Текст книги "Дети ясной ночи (СИ)"
Автор книги: Tesiya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 50 страниц)
Он уже несколько раз порывался подняться и пройтись до озера, хоть чуточку привести себя в порядок, но при воспоминании об озере становилось тошно. Вспоминать о недавней беседе, произошедшей там, не хотелось.
Выходило, к примеру, что он, человек (или не совсем человек), советовавший Аллену не образовывать связь с Духом Холма, теперь должен стоять за эту идею. И плевать, что связь будет временной, и Аллен, по сути, получит от того лишь пользу. Плевать вообще на многие вещи!
Ничего ещё не решено, Тики даже с Графом не мог посоветоваться, а должен был. Не то чтобы Тики верил, что Тысячелетний Глава их Семьи ничего такого не подозревал… Тики даже думал, что Сэм вполне могла бы во время прошлого визита передать информацию о заключённой сделке и о позиции Духов относительно этого соглашения.
Другое дело, Саманта сама по себе в это время не очень хорошо общалась со своими дружками в связи с наличием тела и человечной подопечной. Изредка накрываемая приступами бесчеловечности, она могла потратить на такой манёвр немало сил, времени и концентрации.
Заниматься делами Холма с остальными она бы не могла.
Тики внезапно сообразил, что совсем не прочь бы остаться человеком, но понял это слишком поздно. И на практике у него не было выбора, ведь время пошло не так, и Тики сначала сделал что-то, уже будучи пробуждённым, а только потом отправился добиваться пробуждения!
Значит, решили за него.
И сейчас не было ничего необычного в желании отбросить от себя тьму и прожить хотя бы три десятка лет как нормальный человек. Так же переживая, мысля, старея, слабея, умирая один раз и навсегда, если забыть о реинкарнациях или загробной жизни.
В конце концов, Тики не был уверен в наличии у него настоящей души, что поспешила бы на новый круг перерождения или отправилась прямиком к сковородкам ада. Но он чувствовал что-то, что мог охарактеризовать лишь чистым и искренним, человеческим сожалением. Особенно сейчас, когда горячка улеглась, осталась пустота, беспомощность и этот чёртов труп какой-то бабы, возомнившей о себе невесть что!
– Не знаю, с кем она заключала сделку, но вполне возможно, сейчас она один из монстров.
– Ты о Ледоре?
– У нас так много женщин, заключающих сделки?
– Не поверишь, но женщины в подобном замешаны в два раза чаще мужчин. Может, не зря в средние века так вокруг ведьм переполошились? – последнее девушка пробормотала уже для себя. – Что с другими такого, что об этом может знать Сэм?
– Сэм может знать о моей сделке с одним из её товарищей. Даже должна. И знает. – Тики был слишком истощён, чтобы ясно мыслить. – Плевать!
Мужчина отмахнулся от всего и сразу, сжимая свободную ладонь в кулак, словно пытаясь выжать из себя усталость и зудящее ощущение пустоты.
– А Аллен? Он всё же в порядке?
Ну да, логичное предположение. Вряд ли Тики так болтал бы, если бы случилось что-то нехорошее. Тики вообще не представлял, что с ним бы случилось, случись что с мальчишкой. Он так глупо влип в него и не желал отступать! Если бы когда-то давно Аллен пожелал жить подальше от всего, Тики тогда бы, уважая его решение, может быть, и ушёл бы. Но сейчас…
Может быть, лучше было бы им разойтись тогда.
Тики даже не знал, как именно назвать то, что он, очеловечившийся демон, чувствует к Аллену Уолкеру. Но, желая защитить того, опекать, всегда находиться поблизости и оставаться в его жизни, Тики также опасался, как бы собственное присутствие не принесло мальчику больше проблем.
И что с того, что Аллен тоже ненормальный человек? Что с того, что он живёт силами нечеловеческими?
Аллен ощущался человеком. Чертовски притягательным человеком, к сожалению…
– Ау! Тикки, что с Алленом? Он в порядке? – раздражённый голос нарушали редкие, едва пролезающие на передний план помехи.
Тики ощутил желание выключить телефон и рухнуть спать.
– Что-то вроде этого. Но он у вас.
– Что значит у нас?
– Застрял в слоях. Так что я скоро тоже к вам, – хмыкнул Тики. – Только ещё чуточку отдохну и поеду.
– Как он к нам попал? – ясно и раздельно уточнила Хизер.
– С Роад.
– Во-первых, «как» значит откуда и при каких обстоятельствах, – уточнения всё развивались, – а во-вторых, лично я ничего не знаю о Роад, кроме того, что она член вашей Семьи и может легко затеряться в городе. Оттого она часто бывает у границ, но не заходит.
Разговор утомлял обоих собеседников. Тики чувствовал себя энергетическим вампиром, тянущим, энергию из Хизер прямо во время телефонного разговора. Чем дольше они общались, тем сильнее, судя по тону, болела голова девушки.
А может это из-за скотской манеры Тики вести разговор? Шерил вот ненавидел её. С другой стороны, Шерил обожал брата, несмотря на все его недостатки. Любил самой большой и удивительно пушистой братской любовью. Тики после каждого приветственного объятия казалось, будто он утонул в пухе, пропитанном любовным зельем. Любовным, в смысле предназначенным для такой же братской любви.
У Тики, к счастью, выработался иммунитет.
– Не имеет значения. Но произошло всё у приюта. А насчёт Роад…
Тики попытался прикинуть, на сколько затянутся объяснения об этом чудном члене Семьи и её происхождении. Учитывая, что когда-то Роад была человеком (была большая редкость для Ноев) и росла в этом же месте…
Нет, он бы не выдержал такого длинного разговора. И тем более не знал всего сам. Но Роад была единственной, кто имел связь с городом. Конечно, первое пробуждение вышло не совсем таким, как у других Ноев, потому что остальным «исконным» членам семьи первое пробуждение было необходимо для «очеловечивания», и, кто сумел, те остались в этом мире.
У Роад всё было наоборот. Она понятия не имела о прошлом первых членов Семьи Ноя, до того как они стали семьёй. И представить не могла.
У Тики тоже не было ни малейшего представления о том, как выглядел мир, из которого он пришёл. И каким он был до того, как начал свою жизнь.
Роад продолжала жить здесь, никуда не перебираясь.
Может быть, там, откуда он пришёл, ему было гораздо лучше?
Что именно подтолкнуло его к такому решению – идти к людям вслед за Тысячелетним Графом?
– Спроси свою Саманту. Там сложная, но занимательная история. Она была когда-то связана с городом, тебе достаточно.
– Ты никогда не сможешь сказать, чего мне достаточно, – ответила Хизер. – Я не знаю этого.
– Со стороны видно лучше.
– Ищи сказочников, умник!
– Сказочников? – подавился Тики.
– Ах, ещё одно сказание Тихого Холма. О людях, что складывают сказки о настоящем положении дел здесь и в мире. Говорят, они все плохо начинали и ещё хуже заканчивали.
– У вас есть в городе хоть кто-то, кто заканчивал хорошо?
– До тех пор, пока смерть не будет объявлена благом, никто в этом мире не закончит хорошо, – ответила девушка и без какого-либо прощания завершила вызов.
Тики недоумевающе глядел на экран, пока тот не потух, затем тряхнул головой и едва слышно пробормотал:
– Сказала бы об этом людям тогда уж! Или это я должен им объявить на весь мир?
Ответа, конечно же, не было. А если бы ответ и был, Тики первым делом убедился бы в том, что он не повторится. Не узнавая имени ответившего.
Впрочем, кое-какое имя высветилось на дисплее телефона, затем тот завибрировал, и до того, как начнёт раздаваться заунывная мелодия, Тики ответил, на всякий случай держа телефон подальше от уха:
– Да, Шерил?
– Тики?
– Да.
– Ты уехал с Роад, так?
– Пока да.
– Где она сейчас?
Тики выключил телефон и даже после того, как экран окончательно погас, продолжал зажимать кнопку сброса. Затем, словно собравшись с силами, резко поднялся и поспешил прочь. Его ждал город. Аллен наверняка. Духи. Монстры. И ещё много различных милостей.
А дьявольский папаша останется без жертв и слушателей. Как хорошо, что его нет поблизости!
И только в этот момент мужчина замер, припоминая нечто важное. Нечто, от чего мурашки побежали по спине. Он медленно обернулся, изо всех сил присматриваясь к телу убитой им женщины, и чертыхнулся, понимая, что брат был прав: не всё так просто.
И, уничтожив одну сторону угрозы, он подарил полную свободу другой стороне.
Тиканье метронома прорывалось сквозь низкое гудение старенького, едва справляющегося со своей задачей вентилятора. Рваный поток холодного воздуха то и дело касался затылка и опять, подчиняясь заунывному гудению, уходил обратно, в сторону. Куда-то, где не было Канды.
Он пока не решил, что лучше: что бы на него дуло или нет? Но эта смена его всё же раздражала.
Звенели ключи, вставляемые в замочную скважину, чей-то голос – предположительно женский – тихо мычал мелодию.
Стук каблуков по полу, ясный, яркий, вспыхивающий в темноте закрытых глаз болезненными вспышками.
– Как Вы себя чувствуете? – голос раздался далеко и близко одновременно, отразившись от двухсот стен сразу и исказившись до неузнаваемости. Но обтекаемый и мягкий – он был весьма тих и даже приятен. Канда даже был не против, чтобы он продолжал болтать, просто чтобы…
Чтобы ему становилось легче.
Он не мог пошевелиться, несмотря на то, что его тело было совершенно свободно.
Он не мог даже нормально думать сквозь эту боль и дурное опьянение. Даже тьма расплывалась и шаталась под веками, сводя с ума.
Замочек закрылся, снова раздался стук каблуков, и кто-то щёлкнул вентилятором, выключая ветер и погружая комнату в относительную тишину. Затем некто подошёл прямо к нему, прямо к кушетке, на которой он лежал, и в тишине не было слышно ничего, кроме этого стука. Может быть, и не женщина? Пол будто плиточный, разве он здесь к месту? Почему так стучит?
Что он вообще тут делает??
Он попытался рвануть вперёд, но тело не послушалось. А потом в лицо вдруг направили луч света, такого ясного и жгучего, что даже с закрытыми глазами он попытался зажмуриться сильнее и отвернуться, наконец замечая, что вот голова-то его точно зафиксирована.
Или нет?
Страх начал медленно пробуждать организм, посылая тревожные сигналы и разгоняя системы.
Нет, его ничего не держит. Но это ощущение было таким до боли знакомым. И правильным.
Холодные пальцы коснулись лба – отвернуться от света так и не удалось.
– Вы чувствуете себя лучше? – голос не был женским. Он был, скорее, бесполым. Но заботливым, мягким.
И Канда не мог бояться его.
Он мог ему доверять.
Наверное.
– Вам не о чём беспокоиться, – произнесли нараспев, будто в ответ.
Если бы Канда мог, он бы кивнул. Но беспокойство всё же было, беспокойство о том, что он понятия не имеет о том, как и что здесь происходит и где – здесь.
Он не помнил точно ничего из последних событий.
Он даже не мог сказать, что из того, что он помнит, было последним.
– Если вы переживаете по поводу состояния вашего тела, тяжести, невозможности двигать конечностями, то всё это лишь кратковременные последствия процедур. Вы были в весьма плачевном состоянии. Что же вы не заботитесь о себе-то? Если бы мы не нашли вас с Алмой… Ах, да, вы в нашей больнице, и здесь не стоит ни о чём беспокоиться.
Он нахмурился. Эти слова и этот голос. Они что-то действительно напоминали ему. Но Юу никак не мог понять, что именно! Что-то тревожное. Пугающее и важное! Что с ним произошло? И где он? И какие процедуры? И почему и насколько он был плох?
– Но теперь всё будет хорошо. Вы вовремя обратились к нам.
Обратился? Он сам сюда прибыл? Канда такого не помнил и не понимал. Но он пришёл сюда, чтобы ему помогли? Ему казалось, что всё было совсем наоборот. Он хотел помочь кому-то и отправился куда-то. Но, если они вместе, беспокоиться теперь и вовсе не о чем? Ведь так?
– Мы позаботимся о вас. Не беспокойтесь. Мы лучшие в своём деле, можете даже не волноваться. Вам сейчас вообще лучше не думать о плохом, знаете? И всё равно волнуетесь, да?
Юу едва шевельнул губами. Хоть какой-то прогресс. Но всё равно напрасно. Этого слишком мало.
– Моя вина.
Щелчок и свет пропал.
– Так будет вам спокойней. Вы ещё не готовы видеть, но это временно. Не волнуйтесь, не переживайте, так гораздо проще. Слышите меня? Слышите, да? Так ведь лучше?
Голос снова успокаивал и почти зачаровывал. Во тьме и впрямь стало гораздо свободнее и спокойней открывать глаза, и интересоваться чем-либо было уже не так уж и нужно. Тело расслабилось и будто освободилось от оков тяжести. Он даже смог открыть глаза в темноте, едва-едва что-либо улавливая. Но рядом с ним всё же кто-то стоял. Кто-то, не вызывающий никаких подозрений или сомнений.
– Теперь, что касается новых процедур, тут всё ясно и просто – покой. Покой и уединение. Ни к чему сейчас ничьё тревожащее внимание. Значит – третий этаж, наше крыло, разумеется. У нас там есть свободное место. Как раз будет кстати. – Бормотал стоящий рядом, а затем пошёл прочь, но вновь повысил голос, – Когда вам станет лучше, имейте в виду, что покидать крыло после боя часов – опасно.
Канда, вновь прикрыв глаза, даже не попытался прислушаться, проследить или вскочить, отдавшись на волю хозяина голоса, утверждающего, что теперь всё будет в порядке.
– Эй, ты! – резко позвали, открывая дверь и щёлкая чем-то. Тут же послышался болезненный стон и поспешное шарканье.
– Пристрой пациента в двадцать третью наверху. Там, где потише. Понял?
Ему что-то простонали в ответ.
– И без самодеятельности.
– Да, Вор, – голос был глубоким, знакомым... кажется, раньше Юу слышал его, напевающим песню. Может быть, как раз про вора? Вора света? Нет, это совсем не тот голос, но песня всё же существовала.
– Вот и… – говоривший запнулся и продолжил лишь через некоторое время. – Ишь как рыдает? Как заливается? Прекрасно… Где его кормильщик и чем он так его напичкал, что даже у нас слышно? Ах, да, ты ж его тоже боишься!
Очередной стон боли и тяжёлые шаги.
– Хорошо, эй, мистер! Вы ни о чём не волнуйтесь! Вот увидите, скоро вам станет лучше!!!
Юу кивнул против собственной воли. Просто чтобы кивнуть. Чтобы не противоречить. Лёгкое цоканье направилось прочь, смешавшись с противным металлическим скрипом, а к нему направился кто-то очень и очень тяжёлый.
И он снова счёл за лучшее погрузиться в сон.
====== Глава 9. ======
Когда Аллен после ощутимого рывка открыл глаза, первое, что он понял, так это то, что кто-то лежит на нём, уткнувшись в плечо. Кто-то мелкий и лёгкий, по крайней мере. А сам Аллен лежал на спине в полной темноте. На полу, скорее всего.
А потом он понял, что придурок по жизни. И чего бы там не кричали любители фильмов ужасов о тупых персонажах в кино, либо Аллен был таким тупым, либо все действительно были так тупы…
Преступники возвращались на место преступления.
Люди не могли нанести удар своим превратившимся в зомби родственникам.
Находясь у себя дома, дрожа и переживая, окликали родных и шли в тёмные подвалы, надеясь, отчаянно нуждаясь в подтверждении, что это всего лишь крысы и родные дома.
Теряя любимых, не могли сдвинуться с места в шоке и спасались лишь тем, что их спасали.
Даже без потрясений порой они могли поддаться напирающей смерти даже из врождённого любопытства… Аллен слышал что-то об этом… влечение к смерти.
Люди действительно были придурками, и он в первую очередь. И он вряд ли когда-нибудь сумеет избавиться от страха перед приютом.
– Привет.
Лежащее на нём тело говорило. Стой Аллен на ногах, он бы подпрыгнул. А так он всего лишь повторно поседел, и выглядело всё так, будто ничего не случилось.
– Роад?
– О да! – фыркнула девчонка, ещё сильнее впиваясь в рубашку мальчишки, через ткань оцарапывая кожу. – И мы провалились. Ты не против?
– Я против пожарищ. Это была Ледора? И где она?
Юноша попытался, дёрнувшись, подняться, но Роад ему не дала.
– Спокойно и тихо! Мы же не знаем, насколько здесь опасно! – прошипела Роад. – И в целях нашей безопасности я не могу ни на мгновение отпустить тебя. А то могу провалиться ещё куда-нибудь.
– Как вы здесь оказались?
– Отследили твой телефон. То есть телефон Тики.
– Ну, весело.
– Мог бы сказать спасибо.
– Спасибо. – Машинально повторил Уолкер. – Но что случилось?
Роад кратко рассказала Аллену о случившемся. О том, как они с Тики сообразили, с кем Аллен поехал встречаться, как обнаружили второй пожар на старом месте, как Тики вместе с Роад прошёл сквозь стены, но из-за истощения он не мог никого забрать с собой обратно. Так что позволил Роад вместе с Алленом затеряться в других слоях, а сам отступил. Так же Камелот заверила, что Ной, конечно же, разберётся с Ледорой.
Аллен сомневался. После того как ему сообщили, что Тики был ослаблен? Он понятия не имел, на что может быть способна эта женщина. Роад, однако, заверила, что она почувствует, если с членом семьи произойдёт что-то серьёзное. Закончила девчонка речь напоминанием об обязательном перерождении, чем окончательно взбесила Аллена.
Что ж, бешенство, по крайней мере, отпугнуло беспокойство.
Единственное, о чём он должен был переживать действительно сильно, так это его собственное местонахождение. Связи, разумеется, не было, что Аллен выяснил первым делом, проверив телефон. Но, по крайней мере, он оказался удобным источником света.
Аллен находился практически в том же самом коридоре, что и раньше. Только теперь всё вокруг пропиталось сыростью, стены покрылись плесенью, и разбухшие двери оказались заперты. Все, кроме той, что вела к лестнице, у которой положение дел стало ещё хуже. Здесь было не просто чудовищно сыро: по стенам медленно скользили крупные капли, постепенно расширяя сырые дорожки. Старое полотно на стенах выцвело, и краски расплылись, пачкая даже стоящий под ним стол. Словно пародия на один из символов, на стене красовался круг, превращенный в смайлик с заячьими ушами, заплаканный собственной краской. Смотрелось немного жутко, но Аллену так даже больше нравилось.
Никаких дополнительных источников света, кроме сломанной лампы под ногами, не наблюдалось. Тут и там расставленные восковые свечи оказались растерзанными, изрезанными и разваливались в руках. Может, из них и можно было выплавить что-то, но явно не сейчас. Пока юноше хватало телефона.
Аллен решил сосредоточиться на осторожном карабканье по оставшимся целыми ступеням дряхлой и очень не надёжной лестницы. За его руку цеплялась Роад, мешающаяся, но решительно настроенная висеть на нём хоть до скончания веков. По её словам, с Алленом у неё есть возможность организоваться и выйти из города. А одна она пропадёт здесь на пару столетий.
Так что пихать люк одной рукой на отчаянно прогибающемся огрызке ступеней ему было совсем не весело. Особенно когда люк не показал никакого желания сдаваться и открываться после нескольких упорных ударов. Роад, снизу подсвечивающая ему своим мобильником, в итоге после очередного удара неловко качнулась, лестница заскрипела, Аллена дёрнуло вслед за девчонкой, дерево глухо застонало, трескаясь, и оба, потеряв опору, грохнулись на пол.
Ударившись головой о стену, едва не свернув при этом шею, сам ухватившийся за платье Роад Аллен упал на бок и оказался погребён вместе с девчонкой посыпавшейся трухой, опилками и довольно ощутимыми деревянными огрызками. Инстинктивно прикрыв лицо руками, он лишь получил балкой в бедро. В то время как Роад вообще не показывала признаков получения ран или ушибов, поднимаясь и пытаясь поднять Аллена сразу же как лестница развалилась.
– Ты живой, Аллен?
Ему в глаза ударил яркий свет. Уолкер зашипел, отворачиваясь.
– Давай, поднимайся, посмотрим, цел ли ты. И нам нужно выбираться.
– Ты мешала мне своей хваткой! – возмутился Аллен, приподнимаясь и охая. Острый край ступени впился ему прямо под рёбра.
– Хорошо, я схвачу тебя за ногу. Чтобы обе руки были в твоём распоряжении.
– А если люк заперт?
– Нам придётся снова нырнуть сквозь слои. Скорее всего, мы окажемся глубже. В слое, ещё больше отличающемся от реальности, так что это нежелательно. Давай возьмём эту тумбу, попробуем подкатить к люку и подняться?
Сказано – сделано. Благо тумба была не слишком тяжёлой, стоило только освободить её от наполнения в виде впитавших влагу книг, тяжёлых свинцовых кубков и пары дохлых мышей. Затем пришлось освобождать место под люком. Потом ещё пару досок собирать на тумбе и под ней, чтобы оказаться повыше. Всё это время Роад путалась под ногами, но зато Аллен не был один. И точно знал, в чём дело. И был сосредоточен на деле.
– Тики зол сейчас на себя, – тихо отметила Роад, когда новая «лестница» была сооружена. Возможно, она чувствовала, что Аллен, несмотря на попытки отвлечься, всё ещё беспокоится.
– У тебя спички есть?
– Нет. Ты слышал, что я сказала?
Слышал. И думал. И понимал примерно, куда могла клонить девчонка.
– Я всегда подозревал, что в его сделке есть что-то, что касается меня, и мне не понравится, – честно ответил Аллен. Тумба получилась довольно высокой, и вот так вскочить на неё было не очень просто, особенно когда тебя снизу дергают маленькие девочки.
– Я сильно мешаю?
– Прилично.
– Я могу сменить обличие.
Аллен смерил девчонку недоумевающим взглядом.
– То есть?
– То есть у меня есть две формы. Это сложно объяснить, но я ведь всё равно не выгляжу как на самом деле. Тем более у себя в мире я и вовсе могу принять любое обличие. Я не конкурирую с Лулу, конечно, но у меня есть два облика.
– Два?
– Игрок и игрушка. Я так их называю.
– И твоё второе обличие…
– Тряпичная кукла. Маленькая. Ты можешь взять меня за пазуху, или я сяду тебе за шиворот, и всё будет нормально. Я не буду мешать и буду держаться. Если будет беда, выброшу нас. Как ты на это смотришь?
Аллен предпочитал не смотреть. Даже от самой Роад, от источника предложения демонстративно отвернулся, обозревая узкую комнатушку. Вдруг тут ещё пара удобных досок есть?
Однако настойчивый взгляд сверлил ему затылок, а чьи-то пальчики оттягивали штанину.
– Что ты говорила про Тики? – эта тема никак не давала ему покоя.
– Он чувствует вину за то, что ему нужно, чтобы ты связался с Духом. Правда, на каких-то особых условиях.
Не совсем то, чего ожидал Аллен, но решил для начала услышать, как это выглядит от Ноя. А потом делать выводы, выдумывать претензии, кричать, пинаться, выражать всем своим существом возмущение. Потом будет время и возможность для разных глупостей.
Как говорится, «живём только раз», и Аллен не собирался нарушать это правило.
– Мы подумаем об этом позже. И с Тики. А пока…
Аллен обернулся и осёкся на полуслове, выпучив глаза на кое-что, сидящее на его кедах. Он попытался что-то сказать, но лишь беспомощно открывал и закрывал рот.
Кукла, тряпичная кукла с большой, лохматой, черноволосой головой. Мистическим образом, будучи не похожей ни на одного человека на свете, она и впрямь напоминала Роад. По крайней мере, если бы Аллен занимался вуду, он бы попытался сшить именно такую. Только она была куда живее своих сестёр и братьев. Хотя бы тем, что её рот, обозначенный всего лишь красным швом, неуловимым и необъяснимым способом открывался во время речи, а глаза-пуговицы как бы моргали.
Или всё это было иллюзией? Обманом зрения?
– Ну и? Я могу поселиться на твоей шее? – предложила кукла знакомым, ничуть не изменившимся голосом.
– Ну да.
Аллен наклонился, протягивая ладони и стараясь сохраняться спокойствие. Кукла оказалась мягкой, будто набитой всегда свежей, воздушной ватой, но маленькие ручки ухватились за его пальцы неожиданно крепко. А потом очень ловко кукла переползла, цепляясь за шею юноши и устраиваясь там с удобством.
После устранения главного мешающегося элемента высвобождение из подвала пошло куда веселей. Уже после трёх хороших ударов люк начал поддаваться, ещё через полторы минуты позволил одним рывком откинуть себя и продемонстрировать Аллену тихий кабинет. А потом юноше напомнили, как это тяжело – подтягиваться к мокрым, скользким доскам, за которые почти невозможно зацепиться, и с которых постоянно соскальзывают ладони. И уж если бы Роад до сих пор цеплялась за него, то выбрался бы он разве что через годы. И то только если бы вырос за это время, а Аллен сомневался, что он ещё будет расти.
Так что пришлось, отчаянно цепляясь и скользя, выбираться наверх под тихие подбадривания хорошо устроившейся Роад Камелот, которая глухо зааплодировала наконец выбравшемуся, растянувшемуся на животе, тяжело дышащему юноше.
– Итак, ты молодчина! И здесь твой приют жив. А может, и не твой, а тех, кто были до Ледоры. Интересно? Тогда поднимайся!
– Единственное что меня интересует в этой комнате, это окно без решётки, – ясно ответил Аллен, всё же вставая на колени и после, цепляясь за кресло, поднимаясь на ноги. Он не собирался задерживаться в этом приюте. Он уже понял, что от этого места нельзя ждать ничего хорошего. И вообще лучше ничего не ждать, а сидеть в Эшфилде подальше от Сайлент Хилла, его дурного леса, Духов Тихого Холма и вообще всего, что с ними связано.
Пусть даже он не мог сбежать от себя...
Книга, попавшая в руки как по заказу, оказалась с подходящим, жёстким переплётом и обложкой. Всего пара ударов – и трещины на грязном стекле превратились в сквозную дыру. Холодный ветер напомнил о потерянной ветровке, выброшенной во время борьбы с дымом и огнём как раз за мгновения до того, как пришла Роад.
Уже ногой он постарался выбить торчащие из рамы стёкла, чтобы ничего не мешало, и, не оглядываясь, полез в окно, шлёпаясь на выходе на освещённое фонарём крыльцо.
Аллен не желал знать, кто здесь и что это значит. Он просто задал один вопрос:
– Как нам выбраться?
– Попасть в город. Я могу указать направление.
И на сей раз он бросился в лес вполне осознано и целенаправленно.
Он не знал, сколько времени провёл в спасительной, уютной и такой приветливой темноте. Он позволил себе потеряться во времени. Он позволил воцарившейся темноте полностью захватить его в душные объятия, заполнить такой же тьмой внутри и показать, как на самом деле можно свободно в ней дышать и жить.
Это было слишком великолепным ощущением абсолютной свободы, чтобы Канда действительно сумел проснуться раньше.
Впрочем, он давно уже не спал. Он лежал с открытыми глазами, но это ничем не отличалось от лежания с закрытыми. Так же темно, тихо и хорошо.
Никогда в жизни он не чувствовал себя таким тщательно защищённым, свободным и настоящим. Всё было как никогда правильно.
Он начал понимать, что что-то не так, осознав, что лежит на довольно жёсткой койке. И вообще где-то лежит. Хотя последнее, что он помнил, больше всего походило на что-то безумное. Вот он пытался спасти Алму, вот ему, кажется, это удалось, но им необходимо было покинуть это место, а вот их кто-то обнаружил. Канду оглушило.
Потому он пробуждался и слышал наставления никого иного, как Вора Света! Это Юу тоже помнил. И чем больше об этом думал, тем сильнее становилось его беспокойство. И тем сильнее пугала до этого успокаивающая и успевшая прикинуться такой родной тьма.
Он сел на своей койке не так уверенно, как хотелось бы, опасаясь, что даже прямо над ним может быть что-то, но ни на что не наткнулся. Зато, ощупывая края, обнаружил стену, возле которой находилась железная кровать. Стена была немного шершавой и, судя по глухому стуку и общим ощущениям, деревянной. Тщательно отполированной, так что Канда не сразу сумел нащупать зазоры между разными досками, но они определённо здесь были. А потом, уже старательно протягивая руки в стороны, он обнаружил ещё две стены. Комната была не слишком большой, а в одной из этих стен так же нашёлся узкий подоконник и холодное, скрипнувшее под ногтями стекло. Только как бы Юу ни старался, широко распахнутые глаза ничерта из этого не видели.
А если перед ним было стекло… Разве там не должно было быть хотя бы немного светлее? Разве он не должен был увидеть хоть что-то? Хоть что-то вообще.
Он махнул рукой перед самыми глазами в панике, едва не попадая в глаз, но продолжая ничего не видеть.
Но ведь дело было не в его глазах? Так?
Просто сразу за стеклом наверняка есть что-то, что скрывает от него улицу. И эта комната совершенно замкнутая и тёмная. Его глазам просто нечего улавливать здесь.
Он видит.
Он должен видеть, проблема в отсутствии света!
Вот только с собой у Канды не было больше ничего, что могло бы помочь хотя бы искру высечь. Никаких зажигалок, фонариков, спичек, телефонов. Ничего вообще. Совершенно пустые карманы. Тогда, обыскивая себя, он впервые озаботился тем, что осталось при нём, но, похоже, пропали лишь различные предметы из карманов. А будто у него было ещё хоть что-то, кроме одежды и этих предметов!
С некоторым удивлением парень обнаружил, что его нога была дополнительно перетянута марлей. По крайней мере, на ощупь оно ощущалось как туго обёрнутая марлевая тряпка, от которой так же несло медициной и спиртом. Юу даже не сразу вспомнил, что вообще-то именно эта его нога была ранена. И, возможно, там даже начинала распространяться инфекция. Однако сейчас он не чувствовал боли.
Засомневавшись и ущипнув ногу сквозь марлю, он, однако, убедился и в сохранности чувствительности раненой ноги.
Ему действительно помогли здесь? Вор не солгал? Но откуда он здесь и что это тогда за больница такая?
С другой стороны, он ведь также упомянул Алму, значит, он тоже здесь? И где – здесь, и почему здесь заправляет Вор?
Юу резко поднялся на ноги, тут же инстинктивно пригибаясь, опасаясь, что может шибануться обо что-то вверху. Но ему всё ещё ничего не мешало. И после этого он принялся обыскивать комнату.
Первое, что заинтересовало его, это стена напротив окна. В ней предсказуемо была дверь. Запертая. То есть как бы Канда не пытался дёрнуть её на себя или толкнуть от – она никуда не сдвигалась. Ничего не происходило. Ничего не менялось. Более того, он не мог нащупать ничего, что держало бы дверь так крепко на месте: никакой замочной скважины. Она не была какой-то металлической или очень массивной дверью – на ощупь совершенно обычная. Такие, если они закрыты на щеколду,при ударе сверху или снизу сразу дают знать хоть по некоторому движению, что заперто. Но ни один сантиметр этой двери не шелохнулся ни под одним из ударов.
В конце концов, Юу просто устал, не веря и почти грызя ногти от охватывающего его отчаяния.
Он должен был что-то придумать!
И он стал тщательно обыскивать комнату в поисках рычагов, кнопок, чего угодно, что может ему помочь, потому как снаружи его, очевидно, не слышали. Или же его палата была звукоизоляционная.
Или дверь и окно были всего лишь специально вырезанной смешной декорацией, и в этой коробке не было выхода в принципе.
Обыскивать помещение лишь на ощупь оказалось не так уж просто. Вот когда не такая уж большая комнатушка полтора на два с половиной метра показалось ему во истину гигантской, скрывающей тысячи различных секретов. Хотя, казалось бы, откуда секреты в столь мелком, замкнутом пространстве, содержащем в себе одного безумца, одну кровать и одну тумбу. Пустую тумбу, стоит отметить. Ничего не скрывающую, но так же прикрученную к полу. Именно с этой тумбы Юу, потянувшись, сумел достать до потолка и определить его примерную высоту и даже почувствовать, что он тоже деревянный.
