Текст книги "Маскарад (СИ)"
Автор книги: Sowulo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)
Так и не дождавшись появления заостренной мордочки, Ки прошел к накрытому столу и сел на стул с высокой спинкой. После столь долгой поездки в седле все мышцы ныли и удобное сиденье пришлось как никогда кстати. Он развалился на стуле и утомленно выдохнул. Ему почудилось, что под его весом спинка чуть откинулась. Стало даже удобнее.
– Хороший у тебя конь, – услышал Ки рядом с собой. – Заботливый.
Юноша улыбнулся.
– Вашего кучера я отправила обогреться в амбар. Там ему и компания найдется. И лошадушкам корм отыщется, – обратился голос к мальчику. Тот благодарно кивнул.
У Ки же задергался глаз. Он испуганно завертелся на стуле. И было от чего.
Голос есть и вполне себе звучный, а владельца нет и в помине! Голос звучал и звучал, перемещаясь по избе то к очагу, то к столу. На столе, к слову, с его приближением из ниоткуда появлялись яства, одни аппетитнее других.
Ки подавил дрожь, присмирил желудок и попытался успокоить себя. Мало ли каким бывает колдовство. Он ничего о нем не знает, а вот мальчишка, напротив, знает очень хорошо, судя по его виду. Хотя страх вполне мог быть вытеснен зверским голодом, видневшимся в его глазах. Если хозяйка не явится тотчас же и не даст одобрение на немедленное поглощение всех вкусностей, так и манивших отведать себя, стол будет беспощадно уничтожен без спроса. Вместе со всеми четырьмя ножками. Канет в молодом, но чрезвычайно пустом желудке.
– Да вы ешьте, гости дорогие, зря накрываю разве.
Ки не стал особо церемониться и изображать из себя благовоспитанную барышню и последовал примеру мальчика, яростно закусывавшего пирожок с мясом ложкой брусничного варенья и довольно урчавшего от блаженства. Вертушка, привлеченная их шумной трапезой, застучала коготками по деревянному полу и остановилась вровень со стулом Ки. Юноша боязливо поднял ноги и поджал их под себя, заметив взгляд черных бусинок – чертовски умных, как ему показалось.
– Чего она на меня пялится? – промычал он.
– Угости старушку, заслужила.
Ки судорожно сглотнул, а мальчик поперхнулся, обнаружив у стола восседающую бабулю, с улыбкой глядевшую на то, как они двое бессовестно пожирают ее труды. Пока Ки отламывал кусочек пирожка с рисом и яйцами и осторожно, будто боясь лишиться руки, опускал угощение нетерпеливо шуршавшей Вертушке, хозяйка разливала горячий чай, густо благоухавший смородиной.
– Давно вас ждем, все никак не дождемся, и вот вы наконец явились, молодые и сочные.
– Э, мадам, вы нас есть собрались? – между прочим полюбопытствовал мальчик, засунув оставшийся кусок грибного пирога в рот.
– Есть вас собрались те, кто снаружи, но мы не дадим вас съесть, да, Вертушка?
Вертушка одобрительно зачмокала.
– Вижу, с какой целью вы явились. И я помогу вам.
– Но мы сами не знаем, для чего прибыли сюда, – возразил мальчик, отхлебывая из своей чашки.
– Ты выглядишь самым толковым, так что расскажи, как вы сюда попали.
Возмущенное мычание Ки погасло в груди – под наслоением кучи съеденных пирожков. Мальчик принялся вдохновлено повествовать, а юноша обиженно сверлил его глазами.
А он бестолковый, получается?
Вскоре история подошла к концу. Ки вынужденно признал, что у мальчика талант сокращать историю и при этом не терять важных деталей. Он сам бы обязательно разлился мыслью по древу, обильно украсив рассказ мишурой из собственных впечатлений. И закончил бы рассказ на торжественной ноте звенящей мыслью.
Тут заговорила старушка.
– Что к сильному прибился – хорошо. Но не думай, что лукавый исполнит свое обещание. Врать для них – что дышать. Забрать человека с собой они могут, но для безопасного переноса потребуется отдать часть себя. И не человеку, а демону. Не думаю, что этот демон отдаст за тебя даже пальчик. Его интересы лежат в другой области.
С этими словами старушка бросила проницательный взгляд на Ки. Такой же взгляд, стремительной стрелой был направлен на него и снизу. Ки невольно сглотнул и запил неловкость вкусным чаем.
– Самым лучшим решением станет для тебя просьба, – продолжила бабушка. – Попроси у демона лучшей жизни в этом мире, он не откажет. Такую просьбу он исполнить в силах. А коли полезешь вниз за ним, то можешь навсегда застрять в огненном междумирье, отделяющем наши миры, вместе с мириадами ушедших душ. Ради земных благ даже демоны сюда рвутся, устраивают проказы, а ты хочешь к ним. Подумай хорошенько о том, что тебе действительно нужно. Земное могущество ублажит твою душу, утолит твою жажду во стократ сильнее подземной жизни в качестве мелкой нечисти. А теперь ты, – старушка обратилась к Ки.
Юноша замер, пришпиленный к стулу.
– Нет, нет, я не собираюсь ни в какое междумирье, – запротестовал он.
– Слушай, что тебе говорит эта колдунья, мудрая женщина.
Памятуя о «карге» и «ведьме», которыми мальчик недавно наградил «мудрую женщину» за глаза, Ки состроил ему рожу. Вертушка недовольно всхрапнула, поддерживая слова мальчика.
Старушка меж тем внимательно оглядывала его.
– Обычный неземной ребенок, не понимаю, что он в тебе нашел, – вынесла она вердикт, не прибавивший Ки хорошего настроения. – У него таких детей по паре в каждом мире имеется, но выбрал он именно тебя. Что в тебе особенного, что пленило демона? Ну, разве что девица ты больше, чем парень. Но кто я такая, чтобы задаваться подобными вопросами и подвергать сомнению решения древних.
Ки мысленно закивал. Явно не ей решать, кого Чжонхёну выбирать. Он избранный и никто другой.
– Слушай меня, избранник. Я помогу тебе перебраться в нужное место, но взамен ты мне должен что-то оставить.
Налопавшись пирожков и в разы подобрев, Ки готов был оставить ей все, что угодно, кроме Чжонхёна.
– Тебе было сделано несколько неземных подарков, и все они тебе пригодятся в твоей миссии. А для меня не было оставлено ничего. Поэтому тебе придется решить, какой из могущественных подарков пригодится менее всего.
– Что? – от неожиданности Ки громко икнул.
– Синее золото в твоем чреве – то, чем демон дорожит больше всего. Его часть на твоей груди – то, что подстрахует твою жизнь при переходе. Или черная тьма под тобою – то, что защитит тебя от лютой угрозы.
Черная тьма – это, очевидно, конь, недовольно подумалось Ки. Часть на груди весьма соответствовало амулету, таинственным образом появившемся на его теле после недели… чувственного забытья. А золото в чреве?.. Что это? Жизнь?
Жизнь ему еще пригодится, хотя бы для того, чтобы передвигать ножками. Кулон с груди снять не удастся ни в каком случае – цепь запаяна намертво, и чтобы Ки провалиться на месте, если он не попробовал его снять никакими иными способами, но все было тщетно. Значит, остается конь.
Ки выдохнул, вдруг зацепившись за яркое воспоминание, тотчас же из ниоткуда всплывшее на поверхность:
«Больше не обменивай на деньги мои подарки».
А на его собственную жизнь, получается, можно?
Внезапно его охватило чувство, истерично вопящее о том, что коня отдавать ни в коем случае нельзя. Оно походило на обыкновенную жадность, но Ки предпочел назвать его шестым чувством. Нельзя и все. Конь принадлежит ему, он часть него. Как левая рука. Или ухо. Или глаз.
В общем, категорически нельзя.
Приняв такое решение и тем самым отрезав все остальные, он испытал облегчение. Дай человеку варианты на выбор, и он до скончания веков будет метаться между ними, тратя драгоценное время.
– Я не могу отдать ни одно из перечисленных. Как ты верно заметила, бабуленька, все три мне в будущем пригодятся.
Ки лукавил. Он не знал наверняка пригодятся ли и заявил об этом лишь потому, что этот факт был упомянут самой колдуньей. Последняя разочарованно выдохнула. Вертушка, внимательно ожидавшая ответа у его ног, попыталась его со злости укусить за палец ноги, но осталась с носом. Ки весьма предусмотрительно вновь поджал ноги под себя, не доверяя этому беспокойному зверьку.
Юноша показал негодующей ежихе язык, та заскребла когтями по деревянному полу.
– Есть еще один подарок, – подал он голос, привлекая внимание находившихся в комнате. – Правда, он не со мной. То есть, не полностью со мной.
Старушка затаила дыхание, Вертушка замерла на месте, мальчик задумчиво нахмурился.
– Туалетная вода, – Ки всплеснул руками. – Я могу тебе ее подарить, это единственный в своем роде экземпляр, если верить словам демона. Ты даже можешь ее понюхать на мне, она с неделю держится.
– На тебе она пахнет совершенно по-иному, нежели на ком-то другом, – возразила бабуля. – Но ты прав, если думаешь, что меня может заинтересовать такой обмен. Вижу ее. Цветы, растущие на подземных лугах вдоль черных рек, обладают своей неповторимой магией и необычным чарующим ароматом. Орхидея плотоядная! Знаете, голубчики, что это за цветок?
Ки покачал головой, мальчик с готовностью закивал.
– Говорят, она обладает девственной белизной и отливает зеленью, но не обманись, путник, ее нежным ароматом! Тонкие шипы, растущие из самого чрева цветка, словно ядовитые жала, впрыскивают яд, который парализует легковерную жертву. Несчастное существо остается лежать рядом с корнями, сначала в муках умирая, а затем разлагаясь и питая их.
Ки в красках представил себе белую поляну, обнимающую берег реки, и сладкий запах, витающий над ней под черным небом. Луна ласково серебрит ее, высвечивая вьющихся над цветами насекомых. Вот, под действием его воображения ветерок дуновением проходится по кипельно белому полотну и раздвигает чашечки. В зияющих провалах, похожих на незаживающие раны, виднеются гниющие тела, и ядовитый запах начинает сочиться сквозь тонкий аромат.
– Говорят, что запах цветов перекрывает даже запах разложения, – добавил мальчик.
– Такие цветы пыталась выращивать и на земле местная братия колдунов. И даже успешно! Но затем эксперимент прекратили, ибо ни один клиент не мог похвастаться отменным здоровьем после пользования подобной водой. Ни один, кроме тебя, – Ки вновь достался испытующий старушечий взгляд. Юноша почувствовал себя в чем-то виноватым и тряхнул головой, отгоняя безмолвное обвинение. – Но твоя вода сделана из настоящих подземных цветов. Извлеченный из этих цветов экстракт был помещен в пузырек, в настоящее время находящийся в твоей комнате, вижу-вижу, – закивала старушка, глядя в пространство. – Весьма щедрый подарок. Но глупо его дарить тому, кто не оценит широкого жеста. Стало быть, ты демону и впрямь чем-то важен, раз он связался со своими ради подобного подарка, – она вперила очередной колкий взгляд в юношу. – И это лишний раз подтверждает, что он почти полностью перешел в этот мир, ибо получеловек не смог бы провернуть такой фокус. Так тому и быть, я принимаю плату, но требую залога.
– Ну, какого еще залога, – простонал Ки, уронив голову на сложенные руки. – Время идет, мы и так опаздываем на месяц, – приглушенно проворчал он.
– Судьба! – женщина ткнула в него пальцем. – Судьба – то, чем не могут управлять ни существа нижнего мира, ни существа верхнего, ни тем более земные существа, ибо она старее всего старого, мудрее всего мудрого, терпеливее терпеливого. Она привела вас именно сюда именно в этот час. Значит, так оно было нужно. Отдай мне каплю крови, как обещание выполнить свою часть сделки, и я помогу тебе без тени колебаний.
Ки вдруг поднял голову и пораженно уставился на старушку.
– Я вас знаю! – возопил он, резко поднявшись со стула, отчего тот с грохотом упал. – Вы же гадалка, которая несколько раз привязывалась ко мне на улице!
– А ты отвергал возможность быть готовым к будущему, – кивнула колдунья.
Вертушка, при падении стула не по-ежовьи отпрыгнувшая назад на целый метр, торжествующе пропищала.
========== Часть 54 ==========
Нежданное путешествие окончилось… новым путешествием. Или началось?
Мальчику старуха ехать с Ки не позволила, грубо намекнув на то, что вороной Чжонхён не сможет защитить двоих. Тому с явной неохотой, но пришлось подчиниться. Он тут же утешился мыслью о безопасности, теплом очаге и вкусном столе, что было не так уж и плохо по сравнению со всякими героическими поступками. А когда бабуля посулила ему горячую баню, то мальчик и вовсе заулыбался: ведь Ки предстояло еще много долгих часов продрожать на промозглом ветру, тогда как он намеревается блаженствовать в тепле.
Перед тем как отпустить юношу, старушка провела обещанный обряд. Но она недоговорила всей правды. Вместе с каплей крови из юноши она вытянула и весь его запах. Потеря оказалась настолько велика, что Ки ощущал себя голышом вытолкнутым на лютый мороз. Труднее всего было привыкнуть к отсутствию собственного запаха, которым давно стал этот пресловутый аромат плотоядной орхидеи. Его даже вывернуло рядом со входом в избу всеми съеденными пирожками, вареньем и чаем – он едва успел выскочить на улицу, чтобы не испачкать чистоту гостеприимного дома.
В награду за терпение ему даровали теплую одежду и, кто бы мог подумать, Вертушку! Это вечно копошащееся писклявое существо, с готовностью запрыгнувшее в сумку. Ки не пришел в восторг от подарка, но не показывал собственного раздражения. Ничто не мешает ему избавиться от лишнего груза за первым же поворотом тропы. А не сдерживать эмоции перед этой колдуньей означает заработать жирный минус себе в карму.
Несмотря на надежду, которую тайно питал юноша, дорога оказалась отнюдь не спокойной. Промозглый ветер без труда пробирался через теплую ткань и кусал тело, но, к радости Ки, дождь прекратился.
По пятам за юношей шла целая кодла странных лесных существ. Луна, появившаяся в просвете меж рассеивающимися облаками, ложилась на тропку голубоватыми лучиками, но рассеять тьму по ее сторонам она была не в силах. Да и не пыталась. Поначалу твари скрывались в этой тьме, неясно урча, но опасаясь сердито выдувающего черный дым коня. Однако вскоре они осмелели и целой ордой вывалились на тропинку позади юноши. Непрестанно ворча и дергаясь всей кучей, они неумолимо тащились за ними, капая слюной на влажный песок.
Вертушка испуганно ворошила в сумке, прикрепленной к боку коня. Ки тоже ощущал, как испуг пытается охватить его, тем не менее, ему удавалось пока бороться с ним. И то благодаря теплу Чжонхёна и внутреннему знакомому голосу, приказывающему не оборачиваться. Хотя волосы то и дело шевелились на голове, когда он уступал богатству собственного воображения или обращал внимание на деревья, тянущие свои ветви из тьмы по сторонам ярко освещенной лунным светом тропинки.
Временами скрежетало металлом об металл всего лишь в нескольких шагах за спиной. Бывало, он со всей ясностью слышал лязганье мощных челюстей вровень с конем. Слышался иногда и сухой треск костей. Чмоканье почти рядом с ухом. Тяжелая поступь. Поскребывание. Хныканье.
Чего только юноша не наслушался за долгую дорогу на холодном ветру. Они предпринимали все попытки заставить жертву запаниковать, засуетиться – тогда, возможно, она с легкостью оказалась бы в алчущей пасти. Однако ни одна тварь не посмела бежать перед конем. Когда боковым зрением он замечал темную тень, Ки намеренно поднимал взгляд к прохладной луне – такой же жестокой, но менее страшной. Она ласково уговаривала его остаться здесь, тянула к нему голубые нити призрачных лучей, гладила нежно лицо, обещая жизнь лучше, чем есть у него или когда-либо будет.
Ки ей верил, но поддаваться уговорам не спешил. Мыслями он вдруг обращался к мальчику, оставленному вместе со старухой. Старуха жила на этом перевале – как паромщик живет у переправы. Она переправляла путников с одного берега на другой и отнюдь не бесплатно. Понемногу ему начинало казаться, что платой за переправу был отнюдь не подарок Чжонхёна и собственный запах Ки, а беззащитный мальчик и его конюх. Он даже имени мальчика не знал.
Но тут ворочалась в сумке Вертушка, и беспокойство Ки по поводу мальчика затихало, чтобы воспрянуть с очередным взглядом на приветливо голубую луну. Никто не говорил, что Вертушка – постоянная обитательница дома старушки и ее верная помощница. Ки сам так решил, основываясь на своих наблюдениях. Вертушка вполне могла оказаться гостьей, присланной в этот дом по чьей-нибудь указке. А значит, мальчик оказывался в опасности. И в этом случае оставалось только надеяться, что его знаний хватит хотя бы для собственной защиты, в чем Ки абсолютно не был уверен.
Преследователи никак не могли угомониться и смириться с тем, что добыча ускользает из лап, точно выловленная рыба в водоем. Оттого рычали громче и грознее. И с каждым часом смелели.
И это он когда-то считал Чжонхёна зверем! Да его расчудесный конь по сравнению с этими тварями сама смирность и любезность! Несмотря на устрашающее цоканье бритвено острых копыт и черный дым, валивший из его ноздрей, как из драконьей пасти.
К окончанию путешествия Ки настолько привык к какофонии и страху, к тому времени прочно обосновавшемуся в теле, что перестал их замечать. Его даже начало клонить в сон, который, впрочем, бесцеремонно прерывался, стоило какой-нибудь зверине осмелиться настолько, чтобы голодно щелкнуть зубами прямо над ухом. Ки подозревал, что зверина обладала крыльями, ибо в этот момент голову обдавало смрадным воздухом.
В самом конце пути путников ожидала слепящая вспышка, перенесшая их в реальность и отсекшая преследователей, оставляя тех в привычном им мире теней.
Вертушка издала победный вопль, Чжонхён презрительно фыркнул, на что Ки неожиданно улыбнулся. Он пережил эти часы ужаса не в последнюю очередь из-за присутствия рядом с собой этих двух живых существ и в настоящий момент затискал бы их обоих с равной силой.
Но ничего подобного он делать, конечно же, не собирался.
Невозмутимость и спокойствие. Невозмутимость и спокойствие.
Спасательный отряд прибыл к месту назначения. Невозмутимость и спокойствие.
Невозмутимость и спокойствие исчезло тотчас же, стоило ему спешиться и стащить с коня сумку с Вертушкой. Ежиха ловко выбралась из мешка, с удивительной легкостью сбежала на землю, цепляясь за его одежду когтями, и была такова в первых же ягодных кустах.
– Ах ты паршивка! – сплюнул Ки досадливо. В ответ ему донеслось ехидное попискивание.
Они с Чжонхёном остались на проселочной дороге, ведущей к какому-то небольшому селению, в центре которого возвышался величественный замок.
Замок!
– Как замок королевы в центре города! – с благоговением выдохнул Ки.
Ему туда, там Чжонхён. Настоящий Чжонхён.
Все еще содрогающийся от ужаса Ки вновь забрался на коня, игнорируя боль в отсиженной пятой точке.
Въезжая через массивные ворота в деревушку, юноша невольно окунулся в суету. Повсюду сновали торговцы, вкусно пахло уличной едой, но желудок Ки, к радости юноши, на нее не отреагировал.
День ярмарки, праздник жизни во всем ее великолепии – очень горячий и уютный. Шум и гам, атакующие со всех сторон, начисто оглушали – почище пережитого лязганья, сопровождавшего его в мире теней. Но каким приятным был этот шум!
Ки спешился и за поводья повел коня меж лавок, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания, что удавалось с трудом. Люди провожали его любопытными взглядами, дивясь и необычной внешности самого юноши, и лоснящейся черноте его грозного коня. С таким триумфальным появлением гости не останутся незамеченными.
Впрочем, к чему скрытность, его все равно уже давно ждут.
Довольно быстро, пробираясь сквозь толчею и отмахиваясь от криков, обещавших невиданную скидку такому красавцу, по главной дороге он добрался до самого замка – оплота спокойствия в окружающем его ярмарочном безумии. Пышные клумбы, усыпанные каплями, весьма живописно смотрелись, по периметру подпирая тонкую каменную стену, опоясывающую замок.
Ки крепко задумался, стучать ли ему в центральную дверь или поискать черный вход?
Словно прочитав его мысли, Чжонхён весьма к месту выдул горячий воздух прямо ему в ухо, отчего пойманный врасплох Ки резво подпрыгнул.
Конь голосовал за вариант с центральным входом. Юноша же склонялся ко второму варианту.
Так бы они и проспорили безмолвно, стреляя друг в друга упрямыми взглядами, если бы ворота не распахнулись, прерывая спор. Человек, стоящий за ними, сделал приглашающий жест рукой, и им не оставалось ничего другого, как пройти в ворота, время от времени переглядываясь.
– Значит так, – заговорщически зашептал Ки, следуя за холеным человеком в сторону замка мимо ухоженных газонов и очаровательных садов. – Я налево, ты прямо. План в том, чтобы он как можно дольше не замечал моего отсутствия. Усек?
Чжонхён осторожно тряхнул гривой в знак согласия. И Ки юркнул в какой-то лабиринт декоративных деревцев.
А дальше он положился на интуицию, уверенной рукой ведущую его в неизвестном направлении мимо все тех же пышных садов, клумб, переливающихся жемчужными пятнами под солнцем. Влажный гравий шуршал под ногами, до ушей доносился гул деревни. Птичьи трели действовали очень успокаивающе под теплыми лучами весеннего солнца. Пробираясь непонятно куда, Ки поддался ухоженному спокойствию сада и потерял бдительность, к счастью своему, так ни разу ни с кем и не столкнувшись. Все шло настолько плавно, механизм работал настолько отлажено, что Ки боялся сглазить свое везение.
Сколько раз он терпел поражение в поиске братьев! Если оно же его ждет и сейчас…
Однако недолго продлилась его удача. У входа в замок послышался шум. Очевидно, его отсутствие засекли, отряды разосланы в разные стороны. Один из них уже двигался в его сторону.
Адреналин поднялся в крови, отгоняя спокойствие, а в мыслях, как ни странно, прояснилось. Вот, в стене, например, крайне удачно находится заставленный решеткой лаз, как раз в пол человеческого роста. Если Ки удастся в него проникнуть, там он сможет переждать погоню.
Юноша тут же принялся приводить в действие мысленный план. Отделить решетку от лаза – как раз плюнуть и растереть. Она отошла с легкостью, будто кто-то, предугадав его действия, заранее подпилил прутья у оснований.
Он забрался в лаз и вставил решетку на место. Приближающийся топот вынудил юношу немного продвинуться спиной вглубь. Как раз вовремя.
– Не забывайте про его запах! – прокричал кто-то. В поле зрения появились ноги в грубых кожаных сапогах с металлическими носами. – Он выведет на нарушителя. И не поддавайтесь его отравленному действию.
Ки неожиданно порадовался жадности колдуньи. Если замок принадлежит шайке чародеев, то неудивительно, что охрана знает про его запах. Эта вода, которой он столь часто пользовался, она въелась в кожу, просочилась сквозь вены и смешалась с кровью. Сейчас ее чудесный, колдовской запах выдал бы его местонахождение. Вместо того чтобы вылезти из своего убежища, Ки решительно пополз еще дальше. Чем дальше он полз, тем сильнее сгущалась тьма, тем не менее, не настолько, чтобы юноша не мог подивиться преображению стен. Обычный серый камень потемнел, вспарываемый черными прожилками, пульсирующими, точно живые. Весь проход дышал тихо и почти неслышно для обычного слуха. Но юноша слышал то мерный вдох, то осторожный выдох и сам старался дышать еще тише.
Это место, казавшееся живым организмом, не было трубой для сточных вод. Такие трубы обычно не ведут в благоухающие сады. Это могло быть чем-то вроде вентиляции для подвальных помещений. А где еще могли держать Чжонхёна? Разве что в башнях, но с этим он разберется позже, если придется.
Не пришлось. Первое же пульсирующее окошко, появившееся в сплошной стене, вело в нужную темницу. Оттуда веяло затхлым, гниющим воздухом, издевательски контрастировавшим с солнцем и свежестью местности за замком. Ки передернуло. Мрак внутри поначалу не желал рассеиваться, но юноша проявил терпение, благодаря которому глаза привыкли к этой гнилой тьме, с трудом переносимой даже после душной полутьмы лаза.
– Эй, – тихо позвал он, боязливо заглядывая через прутья и вдыхая ядовитую порцию спертого воздуха. Не успел он даже присмотреться к обстановке, как натолкнулся на пристальный взгляд. Его тело парализовала настороженность, плывущая по черной поверхности, как сливочное масло по горячей сковороде, тесаком она вспарывала затхлость воздуха и стрелой вонзалась в мозг. – Ну, слава богу, – выдохнул юноша, хватаясь руками за решетку и отмахиваясь от подозрений. Он снял упомянутую с такой же легкостью, как и ее товарку снаружи. – Я, честно говоря, даже не ожидал, что так быстро отыщу тебя. А где же полчища войск, охраняющие опасного преступника? Мне не посчастливиться проткнуть пикой ни одно тельце?
Ки спустился на каменный пол и поморщился – ступил будто на свежевспаханную землю, в которой увязают ноги.
– Аппартаменты что надо. И запашок соответствующий, – он огляделся, выхватывая из темноты спартанскую кровать, на которой находился Чжонхён. И больше ничего. Вид стен ускользал от его человеческого взора, и потрогать их у Ки не хватило духу, поскольку ощущение рыхлого пола под ногами отбивало всякое желание исследовать это место дальше.
Все это время Чжонхён наблюдал за ним из-под темной отросшей челки, молчаливо застыв на своей койке точно какое-нибудь индуистское изваяние. Единственное более-менее светлое пятно. Он прижимал к себе колени и опирался спиной о невидную стену, казалось, не чувствуя ее леденящего прикосновения. Одежда его походила на хлам, стащенный с первого попавшегося забулдыги – насколько Ки смог разглядеть. Во многих места она была исполосована будто ножом. Ноги босы, а вот на руках…
Ки сглотнул.
На руках были кандалы. Вряд ли юноша обрадовался бы, узнав, что такие же кандалы охватывали и лодыжки, но прятались от его зорких глаз за тряпьем штанин.
– Ты кто такой? – подал, наконец, молодой человек хриплый голос.
– Ты издеваешься?
– Если бы я издевался, то придумал бы что-нибудь другое.
– Что, например?
– Не знаю. Что-нибудь. Другое.
– Крайне изобретательно. Имя Ким Кибом тебе не о чем не говорит?
Чжонхён покачал головой.
– Ки?
Вновь качание. Ки закатил глаза.
– Бомми? – выдавил он, поборовшись с собой.
В черных глазах мелькнула искра узнавания.
– Бинго! – Чжонхён щелкнул пальцами. – Очаровашка Бомми, моя память играет со мной в злые шутки, – с ироничной полуулыбкой сообщил он, ни капли не приободрившись. – Хорошо выглядишь, мой маленький ангелочек.
– О, спасибо, я это прекрасно знаю. Только, никаких «очаровашек» пожалуйста. И желательно никаких «ангелочков». И «Бомми», соответственно. И уж тем более «мой». Я только свой и ничей больше.
– Хорошо, Бомми. Ты пришел меня спасать?
– Еще раз назовешь меня так, и спасаться будешь заспиртованным в бутылке.
– Остынь, киска, и берись за дело, пока на арену не вывели зверя.
Чжонхён выглядел странно. Он смотрел исподлобья, и, невзирая на привычные похабные шутки, казалось, настороженно изучал юношу. Падающая на лоб челка почти скрывала удивительные глаза, отчего Ки никак не удавалось разглядеть в них что-нибудь, кроме черноты. Чжонхён не был расслаблен, не был уверен в себе и своих силах, что противоречило его привычному поведению. Сейчас он скорее походил на опасного, но загнанного в угол хищника, готового раздирать в случае надобности. И он не доверял Ки.
Все же, хотя Чжонхён не был похож на себя, это был он. До последней потускневшей волосинки. Светящийся в этой тьме так же, как светился сам Ки.
Ки мотнул головой, чуя западню. Как-то чересчур просто все у него выходило. Будто все шло по хорошо спланированному сценарию, а он добросовестно проходил все помеченные пункты, выполняя требуемые задания.
Звук волочащихся цепей вывел его из оцепенения. Молодой человек протягивал к нему руки.
– Сними, – он указал взглядом на кандалы.
– Каким образом, интересно?
– Таким же, каким снял решетку.
– Решетка была не иначе как подпилена, я ее просто дернул на себя.
– Дергай и сейчас.
Где-то за дверью, в самом конце длинного коридора раздался гулкий звук открывающихся дверей, за чем последовала возня. Ки не на шутку перепугался и тут же начал действовать. Он подлетел к предупредительно протянутым рукам и задергал цепи, тянущиеся от широких железных браслетов к жуткой стене. Попробовал силой выдрать скобы, намертво замурованные концами в ней. Не выходило.
Вряд ли Чжонхён не попытался первым делом провернуть все то же самое, так что Ки со своим хилым телосложением и вовсе на роль силача не годился.
Тем временем, шум приближался к двери темницы, спутывая мысли. Попытка отыскать дырявые звенья в цепи тоже не принесла успеха. Широкие браслеты на запястьях тускло мерцали во мраке, отрицая всякую возможность разомкнуть их без ключа. И вправду, едва ли он мог наспех придумать что-нибудь, чего уже не предпринял Чжонхён. Да и в голову лезли какие-то прохожие мысли: например, что такое грубое украшение очень идет этим сильным рукам.
Что делать дальше?
Повиснуть на Чжонхёне и пищать, чтобы чудо свершилось, проворчал кто-то в голове.
Юноша настолько ярко представил описанную картину, что оторопел на мгновение. И не сразу сообразил, что его собственный писк, звучавший в голове, оказался писком настоящим, тихим эхом заполнившим комнату.
В лаз, из которого явился юноша, просунула непрерывно двигающийся нос светящаяся энергичной жизнью Вертушка. Она проверещала что-то на своем ежином языке и шустро сбежала по невидной стене на пол, взяв курс на Чжонхёна и проигнорировав удивленный возглас Ки. Одновременно с этим распахнулась дверь и, не давая времени на раздумья, в затхлую темную комнату влетела гигантская собака.
То есть, в свете факела, прикрепленного к стене коридора за спиной лохматого гостя, очертания казались собачьими. Но дверь со спехом захлопнулась. Тьма и ослепительный свет коридора благоразумно скрыл от его глаз детали, но ясно дал понять о росте – ростом пес доходил Ки почти до груди.
Ему сразу же стало ясно, что псина натаскана на растерзание Чжонхёна, ибо с громогласным рыком она немедля рванула к молодому человеку, минуя застывшего с открытым ртом Ки.
Все его игнорируют сегодня, словно юноши не существует и вовсе!
О звериных передвижениях дал понять железный привкус на языке, оставшийся после того, как псина в прыжке стремительно пролетела мимо. Она в темноте не светилась.
Вот на арену и вывели зверя. Жертва спустилась на пол, гремя крепкой цепью, и, чуть пригнувшись, приготовилась к защите, невзирая на скованность собственных движений. Ки вмиг стала ясна природа растерзанной одежды Чжонхёна и его загнанный взгляд. Значит, через это действо он уже проходил не раз и, скорее всего, никогда не выходил победителем.
Одно оставалось загадкой – почему на нем не было никаких ран? Что за извращенная бесконечная пытка?
Тем временем, чудовище творило свое страшное дело, щелкая массивными челюстями и орудуя когтистыми лапами, встречая менее сильный и все же умелый отпор. Насколько позволяли кандалы заключенного, неравные соперники кружили по одной стороне комнаты, то сходясь в драке, то напряженно следя – каждый за своим врагом в ожидании атаки. Ки знал, что именно так все и обстоит, хотя видел только слабо светящегося Чжонхёна.
