Текст книги "Дети ясной ночи (СИ)"
Автор книги: Tesiya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 50 страниц)
Навевало мысли о некоторых деревянных ящиках. Те ящики, конечно, должны были быть помельче, и там была бы жестокая нехватка воздуха, но Канда здесь и сейчас чувствовал себя почти так же плохо, как в гробу, искренне не понимая, как некоторое время назад он чувствовал себя здесь комфортно и защищено.
Полностью ощупать потолок было невозможно. Так же как и попасть в него. Даже швырнуть в него было нечем. Юу устал во время этого обыска – не физически, но эмоционально выжатый и так и не нашедший ни малейшего признака успокоения, он снова упал туда же, откуда и начинал, закрыл глаза (как будто от них сейчас хоть что-то зависело) и постарался успокоиться. Успокоил дыхание, отпугнул особенно назойливые мысли, прогоняя страхи и успокаиваясь.
Возможно, он не замечал чего-то очевидного?
Ну… может быть… на самом деле, начав осмотр с двери, он осмотрел по большей части лишь её края, почти не обратив внимание на середину?
Второй раз подниматься было так же страшно, как в первый. Канда знал, что ничего не должно ему мешать, но не было никакой гарантии, что внутри ничего бесшумно не изменилось. А потом приступил к изучению никуда не девшейся двери, с некоторым удивлением отмечая на её поверхности шероховатые выступы. Обводя их пальцами, он не мог не заметить некоторое сходство с буквами и вскоре даже сформировал слово «ранит». Поднялся ладонями чуть выше, отыскал самое начало этих выступов и нащупал и другое слово: «свет». И после этого уже стал внимательно и последовательно исследовать каждый сантиметр двери. Делом это оказалось не очень простым. Юу успел раз пять пожалеть слепых и удивиться их гениальности – они то умудрялись читать по азбуке Брайля, а там всего-то какие-то точки!
Перед Юу оказалась крупная надпись, но он и с ней буксовал, не то от нервов, не то ещё от чего-то сбиваясь и начиная вновь и вновь.
– Свет ранит не готовые видеть глаза, – наконец тихо произнёс он, задумываясь над тем, что может значить эта фраза, и тут же услышал глухой щелчок. Не дыша, он попробовал дёрнуть дверь или толкнуть, но никаких изменений не обнаружил.
Тогда что это было вообще? Что за…
Он стал снова торопливо ощупывать узор на двери, может, не заметил что-то ещё? Но чем дольше он ощупывал поверхность, тем яснее понимал, что что-то не так. Совсем не так. Либо он идиот, либо...
Узор изменился.
«Ты хочешь видеть?» – прочёл спустя некоторое время Юу. И понял, что на сей раз он должен ответить. И от его ответа зависит, щелкнет ли новый замок. Приблизится ли свобода.
– Да.
Он желал видеть. Второй щелчок откуда-то снизу подсказал, что всё идёт хорошо, и новый узор уже не казался таким уж сложным. Только руки дико дрожали.
«Ты готов видеть?» – прочёл он новый вопрос.
И, приоткрыв рот, замер, не понимая, не имея верного ответа. Не понимая сути вопроса. Готов? Что значит готов? О чём они говорили? Конечно, если верить первой надписи и логике, он должен сказать «да» и выйти. Но он не понимал.
– Я не знаю, – он выдохнул быстрее, чем подумал, поступая по наитию, чувствуя, но не понимая.
Никаких щелчков не последовало, но ребристая поверхность стала извиваться прямо под пальцами Юу, формируя новое предложение или вопрос.
Канда, чувствуя, что, возможно, упустил свой шанс, не спешил теперь проверять его, изучая медленно, последовательно, букву за буквой, слово за словом.
«Ты боишься?»
– Да, чёрт возьми!
Да, он боялся. А как можно было не бояться, стоя здесь в полной тьме, запертым, ничего не понимающим?
«Света или тьмы ты боишься больше?» появился новый вопрос, и почему-то он оказался предельно ясным для Канды – знания или незнания. А свет, повреждающий неподготовленные глаза, это знания, разрушающие неподготовленный ум.
Вот только даже если он не был готов, отступать было некуда.
Больше всего он опасался оставаться на месте.
– Я боюсь тьмы.
Новый щелчок – и дверь бесшумно отворилась. Канде даже не пришлось толкать её, она плавно скользнула прочь, и Юу прямо за ней, не доверяя этим дурным замкам.
В коридоре было…. светлее. Здесь всё ещё было невыносимо темно, но он видел, точно видел слегка отличающиеся от общего чёрного зарешечённые окна. И уже это было таким большим облегчением, что, вплотную подобравшись к холодному стеклу, он едва не рухнул на колени. Просто стоял некоторое время, упираясь лбом в стекло, упиваясь возможностью что-то видеть.
Никогда он не посмел бы думать, что его так может напугать тёмная, запертая комната.
Зато теперь в его распоряжении был целый, длинный, кажущийся бесконечным коридор. И он, понятия не имеющий, что и где искать.
Коридор был пуст. Первые, куда более решительные, чем раньше, шаги подтверждали эту теорию. Пустота, двери, запах – приятный запах старого деревянного строения. Здесь всё, собственно, и было из дерева. Всё, что только можно было ощутить, кроме кровати, к примеру. И стёкол в окнах, за которыми был слышен завывающий ветер и дождь. Сильный, обычный для этих мест дождь.
Ни одна из дверей никак не желала открываться. Юу не мог проверить точно всё, что его окружало, но по звукам он был единственным живым обитателем здесь. Или же палаты действительно были звукоизоляционными.
Коридор сменил широкий зал со скамейками, столами и усилившимися звуками ливня снаружи. Перемещение во тьме становилось всё более привычным, несмотря на встречающиеся на пути препятствия. Спотыкаться о них было неприятно, но отчего-то Юу лишь шёл ещё увереннее. Единственное, он продолжал держать голову опущенной: страх обо что-то шибануться лицом был сильнее остального.
Он нашёл очередной коридор и пошёл дальше. Как будто бы у него было чем ещё заняться? Шёл довольно быстро, дёргал и толкал двери, до тех пор пока не наткнулся пальцами на уже знакомый узор на гладкой поверхности одной из дверей, и, прежде чем он успел сообразить, что там может быть написано, дверь под его ладонью отступила, пропуская за собой. И это было настолько неожиданно, что парень застыл на месте, с неверием всматриваясь в слабое мерцание обыкновенного, граненого стакана, сейчас отрабатывающего роль ночника. Мягкое голубое сияние рассеивалось всего через какие-то жалкие сантиметры, купая в голубом покрытую трещинами поверхность старого подоконника и стекло, за которым сразу же был железный лист.
Да, в палатах не должно было быть света.
Но у этого пациента он был.
– Привет, Юу.
Мальчик улыбался, глядя на него закрывающимися глазами. Такой спокойный, уставший, но, наконец, нашедший место, где он мог отдохнуть. Алма лежал на койке этой палаты, на спине, разглядывая что-то во тьме коридора
– Привет, – отозвался Канда, нерешительно проходя внутрь и присаживаясь на край кровати. Будто и впрямь попал в саму настоящую больницу и решил навестить тяжелобольного. Но здесь всё было так просто, чисто и хорошо, что даже не верилось, что это – часть кошмарной вселенной. – Уютно у тебя тут.
Он скосил взгляд на бокал. Алма, может быть, не понял, в чём дело, он лишь закрыл глаза и тихо вздохнул.
– Я хочу спать.
– Нам надо выбраться отсюда.
– Тебе придётся вывести меня. Если сможешь. Не беспокойся, если ты найдёшь выход, я уйду за тобой. Ты ведь помнишь? Я мёртв.
Когда тебе в лицо говорят такие вещи с таким мирным выражением лица, поневоле начинаешь верить в смерть как в долгожданный отдых.
Кто-то так говорил, что каждые новые выходные это смерть.
Юу улыбнулся, так и не уточняя в своей памяти, кто именно говорил подобное.
– Я боялся, ты отреагируешь хуже. Я такой глупый.
– Я мог бы отреагировать ужасно.
– Нет. Я… я ничего не учёл. Я думал, что ты сможешь прийти сразу. Я глуп, – слова Алмы мало что объясняли, но Юу это было неважно. – Ты сможешь найти нам выход?
– Ты останешься здесь?
– Возьми меня за руку.
– Что? – не сразу понял Юу, но зетам всё же протянул ладонь, нерешительно сжимая холодные, тонкие пальцы.
– Этого будет достаточно. – Глаза Алмы вновь закрылись. – Ты уже уничтожил всё, что могло держать меня здесь, но что-то осталось, совсем иного характера. Что-то, на чём держится всё это.
– Тогда… где был этот выход и как к нему попасть? – оглянулся по сторонам Канда. – То есть где мы сейчас?
– В больнице.
– В какой больнице? Здесь есть ещё одна?
– Это Брукхевен. Брукхевенский госпиталь Вора Света, – ответил Алма. – Это не психушка. Это Убежище для пациентов первого заведения. Оно там же, но оно другое. Попасть в него сложно, а выбраться обратно можно, лишь задержавшись в другом крыле после боя часов. Никто никогда на такое не пойдёт. Брукхевен стережёт Сторож. И оставаться там…
– То есть… тут не так плохо?
– Тут хорошо, – с явным усилием ответил Алма, уже даже не открывая глаз. Он выглядел таким уставшим.
– Тогда почему ты не был здесь…
– Я не мог быть здесь.
– Хорошо, – решил согласиться Юу с братом. – Теперь должен найти выход, так? Ты знаешь, где он?
– Вход – не выход. Я не знаю, – ответил Алма, разрушая надежды на возможность покинуть это место тем же путём, которым он сюда и попал. Но это было бы слишком просто.
– Может быть, выход охраняет сторож, – предположил Алма, зевая и переворачиваясь на бок. – Я не знаю, Юу. Я не должен был звать тебя сюда.
Он оставался всё тем же потерянным ребёнком, оставшимся с матерью-фанатичкой.. Растерянный, испуганный, слабый, задавленный чувством вины. Если на его палате и было что-то написано, то слова про вину, пожалуй, могли бы оказаться самыми верными.
Юу поднялся, нерешительно огляделся и направился к двери.
– Удачи. И спасибо, – прошептали ему вслед, и Канда вышел, прикрывая дверь.
– Я вытащу нас. Не беспокойся.
====== Глава 10. ======
Первое, о чём подумал Канда, вновь оказавшись в тёмном коридоре, – как прекрасно, что у Алмы есть источник света. Выносить его с собой не хотелось. Раз он был там – он был нужен именно Алме. Юу казалось, что с мальчиком не всё в порядке.
Он был мёртв – как бы напрашивалось само собой. Чего удивляться?
Но всё же было что-то тревожное. Дополнительно тревожное во всём происходящем.
Канда собирался отыскать выход из этого мира и был уверен, что корень всех бед похоронен в больнице или в месте жительства Алмы. Если оно попало в этот мир. С другой стороны, именно в больнице Алма начал создавать мир.
Да, было достаточно моментов, позволяющих определить Брукхевен как очень важное место в судьбе Алмы Кармы. И Юу не собирался выбрасывать идею найти выход здесь на ветер.
Вход был здесь.
И даже отсюда Алма сумел поговорить с Уолкером, хотя тут могла сыграть роль их схожая природа – оба были выбраны Духами Холма и наделены какой-то силой. И что она дала Алме?
Канда ненавидел Духов. Искренне ненавидел. Особенно за факт получения «благодарности» от одного из них. После этого и его жизнь стала в разы сложнее!
Или же она прояснилась? – не мог точно определить Канда, передвигаясь в тёмном коридоре и ощупывая двери. На некоторых из них ощущались буквы, имена, но все они были чужими, незнакомыми. И внутри не было ничего слышно.
Так что обстановка помогала сосредоточиться на одном и размышлять.
Если бы не эта благодарность, он бы, возможно, вообще никогда не узнал о звонках брата. И о его судьбе. И даже не подозревал бы о том, в каком кошмаре он оказался. И жил бы спокойно в своём блаженном незнании. Это было бы хорошо. Но сейчас, когда горькие знания уже были получены, он не был уверен, что был бы способен отказаться от всего этого ради спокойной жизни.
Сейчас он должен был всего лишь отыскать выход. Отыскать выход. Эта единственная цель эхом отдавалась в его голове, он старался вспомнить всё, что знал об этом месте, всё, что с ним происходило, и что он мог слышать о выходе. Здесь был Агур, вор света, который, по общим утверждениям, знал всё. И по опыту общения с ним Канда подозревал нечто подобное, но не был уверен, что и думать теперь, когда именно Агур, кажется, оставил его в этом месте вместе с Алмой. Увидеть бы его, но опять подниматься наверх? Или же он может оказаться где-то ближе?
Раньше у Канды постоянно были какие-то наводки, смутные подсказки.
Выход. Не там, где вход. Может ли быть, что выхода нет вовсе? Что его нужно каким-то образом создать? На чём всё ещё может держаться этот мир?
Алма не имел понятия.
Юу пока тоже оставался в недоумении и относительно этого, и другого вопроса – какого чёрта здесь такие огромные площади? Либо темнота, заставляющая красться, пригнув голову и придерживаясь за стену, сильно искажала его восприятие. Он передвигался во тьме и тишине очень медленно, мучительно медленно, и каждый раз, как только он ускорялся, возникал слишком сильный страх, что вот-вот опять он ударится обо что-то или споткнётся. Хотя коридоры казались совершенно пустыми, уверенности в подобных вещах не было.
Лёгкий шум, шорох или скрип стал доноситься до него, стоило Канде преодолеть уже несколько палат и пару сотен метров, если судить по его субъективным ощущениям. Эти звуки, тревожащие застоявшуюся тишину, не придавали помещению жизни свежести, как можно было подумать. Эти звуки не пугали, как ожидал от себя Канда.
Они… стали настойчивыми коготками, царапающими по поверхности привычной, устоявшейся атмосфере, что несмотря ни на что не только пугала, но успела ещё стать слишком родной. Звуки были инородными и отвратительными.
Юу не знал, почему так было. Он лишь хотел развернуться и пойти прочь как можно быстрее, заткнув уши, убраться подальше, ему было почти больно от самого наличия чужих звуков.
Голос Алмы не казался ему чужим. Его собственный голос – тоже. Шум, что создавал, перемещаясь, он – тоже.
Но с этим шумом было что-то не так. Или что-то не так было с Кандой. И Юу продолжал путь.
А потом он нащупал поворот коридора. Ничего подобного в оригинальном Брукхевене не было, но затем оказалось, что поворот вёл к двойным дверям, открывшимся от лёгкого нажатия ладони. А справа на стене оказалась ещё одна дверь, с доносящимся из-за неё шумом. Канда точно не знал источника и не знал, хочет ли он попасть к нему. Любопытно, конечно, но пугала собственная уязвимость.
И в итоге он толкнул двери двойные, толкнул, заранее подготовившись если что отступить, припоминая, откуда и как сюда пришёл, и понимая, что ничерта уже не помнит за шумом истерично бухающего сердца.
Лёгкий сквозняк шмыгнул мимо, дверь тихо скрипнула, ударяя по нервам, и все звуки стали в несколько раз громче. Он нашёл источник.
Но ничего не происходило.
Он стоял перед распахнутой дверью, изо всех сил всматриваясь в окружение и пытаясь определить, с какой стороны доносятся звуки. Стало отчасти светлее. Светлее за окнами. Самую малость, или же глаза Канды адаптировались под тьму каким-то уж совсем невероятным способом. Он видел окна, смутно различал нечто, что отражало скудный свет и находилось всего в метре от окон. И звук исходил справа. Весь шум исходил оттуда.
Юу неуверенно протянул руку, натыкаясь на холодный металл решётки, отгораживающей стену с окнами от основной комнаты, где что-то шумело. Парень не был уверен в целостности и прочности железяк на всём их протяжении и не горел желанием исследовать. Позади оставалась другая дверь. Не факт, что открывающаяся, но не попробовать пройти туда он не мог.
Особенно когда его глаза привыкли к тьме достаточно, чтобы увидеть кое-что за решёткой: столы, стулья, неясные тени и несколько человеческих силуэтов. Кто-то раскачивался в мягко поскрипывающем кресле-качалке. Кто-то шуршал чем-то, раскиданным по полу. Кто-то издавал звуки вроде бормотания.
И все они, кажется, были живы. И безразличны к присутствию Юу.
Он в последний раз постарался оглядеться, при этом отпуская на время дверь, что тут же щёлкнула, лишь соприкоснувшись с косяком.
Он запер себя?
Нет, стоило дёрнуть дверь обратно, как оказалось, что всё до сих пор в порядке, и вся дверь внутри исписана выгравированными на ней именами. Юу даже осмотрел их, кажется, отмечая знакомые по надписям на дверях палат, но не находя ни одного действительно знакомого по ранним событиям.
И, собираясь выходить, он подумал уже совсем о другом.
Все эти… люди или существа, что собрались здесь, кем бы они ни были, они отличались от того, что он встречал в этом мире до сих пор. Всё здание отличалось, и речь шла не о безопасности и спокойствии. Хотя безопасность могла вытекать из того, что обнаружил Канда, – он больше не чувствовал от живых существ здесь никакого голода.
Вообще. Даже намёка на существование такого феномена.
Может быть, он сам перестал его ощущать? Или это место просто было другим? Или за голодом стояло что-то большее?
Он не знал, отправляясь обратно к неизведанной им двери, чтобы проскользнуть внутрь, дальше и, сделав пару шагов, запнуться, обнаружив ступени. А затем путём простого, но весьма долгого обыска обнаружить, что здесь и подъём наверх, и спуск вниз. Но на нижний этаж дверь оказалась закрыта.
Юу пошёл наверх, и это было совершенно удивительно для него, когда, стоило открыть дверь, в лицо ударил свежий воздух, шум ветра и дождя. Он оказался на крыше. Тёмной, но не настолько, как его палата, и наверняка достаточно огромной, чтобы умереть, но не обыскать.
Вернуться в здание? Или искать что-то здесь? Хотелось бы хоть какую-то подсказку!
Он нерешительно делал первые шаги в дождь, неровный бетон под ногами оказался залит водой, и сквозь ветер он всё же услышал инородный звук, раздающий откуда-то сверху, но рядом. Осторожно следуя на него, опасаясь, что крыша в любой момент может закончиться, как и его жизнь, Канда обнаружил разрушенную лестницу. Очень напоминающую обнаруженную в лесу раньше деревянную лестницу с канатными перилами, и понял, что если Агур здесь действительно был (и он мог быть), то в любой момент мог точно так же уйти. Отсюда, на высоте, недоступной большинству монстров, располагался вход в один из краёв владений этого умника.
Если бы Юу постарался, может быть, он сумел бы найти способ подняться наверх. Но сейчас не видел в этом никакого прока. Алма был здесь, и всё, что было нужно, – создать выход из этого мира или разрушить его вообще. Что может быть одним и тем же.
Пришлось возвращаться. К тому же дождь и эта всесторонняя продуваемость, открытость – всё давило на Юу, вынуждая поскорее развернуться обратно и в панике сообразить, что он, пройдя на звук скрипящих канатов и их креплений, совсем не контролировал направление. И понятия не имеет, где теперь дверь обратно. На поиск обратного пути ушло ещё больше времени, чем на подъём по лестнице, и его это дико бесило и беспокоило. Но тёмную будку, ведущую к лестничной площадке и не выдающую себя никакими светлыми деталями, было действительно сложно отыскать. И даже когда Канда стал спускаться, всё ещё не был уверен, что это всё та же лестница.
И он был чертовски прав, потому как коридор, в котором он очутился после недолгого спуска, был уже без каких-либо окон. Но с несколькими запертыми дверьми без надписей. Он действительно оказался в совершенно другом месте и даже не понял, как это сделал!
Быть может, он прошёл в ту же дверь, через которую выходил на крышу, просто сама дверь действует немного необычно, ведь такое уже было!
А что если он покинул крыло? Его предупреждали, что он не должен этого делать после боя часов! Это может плохо закончиться. Или как раз это он и должен сделать? Эти слова и были подсказкой, направлением его действий?
Несмотря на изменения, это место не казалось более опасным, чем те места, через которые Канда проходил ранее. Нет, здесь было так же тихо, спокойно и темно. Породному. Кажется, вернись сейчас Юу в реальный мир, и он ослепнет и оглохнет в тот же миг.
А сколько вообще времени он лежал здесь, в этой больнице, в палате?
Что там успело произойти снаружи?
Если здесь так хорошо, то нужно ли нару…
Стоп! Это что-то совершенно не его! Он не мог подумать ничего подобного! Он хочет вернуться и вытащить Алму. Даже если этот мир перестал скалиться безумным оскалом, он не стал от этого действительно милым. Возможно, это единственный более или менее тихий, но уязвимый уголок, что не может всегда оставаться всё таким же!
Юу провернул ручку очередной двери, проходя в новый коридор, не оставляя попыток составить мысленную карту местности.
И тогда он увидел ЭТО.
За стеклянной дверью неаккуратным жёлтым прямоугольником обозначился скрытый за углом источник света.
За дверью был свет. Он был так далеко, что даже не причинял особого неудобства отвыкшим глазам. Но, посмотрев на свет, Юу почувствовал себя неуютно. Будто смотрел на что-то очень тревожное, не вполне понимая причину тревоги, но ощущая, как она нарастает, грозя перерасти во что-то действительно ужасное. Он даже не понял сам, как отступил, схватившись за косяк и сжав пальцы с такой силой, что, кажется, ещё немного и что-то сломает – пальцы или косяк.
Этот свет был таким чужим. Таким…
Ему хотелось немедленно вернуться в палату и провести там остаток жизни, только бы не сталкиваться с подобным больше! Он отвернулся, чувствуя себя удивительно слабым, уязвимым и всё перед этим коварным и страшным светом. Было бы смешно, если бы не было так плохо!
Он попытался отыскать в себе хотя бы немного здравого смысла, успокоить дыхание и грохочущее сердце и определить, какого чёрта он тупит! Какого чёрта он стоит, не решаясь выйти на свет? Свет может быть вестником чего-то хорошего! Действительно хорошего! Монстры со светом не дружат!
И он сам тоже как-то незаметно перестал дружить с ним. И если провести параллель – напрашивающийся вывод пугал его.
Спокойно! Он не становился монстром! Как бы он…
А он вообще жив?
А вот теперь Канде было совсем не до смеха. И вообще ни до чего. Он был в больнице монстров и, возможно.. возможно… он не помнил, но тогда к ним в комнату с Алмой кто-то пришёл, и его оглушили. Или убили. Кто знает, что произошло там на самом деле. И тогда выхода действительно нет. Ни для Алмы, ни для Юу. Разве что разрушить это место, разнести по кирпичикам, освободив себя.
Уже мёртвых.
Это не могло быть правдой!!
Яростно отрицая даже саму идею того, что всё уже закончено, и закончено самым худшим способом из всех существующих, Юу быстро направился к свету. И его решимости хватило даже для того, чтобы преодолеть весь путь до двери, положить ладонь на ручку и почти ощутить, как свет обжигает его.
Чёрт, он предпочёл бы стать вампиром!
Нет, что за глупость опять лезет в голову? Он просто должен был…
Рука надавила, но ручка не послушалась. А с чего наивный Канда решил, что путь будет открытым? Монстры не только не любят свет, но и нападают на его носителей. Потому что свет их раздражает – по крайней мере, именно так помнил Канда. С чего бы тому, кто принёс туда свет, оставить его вот так на виду и в общей доступности?
Ничего не получалось, нужно отступить…
Ну конечно! А вот это стекло, конечно же, пуленепробиваемое, да???
Он с силой и отчаянием толкнул дверь плечом, почти ожидая услышать хруст стекла, но неожиданно понимая, что дверь легко поддалась под этим нажатием. Ручку не надо было поворачивать, потому что она ничего не закрывала, – невероятным образом успело промелькнуть в его голове, когда он буквально выпал за открывшейся дверью и ослеп. Пришлось, срочно пригибаясь к полу, с тихим стоном прикрывать лицо руками.
Его глаза действительно отвыкли от света.
И, словно услышав немые молитвы или увидев мучения, кто-то щёлкнул, и свет в комнате перестал быть таким ярким. Не то чтобы его глазам так уж повезло, но Юу совсем не рассчитывал на подобный исход. Он думал, что здесь может находиться нечто опасное, и что он сумеет сбежать или защититься, хотя бы попробует, а в итоге бесполезно валялся на полу, совершенно дезориентированный и сбитый с толку.
Скрипнула и хлопнула дверь, Канда ясно слышал громкие шаги и попытался приподняться, прикрывая лицо и пытаясь увидеть, кто к нему пожаловал.
– Отвыкли от света, мистер? – раздался знакомый ясный голос, и Канда, наплевав на всё, взглянул выше. И не ошибся – перед ним стоял его старый знакомый – Агур. Вор света. Или, быть может, хранитель света. Несмотря на фонари и провода, понавешанные на него, свет источал лишь большой фонарь, лежащий на стойке… регистрации? Или чего-то вроде. По крайней мере, здесь располагалась целая будка с дверью и окошком, мимо которого было совсем не пройти.
– Но вы хорошо справляетесь, – продолжал Агур, пока Канда рассматривал его и окружение. – Ваше состояние приближается к стабилизации. Возможно, сейчас вы могли бы выйти наружу без вреда для собственного организма. Есть ли жалобы?
– А ты здесь врач? – неуклюже поднимаясь на ноги, поинтересовался Юу.
Необъяснимая слабость всё ещё никуда не делась, но по крайней мере он не чувствовал всепоглощающего желания бежать отсюда и немедленно от одного только вида заливающего коридор света. Или это происходило от того, что свет приглушили?
– Я бы не выбрал этого названия. Я всего лишь храню свет. И некоторых, кто ищет спасения.
– В этом городе и больнице вряд ли существует такая штука, как спасение!
– Для тебя? Да.
– Подожди-ка, – наконец-то опомнился Канда, оборачиваясь лицом к Агуру. – Ты говорил про выход! Про способ выбраться отсюда!
– Я говорил о твоём желании, – спокойно ответили Юу. – И о том, что его исполнение уже не так опасно для твоего организма, как раньше. Но это временное улучшение. К тому же ты хотел увести с собой Алму. А у него времени ещё меньше.
– И, когда истечёт это время, мы… что? Умрём? – нервно усмехнулся Юу. – Что ты хочешь сказать этим – есть время, нет времени. Что это значит? Что с нами случится позже?
– Вы не сможете выйти.
Агур отвернулся, шагая к своему большому фонарю. Юу невольно последовал за ним щуря слезящиеся глаза.
– Как?
– Ты скажи мне.
– Я должен это сделать? Найти выход?
– Здесь нет выхода. Туда, куда ты стремишься, выхода нет, – уверенно ответил Агур.
– Почему?
– А вот это – вопрос интересный и заслуживающий внимания. Может быть, выхода никогда здесь не было. Изначально.
– Потому что Алма не желал выходить навстречу Духам, – пробормотал Канда. – Но ведь сейчас он уже ни на что такое не должен влиять. Он хочет выйти! Или он потерял контроль, потерял теперь силу, чтобы контролировать изменения в этом мире? И теперь он… Чтобы ускользнуть, я вижу лишь один способ – заставить этот мир перестать существовать, – простые выводы уже давно частично крутились в голове.
Но как? – так и повисло в воздухе. Возможно, никто не знал ответа, а может быть, Агур и не был союзником в конкретно этом предприятии. В любом случае, подобрав что-то со стола, он направился обратно к Канде, замер. Юу неимоверно бесила невозможность увидеть его глаза, отследить, куда он смотрит и о чём, возможно, думает. Он продолжал думать об Агуре как о человеке, а не каком-то существе, несмотря на то, что тот больше напоминал инопланетянина. Это напоминало о тех детских вечерах, когда они с Алмой собирались у телевизора в ожидании очередной псевдодокументальной программы про эту фигню. И Алма твердил в то время, что вырастет и уедет жить в Розвелл.
Когда стали возвращаться воспоминания о них с Алмой?
– Жалобы на состояние есть? Негативная реакция на свет и шумы? Приступы паники? Галлюцинации? Довлеющее чувство голода? Провалы в памяти? Слабость, ощущение, что вы забыли о чём-то важном, или, быть может, действительно провал, о котором вы даже не подозреваете?
Юу молчал. Кое-что в собственном состоянии немного беспокоило. И даже больше, чем немного, но говорить сейчас? Он чувствовал себя не совсем здоровым пациентом, которому до смерти необходима выписка. Учитывая, что Агур на самом деле был когда-то пациентом, от этого становилось ещё смешнее.
Но, как оказалось, срочные ответы не требовались . Похоже, Агур успел узнать, с чем у Канды проблемы.
– Я порекомендовал бы ещё немного отлежаться здесь. В любом другом случае я настойчиво рекомендовал бы подобное. Но время Алмы на исходе. И он причина вашего появления, по крайней мере, он сообщил об этом так. Он не желал, чтобы ради него я пренебрегал вашим здоровьем, но Алма всегда был немного глуп. И вам предстоит решить, рисковать или нет.
– Я понял.
– Хорошо, – Агур сделал ещё один шаг к Канде, оказавшись неожиданно очень и очень близко, а затем опустил руки за голову парню, как оказалось, повесив на шею шнурок. Шнурок с висящим на нём чёрным фонариком.
Агур же, прихватив с собой свой фонарь, направился к двери, ведущий в коридор, откуда Канда только выбрался. В дверях он замер.
– Время Алмы на исходе, поторопиться или остаться – открытый выбор. И да, не мешайте пациентам, это вредно для них, и их реакция на свет может быть агрессивной и опасной. Также посчитаю своим долгом напомнить, что скоро бой часов, и это, – он постучал тонкими пальцами по косяку, – выход из безопасного крыла.
====== Глава 11. ======
– Мы продвигаемся к озеру.
Казалось бы, чего такого? Это всего лишь простой ответ на не менее простой вопрос: куда мы продвигаемся? Но Аллен предпочёл бы, чтобы Роад ответила что-то вроде «я понятия не имею», или «куда глаза глядят», или «мы заблудились» и даже «прямиком в пасть к смерти!».
Но Роад упомянула Толуку.
Аллен остановился.
Роад, принявшая уже свой обыкновенный, человеческий вид, пытаясь продолжить путь, лишь дернула его руку и едва не упала, споткнувшись, когда Уолкер даже не шелохнулся.
– Ты чем-то недоволен?
– Я не хочу идти к Толуке.
Он знал это яснее, чем что-либо и когда-либо. Он не будет больше находиться в этом месте.
– Почему? – озабоченно спросила Роад.
– Не хочу к озеру.
– Мне не стало понятнее, – переступая с ноги на ногу и таким образом похрустывая сухими палками, валяющимися под ногами вперемешку с пожухшей листвой, отметила девочка.
– Я был в ужасе от одного вида воды, текущей из крана, понимаешь?
– У тебя аквафобия?
– Нет. Просто… в последнее время я только и занимаюсь тем, что... – Аллен не знал, как это объяснить. Но Роад внимательно слушала, и ему хотелось объяснить ей всё. Донести свои переживания так же, как он когда-то смог донести их до Тики. Хотя с ним было проще.
Но сейчас Аллену впервые захотелось доказать кому-то ещё, что с ним всё вот так, а не иначе.
– Знаешь, чем я занимался в последние дни? В первые дни, точнее? Я включал воду и пытался стоять и пялиться на нее. И не сбегать при этом. Я уж не говорю о том, сколько недоверия вызывали у меня сосуды, наполненные водой. Любые кастрюли и тем более ванная.
– Ты не рассказывал об этом кому-нибудь?
– Тики знал. Боже, он практически жил у меня то время.
– Я знаю. Братик пропадал у тебя и даже не появлялся нам на глаза.
– Братик? – Аллен фыркнул.
– Идём к озеру, это единственный ориентир, и ничего не бойся. Я же здесь. Если что, затащу тебя подальше.
