Текст книги "Дети ясной ночи (СИ)"
Автор книги: Tesiya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 50 страниц)
====== Глава Двадцать Вторая. Шёпот и крик 2. ======
– Это не смешно. Уолкер вновь был с этим согласен. И он точно знал, что подобное уже было. Они уже трижды вот так спотыкались о возникающую прямо под ногами пропасть, которую не мог разглядеть во тьме даже Тикки, предусмотрительно продолжавший пробираться впереди. После встречи с первым проломом на прямом пути они решили свернуть направо, по Бредбери, ведь так они, по крайней мере, могли подойти к мосту в центральную часть города, но там тоже оказался пролом. – Может быть, лучше повернуть обратно? Лави переминался с ноги на ногу и тёр нос, последние пять минут он только и делал, что чихал и кашлял, объясняя это тем, что, видите ли, вздохнул слишком уж много пепла. Впрочем, в городе его сыпало и вправду гораздо больше, чем на одинокой дороге. Будто бы этот пепел был всего лишь облетающей краской со всех окружающих заброшенных зданий… И будто эти неприветливо раздвинувшиеся дома были всего лишь элементом зловещего декора. Вот только жизнь сейчас если и представлялось игрой, то уж слишком мрачной и неприветливой, чтобы любить её и играть в неё. Но как будто у них была приемлемая альтернатива. – Мы можем попытаться свернуть на Левина или Мидвич, – видно, Лави решил, что молчание в их случае скорее означает отказ от предложенного плана и попытался выдвинуть свой. – Не думаю, что вернуться – разумная идея, – медленно произнёс Юу, пока они шли обратно к решающему перекрестку. – А если у Уолкера снова случится приступ? И не поджидают ли нас на мосту всё те же монстры? Когда мы проходили впервые, они только начинали вылезать, но их было не меньше пяти точно. – Странно, что они не последовали за нами. – Лави остановился, нерешительно шаркая ногой. А Аллен продолжал практически висеть на руке Тикки Микка и молчать. Вроде бы и стыдно, что он, как дитя малое, но так многократно повышалась устойчивость и для его пьяного сознания, которое всё ещё не отошло от атаки назойливых голосов. Это было в самый раз, иначе его шатало, как подвыпившего. И он совершенно не понимал, почему и на что именно так среагировал. Хоть плачь… Впрочем, он уже совсем недавно плакал.
… Улица Левина также оказалась заблокирована. А Лави, нервно хохотнув, совсем уж тихо пробормотал, что это совсем не смешно, перезаряжая револьвер и пуская пулю в лоб полезшему из провала монстру с огромными клешнями. Кажется, он уже привык.
Аллен подумал о том, что это нелогично – смеяться и утверждать, что для этого совсем нет повода, и только тогда понял, что, глупо улыбаясь, прижимается к руке ведущего его высокого мужчины, и его наполняет спокойствие. Странное ощущение защищённости, которое он, пожалуй, испытывал только в далёком детстве, когда ещё был жив отец.
Он никогда не доверял людям. Не доверял почти никому. Но ему казалось, что Тикки – особенный, и что есть более миллиона поводов доверять ему. Уолкер снова уткнулся носом в надёжный плащ не возражающего мужчины, отбрасывая все «зачем» и «почему» в сторону. Темнота вокруг, это постоянное, чужое движение и слишком свежие воспоминания о голосах из озера. Ему было не по себе и практически плевать, что ведёт он себя как слабый, раздавленный и почти капризный ребёнок. Больше всего на свете сейчас ему хотелось начать ныть о том, что он хочет домой. Он совсем не чувствовал перемотанную левую руку и пытался на неё лишний раз не смотреть даже, опасаясь, что с ней могло произойти что-то воистину ужасное. – Может, обсудим что-нибудь? Неустойчивая тишина убивала, Аллену требовалось поговорить с кем-нибудь о чем-нибудь. – Это прозвучало тупо, Мояши! – грубовато произнёс Юу, и Аллен едва не рассмеялся, понимая, что эта грубость и резкость наиграны. – Спасибо, достаточно повторять эту фразу каждые пару минут, и я буду чувствовать себя почти отлично… – И даже наконец-то отпустишь меня? – фыркнул Тикки. – А это необходимо? – Необходимо что? – член таинственной семьи Ноя обескуражено начал оглядываться по сторонам, тот факт, что фактически с обеих сторон дорогу окружают стены, немного его напрягал. И правда, с одной стороны редкие скамейки и длинная серая стена, скрывающая за собой неопознаваемые отсюда здания, а с другой просто стена с кустами, за которыми начинались зелёные насаждения. В случае беды не было неожиданного и нестандартного места для побега, а ведь за стеной отчётливо разносилось грозное рычание. И кто знает, могло ли это рычание преодолеть эту стену. – Что необходимо? – Аллен решил, что целесообразнее попытаться сделать вид, что он и сам тоже уже не понимает, о чём речь. Судя по тому, как фыркнул сзади Канда, его намерения были слишком уж очевидны. И снова все замолчали. И Аллену оставалось только сжать зубы и начать считать про себя… Считать, считать, считать и ещё долго и долго считать. Он начинал с единицы уже раз десять.
Почему улица такая длинная? Почему он не зажигает своего фонарика, а только сжимает его с такой силой, что скоро металл прогнётся, зажимая внутри батарейки так, что потом и не вытащишь их даже плоскогубцами?
Наконец-то поперёк дороги прошла узнаваемая белая полоса разметки, и Аллен даже позволил себе громко и облегчённо выдохнуть, – вот он, перекрёсток. И пока что им на пути так и не повстречалось провала, просто из темноты вынырнул фасад большого, двухэтажного здания. – А вот и Левина… – мрачно произнёс Тикки, приостанавливаясь и вглядываясь в дорожный указатель, всё-таки проходить до другой стороны дороги смысла не было, – можно попытаться пройти по ней на север и завернуть в сторону моста, так мы попадём в библиотеку. – Если нам не перекрыли дорогу. – Будет очень обидно, если мы должны её посетить и есть открытый путь, а мы сдадимся сейчас… – А ты что думаешь, Лави? – Аллен наконец-то заставил себя отлепиться от рукава Тикки и резко обернулся в ту сторону, где, согласно его предположениям, и должен был находиться рыжеволосый парень. Но его там не было. Лави сидел на корточках, слегка склонив голову, освещая фонариком что-то перед собой и внимательно всматривающийся в найденную вещь.
– Я вот подумал об этих ваших разных Сайлент Хиллах. Если это вдруг правда, то… передо мной сейчас газета с датой выпуска лет двадцать назад. Это значит, что наш ночной Сайлент Хилл принадлежит кому-то, кто жил здесь в это время?
Тикки стремительно прошёл к Лави, и даже слегка оттолкнул Уолкера, если бы подросток не пришёл в себя хоть сколько-то, то точно бы упал. Стало обидно. Захотелось немедленно отвернуться и уйти отсюда, пока все заняты разглядыванием мятых, влажных страниц. В газете не было ничего удивительного, история какой-то музыкальной группы, анонс предстоящих праздничных мероприятий… – Не думаю, это не обязательно кто-то связанный с какими-либо событиями двадцатилетней давности. – Вы это знаете или хотите в это поверить? – Что? – Я имею в виду… – Не надо только юлить! У меня ощущение, будто я на очередном нудном мероприятии Шерила. – А Шерил это…? – тут же полюбопытствовал Лави. – Мой брат! Сейчас речь не о нём… – А о том, как именно можно определить, в чьём мы городе и что нам делать… Ну-ка нормально объясняй, я не сдвинусь с места, пока не получу развёрнутого ответа! Вот только претензии Лави явно всколыхнули в Тикки Микке новую волну неприязни, и Аллен, только услышав первые слова зарождающегося спора, понял, что они опять ничего не добьются. Уж слишком предвзято относился Тикки к этим двум. Что было вдвойне странно. Либо Аллен снова ничего не понимал в человеческих отношениях и их общении. Уолкер продолжал медленно отступать, наблюдая за занятыми своими переговорами Лави, Кандой и Тикки до тех пор, пока не наткнулся на невысокий столбик… – Эй, ты чего такая хмурая!! – Зато ты чересчур счастливая! Может, всё-таки пойдём к озеру, как обычно… Две девочки, обе в тёмных платьях, и обеим никак нельзя было дать больше восьми лет, шли по узкой, зарастающей тропинке и тихонько толкались, подначивая друг друга… Но эта фраза почему-то оборвала идиллию. – Извини, я не хочу туда… – А как же твои друзья? Эти девочки были ему знакомы. Да, он уже их видел, две черноволосые макушки, одна из которых раньше была надёжно прикрыта платком. Обе худенькие и маленькие, с голыми ногами, в лёгких босоножках бесстрашно шагали по сырой траве и, кажется, были довольны своим времяпровождением. – Ты мне о них почти ничего не говоришь. – Они злые, – тут же отрезала та, что была чуть повыше и, вероятно, даже постарше, и тряхнула головой, приостанавливаясь у одного особенно погнутого деревца. Задумчиво поскоблив тонким пальчиком кору, она всё же решила пояснить. – Но беспомощные. – И что они сделали? – похоже, девочка помладше всё же была довольно проницательна. – Не знаю. Они просто злые, – она помолчала немного. – Маме в последнее время… стало лучше. – Было видно, что слова даются девочке с трудом. – А они сказали, что теперь она поистине ужасна, и предложили мне показать… – Показать что? – Я не хочу этого больше видеть… – твёрдо произнесла девочка. – Не хочу видеть… видеть этого – тут же вторил ей тихий, знакомый шепот, который отчего-то был слышен гораздо лучше самых громких криков. – Не хочу это видеть… Пожалуйста… пре…кра…тите… – Тикки, ты тут как-то упоминал о неком Вульфе, который управлял церковью, – тихо пробормотал Уолкер, приоткрывая слезящиеся глаза и не сдвигаясь с места. Он снова вылетал из реальности. И снова видел то, что объяснить никак не мог. Только вот на сей раз видения в его сознании оказались связаны тоненькой цепочкой фактов и совпадений не только друг с другом, но ещё и с реальностью. А именно – со словами Тикки Микка. Только вот их Аллен почти и не помнил. Может быть его подсознание хранило больше ответов? Или было связано с чем-то?
Но Тикки был занят: он что-то гневно шипел, грозно нависнув над нежелающим отступать Лави. А рыжий взволнованно блестел зеленющими глазами, оглядывая окружающее пространство в поисках решающего аргумента. К счастью, оба не думали, что решающие аргументы находятся у них прямо в руках: у одного аргумент был поменьше, а другого ещё и двуствольный.
– Тикки! – гораздо громче, чем прежде, позвал Аллен, тут же нервно дёргаясь от того, что кто-то шевельнулся прямо за его спиной. Только оказалось, что это всего лишь молчаливый и невозмутимый Юу. – Что? – совсем не вовремя среагировал Микк. А Аллен как раз до конца вернулся в реальность и понял, что связь с видениями окончательно истаяла. И спрашивать что-либо про них уже почти не хотелось. – Мояши тут картинно выпадал из реальности, – решил проблемы своим способом Канда. – Но вы можете продолжать обсуждать собственные несомненно важные вопросы. – Вульф, – Аллен постарался спасти положение. – Кто это, ты говорил что-то о нём. – Ну, был такой. Но он того, отошёл от дел, вроде, – Тикки откинул голову, перехватывая дробовик поудобнее, и скосил взгляд и на всё ещё взъерошенного Лави, очевидно замечая свой главный аргумент и раздумывая над уместностью его применения. – На его место пришла эта Клаудия с Винсентом. Хотя, второй появился раньше, он всё возвращал в их Орден финансовое благополучие. А что? И что за «выпадал из реальности», это то, что пялился на… ммм... школу? – А Клаудия, это его дочь, да? – всё так же сопоставлялись факты, даже те, о которых он почти не помнил. Мысли медленно собирались в цепочку, звено за звеном готовясь подойти к новому провалу, к новой бракованной частице, которая опять всё испортит, оставив Аллена в чистом недоумении. А ведь то, к чему его вели, могло быть важно. – Может быть, а что? – Не знаю, мысль ускользнула, словно песок сквозь пальцы. – Остались лишь бесполезные крупицы. В чём смысл того, что он видит детство этой самой Клаудии? Ведь именно так её называли в прошлом видении? Значит, она играет какую-то роль? Аллен с силой сжал веки, так что перед глазами поплыли разноцветные круги, и в этой темноте начали всплывать огненные буквы, словно кто-то писал их прямо сейчас: «…не бывает дня, чтобы она приходила без побоев. Я уверен, её избивает мать. Должен ли я что-то сделать?» «Не хочу» – вторил вновь проявившийся шёпот. «Я, знаешь ли, отвратительно рисую» – тот же шёпот. «Прекрати…» – задыхающийся хрип. «Что,если это буду я?» – спокойствие и отчаяние… И куда более звонкий, взволнованный, совсем другой, но в то же время точно тот же голос: «Тебе это надо?» Потустороннее тепло, такое родное, какого быть не может в его сне. Тепло его проводницы, той, что привела его в этот сон, так? Звонок в больнице, вызвавший столько негодования и недоумения. Он ничего не понял, но не было ли его непонимание ответом для звонившей? Глупая рожица в конце послания на ящике с оружием, оружием, которое дало им возможность пробираться по этим тёмным улицам вперёд. По заданному кем-то неизвестным пути. Карие глаза, при взгляде в которые отчего-то становится страшно. Девушка, указывающая ему на пропасть у него под ногами. Всё она одна? Но кто и зачем, чего она может добиваться? Аллен пошатнулся, отступая от столбика, за который, оказывается, схватился мёртвой хваткой. У него опять кружилась голова, и во всём теле ощущалась дикая усталость. Хоть падай тут и… И он же только что попытался протереть глаза, но отчего-то донёс до лица только правую руку. Потому что левую он вообще не чувствовал. И не мог ей даже пошевелить. – Аллен, – Лави схватил его за плечо, выскакивая прямо перед подростком и ошалело вглядываясь в его лицо, – Это ещё что за транс был? – Транс? – в голову сразу, хоть и не вовремя, полезли мужики в женских платьях. – Ну да, ты будто выпал из реальности. У тебя кровь из носа!! – А? Подожди! – Аллен попытался понять, что происходит, машинально и правда размазывая кровь по губам и коже перчатки, но так и не смог поднять другую руку. А ещё был сбит с толку и ощущал, как его охватывает паника, особенно в тот момент, когда Лави неожиданно умолк, направив луч своего фонарика на его левую руку. – Это ещё что за хрень? – донёсся до него голос Канды. – Аллен, твоя рука, она… твой кристалл что, светится? Поверни её нормально! – Да не могу я!! – заорал Уолкер едва ли не во весь голос, и в стороне тут же послышался грозный, хриплый мяв. – В библиотеку!! – первым сориентировался Тикки, дергая его за локоть и уводя вперёд. – Сначала мы окажемся под крышей, а потом уже обсудим и решим наши проблемы… – А может быть, ты даже расскажешь мне всё, что действительно знаешь о происходящем здесь? – понизив голос так, чтобы слышал только Тикки, пробормотал Аллен. Но тот только бросил неприязненный взгляд в сторону Лави с Юу и ускорил шаг, придерживая Аллена за руку и не обращая внимания на возмущение плохо видящего в этой темноте Лави. – Тебе не нравятся Лави и Канда, да? А почему, не скажешь? – с трудом поспевая за Микком, продолжал Уолкер, сообразив, что Тикки готов воспользоваться любой возможностью замолчать и ничего не рассказывать. – Это ведь я по твоим словам виновник всего происходящего! – Ты жертва. И дурак, возможно. Но я точно знаю, почему ты здесь, – всё же отозвался Тикки, напряжённо вглядываясь в темноту. – А что здесь делают эти двое? – Я позвал их помочь. – Тебе дали их позвать, – пояснил Микк. – Зачем на самом деле? Они с тобой связанны, что ли? Тогда отвечай, давай, как! Я не ошибусь, если скажу, что вы недавно познакомились, ведь так? – Ну, да. – Тогда почему, почему именно их и именно так и именно тогда. Не думай что что-то было упущено. Если тебе дали связаться с кем-то вне города, то это было нужно кому-то в городе. Он изолирован изначально и внешние контакты это нечто из ряда вон выходящее! Мы ещё вернёмся к теме того, что здесь происходит. Но не сейчас точно, потому что когда ты болтаешь, ты идёшь гораздо медленнее! – Аллен хотел было возразить и даже открыл рот. – И вообще подумай о том, зачем здесь эти двое. Извращённая фантазия здесь случай распространённый. Кто знает, может быть, эти двое и есть твоя смерть, а не помощь?
====== Глава Двадцать Третья. Коридоры библиотеки. ======
Дубовая дверь, негромко скрипнув, громко хлопнула за вошедшими в здание, вымещая злость за потревоженный покой. Тикки даже вздрогнул, а Лави неудачно подпрыгнул, стукнувшись обо что-то головой, и теперь в самых неприличных выражениях, выражал своё негодование. Правда, шепотом. Возможно, вспомнил, что патроны у него не бесконечные? На обратной стороне двери библиотеки висело сообщение: большой бумажный лист, оборванный местами, промявшийся под слоями приклеившего его скотча, и всего одна надпись на нём: «Свет слепит». Какой свет, если внутри было предсказуемо темно? Почти так же темно, как и на улице. Сайлент Хилл не баловал своих гостей каким-либо освещением. Даже Тикки не спешил двигаться с места, в то время как Аллен, которого до сих пор держали за локоть, только старался дышать потише и прислушиваться к окружающей их тишине как можно лучше. Это всё начинало конкретно выбешивать. – Как твоя рука? – практически одними губами спросил Тикки, стараясь держать себя в руках. Всё же члены семьи Ноя обычно были куда более уравновешенными как раз за тот счёт, что срывались регулярно на чем-нибудь. А он, как непосвящённый, вынужден был справляться со своим нечеловеческим темпераментом вполне человеческими способами. Например, аутотренингом.
– Я спокоен…
– Ась? – рука Уолкера ощутимо вздрогнула, и кулак вновь с новой силой сжался вокруг складок плаща.
– Я спросил про руку. – А я не могу ей пошевелить.
– Дерьмо.
– Это библиотека? Осторожный вопрос Лави заставил их обоих сдавленно хмыкнуть, и Микк наконец-то ощутил, как напряжение сходит с него, словно огромная лавина с гор, не причиняя, однако, никакого вреда. – Должна быть она. Попробуем посмотреть, что здесь и где? Почти одновременно щёлкнули пара фонариков, осветивших разные углы, или, что будет вернее, попытавшиеся осветить разные углы, но холл, в котором они оказались, был слишком велик. А такому, как Тикки, свет вообще помешал продолжать разглядывать помещения, потому что некоторое время он оказался ослеплён.
– Здесь что, совсем ничего нет? – осторожно ступая по осыпанному трухой полу, поинтересовался Лави. Помещение было уж слишком пустым, а проход, ведущий на лестницу вниз, оказался полностью перекрыт острой проволокой с шипами, вделанной в стены и переплетающейся в самые немыслимые клубки.
Если судить по едва сохранившейся на стене табличке, выходило, что где-то внизу был гардероб и что-то ещё – надпись на второй табличке была полностью затёрта, а глубокие царапины прорезали стену ранами до самого прохода. Двустворчатые двери оказались заперты с другой стороны, как будто их забили или закрыли чем-то наподобие задвижки.
А больше дверей здесь не было. – И куда теперь? – Лави приподнял фонарик, освещая потолок, будто надеясь обнаружить что-то интересное хоть там. Вот только потолок, каким бы безобразным, проржавевшим и потрескавшимся ни был, всё же стоял на месте. Никаких люков на нём не обнаружилось. – И что дальше? Искать путь к полицейскому участку? – Тебя к нему магнитом тянет, что ли? Мы столько сил потратили, чтобы вот так просто отступить? – Тикки, будь его воля и не будь прицепленного к нему Уолкера, уже давно кружил бы по холлу, пытаясь отыскать выход. – Нет, нам надо внутрь. Дальше. Здесь точно нет заднего входа?
– Должен быть, наверное, но мне очень не хочется на улицу…
– Тогда посмотрю я, – Тикки резко отправился, уже хватаясь за ручку и замечая, что его персональная прилипчивая колючка всё ещё висит у него на руке. – А ты какого хрена ещё здесь?
– А может я хочу пойти с тобой? – ну, в самом деле, не признаваться же ребёнку, что он не может заставить себя отлепиться от взрослого, который кажется ещё и самым надёжным в этой комнате. Жуткий и опасный. Но необходимый.
Прямо как та девушка на мосту.
– Мы разве не хотели поговорить о том, что случилось на мосту?
– Поговорите без меня! Рука подростка была сброшена, и Тикки с едва сдерживаемой яростью захлопнул за собой дверь, выходя на улицу в холод, ветер и нетипичную для лета прохладу. Ему было о чём подумать, а потому, начиная обходить здание, он тут же полез во внутренний карман за телефоном. А потом, убавив темп обхода, начал медленно и тщательно пытаться обзванивать первые в списке имена, несмотря на то, что связи не было.
Тёмные окна первого этажа были перекрыты решётками, одного взгляда хватало, чтобы сообразить, что они не сдвинутся с места, даже если очень-очень постараться. Никаких предпосылок для удачного альпинизма по эти стенам к окнам второго и третьего этажа тоже не было. Разве что найти где-нибудь верёвку покрепче, но, судя по всему, в этом городе крепки были лишь запирающие цепи да решётки, а остальное, если не рассыпалось в руках, то уже хорошо. А значит, если найдётся крепкая верёвка, то только для строго определенного действия или пары определённых действий, а вот угадывать, что верно, придётся уже им.
Задняя дверь встретилась довольно скоро, не успел Тикки вдоволь обдумать своё положение. Да и смириться с тем, что, кажется, его приставили к этому мальчишке и требуют от него каких-то действий. А разве он подписывался под это? Даже не прошёл посвящения, а вот же!! Тихому холму пофиг! Тикки раздражённо зашипел, когда очередной номер отозвался полной недоступностью. Ни один из номеров не отзывался. Но сообщение от Роад с нехитрым пожеланием удачи и доброй сотней смайликов, судя по всему, доставленное не так давно, порождало надежду на то, что связь может быть открыта во внешнем, общем Сайлент Хилле.
Стоило подумать о том, как защитить седого мальчишку и вырваться отсюда, не ударив в грязь лицом. Друзья Уолкера вызывали куда большую неприязнь. Причем не японец, холодный и неприветливый, смотрящий на Микка с явным раздражением, а отчего-то Лави казался опасностью для Аллена.
Возможно, рыжий является его слабостью?
Возможно, стоит разделить их? Но как это провернуть?
И откуда тогда ждать удара?
И почему ему всё же так отчаянно хочется удержать этого мальчишку подальше от глупых выходок? Потому что он всего лишь глупый ребёнок? Тикки таким не разжалобить. От того, что он милый и ему, извращенцу, приглянулся? Это версия, которую выдвинул бы Шерил, но не сам Тикки. Хотя мальчик и впрямь был привлекательным. Но не здесь и сейчас же об этом думать, в самом деле! Дверь поддалась с третьего раза, буксуя снизу, она, жалобно цепляясь за пол, всё же открылась, пропуская Тикки в узкий коридорчик и залитую слабым светом раскачивающейся под потолком, тихонько потрескивающей лампы.
Только искрящей проводки ему не хватало!
Большие плиты и печки, полки с расставленной на подносах посудой, вёдра в углу и на столе, кастрюли – всё было вымазано красной, тёмной, дурно воняющей жидкостью, которую можно было принять за кровь. А заглянув под стол и обнаружив там обглоданный труп с торчащими наружу переломанными костями, Тикки с трудом сдержал рвотные позывы, отворачиваясь и опуская заляпанную скатерть.
Проходя по некогда уютному, затемненному плотными симпатичными занавесками помещению кафетерия, бегло осматривая поверхность пустых столиков и стоящих возле них стульев, большинство из которых оказались сломаны, Тикки снова пытался просчитать, что теперь делать с Уолкером. Кто управлял его приютом неизвестно, это большой вопрос. Ведь известно, что Аллен попал туда уже после официального закрытия. А Клаудии Вульф, ставшей одной из самых значительных фигур Ордена, было плевать на потерю приюта она одержима лишь Ей и идеей всеобщего рая. Семья Ноя искала того, кто бы мог управлять приютом. Искали очень активно, потому что образован приют был на сей раз более чем грамотно, и просто так расформировать его и разорвать вплетённый круг было непросто. То есть это был человек, сведущий в магии и реальном положении дел в Сайлент Хилле. Человек, достаточно умный для того, чтобы не идти на жестокие, давно расставленные грабли, и не пытаться повторить по новой уже провалившийся однажды ритуал.
Новый лидер трезво мыслил и оценивал силы и возможности. Новый лидер также не стремился показываться на глаза. Новый лидер собрал сообщников и принялся искать нового ребёнка для нового и, возможно, даже более эффективного ритуала. Но, по крайней мере, сам приют, его основа, стали гораздо более устойчивыми.
Приютские дети, освобожденные после тщательного расформирования, говорили, что самым важным лицом в приюте была некая женщина, которая время от времени приезжала в приют, но принималась всеми, как своя. Дети не знали её имени и не знали, почему она считается главной в приюте. Они просто знали, что к ней следует относиться с должным уважением и почтением. Старшие поговаривали, что на лице у неё шрам или проказа, потому она его скрывает, нося капюшон и глухую маску. Кто-то даже якобы видел.
Вайзли говорил почти то же. Молодая, высокая, она всегда закрывала лицо маской и носила имя Ледора. Появлялась часто, но ненадолго. Участвовала в ритуалах, сильна магически, это было ощутимо. Хорошо образована, много знала, проживала, предположительно, где-то рядом, в лесах же у озера, но отдельно от всех. Возможно, применяла свою практику самопознания, как это бывает с некоторыми магами, а потому и предпочитала днями находиться в уединении и рядом с таким огромным и мощным источником силы.
Вот только разве сам Холм мог её не заметить? И как он к ней относился?
Или случился спор, и двадцать восемь духов как есть не смогли определиться с единственным вердиктом?
Ледора…. Вымышленное, скорее всего, имечко, но зато запоминающееся и, согласно заверениям Главы Семьи Ноя, кое-что означающее.
Вот только Тикки не был посвящён, а потому почти ничего не знал о подобных делах!!
Вот и к чему он боролся за свою человеческую независимость? Знаний и возможностей он не получил, а жить как человек ему не дали, в чём был тогда смысл?
Лёгкая дверь кафетерия захлопнулась за Микком, пропуская того в широкий просторный коридор с неработающими лампами и искрящимся клубком проводов в одном из дальних углов, а вот что привлекло его внимание, так это перекрытые большим бруском, примотанным к ручкам двустворчатые двери. Недолго подумав и оглянувшись на светлые двери, Тикки решил, что дальше можно пойти уже в компании, и принялся за верёвку, которая оказалась завязана простейшим узлом из возможных. Буквально расплеталась сама по себе. Слишком легко. Двери распахнулись, и перед удивлённым и уязвленным полным безразличием к своей фигуре Тикки Микком предстали три молодых человека, двое из которых стояли в стороне от третьего и прожигали его странными взглядами. Аллен же опирался спиной о дверь, скрестил руки на груди и прикрыл глаза. Им всем троим было совершенно плевать на то, что дверь открылась, и вошёл Тикки.
Канда Юу так и корчил эту недовольную рожу, которая, кажется, к нему приклеилась, а Лави недовольно кривил губы и часто дышал. Странно, Тикки совсем ничего не слышал из-за двери, а если они не ругались, то что же случилось?
– Что-то случилось?
– Мояши рассказал о видениях, – ответил Юу, кивнув в сторону Уолкера, как будто передавая ему слово. – А Лави сказал, что я брежу, и вспылил.
Судя по тому, что мальчишка почти машинально потёр подбородок, то одними спорами дело не разрешилось.
– Отлично, вас и на пять минут одних оставить нельзя, так? В таком случае, библиотека немаленькая, и мы будем рассматривать её в парах. Вы двое вместе, вправите друг другу мозги, а я с Алленом, пока он будет рассказывать мне о том, что видел. – А почему мы должны поступать, как ты хочешь? – Может потому, что так будет безопаснее для всех нас?
– Для нас? А есть какие-то «мы»? Какого хрена ты примазался к нашей компании и промываешь мозги Аллену? Ты думаешь, мы не видим? Вместо того чтобы добраться до сути, мы только и делаем, что тонем в этом дерьме всё глубже и глубже и отправляемся прямо в капкан!
– Этот город… – Этот город ничего не знает, я не знаю, что здесь за хрень творится, но явно не то, о чём ты здесь разводишь сказки, так что Аллена тебе не видать, ублюдок! Тебе и этой фальшивой декорации-городку! – Заткнись!
– Да иди ты…
Хлоп!
Руку Лави перехватил вовремя подоспевший Канда, и юноша прямо-таки изменился в лице, нервно расхохотавшись, осознавая, что от него отвернулся даже ближайший товарищ.
Вот почему Лави казался Тикки опасным – он не верит в силу этого места, пытается найти объяснение более рациональное, не понимая, что не обо всех аспектах мировой рациональности известно людям. Идиот. Он действительно опасен. Подобное отношение как плевок в лицо разъяренного демона. Побледнел даже Аллен, который, вопреки всему, жил в приюте, где к Тихому Холму относились с уважением… – Вы останетесь на первом этаже, у выхода, или, в крайнем случае… – Юу осёкся, обернулся к Аллену, подошёл к нему и прошептал что-то в ухо. Тот удивлённо распахнул глаза, но кивнул, выдавив из себя улыбку. – Отлично, мы с Лави отправляемся исследовать второй этаж, а вы первый, если что, пересекаемся на третьем так же.
На сей раз Лави промолчал. Видно, велико было желание высказать что-то персонально Юу.
Лестница оказалась открытой всем ветрам и невероятному паучку с двадцатью ногами, на конце каждой из которых красовалось огромное заточенное лезвие. И, что самое дерьмовое, его не удалось пробить простым пистолетом и пришлось пустить в ход дробь. Аллен даже готов был запротестовать против разделения, но Канда на его восклицание только недовольно тыцкнул и заявил, что справится без надоедливых мелких придурков, которые требуют дополнительной защиты. Обидевшись на его слова, Аллен вынырнул обратно в коридор и, распахнув первую попавшуюся дверь, ввалился внутрь, не сразу отмечая, что со стены кто-то странно заурчал, послышался вжикающий, неприятный звук, а затем – оглушающий выстрел дробовика и брызнувшая во всю сторону кровь сбоку. Со стены, шурша, свесились длинные, тонкие серые лапы с тремя пальцами, каждая из которых оканчивался круглым шипованным отростком. Отростки тихонько стукнулись о стену, и Аллен понял, что опять облажался.
– Чёрт…
– Кажется, это раньше было картиной, – Тикки легонько постучал дулом о край размазанного полотна, из которого и вылез монстр. – Извини.
– Что?
– Я не должен был. – Аллен неопределенно махнул рукой, покрываясь румянцем. – Прости, я не должен был так рваться вперёд, вдруг здесь был бы кто-то покрупнее и опаснее. Так?
Серые глаза были совершенно сухими, но голос был надломлен так, словно мальчишка готовился расплакаться прямо сейчас, в это самое мгновение, но борется из последних сил. И, кажется, он действительно был признателен. В любом случае, Аллен до сих пор стоял на ногах, иногда соображал, даже не смотря на недостаток информации, и всё ещё не «утонул», хотя они здесь уже целый день ходят. Сейчас, оставшись наконец-то наедине с Уолкером, Ной даже решил было наконец-то объяснить ему и только ему то, что действительно важно, но осёкся на полуслове.
