сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 50 страниц)
Гермиона смотрит на подругу. У нее не хватает слов, чтобы описать то, как ужасно она чувствует себя сейчас. Ей тяжело принять правду о прошлом Северуса, ей тяжело принять его самого, пусть она и старается. Она правда старается.
Мыслей слишком много, они очень разные и безумно громкие. Гермионе не удается зацепиться ни за одну из них, она не может разобраться в себе, не может понять, как ей быть. Она запуталась, она устала думать, от всей этой жизни у нее раскалывается голова, провоцируя апатию, из которой она только-только сумела выбраться не без помощи Блейза, Джинни и, как ни странно, самого Северуса.
Гермиона запускает пальцы в волосы и опускает вниз голову.
— Я не знаю, — честно сознается она.
Джинни облизывает губы, глядя в сторону. Ей тяжело видеть Гермиону такой. Что такое могло случиться за последнее время? Она же, кажется, только-только начинает расцветать в браке. Джинни надеялась, что все налаживается. Сейчас она так уже не считает.
— Я же предупреждала, что пожалеешь, — срываются с языка Джинни слова, которые она не хотела произносить. — А ты ответила, что плевать.
Однако кто скажет еще горькую правду, кроме лучшего друга? Гермиона молчит, не поднимая головы. Ей просто дышится легче в стенах дома лучших друзей, чем в своем собственном. Несмотря на то, что Джинни сейчас совсем не помогает, слушать ее голос куда приятнее, чем звенящую тишину дома все эти дни после отбоя.
— Да, ты доказала всему магическому сообществу, что способна его заткнуть, но, — девушка недолго молчит, — не слишком ли дорого обошлось тебе это доказательство?
Гермиона убирает назад волосы и смотрит на подругу. В глазах у новоиспеченной миссис Снейп стоят слезы. Она запуталась. Она устала. Ей так тяжело, что не выразить словами. Что же она делает со своей жизнью? Зачем она намеренно вошла в жизнь человека, который априори не должен был становиться ее частью?
Как она глупа. Как глупа и наивна.
Джинни встает с места и присаживается возле подруги, опуская ладони на ее колени.
— Что он сделал с тобой? — рассматривает она лучшую подругу. — Я тебя совсем не узнаю.
Гермиона смотрит в золотисто-карие глаза Джинни, наполненные искренней тревогой, и не совсем понимает вопроса. Она хмурится.
— Рон? — почему-то спрашивает она.
Джинни вскидывает брови.
— Нет же, — качает она головой, — я говорю про…
Стук в дверь вынуждает их обеих подскочить. Джинни оборачивается, глядя назад, Гермиона также смотрит на входную дверь. Девушка сводит брови. Может, из-за плохой погоды Гарри решает отложить поход в магазин и вернуться обратно?
— Это Гарри, — спокойно произносит Джинни, поднимаясь с места. — Ключи, наверное, забыл. Я сейчас.
Девушка поправляет штаны и идет к двери, после чего, повернув ключ, дергает ее на себя. Джинни замирает на месте. Видимо, Гарри решает все же сходить в магазин, потому что на пороге стоит вовсе не он. Джиневра воинственно расправляет плечи.
— Миссис Поттер, — кивает Северус.
Джинни переминается с ноги на ногу, вздернув подбородок.
— Мистер Снейп, — холодно, но учтиво отзывается она. — Чем могу помочь?
Мужчина бросает взгляд вглубь дома, но Джинни сразу ограничивает его возможности, прикрывая дверь и вставая вплотную к дверному косяку. От Северуса пахнет морозом. Он что, добирался сюда на своих двоих? Камин же работает, черт возьми. На худой конец существует трансгрессия.
— Гермиона, — сглатывает мужчина; кажется, он действительно бежит сюда, — она здесь?
Джинни хмурится сильнее, глядя на него. Да, она старается принять Снейпа, закопать топор войны и начать воспринимать его нейтрально, потому что ее лучшая подруга выбирает его в спутники своей жизни.
Сейчас, зная состояние Гермионы, Джинни не может позволить ему войти. Топор войны девушка снова выкапывает. Что бы он ни сказал, что бы он ни сделал: она видит в нем лишь причину бесконечной тоски близкой подруги, которая с каждой новой неделей все сильнее от нее закрывается.
Гермиона не рассказывает лучшей подруге и половины того, что происходит у нее в браке.
— Даже если и так, — ледяным тоном произносит она, — что с того?
— Я могу с ней поговорить?
Северус остается вежливым, несмотря на то, что видно, как воинственно Джинни настроена против него.
— Не думаю, — качает она головой, на мгновение обернувшись назад.
— Боюсь, мне придется настаивать, — чеканит он и чуть толкает дверь, намереваясь войти.
Потеряв бдительность, Джинни беспомощно делает несколько коротких шагов назад, зацепившись за дверь, когда та открывается, и незваный гость входит в дом. Джинни в мгновение ока заводится.
— Мистер Снейп, — рявкает она, — я не давала вам позволения войти в мой дом!
Северус ее не слушает, не обращает внимания, когда она говорит что-то еще, лишь следует в гостиную, потому что еще с порога слышит аромат духов Гермионы. Он останавливается на пороге, понимая, что Джиневра вот-вот доберется до него, но дальше ступить почему-то не может.
Не может, потому что Гермиона сидит на диване в нескольких метрах от него, сжимая хрупкие кулаки на коленях и глядя на него своими огромными, блестящими глазами, широко распахнутыми от изумления навстречу ему.
Когда он сидит этим вечером у себя в комнате в одиночестве и в сотый или тысячный раз обдумывает, как он скажет ей о том, что правду о своем прошлом он не говорил ни одной живой душе, не считая Риты, память которой он о том интервью благополучно стирает не без помощи обливейта, он осознает, что слова Гермионы, пусть и жестоки, зато правдивы.
Он струсил в тот день. Он испугался увидеть смерть зеленых глаз. Испугался быть отцом. Быть один. В тот миг было столько мыслей. Так много, много мыслей, что они парализовали его. Он убил Мелоди своим бездействием, но это лишь взгляд с одной стороны.
На самом деле в этой ситуации их было несколько.
И только Гермиона сама сможет их понять, когда разложит все мысли по полкам. Он не сможет ей объяснить так, чтобы это не выглядело оправданием.
Северус хочет дать ей понять это, но, когда выходит из комнаты, понимает, что девушки дома нет. Он впервые за все это время чувствует оглушающую пустоту внутри. Он успевает привыкнуть к ней в своем доме. К ее запаху, ее тихой походке, маленькой привычке оставлять по всему дому резинки для волос.
Он осознает в тот момент, что без нее этот дом слишком большой и пустой. И что ему тяжело оставаться здесь без нее.
Поэтому он и трансгрессирует к Поттерам, только из-за плохой погоды и неверной концентрации его отбрасывает на пару миль в сторону, и по метели приходится идти на своих двоих, потому что не остается иного выхода.
И вот он стоит здесь, в этой комнате, смотрит на нее, а сказать ничего не может. А вопросов так много. Так много. Он и злится на нее за то, что она уходит, но не предупреждает его, хотя он просил ее об этом, и печалится, что за столько времени они никак не могут прийти хоть к какому-то пониманию друг друга.
Он открывается ей, а она закрывается от него.
Почему все так сложно?
— Не смейте трогать ее, — вихрем подлетает к нему Джинни, просверливая в профиле лица мужчины дыры.
Он, в свою очередь, без конца смотрит на Гермиону, которая по-прежнему смотрит на него в ответ.
— Даже в мыслях не было, миссис Поттер, — не глядя на девушку, произносит он.
Северус делает два несмелых шага вперед. Джинни синхронно делает это с ним, сжимая руки в кулаки. Джинни может и вдарить, если того потребует ситуация. Она — девушка боевая, ни на статус, ни на возраст, ни на положение смотреть на станет.
За друзей Джинни горой. Костьми ляжет, если придется. Особенно за Гермиону.
Северус все еще неотрывно смотрит на Гермиону. Взяла и сбежала из дома, а до этого столько дней отмалчивалась. Дейзи когда убегает из архива в Министерстве, хотя бы извиняется потом за это и сразу оказывается настроена на разговор.
— Вы ведете себя порой, — начинает он, — как ребенок…
Гермиона смотрит на него в ответ. В голосе Северуса нет холодности и чопорности, которые обычно всегда присутствуют в его речи. Гермиона обращает внимание, что он говорит с ней не так, как с Джинни.
Незнакомые нотки слышатся в его тембре. Это что… Тоска?
— Так она и не особо взрослая, мистер Снейп, — скрестив руки на груди, произносит Джинни холодным тоном.
Хотя девушка и опускает едкие комментарии, потому что хочет защитить подругу, пусть и не знает, от чего именно, они оба, находясь в одной комнате, выглядят сейчас так, словно Джинни здесь нет.
Девушка смотрит сначала на Северуса, затем на Гермиону. Она замечает, как они смотрят друг на друга. В этих взглядах есть что-то такое, что понятно только им двоим. Они словно разговаривают, не размыкая губ.
Это что-то совершенно новое, Джинни никогда не замечала, чтобы Гермиона хоть раз так смотрела на ее брата. Что же происходит в их доме за закрытыми дверями? Почему они стали оба так друг на друга похожи?
Северус делает еще шаг вперед.
— Что я делаю не так? — Откуда в его голосе столько тоски?
Гермиона чуть сжимает на коленях руки и смотрит в темные глаза своего мужа. Он впервые задает такой вопрос. Он впервые старается понять, почему у них ничего не получается, задавая вопрос вслух. Джинни этот вопрос также заводит в тупик.
Она даже не находит в себе силы что-то съязвить. Джинни смотрит на Гермиону. У той в глазах слезы кипят, но она не позволяет себе дать им волю. Джинни поражает всё, что она видит.
Кажется, не только Северус что-то сделал с Гермионой, но и она что-то сделала с ним.
Гермиона молча смотрит на него. Северус защищает ее на свадьбе Джинни и Гарри, он затыкает рот Пророку, хотя на тот момент Гермиона никем ему не приходится. Северус делает так, чтобы магическое сообщество замолчало. Они связывают себя узами брака.
Северус приводит ее в свой дом, показывает свою жизнь. Чопорную, холодную, штампованную правилами и порядками, но жизнь. Он рассказывает ей о своей дочери. Северус открывает ей двери в свое прошлое. Сознается в связях прошлого, пусть ее они и не касаются. Рассказывает о том, о чем никому никогда не рассказывал. О покойной жене.
А она сбегает в середине ночи в дом к лучшей подруге, пусть и понимает, что ничего не сможет ей рассказать.
Гермиона чувствует себя так паршиво, что не описать словами.
Ей стыдно, ей горько. Ей жаль.
Ей жаль.
Северус не выдерживает молчания первым.
— Идем домой, — он не требует.
Он просит.
Гермиона бросает взгляд на подругу, но Джинни сама пребывает в ступоре от всего, что происходит, поэтому лишь часто моргает, а после кивает подруге. Гермиона молча встает с места и направляется к камину.
— Мы трансгрессируем, — произносит Северус, протягивая Гермионе руку.
— В доме этого делать нельзя, — произносит Джинни не так грозно, как хотелось бы.
И куда подевался весь запас моего гнева?
— Я понимаю, миссис Поттер, — уже направляется он в сторону выхода.
Гермиона просто следует за ним. Она знает, что он собирается сделать, поэтому сразу встает по правую руку от него. Джинни его намерений не знает, поэтому тут же хмурится, делая шаг вперед.
— Там же мороз и метель, а она в домашнем костюме! — вспыхивает она.
О, а вот и гнев!
Вместо любого ответа Северус в то же мгновение снимает с себя мантию, с внутренними пуговицами которой возился мгновением ранее, после чего поворачивается к Гермионе и аккуратно надевает на нее плотную накидку, сохранившую тепло его тела.
Гермиона опускает взгляд и непроизвольно глубоко вздыхает, когда его запах мягким облаком окутывает ее тело. Северус застегивает на ней мантию, а она смотрит на его сильные руки и пуговки сюртука, вслушиваясь в только-только восстановившееся дыхание своего мужа.
Оказывается, ей становится спокойнее, когда он рядом. Это открытие поражает. Такого не было раньше. Несколько дней разлуки и отсутствия общения так повлияли? Не видеться столько времени, проживая под одной крышей. Это просто смешно.
— Увидимся, Джинни, — хрипло из-за долгого молчания произносит Гермиона, чуть кашлянув.
Девушка, до того момента внимательно за ними наблюдавшая, непонимающе приоткрывает рот. Она почему-то не испытывает теперь тревоги за подругу. Взволнованность есть, но это другое. Джинни видит, что Северус… защищает Гермиону?
— Да, пиши, если что, — отзывается она, скрестив на груди руки.
Они скомкано прощаются по второму кругу, потому что нормы поведения Северус соблюдает и также откланивается, после чего он протягивает Гермионе согнутую руку, когда они выходят во двор.
На улице страшно темно и бушует первая метель этой зимы, не собираясь сходить на нет. Северус морщится от кристаллических льдинок, летящих в лицо, и прикрывает рукавом рубашки лицо. Он чуть поворачивается к Гермионе.
— Держись крепче, — старается перекричать он шум ветра.
Девушка кивает и непроизвольно сжимается возле руки Северуса, закрывая глаза. Он слегка опускает голову, глядя на нее. Холод уже не беспокоит его, внезапное тепло молодой волшебницы пробуждает жар где-то глубоко внутри. Северус вздрагивает от этого чувства.
Что это со мной происходит? Может, я заболел?
Наверное, это и сыграло роль в том, что происходит дальше. Северус настраивается не на ту волну, думает о местоположении недостаточно четко, поэтому, трансгрессировав, они не попадают внутрь поместья, их отбрасывает магический барьер ворот, не позволяя войти.
Северус с размаху падает навзничь на спину, раскинув руки по сторонам. Снега успевает намести достаточно, он смягчает удар. Кажется, он ударяется затылком, но собственные неурядицы беспокоят его в последнюю очередь. Он тут же вскакивает на ноги.
— Гермиона! — в ужасе вскрикивает он, подбегая к ней. — Гермиона, вы целы?!
Девушка морщится, лежа с закрытыми глазами. Кажется, зимняя мантия смягчает удар вкупе с небольшим сугробом, поэтому она едва слышно согласно мычит. Северус отряхивает ее от снега и взмахивает палочкой, открывая ворота.
— Прости меня, — шепчет он, когда подхватывает ее и берет на руки. — Я виноват.
Он прижимает ее к себе и следует к дому. Гермиона обнимает его одной рукой за шею, прижимаясь ближе, и держит глаза закрытыми. Она не ударилась, только слегка напугалась, но она позволяет ему прикоснуться к себе, потому что странное желание оказаться в его руках затмевает все прочее.
Да что со мной происходит? Несколько дней назад мне было тошно находиться с ним рядом.
Гермиона непроизвольно сжимает теплую кожу его шеи, чувствуя мягкие темные волосы под пальцами. Она вспоминает день свадьбы, когда он также нес ее на руках. С того дня прошло несколько месяцев, и сейчас Гермиона чувствует разницу.
Ей хочется зайти в дом. Ей хочется, чтобы Северус держал ее в своих объятиях.
Он несет ее на руках на второй этаж и колеблется, когда останавливается возле двух комнат, находящихся напротив друг друга. Северус смотрит сначала на свою дверь, а после на дверь ее спальни. Он думает не так долго, но вскоре морщится, покачав головой, и локтем открывает дверь спальни девушки.
Моди появляется тенью возле него мгновением позже.
— Хозяин, чем я могу служить? — учтиво спрашивает шепотом она.
— Горячего успокаивающего чаю и ванную для моей жены. Срочно, — четко произносит он.
Гермиона слышит его слова, и от этого волосы на руках непроизвольно встают дыбом. Он никогда не называл ее своей женой. Вслух и при ней, если быть точным. Неожиданное обращение не пугает, ей даже приятно слышать это.
Северус усаживает ее на постель.
— Сидеть можете? — негромко спрашивает он.
Гермиона в тепле довольно скоро приходит в себя и смотрит в обеспокоенное лицо Северуса, освещаемое пламенем свечей на ее прикроватной тумбочке.
— Конечно, — спокойно замечает она. — Я не беспомощна.
Можно было сказать и мягче, но Гермиона так отвечает непроизвольно. Кажется, ее наблюдения не ошибочны. Она все чаще показывает свой характер и все больше походит на собственного мужа.
— Я бы никогда вас такой не назвал, — замечает он. — Позволите помочь?
Он указывает на влажную от растаявшего снега мантию, и Гермиона, на мгновение глянув на нее, снова смотрит на Северуса, после чего кивает. Он расстегивает внутренние пуговицы сам, его руки едва дрожат. Гермиона замечает это.
Повинуясь внезапному порыву, она прикасается к его холодным рукам своими. Гермиона впервые чувствует, что собственные ладони у нее прохладные и сухие. Либо она хорошо приложилась затылком после неудачной трансгрессии, что в голове все смешалось, либо она впервые чувствует некоторое подобие… комфорта?
— Я сама, — коротко произносит она, глядя ему в глаза.
Ее руки мягкие и хрупкие. Кажется, если сжать их слишком неосторожно, он сломает их, как крохотную фарфоровую фигурку.
