Текст книги "Маскарад (СИ)"
Автор книги: Sowulo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 44 страниц)
Исчезли эмоции Тары, исчез тошнотворный запах ее духов, затихли звуки пыльного города, остался лишь вибрирующий воздух и легкий звон, возвещающий о возможной болезни незнакомца. Либо о возобновлении его головной боли.
Ки вновь нервно потер запястье, не решаясь последовать за своим упрямством и во второй раз дерзко взглянуть в чужие глаза. Вместо этого он напряженно глядел в одну точку где-то рядом с закинутыми друг на друга ногами, попутно отмечая качество ткани брюк.
«Кому-то дается все, а кто-то до конца жизни так и сосет лапу, пытаясь вылезти из нищеты», – подумал он недовольно. По несчастливой случайности он принадлежит ко второй группе, а значит, ныне вынужден терпеть хамство, бесцеремонность и наглость.
Чувствуя, как все в нем от самой макушки до кончиков пяток протестует против подобного подчинения, он, тем не менее, продолжал невозмутимо стоять, терпеливо ожидая дальнейшего развития событий. Тара, шумно дышавшая до этого за его спиной, казалось, затаила дыхание, предвкушая интересное зрелище.
– И как нас зовут? – голос у человека оказался под стать его мощной ауре.
Ки открыл рот.
– Ким Кибом, – опередил его голос за спиной.
Вопрошавший лениво перевел черный взгляд на девушку за спиной Ки, перестав невольно давить на юношу своей силой. Юноша украдкой поглядел на сидящего перед ним человека. В его позе чувствовалась все та же расслабленность и небрежность, а в глазах виднелось поощрение.
– Работает у нас совсем недолго, – вдохновленно прибавила девушка, очевидно, так же, как и Ки, правильно растолковавшая взгляд.
Последний с трудом сдержал презрительное фырканье. Выслуживается, пытается привлечь внимание, заинтересовать. Вот только незнакомец, судя по тому, что сумел разобрать Ки, относился к ней совершенно равнодушно, видя девушку лишь полезной вещицей. Ки было невероятно тяжело расшифровывать эмоции этого человека. Его сила отсекала их от него, словно прятала за плотной неподвижной ширмой, за которую ему было неимоверно трудно пробраться.
Он вздрогнул, когда молодой человек внезапно поднялся на ноги и принялся задумчиво кружить вокруг него под непрерывное жужжание Тары.
Раз он легонько постучал кончиком трости по его ссутуленной спине со словами: «Выпрямись». Немного более болезненный удар и комментарий «Не выпячивай» достались его ягодицам. Такое унизительное отношение в сопровождении едкого похихикивания Тары выводило Ки из себя, но он упорно молчал, проглатывая колкости.
В конце концов, девушку позвала ее более старшая соратница, и та вынуждена была удалиться, оставив Ки наедине с молодым Господином. Кибом выдохнул так, словно до этого на долгое время задерживал воздух. С уходом Тары ему стало намного легче переносить присутствие этого странного человека. Страшного человека, все кружившего и кружившего вокруг него, немало действуя юноше на нервы.
– Так, как, мы говорим, нас зовут? – повторил молодой Господин свой вопрос.
– Ким Кибом, – не сдержавшись, выплюнул Ки и растерянно замолк, не зная, какое слово присовокупить, чтобы сгладить резкость своего тона. – Господин, – наконец нашелся он с ответом, заставившим собеседника в ироничном удивлении поднять брови.
– Ким Кибом, – медленно протянул он. – Кибом, – повторил человек, словно пробуя имя на слух. – Ки?.. Кибом… Бом? Кибом… ми. Кибомми. Бомми.
Ошарашенный Ки невольно открыл рот, ошалело слушая издевательства над своим именем.
– Ким Кибом, – вновь назвался юноша, настаивая на правильном произношении своего имени.
– Бомми, – как ни в чем не бывало произнес собеседник, приподняв Ки за подбородок и внимательно рассматривая его лицо.
– Ким Кибом, – упрямо выдвинул челюсть Ки, при этом угрожающе нахмурив брови. Он встретился глазами с ледяным взглядом черных глаз оппонента, в которых уловил едва заметный огонек любопытства.
– Бомми, – последовал бесстрастный ответ. – Сотри с лица это упрямство, – молодой Господин повернул голову Ки вправо, затем влево. – Так ты распугаешь всех клиентов.
– Меня зовут Ким Кибом! – проигнорировал Ки милостиво и в то же время равнодушно сделанный совет. Если его сейчас попросят еще и рот открыть, то он взорвется и даст волю рукам. Втайне он даже надеялся на это, на миг позабыв про все доводы, удерживавшие его ранее от этого опрометчивого поступка.
– Я знаю, Бомми, золотце, – задумчиво кивнул молодой Господин и, к неподдельному разочарованию Ки, отпустил его. Приложив палец к губам, он продолжил обходить юношу по кругу, вновь рассматривая того со всех ракурсов. – Ты мне только что уже об этом сказал. И я принял твои слова к сведению.
– Какой я вам на х… к черту Бомми?! – юноша честно старался сдержать свой нрав и не наломать дров. – Я Ким Кибом, – произнес он, предварительно до отказа наполнив легкие воздухом.
Молодой человек никак не прокомментировал едва не вылетевшее изо рта Ки ругательство и лишь тихо хмыкнул.
– И каково это, Бомми? – поинтересовался он.
– Что «каково»? И зовите меня Кибом, пожалуйста.
– Каково это – иметь такую внешность?
– Что? – второй раз за день открыл рот Ки, изворачиваясь, чтобы взглянуть на стоящего позади человека.
– Каково это быть тобой, Бомми? – терпеливо пояснил собеседник. – Неужели не досаждают старые хрычи, толпой ковыляющие сюда пощупать малолетние мягкости и округлости? – он похлопал ладонью по ягодицам Ки, отчего тот весь рефлекторно сжался. – Уверен, что щупают. Это невозможно не пощупать, – и обдав юношу терпким запахом своего одеколона, молодой Господин направился к креслу.
Ки растерялся. Он не знал, как реагировать на слова и действия вновь усевшегося в кресло человека. Во-первых, ему отчаянно хотелось что-нибудь разбить, разрушить, сломать, дабы показать насколько его раздражает уменьшительно-ласкательные обращения и телячьи нежности, а особенно – издевательское искажение его имени. Во-вторых, он терпеть не мог, когда богачи, возомнив себя пупами земли, распускали руки, считая, что им все сойдет с рук. В-третьих, ему показалось, что незнакомец сделал ему плохо завуалированный комплимент.
Гремучая смесь противоречивых эмоций разъедала Ки изнутри. Ему хотелось рвать и метать. Одновременно с этим он ощущал легкую благодарность, в которую вплеталась доля уважения. Ки необычайно впечатлила проницательность молодого Господина.
– Вижу, что досаждают, – бесцеремонно ворвался в его мысли собеседник. – Не хмурься, Бомми, морщинки появятся. Подойди, – он поманил Ки пальцем.
Находясь в своеобразной прострации, Ки повиновался. Господин тем временем резко развернул крутящееся кресло к нему спиной и поглядел на очумевшее отражение юноши за своей спиной. Откинувшись на мягкую спинку, он расслабился, и звон, маячивший прежде где-то на периферии сознания Ки, вновь вышел на первый план.
– Сделай мне свой массаж, – попросил сидевший в кресле, прикрыв глаза.
– Что? – Ки удивленно поглядел на темноволосую макушку.
– Что непонятного я сказал? – молодой человек приоткрыл глаза и недовольно сверкнул в зеркало черным взглядом.
Проглотив вертевшееся на языке язвительное слово, Ки запустил руки в тщательно уложенные волосы, снова взлохмачивая их, и принялся выполнять просьбу-приказ. Покусывая губы, он чувствовал, как медленно начинает ломить в пальцах, а по предплечьям разливается знакомая ноющая боль.
Тишина казалась звенящей. В окно с противным звуком билась какая-то муха. Часы на стене тихо тикали, отсчитывая секунды до окончания пытки Ки. Время словно растеклось по полированной поверхности рабочего стола. Оно волочилось медленно и неохотно, будто желая подольше помучить Ки, сполна насладиться его болью.
И все же в этот раз юноша был хорошо сосредоточен на происходящем, поэтому сумел мимоходом обнаружить отсутствие тяжелой вибрации, давившей на него ранее. Он бессознательно поглядел в зеркало на отражение своего пациента, вполне справедливо полагая, что тот задремал. Это предположение звучало намного правдоподобнее варианта об обмороке, грешным делом пришедшего ему в голову, но тут же отметенного в сторону за смехотворностью.
Он не сразу понял, на что смотрит, осознание приходило к нему резкими толчками. Сначала его мозг отметил и зафиксировал блеск интереса, затем был идентифицирован цвет, за которым последовали уже сделанные ранее ассоциации. Когда все соединилось воедино, Ки вдруг понял, что немигающим взглядом смотрит в черные глаза, и на какой-то момент его накрыл неподдельный страх за себя.
Он бросил вызов. Пусть и ненамеренно, но дело было сделано.
Как только к юноше пришло полное осознание совершенной им случайной дерзости, которую этот человек вполне мог истолковать неверно, он резко опустил глаза, радуясь, что ни один мускул не дернулся при этом на его лице. Ки ожидал, что его вновь обступит со всех сторон чужая сила. Однако этого не последовало. Сидящий в кресле был расслаблен, он не восстанавливал свою защиту, очевидно, чувствуя себя комфортно в компании Ки, что немало льстило последнему. Возможно, тот делал это осознанно, но Ки склонялся к тому простому варианту, что этот человек, подобно Тэмину, даже не подозревал о том, какие способности были ему дарованы. Что, естественно, чертовски играло Ки на руку.
Кстати, о руках. Поняв, что вытянул весь негатив из чужого тела, он хотел было убрать руки, но не успел сделать и движения, как его кисти были схвачены руками посильнее. Стальная хватка не оставляла Ки ни единой возможности высвободиться. Человек потянул его за руки к себе, и юноша был вынужден склониться над темноволосой макушкой, упершись коленями в спинку стула. Поза была неудобной, но он не посмел проронить ни слова.
Незнакомец беспрепятственно рассмотрел его ладони, с любопытством провел пальцами по синим венам на предплечьях. Мурашки бежали по коже юноши всякий раз, когда ее касалось чужое горячее дыхание.
– Тебе больно, – был вынесен бесстрастный вердикт.
– Нет, – буркнул Ки.
– Это не вопрос, Бомми.
– Я понял.
– Молодец.
Ки раздраженно скрипнул зубами. Черт бы побрал всех этих богачей.
Он испуганно дернулся, когда прохладные пальцы вновь прошлись по синим венам, проступившим под тонкой кожей. Молодой господин поднес его запястья ближе к лицу, заставив Ки еще сильнее нависнуть над собой, и, юноша не был в этом полностью уверен, но ему показалось, что тот втянул носом его запах. Ки закусил губу. Именно на предплечья случайно и вылилось утром полфлакона его одеколона. Забежав утром в уборную, он долго тер руки мыльной мочалкой, но так и не сумел сбить сильный запах, который вскоре и вовсе перестал бить ему в нос.
Ки дышал тяжело, он почти что пыхтел в чужую макушку. И спроси его кто-нибудь, из-за чего, он не смог бы дать четкий ответ в том, что было причиной: его злость или вынужденная неудобная поза.
– Бомми, да ты волшебник, – Ки с трудом удалось уловить в чужом голосе что-то, похожее на восхищение. На эмоциях держащего его за руки человека стоял прочный блок. Это была уже не та защита, под которую он мог пролезть. Вскрыть этот блок ему не представлялось возможным.
И вновь он не нашелся с ответом. Юноша растерянно застыл, то открывая рот, чтобы сказать что-нибудь, то вновь закрывая его, поскольку сказать ему было решительно нечего. В этот момент он сам себе напомнил рыбу, выловленную опытным рыбаком и небрежно брошенную в пустое ведро.
Он слишком поздно вспомнил о том, что его реакция отражается в зеркале, поэтому от клиента не укрылось ни владевшее юношей раздражение, ни сменившее его замешательство, ни неудобная поза. Что разозлило Ки еще больше, хотя он думал, что его злость уже давно достигла своей планки и даже перевалила за нее.
Он яростно выдохнул, но, тем не менее, заставил себя опустить глаза, при этом понимая, что спасать положение не имело смысла, раз он успел так глупо проколоться.
Один из пунктов подписанного им договора черным по белому гласил о необходимости во что бы то ни стало не позволять эмоциям брать над собой верх. Какой бы ни была ситуация. Ки это условие благополучно нарушил. Хотя сегодня он и так поставил собственный рекорд и нарушил с десяток этих условий, причем в присутствии проницательного свидетеля.
Юноша досадливо сжал ладонь в кулак.
«Если не везет, так не везет по полной», – подумал он недовольно, почувствовав, как чужие пальцы принялись терпеливо раскрывать его ладонь. Кожу вновь опалило чужое дыхание. Схватившись свободной рукой за спинку кресла, Ки неохотно разжал пальцы другой руки, и ему на ладонь тут же опустилась пара золотых монет.
– Бомми, ты умный мальчик, но, боюсь, тебе придется нелегко в этом змеюшнике, – человек повернулся к нему лицом, дав юноше возможность детальнее рассмотреть свое безупречное лицо. Ки затаил дыхание. – И все же я надеюсь на твои услуги в будущем, – молодой Господин похлопал его по щеке и наконец отпустил.
С кряхтеньем Ки выпрямился, но был настолько ошарашен, что даже не заметил, как его клиент вышел за дверь, и в комнату вошла Тара.
– Что, уже ушел? – разочарованно протянула она. – О чем это вы тут говорили? – он вперила ревнивый взгляд в Ки.
– Не твое дело, – с этими словами последний направился к выходу из комнаты и почувствовал удовлетворение, когда с оглушающим звуком захлопнул за собой дверь.
Почему, скажите на милость, при слове «услуги» у него в голове возникли не очень приличные ассоциации? И какого черта он вообще должен оказывать кому-либо какие-либо услуги?!
Он взглянул на свой ноющий кулак, в котором крепко сжимал полученные золотые монеты.
Впрочем, если ему будут платить половину недельной зарплаты за каждый лечебный сеанс, то он, пожалуй, прикусит язык и наступит на хвост своей гордости. И перестанет, в конце концов, мыть по выходным грязную посуду.
========== Часть 6 ==========
Оставшееся до обеда время для Ки пролетело как в тумане. Сооружая очередную прическу или делая заказанную стрижку, он думал совсем не о том, какой способ подстригания более всего подойдет. Его мыслями владели совершенно посторонние вещи, которые Мадам с рук бы ему не спустила. Внешне Ки был собран, вежлив и обходителен, никому бы и в голову не пришло обвинять его в невнимательности или халатном отношении к работе.
А тем временем из головы у него не шел тот загадочный клиент, крепко подцепивший его богатое воображение на крючок. Теперь, когда его присутствие не действовало Ки на нервы, когда исчезла магнетическая сила, окружавшая его плотным кольцом, юноша мог в относительном спокойствии проанализировать произошедшее, разложить все по полочкам и подумать над правильной линией поведения.
Прежняя ярость слишком густой пеленой застилала ему глаза. Ки признал, что ему действительно не стоило позволять эмоциям брать верх над здравым смыслом. Благосклонное отношение этого человека вполне может поспособствовать разрешению многих проблем в будущем, что избавило бы Ки от лишней нервотрепки в деле поисков младшего брата.
Для начала юноша попытался в деталях вспомнить внешность новоиспеченного пациента – своего однофамильца, как заявила ему Мадам, которую Тара поставила в известность о разговоре, состоявшимся между Ки и ее Важным Клиентом. Мадам была очень взволнована, узнав об этом, и тут же не преминула напомнить Ки о правилах поведения, принятых в ее Салоне. Юноша покивал несколько раз в знак согласия с ее словами, выразив тем самым свое мнимое к ней уважение, и поспешил выйти за дверь. Эмоции пожилых людей ему было сложнее переварить, нежели эмоции людей, находящихся в самом расцвете сил. Они были запутаннее и неоднозначнее, а значит, тяжелее для восприятия.
Вылетев из хозяйского кабинета под недоуменным взглядом девушки-администратора, Ки помчался к очередному клиенту, который к его облегчению оказался на редкость молчаливым, невозмутимым и спокойным не только внешне, но и внутренне. Это была настоящая передышка для измученного сознания юноши, поэтому он принялся за дело с двойным усердием и попутно вновь погрузился в свои мысли.
Предыдущий его клиент имел необыкновенную внешность. Тем необыкновеннее она казалась Ки после того, как ему была дана возможность детально изучить интересное лицо. Но, безусловно, больше всего его поразили глаза этого человека. Они имели очень редкую форму, прямо как и глаза самого Ки. Их густой черный цвет был подобен аспидной черноте пропасти. В нее он однажды чуть не упал, вознамерившись вскарабкаться на вершину скалы, дабы доказать несостоятельность слухов о своей трусости, распространенных среди приютских детей каким-то недоброжелателем. А недоброжелателей у него благодаря его острому языку набралось бы в то время вполне достаточно. Впрочем, как и в настоящем. И в будущем он исправляться пока не собирался.
Смотреть в глаза незнакомца было не просто страшно – это сравнимо с взглядом, небрежно брошенным в глаза смерти. Ки чувствовал, что его так называемый пациент все время имел дело со смертью. Либо он являлся ее свидетелем, либо он ее нес, что было более вероятно. При этом он имел довольно привлекательное лицо, в котором, тем не менее, отражалась немалая толика его характера. В расслабленном состоянии это лицо могло бы сойти за миловидное, внушающее доверие. Но когда Господин Ким владел ситуацией, в нем проступала притягательная хищность пламени, на которое с таким упорством слетаются мотыльки. Это касалось не только внешности, но и движений. И даже манеры медленно говорить, растягивая слова.
Этот человек любил подчинять, но никак не подчиняться. И он умел ловко прятать все свои переживания. Настолько ловко, что производил впечатление личности неэмоциональной и в какой-то степени бездушной. Даже его волосы, казалось, отражали его характер. Они были жесткими и непослушными в противоположность мягкой и вьющейся шевелюре его нынешнего клиента, терпеливо ждущего, когда он закончит возиться с его волосами.
Хотя в одном они были схожи: ни предыдущий, ни нынешний клиент так ни разу по-настоящему и не улыбнулись. Не сказать, что Ки от каждого встречного ждал улыбок, но обычно при виде его люди неосознанно начинали внутренне светиться. Впрочем, этот иногда доставляющий ему проблемы факт вполне можно было списать на возраст. Ки чаще всего доставались пожилые клиенты, добродушные, но не умеющие сопротивляться своим соблазнам, а потому постоянно распускающие руки.
Пусть Господин Ким и прикасался лишь к его рукам, но юноша все никак не мог отделаться от странного ощущения, что эти прикосновения мало чем отличались от досаждающих ему уже на протяжении целой недели похлопываний и ощупываний. В его действиях присутствовала нотка искреннего любопытства, но в процентном соотношении нотки этой было несравненно меньше простого желания потрогать. Хотя Ки ни за что не стал бы утверждать подобное наверняка, поскольку данные чужие эмоции для него были заперты на тяжеловесный амбарный замок.
Покончив с работой и рассеянно получив одобрительный кивок, юноша поспешно оставил клиента одного, осознав, что уже наступило время обеда. Обедал он обычно в том же кафе, где завтракал. Там же он и ужинал.
Пожелав миленькой администраторше приятного обеденного часа, невольно подняв ей настроение этим простым жестом, он уверенной походкой вышел на пыльную улицу. В распоряжении было два часа, которые он собирался использовать с максимальной пользой.
– Ки! – идя по чистому тротуару, прячущемуся от солнечного света в тени многоэтажки, услышал он за своей спиной знакомый голос в сопровождении цоканья копыт и шуршания колес. Тотчас же на него хлынула волна неподдельного счастья и укутала вздрогнувшего юношу с макушки до пят в пушистое одеяло.
– Чжинки? – Ки удивленно обернулся и поначалу испугался, увидев приближающихся к нему животных. С довольным видом на месте возницы четырехколесного экипажа сидел старший брат. – Что ты здесь делаешь? Это и есть твоя новая работа? – Ки заинтересованно оглядел небольшую закрытую извозчичью карету, когда два лощенных коня в медленной остановке процокали мимо него. – Откуда у тебя деньги на такое роскошество? – он щелкнул пальцем по полированной дверце.
– Забирайся, у меня сейчас тоже обед.
– М-да? Это хорошо, – Ки ловко запрыгнул на сиденье рядом с братом и ожидающе на него поглядел. – Чего стоим, кого ждем?
– Куда прикажете, сэр? – лукаво улыбнулся Чжинки.
– Сэр приказывает довезти его до ближайшего кафе, да побыстрее, – Ки лениво махнул рукой, приняв величественный вид. – Сэр за сегодня успел устать.
– Слушаюсь и повинуюсь, – засмеялся старший брат.
Вновь зашуршали колеса, перекликаясь с перестукиванием копыт извозчичьих лошадей шоколадного цвета.
– Я так посмотрю, ты нашел занятие по душе, – хмыкнул Ки, кивнув на животных.
– Мне несказанно повезло, – туманно ответил Чжинки. Ки почувствовал легкое чувство вины, которое на момент испытал брат.
– Как ты здесь оказался? Специально за мной прибыл?
– Не будь таким самонадеянным. Я подвез к вашему салону клиента.
– Последний появившийся у нас клиент был переправлен ко мне, – сказал Ки после нескольких секунд раздумий. – Значит, не такой я и самонадеянный. Ты меня все это время ждал, пока я занимался тем человеком? – сделал он вполне логичный на свой взгляд вывод.
– Ну, если бы кому-то понадобились мои услуги, меня бы здесь уже не было, так что заверни раскатанные губы, а то под копыта моим лошадушкам попадут, – Чжинки сиял.
– Тоже мне остряк, – фыркнул Ки. – Я тебе еще припомню это.
– Ага, – хмыкнул довольный своей шуткой брат. – Я увидел, как ты выходишь из Салона и вспомнил, что у тебя обед. А обедать вдвоем веселее. Ну, не сопи, – старший брат пихнул плечом надувшегося юношу. – На твоей улице тоже когда-нибудь перевернется повозка с курями. И зажарим мы тогда с десяточек, и устроим пир, – мечтательно пропел Чжинки, что есть силы зажмурив глаза. – И ляжем спать сытыми и довольными.
– Кончай издеваться над моим желудком, – Ки схватился за живот, когда в нем раздалось сердитое ворчание. – Я сегодня даже не завтракал к твоему сведению!
– Проспал? – на губах Чжинки расцвела широкая улыбка.
– Что?! – тут же встрепенулся Ки, став при этом похожим на взъерошенного воробья. – Нет! Я… У меня денег не было! – Ки упорно прятал глаза от дразняще заглядывающего к нему в лицо Чжинки.
– Да ла-адно прикидываться. Ты проиграл пари. Не умеешь вставать вовремя, признай это с достоинством, Кибоми.
От брата так и веяло самодовольством. Причем небезосновательным, вынужден был признать Ки.
– Следи за дорогой, умник, – вспылил юноша, сложив руки на груди. Отвернувшись от ухмыляющегося Чжинки, он обиженно замолк. – И только попробуй меня еще раз так назвать, – вдруг продолжил он через минут десять, мысленно перемусолив на все лады тему ласкового прозвища, – и я тя… и я завяжу твой язык бантиком. Понял?!
Перегоревший Чжинки хмуро пожал плечами. Тут же Ки ощутил горький привкус угрюмости.
– Что с тобой? – удивился юноша.
Брат лишь помотал головой.
– Ладно же, – младший постарался выглядеть незаинтересованным. Обычно бантиком язык он угрожал завязать Тэмину, когда тот по-своему безобразничал: например, тащил в свою комнату вырванный с корнем садовый цветок, оставляя на полу досадные земляные горки и мягко огрызаясь на увещевания братьев. – Ты мне лучше скажи, откуда у тебя деньги на такой экипаж? – Ки сделал особый упор на слово «такой».
Извозчичьи кареты, наподобие той, которой правил Чжинки, обычно нанимали лишь те, кто мог позволить себе излишнюю роскошь в виде закрытых повозок и мягких сидений в них, обитых дорогими тканями. Иными словами – богачи. – Пошел грабить честных граждан, а меня не позвал?
– Арендовал, Ки, арендовал, где же еще я мог его добыть?
– На аренду тоже нужны деньги.
– Взял в счет заработка.
– Что? Всего? – шокировано открыл рот Ки.
– Нет, конечно, – Чжинки поглядел на брата, как на умалишенного. – Буду выплачивать половину.
– В течение какого времени?
– Что за допрос? – насупился старший брат. – Думаю, с месяца два-три. Потом сумма снизится.
– А все это время на что мы жить будем?
– На то же, на что и раньше, – раздосадовано буркнул Чжинки. – Заканчивай бухтеть.
– Хочу – бухтю, не хочу – не бухтю. Ты мне не указ.
– “Бухчу”, Ки.
– Да какая нах…рен разница?! Я уже целую неделю не могу наесться, между прочим.
– А я говорил тебе, что жизнь в столице – это тебе не огород вскопать. Хочешь жить – умей вертеться. Голод терпеть тоже умей, – покачал головой старший брат.
– Да уж мне ли это не знать, – пробурчал расстроенный Ки.
– Пойми, с таким экипажем мне удастся в более короткий срок добыть нужную нам сумму. С экипажем для середняков я умаюсь, рабочий народ вообще обычно пешком ходит. А тут по слухам даже иногда перепадает сверх меры. Вроде чаевых. Богачи – транжиры, грех этим не воспользоваться.
– Ой-ой-ой, расчетливый Чжинки – это что-то новенькое, – издал Ки короткий, но обидный смешок. – Неужели тебе, человеку без гроша в кармане, сделали такой подарок? Целая карета! Беднякам не дают отсрочек.
– Ну… – замялся Чжинки. – Я же не просто бедняк…
– А, ну конечно! Ты же у нас бедняк со связями. Как я мог забыть?! – саркастически закатил глаза юноша.
– Оставь свой издевательский тон для своих клиентов, – проворчал Чжинки.
– Оставлю твои дурацкие тайны на твою совесть, – фыркнул младший.
– Ты мне лучше скажи, что надумал делать с этим зав. кафедрой? – резко перевел Чжинки тему. – Не нравится мне этот товарищ. Темнит он.
– Да, этот хрычовник еще тот лизоблюд. Кого-то прикрывает, – задумчиво протянул Ки. – Или что-то. Свою задницу, например.
– Думаешь, взятка? – Чжинки сильнее стиснул вожжи.
– Уверен, здесь не обошлось без денег, – кивнул юноша. – Не верю я, что Тэмина вот так просто проэкзаменовали, да еще и после основного потока. Туда талантливые-то детишки из семей со средним достатком с трудом попадают, а уж детдомовскому оборвышу с не бог весть какими… – Ки повернул голову и наткнулся на суровый взгляд. – Ну, хорошо-хорошо, всего лишь неплохо умеющему обращаться с инструментом, тем более не протиснуться.
– Не принижай его достоинств. Тэмин потрясающе играет.
– Да-да, – махнул рукой Ки, уже отчаявшись переманить брата на свою сторону.
– Значит, взятка, – подытожил Чжинки. – Тот загадочный человек постарался, я так думаю.
– М-м, скорее всего, – Ки прикусил губу, глядя на дорогу перед собой. Этот загадочный человек уже начинал его нервировать, хотя он даже в лицо его ни разу не видел.
Мимо, не спеша, проплывали магазинчики, летние террасы кафе, люди торопились по своим обеденным делам, иногда бросая чуть удивленные взгляды на лица двух братьев. Карета поднимала пыль, отчего и Чжинки, и Кибом изредка заходились в приступе чихания. Чжинки отстраненно созерцал окрестности, не забывая поглядывать на лошадей, Ки же покачивал ногой в такт стуку колес по мостовой. Полуденное солнце било в их спины и пекло незащищенные головы. Впрочем, добирались до нужного места братья недолго, поэтому не успели пропариться в своей душной одежде.
– Ты заедешь во двор или здесь посидим?
– Давай здесь посидим, – предложил Чжинки, подумав немного. – Мало ли, вдруг кому-то понадобятся мои услуги?
Ки с готовностью кивнул. Он и не ждал, что Чжинки согласится поесть в кафе. Расходы в виде оплаты даже за пятиминутную стоянку кареты в специальном дворе, прилегающем к кафе, в данный момент были необдуманным расточительством. Он спрыгнул с козел и направился к входу в заведение, оставив брата задумчиво глядеть на цветник, разбитый у летней террасы.
Даже несмотря на перспективу дополнительного заработка, Ки решил не тратить на покупку обедов свои деньги, а продолжать работать на кухне по выходным. Хорошенько обдумав и взвесив свое решение, он пришел к выводу, что заработанные на возможных лечебных сеансах деньги он вполне мог пустить на что-нибудь другое, более полезное.
А если говорить начистоту, он не верил в то, что эти сеансы вообще когда-либо состоятся. Люди вроде его утреннего клиента имели обыкновение забывать о своих словах, необдуманно сказанных в порыве благодарности или каких-либо иных положительных эмоциях людям, не имеющим веса в обществе. Таким, как он, Ки. Или вновь сработает закон подлости, и боли, мучающие этого человека, мучить его вдруг перестанут, как по волшебству. А может быть, вмешаются какие-либо иные обстоятельства. Всякое может случиться. Вследствие этого Ки не мог рассчитывать на какие-то мифические деньги, получение которых еще вилами на воде писано.
– Ки! – воскликнула стоящая за кассовым аппаратом девушка с пышной копной волос. – Ты сегодня рано, – улыбнулась она, когда юноша подошел к витрине, уставленной аппетитно выглядящими пирожными.
Второй раз за день он окунулся в искреннее счастье. Это чувство, которое испытывали находящиеся рядом с ним люди, всегда было похоже на пушистый густой мех какого-нибудь редкого животного. И закутаться в такой мех, пусть даже и воображаемый, было для юноши удовольствием удовольствий.
– Я с братом, – улыбнулся Ки в ответ.
– О, – смешалась девушка и чуть покраснела. – Прости, ты ведь знаешь правила, – нерешительно произнесла она. – Я не могу позволить тебе взять порцию сверх положенного.
«Естественно, не можешь, – раздосадовано подумал юноша, почувствовав неловкость, испытываемую его собеседницей. Неловкость всегда кислила на языке. – Тогда бы я хоть наедался».
– И, что, совсем нельзя обойти правила? Никак-никак? – спросил он, ощутив тянущее чувство голода, мучившее его на протяжении всего утра.
– Ну, – девушка нервно потерла нос, – можно, наверное, договориться, чтобы ты, например, сегодня в ночную смену поработал, – смущенно предложила она, сама не вполне уверенная в своих словах.
Ки вздохнул, ощутив себя окончательно жмотящейся букашкой. Он с легкостью мог бы вытащить заработанные сегодня монеты и потратить немного от этой суммы на два обеда, но вдруг осознал, что не сумеет этого сделать, привыкнув экономить на всем, на чем только можно. Он элементарно не сможет переступить через себя.
– Одра, ты моя спасительница, – Ки схватил руку девушки и что есть силы начал ее трясти, широко и очень фальшиво улыбаясь в попытке подбодрить девушку. – Можно мне с собой завернуть обед? – он ясно чувствовал искреннее добродушие, исходящее от Одры, и не желал обижать ее своей привычной резкостью и нынешним плохим настроением.
– Ну что ты, конечно, – Одра неохотно вырвала свою руку из его энергичной хватки, смущенная его странным поведением. – Хорошим людям всегда хочется помочь. А ты хороший человек, – добавила она, вылетая в кухню за заказом. – Кстати, – показалась ее кудрявая голова из-за угла, – а твоему брату что завернуть?
– Что-нибудь несладкое, – кинул Ки, в священном трепете разглядывая бисквитное пирожное с орехами, расположившееся на первой полке за стеклянной стенкой витрины. Оно было как раз рядом с шоколадным кексом и бисквитным пирожным, украшенным белковым кремом и ягодами. Ки бы взял и первое, и второе, и третье, если бы у него были лишние деньги, которыми он, к величайшему сожалению, не располагал.
