сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 77 страниц)
Им не понадобилось слишком много времени, чтобы выбраться из клеток совместными усилиями. Больше времени ушло на то, чтобы уломать Томсона вообще вылезать наружу. Джинджер взломала замок этой самой шпилькой. Томсон вывел их наружу, ориентируясь в пространстве благодаря своему чутью. В общем, это была длинная и занятная история, которая еще будет рассказана.
- Нельзя выбирать сторону только потому, что она тебе больше понравилась, - с усмешкой вспомнила Джин, закрывая глаза и засыпая.
- Всегда имей оружие при себе, - беззвучно прошептал Йен, вспоминая те же самые мгновения.
Охотник стоял на собственном балконе и курил. Полной грудью вдыхая тяжелый и влажный воздух после грозы. Стояла глубокая и непроглядная ночь, и окна в ближайших домах почти не горели светом ламп. Казалось, бодрствовал лишь он один. Томсона что-то тоже потянуло на воспоминания о минувших днях, срок давности которым – почти целый год. Только парня не тянуло ни тепло усмехаться им, ни улыбаться. Лицо его было задумчивым и серьезным.
Юноша оглянулся себя за спину, где за стеклом прозрачной двери виднелся диван, на котором мирно дремала Марли, укутавшись одеялом.
Джин, конечно, была права как никогда. Весь месяц Йен метался из стороны в сторону, бешено соображая, как скинуть со своей шеи удавку судьбы, которую накинули на него насильно незнакомые люди. Они метался в поисках выхода, но решение было, как оказалось, так близко. Йен нахмурился, размышляя, видела ли Уилсон выход в этом изначально или сама только сегодня к этому пришла? Скорее всего, конечно же она знала об этом изначально.
Йен глубоко затянулся и вздохнул. Иногда ему не на шутку начинает казаться, что Джинджер знает его гораздо лучше него самого.
- Хороший способ от меня избавиться, - фыркнула Сара.
Йен не успел отследить момент, когда девушка воплотилась около него, но отреагировал парень так, словно ожидал ее появления весь вечер. Сара стояла рядом, скрестив руки на груди и ревниво склонив голову в бок.
- Я знаю, кто ты, - спокойно сказал Йен, продолжая курить. – Больше ты меня не обманешь, Душегуб.
- Я не понимаю, о чем ты, - фыркнула мертвая невеста охотника.
- Сара давно мертва. Ты лишь демон, прячущийся за ее лицом, - сказал Томсон, туша окурок о раму балконного окна. – Я раскрыл все твои карты.
Сара капризно сжала губы, а потом странным образом прицокнула и сказала:
- Думаешь, тут наша с тобой история заканчивается, Йен?
Их взгляды скрестились.
- Знаешь, в чем прелесть того, что ты знаешь свой конец? – вдруг усмехнулся Томсон. Взгляд у него был тяжелый. – Ты перестаешь бояться.
Обогнув призрак девушки, Йен подошел к двери балкона и тихо приоткрыл ее, собираясь выйти.
- Но ты же все еще не знаешь, кто именно тебя убьет, - услышал он усмешку, брошенную ему в спину.
Охотник обернулся, и его глаза удивленно расширились при виде огромного кроля мерзкого вида с алыми глазами. Больше всего охотника насторожило то. Что этот вид отчего-то ему был смутно знаком.
- Мы еще встретимся, - сказал Душегуб, хищно обнажая свои клыки.
По всему телу Томсона прошелся мороз. И это неясное чувство глубинного. Какого-то животного страха заставило его взволноваться больше прежнего.
Почему же эта история все никак не закончится?..
Да какого черта.
Оказалось, что Йен сказал это вслух, потому что сонная Марли заворочалась на диване и тихо сказала, сквозь крупицы сна:
- Как упадет первый снег…
- Что? – не понял парень.
Он присел на край дивана, положив руку на спину девушки. Та сладко улыбнулась и заворочалась словно кошка. Она открыла глаза, взглянув на охотника, и сказала:
- Знаешь, песня же такая? Все изменится, когда упадет первый снег… Я точно не помню, - нахмурилась Марли, морща нос.
Томсон усмехнулся и наклонился, нежно поцеловав девушку в лоб. Он и не заметил. как быстро бледнеют в его голове все мысли о змееящере и его странной смерти, о собственной судьбе, о Душегубе, о Корпорации и всем, что с ней связано.
Как все это быстро и ненавязчиво стирается. И остается лишь теплое одеяло на мягком диване и любящая девушка с теплой улыбкой рядом.
========== Глава 12. Замок Кошмаров. ==========
«Никакой свободы в пустых глазах.
Это правда говорит со мной.
Никакой жалости по отношению к этой трусости.
Холодная пощада следует за мной в свет.
Вся моя нерешительность, все мои мысли,
Все годы так бессмысленно растрачены.
Никакая мудрость не заставит меня
продолжать верить
Тоске, которая колется во мне.
Черные души в бесконечном ледниковом периоде
И горячая надежда заслоняют нам видимость.»
Eisbrecher – Wie Tief
А денек-то предстоит длинный, - мрачно подумал я про себя, разглядывая кислое выражение Эмили. Готов дать руку на отсечение, - она думает сейчас точно так же. Мы рассматривали друг друга, как два коршуна, которые завидели одну единственную дичь на всю округу. Моложавый ученый в белом халате и с неоправданным достоинством, написанном на его небритом лице, вытянулся около нас, сжимая в руках тонкую папку с не пойми чем. В прочем, после того, как он оповестил нас с Ли о планах главы Корпорации, нам уже едва ли было до него.
Что случилось парой минут ранее? Что ж, меня приволокли в главное здание Корпорации; не сказать, что силком, но удовольствия от этого я получил действительно мало. Когда я поинтересовался: на кой черт, - водитель лимузина в мягкой и доступной форме объяснил мне, что Томас Хилл снизошел и до моей персоны и очень, очень отчаянно желает, чтобы я испытал венец его творений: с головой погрузился в его собственный мир с монстрами, психопатами, судимыми и прочим отребьем. Радовало лишь то, что затянется вся эта фантасмагория всего на день. Мне так обещали.
Эмили, естественно, уже околачивалась тут. Подозреваю, что с самого утра. Если она не раздражала своим неустанным присутствием меня, значит, она проделывала этот трюк с Томасом, набиваясь к нему в любимые дочурки, - более интересных занятий она и не знала.
Когда у меня интересуются журналисты или кто-либо из знакомых, в каких отношениях я состою с Ли, я стараюсь удержать на себе спокойное выражение лица и серьезным голосом ответить, что отношения между нами самые теплые. Труднейшее во всем этом деле – не засмеяться в конце фразы. Нам с ней ни в коем случае нельзя показывать миру, что между нами царит разлад, ведь миру должно казаться, что связь между нами надежнее, чем когда-то китайская стена.
Миру совсем необязательно знать, что в тайне от всех (но точно не от друг друга), мы лелеем сладкие мечты о расправе. Наше противостояние и обоюдная порча крови берет свое начало еще с самого детства, и, даже сейчас, когда мне исполнился двадцать первый год, нам так и не наскучило это занятие. Эмили, конечно же, успешно лидировала. Но и я старался не отставать.
- Даже не вздумай нагадить отцу, - предупредила меня Ли, кисло скривившись. – Это важный день для него.
- Разочаровать Томаса Хилла в себе? О, как можно, - проворчал я, не без язвительности.
Одно из самых теплейших наших приветствий. Мы с Ли синхронно повернули головы к притихшему провожатому, испытывающими взглядами пронзив его насквозь.
- Ты должен был нас куда-то отвести? – поинтересовалась Ли у него. Ох, я знал этот ее надменный тон.
Очкастый отделался коротким кивком.
- Ну, так веди, чего застрял?
Мне было нечего добавить. Парень что-то пролепетал и торопливо пошел по светлому, ярко освещенному коридору, поманив нас за собой. Я обратил внимание, что на Эмили был точно такой же халат, накинутый поверх пальто, как на этом незадачливом лаборанте, да, впрочем, как и на всех остальных людях, которых я здесь встречал. Сначала это развеселило меня, и Ли, заметив мою ехидную усмешку, выразительно закатила глаза, наверняка думая о том, какой я идиот. Я знал, как сильно ее цепляло то, что я заявился в Корпорацию в джинсах и толстовке, да еще и не напялил на себя эту лабораторную мантию. Она стеснялась меня и переживала, потому что видела угрозу срыва мероприятия, намеченного Томасом, в любой незначительной мелочи. Ли слишком дотошна и серьезна. Я задумался, останется ли она такой спустя годы.
Только тогда, возможно, я впервые задумался о том, что я бывал в Корпорации не так уж и часто: два или три раза за все время ее существования. Это странно, ведь каждый член моей семьи (по крайней мере, все те люди, что считали себя оными), без преувеличений, - сделали Корпорацию смыслом своей жизни, посвятив себя ей, а я же сам… я вспомнил, дважды сюда меня приволокли под угрозой смерти. В третий раз, нынешний, к смерти прибавилось слово «мучительная».
- Тебя невозможно терпеть, ты в курсе? – зло прошипела мне на ухо Эмили.
Я покосился в бок, рассматривая ее красивое злобное лицо. Ли была единственным человеком из всех, кого я когда-либо знал, кого действительно красила надменность или ярость. Ее глаза становились от этого глубже и выразительнее, очерчивались строгие скулы на белой коже, а темные брови сводились к прямой переносице, делая ее лицо незабываемым. Она становилась похожа на разъяренную полубогиню, сошедшую с небес, чтобы свершить свою кару над неправедными. Пугающая и отталкивающая красота, которую не мог не признать даже я. Подозреваю, внешностью она пошла в мать, потому что от почтенного рода Хилла ей достался лишь подбородок, набор хромосом и несносный характер.
Но и этого ей показалось достаточно, чтобы превратить мою жизнь в сущий ад на земле.
- Я несносен тебе даже, когда молчу? – поинтересовался я, усмехнувшись. – Да это можно считать достижением!
- Безответственный кретин, - прошипела Ли, гневно зыркнув в мою сторону.
- Не забывай улыбаться на камеру, принцесса, - фыркнул я. – Не подведи папочку.
Лифт спас нас от дальнейшей перебранки. Собственно, и дальше нам не представился шанс на выяснение отношений: вокруг постоянно было слишком много людей. Прилюдно нам с Эмили было запрещено ругаться и хоть сколько-то подрывать авторитет Хилла, поэтому мы шли молча, словно пленники. Я старался не смотреть в сторону Ли, потому что хорошо знал, сколько раздражения способно у меня вызвать ее надменное и высокомерное выражение лица. Я не мог допустить себе заводиться именно из-за этого, потому что не до конца был уверен, что на моем лице не было написано того же самого.
Когда мы вошли в обширную лабораторию, там уже было полно народу. Начиная от служащих в медицинских халатах, заканчивая пятеркой журналистов. Я сразу подумал, что Томас, скорее всего, пригласил в свою Корпорацию представителей только самых значимых изданий страны и не меньше. Они стояли группой, со своими планшетами в руках, в любую минуту готовые записывать все происходящее.
Я быстро отыскал глазами Хилла, - он сидел в стороне от всех, в обыкновенном кресле, вальяжно откинувшись на его спинку и расставив ноги. Трость лежала на коленях. И, хоть поза эта и казалась уверенной и небрежной одновременно, я точно определил, насколько сильно напряглось тело у старика. У старика… Еще даже не подходил к концу его пятый десяток, но выглядел Том так, будто уже прожил полную человеческую жизнь. Его волосы полностью поседели за последние семь лет, вокруг глаз собрались щели глубоких морщин, лицо исхудало почти до неузнаваемости.
Я хотел было наклониться к Ли и шепотом спросить, когда это Том успел так состариться, но когда мы переглянулись, я наткнулся на ее укоризненный и обвинительный взгляд, которым она награждала меня достаточно часто последние несколько лет. Это заставило все слова, которые успели зародиться на конце моего языка, там же и раствориться, а меня самого отвернуться прочь, продолжая делать вид, что мне очень интересно глазеть по сторонам. Скорее всего, Ли даже на мгновение испугалась, что я ищу пути отхода и уже продумываю планы побега. Да вот куда там, на глазах у папарацци и Томаса-то?
А что было после, - у меня даже нет желания вспоминать как-то детально. Чтобы я не говорил о Томасе Хилле, красноречивость у него была отработана до высшего уровня. Глава Корпорации быстро закопал репортеров в груде красивых и научных терминах, разбавляя свой спич торжественными и пафосными оборотами. Мы с Ли не особо вслушивались в его речь, так как оба разбирались в устройстве империи Хилла лучше, чем кто-либо еще из присутствующих. И я, и Эмили прекрасно понимали, зачем Хилл устраивает это шоу. Одним словом: реклама. На наших с Ли шкурах Томас хотел доказать всему миру, чего стоит его грандиозное изобретение. А так же оповестить всех, кто еще был не в курсе, какой властью он завладел теперь.
Пока Хилл одурманивал своей речью журналистов, к нам с Ли подошел один из сотрудников лаборатории. Он подкрался сзади максимально незаметно для всех, и положил ладони на наши с Эмили плечи. Мы синхронно обернулись, впившись взглядами в удивительно юного парня со светлыми, немного вьющимися кудрями волос и добродушной улыбкой. Пока Ли оценивающе рассматривала его лицо и плечи, мои глаза скользнули вдоль белого халата, нащупав бейдж с именем «Эрик Вандерлоу».
- Это они надолго, - кивнул парень в сторону Томаса и репортеров. – Пойдемте, мы загрузим вас в Город сейчас, - сказал он тихо и поманил за собой, ловко просачиваясь между другими сотрудниками.
Мы с Ли переглянулись и последовали за Эриком. Далеко ему нас не пришлось вести, мы лишь миновали пару лабораторий с приглушенным светом и кучей различной аппаратуры, прежде чем попали в небольшое помещение с невысоким потолков.
У стены находилось две вытянутых капсулы человеческих габаритов. Мы вновь переглянулись с Эмили.
И тут мы познакомились с еще одним доктором, не менее молодым, чем Эрик, Дином Вандерлоу, тоже светловолосым и простодушным на лицо. Когда он подошел ко мне, чтобы пожать ладонь в приветствии, я понял, что он выше меня почти на полторы головы, хотя сам я едва ли считался коротышкой. Похожие черты лица, цвет волос и, в конце концов, одна фамилия на двоих привели меня к выводу, что доктора были кровными братьями. Я попытался определить, старше ли они нас с Ли.
- Ну что, готовы быть загруженными в Город? – поинтересовался Эрик, в какой-то странной, не серьезно-веселой форме.
Ли скривилась, почувствовав пренебрежение этих ребят к ее статусу в Корпорации. Меня же это, наоборот, еще больше расположило к ним.
- Вы будете наблюдать за нами? – спросил я, с любопытством рассматривая большие, гладкие капсулы с мягкой обивкой и ремнями внутри.
Дин и Эрик переглянулись.
- Вообще, - озадаченно нахмурился Дин, - это конфиденциальная информация. Обычно, все происходящее в Городе записывается на личный диск подопытного, но смотреть это мы имеем право только с его личного разрешения. Так что нет, мы не будем за вами следить, во всяком случае, не сейчас, - сказал доктор, настраивая что-то на высоком сенсорном стенде.
Ли помрачнела.
- То есть, с нами может произойти там все, что угодно, а вы даже следить не будете? – ее это явно не обрадовало.
Мне же становилось смешнее все больше и больше.
Эрик, который тоже суетно возился в аппаратуре, весело хмыкнул:
- Мы настроим все так, чтобы все прошло наиболее безопасно. А если что-то и случится, вы все равно не умрете, не по-настоящему, во всяком случае.
- Но мы можем умереть? – уточнила Эмили.
- Но не по-настоящему же! – фыркнул парень, но, заметив суровый взгляд темных глаз Ли, тут же осекся и стушевался.
- В любом случае вы останетесь вместе, и мы настроим все так, чтобы ваши возможности вообще ни в чем не были ограничены, - вмешался Дин, разобравшись со своей частью работы.
Настал мой черед мрачнеть лицом. Неограниченные возможности и шанс убить меня хоть где-то без последствий, - лакомый кусок для Эмили и ее кровожадной натуры, но едва ли радужная перспектива для меня.
- Но боль мы почувствуем настоящую? – уточнил я осторожно.
- Увы.
- Проклятье, - нервно усмехнулся я, с опаской подмечая многозначительный взгляд девушки.
- Я все равно не пойму, на кой черт нас загружать, если этого не увидят репортеры? Где смысл? – вскинулась она.
К нашим шеям и запястьям уже цепляли какие-то датчики.
- Господин Хилл заранее спрограммировал липовое видео о вашем погружении, - ответил Дин. – Даже мы не до конца можем контролировать все происходящее в Городе.
- Замечательно, - проворчала Ли. – Где во всем этом логика? Что задумал отец? – спросила она, уже обратившись ко мне.
Но откуда мне было знать? Я лишь пожал плечами в ответ, молча стерпев то, как мне натянули на лоб металлический обруч. Происходящий цирк все больше и больше веселил меня, пробуждая во мне моих нелюбимых демонов – дух авантюризма и тягу к неприятностям. Эмили же заводилась с каждой минутой все больше и больше.
- Если вдруг наскучит – стреляй себе в голову, - в шутку посоветовал Дин, прикрепляя к моим шейным позвонкам последние датчики.
Я покосился на него и не смог сдержать усмешки:
- Где же ты был мои последние лет шесть? – спросил я у него, тоже в шутку.
Мы обменялись многозначительными, понимающими взглядами, после чего Дин вновь отошел к своей полупрозрачной сенсорной панели с подсвеченными синими областями управления и кучей цифр.
