Текст книги "Вольный Флот 2. На дальних берегах (СИ)"

Автор книги: sgtmadcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 42 страниц)

– А как имперские кощеи, или как вам, наверное, более привычно, «личи» переносили свои сознания в рабов? Там какой шанс?

– Низкий. Причем, чем дальше этот народ ушел от имперцев, тем меньше. Но у них имелась технология создания резервной копии. Так называемой «филактерии». Так что они могли позволить себе несколько попыток… – Старпом о чем-то задумался, потом рассмеялся и пояснил недоуменно взирающему на него Домоседову, – Да я все вспоминаю Уемануса. Другие делали филактерии из драгоценных предметов, оружия, доспехов, масок, надеясь, что даже если неблагодарные потомки не захотят предоставить им тело, они смогут захватить незадачливого грабителя, польстившегося на их сокровища. А он сделал свои из книг. Многие над ним смеялись. Только вот кто будет смеяться последним – это еще вопрос? Но вернемся к Петерфельду…

– Как вы с ним познакомились?

– Я его спас.

– Спасли?

– Да. Он наговорил много лишнего, его вызвали на дуэль… Ну знаете, как это бывает… А, по молодости, паренек он был толковый. Я же всегда имел слабость к умным людям. И к эффектным появлениям. И вот я выхожу из вечернего тумана одной рукой отбрасывая плащ, а другой доставая клинок из ножен… Проклятье… – Старпом закурил новую сигарету, – Почему плащи вышли из моды? Они все делают эпичным...

– Как и посохи… Только у меня есть ощущение, что вы к Петерфельду не очень относитесь…

– Да. Сперва он мне нравился. Умный, упорный, умеющий задавать нужные вопросы… И я ему сказал много лишнего.

– Вы открылись Петефельду? Сказали, что живете уже очень долго?

Старпом молча пододвинул откупоривающему новую бутылку Домоседову стакан. Тот, с понимающей усмешкой кивнул.

– Вы поэтому не любите об этом распространяться? Понимаю, что уж… Идеи бессмертия веками людям умы будоражили.

– Бессмертие – это соблазн который способен сломать даже лучших. Даже вы, чтобы вы там не говорили, если вам предложат жить вечно…

– А с чего вы взяли, что мне не предлагали?

– Серьезно? Кто?

– Ваша старая знакомая. Она очень активно ищет способы запустить к нам свои щупальца. И меня вниманием тоже не обошла. Именно обдумывая её предложение, я и пришел к тем выводам.

– А вы куда интереснее чем я ожидал. Моей, как вы выразились «старой знакомой» редко отказывают и уж совсем редко могут об этом похвастаться лично.

– Спасибо за комплимент.

– «Pozhalujsta»… – Старпом, осушил стакан и прикурил новую сигарету от окурка, – А вот Роберт, к моему разочарованию, оказался не столь стоек к соблазнам. И не поверил мне, когда я сказал, что не знаю, как ему стать бессмертным.

– Он начал искать способ?

– Это полбеды. Вторая половина – в тех кто ему в этом помогал.

– Семью Вольфганов имеете ввиду?

– Простите – я все время забываю, что вы не просто ученый. Так понимаю, эти ребята попадали в поле зрения вашей конторы?

– Было-б странно, если бы не попали. Насколько я в курсе, до встречи с Петерфельдом, они были фабрикантами?

– Да. И владели целой кучей работных домов, откуда набирали для Петерфельда подопытных.

– А потом присвоили его разработки?

– Пытались отбить затраты. К счастью, Роберт был циничной и самовлюбленной сволочью похлеще меня. А меня в этом, поверьте, сложно переплюнуть. И он не собирался делиться таким секретом с этими недоумками поэтому, как только понял, что близок к разгадке, сделал им ручкой и свалил в туман. Да, кое-что Вольфганы присвоили и даже сумели на этом еще больше разбогатеть, но поверьте – того, к чему стремились они не получили.

– Он не хотел наплодить бессмертных?

– Не хотел. Бессмертие, точнее даваемые им возможности, сильное оружие. Но только до тех пор, пока оно в руках у тебя или небольшой кучки избранных. Вольфганы же – торгаши. Они бы стали продавать это оптом и в розницу что, сами понимаете, «не то пальто».

– То есть Петерфельд изначально не хотел ни с кем этим делиться?

– Разумеется. Использовать как приманку для дураков, дабы получить от них денег на свои исследования – да. Но на самом деле дарить Вечность кому-то, кроме себя-любимого – нет.

– Так он не из-за конфликта с Церковью Континент покинул?

– И из-за этого в том числе. Или вы думаете, что высший клир не желает жить вечно? Его все местные элиты спонсировали. Вместе или по очереди. А когда его рожа примелькалась, он сменил тело и, под видом сына, продолжающего изыскания отца, обобрал всех по второму разу и свалил на Амен, где перекинулся в внука и занялся уже ими. Правда там ему слегка не повезло. Аменцы, после того, как он наобещал им с три короба и пары неприятных инцидентов, зафигачили его в Острова, на закрытую базу. Откуда свалить было сложно…

– Он у вас прям аферист какой-то получается. Столько времени водить всех за нос… Кстати – как ваша «старая знакомая» на него внимания не обратила? Учитывая, что вы говорите про бессмертие, она должна была его сразу заприметить, как потенциальный источник утечки важного для неё секрета.

– Кто вам сказал, что не обратила? Сразу, как только он сменил тело, продемонстрировав, что не просто молол языком, она взяла его на короткий поводок.

– Тогда почему, с её то связищами в Церкви, она не смогла уладить его проблемы с клиром?

– Смогла. Именно поэтому Петерфельд уехал в Амен, а не в «уютную» келью на минус бородатом этаже Цитадели Ордена Чистых. Но я обещал не обсуждать её дела. С вами в том числе. Так что давайте сменим тему, тем более, что я и так уже много сказал. Ваша очередь… И мне интересно, кем вы меня считаете? Вы же наверняка читали мое досье?

– Читал? Писал! Пока вы с Варениковым не спутались, ваше досье наполовину из моей писанины и состояло. Я же не только по археологии ГБ консультирую, но и по мифологии. А в ней вы наследили изрядно… Есть архетип такой. «Трикстер» называется. Аморальный с точки зрения современной ему культуры нарушитель устоев, хаотичный, непредсказуемый мистификатор, лжец, гедонист. От мошенника трикстер отличается тем, что собственное обогащение его не интересует. Он обманывает не чтобы что-то получить, а, главным образом потому, что может.

– Пока похоже.

– Весьма…

Зазвонил телефон Домоседов снял трубку и обменявшись несколькими короткими репликами, развел руками.

– Дома потеряли… Я сказал, что задержусь, но кто-ж знал что так надолго? Час ночи уже что ли?

– Вам пора?

– Не. Я мальчик взрослый – могу дома и не ночевать. Значит похоже на вас говорите? Только вот это не вы.

– Внезапно…

– Это ваша маска. Которую вы надели потому, что себя настоящего не помните. Не помните дом, лицо матери, руки отца. Избегаете говорить о родине, потому, что от неё только смутные тени остались. Поэтому вы постоянно изобретаете себе маски и перебираете их в надежде, что какая-то вызовет у вас какие-то чувства. Пытаетесь вспомнить кто вы есть, перебирая личности и образы...

Старпом, слушавший это с отрешенной полуулыбкой, удовлетворенно кивнул.

– Неплохо… Вы смогли засечь посмертный распад личности. А звонок «из дома», я так понял, был условным сигналом, разрешающим вам слить мне эту информацию?

Взяв со стола бутылку, Старпом сам разлил и протянул стакан молчавшему с виноватым видом Домоседову.

– Одаренные этого сделать не могут, значит у вас уже есть технические средства. Учитывая вашу элементную базу – что-то вроде «Эхо-метода» с последующей фиксацией самописцем либо на чувствительную пластину. И пока я посмеивался над тем полковником, который пытался давить на мое честолюбие, он перебирал раздражители, чтобы вы могли меня изучить? Неплохо. За это стоит выпить… – опрокинув стакан, Старпом махнул рукой, – Да не стойте вы с таким видом… Я понимаю, что вы честный человек и сейчас вам не по себе от того, что вы думаете, будто я считаю всю нашу беседу сплошным враньем, ради того чтобы вытянуть из меня нужные сведения.

– Извините…

– За что? Вы полностью правы. Я действительно просто тень себя настоящего, созданный из сплошной лжи. Я не помню ни родителей, ни друзей, ни родину. Все что мне осталось – это играть. Играть со своими жизнями, с чужими жизнями. Играть в любовь, в ненависть, в дружбу… И поэтому я, как никто, люблю хорошую игру. А хорошая игра немыслима без хороших игроков. Как я уже упоминал – я питаю слабость к умным людям. Неважно, за меня они или против. Иметь дело с жадными идиотами скучно. Даже убивать их всякими веселыми способами уже не помогает. Знаете как я сошелся с Вадом?

– Его настоящее имя «Вадим».

– Вадим Вареников скрывался под именем «Вад Вареник»? Я даже не знаю – глупо это или гениально. Как бы то ни было, после того, как я прирезал курьера Мако, меня искала и полиция и мафия. Но только он догадался поискать там, где всё уже осмотрели. Понимаете? Он, возможно, не самый образованный человек, но головой пользоваться умеет. Не всегда правда, но для многих и это – недостижимая планка. Я даже начал испытывать к нему что-то вроде привычки. Поверьте – для меня это прям очень сильная привязанность. И я не хочу возвращаться к нему, а я не хочу, как раз потому, что он мне очень нравится. Я – херов магнит для неприятностей. И в моей компании он долго не протянет. Удивительно, что вообще столько протянул.

– Вы ему нужны.

– Зачем? Если все в порядке, он оправдан и может вернуться домой, то зачем я ему нужен?

Снова зазвонил телефон…

…

Предвозвестник Якобус посмотрел на расположенное в часовне изображение святой Акилины, скривился, и кинул взгляд на часы. Он был один, без свиты. И это заставляло его нервничать поэтому, услышав за спиной перезвон, похожий на звук осыпающихся хрустальных осколков, он быстро обернулся и отшатнулся. Лезвие кривого, похожего на фалькату клинка, застыло в миллиметре от его кадыка.

– Хотел меня видеть? – холодно осведомилась Миледи, – Судя по всему, у тебя было намерение со мной серьезно поговорить? Топнуть ножкой? Потребовать ответов? Ну давай… Я слушаю…

– Госпожа… – Якобус попытался отстранится, – Я просто хотел понять, что происходит…

– Что происходит? Давай я тебе объясню, что происходит… Ты – прятал от меня голову Дуллахана, хотя знал, что я её ищу по всему миру. Прятал в том самом хранилище, что я для вас построила. Тебе казалось это ироничным, да? Возможно, даже, символичным? Ты знал, чья это голова? Знал, зачем я её ищу?

– Н-нет…

– Тогда зачем прятал? Думал, что это что-то очень ценное и пытался понять, почему? Не мог придумать, что бы у меня выторговать за неё?

– Нет, госпожа! Конечно же нет!

– Не лги мне, червь… Ты – сраный торгаш. Твое место – стоять на рынке с весами. Это я вознесла тебя так высоко. И вот так ты мне решил отплатить за это, да?

– Смилуйтесь, Госпожа… Я не хотел… Это все Пудис… Он решил, что Дуллахан может дать ему Вечность… Он хотел её исследовать… Использовать в своих ритуалах. Я недавно занял его место… Я не знал, что она там.

– Врешь…

– Совсем недавно узнал. Не успел сказать вам… Пожалуйста…

– Как же ты мерзок… – Миледи медленно опустила оружие, которое растаяло словно сделанное из дыма, – Ты жив только потому, что другие не лучше. Но если еще раз в твою голову взбредет хотя бы тень мысли предать, утаить, умолчать, то помни – за тобой целая очередь желающих примерить одеяния Предвозвестника…

– Спасибо Госпожа… Спасибо… У меня даже мысли не было… – Якобус, кряхтя, поднялся, низко кланяясь, и некоторое время стоял не решаясь заговорить, – Но Госпожа… А как же реликвии? Как же «Эвокат»?

– Спроси об этом у своего нового друга. При встрече. Которая может случиться раньше, чем ты думаешь.

– Это он их забрал? Но почему ваши люди его не остановили?!

– А ПОЧЕМУ ЕГО НЕ ОСТАНОВИЛИ ТВОИ ЛЮДИ!!? – глаза Миледи вспыхнули желтым и Якобус снова рухнул ничком, закрывая голову руками, – КАКОЕ ПРАВО ТЫ ИМЕЕШЬ СПРАШИВАТЬ МЕНЯ, ЕСЛИ ЭТО ВЫ ОБОСРАЛИСЬ!!? «ОСКОЛОК» ПРИШЕЛ В ТЕЛЕ ВИДЯЩЕЙ, ЗАХВАТИЛ ЦИТАДЕЛЬ ОРДЕНА, КОТОРЫЙ ПРИЗВАН БОРОТЬСЯ С ПОДОБНЫМИ УГРОЗАМИ, А ТЫ СПРАШИВАЕШЬ, ПОЧЕМУ Я НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛА, ЧТОБЫ СПАСТИ ВАШЕ ДОБРО!!?

– Виноват, Госпожа… Я больше не позволю себе подобного! – Якобус тяжело дыша отполз стенке, – Но молю… Скажите, хотя бы, куда он их дел?

– Ты тупой? Или глухой?

– Я не хочу вам докучать, Госпожа, но Великий Магистр требует от меня ответов…

– Пусть, тогда, придет ко мне лично. Я все сказала…

Развернувшись, Миледи вышла из часовни. Дождавшись, пока снаружи раздаться хрустальный перезвон, Якобус, пошатываясь, поднялся, отряхнулся и огляделся с таким видом, как будто впервые видел это место. Кассий с несколькими Ликторами ждал его внизу у тропы.

– Вам нехорошо, Предвозвестник..?

– Удали лишних… – повинуясь жесту, Ликторы отошли на почтительное расстояние, – Да, мне очень нехорошо…

– Что случилось? Она ответила на вопросы?

– Частично… Она не отрицает, что это были её люди… Но и не подтверждает… И она в гневе…

– На вас? За что?

– Пудис утаил от неё то, что она искала...

– Но при чем тут вы?

– Не важно. Не твое дело.

– Она пояснила откуда у её людей такое оружие? Мы нашли много следов применения киттского и вольского вооружения. Она изменила Церкви и спуталась с нелюдями?

– Храни нас Всемогущий, если это так…

– А корабль? Артефакты? Пленники?

– Их забрал Альва… Так она сказала.

– Вы ей верите, Предвозвестник?

– Нет… Но и требовать ответов не могу.

– Почему? Это же всего лишь ведьма, которую терпят потому, что она оказывает услуги Церкви? Ведь это так?

– Я не собираюсь вам ничего объяснять, Магистр… – подчеркнуто холодно ответил Якобус, – В отчете наверх напишите, что это было вторжение твари из Бездны захватившей Видящую Марту, потому, что Орден Одаренных забыл о мерах предосторожности. Мы справились с кризисом, а об остальном распространяться не обязательно.

Кассий, замолчав, отошел, глядя как Предвозвестник нетвердым шагом идет к машине. В наступившей тишине было слышно, как он скрипнул зубами.

...

Домоседов, охая, поворочался на громадном старом диване, потом приподнял голову, огляделся и вяло махнул Бесфамильному, который стоял над ним с покоящейся в авоське трехлитровой банкой пива, которые сильно диссонировали с его безупречным костюмом и легким пальто.

– Как вы, Олег Вячеславович?

– Бывало и лучше… – Домоседов с трудом сел, – Позволите?

– Для вас и нес…

Благодарно кивнув, Домоседов содрал с банки крышку и принялся опустошать её жадными глотками.

– Ох, как же вы вовремя… Простите… Будете?

– Нет, спасибо, я за рулем.

– Ну я тогда допью… Вы уж извините, что вас так встречаю… Сейчас немного в себя приду и самоварчик поставлю…

– Да я сам зашел извинится, что втравил вас с это все. Вы человек прямой, честный… Не по вам все эти игры.

– Я – офицер Гос Безопасности… А значит делаю то, что надо…

– И неплохо делаете, должен сказать. Вам удалось расположить его к себе и получить массу занятной информации.

– Да. Только в конце расклеился…

– Не ваша вина. Вы следовали нами установленному плану. Кстати… Видели бы вы какой скачок был на записях! Когда он понял, что мы его зацепили. Я даже начал переживать за вашу безопасность.

– А мне показалось, что слишком спокойно отреагировал. Будто знал…

– У него завидное самообладание.

– Ну еще бы…

Домоседов, тяжело ступая, побрел по коридору до уборной из которой раздавался плеск воды и фырканье, а потом – шарканье зубной щетки. Через пятнадцать минут Домоседов вышел полностью преобразившимся, взял самовар, налил в него воды и, поставив на подоконник, принялся совать внутрь щепки, руками кроша березовые полешки, сложенные возле отделанной плиткой печи.

– Сейчас все будет, Валерий Радиславович… Негоже приличному человеку утро с пива начинать.

– Считайте, что отпраздновали удачную операцию.

– То есть все хорошо сложилось, в итоге?

– По большому счету – да. Мы получили новую информацию, подтвердили кое-что из старой. Все складывается как нельзя лучше.

– Вот и чудесно… А то я уж переживал… Когда он так быстро обо всем догадался...

– Не первый день на свете живет… И не первый век.

– Мне вот интересно… – Домоседов раздул щепу и, надев трубу, развернул её в окно, – Он старше вас, как думаете?

– Старше… Матренин получил новые данные и теперь звонит мне каждый час, сообщая что-то интересное об этом гражданине.

– А как вы думаете – он раскусил вас? Ну что вы такой же как он?

– Я не «такой же», в том-то и дело… Я просто не умираю. Но, если умру, то умру навсегда. А он способен возвращаться. Он как идея. Идею нельзя убить. Можно только уничтожить питательную среду для неё. Но, учитывая кого он выбирает в качестве доноров, нам до этого еще далеко.

– Судя по голосу, вы ему завидуете…

– Завидую. Но не поэтому… – Бесфамильный достал из кармана ручку и, сняв колпачок, посмотрел на кончик, – Перья… Раньше они были гусиные. Я потратил кучу времени, чтобы научится их правильно затачивать. А когда все таки научился, появились металлические. Я к ним еще толком не привык, и уже еще что-то там изобрели… Чем дольше ты живешь, тем сложнее привыкать к новому. Для него же это не проблема. Он быстро учится, принимает мир, со всеми его изменениями, таким, какой он есть… Вот это действительно вызывает у меня зависть.

– Кстати об этом вот обо всем… У меня появилась новая догадка. Только что осенило. Вы «Бесфамильный» потому, что в те времена фамилий в принципе не существовало.

– Как и отчеств…

– Я не угадал?

– Нет… Но эта версия мне нравится больше чем то, что я «Бес Фамильный». То есть нечистый дух служащий некому роду.

– Да елки-палки… – расстроено отмахнулся Домоседов прислушиваясь к бульканью в чреве самовара, – А хорошая идея была.

– Хорошая.

– Может все таки скажете? А то я всю голову уже изломал…

– Ладно, – усмехнулся Бесфамильный усаживаясь на диван, – Вы нам помогли, так что с моей стороны будет форменным свинством не удовлетворить ваше любопытство. Все очень банально. Когда я поступил на государственную службу, то меня внесли в разрядные книг как «Валерий Радислава сын бесфамильный». То есть к дворянской фамилии не принадлежащий.

– Серьезно?

– Да. Вы как историк, должны знать, что в те времена, у людей не принадлежавшим к знатным родам, было имя и отчество указывающее на родителя, а вместо фамилии использовалось название места откуда он родом, профессия или какая-то отличительная примета, как вот у вашего предка, например, любившего сидеть дома.

– А вы место рождения и род занятий не афишировали?

– Ну, во первых, о том месте где я родился, в то время никто не слышал, так что начинать службу с того, что тебя сочтут самозванцем – так себе идея. А род занятий… Я много чем занимался…

– Я в том смысле, что вы были прообразом сказочного злодея.

– Был. Не самый лестный моему самолюбию след в истории, но какой есть.

– А почему вы решили на службу устраиваться? С вашим-то опытом и знаниями?

– Поумнел…

Бесфамильный встал чтобы помочь Домоседову переставить вскипевший самовар на стол и, в ожидании пока заварится и настоится чай, окинул взглядом кабинет.

– Сейчас мы сидим на окраине столицы, которая кажется всем древней как история. Но я помню время, когда на её месте были густые леса. Потом – поля. Потом – несколько деревень окруженных частоколом. Да – у меня много знаний и опыта. Я могу походя вычислить любой заговор и определить будущего изменника по тому, как он пачкает пеленки. В этом моя сила. И моя же слабость.

– Какая же это слабость?

– Старость. Я стар внутри. Я слишком много видел. В ответ на каждую идею, я могу назвать сто причин, почему это не сработает и тысячу вариантов, как все может пойти не так. Поэтому старики не могут двигать мир вперед. Это делают те, кто еще не знает, что это невозможно.

– Но вы можете уберечь их от ошибок.

– Могу. И девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять раз окажусь прав. Но мир делает шаг вперед благодаря тому одному разу из миллиона, когда ошибаюсь я и невозможное оказывается возможным. И если дать мне право решать, он застынет на месте. Вы говорили вчера о лигнар. Именно это их погубило. Это был мир бессмертных. Мир молодых стариков. Он застыл и сгнил изнутри и не важно, что в итоге на него обрушилось и раздавило. И так же было со всем, что строил я. Поэтому лучшее, что я могу сделать – это дать остальным пробовать и ошибаться, следя лишь за тем, чтобы эти ошибки были болезненными, но не фатальными.

– Благородно…

– Одно из преимуществ возраста. Избавляешься от иллюзий. На свой счет в том числе.

– Вот вам бы, а не мне с ним поговорить начистоту.

– Не, спасибо… Мы уже, как-то, общались.

– И?

– Он меня убил. Почти. Хорошо, что тогда у него опыта было меньше чем сейчас. Шесть тысяч лет прошло, как-никак

– Думаете, до сих пор на вас злится?

– Нет. Но вдруг он, как и я, перфекционист и не любит оставлять неоконченные дела? Я ведь тогда соврал. Я ужасный трус и боюсь смерти. Спасибо…

Приняв от Домоседова свежезаваренный чай, Бесфамильный вернулся на диван и, ностальгический усмехнувшись, принялся дуть на чашку.

...

«Розалинда» стояла у причала, принимая пассажиров и груз. Пока взмокшие, несмотря на нежаркий день скупой на тепло залесской весны, биндюжники, под пристальным взором таможенного офицера, таскали в трюм тюки, у трапа стюард встречал пассажиров, проверяя билеты объясняя, куда им идти и распоряжаясь насчет багажа. Следуя указаниям, высокий, джентльмен с бледным лицом и такими синяками под глазами, как будто он только что крепко получил в лицо, поднялся по трапу и подергал дверь каюты. Она оказалась заперта. Недоумевая, он подергал еще раз. Щелкнул замок, дверь распахнулась и на него, с вопросительным видом, уставился худощавый темноволосый субъект в халате и с бокалом виски в руке.

– Простите, сэр, видимо произошло недоразумение, но это, моя каюта.

– Серьезно? О! Скузи, синьоре… Но я следовал указаниям персонала.

– Я тоже.

– Разрешите взглянуть на ваш билет.

Не дожидаясь ответа, субъект выдернул билет, который джентльмен еще держал в руке, зачем-то взмахнул им, изучил и, вернув, принялся искать свой. Поиски заняли изрядное количество времени и сопровождались непереводимым фессалийским жаргоном, заставлявшим все еще торчавшего на пороге джентльмена морщится, а, в конечном итоге, пропажа обнаружилась в кармане халата.

– Странно, синьоре… Но у меня указана именно эта каюта.

– Может вы перепутали палубы?

– Возможно… Я знаете ли, не особо разбираюсь во всех этих морских делах. Посмотрите сами.

Взяв в руки билет, джентльмен удивленно вскинул бровь, посмотрел на номер каюты, огляделся, потом снова внимательно изучил свой билет и вскинул бровь еще выше.

– Я решительно ничего не понимаю. У меня должен был быть билет первого класса!

– А какой у вас?

– Третьего… Это всё какая-то ошибка!

– Возможно, сеньоре. Вы лично покупали билет?

– Н-нет… Мне его заказал секретарь…

– Здесь?

– По телеграфу… Из главного офиса...

– О, синьоре! После штормов связь все еще никуда не годится. Лонгские «Фёст» и «Фёд» весьма похожи по звучанию. Их очень легко спутать! Вот поэтому, если у меня нет возможности приобретать билет лично, я всегда беру второй класс. Комфорт не тот, но «Сэконд» не путали никогда.

– Я благодарю вас за столь увлекательную историю, сэр… – судя по тону, джентльмен едва удержался от того чтобы послать собеседника в известное место, – Но что мне теперь делать! Я не могу ехать третьим классом!

– Мамма-миа! Это легко! Первый класс никогда не бывает битком! После посадки подойдите к экипажу и, за пару хрустящих купюр, они решат ваш вопрос!

– Давать взятку?

– Вы говорите таким тоном, как будто это что-то плохое.

– О, простите… Я уже обратил внимание, откуда вы.

– И наверняка не угадали! Вы же думаете, что я фессалиец, верно?

– Многое говорит в пользу этой версии.

– Потому, что я хочу, чтобы люди так думали. На самом деле я с Доминиса.

– Вы, надеюсь, шутите?

– Нисколько, господин… – джентльмен аж вздрогнул от того, как внезапно изменился голос и акцент собеседника, превратившись из фессалийского щебетания в гортанное шипение, – У моей родины неважная репутация, поэтому я люблю прикидываться фессалийцем. Помогает располагать к себе людей, что важно в моей работе.

– А чем вы занимаетесь, если не секрет?

– Размещаю заказы на постройку кораблей. А здесь меня интересовала сталь. Залесские стали, по соотношению "цена-качество", равных себе не знают.

– О! Выходит мы коллеги. Джон Диверс – Фирсмоустерские верфи. Я тоже интересовался закупками стали.

– Вас мне послали сами небеса! Антонио Румата. По документам… Теперь, когда мы представились, законы гостеприимства требуют пригласит вас к себе. Посадка будет идти еще долго. Не будете же вы все это время сидеть на чемоданах в коридоре? Предпочитаете виски или что-то полегче?

– Бренди… Я думал, что привык к промозглой погоде, но местное межсезонье – это какой-то ужас…

– О! Зеленая зима тут еще ничего, но вот белая… Скажите, а ваша верфь имеет опыт постройки быстроходных судов? Мой клиент ищет, кому бы заказать быстроходную яхту.

– Ваш клиент хочет яхту, или «яхту»..?

– О! Я думаю мы с вами договоримся, господин.