Текст книги "Дети ясной ночи (СИ)"
Автор книги: Tesiya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 50 страниц)
Лифт бесшумно подъехал к первому этажу, вызывая у Канды непреодолимое желание сейчас же сбежать отсюда. Если лифт спустился вниз вместе с ними, то где эта подвижная коробка могла быть всё это время? Лифт вызывали на другой этаж? Кто? И зачем? И почему заклеили кнопку вызова именно на этом этаже?
Сомнения ещё не были такими сильными, и Юу был действительно рад, когда Лави нетерпеливо толкнул его внутрь.
– Не спи.
Как будто бы он спал! Но это лирика.
Кнопка с цифрой «3» вновь вызвала нужную реакцию, и лифт, бесшумно захлопнув двери, начал медленно подниматься вверх, скрипя механизмами и подрагивая при каждом новом преодолённом дециметре. Будто он вот-вот развалится на части. Будто со временем его состояние становится всё хуже и хуже. И это время измеряется минутами.
И сейчас лифт поднимался мучительно медленно. Так что Юу успел рассмотреть все стены, подсвечивая себе фонариком и то и дело кидая вопросительный взгляд на двери – вдруг вздумают раскрыться? Но ничего особенного не происходило, механизм скрипел, потолок дребезжал, вырванные с корнем провода безжизненно мотылялись под потолком, будто внутри гуляли ветра.
Кабину наконец-то ощутимо тряхнуло, двери бесшумно и деликатно распахнулись ровно наполовину. Третий этаж встретил парней ровно таким же, каким он и был в последний раз. Ни один из пассажиров не спешил на выход, косясь с подозрением на эти не полностью закрывшиеся двери. Двери не двигались с места.
Взгляды становились всё более недоверчивыми и нетерпеливыми.
– Мы должны выйти? – делая шаг вперёд, предложил Лави. – Или они попытаются зажать и переломить мне хотя бы пару костей, когда я полезу между них?
– Смотря кто из вас будет быстрее, – усмехнулся ему в ответ Юу. Усмехнулся через силу. Слишком нервно.
– Больше всего на свете я люблю тебя за твою безумную поддержку, – пробормотал Лави, подбираясь к дверям, глубоко вдыхая, как будто перед прыжком под воду, и наконец-то очень быстро проскакивая в коридор. Двери даже не шелохнулись. Юу, усмехаясь, подошёл к ним следом за Лави, хотел было уже повернуться боком и сделать оставшиеся пару шагов, как дрожь пробежала по телу. Блестящая отделка дверей смотрела ему в лицо угрожающе. Или это было его безумие?
– Давай, максимум, что он может сделать, это разделить твое тело надвое, – с другой стороны уже усмехался Лави. И это было как раз то, что нужно, чтобы справиться с сомнениями и прошмыгнуть в коридор.
– Что там с предложением информации? – Юу немедля повернул к нужной палате, отметив лишь скамейку, приставленную к палате с жуками. Она, к счастью, оказалась на месте.
– Нож нужен, – меланхолично ответили ему.
– Могу и ножницы дать, – японец остановился у двери.
– Это будет отлично, – существо протянуло тонкую руку.
– Почему ты так странно закутан? Почему эта тряпка у вас у всех на голове? – поинтересовался Лави, доставая свой нож и протягивая Юу.
Существо за решёткой ничего по этому поводу не ответило.
– Ты человек вообще?
– Вы уверены, что это именно те вопросы, за которые вы собираетесь платить?
«Наглая зараза» – по достоинству оценив кислое выражение лица Лави, подумал Канда и демонстративно задумчиво взглянул на зажатые у него в руках предметы. Существо в палате и не думало жаловаться, продолжая сидеть у двери с вытянутой рукой.
– Ты действительно дашь нам информацию о том лишь, как выбраться отсюда?
– Я дам вам не только это, если ты поторопишься. Вы ищите кого-то, кто не должен быть здесь. Но есть тот, кто может знать о нём.
– Откуда, если ты даже не знаешь, кого мы ищем?
– Он про всех знает.
– Здесь проводилась перепись? – тихонько уточнил Лави и тут же получил по рёбрам локтем.
– Хорошо. Надеюсь, ты не лжёшь.
– Мне нужна еда, я не посмею лгать, – существо, так напоминающее человека, снова оглянулось в сторону отгороженного угла, и Юу наконец-то опустил нож и ножницы на тонкую ладонь. Серые пальцы судорожно сжались, впиваясь в долгожданную добычу, и существо, притянув инструменты к себе, внимательно их осмотрело. Юу инстинктивно сделал шаг назад, опасаясь, что в любой момент эти ножницы могут оказаться у него между глаз.
– Хорошо, – существо засуетилось, начиная шарить у себя под кроватью. – Это будет моя плата. Только сначала… – существо задрало голову, остановив взгляд на том самом дальнем углу. – Кормить.
Металл блеснул между тонких пальцев, и существо приветливо, но уж очень тихо напевая что-то под нос, приставило нож лезвием к собственному пальцу и надавило.
Вот так просто.
Без жалоб, стонов или всхлипов.
Сухой, отвратительный звук переламываемой кости, чмокающий хруст. Юу с трудом мог представить, как надо надавить на нож, чтобы он переломил палец, так чисто отсекая сразу пару фаланг. Там было темно и не слишком близко, существо и Юу разделяли почти два метра, но тошнота подступила к горлу, когда оно перехватило собственный, только отрезанный палец второй рукой, игнорируя льющуюся кровь и возможную боль…
Это было отвратительно.
Юу отвернулся, делая глубокий рваный вздох и подмечая бледного, не сводящего с палаты глаза Лави.
– Больше, чем мне нужно, – шёпот существа едва заставил Юу обернуться обратно. У того всё ещё отсутствовал палец, но оно уже серьёзно двигало и рассматривало что-то под кроватью. Причём так сосредоточенно, будто там пятое измерение притаилось или спуск в погреб.
– Вот. Вот тот, кто знает здесь всё. Всё о настоящем. – Существо торжественно вытянуло из-под кровати большую, тяжело волочащуюся металлическую коробку и принялось листать страницы. – Это я всего лишь собираю сказки. Маленькие и большие, странные, поучительные, безумные. Те, в которых лишь доля Её ослепляющего света. Чем гуще сумерки, тем ярче она сияет. Тем ярче… Лишь во тьме, потому мы и видим её знаки. Знаки Истины.
– Истины? – у Юу перехватило дыхание, когда он вцепился пальцами в прутья, невольно приближаясь. – Ты знаешь сказку про неё?
– Да. Это тоже сказка. Я знаю.
– Ты рассказывал о ней кому-нибудь?
С грохотом двери лифта за спиной сомкнулись. Стоило лишь оглянуться – и стало понятно: они не просто закрылись, а ударили друг в друга с такой силой, что металл покорёжило.
– Вернёмся к нашему разговору, – дружелюбно улыбнулся Юу, поворачиваясь обратно к решётке.
– Вы должны идти на свет. Никто не любит свет, он привлекает всё, что таится в темноте, и вызывает порой бешенство. Никто не будет ждать спокойно, когда есть свет. Но есть тот, кто ходит со светом. Тот, кто живёт в нём. Тот, кто любит его.
– И он не боится привлекать к себе внимания?
– Он Тихоня, – подло захихикало создание.
– Он сильнее всех, кто есть вокруг? Он сильнее всех этих монстров? – уточнил Лави. – Ты направляешь нас к монстру, который опаснее других? Или он так обожает свет, что мы будем торговать фонариками?
– Это звучит интересно, – подтвердило создание.
Лави сплюнул.
– И он знает того, кого ты ищешь. Там есть данные о нём, он жил здесь и, конечно же, уже его нет. Но вы найдёте его без проблем.
– Просто найти и задать пару вопросов, – вздохнул Юу, принимая протянутые, сложенные друг с другом тонкие бумажки. – И он будет светиться не хуже новогоднего дерева.
– Новогоднего дерева? – тот факт, что существо проявляло любопытство, пугал.
– Может быть, мы пойдём дальше? Ты хотел.. ла.. ло… сказать о чём-то ещё? – голос у существа за решёткой был довольно женский, а фигура, вроде как, плоская. Усохла или просто голос такой Юу, не знал. Не знал и корректно ли обращаться в среднем роде.
– Хорошо. Теперь… теперь о выходе. Разве это не просто? Первый этаж, блок C, код двери 4578. Сад. Там будет выход.
– Мы были в саду! – раздражённо заметил Лави
– Не в том, значит.
– Код поменяет место, в которое мы попадём, так? – рыжий готов был смириться с подобным. В его понимании это было ещё нормально и почти адекватно. – А как мы должны набрать код снаружи, если не можем выйти из этих коридоров?
– Код для выхода Тринадцать Двадцать Пять.
– А выйти через центральные двери мы не сможем?
Существо резко подняло свою замотанную в цветастую простынь голову и хрипло булькнуло, словно пытаясь удержать смешок, но не справляясь.
– Там ходит Старший. Хочешь уйти через центральный – найди его ключи. Отбери его ключи. Попробуй. Все ключи у него на поясе. Все ключи остаются с ним. Они звенят, когда он проверяет нас. Они звенят, когда он убивает нас. Они звенят.. дин-дон-дрин. Дин-дон-дрин!!
Существо вскочило, закружившись.
– То есть оно опасно?
Но существо (или человек – Юу никак не мог решить, что это) больше не отзывалось. Оно на коленях подползло к огороженному углу и начало деловито ворковать над ним. Затем подняло с пола небольшой камень и вдруг со всей дури треснуло по отрезанному пальцу.
Юу и Лави отпрыгнули с поразительной синхронностью и поспешили отступить в тень. Старший парень, наконец, опустил взгляд к переданным ему грязным листам, аккуратно расправил и принялся рассматривать. Первое оказалось чем-то вроде письма.
«Поздравляю с назначением после всех этих лет, хандры и больниц. Я коротко опишу о каждом из твоих специальных подопечных, чтобы ты не перерывала тысячу отчётов. У нас проблемы с картотекой. Я знаю, у тебя очень мало времени. Я позабочусь об этом. Блок С – там нет никого опасного, ты в курсе? Первый из твоих будущих пациентов Агур (Бейл Торнтон, 15 лет). Во время карантина находился в S10. Называй его Агуром. На имя не отзывается, а кличку придумал его товарищ. Тихий, по сути, может сорваться, если условия не удовлетворяют его требованиям. Общительный, открытый, нуждается в регулярном физическом контакте. Боится громкого голоса или сердитых окриков. Говори с ним ласково, и он будет счастлив. Самым важным является его развивающаяся никтофобия.
Большую часть детства он провёл в темноте. И зрение у него от того и плохое.
Во время приступов начинает считать, что весь свет должен быть только его, утверждает, что мы крадём его свет. Тогда может бить лампы в других помещениях, хотя обычно он их ворует. Это опасно – давать пациенту стекло, но он постоянно находит что-то, чтобы раскрутить лампы и утащить себе. У него есть светящиеся фигурки для детей, они безопасны для использования, но их может отобрать Майкл. Другой твой подопечный, о нём будет ниже. Ненавидит охранника Джонса с его фонариком. Не ненавидь его за это сама. Придумай другой повод для ненависти, хорошо? Он действительно очень раздражающий тип. Обрати внимание на:
панику при наступлении сумерек;
воровство стеклянных лампочек;
воровство проводов и удлинителей.
Агур хороший мальчик и паинька, если ему дать его свет….»
– Мы действительно должны искать парня, который обожает свет? – уточнил Лави, складывая обратно оборванный лист и бегло просматривая ещё два. – Здесь тоже про него, кажется. Зачем нам именно он, интересно?
– Новый вор света, вот что говорил кто-то в больнице, помнишь? Это был либо Агур, либо кто-то, кто подразумевал Агура вором. Посмотри, что там ещё написано про него.
Вторая записка оказалась короче, да и почерк был совсем другим. В разы неразборчивее. Но это снова было послание.
«Бейл пугает меня. Он всегда был таким странным? Почему ты ни слова не сказала мне об этом? Откуда он всё это знает? На первом же дежурстве нам удалось с ним поговорить, когда пришло время принимать лекарства. И он спросил меня о Джил. Откуда? Разве кто-то мог ему сказать о моей девочке? Я слышала про уровень его IQ, но всё же? И вообще он всё равно ведёт себя странно. Но зато я разобралась в одной детали: он боится не только темноты, но и того, что скрывается в ней. Говорит, что во тьме прячутся монстры, и они опасны, как будто совсем маленький. И что он знает это от какого-то мальчика. Может, мне стоит рассказать об этом Ларсону?»
На втором листке запись была ещё короче, пропечатанная лишь местами. Что-то о зафиксированных побоях. Гематомах, переломе рёбер. Виновный найден не был. Но внизу карандашом было подписано: «Сторож Джонс снова был зол».
– Здесь был злобный сторож?
И Юу понял, что именно хотел сказать Керр:
– Здесь находится злобный сторож?
Они оглянулись на палату, в которой находился их продавец информации, но тот был слишком занят.
– Когда мы были на втором этаже, там кто-то плакал. Думаешь, он действительно кого-то кормит? – осторожно напомнил Лави, перехватывая Юу за локоть.
– Своими пальцами?
– Не напоминай мне…
Юу кивнул, разворачивая последний листок и рассматривая на сей раз детский рисунок: объятый жёлтым сиянием человечек, обмотанный черными мотками, сидит на высоком-высоком дереве. Под деревом непропорциональные кошки, собаки, люди и какой-то выше остальных странный тип в коричневом. Под его ногами расплывается красная лужа, предположительно кровь. И подпись внизу тем же красным, подозрительным цветом, не напоминающим карандаши: «Ожидания Явления будут вознаграждены».
– Опять кровь вместо красного, кажется, – пробормотал Лави. – Ничего странного, крови здесь хоть отбавляй, чего не скажешь о карандашах. Хотя, кажется, оно вообще без карандашей нарисовано. И похоже на рисунки Алмы, если честно.
– И ему тогда тоже промыли мозги.
– А ты надеялся, его не для этого сюда привезли? А что касается этого светлячка, мы должны искать его на высоте? – предположил Лави, понимая, что первый вопрос был риторическим.
– Если он не боится остальных, может ли это значить, что он обитает там, где нет никого другого? – кивнул Юу. – Наверху, может ли здесь быть что-то высоко-высоко над всеми другими объектами? И настолько ли неуклюжие все остальные монстры, что не могут туда забраться никакими путями? Загадка без ответа.
– Почему же, выйдем из больницы и будем искать точки повыше, – предложил Лави. – Не стоит унывать так рано. Знаешь, в конце концов, в прошлый раз мы провалились сюда по ошибке и мечтали лишь о том, чтобы выбраться, искали пути к отступлению. А теперь мы пришли осознанно и для того, чтобы…
– Погрузиться только ещё глубже, – напомнил Юу. – Если Алма так старался позвать меня, почему он не появился сейчас?
– Потому что ему кто-то мешает?
Канда закрыл глаза, тяжело сглатывая. Странный вкус во рту не желал исчезать, но и не удивительно. Всё равно ведь здесь запах один, и он отдаёт гнилью и чем-то ещё похуже. Он привык уже, не обращает внимания. И пол этот, прогибающийся под ногами от каждого шага, заплывший кровью и ржавчиной. И стены, старые, растрескавшиеся, с разноцветными пятнами неизвестного происхождения. О том, что за гадость свисает с потолка, даже думать не хочется.
Это место, возможно, было домом Алмы последние несколько лет. Сколько именно, Юу уже не знал; с момента его официальной смерти, позже или ещё раньше? Сколько провёл здесь его младший брат и почему Юу никогда и в голову не приходило, что это надоедливое создание может быть живым? Живым, отчаянно мучающимся в этом кошмарном, извращённом мире.
Алма… Юу помнил его ещё слишком активным ребёнком, Алма постоянно преследовал его. Ходил, словно на привязи. Будто боялся, что кто-то может их разлучить. Канда никогда не понимал восторга, который вызвало у Алмы известие о том, что юридически они станут братьями. Алма всегда хотел старшего брата. И всегда хотел, чтобы этим старшим, умным и заботливым братом был именно Юу.
Заботливым старшим братом... Юу... Да, сказать такое Лави, и он подтвердит, насколько безумно это сочетание. По крайней мере сейчас.
Что, чёрт возьми, с ними со всеми произошло?
В то время Юу… пожалуй, он слишком привык к постоянно преследующему его мальчику, чтобы не привязаться к нему. Но почему он почти никак не отреагировал на известие о разводе и переезде Алмы в другой город?
Почему это совсем не волновало Канду?
Разве это было нормально?
– Как мы сможем спуститься вниз, если лифт в таком состоянии? – Лави вернул его в реальность, и Канда, подавляя желание тряхнуть головой, прогоняя назойливые мысли, вместо этого некоторое время наблюдал за рыжим.
Вместо ответа Юу повторно зажал кнопку вызова, отворачиваясь. Он чувствовал острую необходимость объяснить хоть что-то Лави. Чувствовал, что задолжал это объяснение, но оттягивал момент как мог. И чувствовал расцветающее тепло благодарности всякий раз, когда они были близки к теме Алмы, а Лави молчал.
Он предпочитал нажимать на кнопки, нежели объяснять необъяснимое. Умом понимая, что, кажется, придётся попробовать себя в скалолазании. Точнее в шахтолазании. Японец даже не был уверен в том, что лучше: прокатиться в подозрительном лифте или же спускаться своими скромными усилиями.
Его сомнения разрешили разъехавшиеся с натужным треском двери, ведущие прямо в уже знакомую кабину лифта. Разумеется, открыться до конца они вновь не смогли, застряли, однако оставив достаточно места, для того чтобы протиснуться внутрь.
– Ситуация становится экстремальной, – тихо прошептал Лави, дотрагиваясь до дверей и медленно пролезая внутрь. Юу пришлось последовать за ним. И он почти с ужасом наблюдал за тем, как Керр пальцем вдавил кнопку первого этажа.
Лифт тяжело двинулся вниз, не скользя медленно, как положено, но проваливаясь, будто кто-то дёргал за крепёжные канаты, приспуская их лишь рывками, кто-то очень сильный, кто-то, о ком думать не хотелось.
Каким чудом лифт замер всего на тридцать сантиметров ниже первого этажа, не провалившись дальше в подвал, Канда даже не гадал, подталкивая своего товарища на выход и сам торопясь покинуть этот подозрительный подъёмник вслед за ним. Лезть первому было невозможно – Юу был уверен, что тогда адский лифт их разделит. В то же время было боязно упасть в нём, когда вылез уже Керр, и предстояло протиснуться наружу Канде.
Он не любил лифты, не вовремя пытающиеся закрыть двери, и раньше, но теперь ненависть почти причиняла боль.
Эта больница слишком круто отличалась от того, о чём им рассказывали, и в нём крепла уверенность, что то, что находится снаружи, так же будет отличаться от привычного им города.
Коридор первого этажа был куда более светлым. Белые двери палат, грязные стены, деревянный подгнивающий пол – ничего нового. Кроме шороха за дверьми, подвывания, царапанья и прочих жадно впивающихся в натянутые струны нервов звуков. Проходя мимо всё ещё приоткрытой палаты, Юу ничего не услышал и плечом захлопнул дверь до конца. Замок защёлкнулся автоматически.
– Я не помню код, – освещая панель, пробормотал Юу, в ужасе представляя, что сейчас придётся снова вызывать лифт. Тогда-то они точно грохнутся куда-нибудь. И им повезёт, если в подвал, а не в ад.
– Зато я отлично помню, – подлезая ему под руку, Лави стал быстро набирать нужную комбинацию и победно усмехнулся, когда красная лампочка мигнула зелёным, и дверь приоткрылась.
И Юу, и Лави погасили фонарики, прежде чем выглянуть наружу и ощутить легкое, но пробирающее до костей дуновение ветра. Темнота давила на глаза, не давая ничего рассмотреть, кроме лампочки на едва подсвеченном кодовом замке с другой стороны двери, но других источников света снаружи не было.
И Юу знал, что должен был проверить парадный вход. Знал, но что-то было не так. Он не мог не пытаться всмотреться в потолок, почти слыша, как кто-то там ходит. Тяжело, медленно, опасно. Как этот кто-то собирается их найти. И он был опасен.
– Набирай код, – шепнул он Лави.
Тот, осторожно подсвечивая фонариком, захлопнул двери и, верно, чувствуя себя последним идиотом в этом мире, принялся набирать заученные цифры. Шаг наверху никак не желал стихать. Впрочем, Юу был уверен, что не слышит его, – чувствует. Чувствует этот шаг наверху, это копошения за стенами, раскачивающееся ворчание, будто в одно мгновение получил связь со всеми условно живыми объектами в этом здании. Будто он сам стал этой больницей, живой, дышащей и ощущающей дыхание всех обитателей. И что-то очень яркое, очень-очень яркое и активное дышало на втором этаже, в палатах.
Он не был уверен, что желает знать, что это такое.
Табло пискнуло, позволяя пройти обратно в коридор, и, на первый взгляд, внутри ничего не изменилось.
– Придержи дверь, чтобы не захлопнулась, а я пока схожу, проверю, изменился ли там сад, – Юу бегом подскочил к двери, стараясь разобраться с этим как можно скорее и почти надеясь, что сад не изменится, но стоило открыть двери, он сразу понял, что не прав. В темноте и холоде, который можно было уже ощутить, всего лишь подойдя к дверям, слышался шум бьющих о листья, землю и траву капель. Огромного количества капель, льющихся с неба.
На улице лил дождь.
====== Глава 13. Топь. ======
Пять минут блаженства – именно так когда-то называла родная мать Юу первое время под дождём. Когда ты только попадаешь под него, всегда приятно, свежо и ещё не слишком холодно. Но проходит время, одежда пропитывается водой, липнет к телу, хлюпанье обуви уже не смешит, ноги начинает ломить, и тебе не терпится попасть под крышу в тепло, где ты избавишься от мокрых шмоток, завернёшься в плед и выпьешь горячего кофе.
Юу мало что помнил о матери – высокой женщине с мягким взглядом и красивой улыбкой. Этот эпизод застрял в его голове по неведомой причине: они пришли откуда-то, попав под дождь, и дома было действительно тепло и приятно. И под дождём тоже.
Молодая женщина смеялась, рассказывая об этой чудесной магии дождя своему сыну.
Первые пять минут блаженства.
Стоя посреди беспросветной ночи жуткого городка, Юу тоже вспоминал именно этот короткий эпизод. Правило пяти минут подтвердилось и на этот раз, полностью. И он, и примчавшийся на его указания Лави стояли под несильным дождём, едва ли не задрав головы. И это было очень освежающе и бодряще: обычная вода, обычная чистая вода в этой гниющей канаве была сродни чуду, льющемуся с чёрного неба. Ни туч, ни каких-либо признаков луны или звёзд здесь не было. Но ночь Сайлент Хилла этим уже совсем не удивляла.
Парни стояли под потоками воды и слепо глядели по сторонам, не в силах ничего рассмотреть; вода смывала усталость, грязь, кровь и, возможно, даже часть самых ярких воспоминаний.
Пять минут прошли.
Магия дождя закончилась.
Юу передёрнул плечами, вспоминая о существовании не водоплавающего мобильника, который мог ему ещё пригодиться, пряча его во внутренний карман. Вода уже перестала казаться подарком небес и воспринималась как помеха: каким бы спокойным не был этот дождь, его шум мог перекрыть что-то действительно важное. Лави, со своей стороны заметив манипуляции Юу, тоже принялся перепрятывать телефон, для надёжности упаковывая его в целлофан.
– Хорошо, что фонарикам нет дела до воды. С ними хоть ныряй под воду, – улыбнулся рыжий, напоминая тем самым долгий поход по магазинам в поисках действительно надёжного средства освещения. Тогда Керру хотелось увезти в город едва ни целый ящик различных ламп и фонарей, но Сэм вежливо попросила не бесить город и его обитателей, иначе могло случиться так, что не сработает ни один. Город давал слабину лишь для того, чтобы ты мог пожить, побарахтаться в его сетях подольше, но он не давал средств для победы или побега, с лёгкостью приводя их в непригодность.
Им действительно повезло, они оказались связаны с одним из Духов.
В конце концов, если бы не Сэм, Канда с Лави умерли бы ещё в полицейском участке.
– Я надеюсь, что нырять под воду нам на самом деле не придётся. – Юу нерешительно щёлкнул своим фонариков и мучительно застонал: света предсказуемо не хватало.
– Хоть прожектор на горбу тащи, – Лави поступил так же, как и Канда.
– Отрасти сначала горб, – светя себе под ноги и медленно ступая по сырой тропинке, пробормотал японец.
Тропинка для данной погоды была довольно надёжна и почти не размыта и, петляя через каждые полметра, вела парней куда-то вглубь сада. Если это действительно был сад, в чём Юу, освещая контуры покачивающихся в отдалении деревьев, уверен не был.
– Какого хрена!
Вопль Керра едва не побудил его и убить. Чисто машинально. Потом что нельзя так неожиданно орать в таких местах! И, возможно, из-за внутреннего возмущения Юу не сразу сообразил причину, по которой и был крик. Но стоило обернуться и сделать пару шагов, как обнаружилось, что контуры только покинутого здания подозрительно изменились. Деревянные с чего-то двери, сколоченные из нескольких досок, цеплялись за такие же деревянные косяки, вделанные в старый, покрытый мхом кирпич. Стоило поднять фонарик вверх – второй этаж так же из кирпича и нависшие над ними сползшие листы шифера, с которого свешиваются куски рубероида.
– Это не больница!
И никакого сходства. Жалкое деревянное корыто – вот что вставало перед глазами, стоило подумать о сравнении. Дождь шумел, деревья гнулись под порывами несуществующего ветра, и, будь Юу поумнее, он задумался бы о реальной причине, но в действительности отбросил мысли через мгновение, потому что разгадки не было. Как и у большинства загадок этого города, разгадки были слишком далеко в темноте и ждали того единственного, кто никогда не родится, но кто жизнь положит лишь на поиск спрятанной в глубине истины, не опасаясь пройти страшный путь и заплатить полную плату в финале. Как раз так, как было рассказано во второй версии сказки об Истине. В той сказке, где забывали о девочке и о том, как она пришла в мир, и вспоминали, как найти её теперь. Что важнее здесь и сейчас? Юу подозревал, что версия о страшном пути и сводящем с ума сиянии в конце. Всё же именно эту сказку узнал Алма.
Может быть, ему рассказал сказочник с третьего этажа больницы, нуждавшийся в ножах?
Но Юу не слушал дождь и не смотрел далеко вперёд. У него был повод взглянуть на уже пройденный путь, и он остановился.
Какая разница, если его время не ограниченно?
Какая разница, если здесь вообще вряд ли имеется такая штука, как время?
Часы стояли, показывая половину второго. Дня. Ночное небо усмехалось сверху, напоминая о том, что они находятся в аду. Но Юу не смотрел и наверх. Он смотрел пока что назад.
Лави уже пытался дёрнуть двери, но ни одной ручки на них не оказалось, так же как и трещины между дверцами. Керр задумчиво приподнял лом.
– Попробовать?
Юу не был уверен в том, что это следует делать. Они стремились вырваться наружу, чтобы после пытаться пролезть обратно?
– Нет… наверное…
Керр с размаху ударил, погружая острый край своего орудия в дряхлое дерево и почти наслаждаясь видом полетевших в стороны щепок.
– Её можно разбить! – и снова Лави обернулся к Канде. Мокрые волосы липли ко лбу, скрывая шрамы и повязку, глаз лихорадочно блестел, выдавая желание Керра хоть раз пойти вопреки навязанному им сюжету. Он всегда хотел пойти вопреки, и Юу хотел улыбнуться. Кто знал, что чтобы Лави начал вести себя как прежде, он должен вернуться туда, где ему пришлось худо?
Канда знал, что это предложение неразумно.
Канда кивнул.
Он тоже хотел хоть немного хотя бы видимой свободы.
Старые доски были тщательно отобраны кем-то для этой двери, чтобы служить годами и в непогоду, но против лома устоять им было не суждено. Уже через пару ударов в двери образовалась дыра насквозь, а там уже доломать тёмное, старое дерево не оставило большого труда. Развалив преграду почти полностью, Лави направил луч фонарика внутрь, тщательно приглядываясь и жестом подзывая Юу поближе. Внутри кроме пары жестяных вёдер и каменного пола ничего видно не было. Но, пригнувшись и шагнув внутрь, парень тут же ударился лбом о полку, и во второй раз влезал уже гораздо осторожнее. Помещение было небольшим и сильно захламлённым: полки заставлены пилами, плоскогубцами и похожими инструментами, бочки с тухлой, отвратительно воняющей жидкостью и дверной проём без двери, ведущий в тёмный коридор.
И снова шум, доносящийся из-под земли, будто кто-то дышит там, буквально под ногами, теперь уже совсем близко. Ещё немного, и Юу услышит биение сердца, если то, что там дышит, вообще имеет подобный орган.
Висящая в углу масляная лампа с треснувшим стеклом оказалась заполнена дохлыми мухами. Правда, рядом всё же стояла баночка именно с маслом, но крышка с неё, как ни старался прицепившийся Лави, не откручивалась. Остальные банки в большинстве своём оказались пустые, в других то, что пахнет отвратительно настолько, что хотелось обратно наружу под дождь, или зелёная краска. Зелёная краска, банки из-под неё, инструменты, так или иначе вымазанные в зелёной же краске, валялись всюду наравне со старыми засохшими кисточками разных калибров. Создавалось впечатление, будто где-то только что проводили малярные работы.
– Очевидно, это рай нашего приятеля, – Лави щёлкнул ржавыми плоскогубцами, перевёл взгляд на собственные руки в перчатках и, поморщившись, отбросил инструмент подальше.
– Очевидно, он сюда попасть не мог.
Пол в коридоре покрывали местами проломленные доски, под потолком жалко раскачивались разбитые лампы с выдранными проводами. Ни одного окна, только несколько дверей, с этого расстояния кажущиеся закрытыми.
– Если Алма выходил из больницы таким образом, он мог бы найти способ вернуться к вот этому зданию, – Лави отлично знал, как заставить друга продолжить исследования.
– Алма мог быть везде, вопрос в том, где же он сейчас. – Все действия почему-то казались лишними. Им следовало остаться в больнице и найти Алму там, шептало нечто глубоко внутри, в непроглядной темноте, что нельзя осветить никакими существующими средствами.
Он знал, что ему придётся вернуться. Если уж им и суждено где-то встретиться с Алмой, то именно в больнице.
Юу пошёл вперёд, тщательно освещая фонариком себе путь и ступая очень медленно. Он снова слышал этот шум. Под ногами что-то дышало, делая шумный, свистящий вдох, пропитанный жадностью и голодом, и бесшумно выдыхая. Юу оглянулся на Лави, но тот начинающим электриком даже и не думал смотреть под ноги, его взгляд приковала к себе покачивающаяся лампа.
Двери впереди стали казаться смертельно далёкими.
Ледяные пальцы сомкнулись, обвивая лодыжку, и дёрнули с нечеловеческой силой и скоростью, сбивая Юу с ног. Треск раздался сразу же со всех сторон. Глухое восклицание Лави, и фонарик парня откатился к стене – в попытке вырвать из цепких пальцев своё плечо не до фонарика было. Руки, бледные, тонкие, с длинными гибкими пальцами и подвижными запястьями продолжали вырываться из пола, будто прозвучала команда. Одна, другая, десяток, полсотни. И атаковали, хвататься за всё, до чего дотягивались, до боли впиваясь в запястья, царапая шею, вдавливаясь под рёбра, будто в попытке пролезь внутрь теплого живого тела. Доски трещали, вот-вот грозя провалиться полностью, развалившись, руки множились, вырастая одна на месте другой, откинутой или поверженной. Юу метался, пытаясь отцепиться и выползти обратно, стискивая холодные неживые пальцы и ломая их. Они ломались куда проще, чем человеческие. Сиплые вдохи раздавались сразу со всех сторон, сжимая круг. Он не мог даже подняться на ноги.
