Текст книги "Безумие (СИ)"

Автор книги: Tomas Pull

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 77 страниц)

Повисла тишина. Анабель глупо хлопала глазами, уставившись на Томсона, как на необычного зверя. Йен вдруг фыркнул, качнув головой в сторону. Ему хотелось даже рассмеяться, но он не стал этого демонстрировать. Внезапно вся эта ситуация, в которой он имел глупость очутиться, представилась ему до последнего унылой и бессмысленной. Он почувствовал себя несмышлёным теленком на привязи, за которую дергают из стороны в сторону: то одна девчонка, то другая. Поначалу это была только одна Джин. Это было даже терпимо, так как своими загадками она подогревала в нем интерес к происходящему. Но что эти загадки значили для него самого? Чем была для него вся эта игра в салки с тенью? Теперь еще какие-то люди. Еще и еще. Вокруг него собралось слишком много людей, которые сами себе на уме. Со своей одержимостью каждый, со своими навязчивыми идеями. Он буквально ощущал, как попал в цирк уродов, где дрессировщики – психопаты, которые заполучили новую игрушку в его лице и сейчас готовы были драть глотки друг другу за ее обладание. Парень поднялся на ноги, поправляя на себе куртку. Он даже не собирался что-либо говорить или обсуждать. Томсон бросил взгляд на Джин, мимолетный, и развернулся лицом к выходу. - Куда ты уходишь? – встрепенулась Бель. Она подскочила на свои короткие ножки. Томсон как-то странно крутанул ладонью, даже не повернув головы. Он совершенно точно собирался выйти. - Йен?.. – как-то неуверенно добавила Анабель. Девушка кинулась следом, но охотник умудрился выйти из шатра прежде, чем до него смогла бы дотянуться гадалка. Анабель на мгновение застыла около входа в свой шатер, а потом, поправив волосы на плечах, повернулась обратно. - Ну и что ты наделала? Поломала мне Йена, да? – поинтересовалась она у охотницы. Тем не менее, в голосе ее не было ни упрека, ни враждебности, ни осуждения, ни недовольства. Уилсон уже окончательно пришла в себя. Она вальяжно развалилась на подушках, закинув ноги, обутые в грязные ботинки, прямо на стол, опрокинув при этом на пол свою чашку и чашку Йена, разлив содержимое. Когда гадалка молча подошла, чтобы подобрать посуду с пола, Джин ядовито проворчала: - Гладко стелешь, Бель. - Стараюсь, Джинни. Гадалка присела напротив, не обращая внимания на наглую позу охотницы. - Баш на баш, - вдруг сказала Уилсон, хищно и предостерегающе усмехаясь. – Ты мне рассказываешь, какого беса притащил сюда меня и Томсона, да и к чему было это представление вообще… - А что взамен? - А взамен я расскажу тебе про незабываемую встречу с Тоддом. Джин поднесла к глазам правую кисть с согнутыми пальцами, делая вид, что рассматривает ногти на них. Гадалка молча пила свой чай из маленькой фарфоровой чашки. - Хорошо, - кивнула она. – Но тебе эта новость едва ли придется по душе. - О. Я буду паинькой, - заверила ее Джин, не отрывая своего придирчивого взгляда от ногтей. Бель посмотрела на девушку недоверчиво, с сомнением. Но, все-таки, чуть позже она негромко спросила: - Что ты думаешь… - осторожно начала Анабель, - что, если теперь Эмили станет напарницей Йена? Ты знаешь, как она этого хочет. Ты такой свободы хотела? Уилсон отвела оторвала взор от своих пальцев и взглянула на собеседницу. Синие глаза сверкнули, и охотница зло, но довольно оскалилась: - Она им подавится. Анабель удивленно взглянула на Джинджер, от нервозности которой не осталось и следа. От нее буквально веяло злым удовлетворением. - Ты думаешь, что справлялась с его обучением лучше, чем это сможет сделать Эмили? Джин громко фыркнула, вскинув руки вверх в пренебрежительном жесте. - Учила? Это смешно. Я и не собиралась его нечему учить! – воскликнула она. - И что тогда было? В салочки с ним игралась? - Нет, - оскалилась девушка, перекладывая ногу за ногу. – Может, я его все это время защищала? Впервые за весь разговор Анабель удивленно нахмурилась. - От вас, - ответила Уилсон на немой вопрос в глазах гадалки. - Ты несешь чушь, - сказала Бель. – Почему нужно было защищать Йена именно от нас? Джин же, вместе с наглостью, обрела небывалое спокойствие и уверенность после бунтарской выходки ее напарника. Она подобрала с пола какую-то фигурку гадалки и задумчиво начала вертеть ее в руках. - А потому, - вдруг сказала она, - что за последние десять лет ты со своей женушкой вместе совсем в фанатизм ударились. Мало нам Карла было… Я не хочу, чтобы вы в это дерьмо еще и Томсона втянули. Дурно пахнет, - сверкнула она глазами. - Это не фанатизм, Джинджер, - строго сказала Бель. – Тебе пора бы понять суровую… Охотница не дала ей договорить. Она встрепенулась, вскочив на ноги, словно кошка, которая все это время сидела в кустах, следя за добычей. Ее глаза горели пламенем, которое, будто только и поджидало подходящего момента вырваться наружу, до этого медленно, но постоянно стачивая решетки терпения внутри груди девушки. Охотница перегнулась через стол, опасно подавшись к гадалке. - Не фанатизм, говоришь?.. – ее глаза стали безумными, она предостерегающе шипела. – А твоя новая жена в курсе, что стало с предыдущей? – поинтересовалась она, вскинув брови. – Или она еще не знает, что ты пять лет прикидывался моим отчимом, - она скривилась и со странной интонацией добавила, - папочка? Не стал говорить ей о такой мелочи, что я ей глаза мозолю по твоей вине? – голос ее наполнился льдом и ненавистью. Анабель немного отстранилась, не в силах отвести взгляда от синих глаз. Ее трюк провернули с ней же безо всяких исключительных способностей и магических хитростей. - Я уже пытался объяснить тебе, Джинни, что это было необходимо для дела. Ее лицо исказилось до неузнаваемости. Охотница замахнулась рукой на гадалку, желая огреть ее со всей силы по лицу, но в самое последнее мгновение ладонь Уилсон остановилась. Бель даже не дернула головой. Джин застыла, рука ее тряслась, словно в истерике. - Для дела?.. – просвистела она, будто бы слабый ветер в роще. – Ты всю мою семью уничтожил… Ты ведь мне жизнь сломал… - старая боль вновь окатила ее с ног до головы, высасывая все силы и эмоции. Девушка смотрела внимательно на Бель, пытаясь в чужих глазах разглядеть раскаяние. На целое мгновение она вновь обратилась в ту маленькую девочку, одинокую и обреченную, преданную всем миром. Маленькая девочка стояла напротив человека, безжалостно поломавшего всю ее историю, разорвавшего последние страницы со счастливым концом. Она могла стать учительницей, врачом, адвокатом, певицей. Она могла бы завести себе кучу верных друзей, уезжая с ним черт знает куда, лишь только заблагорассудится. Она могла бы ходить на вечеринки, ездить с любящими родителями на море. Она могла выйти замуж за любимого человека, в конце концов. Она могла бы обрести покой. А ее обрекли безжалостно убивать, оставив наедине с собой и тем грузом загубленных душ. Гнев и ненависть поглотили охотницу, возвращая на место безжалостное чудовище. Уилсон прорычала: - Мало я тебя убивала раньше… Хочешь поговорить об этом еще раз? Так давай, поговорим, - оскалилась она, ухватив рукой гадалку за ворот сарафана. На лице Бель отразилась усталость от того неподъемного бремени, что лежало на ее плечах. Ее глаза – глаза старика, который несет в себе величайшую тайну, непостижимую смертными умами молодых. Она тихо прошептала: - Что я еще могу тебе сказать, Джинни?.. Что может сказать генерал матерям погибших солдат, чтобы хоть как-то умерить их горе?.. Я виновен пред тобой, моя дорогая, как никто иной, но как я мог избежать всего этого, Джинни? Ты нужна этой темной истории больше кого-либо. Без тебя, - доверительно прошептала она, - у нас и ни шанса на победу. Охотница скривилась, словно от зубной боли. Она выпустила из захвата гадалку, и сама без сил опустилась обратно на подушки, отвернувшись. - Не удивлюсь, если Томсон здесь тоже по твоей вине, - проворчала она, зло насупившись. Ей едва удавалось контролировать гнев. – Ты везде нагадить успеешь. Интересно, в курсе ли наша обожаемая Ли?.. Анабель долго думала, что ответить и как именно это сделать. Наконец она кивнула: - В курсе. Есть кое-что поважнее обычных человеческих чувств, Джинни, и Эмили это понимает, - Анабель строго посмотрела на Уилсон. – И мне искренне жаль, что ты еще до этого не доросла. Охотница замерла после этих слов с таким лицом, словно на нее в этот миг замахнулись кувалдой. Она побледнела. - А вы друг друга стоите, - с отвращением выплюнула она наконец. Анабель скривилась, отведя взгляд. Спорить с Джин, которая с самого детства отличалась необыкновенным упрямством, ей было безумно тяжело. Устало вздохнув, она сказала: - Можешь убить меня еще раз, но мы должны об этом поговорить. Опять. *** - Странно выходит, правда? Ли стояла напротив Йена, глядя на него якобы понимающим взглядом. Наследница Корпорации была одета в кожаный плащ, подпоясанный тонким поясом на талии. Черные волосы были уложены в идеальную прическу. Хилл стояла напротив охотника, который, облокотившись спиной на свой автомобиль, курил. Было пасмурно, и эта сцена все больше походила на кадр старого черно-белого фильма про мафию и другие гадкие неприятности. Йен задумчиво смотрел на пришедшую старосту, докуривая свою сигарету. Он собирался убраться от сюда подальше подальше, как только покончит с этим занятием, но теперь не особо спешил. Внезапное явление Ли его заинтриговало. Охотник буквально предчувствовал, что девушка собиралась сказать ему что-то важное. Йен был поражен этой уверенностью, его удивляло, как легко он может предсказать или предвидеть дальнейшие действия Ли, как будто он знал ее не первый год. Это ощущение уже посещало его, и не единожды, при общении со старостой, и на этот раз ему хотелось в этом разобраться. Как и когда она сюда пришла, - его уже совершенно не волновало. - Я не буду ходить вокруг да около, - сказала Ли. Хилл подошла к Томсону. Она облокотилась на автомобиль около него, то ли намеренно, то ли нет, приняв такую же позу, что и охотник. - Станешь моим напарником? – спросила она. Томсон удивился, но виду не подал. Юноша равнодушно рассматривал не многочисленных людей, проходящих мимо. Молодые парочки, одинокие люди зрелых годов. Йен не успел задуматься, почему за весь день он так и не увидел ни одного ребенка хотя бы школьного возраста. - И что получится? – вдруг спросил Томсон. – Ты же Смотрящая, а я - обыкновенный охотник. Тебе вообще нужна охота, чтобы выживать? – поинтересовался он. - Но я тоже охочусь, - махнула рукой староста. – Просто род добычи… другой. - Я вообще больше не хочу охотиться, - вдруг усмехнулся он. – Могла ли бы ты изменить это? - Нет. - Тогда для меня ничего не изменится, - пожал плечами Томсон, выбрасывая окурок прочь. – Мне нет смысла что-либо менять теперь. Даже если бы его убили в эту самую секунду, - ему было бы безразлично. Многотонная усталость и апатия свалились на него, и делать что-либо совершенно не хотелось. Даже думать о чем-то - стало непосильной задачей. - Он есть для меня, - вдруг откликнулась Ли. Томсон покосился на старосту и увидел, что та спрятала руки в широких карманах плаща, а сама низко опустила голову, рассматривая носки сапог. В этот самый момент грозной и суровой Смотрящей она не выглядела. Даже от привычного амплуа надменной старосты почти не осталось и следа. Кем она показалась Томсону в этот короткий промежуток времени? Девушка подняла голову, взглянув на охотника как-то… привычно. Удивительно знакомым взглядом, молчаливо-вопросительным. - Мне тяжело одной, - сказала девушка. Не смотря на смысл ее слов, жалкой она не выглядела отнюдь. – Мне нужен кто-то, кто бы помог. Томсону вспомнилась крыша, на которой он тогда нашел почти умирающую Ли, которая уже едва дышала. В эту секунду он действительно был солидарен в том, что этой девушке не помешал бы какой-нибудь человек, который смог бы вытащить ее из неприятностей или вообще не подпускать к ним и близко. Как раз в эту секунду Томсону вспомнилась Джин. - Почему я? – спросил он. - Почему Уилсон? – вдруг парировала Ли. Она метнула в сторону Йена острый взгляд. – Я ведь сильнее ее, я могущественнее, так какого черта ты выбираешь ее? - Я не… - удивленно замялся Томсон. - Брось, - грубо отрезала девушка. – Я тебя не первый год знаю, Йен. Ты уходишь от ответа, задаешь все эти вопросы, - ты так делаешь только тогда, когда ответ меня не устроит, и ты не хочешь этого озвучить! – Ли натурально сердилась. Она встала напротив охотника, сурово глядя ему прямо в глаза. – Но сейчас это не пройдет. Йен застыл в ступоре, не понимая, за что его уже начинают отчитывать. - Я сделаю тебя сильнее, чем кто-либо, - жестко сказала Ли. Ее слова звучали не от лишней самоуверенности. Томсон стер с лица выражение неуверенного мальчишки и смотрел на старосту прямо. - Просто сделай уже этот чертов выбор между нами, - почти приказала Хилл. – Решай сам, куда двигаться дальше. *** - Мы с Карлом были знакомы с детства. Моя история и его история начались в один и тот же момент в одном единственном месте – нашем доме. Это было задолго твоего рождения, Джинни, и, я подозреваю, даже до рождения вашего мира. Время в разных вселенных течет совершенно по-разному… Не суть. Мы познакомились, еще будучи детьми, нам было от силы лет по шесть. Естественно, это было первое наше рождение. По крайней мере, более ранних времен мы не помнили. Мы были еще совсем мелкими, несмышлёными, ничего не знающими, бессильными. Без родителей, совсем одни. Мы познакомились, когда меня задирали трое таких же, как и я, бродяжных детей. У них были стальные ржавые трубы и гвозди, и они очень хотели есть. Знаешь, в нашем мире есть себе подобных – не было таким уж преступлением. Есть слабого – лишь помогать богам оставлять в мире сильнейших, - так считалось у нас. Меня прижали к полуразваленной стене барака, в лопатки уткнулись колючие доски. Мне было так страшно, что я едва не наделал в штаны. Тогда-то я и встретил Карла. Он был одним из этих трех, у него было избитое, посиневшее лицо, и дощечка с ржавыми гвоздями. Мы с ним переглянулись. Коротко и быстро, но оба уже знали, что дальше наши судьбы слишком сильно переплетаются, чтобы он вот сейчас меня съел. Тогда Карл взревел, как медведь в капкане, и с размаху влепил своим оружием в лицо своего соратника. Я замер перепуганным, когда Карл быстро расправился со вторым мальчишкой. В тот день мы пировали. Так это произошло, - мы стали неразлучны. Следующие десять лет мы бегали по амбарам, прячась от более сильных и охотясь на более слабых, как звери. Когда сильнейшие ловили нас, мы, безжалостно избитые, кое-как удирали прочь, зализывать раны. Через какое-то время Карл возвращался, находил этих людей. И убивал. Это была его философия, - он никогда не терпел поражения. А если и терпел, то всегда, каждый раз возвращался за реваншем. Я обожал его и боялся. В какой-то момент в его глазах начался появляться странный отблеск, который пугал еще больше. Если раньше Карл был похож на безумного звереныша, который выживал любыми возможными способами, то теперь в его лохматой голове зарождался разум. Он начинал рассуждать. Он начинал анализировать, думать, домысливать. Я и оглянуться не успел, как он стал чертовски умен. Даже слишком умен, если ты понимаешь. Он стал гениален. А с гениальностью приходит и безумие. Человек перестает мыслить в тех же рамках, что и обыкновенные люди. Мы перестаем успевать за его мыслью, он смотрит куда дальше и глубже, чем мы можем вообразить. Он начинает говорить не на нашем языке, а мы в ответ называем его безумным. Это известный сценарий. Когда Карлу исполнился двадцатый год, весь наш мир уже был о нем наслышан. Его боялись. Он прослыл чумой, самые сильнейшие нашего мира его боялись. Я был всегда рядом с ним, не отступал ни на шаг, следовал как тень. Он учил меня чему-то, что-то объяснял. Я не мог быть с ним на равных, это было просто непостижимо для меня. Но я старался, я старался, как мог. А потом… Потом даже я перестал понимать его. Страх пересилил мое восхищение им, животный ужас овладел мной. И я оставил его. Я отступился, сделал шаг назад, а потом что есть мочи бросился прочь. Когда я опомнился и вернулся… Было слишком поздно. Я застал его с Энки. Наш народ верил в божественных существ, которые могли ходить сквозь время и пространство, которые одним своим взглядом изменяли все вокруг. Если Энки пришел к тебе и предложил свое знание – то не вздумай даже соглашаться, потому что сделка с ними сродни сделке с самим дьяволом. С самой смертью. В обмен на могущество ты становишься страшным созданием, обреченным на вечные скитания по вселенной, в вечной агонии. Несущим страдания всем остальным. Энки стоял напротив Карла, протянув тому свою посиневшую, исхудалую руку. Он ожидал рукопожатия. Карл стоял напротив, и я с ужасом отметил решимость на его лице. Я окликнул его, и он обернулся, взглянув на меня. Взгляд его был полон отвращения, которого он никогда прежде не испытывал ко мне. Мой крик осекся, а мой старый друг пожал Энки руку, и они в ту же секунду исчезли в воздухе.