Текст книги "Дети ясной ночи (СИ)"
Автор книги: Tesiya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 50 страниц)
– Всё-то у тебя просто. Нет, нет, нет и ещё раз нет. Она была в том доме, она именно что выжила после того пожара, и никто её у матери не отнимал… Этот пожар и ритуал её мать и устроила.
– Что?
Аллен так и замер посреди дороги, не понимая, что и как сейчас сказал Тикки. И что это значило, и что могло значить.
– Алесса была той первой, той, что разбудила и всколыхнула этот сонный город. Её мать с самого начала состояла в Ордене, он тогда был маленьким, скромным и скрытым, но откровенно безумным, и даже добралась до руководителей, её считали сумасшедшей, которой она в принципе и была. Но самым страшным оказалось то, что именно её дочь родилась с этой удивительной силой. Первый за последнее тысячелетие ребёнок Тихого Холма. Поразительно. – Пока я мало что понял, – наблюдая за прикрывшим глаза Тикки, заметил Аллен, – эту девочку использовали в ритуале каком-то? Воспоминания о ритуале, в котором ему обезобразили руки и оставили шрам на лице до сих пор были одними из самых ужасных, а мысль о том, что он был не первой жертвой подобных предприятий, заставляла всё внутри сжиматься в ужасе.
– Да. Ритуал, по сути, должен был помочь вернуться некоему богу, может быть, ты знаешь? Так вот, ритуал должен был породить этого бога, и девочка должна была стать для него чем-то вроде инкубатора. Это самое призванное и созданное существо должно было полностью осушить и уничтожить её изнутри. И главной фазой этого ритуала был сам поджог, ведь девочка действительно была там, но выжила... выжила и прожила ещё семь лет в обожженном, непригодном для жизни теле, которое никто и не собирался особенно лечить. Сила, которая удерживала её в сознании, удерживала её в живых, и без того обеспечивала всё, что нужно. Но её мать с теми людьми, которые устроили этот ритуал, чтобы заполучить в свои руки неведомое, мощное существо, просчитались.
Аллен старался не думать о том, что пугает его больше: то, что кто-то сжигал ребёнка заживо, то, что этот ребёнок прожил ещё семь лет в таком состоянии, или то, что это сделала собственная мать. Он старался отрешить от ужаса, несправедливости, глупости и мерзости этого рассказа, сосредоточившись лишь на смысле.
Не грозило ли ему что-то подобное?
Выходит Тикки был очень даже прав, когда заявил, что Уолкер не должен был появляться в городе ни в коем случае. Судя по записи в библиотеке, кто-то здесь до сих пор за ним следит. Зачем ещё, если не завершить начатое в приюте? Аллен с трудом сглотнул ком в горле, оборачиваясь на низкое рычание, раздавшееся с обочины, и ускорил шаг, стараясь не отставать от Тикки. Тот, кажется, насторожился из-за того, что они подошли к мосту.
Во время прошлого перехода именно здесь Аллену стало плохо, но сейчас всё было нормально. – В чём просчитались культовики? – попытавшись придать своему голосу побольше деловитости и равнодушия, поинтересовался юноша. – Алесса обладала силой, и она не желала рождения этого существа. И сделала то немногое, что смогла, для того чтобы это существо не смогло сожрать её полностью: разделила свою душу. – Звучит очень… странно, – осторожно заметил Аллен, не в силах подобрать правильного определения. Да и могло ли оно здесь быть, это правильное определение. – Считается, что она отсекла от себя всё самое способное к жизни, светлое, стремящееся вперёд, и отселила в нового ребёнка, которого приютила одна бездетная пара. К сожалению, Далия поняла, что именно сделала её дочь, и заявила, что для рождения этого их бога требуется полная душа Алессы, и она сделает так, что та другая девочка не сможет жить вдали от Тихого Холма, и однажды сама вернётся сюда. Так и произошло, и через семь лет эта девочка и впрямь появилась в городе со своим отцом... Но попала она не в настоящий Сайлент Хилл. Алесса не сидела без дела, ощущая приближение своей второй половины, она… она начала строить свою месть, свой способ спасения, свою западню. Так появился другой, её собственный Тихий Холм, туманный, общий, не её ни в коей мере, и другой, мир её кошмаров… Её ненависть, страх, её уничтожающая, разрушающая, сокрушающая сила, всего лишь её желание. Думаешь, не стоит её опасаться? Что и как произошло сейчас, не имеет значения, да и я как не посвящённый не слишком этим интересовался и просто не знаю всех подробностей. – Надеюсь, это не попытка утаить что-то важное, – они снова вышли на одинокую, тихую и, похоже, безопасную дорогу. Аллен мог бы расслабиться хоть немного, но чувствовал он себя гораздо хуже. – Никто из тех, кто как-либо был причастен к тому ритуалу, не остался в живых. Так же пропали многие другие люди, так или иначе связанные с Алессой, и даже простые горожане. Их всех ждал её мир и её кара. Снаружи, в настоящем Сайлент Хилле, хотя я лично уже и не знаю, который из них настоящий, ещё жили люди, ещё приезжали туристы, и да, во всю расцветал наркобизнес, которым тоже заправлял культ. Деньги и власть, оказывается, это всё, чего ты должен желать, чтобы пойти и начать творить жуткие ритуалы во имя некой неведомой силы. Однако и сама Алесса и её вторая половина всё же была убита, и, я объясняю, предугадывая твои вопросы, она, вроде бы, умерла. Вот только такие, как она, просто так не умирают, и известно, что она тоже переродилась. Семья Ноя не смогла отследить в кого именно, хотя, может, Граф и раскопал, а другим не сказал, но так же пять лет назад в Сайлент Хилле произошёл некий инцидент, в котором, вновь участвовал она, и сила Холма, затягивающая в себя всех, кто когда-то приходил к этим местам, заметно возросла как и после первого раза. А это значит, что та самая Алесса, безумная или не очень, но однозначно способная на многое, может оказаться и где-нибудь здесь. Но вёл я всё-таки не к этому. – А к чему же? – Аллен даже не стал скрывать своё обречённое выражение лица. Ситуация расцветала такая, что проще было бы развернуться и нырнуть с моста в речку, чем попытаться встретить развязку с гордо поднятой головой. Он даже уныло оглянулся назад. Но, разумеется, моста или его признаков больше не увидел, туман в этом городе никто не отменял. – Дети ясной ночи и туманного дня. Это кое-что значит. Вы дети Тихого Холма, дети его силы. – Ха-ха. – Раздельно и громко произнёс Аллен. – Забавно, но я не обладаю никакими способностями паранормальными. Я обычный, меня просто загребли безумные фанатики и решили провести какую-то хрень. – Как будто эта сила так просто всегда проявляется. С чего ты взял? Так было у Алессы, но её приметили, и всё пошло так, как Холму явно не хотелось. Возможно, способности тех, кто появился позже, до поры до времени скрывали. Вон, был до тебя паренёк, и что? Его сила вообще не проявлялась до тех пор, пока он не начал творить хрен знает что, и его не заметил вообще никто… – И что с ним стало? – Умеешь ты задать вопросы! Свихнулся он! – Тикки решил Аллена больше не жалеть. – Он рос в твоём приюте. Прошлом приюте, ещё в те времена, когда их забивали до смерти за малейшее непослушание, запирали в Башне всех без исключения на определённый период жизни. Ненависть и боль, по версии Далии Гиллеспи, были нужны для того, чтобы в полной мере раскрыть потенциал бедующего счастливого родителя её ручного божка. Кто ж знал, что такой окажется её собственная дочь? Много тогда было дров наломано. – А тот парень… Свихнулся? – Нет. Сейчас он… Сейчас о его состоянии надо спрашивать другого члена Семьи Ноя. А вообще он обезумел, и, думаю, ты сможешь понять, почему я так говорю. Этого парня звали Уолтер Салливан. – Тот, что убил десять человек за десять дней и зарезал себя в тюрьме? – Он убил куда больше, если ты ещё не понял, тогда в камере он не умер. Вернее, он умер, но… – Такие, как он, не умирают просто так, – медленно произнёс Аллен, начиная наконец-то представлять специфику дела. – Да. Только в его случае это была не реинкарнация. Все другие убийства, совершённые якобы подражателем, были так же совершены им. И никаких улик никто не нашёл, потому что найти и нельзя было, их убивали не в настоящем мире. А теперь, наконец-то, перейду к главному. – Я бьюсь в тихом ужасе, – попытался пошутить Аллен. – Не стоит. Я должен просто предупредить тебя об опасности. – Опасности стать психом и пойти убивать народ? Тикки едва успел перехватить отскочившего Аллена за рукав и пристально посмотрел в его глаза. Теперь Уолкеру даже не хватало его жёлтых хищных глаз, Микк казался куда более слабым, но всё таким же тёплым. Аллен с трудом удержался от того, чтобы смутиться и начать бубнить под нос что-то неразборчивое и оправдательное. – Что за опасность? – вместо тысячи глупостей спросил он именно то, что и следовало. – Твой Тихий Холм, я уже упоминал его, говорил, что ты сможешь узнать его, потому что там будут осуществляться именно твои страхи, именно твоё представление о мире будет играть главную роль. Так вот, – дождавшись кивка от Аллена, продолжил Тикки. – Такой, твой собственный город, твой кошмар, если ты обнаружишь, что попал в него, тебе необходимо будет сразу же постараться выбраться, отступить, потому что он будет тем, что поглотит тебя и больше не отпустит. И этот твой кошмар будет создан не только от тебя, его создадут для тебя, как капкан, ловушку, в которую ты должен будешь попасться... Это опасно. – Если меня вдруг окружат мои страхи, и мир перевернётся согласно с моими представлениями о его строении, то, значит, мне пора делать ноги, так? А если не получится? – Ты, кажется, боялся, что станешь сумасшедшим убийцей? Или будешь поглощён желанием отомстить и пойдёшь убивать даже тех, кто просто оказался рядом? Этот город умеет лишь обращаться в монстров. И в наделённых силой он так же уничтожает всё светлое и стремящееся к жизни, выворачивая, преображая, коверкая если они не могут взять вверх. Подчинить. И единственный способ спастись от этого – привлечь помощь самих духов Холма. Но если поздно, или ты сам уже был слишком расшатан психически, то... я знаю лишь один способ спасти хоть что-то – отсечь то, что ещё живо, то, что ещё сможет продолжать дышать и чувствовать. Отсечь и спрятать там, куда силы этого города не дотянуться. За его пределами. По крайней мере… Когда-то именно так поступила Алесса. Из этого кошмара будет всего один выход. И если ты воспользуешься им… Ты... Ты навсегда окажешься привязан к этому месту, ты… Не допускай этого. Просто не допускай. Это такая хитрая система, ты один можешь привлечь и обрушить силы, но чтобы удержать придётся привлечь помощь. А помощь привяжет тебя к этому месту. – Отлично, ещё лучше было бы, если бы ты помог мне понять, чего именно и как я должен избегать, но это уже мои заскоки, не обращай внимания. – Аллен… – Нет, ну в самом деле. Чего это я раскис. Чего это я беспокоюсь, всё отлично. Аллен замер на месте и тряхнул головой, оборачиваясь к Тикки. – Я всё понял. Единственный способ избежать опасности и выбраться отсюда живым и здоровым хотя бы головой – вернуться во времени и не пойти в сторону города. Ты умеешь перемещаться во времени?
– Зачем они... мы, то есть, существуем? Зачем мы Тихому Холму?
Они шли молча уже некоторое время, и вокруг было настолько тихо, что становилось просто невмоготу. И оба чувствовали себя неуютно. Аллен вдруг осознал, что сейчас, когда кроме них двоих никого нет, Тикки может рассказать ему гораздо больше, но, во-первых, было обидно за друзей и страшно, а во-вторых, он боялся того, что мог ему рассказать Тикки. – Мы ведь не для красоты рождаемся? У нас есть какое-то назначение? Или мы просто выражение излишка силы? – Нет, у вас есть… назначение, – произнёс Тикки с явной неохотой, осторожно, медленно и тщательно проговаривая слова. – Сила, которая напитала вас, да, она долго формировалась, действительно долго. И сила Тихого Холма выражена в двадцати восьми сущностях. Или одной. Аллен кивнул, не спеша интересоваться, при чём тут он и другие. Он сжимал и разжимал руки, стараясь разработать левую, которая наконец-то начала приходить в себя, и при этом пытаясь сообразить, какая может быть в нём сила. Те странные искры, которые иногда проскальзывают при прикосновении руками к предметам, огонь, холод? Не имеют ли они какого бы то ни было отношения ко всем этим рассказам?
– Эти сущности не имеют хоть сколько-то антропоморфного обличия. И они же вместе и есть Тихий Холм. Они связаны друг с другом и действуют, как единый организм, но в то же время среди них можно выделить двадцать восемь... сгустков, которые можно было бы при определённых обстоятельствах назвать личностями. У них нет практически никакого влияния на реальный мир, у самих по себе. Они могли бы затягивать слабых или впечатлительных личностей в свои силы и пить их, они могли бы питаться и другими всеми, кто являлся сюда, но у них нет своего тела, своей материальной оболочки. Потому они не могут влиять напрямую.
– А им бы хотелось иметь это тело?
– Никогда не интересовался, есть ли у них даже желания как таковые. Но правда в том, что вы, дети наделённые силой, можете провести их силу в мир реальный. И не тем, что эта сила у вас есть. Сама по себе сила таких детей Тихого Холма тоже не всегда ярко выражена, потому имеет именно то потустороннее, иномировое, я бы сказал, происхождение. Ваша сила может так же дать духам Тихого Холма обрести власть в этом мире. – Дать им тела? – Наверное. Ты прямо на лету схватываешь, – Тикки покачал головой.
– Ты только что говорил об отсутствии материальной оболочки!
– Ну, может мне просто захотелось похвалить тебя! И знаешь что? – Тикки остановился и дёрнул так же замершего Уолкера, повернув подростка к себе лицом. – Отчего это я один должен вообще страдать и ломать голову? Давай решим вместе, что мне делать: охраняться твоё душевное спокойствие, не договаривать, рассказывать лишь о лучших перспективах, что бы ты не устроил нам конца света, или открыть правду, потому что иначе ты наломаешь дров?
– Мне откуда знать? – дёрнув руку, опешил Аллен.
– Что значит «откуда»? – То и значит, это ведь тебя прислали меня просвещать! Иди, обратись к этому Тихому Холму и спроси, что ему нужно? – Не смогу, даже если отправлюсь к острову, единственному месту полностью под их влиянием! А вот ты мог хотя бы пойти и послушать, что тебе из озера бормочут, может, что полезное! – Они хотят меня утопить! – Тогда чего ты незнайку строишь из себя? – тут же переменился в лице Тикки, наконец-то отпуская руку Аллена, которого он в пылу спора успел совсем близко притянуть к себе. Мальчишка тут же отвернулся, чертыхнулся, шаркнув ногой по асфальту, и умолк. – Тебя можно было бы обвинить в том, что ты убил собственную мать, ты в курсе?
– О чём ты?
– О том, что ты должен быть готов к примерно любым обвинениям. К всему что может вызвать твою ярость или отчаяние, что может причинить тебе боль. Твоя мать умерла почти сразу поле родов, но виноват в этом был ты, в том, что ты был наделён силой. Обычно матери таких детей либо умирают, либо становятся совсем слабыми здоровьем и теряют рассудок. В случае с Далией Гиллеспи это закончилось тем, что та и свихнулась, и стала чем-то вроде наркомана, помешанного на Тихом Холме. Собственно, подобных тебе и выявить можно ещё до рождения, я слышал даже, что, скорее всего, твой отец узнал об этом и даже собирался уехать из города через некоторое время после твоего рождения, но не срослось. – А откуда отцу то об этом знать? И откуда ты слышал обо мне столько?
– Тебя в Семье обсуждали. Твой отец немало знал о Тихом Холме. Были хорошие связи, просвещённые люди, только боюсь, что именно среди них и была так называемая Ледора, которая забрала тебя позже в приют.
– Хорошо. Значит, я наделён некой силой, которая в реальном мире пока себя не особо проявляла, так? И за этой силой, вроде как, охотятся две стороны, одна из них сам Тихий Холм, его сущности, которые желают проявиться в реальный мир, и люди, которые желают использовать меня для получения могущества? Так? – Да. – И если я свяжусь с Тихим Холмом, то… – Это следует делать только в самом крайнем случае. Если ты провалишься в свои кошмар, своё воплощение города, особенно, если тёмное, потому как каждое воплощение обычно имеет день и ночь… Если ты провалишься в свою ночь, то ты вряд ли выберешься. Этот город полон тьмы изначально, и всё то, что живет в тебе светлом, скорее всего, будет уничтожено. Твоя личность будет искорёжена. Алесса или Уолтер спаслись от этого разделением самих себя. Только вот Алесса ещё и смогла выслать свою жизнь за пределы города уже с помощью сил Холма. И если ты тоже свяжешь, окажешься привязан к этому месту, получишь что-то, твоя сила перейдёт на новый уровень раскрытия, но… Неважно. Сейчас с нами играют, скорее всего, те люди, что желают завершить начатый ритуал, а это не значит для тебя ничего хорошего.
– Ха-ха, родить им бога я, по крайней мере, не могу точно.
– Значит, он просто сожрёт тебя изнутри. Родить – это довольно образное понятие. Поглотить, преобразовать – гораздо более точные и отображающие суть термины. Понимаешь? – Почему же они не сделали этого раньше? И кстати, отчего на самом деле отгородили город? – Может быть, их ритуал проводился в несколько этапов? И разве ответ на второй вопрос не очевиден? Чтобы уберечь идиотов, лезущих на рожон. Влияние Тихого Холма как единого организма увеличивается каждый раз, когда ребёнок, наделённый его силой, связывается с одной из его сущностей. Так было с Алессой, это точно известно. Тогда появился её мир, люди начали пропадать, проваливаясь туда. Она и сама была сильна. По сути, всё, что есть сейчас – её творение. Кроме чужих воплощений города. Но формируются они тоже благодаря именно ей. Правда что-то прошло не совсем так, и на некоторое время Семья Ноя даже полагала, что девочка умерла. Но, как уже говорил, она объявилась пять лет назад. Связался с сущностью и Саливан, но так же, как когда-то Алесса или даже хуже, принял это. Подробностей не знаю, но так у нас говорят. Сойти с ума от подобного просто, или же связаться с этими сущностями проще, когда ты сходишь с ума. Так что в любом случае просто постарайся быть осторожным и как можно более хладнокровным. Любое послабление со стороны твоего рассудка может оказаться для тебя роковым. – О! В таком случае тебе придётся надеяться только на чудо, – Аллен открыто улыбнулся. – Я уже безумен. *** Мост оказался поднят… разведён и просто напросто перекрыт. Будка, в которой и было управление опускающим и поднимающим механизмом, была накрепко запечатана, так что проникнуть внутрь не было ни единой возможности. Юу с Лави, добравшиеся до этого моста, решили рискнуть и прогуляться дальше на север, до другого моста, а не следовать за удалившимися Алленом с Тикки. И словно город обернулся против них. Пройти по прямой не удалось, потому что на пути тут же возникли разломы. Пройти обратно не удалось, потому что над переулком кружило сразу три ящера, а Лави, как оказалось, отвратительно стрелял по движущимся мишеням в небе. Если кто-то стоит перед ним или даже выскакивает из-за угла – пожалуйста! Попадание гарантированно. Но если цель сверху… Канда не мог понять, как до сих пор не застрелили его, потому что порой Лави стрелял в диаметрально противоположном направлении. В асфальт, к примеру. И отговорки у него по этому поводу были идиотскими. Тактика побега показалась наиболее реальной. Ориентироваться во время коротких перебежек пришлось только на память Лави, потому что карта была одолжена Аллену, а то мало ли куда и как им с Тикки придётся уходить. Благо память рыжего пока что не подводила.
Вот что волновало Канду больше монстров, неуютных улиц, разрушенных дорог, монстров, появляющихся из-за плотной пелены тумана, и прочих прелестей заброшенного городка, так это тот факт, что Лави, кажется, совсем не переживал за своего друга, ради которого, собственно, сюда и приехал. Некое внутреннее осознание неправильности происходящего не давало покоя. А может быть, он просто был слишком напряжён весь последний день?
Целый и невредимый мост был воспринят измотанными парнями как дар небес. И оба расслабились, даже не заметив повылезших сзади четвероногих и двуруких грудастых тварей с единственным огромным глазом в пол лица и способностью с лёгкостью проломить этот спасительный мост. По крайней мере, их руки-лезвия вонзались в асфальт прошивая его насквозь, словно тот был соткан из тумана, а не бетонных блоков и железных арматур,.
Однако Юу с Лави успели его пересечь и даже пристрелить одну из этих тварей.
А тот факт, что Лави отделался лёгкими ушибами, а Канда вывихнул плечо, лично ему позитива не прибавлял.
Зато Лави сразу притих и стал намного серьёзнее и, обнаружив на ручке закрытых дверей полицейского участка огромную связку ключей, даже не подумал об этом шутить, а отправился под пристальным взглядом Юу исследовать здание в поисках новых дверей, к которым могли бы подойти эти ключи. Сам же парень предпочёл остаться один, прикрыв глаза и, опираясь спиной о двери, замер, и всего-то через пару мгновений был бесцеремонно сбит с ног кем-то, выскочившим из-за угла.
Сжимая зубы от прострелившей повреждённое плечо боли, Юу уже собирался было высказать Лави всё, что он о нём думает, и осёкся, потому что перед ним, удивлённо потирая щёку, сидел... сидела… совсем не Лави.
Худенькая, юная девчонка в чёрной кожаной курточке с тремя ремешками, слишком тёплой для лета, на взгляд Юу, в чёрных же посеребренных на бёдрах джинсах, расклёшенных к низу. Девочка выглядела удивлённой. Девочка выглядела неуместной. Встреть ее Юу в любом другом городе, то он не обратил бы внимания, но здесь и сейчас… к тому же ей вряд ли было больше шестнадцати лет, или же такое впечатление создавалось из-за слишком молодёжной, почти праздничной одежды.
Слишком новой одежды. И в то же время слишком… старой? Юу не покидало ощущение чужеродности, когда он глядел на девчонку и создавалось впечатление, будто ещё пару часов назад, она была одета во что-то совсем другое.
Девушка продолжала молчать, разглядывая Юу, а потом вдруг резко поднялась на ноги, словно подпрыгнула, и, оглянувшись, твёрдо произнесла.
– Извините, кажется, я вас не заметила. Юу совсем не был уверен в том, что девушка и правда раскаивается. Впрочем, велика была вероятность того, что она не знает, как себя вести с живым человеком, встреченным в этом городе. Но сбитой с толку она тоже не выглядела. – Ничего страшного, – глухо охая, отозвался Юу, поднимаясь на ноги и придерживая правую руку левой, надеясь, что вот сейчас плечо наконец-то перестанет так над ним издеваться и успокоится. – С вами всё в порядке? – А? – а вот теперь на лице черноволосой девушки проступило удивление. Она окинула Юу изучающим, куда более пристальным взглядом и отвела взгляд в сторону. – Нормально. Я просто очень спешила. Может быть, вы сможете мне помочь? Я ищу кое-кого. Девушка, светлые волосы, двадцать лет примерно, похожа на меня лицом, если кто-то мог разглядеть лицо вообще. Она может вести себя… немного неадекватно.
– Девушка?
Верно это или нет, но на ум Юу сразу пришла только одна девушка, может быть, он слишком долго ломал голову над тем, кто за всем этим стоит и какую роль играет?
– Возможно, речь идёт о той девушке, которую видел Аллен.
– Аллен? А где он сейчас, не с вами, так?
– Да, – отозвался Юу, понимая, что всё это выглядит немного абсурдно. – Так что спросить его не получится.
– Ладно, – девушка кивнула, – тогда мне стоит продолжить поиски.
– А вы уверены, что это безопасно? – Канда неопределённо махнул рукой, в душе больше всего опасаясь того, что эта девушка скажет, что это самое нормальное место и здесь нет ни монстров, ни опасности большей, нежели бродячие собаки. – Вы уверены, что здесь стоит вот так бродить…
– О нет, всё в порядке, просто я правда должна найти её, но…
Девушка прижала ладонь к груди, так же удивленно улыбаясь, как будто случилось только что нечто непостижимое, нечто необъяснимое, или она обнаружила в своей любимой на сотню раз перечитанной книге новую главу, которая её порядком развеселила и разъяснила доселе неведомые тайны.
– Благодарю.
Девушка легко шагнула к Юу и легонько хлопнула его по левому плечу. Как раз над сердцем.
А затем развернулась и быстрым шагом, почти переходящим на бег, поспешила на юг, к озеру.
И очнулся Юу, только когда сзади подал голос Лави, вопрошающий о том, что эта была за девушка, и одновременно рассказывающий, что нашёл нужный им ключ и дверь, которая открывается.
А Канда, стоящий у дверей полицейского участка, совершенно не понимал, когда это на него успело навалиться ощущение реальности, и почему он чувствует себя так, словно только что выбрался из смертельного капкана.
====== Глава Двадцать Седьмая. Оглядываясь назад. ======
– Это было… весной, кажется. Знаешь, Дом желаний никогда не выпускал детей по достижении ими восемнадцати без общего сбора, кажется, такие проводились дважды в году. И да, проводила их сама Ледора.
Младших на них не пускали, только выпускающихся, и те никогда не распространялись о том, что там происходит, поэтому, разумеется, ходили самые разные слухи, а так же всем хотелось подсмотреть, что там происходит и зачем они собираются вечером. И в то же время все боялись и не желали нарушать это правило, потому что собрание проводила Ледора.
Мы воспринимали её действительно странным образом.
С одной стороны, мы все без исключения, даже большинство учительского состава, опасались её. Не знаю, откуда происходил этот страх, и вряд ли смогу подобрать хорошее сравнение. Просто мы по сравнению с ней были очень мелкими и неважными, незначительными.
И даже привлекать к себе её внимание было жутковато.
Будто привлекать внимание божества.
К тому же она была очень таинственна: эта не снимавшаяся никогда маска на всё лицо, длинные одеяния, которые никогда не сменялись на обычные. В то время как учителя и воспитатели то и дело появлялись перед нами не в рабочих одеждах, у учителей они были синими, а у воспитателей красными или, скорее, тёмно-бордовыми. Их помощники носили чёрное одеяние с синим или красным орнаментом. Вот…
А Ледора казалась совсем другой. О ней мало кто знал что-то достоверное. Её считали едва ли не пророком и божественным посланником, и, признаться честно, я и сам в это верил. В это нельзя было не верить. Мы уважали её, мы готовы были поклоняться ей, и в то же время именно Ледора была для нас всех самим воплощением правосудия и справедливости. Она не казалось жестокой. И в то же время она могла уничтожить любого из нас.
Она присутствовала на том ритуале, она держала руки у моей головы, пока мне наносили рисунок на руку, и я был словно погружён в транс.
В общем, я свернул не туда. Совсем не туда. Я начинал говорить про речь Ледоры, которой она прощалась с выпускниками. Мы боялись её, но я смог однажды подсмотреть этот вечер прощания, причём вышло всё довольно нелепо и совершенно случайно. Я просто забрёл туда, куда мне не следовало забредать, испугался, что меня там заметят, притаился, стал ждать, когда все начнут ложиться спать, и я смогу проскользнуть внутрь. Помню, что в тот день был очень голоден, я до этого был уже наказан за непочтительное отношение к одним письменам, которые уронил во время урока, и провисел на этих гребаных ремнях в той холодной комнате. До сих пор не понимаю, как я не подхватил воспаления лёгких, менингита или ещё чего.
Но что правда, так это то, что в Доме Желаний все дети болели реже и легче. И списывали всё на силу этого места.
В общем, день у меня был не слишком простой. И конечно, я забыл, что сегодня вечер выпускного собрания и что приехала Ледора, вспомнил я об этом, когда увидел её. Увидел, вспомнил и попытался проследить.
Как оказалось, ничего страшного там не происходило. Всё происходило просто и цивильно.
Ледора прощалась с ними. Просто прощалась, тепло, с некоторым налётом строгости раздавала некоторые советы, предупреждения, но та речь всё равно была очень тёплой. Я до сих пор помню все её слова лучше того, что произошло ещё сегодня, они западали в душу и застревали в памяти.
И эти слова были правильными.
Она говорила о том, что подготовить нас к реальному будущему в стенах этого приюта было невозможно. Что внешний мир иной, и в нём немало хорошего, немало и плохо, но в любом случае они всегда могут вернуться сюда, где всё только начиналось. Она рассказала, что им может быть непросто, так как их редко выпускали в город, так как они ощущают мир по-другому и живут тоже по-другому. Она просила их набраться терпения, быть осторожнее и, что самое главное, не терять самих себя. Знаешь, из её уст, кажется, любые слова звучали бы просто… как глас с небес, честное слово. Вот даже сейчас я улыбаюсь, вспоминая об этом, но в то же время ощущаю, что… Эта женщина была наделена властью. Фактической и мистической.
У меня было время подумать об этом, и сейчас я могу точно это сказать.
Мы знали, что она некий очень важный человек, но в то же время мы ощущали это, и дело было не в том, что все вокруг обращались к ней с почтительностью и уважением, а в чём-то внутри неё.
Когда я выбрался из приюта и потом проходил курс реабилитации, мне много рассказывали не только о внешнем мире, от которого я был оторван, (подумать только, у нас даже телевизор был только у учителей, как и радио) мне рассказывали ещё и о сектах и пытались внушить, что Орден ей и является. Я в итоге согласился, но скажу честно, вера в силу и власть именно Ледоры меня не покинула.
Сейчас, когда ты мне уже рассказал о том, что действительно в Доме Желаний имела место магия, что это было закрытое сообщество, которому невозможно было навредить извне, и что даже люди, которые забредали туда, не могли объективно оценивать реальность, и им запросто пудрили мозги… Что даже твой родственник, каким-то чудом проникнувший в Орден, не мог причинить ему вреда, потому что оказался им связан.
Я понимаю, что да – Ледора была необычной.
Кстати, думаю, называть руководство нового приюта Орденом не совсем верно, потому что это был совсем не тот Орден, может и Секта, и другой, получается, Дом Желаний.
И я честно не понимаю, почему после моего исчезновения из приюта вы смогли его прикрыть? Неужели их магия действительно держалась каким-то образом на мне? Или, скорее, была сконцентрирована, нацелена на меня? Или вовсе приют существовал именно для того, чтобы вырастить меня?
А ты ведь говорил, что они искали такого ребёнка с силой, может, потеряв меня, они отчаялись или начали строить планы по моему возвращению?
В любом случае, я больше ничего не могу рассказать о Ледоре. Голос у неё был молодой, но властный, сильный, высокой была, а может быть, виной всему каблуки. Только вот так же очень ловко и быстро передвигалась, общалась, когда посещала приют со всеми, не было бы такого человека, к которому она бы не подошла и не поговорила, не сделала бы замечания или не помогла. Она обходила всех…
