сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 50 страниц)
Блейз кивает. Знает, про каких друзей она говорит. Воспоминания о Джинни все еще свежие, но Блейз знает прекрасно, что ему придется переболеть это. Он осознает, что, в некоторой мере, построил сам себе воздушных замков с этой девушкой.
Игнорировал всю абсурдность собственных желаний. Джинни всегда знает, чего хочет. Свои позиции она всегда выражает предельно четко и не дает мнимых надежд. Следовало учиться воспринимать ее ответы по факту еще шесть лет назад, тогда было бы легче.
— Как все обстоит с документами для университета? — интересуется он. — Декан факультета написал мне, что ждет первую партию уже на этой неделе.
— Ох, — спохватывается Гермиона. — Спасибо, что напомнил.
Она тут же ретируется к своей сумке и вынимает оттуда небольшую папку формата А4, после чего сразу направляется к Блейзу.
— Здесь вся первая часть, — кивает она, протягивая документы. — Второй уже начинаю заниматься.
Забини даже немного удивленно кивает ее оперативности и, отставив чашку, берет документы в руки. Парень не удивляется, что Гермиона заполняет все формы с чинной точностью и аккуратностью. Кажется, она тратит на это даже больше времени, чем следует.
— Молодец, — хвалит ее Блейз. — Уже сообщила друзьям и, — он делает небольшую паузу, понимая, что затрагивает запретную тему, — мужу, что будешь два месяца отсутствовать?
Гермиона перебирает пальцы, глядя на мгновение куда-то в сторону.
— Я работаю над этим вопросом, — наконец отвечает она.
На деле она даже не задумывается еще над этим. С Гарри и Джинни будет просто, она об этом знает. Сказать того же о собственном муже она не может, потому что помнит его неоднозначную реакцию даже на предположение о ее возможном отъезде из Магической Британии.
Она подумает над этим, но позже. Время еще есть.
Блейз просто кивает.
Рабочий день пролетает незаметно, с интересной работой стрелки часов бегут быстрее обычного. К шести часам сама Гермиона поднимается с места и сообщает Блейзу, что пора домой. Он одобрительно кивает, отмечая, что она наконец принимает правильную позицию работы в офисе.
Гермиона едва успевает выйти из камина, потому что Дейзи уже на кухне помогает Моди с ужином и с раскрытыми руками мчит ее встречать. Девушка присаживается на колени и обнимает дочку, поднимая ее на руки и зацеловывая в обе щеки.
Дейзи смеется от щекотки и жмурится, а после оставляет звонкий поцелуй на маминой щеке. Она тут же начинает рассказывать о том, что делала днем, старается не упускать ни одной детали, захлебываясь в словах, на что Гермиона смеется и просит Дейзи чуть-чуть подождать, пока она переоденется и спустится к ней.
Дейзи умная и послушная девочка, поэтому сразу соглашается и направляется помогать Моди в ожидании мамы. Оно оказывается недолгим. Гермиона справляется за пятнадцать минут и почти сразу спускается вниз, чтобы послушать все, что не успевает ей рассказать девочка.
Они заканчивают готовить ужин как раз к семи часам, в это время приходит Северус. Он сразу здоровается и выглядит не таким разбитым от усталости, каким возвращается вчера. Кажется, сегодняшний рабочий день был куда спокойнее.
Северус снова не ругается, когда Дейзи обнимает его за ногу в качестве приветствия. В этот раз он даже слегка кивает ей, пусть и не говорит слов приветствия в ответ. Гермиона чуть улыбается. Знает, что однажды у него получится.
Видит, что он старается.
Накрыв на стол, Гермиона кладет ужин Дейзи и целует ее в лоб, оставляя на кухне. Перед тем, как выйти в столовую, Гермиона думает о том, что совсем скоро Дейзи будет ужинать за обеденным столом в столовой вместе со всеми.
Северус приходит как раз в тот момент, когда Гермиона с Моди выносят ужин. Мужчина чуть кивает Гермионе и садится на свое место, опустив на колени салфетку. Девушка уже собирается начать разговор первой, потому что она привыкает к этому, но…
— Кажется, вы просматривали в последние дни каталоги детской мебели, — произносит он, — я прав?
Гермиона даже глаза от удивления распахивает. Да, так и есть! Она уже около недели выбирает новый стол в детскую Дейзи. Видимо, она по привычке оставляет эти каталоги по всему дому. У нее и с резинками для волос та же беда, и еще с некоторыми вещами.
— Да, — кивает девушка. — Я присматриваю новый стол в комнату Дейзи. Она из своего совсем скоро вырастет, коленками уже его почти касается.
Северус какое-то время молчит, и Гермиона не совсем понимает, что означает это молчание. Это неудачная затея? Она что-то делает не так? Ей не следует уделять так много внимания девочке? Гермиона не успевает загрузить себя глупыми вопросами и додумать сама.
— Я знаю одного хорошего мастера по дереву, — наконец произносит Северус. — В Хогсмиде есть его лавка и в Косом переулке. Я как-то делал у него заказ, — замечает он. — Думаю, следует к нему обратиться. Я займусь этим на будущей неделе.
Гермиона кивает и склоняется над ужином, стараясь скрыть слишком искреннюю улыбку. У нее не получается. Северус замечает ее и сам чуть улыбается от того, что по-настоящему рад видеть такую реакцию Гермионы. Кажется, он действительно начинает ее понимать.
Они снова заговаривают о работе, Гермиона рассказывает о скором контракте с одной известной маггловской фирмой, переговоры с которыми они ведут последние два месяца. Северус искренне поздравляет ее с долгожданным результатом.
Моди забирает их тарелки после ужина и скрывается на кухне. Гермиона провожает ее взглядом. Кажется, сейчас самое время поднять еще один вопрос, который не дает Гермионе покоя. Возможно, что-то из этого выйдет. Она хотя бы попытается.
— Северус, — зовет она.
Мужчина поднимает взгляд, прерывая чтение Пророка, и смотрит на девушку. Ему все еще крайне непривычно слышать свое имя из ее уст, но его радует, что она его произносит. Он вопросительно вскидывает брови.
— Я хотела бы обсудить с вами один вопрос, — осторожно начинает она.
Северус отодвигает от себя газету и внимательно смотрит на жену, полностью отдавая ей свое внимание.
— Что угодно, — говорит от мягко, чувствуя ее тревогу.
Гермиона какое-то время молчит, подбирая слова и бегая взглядом по скатерти, а после решается и поднимает взгляд.
— Я хотела бы, чтобы Моди работала у нас, — наконец произносит она.
Северус непонимающе сводит на переносице брови.
— Она этим и занимается всю свою жизнь, — произносит он, не совсем понимая, что она имеет в виду.
Гермиона качает головой из стороны в сторону. Северус замечает, как она хмурит аккуратные брови так, что между ними снова пролегает морщинка, которую он уже довольно давно не видел. Откровенно говоря, Северус бы еще столько же этой эмоции не видел.
Она сердится.
— Нет, не так, — словно старается помочь сама себе девушка. — Я хочу, чтобы она именно работала здесь, — с особой интонацией произносит она, снова глядя на мужа.
Северус терпеливо ждет, когда она полностью выразит мысль.
— Мне бы хотелось, чтобы она получала жалование и имела возможность раз в неделю уходить на выходной, покидая пределы дома.
Сказав вслух долго вынашиваемую в подсознании мысль, Гермиона поражается собственной смелости. Она видит, как удивляется Северус, пусть он и не особо показывает виду. Гермиона замечает это в его глазах.
— У нее же тоже наверняка есть семья, — снова смотрит она на мужа, — или родственники. Друзья, которых она давно не видела.
На самом деле, Гермиона прекрасно знает, что так оно и есть. Она столько времени проводит с Моди за эти месяцы, что узнает о жизни и молодости пожилой эльфийки довольно много. Здесь, в Магической Британии, у Моди есть сестра. Она единственная осталась в живых.
Моди не видела ее почти двадцать лет, всего раз издалека видела ее на рынке много лет назад.
Снейп все еще смотрит на свою супругу, замечает ее взволнованность, некоторую тревогу. Он осознает, что она беспокоится о том, что он скажет. Северус, конечно, не совсем понимает ее горячего желания дать домовику некоторое подобие свободы, когда Моди с самого рождения была в его жизни, а после смерти отца перешла ему по наследству.
Однако в этот самый момент, глядя на нее, наконец понимает, что…
— Это важно для вас? — спрашивает он.
Гермиона осторожно положительно кивает, а после чуть вздергивает подбородок.
— Очень важно, — соглашается она. — Домашние эльфы достойны владеть собственной жизнью, как минимум, — заявляет девушка, — и имеют право на хорошее обращение к себе, — добавляет она.
Северус какое-то время молчит, взвешивая все варианты, а после встает с места, берет из ящика комода перо с чернильницей и возвращается за стол. Гермиона почти не дышит от беспокойства, сжимая от волнения окоченевшие ледяные руки на коленях.
Мужчина поворачивает Пророк боком и, обмакнув перо в чернильницу, начинает что-то бегло писать на белоснежных полях газеты. Гермиона смотрит то на сосредоточенное лицо мужа, то на мелькающий кончик пера, совершенно не представляя, чего ждать, когда перо опустится обратно в чернильницу.
Когда Северус заканчивает, он, зажав перо между пальцами, поднимает взгляд на девушку. Гермиона во все глаза смотрит на него. Она заранее готовится к худшему, принимает со всей ответственностью возможную вспышку агрессии, потому что затрагивает довольно опасную тему, но…
— Выходной разве что в субботу или воскресенье, он будет плавающий, потому что мы оба работаем, — замечает Северус. — Жалование в целом будет оцениваться в тридцать галлеонов в год, это десять сиклей в неделю плюс небольшая премия в конце года.
Гермиона широко распахивает глаза, беспомощно открывая и закрывая рот, потому что не знает, что ответить.
— Бóльшую сумму предлагать бессмысленно, — трактует молчание иначе Северус. — Ее поднимут на смех другие эльфы, которые воспринимают добровольное рабство совсем не так, как вы, Гермиона. Я делаю ей одолжение и учитываю ваше желание. Думаю, это самое правильное решение. О новых изменениях в порядке работы вы сможете сообщить Моди сами. Что вы на это скажете?
Гермиона чувствует, что сердце у нее в груди бьется, как у колибри. Она настолько обескуражена тем, что он прислушивается к ней, что видит ее желания и принимает предложения, что это вызывает искреннюю, немного сумасшедшую улыбку.
— Это прекрасно, — выдыхает она. — Это… прекрасно, — повторяет девушка.
Северус не может не отметить, что в который раз ее улыбка сражает его наповал. Как же он раньше без ее улыбки проживал свою жизнь? Как просыпался утром, как ходил на работу? Как засыпал без мысли о ней?
Мерлин, за какие же заслуги ты позволил мне стать частью ее жизни?
— Хорошо, — очень старается Северус не выдать собственной улыбки. — Я рад, что мы пришли к согласию.
Гермиона почти задыхается словами. Мерлин, а я-то как рада! Моди выносит поднос с чайником чая, двумя чашками и заполненным по горлышко холодным молочником. Девушка оказывается так преисполнена счастьем, что даже забывает подняться с места, чтобы помочь пожилой эльфийке.
Она спохватывается в последний момент и приподнимается на месте, но Моди уже ставит поднос на стол. Девушка уже собирается поблагодарить домашнего эльфа, как делает это всегда, и тянется за чайником, как вдруг…
— Благодарю, Моди.
Рука замирает, так и не коснувшись ручки. Гермиона переводит полный изумления взгляд сначала на Северуса, затем на Моди. Домашний эльф стоит на дрожащих ногах с прижатыми к груди руками и во все глаза, наполненными слезами, смотрит на хозяина дома, как на Божество, спустившееся с небес.
Сам Северус сразу вливается в прерванное чтение Ежедневного Пророка, параллельно берет в руку чайник и наливает обе чашки. И себе, и Гермионе. Девушка даже не замечает, как все еще стоит с приоткрытым ртом и зависшей в воздухе рукой.
Моди кланяется буквально в пол, складываясь почти пополам, и спиной назад уходит на кухню, закрывая большие глаза худыми ручками, чтобы скрыть град тихих слез от искренней радости, которую она так давно не испытывала.
Хозяин дома впервые выражает ей благодарность.
Гермиона садится на место и не может перестать смотреть на своего мужа. Жаль, что Северус не может заставить себя посмотреть на нее в это самое мгновение, иначе бы это испортило момент.
Он даже не представляет, с каким восхищением смотрит на него его молодая жена.
После чая Северус направляется к себе в комнату, а у Гермионы не хватает внимания и сосредоточенности, чтобы начать читать следующую книгу в библиотеке. Ее просто разрывают горячие чувства, обжигающие ее изнутри.
Она бродит по библиотеке, закусив подушечку большого пальца, все еще предпринимает попытки в чтение, но они оказываются бессмысленны. Ей не удается удержать внимание на сюжете. Мысли снова и снова возвращаются к Северусу.
Гермиона все еще не может поверить, что Северус действительно меняется ради нее. Вот и вторая черта его характера, которая так сильно досаждает Гермионе, постепенно растворяется в пространстве.
Он снова делает смелый шаг навстречу к ней, и Гермиона снова ловит себя на мысли, что хочет вновь сделать свой в ответ.
Отложив книгу, из которой она читает лишь дюжину страниц за целый час, Гермиона направляется наверх, чтобы уложить Дейзи спать, потому что она ей обещала. Малышка уже ждет ее, улыбаясь широко и открыто и похлопывая ладошками по одеялу.
Гермиона тепло улыбается дочери и присаживается к ней на постель. Дейзи всегда очень просто уложить. Она засыпает быстро, ей достаточно лишь теплого поцелуя в лоб, несколько ласковых слов и недолгого поглаживания по спине. Через пятнадцать минут девочка уже видит десятый сон.
Гермиона гасит свечи и выходит из ее комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
Девушка потирает предплечья через материал кофты с длинным рукавом, пока идет вдоль коридора, и понимает, что в свою комнату она сегодня заходить совсем не хочет. Вместо этого она останавливается у двери напротив и дважды стучит в нее.
Она считает. Раз, два, три.
— Войдите? — не то спрашивает, не то утверждает Северус.
Гермиона совсем не волнуется в этот раз. Она чувствует, что ей крайне необходимо сейчас увидеть его. Почувствовать его. Быть с ним. Она входит в комнату, осторожно прикрыв за собой дверь. Приятный аромат его одеколона тут же попадает в легкие.
Северус, до того момент сидящий в кресле с книгой, откладывает ее в сторону и поднимается с места. Он не находит, куда девать собственные руки, поэтому просто опускает их вдоль тела, проводя при этом ладонями по материалу домашних штанов.
Гермиона смотрит мужу в глаза, пока медленно направляется к нему. Нервозности нет, острого волнения тоже. Только сердце бьется быстрее обычного, мысли совсем легкие, а колени слегка подрагивают от предвкушения.
Она останавливается напротив него, чуть запрокинув вверх голову. Северус смотрит на то, как она расслаблена. Как чертовски привлекательна. Замечает то, как она смотрит на него в ответ. Мерлин, он бы все на свете отдал за то, чтобы запомнить этот взгляд на всю свою оставшуюся жизнь.
Так всепоглощающе, открыто, ярко и чисто.
Подняв вверх руки, Гермиона аккуратно снимает с него очки и кладет их на тумбочку возле софы. Непроизвольно глянув в сторону, Гермиона замечает одну очень важную вещь. Стена над комодом теперь совсем голая.
Из нее торчит один только гвоздь.
Гермиона задыхается словами.
— Ты снял портрет? — девушка сама не замечает, как обращается к нему не на «вы».
Северус смотрит на нее. Каждую черту ее лица. Кажется, если он будет смотреть на нее еще пару минут, то сможет с математической точностью сказать, сколько ресниц на ее правом глазу. Северуса поражает, как много эмоций отражается на лице девушки.
Это и неуверенность в собственном вопросе, и радость, и некоторая печаль, вызванная тем, что за воспоминания связаны с этим портретом, и удивление. Ох, как же много эмоций! Она такая живая.
Она самая живая из всех ныне живущих.
— Снял, — кивает он.
До сегодняшнего дня в этой спальне их всегда было трое.
Теперь их наконец двое.
Гермиона снова смотрит ему в глаза. Осторожно подняв руку, Северус медленно убирает прядь волос ей за ухо, мягко обхватывая лицо и склоняясь ниже. Гермиона делает полшага вперед и приподнимает голову, отвечая на ласку.
Она закрывает глаза от удовольствия и чувствует, как сразу подскакивает температура тела, когда он сам делает это. Когда берет все в свои руки и сам накрывает ее губы своими.
Поцелуй получается трепетным. Таким, словно в это самое мгновение происходит первая встреча их душ. Гермиона позволяет ему изучать этот поцелуй первому. Он сам касается ее губ, невесомо почти, мягко и осторожно.
Захватывает верхнюю губу, медленно ведет подушечкой большого пальца по ее скуле и притягивает к себе ближе. У нее такая мягкая кожа. От этого внутри все трепещет, и Гермиона, не сдержавшись, прерывисто хватает кусочек воздуха, чувствуя, как подрагивают руки.
