Текст книги "Вольный Флот 2. На дальних берегах (СИ)"

Автор книги: sgtmadcat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 42 страниц)

– Я понял. Просто так совпало…

– Что совпало?

– Не обращай внимания. У меня просто, небольшой кризис идей. Ну вот знаешь, как бывает: ждешь, строишь планы, думаешь, что вот сейчас вырвусь на волю и тогда… А когда тебе говорят, что ты можешь идти, ты просто садишься на скамейку в ближайшем парке и сидишь, не зная, куда податься.

– Вас отпустили?

– Да. Я им не интересен, претензий ко мне у Залесья нет, так что «tovarishh polkovnik» прямым текстом сказал, что я могу валить на все четыре стороны.

– Ну так это же хорошо? Вы можете вернуться обратно к своим друзьям…

– Они мне не друзья.

– Почему? Что случилось?

– Ничего. Я просто констатирую факт. Я не умею иметь друзей. Все люди, которых я так называю, для меня не более чем полезные инструменты и источник развлечений. Я могу притворятся их другом, могу делать вид, что они мне симпатичны, но, как только они пропадают из поля зрения – все. Ни переживаний, ни тоски, ни воспоминаний.

– Печально… – Ливия села рядом и жестом попросила сигарету, – Всегда хотела попробовать. Подозреваю, что мне не понравится, но попробовать надо.

– У тебя, теперь, начинается новая жизнь. Решила пустится во все тяжкие? Алкоголь, табак, беспорядочные связи?

– И не надейтесь.

– Я тебе так не нравлюсь?

– Не то, что бы, просто есть ощущение, что вы – не тот человек, с которого стоит начинать «взрослую жизнь».

– Почему?

– Вы сами сказали, что у вас проблема с привязанностями. Хотя это и раньше чувствовалось. А я, ввиду воспитания и особенностей прошлой жизни, тоже тот еще эмоциональный кастрат...

– «Эмоциональный кастрат»!? Мне нравится – надо запомнить,– Старпом покосился, глядя как Ливия старается не закашляться, – Вдыхай носом. Разбавь дым до приемлемой концентрации.

– Господи… Так вот как вы это делаете?! А что касается связей... Подозреваю, чувcтвеннаясторона отношений будет даваться мне очень тяжело. И лучше иметь рядом человека, который способен поддержать и понять, нежели циника вроде вас. Без обид.

– Ясно… Но можно, хотя бы, перестать обращаться ко мне на «вы»?

– Нет – это способ держать дистанцию.

– То есть, я тебе, все таки, нравлюсь?

– В вас есть некая животная притягательность и мне приходится прикладывать определенные усилия, чтобы ей сопротивляться. Но, если вы думаете, что надо просто надавить еще немного, то не старайтесь. Я, все таки, бывшая монашка, и нас учили сопротивляться мирским соблазнам.

– А зачем сопротивляться?

– Затем, что человек тем и отличается от животного, что животное сосредоточено на удовлетворении своих желаний.

– А человек?

– Истинный человек – не по виду, а по духу, тем и отличается от животного, что способен подняться над своими желаниями, и обуздать их во имя высоких целей.

– И ради чего ты обуздываешь свои?

– Ради новой жизни. Спать с человеком, которому я безразлична, я могла и в Ордене. Вы не хуже меня знаете скрытые от посторонних церковные порядки. И начинать её с этого? Нет. Я слишком уважаю себя.

–Понятно…

– А мне вот, не очень. Признайте – вы не любите людей, которые уподобляются животным. И караете их с особым удовольствием. Они вам омерзительны.

– Но сам, в то же время, с удовольствием предаюсь плотским наслаждениям?

– Дело не в этом. Я хочу сказать, что вы сами прекрасно понимаете эту концепцию. Понимаете, что быть человеком, значит переступать через себя ради чего-то большего. Идей, друзей, близких.

– И?

– Так шагните дальше. Перейдите от понимания к действию. Да, возможно вы социопат или как там это называется, но это, всего-лишь, значит, что вы лишены внутренних подсказок. У вас не болит душа от разлуки, нет отвращения перед убийством… И что? Я знала сотни абсолютно обычных, по началу, людей, которых эти подсказки не удержали от превращения в чудовищ.

– Считаете, что может быть и наоборот?

– Почему нет. Подсказки – это всего лишь подсказки. Как знаки на дороге. Если вы знаете путь, то можете обойтись и без них.

– А если нет?

– Тогда используйте свой ум, чтобы найти его. Вы же так гордитесь своим интеллектом – пустите в ход его, тем более, что понять что правильно, а что нет, не так уж сложно…

– Вы так и сделали?

– Да. Я не отрекалась от тех идеалов, в которых была воспитана. Они навсегда в моем сердце. Но разум указал на то, что путь, которым меня направляют, неверен. Что те, кому я служу, много говоря про движение к ним, сами следуют совсем не туда и мне с ними не по пути. А с кем по пути вам?

– Вот, как раз, об этом и размышляю… Как вам мозаика, кстати?

– Я не очень разбираюсь в искусстве не вписывающемсяв церковные каноны, так что, лучше выслушаю вашу версию.

– Думаете я могу сказать больше? Я в таком же тупике. С одной стороны, цвета, образы линии… Похоже на наскальные рисунки каких-то дикарей. А с другой – именно этим она и подкупает. Меня до скрежета зубовного бесят богемные снобы, готовые часами обсуждать «Что же хотел сказать художник этими красными ставнями?».

– Учитывая, что часть этих художников вы, наверняка, знали лично…

–Да! Да, сестра, вот именно! И ставни красные, не потому что этот вот красавчик пойдет на войну и там словит зубами мушкетную пулю, а выглядывающая из них девица наложит на себя руки с горя, а потому, что это бордель, девушка в окне – одна из работниц донны Галанты, и на картину это все попало, потому, что находилось напротив любимой траттории старины Пикколо где он, лакая вино, любил делать зарисовки. Я с ним сидел в этой траттории и платил за его вино, после чего, этот хитрый пьянчуга, чтобы не отдавать долг, предложил нарисовать на этой картине и меня.

– То есть, всадник на картине «Марш городского ополчения»– вы?

– Да. И, несмотря на то, что, с тех пор, пару-тройку десятков раз, таки, умудрился сдохнуть, мушкет там и близко не фигурировал.

– Вы им так и сказали?

– Ну, не то чтобы настолько прямо, однако позволил себе не согласится. Знали бы вы, с каким видом эта шайка жертв инцеста объясняла мне, что я нихера не понимаю ни в творчестве Пикколо Паккарди, ни в его биографии..?

– Понимаю. То есть это мозаика вам нравится тем, что не вызывает разночтений?

– Да. Автор не пытается делать сложное лицо. Не прячет смысл, чтобы выдать его только избранным. Он щедр и этим подкупает. Его искусство не элитарно, а скорее, утилитарно.

– И что в этом хорошего?

– Это не хорошо и не плохо. Это вопрос аудитории. Для кого старается художник? Если для людей, то вот, пожалуйста. Данное произведение увидит на порядок больше народа чем те, что спрятаны по галереям и частным коллекциям. Увидит и, главное, поймет и оценит. Хотя-бы потому, что вместо унылой стены у нас тут красивая мозаика.

–Вы так думаете?

– Да. И в этом смысле, данная мозаика великолепно выполняет свою роль. Она украшает, делает жизнь людей ярче, доносит до них простые истины. Художник творит потому, что считает, что ему есть, что сказать людям. Автор этого произведения не шепчет келейно, а выходит на улицу обращаясь к толпе. И выбирает для этого образы понятные каждому…

К слову об образах. Я смотрю, ты принарядилась? Неплохо выглядишь для человека, который всю жизнь носил бесформенную хламиду.

– Пытаюсь. Это Мария дала.

– Мария? Хозяйка того дома где нас разместили? Она кажется из Аламенко?

– Нет – родилась уже в Залесье. Но язык знает. Её родители, насколько я поняла, были профсоюзными активистами, получили здесь убежище.

–Она работает на ГБ?

– Скорее – помогает тем, кто на него работает. Или работал. Таким как я, в общем. Освоится, выучить язык, получить крышу над головой на первое время.

– Тогда понятно, откуда у неё такие наряды.

– Она говорит, что многие, съезжая, оставляют разные вещи для тех кто, как я, сумел прихватить только то, что было на себе. А вы где взяли такое пальто?

– Это шинель. Я просто спорол блестящие пуговицы. Не люблю бросаться в глаза. Она в шкафу висела. Видимо тоже хозяйка оставила.

– Наверное. Она расспрашивала про вас.

– Что именно?

– Хотела знать, не аламенец ли вы? Я сказала, что фессалиец.

– А она?

–Спросила, когда ждать вашу маму.

– Люблю стереотипы – они очень упрощают мою жизнь.

– Чем?

– Легко заставить людей думать в нужном ключе. Спорим, что на ужин будут спагетти?

– Бросьте – Мария милая. У неё остановились двое фессалийцев – естественно она приготовит что-то такое, чтобы нас порадовать.

– О чем я и говорю. Ладно – идем… Не будем заставлять ее ждать.

Поднявшись, Старпом галантно подал Ливии руку, и они зашагали по аллее в сторону стоявшего за новостройками квартальчика из кирпичных двухэтажных домов.

...

«Чисто!» – доложил Ур, выходивший наружу, чтобы посмотреть, не прибило ли штормами к острову незваных гостей. Капитан, кивнув, скомандовал построение. Массах, дико смущаясь, встал напротив стоящего в шеренгу экипажа.

-Равнясь! Смир-рна! – Капитан, в парадной форме, строевым шагом подошел к Массаху, и приложил ладонь к околышу фуражки, – Капитан Вареник укрытие сдал!

– Секунд-лейтенант Массах укрытие принял… Я правильно сказал, масса?

– Так точно! Благодарим за гостеприимство!Экипаж – напра-а-во! По местам – ша-а-гом марш!

Экипаж немного нестройно повернувшись, потопал по сходням на борт. Массах, все это время, глупо улыбаясь, держал скрюченную ладонь возле уха, подражая капитанскому жесту.

– Открыть створки! – гермодвери с грохотом начали раздвигаться, впуская в полумрак укрытия слепящий свет, – Отдать швартовы! На выход самый малый назад!

Выводить «Интернационал» из укрытия, на этот раз, доверили Федору. Тот немного волновался, однако, все оказалось проще, чем он думал – бухта за кормой была приличных размеров, так что пятясь, корабль вышел из под сводов, развернулся, и пошел на выход из бухты. Ур поднял Сыча, чтобы тот осмотрелся на предмет наличия поблизости других судов. Отвыкшая от долгих полетов птица покапризничала, но, после недолгих уговоров, взмыла в небо и принялась нарезать круги.

Капитан, проложив курс и убедившись, что корабль благополучно миновал обрамляющие вход в бухту скалы, вышел на бак и закурив, принялся рассматривать потрепанные штормами пейзажи. К нему бочком подгреб Ур.

– Разрешите обратится?

– Разрешаю.

– Я точно не знаю, как у вас принято, но, вроде, окончание Штормов надо отпраздновать.

– Мы, считай, полгода сидели – праздновали…

– Так-точно, но все же…

– Да знаю… Сейчас подальше от укрытия отойдем, выберем тихое и уединенное место и отпразднуем. Костер, мясо, водочка, рыбалка с купанием…

– Понял-принял…

Отмахав шесть часов полным ходом и убедившись, что все работает исправно, Капитан дал команду Уру искать место для стоянки. Укромных мест в Островах хватало, но, как водится, вот конкретно в этом районе все были с какими-то недостатками. То мелко, то грязно, то крокодилы.

– Товарищ Капитан! – прошипел динамик переговорного устройства, – Нашел!

– Молодец, хвалю за службу... – расшифровывающий недавно полученную радиограмму Капитан аж подскочил от неожиданности, – Ставьте корабль, отдавайте якоря, я сейчас поднимусь. У меня тут дело… Важное…

– Слушаюсь…

Когдалучащийся радостью Капитан поднялся на палубу, «Интернационал» уже стоял на якорях последи бухты, словно сошедшей с рекламных картинок, которыми колониальные компании заманивали сюда работников. Подковообразный пляж с мелким песком, склонившиеся над ним пальмы, огромный корень ракаупы, на который Боцман перекинул сходни, чтобы добраться до берега не спуская шлюпок.И птицы. Тысячи птиц носились в небе, копошились в листве, разбирали по кусочкам выброшенные морем дары.

– Ну вот сейчас Сыч поохотится… – оглядел все это великолепие Федор.

– Не. Они ему не интересны… – мотнул головой сидевший рядом Ур, – Эти совы, грубо говоря, штурмовики, а не истребители. Летающая дичь ему не интересна. Вот если на гнезде кого подкараулит... Но ему лень.

– Это почему?

– Зажрался, срань пуховая… Надо его на разведку поднимать почаще, а то совсем летать разучится.

– Чума говорила, что ты его на людей научил нападать?

– А чем еще в этом укрытии заниматься? – Ур сочно зевнул, – Тебе боятся нечего, ты для него крупноват, а вот островитянина какого берет запросто.

– Так я тоже островитянин! С Римали.

– Херассе тебя тут раскормили...

Перед тем, как сойти на берег, Капитан снова собрал весь экипаж.

– Итак! Сегодня я получил радиограмму следующего содержания! «Наконец освободился. Улажу все дела, и прибуду в первой оказией. Ваш А.»

– Антон сбежал! – Барабашка радостно захлопала в ладоши, – Уиии!!! А что за дела?

– Поди знай… Антоха он того… Деловой. Ладно. А вот теперь можно праздновать. Всем свободным от вахты разрешаю убыть на берег. Багир, Михай, я смотрю вы подготовились?

Багир поднял перед собой два ведра с замаринованным мясом, а Михай позвенел торбой с бутылками.

– Хорошо… Тем кто вахтенных менять будет – не нажираться. Остальным – по ситуации. За мной!

Глава 15. Сараманка

«Интернационал» шел самым полным по широкому судоходному маршруту. Принцесса, потихоньку вникавшая в тонкости управления кораблем, стояла у штурвала. На корме Тайга ругалась на механиков, которые в процессе совершенствования машины опять устряпали палубу, которую она только что вымыла. Калибр ковырялся в приводах орудия, Барабашка с Ксенией что-то стряпали на камбузе, Боцман ковырялся в каптерке, а Капитан, сидя в кресле и дымя трубкой, размышлял, как жить дальше. Маршрут, по его прикидкам, выходил следующим: Сараманка – крупный по островным меркам и относительно безопасный для вольных судов порт, где надо было закупиться продовольствием, «Марибель», чьи координаты раздобыл Канат, и Малатан, на котором предстояло вернуть Ксению отцу. К тому времени, по его прикидкам, Старпом уже должен был разобраться со своими делами на Континенте и назначить точку встречи. А дальше – как пойдет.

– Разведка докладывает! – Ур, вспрыгнув на крыло мостика прямо с палубы, вытянулся по стойке «смирно»: – Прямо по курсу замечено судно. Грузовое. Тихоходное. Следует тем же курсом, что и мы. При текущей скорости будет в зоне прямой видимости через пятнадцать минут.

– Ясно. Продолжайте наблюдение. Об изменении обстановки докладывай. Как наш «летчик»?

– Нормально. Вроде приходит в форму. Требует усилить паек.

– Реши это с Бардьей… А я покамест посмотрю, как там Жанка… Свободен.

Принцесса разгуливала по рубке, с интересом разглядывая проплывающие мимо пейзажи. Увидев вошедшего Капитана, она метнулась к штурвалу, хотя корректировки курса корабль не требовал.

– Капитан на мостике!

– Вольно… Как обстановка? Что высмотрела?

– Слева по борту параллельным курсом идет огромная акула. Что прикажете делать?

Посмотрев в указанном направлении, Капитан узрел пятнадцатиметровую тварь, рассекавшую воду в паре десятков метров от борта. С одной стороны, зрелище было и правда экстраординарное, с другой – что конкретное можно сказать по этому поводу, он не придумал, поэтому, благодушно махнув рукой, скомандовал: «Не препятствовать».

Тем временем остальной экипаж тоже заметил эскорт и сгрудился у планшира, чтобы посмотреть.

– Как купаться сразу расхотелось… – оценил рыбину Марио. – Это чем же она тут, интересно, питается?

– Нихт питайтся… – мотнул головой Доктор. – Размножений. Питайтся они в открытый океан, а в Острова заходийт, чтобы оставляйт потомство. Здесь маленькие акулы чувствовайт себя превосходно. Мало естественный враги, много еда, много тепла.

– А за нами она зачем увязалась?

– Они есть чувствийтельны к электрический поле. Возможно, корабль привлекайт её по этот причина.

– Она же не будет нападать?

– Найн. Тем более на корабль такой размеры.

– Неизвестное судно прямо по курсу, – высунувшись из рубки, гаркнул Капитан. – Опасным не выглядит, но на всякий случай – по местам.

Капитан был немного не прав. Судно, которое догонял «Интернационал», опасным выглядело. Но в основном для собственного экипажа. Судя по его состоянию, бедолаги не успели в безопасный порт и штормовали где пришлось. Обшивка, избитая ударами волн, походила на обтягивающую ребра шкуру клячи. Половина леерных ограждений отсутствовала, надстройка пестрела фанерными заплатами, а завершали картину крен градусов в шесть на левый борт и несколько мотыляющихся шлангов, из которых хлестала откачиваемая из трюмов вода.

Поэтому к приближающемуся полным ходом боевому кораблю неизвестной принадлежности команда отнеслась философски. Несколько матросов, бродивших по палубе, сели и закурили. Из надстройки высунулся взъерошенный человек, чьи синяки под глазами были видны даже с расстояния пары кабельтовых, исчез и снова появился с комплектом сигнальных флажков.

– Ну-ка, Жанка, – экспромт экзамен. Чего он там сигналит?

– Помощи просит? Слишком быстро – не могу разобрать.

– Поэтому пытаешься угадать. Не угадала. Он «Руда» сигналит.

– Зачем?

– Затем, что рудовозы пиратам обычно не интересны. Тем более с учетом того состояния, в котором находится судно. Раз на прием не получилось, попробуем на передачу. Возьми флажки и поинтересуйся, нужна ли им помощь?

– Но если они нас за пиратов приняли…

– Ну приняли и приняли. Пушка есть, пулеметов много, флаг не носим. За кого еще нас принять? Сигналь, а то проскочим.

Принцесса вышла на крыло мостика и, слегка путаясь, передала сообщение. С судна ответили.

– Я что-то не поняла… Этого нет в своде.

– В обычном нет. А в местном значит: «Касса пуста, расчет по прибытию». Передай ему, чтобы лег в дрейф, убирай ход на «самый малый», и встаем к ним бортом.

– Поняла… А при чем тут «касса»?

– Предупреждает, что заплатить нам за хлопоты сможет только по прибытии в порт. Толково придумано. Особенно в его положении. Опять не поняла?

– Не очень.

– Военный корабль. Топить его не собирается. Грабить на рудовозе особо нечего. Предлагает помощь. Он отвечает, что денег в кассе нет, так что расплатиться за неё сможет, только придя в порт. В худшем случае – просто мимо пройдем. В лучшем – пойдем за ним до порта. А учитывая, что местные душегубы за время Штормов поиздержались и оголодали так, что могут рудовозом и не побрезговать, получить сопровождение в виде вооруженного корабля не помешает. Поняла логику? – Капитан постучал по штурвалу: – Еще чуть-чуть доверни – тебе надо с ним рядом встать, а не утопить его нахрен таранным ударом.

– Виновата…

– Ниче, с опытом придет. Ур, на всякий, выставь дежурную группу с оружием. Не на виду, но так… Чтоб спокойнее было. А то я всяких затейников видал… Так, а теперь «стоп машина».

– Но мы же еще далеко! – не поняла смысла маневра Принцесса.

– Так у нас и не катер. Тут инерция – ого-го. Сама смотри, сколько нас протащит после остановки. Встанем красиво. Некоторые любят лихачить – чтобы волну нагнать, береговых распугать, задним ходом осадить. Но это все глупости. Самая красота, когда все рассчитал, чтобы тютелька в тютельку. Винты застопорил и по инерции подошел так, что между стенкой и привальным брусом палец не пролазит. Вот это – мастерство! Не говори этим, что я помог.

Еще чуть-чуть поправив штурвал, Капитан набил трубку и вышел на мостик. Принцесса, с замиранием сердца, осталась наблюдать, как «Интернационал», скользя по воде словно гигантская водомерка, сблизился с рудовозом и замер в полуметре от него так, что их мостики оказались на одной линии. Капитан поврежденного судна, также наблюдавший за этим, похлопал, отдавая дань красоте маневра.

– Превосходно! У вас отлично обученный экипаж, сеньор. Габриэль «Мапаче» Флорес, капитан несчастной «Луизы Дорадо», к вашим услугам. Спасибо, что остановились помочь.

– Вад Виккерс… – Капитан решил представится псевдонимом из сделанных Старпомом «липовых» документов. – Не успели в порт до штормов, как я погляжу?

– Да. Рискнул и проиграл. Думал сделать еще один рейс и подзаработать, а потом чертова машина начала дурковать, так что нам очень повезло, что получилось найти хоть какую-то бухту. Да что я говорю! Не «какую-то»! Отличную бухту! Но «Палач» придуман Всемогущим как раз для таких умников. Три с половиной недели сплошной борьбы за живучесть…

– Да я по лицу вижу…

– Вы про синяки под глазами, сеньор? Да. Частично от этого, но вообще, «Мапаче» меня прозвали неспроста.

– «Мапаче» – это «енот», – услужливо подсказала Принцесса.

– Святая Матерь Святого Сына… – Габриэль от удивления аж отшатнулся, – Так это вы, сеньорита, так мастерски управляетесь с кораблем?

Принцесса, помня слова Капитана, просто скромно улыбнулась, не соврав, но и не отрицая.

– Я снял бы шляпу, если бы не утопил её. Вы, случайно, не родня Принцессе Жанне?

– Да. Пра-пра-пра-правнучка.

– Серьезно? О! Я просто хотел сделать комплимент…

– А это уже считается комплиментом?

– Ну, в Аламенко, возможно, и нет, однако тут, в Островах, определенно.

– Тогда я польщена.

– А теперь прошу меня извинить, но нам с вашим капитаном надо обсудить, какой объем помощи и за какую сумму он готов нам предоставить.

– Разумеется…

Капитан, который молча курил во время этого обмена любезностями, кивнул и указал на аварийную партию, которую Боцман без лишних напоминаний уже собирал на палубе.

– Сейчас парни закинут вам еще рукавов, чтобы помочь осушить трюм. Там руда, говорите?

– Да. И это проблема. Рудовоз старый и борта ординарные. Обшивка от ударов волн разошлась и вода впитывается прямо в груз. Мы прокопали несколько колодцев до дна, где она собирается, но это все равно полумера.

– Пластыри подвели?

– Само собой, сеньор. Конечно, глядя на мою девочку сейчас, сложно предположить, что мы тут хоть что-то смыслим в морском деле, но поверьте – пластыри у нас есть. Мы ими заделали самые большие дыры и только поэтому держимся на воде. Но там, судя по всему, много мелких протечек.

– А крен откуда?

– Заклинило клапаны балластной цистерны по левому борту.

– Ясно… Ладно, сейчас решим. Бардья, у тебя же есть парусина?

Боцман, сияя от гордости за собственную запасливость, достал из каптерки отрез, затрофеенный им в укрытии.

– Отлично. Тогда Багир с Михаем разбираются с цистерной, Тайга и Федор подают дополнительные рукава, а люди с «Луизы» пусть под твоим руководством соорудят еще несколько пластырей. Остальные – по обычному плану. Вперед!

К вечеру, совместными усилиями, удалось сделать положение рудовоза чуть менее бедственным. После починки клапанов и подведения под течи новых пластырей удалось откачать из трюмов большую часть воды и выровнять судно. В честь этого Габриэль порывался пригласить всех участвовавших отужинать с ним, но, поскольку после вынужденной штормовки продуктовые запасы на «Луизе» поистощились, его быстро убедили отложить это до прихода в порт.

Капитан пригласил коллегу к себе и прямо при нем посчитал часы работы аварийной команды и материалы, после чего продемонстрировал расчеты. Габриэль, который, судя по лицу, ожидал увидеть куда более серьезную сумму, расплылся в широкой улыбке.

– О, сеньор… Вы само благородство. В наше нелегкое время, когда каждый пытается нажиться на чужой беде, так вести дела…

– Жадность – это плохо.

– Вернее не скажешь, сеньор. Я вот пожадничал, и смотрите, что из этого вышло. Клянусь, как только доберемся до какого-нибудь крупного порта…

– Кстати об этом… Мы собирались зайти на Сараманку.

– Великолепно! Там можно будет разгрузится и встать на ремонт.

– И, я так понимаю, вас дотуда надо будет сопроводить, так как перед ней «Гадючье Горло». На скорости там можно проскочить, но с ней у вас сейчас не очень.

– Очень не очень…

– Так вот… Дабы нам и доброе дело сделать, и в накладе не остаться, поступим так. Вы наверняка во время штормовки связь с такими же бедолагами держали. Свяжитесь с ними и сообщите, что есть вариант «Горло» пройти с вооруженным сопровождением. Возьмем недорого, особенно с учетом того, что там не «кошелек или жизнь», а частенько и то и то сразу оставляют. Точку сбора назначайте у «Лысого Лба». Идет?

– Как я вам могу отказать после всего, что вы для нас сделали, сеньор… Да и еще за такую умеренную сумму. Только они будут спрашивать, чей это корабль. Сами понимаете – тут много тех, кто не хотел бы встречаться с властями определенных государств.

– Вольные мы.

– Вольные? На таком корабле?

– А мы это… На науку работаем.

– На науку?

– Прикинь. Физик нас один нанял. Ганс. Всклокоченный который. Мимо пробегал, когда сюда спускались. Вон вся мачта антеннами обвешана его стараниями. Мотаемся, всякие сигналы ловим.

– И за это так платят?

– А он премию какую-то получил. Или че там у них в науке?

– Может, грант?

– Может. Не суть. Встретились мы с ним, в общем, я ему ситуацию здешнюю обрисовал. Он, стало быть, впечатлился и как давай деньги из саквояжа на стол кидать! Говорит: «Я вникать не хочу – голова наукой занята. Найдите быстрый корабль с хорошей мореходностью и вооружите так, чтобы ни одна сволочь не сунулась». Я говорю: «Помилуйте! Корабль-то я найду, а вот пушки мне в каком лабазе искать?» А он такой: «Вам заплочено – остальное ваши проблемы». Пришлось искать.

– И где нашли, если не секрет?

– А вы с какой целью интересуетесь? Прикупить или так?

– Понял, сеньор. – Габриэль заговорщически подмигнул: – Сапожник к своим сапогам. Ладно. С вашего разрешения пойду собирать нам конвой. Еще раз благодарю за помощь.

Конвой собрался довольно быстро. К тому времени, как «Луиза Дорадо», которая из-за повреждений не могла развивать больше десяти узлов, и сопровождавший её «Интернационал», зачехливший вооружение, что-бы лишний раз не пугать клиентуру, дошли до скалы-ориентира, которые моряки называли «Лысый Лоб», там уже собралась группа из десятка судов разной степени потрепанности. Все они по тем или иным причинам штормовали в случайных местах и сейчас хотели быстрее добраться до крупного порта, чтобы отремонтироваться, пополнить запасы и выгрузить, наконец, грузы.

Но самый быстрый путь на ту же Сараманку и другие порты на границе Первого Кольца лежал через неприятное место, называемое «Гадючье Горло». Названо оно было так потому, что на карте образующие его острова походили на распахнутую пасть змеи, однако название оказалось пророческим. В «Горле» немедленно прописались банды налетчиков, причем, как на подбор, весьма отмороженных. Судоходный фарватер в этом месте был узким, что упрощало абордаж идущих через него судов. И, главное, обойти «Горло» крупному кораблю было сложно, так как прилегающие проливы имели очень малую глубину.

Так что, услышав о возможности миновать его в сопровождении боевого корабля, большинство капитанов решили принять предложение. Еще несколько судов стояло за островами и присоединилось к конвою, когда остальные убедили их, что это не ловушка и «Интернационал» на самом деле вольный корабль, а не инспектор или грабитель.

– Так… – Капитан окинул взглядом «подопечных». – Ур, теперь запускай Сыча каждый час. И прикажи высматривать не только крупные суда, но и всякие лодки. А я пойду – попробую среди них порядок навести. Сбились как стадо. Придется маневрировать – не протолкнемся же…

Большинство капитанов транспортов военной школы за плечами не имели, поэтому Капитан охрип, пока втолковал всем, зачем надо строиться в две колонны и держать интервал, что бы ни случилось. Скорость из-за большого количества повреждений и просто старых судов была небольшой, так что до «Гадючьего Горла» тащились три дня. Зато Капитан еще раз показал класс, рассчитав все так, что к опасному участку подошли с рассветом и к закату должны были его уже миновать и отойти на безопасное расстояние.

– Все по местам! Разведку в воздух и бдим!

– Вы думаете, что найдутся отморозки, которые под пушку полезут? – поинтересовался Ур.

– У нас орудия в чехлах. И ты их до поры не снимай. Я думаю, что найдутся обормоты, которые сделают неверные выводы…

Ур немного не понял, при чем тут чехлы, но задавать лишние вопросы старшему по званию в боевой обстановке не решился и оставил выяснение подробностей на потом.

...

Ябаре изнывал от нетерпения. Разведчик доложил, что очень скоро мимо них должно пройти много судов. Умный ход со стороны Людей Моря, как сказал Дуддуб. Они решили сбиться в кучу и прорываться вместе, зная, что клану Абесо не хватит ни лодок, ни людей, чтобы захватить их всех. Дуддуба это огорчало. Он не хотел упускать столько добычи. А Ябаре радовался. Он уже держал руку над огнем, чтобы доказать свою стойкость и убивал лишних пленников, демонстрируя твердость духа. Теперь остался последний шаг перед тем, как его признают полноправным мужчиной и добытчиком, – поучаствовать в захвате большой железной лодки. Его старший брат Бархад много рассказывал об этом. О том, насколько железная лодка коварна и опасна, и как легко она может подмять под себя, если кормчий не будет осторожен. О том, что Люди Моря бывают разные и некоторые дерутся яростно, поэтому надо выбирать цель с умом. Но больше – о том, сколько всяких ценных вещей можно найти и как много за них дают. Есть, например, деньги. Разные. Серебряные, золотые, даже бумажные. Но их все надо отдавать Дуддубу, который купит на них быстрые лодки и пули для ружей. Есть ружья. Если нашел такое, то должен отдать старшему. Есть маленькие ружья, которые удобно лежат в руке. Эти можно спрятать и не отдавать. Есть много диковинной одежды. Есть разные стеклянные и блестящие штуковины, которые надо показать, потому что они иногда бывают очень ценные, и если, к примеру, внутри бьется маленькое сердце, то на такую штуку можно купить жену или, даже свинью. Женщины тоже бывают. И ими можно пользоваться без выкупа. Если они найдут такую, то Ябаре обязательно дадут попробовать.

Замечтавшись, Ябаре чуть не пропустил сигнал. Спасибо Бархаду, что вовремя ткнул. Лодка Дуддуба уже подошла под прикрытием скал к большой воде, и он, стоя на носу, по одному ему ведомым приметам выбирал жертвы. Сколько же их?! Вереница железных лодок – больше, чем пальцев на руке! Лично Ябаре приглянулась та длинная, с яркой полосой на дымящем столбе, но его пока никто не слушает. И вот, наконец, Дуддуб, чуть не плача оттого, что столько добра пройдет мимо, взмахом ружья указывает цели. Длинная тоже среди них есть! Бархад, держа правило под мышкой, запускает мотор на полную, и две руки длинных, быстрых, словно мурены, лодок устремляются к добыче! Ветер и брызги бьют в лицо, ладонь потеет на рукояти мачете. Обычно добытчики жуют ягоды дерева воинов, лишающие страха и делающие слюну ярко-красной, как кровь, но ему они пока не положены – в первом захвате он должен показать всем, что бесстрашен и без них.

В противном случае его изгонят к тем, кто роется в земле, а они в клане стоят на одном уровне с женщинами, даже ниже, так как женщина, как и свинья, чья-то, а они ничьи. Но Ябаре туда не попадет! Он обязательно победит и захватит большую добычу!