не давая ей этого сделать. Джинни непонимающе хмурится, в ее глазах сквозит непонимание и тревога.
— Ты чего? — не понимает Джинни, покачав головой.
Странный жест почти моментально забывается, Джинни пытается понять, почему она сидела в кафе одна на протяжении целого часа, так и не притронувшись к чайнику чая, который она заказывает им, в результате чего он сильно, почти до самой настоящей горечи заваривается, а затем остывает.
Джинни не выпила ни глотка без подруги.
— Мы же с тобой увидеться собирались, — напоминает она. — Я думала, что у тебя что-то случилось.
— Случилось, — тут же отвечает Гермиона, сверкнув глазами. — Только не у меня.
Гермиона чуть качает головой и, оставив на вешалке пальто, собирается пойти на кухню, рассчитывая, что Джинни пойдет за ней. Так ей удастся побыстрее спровадить ее в камин. Так и происходит. Подруга сразу направляется следом.
— Гермиона, — тревожно произносит Джинни, — объясни, я…
Горящие слова взрываются в глотке раскатом грома.
— Я не могу поверить, что ты сделала это! — резко остановившись, поворачивается к ней Гермиона сразу, как входит на кухню.
Джинни замирает от неожиданности, хмурит брови, с полным непониманием смотрит в глаза подруги. Она не понимает, что произошло за день. Как могло так резко все поменяться с утра? Джинни помнит, какой была Гермиона, когда они встретились в Министерстве.
Такой счастливой, отдохнувшей и… Влюбленной? Что успело произойти за каких-то десять часов?
— Да что я сделала? — от непонимания хочется взвыть.
Гермиона чувствует, как вспыхивают щеки. Столько лет вместе, а она пытается солгать ей прямо в лицо! Она сжимает кулаки и делает полшага вперед.
— Ты спала с Блейзом, — глядя ей в глаза, грохочет Гермиона.
