Текст книги "Дети ясной ночи (СИ)"
Автор книги: Tesiya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 48 (всего у книги 50 страниц)
Он и у них пальцы срезает? – останавливаясь перед дверью второго этажа и начиная выискивать цифры, похожие на код, подумал Юу.
Подбор завершился довольно быстро, по крайней мере, быстрее, чем раньше, и, морщась от окутывающего его чувства голода – чужого к счастью, а не его – Канда шагнул внутрь, оставляя на пути захлопывающейся двери ножку стула. Не самая надёжная защита, но ничего лучшего у него не было и быть не могло.
Этот коридор был подозрительно тих. Очень тих. Юу остановился, направляя луч фонарика вперёд и надеясь даже, что кто-то среагирует, но этого не случилось.
Нервный смешок сорвался с губ. Он не знал, почему, но такое затишье пугало куда сильнее ярости запертых здесь монстров. Быть может, потому что монстры тоже могли чего-то бояться? И Юу пока даже не знал, чего именно. И, словно дурак, продолжал идти вперёд, хотя интуиция надрывно умоляла повернуть, пока не стало поздно.
Он просто не мог здесь оставаться. Двери палат оставались запертыми, смысла в осмотре не было, он развернулся к выходу и услышал плач. Знакомый и куда более страшный, громкий и пронзительный, чем тот, что он слышал в клинике раньше.
Затем дыхание того, кто находился за спиной или стал всем, что находилось за нею. Он нерешительно сделал шаг вперёд, понимая, что должен бежать, стараясь ускориться.
Нога ушла глубже, чем ожидалось, и он чуть не рухнул, кратко глядя вверх и не веря – пол превратился в землю. Носок его кроссовка увяз в рыхлой, чёрной земле, и несколько таких же комьев посыпались сверху, сбоку – отовсюду.
Луч поднялся вверх вместе со взглядом – стены будто кипели, превращаясь из камня в грязные, слипшиеся друг с другом комья, осыпающиеся друг к другу, спешащие в любой момент схлопнуться вместе.
Канда знал, что, если посмотрит в потолок, увидит всё то же самое. Он рванулся вперёд в панике, чувствуя, как земляные волны пытаются настичь его со всех сторон, приваливая сверху, снося сбоку и погребая сзади, слыша, как за спиной крик и плач превращается в нечто совершенно истеричное.
Он вылетел на свободу, умирая от желания просто исчезнуть. Не выбраться, не умереть, не доказать кому-то что-то и уж точно не спасти. Исчезнуть.
Он снова вскочил на ноги, побежав вперёд и вываливаясь навстречу Диккену.
– Так это ты опять тревожишь покой?
– Я рождён для этого, – откашливаясь, выдал Юу, ещё не веря, что избежал такой близкой смерти. Или иллюзии смерти, он так точно и не понял. Но пережитое прибавляло смелости. Много-много смелости!
Что какой-то там монстр против коридора, превращающегося в земляную могилу?
Решение попытаться поговорить было забыто. Он налетел на Сказочника, сбивая с ног и убеждаясь в том, что он хоть и неуязвимый, но не всесильный. И это воодушевило его на тот краткий миг, что они со Сказочником падали в распахнувшуюся дверь. А за дверью была лестница, и успевший вцепиться в завязанную вокруг головы тряпку Юу, намеревавшийся увидеть, что прячет этот монстр, потерял восторг, полетев со ступеней. Перекатываясь бесформенной кучей рук и ног в обнимку с Диккеном и так и не выпуская из пальцев прячущую его голову тряпку, он чувствовал только боль от каждого нового удара и желание наконец всё закончить.
Падение на спину вышибло дух, не позволяя вздохнуть. И Канда застыл на время как раз вовремя, чтобы услышать рядом приглушённый хрип, развернуться, яростно накидываясь на врага и понимая, что они оба находятся в луче света упавшего парой ступенек выше фонарика.
И наволочка с головы сказочника действительно теперь была в его руке.
И он схватил Диккенса за длинные волосы, дёргая к себе и собираясь прорычать что-то торжествующее, победное, но так и замер, смотря… и не сводя взгляд. Чувствуя, как тает его улыбка и лопаются последние нити, связывающие его с реальностью. Последние страховочные тросы его здравомыслия.
Он смотрел в лицо Диккена, Сказочника, того, кто был во всём виноват. Он смотрел, и лишь одно дрожащее слово сорвалось с его губ. Слово – признание.
– Лави.
====== Глава 15. ======
Тусклый луч фонарика предательски мигнул, но не погас, не оставляя места сомнению. Ни единому сомнению. Канда, не дыша и не чувствуя собственного тела, изучал того, кто оказался под ним. Изучал такое безумно знакомое, посеревшее от грязи, но почти не изменившееся с их последней встречи лицо. Живой зелёный глаз с расширенным в изумлении зрачком, отвратительный, почерневший и воспалённый шрам на пустой глазнице, серые пятна вокруг не то от усталости, не то от грязи. Едва приоткрытые побелевшие губы, обкусанные, частично покрытые кровью, так же как и его подбородок.
Он опустил взгляд к зажатым между пальцев, давно отросшим, грязным рыжим волосам, и пальцы разжались сами собой, опускаясь на оголившуюся шею, что покрывал массивный кожаный ошейник с железными скобами, вгрызающимися в горло, воспаляя и гноя кожу вокруг.
Он приподнялся, отталкиваясь от пола, нелепо стараясь слезть, чувствуя страх от того, что он мог… причинить боль? Чем бы оно ни было, Канда совсем недавно пронзил его насквозь!
Наблюдая закутанного в серое парня с большего расстояния, Канда лишь убеждался в том, что он правильно назвал имя молодого человека, и убеждался в собственном помешательстве. Это была тяжёлая борьба двух безумных идей, застрявших в его голове, двух совершенно безумных и невозможных!
Перед ним был Лави. Изменившийся и оставшийся ровно таким же.
Это не мог быть Лави.
– Ты! – он снова нагнулся, сжимая горло Сказочника и чувствуя поднимающуюся ярость.
То, что выглядело, словно Лави, больше не выглядело удивлённым. Оно улыбалось и будто бы в один миг постигло дзен, столько спокойствия и удовлетворения происходящим выражало это лицо.
Рука на шее непроизвольно сжалась ещё сильнее, и оказалось, что кожа вовсе не кожа, но металл, и задушить сказочника не представляется возможным. Может быть, он лишь вжал металл сильнее в его кожу. Но существо в любом случае этого не ощутило.
– Какого чёрта ты выглядишь как…
– Как твой парень? – хмыкнула подделка, и теперь голос Сказочника был голосом Лави. Совершенным, лишь едва охрипшим, но точно его. – Может быть, потому что я им и являюсь?
– Ты не Лави!
И Сказочник, мгновение назад казавшийся таким слабым и поверженным, проворно распрямился, одной рукой притягивая Канду к себе, почти опрокидывая, а другой хватая валяющийся рядом камень и ударяя им по ребрам. С силой, до слепящей боли дезориентированного этой атакой парня. И тут уже ему было совсем не сложно опрокинуть Канду на пол, вскакивая на ноги, и убежать, но вместо этого парень вдруг зашёлся кашлем, тщетно пытаясь прикрыть нижнюю часть лица рукой. Он попятился, неосмотрительно ставя ногу прямо перед лицом свернувшегося Юу, и тот не стал упускать прекрасной возможности – схватился за лодыжку и дёрнул на себя. Сказочник, вскрикнув, рухнул на колени, ударяясь головой о стену, но Юу было не обмануть – таким Сказочника не пронять.
Канда потянулся вперёд, хватаясь за грязные, серые шмотки парня и пытаясь подтолкнуть его к лестнице, чтобы столкнуть ещё раз, ещё на этаж ниже, но просто не мог.
Он просто не мог заставить себя выбросить этого…
Этого ублюдка с таким знакомым лицом.
И сам же получил кулаком в лоб.
– Ты не Лави! – понятия не имея, кого он пытается в том убедить – себя или Сказочника – Канда, ничего толком не видя и не понимая от растворяющейся в общей темноте боли, проклинал фонарик. Это ж надо было упасть так, чтобы во все самые ответственные моменты Юу обязательно видел знакомое лицо!
– Тогда кто я, чёрт тебя побери? Ты и впрямь совсем здесь свихнулся, Юу!?
Слишком много интонаций Лави. Слишком похожий голос. Слишком похоже.
– Я нормальный!
– Тогда что же бросаешься на меня, словно сумасшедший? Хоть одна трезвая мысль или адекватное объяснение этому имеется?
Язвительный Лави. Было страшно слышать такое в месте, где Лави быть не могло. Он мог быть где угодно, но только не здесь, Канда это знал. Канда это понимал. Разве что… разве что Сказочник, о котором он читал, и что был здесь раньше, не был тем, кто теперь скрывался под его маской? Лави подменил его?
Но разве в этом мог быть смысл?
Как Канда мог даже допустить подобную безумную мысль?
– Ты – Сказочник. Ты, Диккен…
Он не мог позволить себе забыть это. Даже сейчас, не видя теряющегося в темноте парня, он слышал его голос, и подсознание, воображение и память, взявшись за руки, дружно насмехались над ним, заставляя поверить в невероятное. В невозможное.
– Маньяк, убивающий детей, отрезающий им руки и пальцы и бла-бла-бла-бла-бла! – Сказочник медленно пятился, спускаясь по ступеням от пытающегося выпрямиться Юу. Болели рёбра. Страшно болели на каждом вздохе, и теперь не только у Сказочника были проблемы с дыханием. Два кашляющих идиота, только одному от кашля ещё и очень-очень больно.
Сломал? Наверное, нет, не мог.
– И прекрати на меня бросаться.
Юу замер. Он бы и не смог прямо сейчас. Он не мог даже выпрямиться или встать, не шатаясь, без опоры, роль которой удачно исполняли перила. На редкость крепкие, полностью железные.
– О, обычно тебе нравилось, когда я на тебя бросаюсь, Лави! – Юу понятия не имел, почему именно сейчас выбрал такую сомнительную тактику. Может быть, хотел высмеять эту пародию. Слишком похожую на оригинал.
– И ты всё ещё не веришь, что я это я, – устало констатировал Сказочник.
– Ты Сказочник! И в это я уже давным-давно поверил. Ах, если тебе не нравится это прозвище, ты также Диккен или Дик. Как пожелаешь!
– Не отрицаю, – спокойно согласился Сказочник. Юу с трудом мог разглядеть его и окружающую обстановку, понимая, что следует сдвинуться на полметра влево и заполучить фонарик в свои руки. Сейчас он был слишком уязвим. Но также велик был страх потерять Сказочника из виду. Вдруг тот сбежит или снова нападёт?
Хотя это Юу пока был тем, кто нападал, ведь так? Сказочник даже ни разу не вытащил своего ножа.
– Тогда ты не можешь быть Лави, – продолжил мирный диалог Юу, отступая и не сводя взгляда с врага.
– Почему же? – произошло незначительное, едва заметное движение, разглядеть которое Юу не сумел.
Он сделал ещё шаг в сторону, нагнулся, стараясь не стонать сквозь зубы и слегка сгибая ноги в коленях, чтобы не слишком тревожить рёбра. Кончики его пальцев подцепили гладкую ручку фонарика, Юу тут же направил луч света в сторону Сказочника. Однако тот выглядел, как и раньше, только лишь совсем по-человечески попытался отгородиться от света, и, несмотря на свои домыслы, Канда оказался не прав.
Он не был в уязвимом положении, пока свет не светил на врага. Он попал в это положение, сразу же как только увидел перед собой Лави, и вся его решительность, планы о нападении отошли на задний план.
Его в любой момент можно было спокойно убить сейчас.
Но Сказочник этого не делал. И даже не нападал первым.
Лави?
– Нет, невозможно, – вопреки желанию Юу прошептал эти слова вслух, слегка опуская фонарик, так что Сказочник отвёл руку от лица, сердито сверкнув зелёным глазом.
– Это мои слова, Юу. Обычно. Но сегодня я творец большей части происходящего. Создатель сказок, как ты проницательно заметил. И обвинил эти сказки во всём, что происходит здесь, кстати. Это я, Юу. Действительно. И ты должен это понять, наверное, потому, что чтобы уничтожить этот мир, ты должен убить меня, забыл? А это значит увидеть мое настоящее лицо, или имя узнать, или что-то вроде. Ну, ты чувствуешь, куда я клоню, ведь так?
– Ты Лави и предлагаешь мне себя убить? Так что же ты уворачиваешься?
– Если ты совершишь это, не осознав всего, ничерта не сработает. И я не умру, конечно же!
– Великолепная отговорка.
– Таковы правила.
Они стояли, не двигаясь. Юу наверху с фонариком и без какого-либо оружия, опять ощущая стягивающую кожу засохшую кровь на руке. Зная, что в оружии нет никакой необходимости. Сказочник, называющий себя Лави, предлагающий убить себя.
– Тебе ведь нужно спасти Алму.
Нужно. Юу шёл всё это время с единственной мыслью. Даже собственное спасение отошло на задний план перед возможностью выцарапать брата из лап туманного города.
– Ну, так убьёшь меня, и всё закончится.
– Ты только что сказал, что ты Лави, и теперь говоришь вот это…
– А ты думаешь, я хочу жить после всего произошедшего?
– Я думаю, ты пудришь мне мозги, Диккен… – шагнул вниз Юу, окидывая ступени и площадку взглядом в поисках возможного оружия.
– Дик! – он поднял палец вверх, и Юу стало совсем не по себе, от вида неестественно короткого пальца, обмотанного пропитавшейся кровью тряпкой.
– Но я бы предпочёл, чтобы ты называл меня Лави, – будто не замечая реакции Канды, продолжал Сказочник. – Это оказалось неожиданно приятным – слышать его. Называй меня Лави, разрушай эту сказку, Юу. Разрушай, и это всё, что от тебя сейчас требуется. Хотя – уж верно – всё это выглядит безумно. Но как же чертовски приятно не просто снова видеть тебя, но и иметь возможность нормально говорить и не скрываться.
Абсурд на абсурде. Если он так хотел, показал бы это лицо раньше, но Юу не желал поддерживать разворачивающееся представление и далее. И чувствовал себя ещё не слишком хорошо для возможности атаковать.
Да и не был он всё ещё уверен, что сможет, что не остановится в последний момент.
Выключить фонарик? Но он слышит голос и уже всё видел.
Вот если бы мог стереть из памяти. Или уличить в очень явной лжи. Или заставить принять настоящее обличие.
Если оно имеется.
– Ты жил в те времена, когда Лави ещё на свете не было.
– Неправда.
– Ты был в клинике, в то время как Лави… вы даже пересеклись здесь, чёрт возьми! И ты что-то сделал с ним..! – голос оборвался. Кричать тоже всё ещё было больно. Чёрт, он чувствовал себя развалиной.
– Мы пересеклись, да. И это закончилось плачевно. Такое и происходит, когда вы из прошлого встречаете себя из будущего.
– Это бред… как бы ты мог…
– Оказаться в прошлом? Но ты ведь не знаешь, что произошло со мной с того момента, как ты меня покинул, Юу! А я стал Сказочником. Мне сочинили сказку, и я стал сочинять их, и они воплощались в жизнь! Не все. Я сочинял и о том, что уже случилось, я сочинял, сочинял и кормил. Вот и всё. Все это время. Всё это время в ожидании, когда ты придёшь и завершишь всё. Вот что я делал здесь! И я Лави!!
– Тогда как…?
– Это не то, что может быть объяснено! Просто я стал Сказочником! Стал здесь! Со своей сказкой про маньяка Диккена. Вот и всё.
Ничерта не всё. Это всё больше напоминало кино с дурацким сюжетом, полным дыр разного срока годности.
– Почему же ты не предлагаешь мне сыграть в игру «я скажу тебе то, что могу знать только я»? – Юу снова спустился на пару ступеней, заприметив за спиной Сказочника что-то вроде мусора. Может быть, там было что-то пригодное? Сказочник же, словно понимая, что ему нужно, тоже отступил назад, не позволяя сократить расстояние.
– О. Ну так ты же спросишь что-то старое и заковыристое. И в деталях. А я уже забыл.
– Забыл? И ты называешь себя Лави? – усмехнулся Канда.
– Полегче с обвинениями, Юу. Моя память хороша, но она не резиновая. В последние годы мне пришлось запихать в неё такое невообразимое количество информации, что сервера крупнейших компаний позавидуют. И мне пришлось отодвинуть нас. Или ты забыл, что с моей стороны прошли годы и годы? А? Не забыл? Ах, я не постарел, и потому ты забыл об этом. И не только об этом, как я посмотрю, правда же, Юу? Правда?
– Правда? – не понял Канда.
– Да. Ты обвиняешь меня в том, что я забыл что-то через годы, а самому понадобилось чуть меньше суток, чтобы сосем забыть обо мне. Это нормально?
– Я помню о тебе! Тьфу, о Лави!
– А вот… и… Помнишь?? – а вот теперь в голосе Сказочника была надломленная, отчаянная ярость. – Ты.. ты… ты идиот, Юу! Ты сказал, что помнишь обо мне, и делаешь всё это умышленно?
Юу готов был признать перед собой, что в последнее время был сосредоточен на чём угодно, но не на Лави. И тот если всплывал в памяти, то на мгновения. Канда умел фокусироваться на одной цели и сейчас собирался достичь её. Но он не понимал, что такого в его действиях углядел Сказочник.
И, видимо, что-то подобное отразилось на его лице, потому что тот, охнув, тихо и проникновенно произнёс:
– Допустим, я действительно не Лави. Именно так, как ты того желаешь. И принимаешь желаемое за действительное.
– Не…
– Не желаешь? Не желаешь, чтобы я оказался не Лави, нет?
И Юу снова не нашёл, что сказать. А сказочник опустил руку и продолжил.
– В этом нет ничего страшного. Я понимаю. Я был бы в ужасе, если бы ты хотел меня убить, став монстром, но, видно, о тебе хорошо позаботились и… В таком случае, где твой Лави сейчас?
– Он выбрался, – Канда пропустил первую часть речи мимо ушей.
– Выбрался? Ты уверен?
– Нет.
Он снова ответил раньше, чем подумал. Ответил, выразив все свои старые сомнения, ответил, понимая, что до того, как он встретил Алму и сумел до него достучаться, он о Лави ещё помнил. И очень переживал. И не понимал, где тот может быть. И не было ни единого подтверждения, что он выбрался из этого мира. Только предположения. Он же ждал подтверждающего звонка, так?
А потом позвонил сам Лави.
И он был странным.
Сказочник улыбался самой жалкой улыбкой из всех, что когда-либо видел Канда. Он ненавидел это. Ненавидел «это» на лице Лави.
– Ты наконец-то понял.
– Нет.
– Он не выбирался. Он ещё здесь. В конце концов, разве единственной, кто умела звонить сквозь пласты, не была Алесса? Ммм? Тогда значит, я… он звонил тебе из этого же пласта.
Юу был уверен, что оговорка была специальной. Дразнящей.
Просто поразительно, что вообще хоть в чём-то уже был уверен.
– Он всё ещё здесь.
– Если я не он, – напомнил Сказочник. – И ты собрался рушить этот мир вместе с застрявшим тут Лави. И если своему брату ты обеспечил выход, в конце концов, его душу здесь мало что может удержать, он уже мёртв, и душу ты можешь вытащить, то чтобы вытащить Лави, он должен быть с тобой. Ты должен вывести его. У него ведь нет тела там? А сейчас ты рушишь мир и составляешь его запертым здесь. Обрекаешь его на смерть и не свободу души. Так… ты правда думал и помнил о нём, когда придумывал этот план?
Юу ступил на площадку, поглядывая на мусор у него под ногами. Ничего особенно хорошего, разве что небольшой брусок мог подойти и сослужить ему неплохую службу. Если не сгнил.
Он попытался не задерживать взгляд на мусоре и замер, замечая, что теперь Сказочник спускается уже ниже первого этажа. К подвальным помещениям, и стены здесь обрели подозрительный землистый оттенок.
– Я вытащу его…
– Кончено, если успеешь найти. Но вот незадача, если сейчас ты последуешь отсюда на поиски Лави, то, конечно же, не успеешь спасти Алму.
– Что? – почему-то мысль о том, что это обман, испарилась в одно мгновение. Его все предупреждали о том, что времени мало, и он понял это ещё раньше. Если это и был один из элементов придуманных Сказочником, то он всё равно стал частью реальности.
– И ведь ты даже не представляешь, откуда начинать.
– Он может быть не здесь.
– Что не является правдой. Но твоим желанием. Ты не хочешь, чтобы я был Лави, не так ли?
Юу отрицательно качнул головой, тщетно придумывая хоть что-то, что могло бы убедить его.
В доске торчали гвозди. Отличное оружие.
Улыбка появилась на лице Сказочника, когда он шагнул к мусору, будто отступая. И теперь он сделал два шага вперёд, сокращая расстояние между ними.
– У тебя сейчас три выхода. Три выхода, и поверь, они настоящие. Или ты думал, что сумеешь выбраться отсюда так просто? Забыл, где находишься? Это место всегда оставляет победу за собой. И твои выходы удивительно просты.
Сказочник склонил голову, оттопыривая первый палец.
– Ты убиваешь меня, разрушая этот мир сейчас, спасешь Алму и плюёшь на Лави.
Он оттопырил второй палец, а Юу осторожно подцепил доску, стараясь не дышать и не слушать. Не слушать, что ему тут сейчас говорят. Это неважно.
– Ты идёшь искать Лави и упускаешь время, не спасешь Алмы, ради которого всё это начал.
Сказочник оттопырил третий палец.
– Или же ты принимаешь истину и не можешь убить меня. И мы все остаёмся здесь. Втроём. Навсегда.
Он поднял голову, но слишком поздно – Юу замахнулся, со всей возможной силой ударяя по голове того, кто стоял перед ним, слыша, как хрустит разрушающаяся доска, слыша крик Лави…
Или не Лави…
Того, кто вывернулся, отдирая доску, вытаскивая погнутый гвоздь, вонзившийся совсем неглубоко, но вида которого вполне хватило бы Канде, чтобы опустить руки.
Сказочник выхватил свой нож.
Юу попытался отбить его.
Он так и не понял, как получилось так, что нож обернулся против нападающего. Что на рукояти оказалась его рука, а дрожащие пальцы Сказочника разжались.
Он не услышал, не увидел и даже не ощутил.
Просто понял.
– Я так ждал, чтобы всё закончилось. Я так ждал, – тихо-тихо шептал Сказочник, повисая на руках Юу, пронзённый в сердце, но явно теперь уже не такой неуязвимый, как прежде.
Всё ещё живой.
Уязвимый.
– Закончи это…
Лицо Лави, перемазанное в грязи, копоти и крови, с уродливо воспалёнными шрамами и померкшим за пеленой боли зелёным глазом, глядящим, видящим и знающим гораздо больше. Всего в нескольких миллиметрах от Канды. Рука Сказочника сжимала его плечо.
– Пожалуйста, Юу…
– Лави… – это не мог быть он. Не мог. Не мог… всего одна фраза пульсом билась в виске.
– Ты ведь мог сделать это для Алмы.
Потолок рушился. Они оба уже были в бесконечно сыплющейся грязи, и Юу даже казалось, что он снова слышит дикий, надрывный вой. Не то издали, не откуда-то сосем близко. Например, от того, кого он держал, связанного дурацким ошейником, не позволяющим ему кричать то, что он должен был кричать.
– Я… – его ладонь легла на нож.
– Может быть, я не Лави, не так ли?
Юу уже ничего не видел, он лишь нажал на рукоять, слыша вновь этот дикий, страшный звук и понимая, что никогда в жизни не забудет. Холодные, почти ледяные губы Лави коснулись его щеки, и, кажется, он шепнул что-то напоследок.
А потом крик застлал собой всё пространство. Дикий, непрекращающийся, кто-то потянул его за руку, кто-то тёплый, невысокий, улыбающийся и шепчущий, что всё к лучшему, благодарящий, отнимающий у него даже то немногое, что оставалось от того, кто мог быть Лави. Уводя его назад.
Алма напоминал ему о том, что пора возвращаться.
Он стоял посреди коридора. Стоял на коленях. Он был один, совершенно один, вымотанный, измученный, желающий только упасть на холодный пол и остаться там, лежать так же тихо и спокойно, как это было в палате великого Хранителя Света, пусть даже его роль, как и всё в том мире, было выдумано.
У него не было ни ножа.
Ни фонарика.
Ни телефона.
Его тело отказывалось идти куда-либо, искать кого-либо, и лишь ладонь – та самая, которую сжал Алма в своей палате, – сохранила тепло этого простого жеста.
Он рухнул, ударяясь головой об пол, сжимаясь в комок. Умирая.
Разве что-то ещё может причинить столько боли?
====== Глава Заключительная. ======
Тики Микк ненавидел паразитов.
Всех. До единого. Даже себя чуточку, с легкостью находя некоторое важное, функциональное сходство.
К сожалению, сегодня он охотился на одно из подобных созданий.
– Тупая дрянь!
Голова всё ещё раскалывалась, а шея кровоточила. И если бестия без какого-либо «хозяина» сумела нанести материальную травму – он уже не был уверен в сохранности рассудка.
Вот что значит провести пять жизней подряд человеком, идиот! Ослаб, совсем забыл, что как делается, и главное – потерял все тёмные инстинкты, что срабатывают у таких, как он, в девяноста пяти случаях из ста. Стал одним из пяти. Да всеми пятью сразу!
Мужчина зарычал от досады, с трудом заставляя ноги переставляться чуточку быстрее. Туман, заволакивающий белой бездной небо с верхушками одиноких, безжизненных деревьев, сигнализировал о территории Духов. А значит, и бестия тоже уже была здесь.
Он не сумел бы выследить паразита здесь. Тем более в разнообразии пластов. И с уверенностью, что где-то рядом находится Аллен – желанная, помеченная, годами взращиваемая жертва. И, несмотря на все их действия, Тики всё ещё сомневался в его защите. А оказавшаяся невольным сопровождающим Роад и сама была уязвима перед Тихим Холмом.
Оставалось надеяться на Духа, преследующего Аллена и жаждущего попасть в Семью. Ему самому сохранность Аллена была важна для любой стадии плана. Если этот план был истинным и не таил двойное дно.
Сам Тики отправился за бестией, собираясь устранить угрозу, раз не имел возможности возводить защитные стены.
Бестия нашлась довольно просто. Такие примитивные, но хитрющие паразиты, теряя один и не имея запасных планов, кидаются к ближайшей жертве, наплевав на её способности, интеллект, совместимость и энергетическую ценность. Главное уйти подальше от радаров охотника и, выждав в стороне, впиться ему в глотку со всей своей свирепостью.
Подобные бестии оставались злопамятными и импульсивными созданиями. И тот факт, что она провела много лет с наредкость рассудительной, мудрой и талантливой хозяйкой, мог привить эти качества паразиту или же породить ещё больше гнева.
Столько времени и сил – и всё напрасно.
К счастью, бестия не исчезла совсем – Тики с лёгкостью нашёл её новую жертву, свернуть шею которой не представило бы труда (жертву подобного паразита после вселения спасти бы не удалось), но бестия сделала это сама, стоило члену Семьи появиться на заправке.
И, лишившись тела, этот лишённый всякого здравого смысла паразит напал на Тики! Пытаясь поселиться в нём! Видно, за время бытия Клауд Найн паразит успел получить кое-какую информацию о Тики, полагая, будто тот слаб и не пробуждён.
В таком случае он, судя по затекающей под ворот крови, проиграл бы.
Итак….
Тики распрямился в полный рост, останавливаясь и довольно осматриваясь – город знал, кто и зачем пришёл. Его ждали. Его привели.
Одинокая пристань и лодка выглядели выдранной из чужой сказки страницей на фоне умирающего лесного пейзажа. По пути даже монстры, как всегда обходящие за милю, если возможно, не встретились. Благо, сейчас от Тики несло настоящей сущностью на полгорода.
Жаль лишь, бестия тоже могла ощутить. На то и паразит. Тем и живёт.
А скалы – единственное верное место для поиска паразита. Там можно точно сказать, где затаилось создание, чего ждёт, куда направляется. На долгую беседу с Духами Тики мечтал не нарваться, но помощь никогда не помешает!
Он вновь провёл ладонью по наконец перестающей кровоточить ядовитой ране и стряхнул тёмные капли в воду. Мертвецы не так проницательны, как большинство наземных созданий. Следует предупредить их о своём присутствии сразу.
И за весла, конечно же.
Если что-то никогда и ни для кого не менялось – это способ прибытия к скалам в Сайлент Хилле. Начало пути, по крайней мере. Многих в итоге перехватывали. Члены Семьи обычно избегали этой участи.
Тики осторожно ступил в лодку, нащупывая край подгнивающей верёвки, что не продержалась бы здесь ещё и пары суток в целом состоянии, и, слегка дёрнув, разодрал ослабевшие волокна, уничтожая последний путь к отступлению.
Он уже спугнул бестию, и та вряд ли сумела бы добраться до Аллена теперь, в данных обстоятельствах. Он мог вернуться. Быть может, должен был. Убедиться, что всё хорошо, но договор с Духом, некоторые личные эмоции к бестии… к существу, посмевшему нацелиться на юношу, что когда-то привлёк к себе Тики, сломав время, для того чтобы встреча произошла…
Тики был последним идиотом и обманщиком, когда пытался рассуждать, будто желал и мог остаться и умереть человеком. Сейчас вся его нечеловеческая сущность, наконец, проснувшаяся, высвободившаяся, такая родная, первичная, истинная осознавалась им совсем иначе. Как нечто неотъемлемое, без чего Тики оставался калекой. Нечто, что он мог бы потерять…
Если бы не существовал на свете мальчик Аллен Уолкер, принявший его помощь и давший ему дорогу для их общего спасения.
Он не мог оставить это просто так. Он негодовал и знал, что просто должен отправиться туда и убедиться, что всё действительно в порядке.
И плевать, что рана, вопреки всем прогнозам, продолжала кровоточить.
Что может быть лучше в поисках, кроме Духа, который на этом специализируется? Дух, который может ещё и во времени бродить, – сказал бы Аллен Уолкер, но за всего один подобный эксперимент он чуть не поплатился душой. Он едва сумел выйти после в город, наблюдая за метаниями Неа, собирающегося выполнить всё по первому классу, как следует. Может быть, дух был так воодушевлён их соглашением?
Идя рядом с ним по пустынным, тёмным улицам, наполненным, тем не менее, яростными и голодными звуками, Аллен чувствовал себя в большей безопасности, чем в других, куда более мирных местах.
На текущий момент он вообще мало беспокоился о себе. Ушедший Тики и Канда с Лави, подобравшиеся к разгадке, но пропавшие, занимали все его мысли.
– Я попытаюсь, – приостановилась вдруг Роад. – Чёрт! Мне следует покинуть это место, чтобы искать Тики, но…
– Как только отделишься – перейдёшь в другой слой, – Аллен всё ещё помнил, почему девочка постоянно крутится рядом. – Неужели нет ничего, что могло бы помочь?
– Нет, – прошипела девчонка.
– Ты ведь сообщила Вайзли, – напомнил Аллен. Произошло это не так давно, но её брат обещал прибыть немедленно и встретиться с Хизер и Самантой, чтобы те провели его куда надо. Или встретиться с одной Самантой. В итоге они должны были встретиться все вместе и выбраться, но такой вариант казался подозрительно непродуманным и слишком идеальным.
– Неа? – обратился Уолкер к замершему на перекрёстке духу. – Куда именно мы идём?
– К Канде. Я же говорил. Я связывался с ним.
Все эти завороты со сломанным временем порождали головную боль у его разрушителя.
– И знаешь, где он?
– Где он и когда, да. Отправлю вас. И как раз… Хм… да. Нам стоит перегруппироваться, – демон кивнул Роад.
– Что?
– Пойдёшь со мной дальше. Нет никаких проблем и опасности. Саманта с Хизер уже встретили Вайзли.
– Уже?
– Да. Так что дамы будут там же у больницы, главное– подойти правильно, вовремя и к месту…
Сосредоточенный Неа произносил слегка исковерканные версии предложений, но вычленяющий общий смысл Аллен и не думал жаловаться. Только ждал, когда же и куда именно отправится Неа.
– А потом вы отправитесь за Тики? – продолжая нервничать, уточнил юноша.
– Да. Я попробовал глянуть хоть, где он, но не очень хорошо. Мои додумки Саманта уже сказала Вайзли. Сейчас нужнее поймать больницу.
– Ты в отражение пялишься? – дёрнула Духа за рукав Роад, но тот не шелохнулся, продолжая бродить глазами по витрине, заполненной стеклами и зеркалами. Отражающих поверхностей там и впрямь хватало.
– Не мешай ему, – отдёрнул Аллен девочку, притягивая к себе, обнимая за плечи и только осознавая, как сильно успел промёрзнуть.
