Текст книги "Дети ясной ночи (СИ)"
Автор книги: Tesiya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 50 страниц)
Всего лишь боязно, потому как жутко стало, лишь когда он отвёл руки в стороны и ощутил мягкое покалывание в пальцах, будто сам сгущающийся вокруг него воздух был пропитан чем-то. Чем-то живым или мёртвым. Чем-то, что Аллен охарактеризовать не смел, но что определённо имело отношение к наступившей тишине.
И открыть глаза, чтобы увидеть это всё?
Ну да, Аллен открыл глаза.
И ничего не увидел.
Едва не сойдя с ума от захлестнувшего страха, он шагнул вперёд, тут же понимая, что видит. Видит, просто вокруг очень темно, но очертания собственной мебели вокруг всё же угадывались. В этом районе было не очень хорошо с освещением дворов да улиц, потому из окон почти не светило. Да и дорога была не так уж близко и не слишком оживлённая, так что квартира оставалась тихой, закрытые окна справлялись с остальным шумом.
А Аллен оставался в темноте и тишине. Наедине с самим собой и своими мыслями.
Быстренько оглянувшись по углам и убедившись, что нигде нет ни огонька, он поднял со стола телефон и с ним уже начал обходить комнату, щелкнул телевизор, радио, вспомнил, что и холодильник тоже умолк. Выглянул в окно, убеждаясь, что нигде в доме не видно ни огонька. Правда, и суеты по этому поводу никто не устраивал. Конечно, ведь уже давно ночь, все спят. А если не спят, решили, что это великолепная возможность, пинок судьбы даже, направляющий засидевшиеся допоздна задницы в кроватку, высыпаться к завтрашнему дню.
Аллен мог завтра спать хоть до обеда. А при большом желании весь день. А вот спать в темноте, чтобы в темноте просыпаться от кошмаров, чтобы опять угадывать силуэты в каждой тени и чьё-то дыхание в каждом шорохе, он не желал.
Нормальные люди находили, что спать ночью, скрываясь от всех её страхов, удобно.
Роад была права, Аллен не был нормальным, и такая жизнь ему не светила. Ему вообще ничего не светило прямо сейчас.
Кроме телефона.
Разобравшись с причинами совершенно нормальной проблемы, он достал пару свеч, повтыкав их в стаканы, что было куда надёжнее, чем подсвечники, которых у него и не было, и расставил их по углам. И пару свечей прямо на кухонном столе. За пожарную безопасность Уолкер не очень-то и волновался. В его жизни свечи использовались постоянно, и было достаточно опрокинутых на пол по неосторожности или даже по желанию. Большинство тухли в этом коротком падении. Другие не особо быстро разгорались. По крайней мере, на памяти юноши. Впрочем, частенько и обстановка там, где свечи падали и не поджигали ничего вокруг, была слишком сырой для большого огня.
Но к свечам Аллен привык и совсем не боялся.
Вообще. Даже тени любого пламени, обычно представлявшиеся в виде различных образов для многих других людей, не пугали его и были не более чем тенями и светом. Красивыми, между прочим.
Огонь успокаивал. Огонь свечи в том числе. Не до той степени, чтобы взять и тут же заснуть – засыпать с горящими свечами уже немного опасно даже для уверенного Аллена, хотя он и такое проделывал в приюте. Но огонь свеч был чем-то неуловимым, родным, слишком тёплым и притягательным. Как будто язычки танцующего пламени так и просились спрыгнуть на ладонь.
Но вместо подобных глупостей Аллен собирался заняться салатом.
Он не собирался спать до самого рассвета. Уж точно не сейчас, когда его так старательно пытаются свести с ума.
Кстати о безумии. Если электричество вырубилось и убрало звук у всех электроприборов, то отчего замолчал кран – главный источник ночного недовольства Аллена?
Юноша не сразу решился даже шаг сделать в его сторону, опасаясь всего, чего угодно. Слишком сложно угадать, чем тебя встретит вдруг совсем умолкший протекающий кран.
Может, им и воду отключили?
Нет, слишком резко вода перестала капать. Нелогично. Да и вообще попахивает безумием – и воду, и электричество одновременно?
Он приподнял телефон, освещая блестящую поверхность раковины, хмурясь и задерживая дыхание. Задрожавшая ладонь сжала телефон сильнее, он приблизился до конца, понимая, что ничего не меняется: раковина была полна воды. Обыкновенной, чистой, водопроводной воды. Она не была забита чем-то видимым или закрыта пробкой, но вода стояла в раковине, не желая уходить. И к тому же воды было ровно до краёв. Кажется, добавь чайную ложку, и она будет переливаться. Ни убавить, ни прибавить.
Всё точно.
И безумно.
Аллен не собирался связываться с этим.
Он отступил на шаг, затем развернулся и, опасаясь за свою открытую возможному водному врагу спину, поспешил прочь, чтобы зайти с другой стороны, остановиться у родных свечей, убрать телефон в сторону.
Это не то, с чем он не мог справиться.
Однако очень хотелось позвонить кому-нибудь. Психологу или психиатру какому-нибудь, к примеру. Пусть ему пропишут что-то сильнодействующее. Так чтобы он забылся в мире розовых пони и вечных пустынь с сахаром вместо песка. Ага…
А нет, это больше походило на наркотики, а с ними Аллен иметь дел не желал. Не надо ему такого счастья.
А психолог у него был. И звонить ей, потому что он напуган внезапным отключением света и забившейся вдруг раковиной, нормально. Это может навести страху на любого человека. Вот только Уолкер не мог объяснить, чего он боялся на самом деле, и собирался молчать. По крайней мере, пока.
Конечно, был ещё Тики. И ему можно было звонить тоже когда угодно. Его даже можно было к себе позвать. А почему Тики вообще не остался у него ночевать? Почему он не остаётся, с тех пор как Аллен спровадил друзей в город? Что за несправедливость?
Аллен уже машинально отыскал свой телефон, но тут же отложил обратно. Он сам переживёт эту страшную ночь, а потом… потом будет хвастаться Тики и ругать его. И Тики станет стыдно. И Тики больше не уйдёт.
Великолепная тактика – понял Аллен, мысленно похвалил себя ещё немного и попробовал сосредоточиться на ножах и овощах. И сосредоточился буквально в одно мгновение, будто и не было никаких страхов в его квартире и в его голове.
Когда полчаса спустя он подошёл к раковине, она была пуста. И краны работали исправно. А там уже и до рассвета продержаться было не так уж и сложно.
Когда он проснулся в одиннадцать от звонка будильника, в квартире уже было светло, безопасно и уютно. Собравшись, прибравшись, отметив, что электричества до сих пор нет, он отправился вниз узнавать, в чём дело, и узнал, что что-то там перегорело. Или замкнуло. На весь дом. И, скорее всего, до завтрашнего дня света не будет.
Что это было и почему оно случилось, как раз когда Аллен об этом сказал, юноша почти не задумывался. Раз так случилось, значит, когда он заговорил, что-то пугавшее его услышало и убило электричество. Логично и просто!
Мыслей о том, что электричество в доме нарушил он сам, у Аллена даже не возникло.
…Скромняжка.
– Ого. Ты выглядишь нормально в этой одежде, ты в курсе? Даже почти на свои годы! – удивление Тики было вполне искренним и оправданным. Редко Роад надевала что-то кроме коротких, пышных, ярких платьев с разными аксессуарами и даже белые блузы с чёрными юбками выбирала по всё тому же стилю Лолиты.
Сегодня она выглядела по-другому. Ничего лишнего на голове, кроме пары невидимок, придерживающих волосы в гладкой и милой причёске. Приталенная блузка серого цвета, юбка до колен, лишь слегка расширяющаяся на концах, туфельки, никаких гольфиков и прочей ерунды. Телесные копронки.
Да, было чем удивляться. Было.
Даже необычно оказаться в VIP зоне ресторана, где Роад назначила встречу, и увидеть её вот такой вот. Адекватной и подходящей к месту. Даже более взрослой, чем обычно.
А девочка, услышав слова Тики, сначала нахмурилась, потом посмотрела на свои руки, на себя всю, соскочила со стула, развернулась, будто надеясь увидеть даже спину. На её лице отражался ужас, не меньше.
– Никогда в жизни этого больше не надену! – наконец-то сумела девчонка справиться с чувствами.
– Да не на твои полтора тысячелетия! На пятнадцать я имею в виду! – усмехнулся мужчина, наблюдая.
– Я и имела в виду пятнадцать! – разъярённая Камелот с силой втоптала свой каблук в ногу Тики. И тому лишь оставалось глотать воздух в беззвучном крике боли. Очень сильной боли. Роад не носила высокие каблуки. Но маленькие шпильки на пару сантиметров оставались шпильками. Шпильками с металлическими набойками.
Да, Роад не нравилось, когда её называли тысячелетней дамой.
– Старик!! – Очень не нравилось.
– Всего-то раз в пять тебя старше, – кашлянул мужчина, потряхивая ногой и пытаясь убедиться, что Роад ему ничего не сломала. Выглядело всё так, словно… сломала. Почти сломала – не было у них сейчас времени и места перекидываться в тёмное обличие для серьёзной регенерации.
Роад хотела ответить, но к ним как раз заглянули принять заказ, пришлось уделить внимание меню, споткнуться о неизвестные названия, повздыхать, сделать заказ, вздохнуть ещё раз, узнав, что сама Роад заказывает только пирожные и мороженое, уточнить, чтобы не принесли заказ раньше, чем через пятнадцать минут.
– В пять раз это много, тупица, – как только официантка скрылась, Роад тут же вернулась к теме, потирая бархатные ручки дивана.
– Я передам Графу, что ты считаешь его дедушкой.
– Не лезь туда, куда тебя всегда просили не лезть, а?
Читай: не лезь в мой возраст и в то, на сколько я сейчас выгляжу, придурок. Да, с этим у Роад были свои собственные проблемы. Казалось, она была воплощением женской, вечно молодящейся половины человечества. Или нет, она была вечно юным, гипертрофированным воплощением их мечтаний. Ибо вряд ли любой женщине за сорок понравилось бы быть именно одиннадцатилеткой без форм и свободы действий.
Что сказать, она и был Мечтой.
– А вообще никогда не понимала, а почему у нас Вайзли пятый, если он пришёл раньше Шерила? То есть Шерил упоминал ведь не раз, что, когда он пришёл в семью, Вайзли, вроде, уже там был…
– Потому что наш мудрейший долго топтался на пороге и думал. Искал просветления. Нашёл тотальное потемнение. Хотя, может быть, это и был тот свет, которого он так жаждал? Вопрос философский. Ну, кто сейчас может сказать? Мне жаль, что меня и Шерила не разделяет Вайзли… с твоим так называемым папочкой меня и так из жизни в жизнь что-нибудь да связывает, уже достало.
– Ну да, стоять и думать долго он умеет, – Роад будто и не обратила внимания на вторую часть сказанного Тики Микком. Возможно, оттого, что тот частенько жаловался на Шерила. А Шерил не жаловался на Тики. Он Тики любил как неразумного, младшего братишку. Хотя старшим, как уже могло стать понятно, всегда был именно Тики. Лет на пятьсот, если считать грубо. С другой стороны, часто бывая человеком, Ноем он в сумме был уже меньше, чем Шерил и Вайзли, пришедшие почти одновременно.
– Как думаешь, он разгребёт проблему с Эшфилдом? – в это время продолжила Роад.
– Конкретно с Уолтером – да. С Алмой надо чтобы разгребли товарищи наши. И почему ты спрашиваешь меня о том, как протекают дела в Семье?
– Ты внезапно оказался пробуждённым, может, так же внезапно окажется, что ты немало о нас знаешь!
– Положение современных дел – да, знаю. Так оно всегда так было, я же рядом кружусь. А вот что касается старых наших основ, то только общую базу. Я забыл, что пробуждён, и всё, что пришло ко мне с пробуждением, – тоже. Иначе это выглядело бы слишком подозрительно для самого меня.
Тики упёр подбородок в ладонь и нахмурился, наблюдая за складывающей салфетки девчонкой, припоминая, о чём он хотел с ней поговорить. И ведь вспомнил!
– Какого хрена ты говорила с Алленом?
– А что, нельзя? Кто мне запретит? – Роад даже взгляда не подняла, разглаживая салфетку и присматриваясь к линиям сгиба. – Ты, что ли? Позорище, не пронюхавшее, что уже пробудился?
– Это часть большой игры. Не недооценивай мою гениальность.
– И, конечно же, ты не знаешь, о какой вообще игре идёт речь, так? – фыркнула Роад.
Тики отвёл взгляд и кивнул, соглашаясь. Конечно, она бы и так поняла, что права, но и Микк выглядел бы куда большим трусом, чем он был на самом деле.
– Потому я и говорила с Алленом. Кто-то должен был от лица Семьи извиниться перед ним, что ты такой идиот. Сообщить, как нам жаль, что он встретился именно с тобой, и ему приходится тер… ай!
Холодная вода в стакане, стоящая перед ним, оказалась кстати. Иначе Тики своровал бы воды из вазы с цветами. Но всё равно вылил бы на чертовку.
– Попридержи язык, – мрачно кивнул он.
Роад притихла, втягивая шею и скатывая промокшую салфетку в комок.
– Так дело сдвинулось с мёртвой точки или нет?
– Точка настолько жирная, что я даже не представляю, в какую сторону двигаться, чтобы сдвинуться с неё, вот в чём беда, – Тики наконец-то понял, чего ему не хватало, при виде проходящего внизу за окном (они то находились на втором этаже) мужчины с сигаретой. Да, именно их ему и не хватало. И последний раз он курил… давно. Как-то так выходило, что при Малыше он старался этого не делать. Даже несмотря на то, что Аллен ничего против не имел, просто окно предлагал открыть, чтобы дым в помещении не оставался. И всё равно при нём он курить как-то будто… стеснялся…
– Что он со мной делает?
– Кто? Жирная точка?
– Худой Аллен.
– Он не худой, он… жилистый, скорее. Ну и да… недоевший, есть такое. Разве не ты сам первым должен был это заметить?
Тики смерил сестру подозрительным взглядом.
– Девочка моя, ты ничего не хочешь мне сказать о том, как, когда и зачем ты разглядывала его?
– При каждой встрече. На него приятно смотреть. В этом мире мало вещей и людей, на которых приятно смотреть. И нет, я не намекаю на убожества современного искусства и архитектуры…
– Об этом ты обычно говоришь прямо. Я в курсе.
– Да откуда ты такой, блин, умный, а, Тики? И вообще ты в курсе, что я по делу тебя позвала? Полезному делу, которым тебе следует заняться. И Аллена занять, кстати. Найди Фиддлера.
– Это прозвучало не как план, а как угроза, – отметил Тики, отлично понимающий и припоминающий, кто это такой и за что его зовут Гниением. Вот уж с кем, а с ним знакомить Аллена он не желал. Парень в городе уже насмотрела на мерзости, это да, но… но нет. Вдруг напоминанием выйдет.
– Что, не хочешь показывать Аллену эту сторону своей жизни? – А Роад хвасталась проницательностью.
– Ему нечего там делать, – уверенно заявил Тики.
– А надо. Слушай, ты же знаешь, что с ним лучше поболтать. Я согласна, что Майтра был бы лучше, но Майтра…
Майтра был Тринадцатым Ноем. Ему было всего триста пятьдесят лет. И он был чем-то вроде отшельника, который пугал всех остальных Ноев. Вот не пойми чем, но пугал. У них в сущности было огромными буквами написано: «это пугающий нас монстр». И вызывать этого отшельника, согласно легендам, было чревато последствиями, сравнимыми с тем, что ждёт человека, вызвавшего демона.
– Давай, – продолжала давить Роад. – Он в городе.
Очевидно, разговор всё ещё шёл о Фиддлере.
– И в адеквате?
– Он всегда в адеквате. Ты же знаешь…
– Да, да! Он Гниение. То, от чего гниют люди, спасает от гниения его. Чёрт, глотал бы прямо бензин!
– Кое-что, что он принимает, на бензине и основано.
Тики поперхнулся воздухом, не в силах сказать и подумать, что именно он вообще об этом думает. И единственное, что он смог в итоге из себя выдавить:
– Какой кошмар.
– Так, Тики, ты чего это? – Роад помахала ладошкой. – Воспринимай реальность, умник! Где ты живёшь, что вдруг о всех сторонах жизни забыл?
– Я в любви! Там всегда всё прекрасно!
– О!!! – только и смогла выдать Роад, растерянно склоняя голову на бок и шаря глазами по окружающему их пространству. – Даже моё остроумие буксует перед чем-то столь величественным!
И тут как раз принесли их заказ. Разумеется, для Роад закон был не писан, как и хорошие манеры, так что она продолжала болтать. О разном. Но всегда возвращаясь к необходимости встретиться с Фиддлером, мол, он сможет подсказать, что делать. А делать Тики было что-то нужно срочно.
Так что Тики был более чем счастлив, когда под конец этого мучения ему позвонили. И не кто-то посторонний, но сам Аллен. И сразу же после короткого приветствия перешёл к делу. Неожиданному делу:
– Тики? Хочешь неромантический овощной ужин при свечах? – голос Аллен звучал спокойно и решительно.
– В смысле?
– В смысле у меня только салаты.
– Я про свечи. – Хотелось уточнить и про не романтику, но Роад и без этого заинтересованно потянулась поближе. Тики оттолкнул её в сторону, не давая подслушивать.
– У меня электричества нет. Со вчерашней ночи. И не будет. Только завтра днём. А я уже одну ночь был вынужден переживать в полном непонимании, это я схожу с ума или все эти водные махинации происходят на самом деле! Мне нужны свидетели.
– Засними на камеру.
– У меня нет камеры, – невозмутимо отозвался Аллен. – И всё это выглядит условно нормальным. Пусть даже по моей команде. Вроде как. Тики?
Мужчине показалось, что юноша теряет терпение и вот-вот сорвётся на грубость из-за непонимания, почему Тики так себя ведёт. Не в его привычке было звонить первым:Аллен опасался, что позвонит не вовремя, не к месту или вообще не туда. Переживал на пустом месте, в общем. Так что подобные действия с его стороны стоило поощрять.
– Заманчивое предложение. Предлагаешь остаться с тобой и покараулить всех водных обитателей и повелителей, прокравшихся в твою квартиру?
– Вроде того, – отозвался Аллен.
– Когда к тебе можно приехать?
====== Глава 4. ======
– Это официально: я ненавижу рубашки! – прорычал Аллен, срывая с себя названый предмет гардероба и начиная с ожесточением копаться в шкафу.
– Почему это? – донесся голос из гостиной. Вот обладатель этого голоса очень даже удобно и хорошо чувствовал себя в любой рубашке даже с галстуком и пиджаком поверх неё. И выглядел он при этом очень даже ничего. Если хотел – официально и представительно, или развязано и свободно, или смотрелся почти самым обычным, ничем не привлекающим к себе внимания человеком.
Что-то и впрямь мистическое было в Тики Микке.
Во всём была мистика. Даже в нём. Но не в его нелюбви к рубашкам!
– Это логично! Они неудобные, сковывают движения, мнутся легко и нуждаются в постоянной глажке, странно носятся и вообще! – Аллен захлопнул шкаф, вытаскивая себе водолазку и тонкую, старую спортивную кофту на молнии. – Я никогда не носил рубашек! Серьёзно! И это было отлично! В нашем приюте рубашек никто почти никогда не имел. Кофты, футболки, водолазки, свитера на зиму, майки. Что угодно, но не рубашки. Не знаю почему. Может, они там непрактичны были? Уход за ними куда сложнее! И среди учителей я любителей рубашек точно не помню. Хотя они с воспитателями в верхних, рабочих одеждах в основном ходили, это да…. Но нет, я не люблю рубашки!
– Так не ходи в них.
– Но практически все ходят. В мало-мальски приличных слоях такое чувство, будто обязательно все в рубашках и костюмах.
– Ну, под костюм-то ты майку не наденешь, – рассудил Тики.
– Надел бы, если бы захотелось! – раздражённо ответил Аллен, отдёргивая шторы с окон и выглядывая ну улицу. Или точнее во внутренний двор с парковкой, пытаясь разглядеть, что там и как. Без особых причин пытаясь. Услышал шум, вроде, стекло кто-то разбил, и обернулся. Но ничего за окном не увидел, кроме серого унылого асфальта, ряда разноцветных автомобилей среднего класса, другой стены дома и тёмно-серого неба, раскрашенного алым.
Закат сегодня уже не выглядел таким страшным, как вчера, просто потому что теперь Аллен был не один.
И как раз в этот момент в гостиной выругались.
– Что случилось? – громко спросил Аллен, не желая пока выходить из комнаты. Как-то невообразимо уютно было стоять вот так в одиночестве, но зная, что остальная часть дома обитаема.
Будто лишь небольшая комната была его личной зоной.
– Забыл, что у тебя электричества нет! – крикнул в ответ Тики.
Аллен фыркнул. Наверняка попытался включить что-то, идиот. Интересно, что им сегодня делать весь вечер? Пораньше лечь спать?
– Интересно, – прошептал он, останавливая свой взгляд уже не на том, что творилось на улице, а на самой поверхности стекла. Там, где должно было быть его отражение, если бы в комнате былопосветлее. – Сегодня тоже будет водное шоу? Даже несмотря на Тики?
Аллен поскрёб ногтем пятнышко на раме и со вздохом быстро обернулся, надеясь, что никаких видений и галлюцинаций его подсознание не выдаст. В конце концов, руки чувствовали себя прекрасно, даже не думая нагреваться, остужаться или ещё что-то вроде этого.
А такие феномены ничего хорошего не сулили.
– У тебя опять кран течёт!
Аллен вздрогнул. Вот сейчас ничего подобного он не ожидал. Ещё совсем не ночь, только вечер, да и вера в спасительную силу компании была сильна. Но, как оказалось, всё было не так просто.
Уолкер нахмурился, потирая лоб, и снова обратился к кому-то:
– Не думал, что это будет так скоро. Это значит, мы можем общаться с тобой? Или ты можешь слышать меня и реагировать на мои слова? Кто ты вообще такой? Или что ты такое? То, что встретилось в городе?
Разумеется, обычного ответа не последовало. Аллен наделся, что и потустороннего тоже не будет. Он хотел провести вечер спокойно, не переживая и не дёргаясь от каждого шороха, а потом лечь и проспать до самого утра.
Так, чтобы выспаться.
Не то чтобы это было такой уж большой и недостижимой мечтой, но в последнее время он редко высыпался.
Почему всё снова стало так сложно? Или оно всегда таким было?
– Хотелось бы хоть немного здорового сна, – пробурчал он.
И осознал, как часто разговаривает сам с собой. Даже когда у него есть гости дома.
– Сейчас-то у меня дома всего один гость, я надеюсь? Тебя же, кем бы ты ни был, никто, вроде, не звал. Так что прости за грубость и… выметался бы ты отсюда поскорее!
С полной решимостью перестать бормотать себе под нос, как чокнутая старуха, Аллен потянулся за телефоном, краем глаза отмечая фигуру в окне. Тёмную фигуру, движущуюся за его почти невидимым отражением. И эта фигура была куда более чёткой и явной, чем всё остальное, даже реальность за окном.
Он так и замер, согнувшись и протянув руку к столу. Продолжая видеть эту тень.
Тень.
Чёрт!
– Тики?
– Да, Малыш?
Аллена даже не передёрнуло, когда он снова услышал это прозвище и услышал шаги за дверью. И как только та открылась, тень растворилась, будто её и не было, и Аллен выпрямился.
– Что-то случилось? – Тики сразу отметил тревогу во взгляде Аллена. Юноша не спешил с ответами, бегло оглядывая комнату, опасаясь, что тень могла засесть где-нибудь в углу.
– Я видел тень в окне. И это точно не было что-то естественное.
– То, что в твоей квартире творится чёрт знает что, мы оба уже осознали и признали.
– Это точно Дух, а не какая-нибудь неведомая зверюшка?
– Это может быть что угодно, привлечённое тобой. Ты по неопытности вообще можешь к себе сейчас столько всего приманить!
– И ты тот самый лгун, утверждавший, что я смогу жить нормальной жизнью, если захочу! – прошипел Уолкер.
– Но ты ведь не захотел.
И будто это решило все проблемы и вопросы. Больше они эту тему поднимать не собирались. Вообще. Просто посмотрели в глаза друг другу, призадумались каждый о своём и решили отложить этот вопрос до лучших времён. А пока было еще достаточно светло, Аллен сел за одну из таблиц, что ему нужно было начертить, а Тики, устроившись в кресле, снова полез в своё телефон.
Оба по большей части молчали.
Тишину нарушало лишь мерное тиканье и беспорядочное капанье, что немного действовало на нервы. То есть Аллен пытался убедить себя, что немного, но, сломав грифель третьего карандаша, вынужденный искать нож или точилку, он явно выдал себя негромким ворчанием. Топая по квартире и посылая очень гневные взгляды в сторону наглого, незатыкающегося крана, Аллен ещё долгое время не мог найти ничего подходящего, едва не психанул, решив ничего не завершать, а затем всё же вернулся на кухню, взял нож и с воплем швырнул его в шкаф. Хорошо так швырнул, лезвие вошло в дверцу наполовину.
– У кого-то сдают нервы? – спустя пять секунд тишины слабо поинтересовался Тики.
– Нет, – сжимая «обожженную» руку в кулак, ответил Аллен. – У кого-то шалят способности. От Канды с Лави точно нет известий?
Продолжая тереть ладонь, он отвернулся от шкафа и прошёл к своим тетрадям и книгам, захлопывая одну за другой. Всё равно уже было слишком темно, чтобы писать и видеть,что именно ты пишешь. Иногда Аллена пугало собственное наплевательское отношение к обучению и будущему, но, с другой стороны, это будущее казалось слишком нормальным для такого странного парня, как он.
– Я начинаю уставать от всего этого, – наконец признал он, и Тики отложил телефон в сторону, с интересом поворачиваясь к нему. – От всего…. Ну… я не могу это объяснить словами! Да даже от раковины устаю, хоть и не верю, что это может быть опасно! Я вообще уже не понимаю, что опасно, а что нет. Хоть сегодня полезу в розетку мокрыми руками и даже не подумаю о последствиях.
– Тебя нож током шибанул?
– Нет. Нож был всего лишь очень горячим, – Аллен обернулся к всё ещё торчащему из дверцы предмету. – Пытался отследить ход моих мыслей?
– И не надеялся. Но в одном я всё же уверен несмотря ни на что! – Тики уселся на полу спиной к телевизору и похлопал ладонью рядом с собой. Аллен подошёл и присел рядом, но мужчина тут же притянул его ближе, обнимая. – Никак не могу понять, как я к тебе отношусь: как к неразумному дитяти, за которое дрожу, или как к чему-то неразумному, опасному и очень притягательному?
– Я должен тебе помочь?
– Не обязательно. Я хочу тебя целовать. С детьми я такого не хочу. – Тики фыркнул от смеха, хотя, по мнению Аллена, шутка была не очень хорошей. Особенно после всего, что с ним случилось. Но вместо того, чтобы возражать, он прижался спиной сильнее к другому телу и прикрыл глаза.
– Мы можем просто вот так посидеть здесь?
– Да. – Тики пододвинулся, чтобы его спина упиралась в кресло, Аллен тоже изменил положение, и так они вместе и сидели, слушая бултыхание, тиканье и наслаждаясь видом постепенно темнеющего городского неба из окна. Штор в зале так и не было, и сейчас Аллен, несмотря на паранойю, был не против этого.
– Всего один человек за спиной, а во много раз спокойней стало, – удивился самому себе Аллен через некоторое время.
– Так я и не человек, – напомнил мужчина.
– О, я должен тебя бояться?
Но в ответ на насмешливый вопрос Микк лишь задумался. Глубоко так задумался и надолго.
– Понятия не имею. Но умышленно вреда я тебе причинить не желаю. Однако я действительно не человек, хоть и являюсь самым человечным членом Семьи. И был близок к человеку. Представляешь, – сейчас Тики вдруг захотелось рассказать об этом Аллену. Рассказать об иронии. Поделиться тем, что он и не помнил, но теперь хотя бы знал. – Я мог бы стать человеком.
– Если бы что?
– Если бы в тот день, когда спас тебя, не пришел в Сайлент Хилл, – глухо ответил Тики.
– Ты это серьёзно? – теперь уже Аллен начинал чувствовать себя неудобно, не зная, как реагировать на такие слова. Тики мог бы стать человеком? Только если бы не пришёл? Это звучало так, будто Аллен был виноват во всём.
– Я очеловечился, постоянно отказывался от пробуждения сущности, слишком часто отказывался и становился всё слабее. И даже не замечал этого. Бедный Граф ломал себе голову. Кстати, к городу в ту ночь меня послал именно он. Просто так, считай. Я часто туда мотался. Это обычное дело для того, кто не хочет пробуждения, – сунуться к самому краю и улизнуть обратно в свою человеческую норку, будто ничего не было.
– Я бы не назвал ваш дом норкой, – припоминая огромный дом Камелотов, отметил Аллен.
– Ты не видел моей квартиры.
– Ещё увижу? – тут же оживился юноша.
– Нет.
– Это что ещё за категоричность? – Аллен стукнул пяткой по полу, но из-за ковра звук получился слишком приглушённым. – Хочешь сказать, там обитают твои скелеты, так как в шкафах для них места не хватило?
И Аллен ожидал любого ответа на этот вопрос, но не смеха. Громкого, искреннего хохота Тики, от которого, вроде, и приятно, и в то же время немного обидно. Чего он такого сказал-то? К тому же, когда твоя опора и подушка ржёт, она трясётся, и это тоже не самая удобная позиция на свете.
– Знаешь, ты удивительно верно обрисовал ситуацию.
– Я надеюсь, скелеты это не настоящие скелеты, что могут бродить и всё такое?
– Нет, конечно, это образно. Там много свидетельств моих грешков. Я не веду праведную жизнь.
– Да-да, ты убийца и психопат.
– Вполне возможно. И, конечно же, я убийца.
– Я рад этому.
И Тики снова не успел за мыслями Аллена, склоняя голову на бок и пытаясь заглянуть сидящему сбоку парную в лицо.
– Это что-то должно значить?
– Ты убил кое-кого, помнишь? Я рад, что ты убил его. Но ты так и не объяснил, что бы случилось, если бы тебя там не было. Ты бы стал человеком, потому что часто отказывался от своей сущности?
– Вроде того. Я не знал об этом, как уже сказал. Или подумал. Я не помню. Но я не знал, что становлюсь человеком, и насколько это может быть опасно. А потом меня отправили к городу, и либо я сначала спас тебя, а потом навестил город, либо всё было наоборот. По логике сначала я должен был прийти на скалу, чтобы пробудиться от близости с таким местом. Но в Сайлент Хилле время и порядок вещей весьма условны.
– Порядок вещей тоже? Это что же, сначала ты можешь очнуться в городе, потом приехать в него, а потом ещё что-то, что происходило не в то время, случится?
– Почти так.
– Тики, ты чёртов псих! И эти вещи тоже сводят с ума. Может быть, я от них и устал и от тебя, который не облегчает состояние, но рассказывает всё более худшие и худшие вещи, а?
– Я думаю, ты накрутил себя без моей помощи.
– А я думаю, что из тебя был бы хреновый человек, Тики! – самодовольно усмехнулся Аллен.
– Это ещё почему? – гордость самого человечного Ноя была серьёзно задета. – Ты меня знаешь всего ничего, но всё равно считал человечным, а теперь говоришь по-другому.
– Ты сам сказал, что плохой парень. Я и говорю такие вещи по этой причине. И нет, я не хочу слышать, что именно ты сделал, до тех пор пока это не касается меня. Если у тебя есть тайная криминальная жизнь или ещё что похуже… Я буду просто игнорировать это до тех пор, пока эта жизнь игнорирует меня. Сейчас ты мне нужен, чтобы помочь в борьбе с тем, что решило заселиться в моей квартире.
– Я не спец в таких делах. И, думаю, я рад, что не стал человеком, несмотря на то, что именно это так напоминало моё желание.
– И почему же? Испугался ранней смерти?
– Я бы тебя не встретил и не спас, если бы всё сложилось иначе. Я думаю, что знаю, что там есть что-то в тебе, что для меня слишком дорого, чтобы отступать или размышлять о выборе.
– Я тоже рад, что ты демон. Или тот, кем ты там являешься, – Аллен фыркнул, поворачивая голову и пытаясь поудобнее устроить её на коленке. Всё же коленка Тики не была приспособлена для лежания всяких глупых подростков, а ещё была слишком жёсткой и неровной. Но в том, чтобы полулежать, устроив голову именно на коленке, что-то было. Что-то по-своему очаровательное.
