сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 77 страниц)
- Нечего тебе там делать, - нахмурила Джинджер. – Я же сказала, там никого нет.
- Я понял. Но там могут быть какие-нибудь подсказки, где еще они могут быть, - пояснил Томсон. – Мое чутье сейчас… не может отыскать их следа. Я едва нашел дорогу сюда, лишь по запаху Ли, который еще не совсем смыло доджем, - неохотно пояснил парень.
- Ну так перекинься в свое полу божественное обличие, - язвительно посоветовала Уилсон. – И в миг учуешь все, что только захочешь.
Йен промолчал, и это молчание сильно насторожило девушку. Она выжидающе уставилась на напарника, уперев руки в бока.
- Томсон, - грозно прошипела она, начиная заводиться, - где ты снова успел накосячить?
Юноша отвел глаза в сторону. Он хотел бы уже уйти, но путь ему преградила девушка, всем своим видом показывая, что не отпустит его никуда без ответа. Йен даже через висок чувствовал ее пламенный, негодующий взгляд, и от этого желания ей что-то рассказывать у него сильнее не становилось.
- Мне пришлось пожертвовать сердцем Фенрира, - угрюмо и очень тихо проворчал он. Все еще пряча глаза, как пристыженный школьник. Он не видел лица Джинджер, но буквально чувствовал, как она раздраженно закатила глаза и скорчила мину разочарованного учителя. – И… Стоит мне только…
Йен замолчал, нервно расстегивая куртку – его внезапно бросило в жар, казалось, что от того гневного взгляда, которым его напарница старалась сжечь его дотла прямо на
месте.
- Договаривай, - едва сдерживая эмоции, прошипела девушка.
Томсон едва мог сообразить, почему ему в данный момент так стыдно и даже страшно. Он опасался даже посмотреть в глаза девушке.
- Стоит мне только обратиться в Фенрира… - проворчал Йен угрюмо. – Как я тут же погибну.
- Да почему?! – вырвалось у Джинджер.
- Потому что у Фенрира больше нет сердца. Я потерял его в схватке… - туманно объяснил Томсон, не желая рассказывать девушке о том, как именно он лишился столь важного органа.
Уилсон тем временем громко вздохнула и отвернулась. Йен осторожно покосился на нее. Разглядывая выражение лица напарницы, которое несколько удивило его в итоге. На нем не было какого-то непростительного разочарования, испуга или гнева. Нет, лишь легкая усталость и какое-то облегчение, словно ни о чем важном речи и не шло. Это покоробило Томсона и, почему-то обозлившись, он решительно обогнул фигуру Джин, направляясь в сторону пустующего здания.
- Я внутрь, - кинул он напоследок, предупреждая любые вопросы Джин. – Мне все равно, пойдешь ты со мной или нет, я не нуждаюсь… в напарниках.
Не оборачиваясь и вообще, избегая услышать какие-нибудь очередные убеждения никуда не ходить, ускорил шаг и буквально ворвался внутрь темного помещения. И ощутил неимоверное облегчение, словно он не вошел в логово страшного противника, а едва только унес от него ноги. Тем временем Джин, с отвисшей челюстью наблюдая за таким наглым бегством, едва не свалилась с ног. Девушка, кое-как переварив в себе подобный проступок напарника, заходила из стороны в сторону, словно зверь в клетке. Она грызла ногти от досады и едва не рычала.
В итоге Уислон, кинув сотый взгляд на высокое мрачное здание, сплюнула и уселась на асфальт, под стенкой брошенного дома, когда-то пострадавшего в пожаре. Она выглядела как обиженный родителями упрямый ребенок, - нахохлилась и закусила губы.
- Напарники!.. - фыркнула она, скрестив руки на груди. – Можно подумать, они вообще кому-то нужны…
Едва зайдя, Йен уже определил, что в здании никого нет, но все равно предпочитал осторожничать. Юноша пробирался все глубже на второй этаж, тщательно контролируя свой каждый шаг. Глаза уловили бы даже самое небольшое движение.
Томсон шел по заброшенным, кое-где захламленным комнатам второго этажа, обследуя каждую, но сам он думал о посторонних вещах. Парень едва подавил в себе паническое желание побыстрее найти в доме черный выход и сбежать. Сбежать как можно дальше, чтобы никто из Корпорации, даже Джин, не смогли отыскать его. Он с радостью бросил бы все это в пекло.
Но Йен быстро задушил в себе столь трусливый и глупый порыв и взял себя в руки. Нет смысла бежать от Корпорации, потому что это было бы сродни бегству от самого себя. Все равно отыщут. Все равно, рано или поздно, придет конец.
Не найдя на втором этаже ничего, кроме мусора и старой мебели, Йен осторожно поднялся на следующий этаж. Параллельно с этим парень думал о том, что кто угодно вокруг может оказаться врагом. Ли никогда не выдавала себя чем-то… неординарным. Заносчивая и горделивая, но едва ли можно было подумать, что она одной своей мыслью может убить тебя, мало того, любое ее слово – уже для Йена, как оказалось, закон. Почему этот мир способен становиться все хуже и хуже, когда, казалось, куда еще?..
Третий этаж оказался как раз тем, который был нужен Йену. Еще с порога лестничной площадки парень уловил запах недавно пролившейся крови, огня и смерти. Он вошел в длинный, протяженный коридор, плохо освещенный и пропахший гарью. Все стены были исписаны белыми именами, настолько плотно, что не осталось и места для новых, разве только под самым потолком. Все двери были распахнуты настежь, кое-где вообще отсутствовали как таковые.
Насторожившись, юноша еще больше сбавил шаг и направился обследовать каждую комнату, готовый к атаке.
Каждое новое помещение не сулило собой ничего хорошо. В одной комнате эти мрази держали пленных детей, - Томсон понял это по горе детской одежде и обуви, а также кучи фотографий жертв, развешанных на стенах, близко к полу старые, почти сгнившие обои были содраны, а стены были исцарапаны; кое-где были следы крови. Парень едва сдержал монстра внутри себя в узде, настолько сильно вывела его из себя подобная жестокость отморозков. В паре других комнатах, с заколоченными окнами, Йен рассмотрел кучи корявых, расплавленных свеч, рисунки мелом на полах и стенах. Кучи различных рун, обрядных кругов, - все это порождало в нем дрожь и некую ненависть. Неотрывно за каждым шагом Томсона следовал запах крови и смерти.
В одной из комнат, где стоял огромный стол и кучи стульев, Томсон нашел то, что хотел: большую карту города с красными метками, а также несколькими кругами. Одним из таких было обведено это здание. Йен быстрыми движениями сложил карту и запихнул ее себе за пазуху, оглядываясь по сторонам. Больше ничего интересного для него в комнате не было.
Оставалась одна неисследованная комната. Парень осторожно последовал к ней, предчувствуя что-то очень нехорошее.
Он застыл на пороге, как-то глупо уставившись впереди себя. Это было огромное в отличие от других помещение, где все еще горели новые, очень длинные свечи в подсвечниках, в чашах, в банках… Их было около сотни, и ими был заставлен весь пол. Трепещущее пламя освещало собой комнату в красных тонах, а Йен не мог оторвать взора от стены напротив него. Какой-то ужас парализовал все его тело.
По середине стены был выцарапан силуэт огромного человека… Он раскинул в стороны свои непропорционально длинные руки, охватывая ими всю комнату. От его головы исходили тысячи лучей-линий. Вместо глаз и рта красовались три черные пропасти, а голова была вытянута вверх. У его ног были нарисованы тысячи… тысячи трупов людей, и некоторые из них тянули свои изломанные руки к нему.
Все это было выцарапано гвоздем, очень коряво, - и это придавало еще больший ужас этому рисунку. Йену казалось, что за его спиной кто-то стоит. Кто-то, готовый вонзить в его спину клинок по рукоять, но юноша не мог оторвать взгляда от двух черных кругов.
Которые, казалось, смотрели ему прямо в душу, и готовы были сожрать его изнутри.
Они поглощали его, словно черные дыры.
Они уничтожали в нем все человеческое.
Они шептали ему о его скорой смерти. И смерти всего вокруг.
Вокруг не было больше никаких каракуль, каких-то очередных угрожающих фраз. Над головой этой твари, которую едва ли мог нарисовать здоровый, нормальный человек, было выцарапано четыре больших буквы.
КАРЛ.
Йен простоял в гипнотическом оцепенении целую вечность. Потом, едва придя в себя полностью, парень, подчиняясь какому-то животному инстинкту, вышел в соседнюю комнату и подхватил стул. Он ворвался обратно в святыню ужаса и безумия и, с нечеловеческим ревом бросил стул в это ужасное изображение с такой силой, что несчастная мебель разлетелась на куски. Подчиняясь этому разрушительному чувству, причины и мотивы которому Томсон не смог объяснить себе и позже, парень начал крушить все вокруг: сбивать и топтать свечи, тушить огонь. Он ревел и рычал, словно волк, чью берлогу развалили охотники.
А изображение Карла молча наблюдало за безумием Фенрира и, казалось, усмехалось, чувствуя свое превосходство над этим беспомощным зверем.
Когда весь свет в комнате погас, - все погрузилось в мрак. Но Йен продолжал видеть все вокруг. Дымка от потухшего огня окутал его фигуру, забивая чувствительный нос запахом гари. Парень тяжело, загнанно дышал и с нечеловеческой яростью смотрел на изображение исподлобья. Что происходит?.. Томсон едва это понимал. Он вообще ничего уже не понимал. Он не знал, почему это имя так ужасает его, пробуждая в нем какой-то старый и давно забытый гнев.
Ошметки растревоженной памяти услужливо взметались в его воспаленном сознании, напоминая о том, что есть человек, который уже несколько раз называл его имя. Джин совершенно точно знала его, действительно знала…
Йен вспоминал рыжеволосого напарника с растянутой ухмылкой и конопатыми щеками. Он вспоминал зеленоволосую девушку-офицера, с распростёртой над ним ладонью, которая сулила ему смерть, а позже которая, ухватив его за шиворот, спасла от огня. Он вспоминал безжалостного офицера с белыми волосами и холодными, нечеловеческими глазами.
Он вспоминал многих людей. Хантер, Джинджер, Ли, Марли, Ник, Люси…
И все они казались ему ненастоящими. Искусственными, выдуманными, нереальными. Плодом лишь чьего-то воображения. Лишь единственное существо казалось ему сейчас более, чем настоящим.
Тварь с черными кругами вместо глаз, которые смотрели на него с превосходством и надменностью.
Сквозь поток нескончаемых мыслей, которые были одна мрачнее другой, Джин едва различила фигуру Томсона, который быстрым, широким шагом вышел из дома, и быстро направился через парковку прочь, в сторону, где оставил свою машину. Джин несколько раз окликнула его, но тот даже ухом не повел. Тогда, проклиная все вокруг про себя, девушка поднялась на ноги и побежала следом. Едва догнав напарника, она ухватила того за плечи и с силой его развернула к себе лицом.
Ей захотелось отшатнуться от того взгляда, который бросил на нее Томсон. Но Джин удержалась и, немного встряхнув парня, с тревогой спросила:
- Да какого черта с тобой там произошло?! Ты в порядке?
Парень низко опустил голову, так ничего и не ответив. Двое людей так и замерли в этой позе, не произнося ни слова. Тянулись долгие мгновения.
Наконец, Йен кое-как пришел в себя. Он встряхнул головой и, избегая прямо контакта взглядов с Джин, стряхнул с себя ее руки. Поправив куртку, юноша весьма сжато сказал:
- Я знаю, где могут быть эти гады. Туда и поеду.
- Рехнулся? – вскинула брови Джинджер. – С ними не справилась даже Смотрящая. Ты беспомощен.
- Тебя я ехать не прошу, - ощетинился Йен, повернувшись к Джин спиной и продолжая свой путь. – Ты мне не нужна.
Эти слова несколько покоробили Джинджер, но она, с сомнением посмотрев на будто пришибленного Томсона, последовала за ним.
- И чего ты добиваешься? Смерти хочешь, малахольный?! – причитала она ему вслед.
Внезапно Йен остановился и повернулся к девушке. Он пригвоздил ее к асфальту своим тяжелым, прямым взглядом, который, казалось, мог лишить кислорода.
- Я хочу узнать, какого черта тут творится. – Сказал он. – И я это сделаю в любом случае. С твоей помощью или сам.
Эти слова окатили девушку словно холодной водой. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но слова не лезли наружу. Понаблюдав за тем, как тщетно Джинджер пытается высказаться, парень вновь развернулся и пошел прочь. Напарница, кое-как обуздав свой шок, быстро нагнала Томсона, к раздражению того.
- Хорошо, - вдруг согласилась Джинджер. – Говори куда, и я перенесу нас.
- Нет.
- Да почему? Также быстрее!
- Я лучше поеду так.
Джин нахмурилась, явно сомневаясь в том, что Йен в таком состоянии может повести машину. Они уже подходили к автомобилю.
- Тогда я за руль, - вдруг сказала она.
Йен застыл, обдумывая это предложение. Болезненные воспоминания прошлого загрызли больную, насквозь прогнившую старую рану. Он отрицательно махнул головой и сел за руль.
- Нет уж, - проворчал он. – Можешь сесть рядом, но поведу я.
Джин лишь осталось беспомощно пожать плечами и смиренно опуститься рядом. Парень протянул ей карту и, пока Джин вбивала в навигатор нужные координаты, Йен завел свой автомобиль. Мотор зарычал, но машина не сдвинулась с места. Джин подняла голову, вопросительно посмотрев на напарника и увидела, что тот уже пристальным взглядом изучает ее.
- Кто такой Карл? – глухо спросил он.
Джин едва успела отвернуть голову к окну, чтобы не раскрыть своих эмоций.
- Я не знаю, - пробубнила она тихо, не поворачиваясь.
Йен нахмурился и отвернулся. Машина тронулась с места, выезжая с на дорогу. Парень внимательно смотрел вперед, и, немного поразмыслив, сказал:
- Но вы с ним знакомы.
В его голосе было столько подозрения, что Джинджер не смога пропустить этого мимо ушей. Девушка долго не хотела отвечать, но, чувствуя все более нарастающее напряжение, неохотно вздохнула и сказала:
- Мы были с ним знакомы. Но я все равно не знаю, кто он такой.
История Гензеля и Гретель.
- Надеюсь, тебе здесь нравится, - говорит он.
У лилий такие жесткие, но вместе с тем шелковые лепестки, щекочущие кожу плеч и шеи… Терпкий запах крупных цветов столь непривычен и не похож на запахи других цветов: более грубый и горький, и потому он столь приятен. Она рассеянно взглянула на говорящего.
- Я надеялся, что тебе понравится, - продолжает он.
Парень улыбнулся, заметив ее рассеянный взгляд на нем. Он взъерошил рукой короткие, и без того лохматые волосы.
– Хотел, чтобы твое пробуждение было приятным. Хах, - хмыкнул он, покосившись на нее и низко опуская голову, - пришлось постараться, чтобы отыскать твое тело.
«Какая искренняя улыбка» - подумалось девушке в этот момент.
- Ты кто такой? – спросила она, не особо интересуясь ответом. Она попыталась встать.
Головокружение заставило ее скривиться, но, поборов боль, она все-таки смогла сесть. Не понимая до конца, что происходит, она несколько пространно огляделась по сторонам.
- Меня зовут Карл, - улыбнулся юноша, которому, на вид было лет девятнадцать.
Девушка обратила на него внимание лишь после этих слов. Юноша, видимо, высокого роста, сидел подле нее, согнув колени. У него были весьма острые и строгие черты лица для его лет: прямой нос, жесткий и острый подбородок, нависшие на глаза густые светлые брови и тонкие губы. Удивительно, что подобная категоричность в лице ни сколько портила, а красила незнакомца. Он был в обычном, вязаном коричневом свитере и темных джинсах. Но даже в такой простой одежде обычным подростком он отнюдь не казался.
- Я ждал тебя, Джинни, - улыбнулся он еще раз, взглянув на нее.
Джинджер смешалась не столько от того, что этот парень, которого она видит впервые в жизни, знает ее по имени, сколько от того, что он употребил подобную форму оного.
- Не зови… меня так, - пробурчала она, поднимаясь на ноги. – Я тебе не ребенок.
Она огляделась вокруг: и вправду огромный сад, состоящий из белоснежных и розовых лилий. Над головой стеклянная крыша оранжереи. Неподалеку, скрытую ветвями садовых деревьев и кустарников, Джин заметила входную дверь.
- А кто ты, если не ребенок? – хмыкнул в кулак Карл, ехидно взглянув на Джин.
Девушка, бросив на него испепеляющей взгляд, обозлившись на то, что этот наглец попросту тратит ее время своими насмешками, окинула себя изучающим взглядом: с ног до головы.
- Черт!.. – выругалась она, прикусив губу от досады. – Почему я снова в этом теле?!
- Знаешь, если ты будешь говорить подобные слова этим детским голосом, я умру со смеху, - хихикнул Карл, все еще полный ехидства.
- На себя посмотри, молокосос! – взъелась Джинджер, почему-то краснея. – Я прожила слишком много, чтобы меня вновь засунули в это туловище! – взвыла она.
- Мне казалось, тебя всегда перезагружали с тринадцатилетнего возраста, разве не так? – вдруг серьезно заметил юноша.
Джин, за секунду отбросив все свои терзания в сторону, посмотрела на этого человека по-новому. Его лицо в миг посерьезнело, ехидство ушло с лица, оставив лишь холодность и отстраненность. В этот момент девушка поняла, что этот парень очень и очень редко просто так улыбается.
- Как и меня, - кивнул он на себя. – Я каждый раз начинаю с подростка.
