Текст книги "Маскарад (СИ)"
Автор книги: Sowulo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 44 страниц)
А выходит с точностью до наоборот.
Наверное, то было нехорошее влияние испортившегося амулета, пришло на ум Ки неожиданное предположение. Если это так, то защите стоит срочно найти замену. Вопрос, где ее искать, все еще стоял открытым. Так же как и вопрос о том, существует ли защита, идентичная старой, поскольку этот амулет ему достался от родителей, которых он никогда не видел в лицо. Он уже до этого побывал в нескольких лавках, но не нашел в них чего-либо хотя бы отдаленно похожего на его камень.
Подумать. Ему над всем нужно подумать. Еще бы унять эту мелкую остаточную дрожь.
Решено, Ки разберется с вошедшим в комнату клиентом и отправится на поиски сигарет и амулета. И если ему очень повезет, он найдет и то, и другое.
Посетитель был юноше знаком. Не лицом, а вьющимися волосами, запомнившимися ему своей необычайной мягкостью. К ним было приятно и немного боязно прикасаться, поскольку ему все время казалось, будто он испачкает их грязью со своих рук. Работая с такими божественными волосами, Ки испытывал особое, неповторимое удовольствие.
Довольно скоро юноша выполнил свою работу и отпустил последнего на сегодня клиента, отблагодарившего его доброжелательной улыбкой. Вымыв инструменты, подгоняемый зверским голодом, Ки чересчур поспешно вылетел в уборочную, трясущимися руками кое-как вымыл лицо, путаясь в рукавах и штанинах, сменил одежду. Уже оглядывая рабочую комнату перед тем, как запереть ее, он случайно наткнулся взглядом на тюбик, очевидно, поднятый уборщицей с пола, поскольку стоял тот на столике перед клиентским креслом отдельно от остальной массы средств. Это был тот самый крем, которым он обычно убирал печальные последствия всяческих порезов, царапин, укусов насекомых. Нелегальное, но очень действенное средство. Ки точно помнил, что перед тем, как пойти переодеваться, навел на столике порядок. Этого тюбика он на нем не видел.
На его счастье, уборщица, прибравшаяся в этой комнате в его отсутствие, как раз проходила мимо со шваброй и ведром в руках. Ки не замедлил задать ей волновавший его вопрос. Женщина, тяжело переставлявшая ноги по чистому полу коридора, тут же остановилась и с радостью вступила в разговор.
– Да, я подняла, – кивнула она. – Так он лежал прямо рядом с сиденьем. Я и подумала, что ты обронил.
– Нет, это не мое.
– Чей-то из клиентов?
– Возможно, – задумчиво пожал Ки плечами.
– Видать, твой последний клиент обронил? Я за тем вшивым мальчишкой убиралась и ничего не нашла. А тут, глядь, лежит себе, забытый.
Всего несколько человек знали о том, что у него были язвы, рассуждал Ки. Все сколько-нибудь видные следы, на шее или запястье, он заклеил все тем же пластырем телесного цвета. Может, заходил Чжинки? Или Роксана побывала, хотя она скорее сразу ему в руки отдала бы крем. Да и Чжинки поступил бы так же. Возможно, его последний клиент что-то заметил? Он все время кидал странные взгляды на его шейный платок и прикрытые длинными рукавами предплечья.
Роксану Ки на месте не застал. Решив не дожидаться ее возвращения, Ки вышел на людную улицу и под неусыпным бдительным взором своих преследователей направился в сторону любимого кафе. Недавно прошел дождь, и воздух был свеж и приятен. Мокрые дорожки, нагревшись за день, теперь источали влажное тепло, мягко обволакивающее натруженные ступни. Поначалу Ки намеренно петлял по проулкам, стараясь избавиться от своего назойливого хвоста, но когда ему не удалось сделать это в пятый раз, он решил пойти прямиком в кафе и заесть свою досаду парой вкуснейших пирожных. Благо деньги на их оплату у него теперь имелись.
На входе в кафе Ки столкнулся со своим последним клиентом и, неловко с ним раскланявшись, вошел внутрь. Одной из самых замечательных приятностей, случившихся за сегодняшний день, стал неожиданный и совсем немаленький аванс, выданный ему в обед. Роксана объяснила юноше, что повышение до Мастера – это еще и своеобразная гарантия того, что тебя не вышвырнут без предупреждения на улицу. Кроме того, отныне он мог чувствовать себя более свободно и независимо, поскольку теперь для него отпадала необходимость проводить в Салоне весь рабочий день. Попасть к нему кто-либо мог лишь по записи. Казалось бы, живи, радуйся и наслаждайся своими привилегиями. Тем не менее, где-то там за плотной пеленой Ки ощущал присутствие границ. Причем таких границ, которые нельзя сдвинуть с места. И вместо того, чтобы с облегчением вздохнуть, он вдруг почувствовал, как еще туже завязались узлы на сковывавших его тело воображаемых веревках.
Юноша специально сел у широко окна и, когда поднесли его заказ, намеренно медленно и с чрезмерным аппетитом откусывал небольшие кусочки от этих сладких шедевров кулинарного искусства, жмурился от удовольствия и ощущал завистливые голодные взгляды своих надсмотрщиков. Его едва видное в стекле отражение, которым он то и дело любовался, выражало крайнюю степень довольства жизнью всеми возможными способами: от позы до мимики и жестов.
Расправившись с вожделенными пирожными, он заказал новую чашку кофе и еще одну порцию сладостей, а затем уставился мутным, благожелательным взглядом на просматриваемую через окно часть улицы и снующих туда-сюда людей.
На самом деле жизнь невероятно прекрасна, подслащенная всякими дорогими сердцу вкусностями, лениво подумал Ки. Он чувствовал в себе прорву энергии, хотел бегать и прыгать, но для начала намеревался разобраться с содержимым вновь поставленных перед ним тарелок.
– Ах ты, Господи, как же я счастлив-то! – воскликнул он, расправившись с первым лакомством и принимаясь за второе. Посетители сначала с недовольством бросали на шумного юношу взгляды, но, увидев, насколько он увлечен своим нехитрым занятием, начинали улыбаться и хихикать, потешаясь над его забавностью.
Однако их снисходительное благодушие не разделяли его стоявшие снаружи проголодавшиеся преследователи. Кажется, кто-то из них не выдержал, поскольку в какой-то момент Ки ощутил легкую волну злости, направленную на него. Внутренне он удовлетворенно улыбнулся: устроенный им спектакль все-таки помог ему достичь намеченной цели. Как же там было? За все нужно платить? Это же насколько они из себя должны быть выведены, если он ощущает чужую злость даже с перекрытыми наглухо способностями!
Когда Ки вышел из теплого помещения, на улице вновь лил дождь, а у него как назло не имелось при себе зонта. Свежий воздух стал слегка промозглым, и слишком легко одетый Ки неуютно ежился под порывами ветра.
Что-то из запланированного на сегодня придется отменить. Ки с сожалением вздохнул. Все же сигареты для него сейчас важнее амулета.
Он остановился у небольшого паба, мимо которого уже проходил до этого несколько раз. Ки решил попробовать свое счастье здесь, потому что всякий раз, когда открывалась косая деревянная дверь, из помещения, словно воздушная подушка, вырывалось дымное облако. В погожие деньки сигаретным дымом несло прямо на всю улицу. Возможно, именно здесь он отыщет то, что ему нужно.
Помещение действительно оказалось словно прокуренным насквозь. Особо сильная концентрация дыма мутным одеялом стелилась под потолком, создавая жутковатое ощущение его отсутствия. Поначалу Ки засомневался в сделанном выборе (Что за вонючую дешевку они тут курят?), а затем подумал, что это вполне мог быть прием для отвода глаз. Чуть скривившись от перемешанного с сигаретным дымом кислого запаха, он стал протискиваться к барной стойке у дальнего конца комнаты. Стоявший за ней бармен, пожилой мужчина, усердно полировавший грязной тряпкой стакан, с любопытством на него поглядел, когда Ки примостился на одном из табуретов.
– С работы? – поинтересовался он. Юноша кивнул, с каждой минутой ощущая все большую неуверенность. – Будете есть?
– Я-а… поел, – произнес Ки, чувствуя себя более чем глупо.
– Тогда пропустите стаканчик чего-нибудь?
Ки опасливо поглядел на тряпку в руках человека и ощутил, как съеденные им пирожные протестующе взбунтовались в животе.
– Пожалуй, – медленно кивнул он. В конце концов, его никто не заставляет отпивать из стакана. Пусть ободряюще постоит себе на стойке и благополучно отправится на помывку. Ки совершенно отвык от тех времен, когда мог есть и пить из любой посуды. И даже больше – когда он мог делать это грязными руками. – Что-нибудь не очень крепкое.
– Пиво.
– Ну-у, можно и пиво, – неохотно протянул он.
Отравившись однажды пивным пойлом, ныне Ки на дух не переносил ни вкус, ни запах даже наикачественнейшего пива. Однако делать было нечего. Не воду же просить в конце концов?
– Принесите юноше свою настойку, – послышался приятный голос сбоку. – Он только после болезни, силы совсем пошли на убыль.
Бармен кивнул и удалился в подсобку за означенной настойкой. Ки повернулся к неожиданному спасителю с намерением поблагодарить и завалить его вопросами.
– Этот стакан единственный, который он все время полирует тряпкой, – произнес тот, сразу же пресекши все расспросы. – Помогает навести в голове порядок. Его дочь не позволяет трогать остальные, так что не беспокойтесь за сохранность своего здоровья, – хмыкнул мужчина, его сегодняшний последний клиент.
– Вы здесь часто бываете?
– Время от времени, – кивнул собеседник. – Не иначе как судьба нас сегодня с вами сталкивает, Кибом.
– Правда, – пробормотал Ки. Стакан, который поставил перед ним пожилой бармен, действительно сверкал первозданной чистотой, в отличие от того наполированного, щедро украшенного серыми разводами. Рубиновая жидкость с приятным звуком полилась в него из узкого горлышка, приставленного к стакану, графина.
Поблагодарив старика, юноша быстро взял стакан и под двумя внимательными взглядами сделал из него большой глоток. Эффект, произведенный на него кисловатым напитком, был похож на тот, что оказал на его ослабленный организм чай Роксаны.
– Что здесь? – изумленно воскликнул Ки.
– Секрет фирмы, – бармен обнажил в широкой улыбке подгнившие зубы.
Где-то недалеко раздался взрыв смеха. Ки неосознанно поглядел в направлении шума и увидел подбоченившуюся красивую девушку, грозно нависающую над группой собравшихся вокруг одного из столов мужчин.
– Вот пожалуюсь я своему жениху, и от вас мокрого места не останется! – сердито воскликнула она.
– Малышка, твой лопух даже не знает о том, что он уже жених.
Последовал новый взрыв хохота. Ки тряхнул головой и насупился, сам не понимая, почему чувствует злость, обиду и легкую зависть.
– Вы изменились с момента, когда я вас видел в последний раз, Кибом, – неожиданно тихо произнес его собеседник. – Не считая моего сегодняшнего посещения, безусловно.
– Что? – встрепенулся Ки.
– Словно обновились. В вас сильнее стала просматриваться, простите меня покорнейше, женская сущность. Чем вы болели? Кто так на вас повлиял?
– Хотите сказать, что я стал похож на бабу? – вспылил Ки.
– Как бы не так. С женщиной вас спутает разве что совсем пьяный. Кибом, вы мужчина. Еще совсем молодой, не до конца сформировавшийся. Но мужчина. И мужчина очень красивый. Но от вас веет притягательной энергетикой, словно вы были воспитаны какими-то иными способами, отличными от стандартных. Я довольно редко встречал таких людей, и каждый был подобен неограненному камню. Вы, наверное, и сами знаете, как вам вслед заинтересованно оборачиваются женщины?
– Разве оборачиваются? – Ки нахмурился, пытаясь припомнить хотя бы один подобный случай. – Эти кошки меня на дух не переносят. Но это взаимно.
– Неужто не замечали?
Ки покрутился на месте, пытаясь незаметно оглядеть прокуренный зал за собой. Но, к его вящему разочарованию, в пабе присутствовали лишь мужчины. Даже та красивая девушка куда-то делась. Юноша сильнее свел брови на переносице. В детстве за ним, пожалуй, увивались детдомовские девчонки, да ведь ему-то самому то казалось лишь досадной неприятностью. И он как мог отталкивал их. Временами доходило и до угроз поколотить. А вскоре все поклонницы и вовсе поисчезали, словно растворились в его ядовитой вредности. Возможно, обрели свои семьи наконец. Либо прятались от него, униженные и обиженные.
– Впрочем, не могу не отметить, что выглядите вы довольно экстравагантно, – продолжил мужчина. – И эта появившаяся непонятная капля женственности, ваше поведение, странные жесты, непредсказуемая реакция добавляют вам еще больше… необычности, магнитом привлекающей взгляды посторонних.
– Что это еще за «необычность» с «не могу не отметить»?
– Ваши… украшения и… лицо, слишком ухоженное для рабочего люда… Краска с ваших глаз не до конца смывается. И… шрам.
– Предположим, я могу понять про «украшения» и прочую чепуху, их здесь никто из мужчин не носит. Женственность спишем на постоянное пребывание среди женщин, а краска чересчур ядреная для обычной воды, ее трудно смыть… Но шрам-то мой чем вам опять не угодил? К нему почему все цепляются?
– Вот мы и подошли к главной цели нашей беседы.
– А она была?
– Была, – внезапно признался мужчина. – Я хочу предложить вам сделку.
– А вот уже интересненько, – Ки развернулся к собеседнику, чтобы лучше его видеть и слышать, и весь обратился во внимание.
– Безусловно, вас должно заинтересовать мое предложение, – человек воровато огляделся, дабы удостовериться, что ничьи любопытные уши не подслушивают разговор, и чуть склонился в сторону Ки. – Оно касается некоего знакомого нам обоим человека.
Уже по крайне таинственному виду собеседника и его тихому шепоту, Ки сразу же догадался о ком пойдет речь.
– Дайте-ка угадаю, – он щедро сдобрил свой тон ядом. – Ким Чжонхён?
– Вы не разочаровали меня. Довольно сообразительный малый.
– О-о, – взвыл Ки и раздраженно прикрыл глаза ладонью. – Скажите, пожалуйста! Что же он теперь и в свободное время мне передыху не будет давать?
– Вижу, вы довольно близко общаетесь.
– Мы? Близко? Не смешите меня. И вообще, откуда вам это видеть?
– У меня много глаз.
– И пара из них, сдается мне, мотается за мной по пятам, – Ки бросил на него подозрительный взгляд.
– Не буду скрывать, мотается, – кивнул мужчина. – И довольно плодотворно мотается. Как продвигаются ваши поиски?
– Что-о?
– Очевидно, никак. Так я и понял, – закивал мужчина. – Вы ходите за стеной, но не можете попасть в комнату. Но знаете, – мужчина понизил голос, – должен признаться, что у меня есть ключ от двери.
– От какой еще двери? Давайте без этой высокопарной таинственности? – раздраженно воскликнул Ки.
– Вы думаете, вы контролируете ситуацию.
– Нет, я так не думаю, – едко ответил он.
– И правильно. Все нити у него в руках. Вы словно редкостная птичка, пойманная истинным ценителем. Вряд ли вам удастся сбежать из своей золотой клетки. Но такая жизнь тоже по-своему прекрасна.
– Жизнь в клетке прекрасна? Ха-ха, не смешите меня. Жизнь, полная запретов и ограничений, – фыркнул Ки.
– Но у вас есть особая власть, и, если вы умны и смекалисты, то всегда сумеете повернуть ситуацию в угодную себе сторону.
– Я умен и смекалист, но сейчас, пардон, что-то не очень догоняю, к чему вы клоните.
– О, Кибом, вы, наверное, заметили, как этот человек на вас смотрит?
– Конечно, заметил, я же не слепой. Я скоро либо превращусь в засушенный гербарий, либо стану настенным чучелом, либо буду в банке плавать, как заспиртованная лягушка.
Мужчина рассмеялся.
– Хорошо, что у вас есть чувство юмора. Оно вам пригодится. Да, вы правы, – кивнул он, – вам не повезло: Ким Чжонхён выделяет вас среди остальных. Впрочем, влюбленность, она всегда такая.
– С чего вы взяли, что это влюбленность? По-моему он меня просто использует в своих грязных целях.
– Хотелось бы мне знать, что это за цели, но, очевидно, это не мое дело. Что ж, возможно, и так: он использует вас.
Ки презрительно фыркнул.
– Не возможно, а так и есть.
– Непробиваемая уверенность, – покачал мужчина головой. – Я не думаю, что теми, кого, как вы выразились, используют в своих грязных целях, настолько восхищаются, – неожиданно заявил он. Огорошенный новостью Ки неосознанно открыл рот. – Он заботится о вас. На свой лад, безусловно. Неужели вы не видите сети вокруг себя? Немыслимая благосклонность Мадам, например, ни о чем вам не говорит? Или ваше неожиданное повышение, как возможность для него контролировать вас, определять ваш круг общения и не позволять неугодным людям к вам приближаться. Повторюсь, все нити у него в руках. Если бы я не успел записаться неделю назад, то вряд ли сегодня к вам попал бы. Отныне мы не встретимся в стенах вашего рабочего кабинета. И меня это несколько печалит, ведь вы мастер своего дела, – мужчина чуть фальшиво, на взгляд Ки, вздохнул.
– Спасибо, – пробормотал Ки.
– Впрочем, мы отклонились от темы. Вокруг вас уже давно плетется своеобразный кокон и через него становится все труднее пробиться. Признаться, он меня опередил.
– Что значит «опередил»? – возмутился Ки.
– Я бы давно с вами пересекся, если бы не его прихвостни. Они перекрывают к вам доступ. Кто-то донес ему о том, что я хочу с вами встретиться, с тех пор за вами неотвязно следуют телохранители, – сообщил ему его собеседник, – не позволяя мне к вам приблизиться. Если вы ничего не замечали, значит, он ценит ваше мнение и не желает слишком явно навязывать вам свою заботу, предпочитая действовать без вашего ведома.
Почувствовав неловкость, Ки неуклюже прокашлялся.
– Не нужна мне ничья забота. Я и сам неплохо справляюсь со всем, – пробормотал он.
– Кибом, мой вам совет, остерегайтесь глаз и ушей. И не раскрывайте лишний раз рта. И окна тоже… Старайтесь не открывать окна.
– С чего я должен верить вам? Несмотря на все ваши слова, мы с вами сейчас разговариваем.
– Вы даже не представляете, как долго я ловил этот момент. Не думаю, что мне скоро удастся вот так легко с вами еще раз встретиться. Но сейчас мы одновременно попали в это невероятно удобное место. Здесь нет окон, и дверь легко просматривается с любого угла. Они не войдут незамеченными. А именно такое указание, полагаю, им было дано.
Ки моментально вспомнил об открытом окне в своем, так называемом, рабочем кабинете. И осознал, почему этот человек не стал заговаривать с ним прямо в Салоне.
Неужели и под окнами всегда кто-то стоит? И соседи дома подкуплены? А его коллеги? Роксана, часто прятавшая глаза?
Юноша дал себе установку поговорить с девушкой при первой же возможности.
– Это не значит, что я обязан вам верить, – тем не менее, проговорил он ворчливо.
– Не верьте никому здесь, – удивил его ответом мужчина. – Так или иначе, все стоят на страже лишь собственных интересов. Возвращаясь к нашему разговору, это… скажем так, «внимание» к вам со стороны нашего общего знакомого играет нам на руку. Раз уж вы в любом случае безвозвратно уходите в логово дракона, захватите с собой динамит и обрушьте выход.
– А кто сказал, что я иду туда безвозвратно? – возмутился юноша.
– Ваша метка… – мужчина слегка растерянно поглядел на него. – Признаться, я не ожидал, что вы так легко позволите кому-то себя клеймить, но раз дело сделано, и вы этого не скрываете…
– Какая еще метка, что вы несете?
– Не стоит прикидываться провинциальным дурачком, юноша. В этом городе более-менее четкие шрамы носят только члены группировок. И ваши две скрещенные линии на запястье, знак Ким Чжонхёна, ясно говорят о том, насколько тесно вы двое сплели свои дорожки.
– Этот идиотский шрам я получил в детстве, – язвительно произнес юноша, по старой привычке вновь потирая запястье. – Я не принадлежу ни к какой группировке. И вообще намереваюсь выбраться из всего этого болота как можно скорее.
– Вы же хотите найти своего брата?
При упоминании брата Ки тотчас же подобрался.
– Он как-то связан с этим? Почему вы молчите? Вы знаете, что с моим братом? Где он?
– Слишком много вопросов, на которые у меня ответов, увы, нет. Зато они есть у нашего знакомого.
– Стоило ли так баламутить воду тогда, раз не знаете ничего, – недовольно пробурчал Ки. Вся эта надоедливая чрезмерная таинственность вновь начинала его порядком выводить из себя.
– Честно говоря, я вам не завидую, Кибом. Ким Чжонхён должен был заметить свою метку… Ну хорошо, хорошо, – исправился мужчина, поймав сердитый взгляд, – ваш шрам, значит…
– Ничего это не значит!
– Что же, вы тогда будете ее… то есть его, сводить?
Ки промолчал. Осмелится ли он после всего узнанного свести знак? Пусть он и относится теперь несколько по иному к Чжонхёну, тем не менее, в его присутствие страх продолжал играть где-то на краю сознания. Ки просто привык к его наличию, вследствие чего острота ощущения опасности слегка притупилась. Сведение шрама станет еще одним настоящим актом неповиновения, за который, он чувствовал, ему придется немало поплатиться. Не верил он в силу особого расположения к нему этого жуткого и довольно непонятного человека.
– Я понимаю ваши колебания, – глубокомысленно кивнул мужчина. – Этот человек действительно такой, как о нем говорят. Вы, наверное, слышали от местного населения много жутких историй?
– Ой, да ладно, все это вранье. Знаю я, как слухи возникают и как видоизменяются. Банки с вареньем! Тоже мне насмешили мою бабушку, – раздраженно брякнул Ки, уязвленный тем, что от мужчины не укрылись его сомнения.
– У вас нет бабушки, Кибом, – жестко отчеканил его собеседник.
– Это было просто выражение, – буркнул Ки через какое-то время. – И вообще она у меня есть! Просто я не знаю, где она находится.
– Это непло…
– Молчите!
–…хая отговорка для многих детдомовских детишек. Взгляните правде в глаза, Кибом, вы стали не нужны своим родственникам. Вы не были потеряны, вас не своровали. Вас элементарно продали государству, чтобы не топить как котенка. Я видел документы.
– Спасибо, что промолчали.
– Там, где выросли вы, живут только проданные дети. Об этом сообщают всем выпускникам вашего заведения. И вы тоже это знаете.
– Может быть, родителям не на что было жить? – проворчал Ки, нахмурившись.
– Не питайте пустых иллюзий, юноша, от вас избавились вместе с остальными мальчиками.
– Давайте закроем эту тему.
– Когда-нибудь вам придется вновь открыть застарелую рану и выскрести гной. Ну, а сейчас – хорошо, давайте ее закроем. Пусть скелеты лежат в шкафах.
– Вы лучше за своими скелетами следите, а не зарьтесь на чужие, – буркнул Ки недовольно.
– Этого не знает почти никто, но Ким Чжонхён тоже найденыш, Кибом. Если вам от знания этого станет легче.
– Что-о?
– Его всего оборванного в свое время подобрали с улицы и усыновили добрые люди. Возможно, именно поэтому его к вам так тянет. Он видит в вас человека, способного понять его, ведь вы тоже были выброшены на обочину жизни и ясно представляете себе каково это.
– Ничего он не знает. Я не трезвонил о своей биографии на каждом углу.
– Кажется, я вам говорил про уши и глаза? Уже через несколько дней после встречи с вами он знал о вас общие сведения, а через неделю, уверен, и всю подноготную. Его люди наведывались в ваш городок и обшарили все места, в которых вы когда-либо бывали.
– Почему вы в этом так уверены?
– Потому что я сам лично их видел, когда прибыл туда с той же целью, – невозмутимо ответил мужчина. – Если ему что-то нужно, он добивается этого всеми возможными путями, Кибом, не забывайте, – упрекнул он Ки в невнимательности. – Слухи, ныне гуляющие вокруг него, правдивы. Не абсолютно, конечно же, но в большей части. Ким Чжонхён уже при усыновлении имел некоторые, так сказать, отклонения. Скрывал свое прошлое за отговоркой о потери памяти, был довольно агрессивен и часто проявлял садистские наклонности.
– Псих, что ли?
– Можно и так сказать. Подозреваю, что он тронулся рассудком еще в детстве, но не могу даже предположить, по какой причине.
– А вы откуда все это знаете?
– О том, что он психически нестабилен? Это знают все. Но не все знают, что таким он стал задолго до смерти приемных родителей и что он лечился. Впрочем, так и не долечился. Когда жизни членов его новой семьи оборвали, некому было платить за лечение. Что было с ним дальше, не знает никто. Как он рос, как излечился… Поэтому будьте аккуратнее.
Ки озадаченно почесал в затылке. Хотя он не имел удовольствия общаться с Чжонхёном продолжительно (и слава Богу!), тем не менее, ему удалось почувствовать противоборство в том нескольких не похожих друг на друга личностей. Поначалу это ввело юношу в ступор, и он даже, было, подумал, что из страха все себе просто-напросто надумывает. Теперь же ситуация более-менее прояснялась.
– Где гарантия, что, сблизившись с ним, я узнаю что-то о брате?
– Обычно в таких делах о гарантии даже речи не ведется, но вам повезло. Кое-что вы обязательно узнаете, я вам обещаю.
– Что, по-вашему, я должен делать?
– Пока ничего особенного. Продолжать благосклонно принимать ухаживания и втираться в доверие. Позже мой человек передаст вам дальнейшие указания.
– А ваш интерес в чем заключается? Он как-то перешел вам дорогу? Почему вы хотите его устранить? Ведь вы этого хотите.
– Кибом, если бы вы знали, сколько человек точит на него зуб, то не задавали столь глупых вопросов. Кто знает, сколько жизней этот сумасшедший покалечит, прежде чем сам уйдет из нее.
– Почему же вы просто не свернете ему шею где-нибудь в подворотне? Судя по вашим словам, многие тогда вздохнут облегчением.
– Дорогой мой юноша, было бы все так легко, я бы к вам не обратился, – произнес мужчина, слегка разочарованный недогадливостью юного собеседника. – Его лакей и подчиненные слишком ему преданы, через этот заслон нам не пробраться. Каким бы безумным он ни казался, я вынужден признать, что он гений. Он всегда просчитывает все варианты. Вы – единственное нейтральное лицо, максимально к нему приближенное. Пока вы являетесь самым слабым звеном, почему бы этим не воспользоваться?
– Значит, вся надежда на меня?
– Отчего же? Вы скорее план Б.
– Я так понимаю, план А на грани провала?
– Нет, он довольно успешно работает, – сдержанно возразил человек. – Однако никогда не мешает подстраховаться, знаете ли.
– В чем заключается план А? – с подозрительностью во взгляде прищурился Ки. – Мы не будем друг другу мешать?
– Надеюсь, что нет.
– Вы не боитесь, что я переметнусь на вражескую сторону?
– Захотите ли вы сделать это после всего, через что пройдете? Не думаю… Но все же надеюсь на вашу сознательность и благоразумие.
Что ужасного его ожидает, если он ступит на этот скользкий путь, задался Ки вопросом. Он не хотел давать этому человеку какого-либо определенного ответа и надеялся удержаться на собственном месте, не выделяя пока ни одну из образовавшихся команд.
– Вы мне не сказали ваше имя, – внезапно понял юноша.
– Пусть мое имя останется для вас тайной. Так будет лучше, если из вас слишком рьяно будут выбивать информацию.
– А…
– Прошу вас, Кибом, не пытайтесь выведать у меня то, о чем я вам не хочу говорить, – прервал его мужчина. – Впустую потратите время. Думаю, что мы с вами слишком засиделись. Это вызовет подозрения. Впрочем, вас и без того сегодня вполне возможно потрясут. Я надеюсь на ваше содействие, – собеседник встал и положил купюры на стол. – Крепитесь.
– Подождите! – вспомнил вдруг Ки. Мужчина удивленно остановился. – Мне нужны травяные сигареты, – понизив голос, выпалил он. – Из этих, которыми торгуют подпольно. Где я могу их здесь достать? – Ки с плохо скрываемой надеждой посмотрел на него.
– Я бы вам не советовал курить, – после секунды раздумий медленно произнес собеседник. – Ким Чжонхён очень не любит этого, поэтому ни один из его подчиненных не курит. Впрочем, вы находитесь на особом счету, и, может быть, к вашей слабости он отнесется снисходительнее. Коли так, можете прямо у него их и попросить. Сейчас он как раз находится в клубе напротив. Думаю, он вам не откажет, но, повторюсь, будьте осторожнее в своих действиях и не рубите сгоряча. Удачи вам, юноша.
Несколькими минутами позже Ки вылетел вслед за ушедшим человеком на темную мокрую улицу и резко затормозил. Имело ли смысл таиться, если за ним все равно шла несусветная слежка, как за преступником высшей категории? Ки рассудил, что не имело, поэтому смело перебежал на противоположную сторону, проверить правдивость слов, касавшихся местонахождения Чжонхёна. Однако попасть внутрь здания ему не удалось по той причине, что в нем располагался закрытый клуб, свободный вход в который имели только его члены. Попытавшись несколько раз в него проникнуть и потерпев сокрушительное поражение, он был вынужден ретироваться.
Что ж, проверить сказанное ему, видимо, не удастся.
– Зараза! – крикнул Ки, с размаха пнув попавшийся на пути камешек. Преграды, всюду преграды.
Внезапно кто-то зажал рукой его рот и утащил обездвиженного мычащего юношу в ближайший темный проулок, рядом с которым черной тенью высился сломанный фонарь. Только они оказались скрыты от людских глаз, как его поставили на землю и больно прижали спиной к холодной кирпичной стене рядом с огромным переполненным мусорным контейнером, источавшим омерзительный гнилостный запах.
– Что это ты тут буянишь, Бомми?
– А я совсем и не буяню, – как-то чересчур поспешно пропищал Ки, взволнованный непозволительной близостью Чжонхёна. – Иду себе спокойненько, пинаю камешки, никому не мешаю.
– Опять шпионишь? Вынюхиваешь что-то?
– Делать мне нечего, – фыркнул он, отворачивая лицо в сторону.
– На кого ты работаешь?
– Исключительно на себя самого.
– Тогда что ты здесь делаешь? Зачем устроил весь этот шум на входе?
– Доложили уже про шум, да? – язвительно выплюнул он.
– Ко мне подбежал взволнованный консьерж и сообщил, что какой-то очень буйный юноша устраивает на входе смуту и рвется меня увидеть, – сообщил ему Чжонхён. – Бомми, ты соскучился по мне? – он уткнулся носом в сгиб его шеи. Ки весь скрючился, стараясь избежать прикосновения к коже чужого дыхания, резко контрастировавшего своим жаром с холодом ночи. Оно делало его каким-то беспомощным, а Ки очень не любил чувствовать беспомощность.– Так скоро? Я невероятно польщен.
– Чего?! – он ловко вывернулся и отскочил от ухмыляющегося Чжонхёна на пару шагов. – Вот еще! А ну подальше от меня. Желательно на пару десятков метров. Или километров. Нет! Лучше километров.
– Должна же быть причина твоего появления здесь. Может, ты не разобрался, как пользоваться моим подарком? Тебе помочь? – тихий голос испугал Ки еще больше внезапных объятий.
– Какой подарок? – вновь тонким голосом пропищал он, с ужасом глядя на уверенно наступавшего на него Чжонхёна.
– Я думал, тебя очень раздражают твои очаровательные пятнышки.
– Раздражают! И… Что? Так это твое добро? – он вытащил из кармана захваченный с собой тюбик.
– Очень мило, ты его даже прихватил. Нет, мой запасливый Бомми, это добро вот уже несколько часов как твое, но я с удовольствием помогу тебе правильно распорядиться его содержимым.
