сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 50 страниц)
Джинни почти вздрагивает, как от пощечины, когда слышит это. Все тело окатывает горячей волной неприятных ощущений. Черт возьми, что она говорит такое? Джинни чувствует, как начинают подрагивать колени.
— Что? — едва слышно произносит она; громче сказать не получается, голос дрожит. — С чего ты взяла?
Гермиона фыркает и утирает губы без надобности тыльной стороной ладони. Ей кажется, будто слова о том, что произошло, сорвавшиеся с ее губ, горькие и маркие. Ей непроизвольно захотелось стереть их с себя.
Если бы все было так просто.
— Не прикидывайся, — выдохнув, просит Гермиона, всплеснув руками. — Я видела тебя утром, видела Блейза, когда пришла и, — она на мгновение замолкает, морщится непроизвольно, — твои… Духи. Они были в офисе, — старается договорить она, — их запах… Я слышала, Джинни…
От осознания свалившейся ситуации Гермиона снова чувствует, как ее начинает тошнить. Неприязнь комом встает в глотке, обида жжет за ребрами. Как Джинни могла так поступить с Гарри? Да и как теперь самой Гермионе быть?
Как жить со скелетами из чужих шкафов, не имея возможности вернуть их владельцу?
— Да как ты могла! — сжимает она челюсти, чтобы не дать эмоциям захлестнуть ее с головой.
Джинни чувствует, как в глазах сами собой закипают слезы. Она не верит в то, что слышит. Совершенно не может поверить. А слышать такое от единственной близкой подруги просто невыносимо.
— Гермиона, — находит в себе силы Джинни, — да ты же…
Шок настолько сильно оглушает ее, что не дает возможности собирать слова в предложения. Вся кожа девушки горит, щеки, уши, шея, руки. И внутри больно пульсирует. Джинни может с уверенностью сказать, что Гермиона никогда в жизни ее так не ранит, как сейчас.
Только Джинни собирается хоть что-то ответить, как слышится хлопок входной двери. Гермиона непроизвольно смотрит на дверь кухни, Джинни тоже. Северус очень редко пользуется парадной дверью, обычно все передвижения они совершают через камин.
Может, Гермиона оказывается права, и Моди просто забыла приобрести еще летучего пороха?
Стоит Гермионе подумать о домашнем эльфе, как та тут же появляется на кухне и ставит сковороду на плиту, намереваясь разогреть для хозяина ужин. Гермиона замечает, что Моди — крайне тактичный эльф.
Она не мешается под ногами, когда дело касается межличностных диалогов хозяев дома, и никогда не подслушивает. Лишь покорно выполняет свои обязанности, не слушая просьб Гермионы о том, чтобы помочь ей.
Над свободой пожилой эльфийки Гермиона по-прежнему работает, она уже знает, что следует сделать. Гермиона хочет платить Моди за ее работу и желает, чтобы у нее была возможность отправиться в отпуск. Остается ей дело за малым: обсудить ее предложение с Северусом.
Самое сложное.
Заплутав в своих мыслях, Гермиона почти вздрагивает, когда дверь кухни резко открывается, и на пороге появляется Северус. Гермиона теряется от собственных чувств и ощущений. Она злится на Джинни, она смущена от воспоминаний о вчерашней ночи со своим мужем и еще…
Она обескуражена тем, каким видит его сейчас.
Северус вихрем проходит по кухне, оставляет портфель на столе, бросив его с характерным, звякающим звуком, и направляется в свою подсобку. Джинни он словно не замечает, собственную жену тоже.
— Моди, ужин, — холодно рявкает он. — Живо.
Гермиона задыхается от такого обращения к пожилому эльфу. Она замечает, что, если сравнивать с первыми месяцами их совместной жизни, то сейчас Северус относится к Моди лучше, чем раньше.
Он даже учится обращаться к ней чуть мягче, вслух не благодарит ее, конечно, только кивает иногда, но это уже большой прорыв! Гермиону морально убивает то, что она слышит. Такое чувство, словно они возвращаются в самое начало.
Северус резким движением закрывает дверь подсобки и идет в сторону столовой.
— Живо, Моди, я сказал!
— Конечно, хозяин, сейчас!
Пожилая эльфийка едва шевелит ногами, когда несет полное блюдо запеканки в столовую. Гермиона тут же срывается с места, чтобы помочь ей, но не успевает дойти, поскольку эльфийка уже скользит в столовую.
Гермиона замечает, как Северус сидит спиной к ней, руки мужчины слегка подрагивают. Дышит он тяжело, да и вся энергетика у него сейчас недобрая. Он даже не открывает газету, которая лежит по обычаю на краю стола.
Плохой знак.
Гермиона все еще стоит в дверях, старается понять, стоит ей сейчас зайти или нет. Может, у него был плохой день? С другой стороны, все это не имеет значения. Нельзя срываться на домашних, какой бы плохой день у тебя ни был.
Она уже хочет сделать шаг вперед, как вдруг Моди запинается за угол ковра, и полное блюдо с горячим ужином летит на пол. Дорогая посуда разбивается моментально, осколки летят во все стороны. Северус резко опускает ладонь на стол.
— Меня поражает до глубины души твоя нерасторопность, — холодно и крайне жестко произносит он, склонившись над эльфийкой, которая на коленях голыми руками собирает осколки блюда. — Прочь!
Моди сжимает в крохотных кулачках осколки, зачем-то прижимая их к груди, и смотрит своими огромными, наполненными слезами глазами на хозяина дома. Он не гнал ее никогда. Да, был холоден всегда и требователен, но не прогонял.
Ни разу за все эти годы.
Гермиона чувствует, как сжимается сердце от увиденного. Она уже собирается войти, как вдруг мимо нее вихрем проносится Джинни, забегая в столовую так быстро, как это только возможно. О, Мерлин, она совсем забыла о том, что Джинни здесь!
— Вам следует извиниться, причем немедленно! — рявкает Джинни, останавливаясь слева от эльфа лицом к хозяину дома.
Северус медленно поднимает взгляд. В его доме в очередной раз гость, причем наименее желанный, учитывая непростые, натянутые взаимоотношения с миссис Поттер. Гость, о котором он снова не предупрежден. Гость, который что-то от него требует.
Мужчина впивается чернотой своих глаз в девушку.
— Миссис Поттер, — цедит он, поднимаясь с места, — снова в моем доме без приглашения и обозначенного времени.
Джинни фыркает и делает смелый шаг вперед. Моди только сгребает осколки и ковыляет на кухню, чтобы не попадаться под горячую руку. Сегодня, кажется, оба хозяина дома пребывают в не самом лучшем состоянии.
— Я пришла не к вам, а к своей подруге, — не позволяет ему вставить последнее слово Джинни.
Северус разворачивается так, чтобы видеть лицо девушки и знать, что стоящая в дверях Гермиона прекрасно все видит и слышит.
— Ваша подруга, — особой интонацией выделяет он слова, — сегодня не собиралась с вами встречаться, потому что предпочла общество вашего брата.
Воздух в столовой становится так сильно заряжен, что можно поднять лампочку в ладони, и она начнет светить. От неожиданности Джинни приоткрывает рот, не представляя, как вообще возможно то, что происходит сейчас. Она смотрит на Гермиону.
Она вся бледная, с распахнутыми глазами так и стоит в дверях между кухней и столовой, не в силах произнести даже слово. О, Мерлин, как же он узнал! И ответ на вопрос Гермиона получает почти моментально.
Проклятье, снова эта Скитер!
Северус смотрит на Гермиону и все видит по ее глазам. Он до последнего надеется на то, что Рита лишь доводит его до ручки пустыми предположениями, но они оказываются правдивы. От осознания внутри все горит.
Северус понимает, что для него ужасна даже мысль о том, что Гермиона может быть с кем-то другим. Он больше не отбрасывает эту мысль, он наконец принимает ее.
— Значит, это правда, — холодно произносит он, глядя на Гермиону.
Сейчас и без того между ними все страшно тяжело и сложно, им бы сесть, поговорить, разобраться, но… Не все видят негатив в окружающих. Многие его не замечают непроизвольно. Например, дети.
Если точнее, маленькая девочка, которая слышит из своей детской знакомые голоса и понимает, что домой пришли родители. Дейзи спускается вниз и влетает в столовую с широкой улыбкой, а в это время Моди входит из другой двери с новым блюдом в руках.
Все происходит быстро, очень быстро. Дейзи запинается за тот самый ковер и с размаху летит вниз, Моди старается спохватиться, роняет второе блюдо под ноги, от чего охает, в ужасе прикладывая ладони к глазам.
Северус впервые за все эти годы не сдерживает свой гнев.
— Моди, прочь на кухню и не выходи оттуда! — указывает он в сторону двери. — Дейзи, марш в кровать! — хватает он девочку за руку, чтобы она поднялась на ноги, после чего подталкивает ее в сторону другой двери.
Гермиона понимает, что все это оказывается последней каплей.
— Хватит! — тут же взрывается Гермиона, потому что не может больше выносит этого. — Немедленно прекратите!
Ни его отношения к домовику, ни его отношения к дочери.
Северус оборачивается, и они снова сверлят друг друга взглядами. Один ревнует так, что болит за ребрами, и сам понять не может, как это с ним случилось. Другая разрывается в жгучей ненависти от его поведения и именно в этот момент понимает, что больше не может так жить.
Негативные эмоции берут верх над ними обоими, вынуждая совершать неправильные поступки.
— Я больше не могу, — теперь она говорит об этом вслух. — К черту. В этом доме я больше не останусь. Вы своего добились.
Качнув головой, Гермиона выходит из столовой, толкнув дверь. В помещении стоят четверо. Северус, которого слова девушки обескуражили, выбив почву из-под ног. Джинни, которая не первый раз становится свидетелем их перепалок. Моди, которая так и стоит с израненными руками возле второй разбившейся тарелки.
И Дейзи.
Дейзи, которая понимает все первая.
Гермиона чувствует, как болит в груди. Как гулко и часто долбит за ребрами сердце. Она уже подходит к входной двери и хочет схватить пальто, прикидывая, сколько времени ей понадобится, чтобы вернуться в старый дом родителей, и достаточно ли у нее сбережений на первое время, как вдруг в просторном фойе разбивается ее крик.
— Мамочка!
Гермиона прерывисто вздыхает и резко разворачивается. Дейзи бежит к ней со всех ног, темные волосы растрепаны, потому что Моди не умеет заплетать ее, один гольф сполз вниз, а в глазах девчонки столько печали, что в ней можно утопить всех людей мира.
Девушка не сдерживается, падает на колени, не чувствуя резкой боли от удара об каменный пол, и раскрывает руки. Дейзи с размаху впечатывается в нее, крепко обнимая за шею. Малышка тут же горько всхлипывает, потому что она не умеет скрывать свои эмоции. Если она счастлива — она смеется. Если злится — показывает свою злость.
Если ей больно — она плачет.
— Мамочка! — задыхается Дейзи в слезах, сильнее обнимая девушку. — Не оставляй меня одну, мамочка!
Джинни и Северус выходят из столовой следом, но Гермиона их совсем не замечает. Слезы душат девушку почти моментально. Она крепко обнимает Дейзи, прижимая к себе, и чуть покачивается, стараясь успокоить не только ее, но и себя.
Какая же она глупая! Как она могла забыть о самом главном!
— Не оставлю, Дейзи, милая, — глядит она ее по волосам, не замечая, как слезы бегут по щекам, — я тебя с собой заберу, малышка. Не оставлю, слышишь?
Джинни сама едва сдерживает слезы, глядя на все, что происходит. О, Мерлин, как много всяких отвратительных вещей случается за такой короткий промежуток времени. И несмотря на то, что Гермиона сильно ранит Джинни, та все равно решает для себя довести дело до конца.
Джинни за Гермиону горой, что бы ни случилось, поэтому она оборачивается к замершему Северусу, который неотрывно смотрит на то, как Гермиона в слезах держит их дочь в своих объятиях.
— Что вы с ней сделали, мистер Снейп? — срывается с ее губ вопрос.
Это совсем не то, что следует спрашивать. Джинни совсем не знает, что творится за закрытыми дверями их дома. Не понимает, что происходит между ними, но… Она знает, как сделать так, чтобы он сам сказал наконец то, что следует произнести уже давно.
Джинни психологию людей понимает, поэтому оказывается совершенно готова, когда Северус почти задыхается словами, глядя то на нее, то на Гермиону.
— Да она всю душу мне вытрепала, — в сердцах восклицает он, растоптав под ногами маску, которую без конца носит всю свою жизнь. — Я не знаю, как мне быть!
Джинни видит, что он говорит правду. Она смотрит на мужчину, побуждая закончить начатое. Не каждый день видишь такое. Как человек переступает через собственные ненужные границы, побуждая самого себя меняться.
Северус понимает, что не может контролировать слова, которые обжигают ему глотку.
— Почему она не понимает, — смотрит он Джинни в глаза, — что я люблю ее!
Джинни вздрагивает от внезапного откровения вместе с Северусом. Они смотрят друг на друга пару секунд, а после Северус вихрем выходит из дома, минуя сидящую на полу Гермиону, и закрывает за собой дверь.
Гермиона сидит с зажмуренными глазами и прижимает девочку к себе. Поднять веки она себе позволяет только в тот момент, когда Джинни выходит из дома мгновением позже.
Гермиона смотрит перед собой в какую-то точку, почти не дыша. Сердце пропускает удар.
Кажется, ее муж только что сказал о том, что любит ее.
***
Джинни понимает, что происходит что-то глобальное в тот момент, когда Северус произносит вслух о том, что любит Гермиону. Девушка видит, что слова даются мужчине с большим трудом, что он буквально через себя переступает, потому что открывается не только предмету своей симпатии, но и присутствующему постороннему человеку.
Джинни осознает, что для Гермионы она, может, и не посторонняя, но для Северуса она именно такая. Она с ним даже толком поговорить не может, они вечно шипят друг на друга, и это постепенно превращается в привычку.
Любая их встреча заканчивается конфликтом, Джинни с уверенностью может сказать, что они с Северусом почти искренне и открыто не выносят друг друга, но… Сейчас ему больно. Больно, потому что все это имеет значение.
Гермиона имеет значение.
Поэтому Джинни выходит на улицу следом, захватив свое пальто, и следует вдоль тропинки к главным воротам, где виднеется в полутьме его силуэт. Двор освещается, даже если там никого нет, и это радует.
Несмотря на сугробы, за чертой города все равно очень темно, поэтому даже здорово, что сейчас есть возможность видеть. Джинни идет вперед, вслушиваясь в хруст снега под подошвой.
Она останавливается в двух метрах от Северуса, глядя ему в спину, и скрещивает на груди руки. В тишине они стоят пару мгновений. Слышится только шум ветра и стук голых ветвей деревьев друг об друга.
— Я дам вам совет, мистер Снейп, пусть вы и настаиваете в том, что в советах не нуждаетесь, — первой прерывает молчание Джинни. — Особенно от меня.
Северус сначала стоит неподвижно, а затем чуть оборачивается. Дает тем самым понять, что слушает. Джинни — невероятная волшебница. Закрыв глаза на боль, которую ей причиняет Гермиона, она по-прежнему ее защищает.
— Вы должны говорить с ней, — сжимает скрещенные руки Джинни чуть сильнее. — Нельзя с ней молчать, человек она такой, с богатым воображением, надумает глупости сама, потом мучается из-за этого.
Джинни недолго молчит, покусывая нижнюю губу.
— Не предоставляйте ей роскоши додумывать самой, говорите с ней, — настаивает она. — Начинайте слушать ее и, что самое главное, слышать.
Северус смотрит через плечо, чуть сжимая губы. Черт возьми, молодое поколение намного смышленее, они знают истины, которые в прошлом доходят до людей лишь в преклонном возрасте.
Джинни делает еще шаг вперед. Ее не смущает вести монолог, она знает, что Северус ее слушает.
— Как давно она брала в руки книгу? — продолжает Джинни. — Она же жить не может без учебы, без знаний.
Северус сводит на переносице брови. Мерлин, и правда. Если вспомнить школьные времена, то можно с уверенностью сказать, что Гермиона книг почти никогда из рук не выпускает. Сейчас такого за ней он не наблюдает.
Возможно, на работе она что-то изучает, но дома… Ох, Северус чувствует себя настоящим идиотом! Как же он упустил такое из виду!
— Каких размеров библиотека у нее в комнате? — с прищуром спрашивает Джинни, заранее зная ответ на собственный вопрос.
Молчание вполне ожидаемое, Джинни кивает.
— Верно, — замечает она. — У нее в комнате вообще ее нет.
Северус кивает, но не оборачивается. Джинни сильнее заворачивается в пальто, потому что без дневного света прохладно, хотя ветра и снегопада нет. Девушка переминается с ноги на ногу.
— Хотите понять ее? — спрашивает она.
Ей совершенно непонятно, почему она вообще решается давать ему советы, но что-то ей подсказывает, что они с Гермионой так и не смогут прийти к согласию, если их не подтолкнуть на верный путь. Оба ведь словно бараны.
Северус кивает.
— Тогда позвольте ей вернуться к вещам, которые всегда ее привлекали. И вы сами увидите, как она откроется вам в ответ.
Мужчина вздыхает, Джинни видит, как из его легких вырывается белое облако.
